кака мырвица перевод с черногорского
Кака мырвица перевод с черногорского
Однажды утром мы проснулись в дыму. Случилось это после того, как мы сделали три раза ремонт, двадцать раз переделали меню, пережили десять инспекций, один потоп и одну бурю, унесшую с набережной четыре наших столика и шестнадцать стульев. Выскочив в то злополучное утро на балкон, я увидела, что наш городок плавает в плотной белой завесе. Из.
(взято на просторах фейсбука)
Я – конобар, муж – кувар, и дочь наша – кака мырвица
Тридцать шесть лет я жила тихо и мирно, и горя не знала, пока мы не решили купить кафе в Черногории. Муж мой, волшебник, подбил меня на авантюру. Он если что придумает, то фантазия сразу воплощается в реальность. Утверждает, что на прямой связи с Космосом. И это действительно так. За три года нашей совместной жизни я много раз в этом убеждалась. Взять хотя бы недавний случай. У меня порвались босоно.
до слез))))
(взято на просторах фейсбука)
Я – конобар, муж – кувар, и дочь наша – кака мырвица
В мечтах я представляла, как по-хозяйски сижу с коктейлем и чудным видом на Адриатику, а улыбчивые черногорские официантки носят мимо меня сногсшибательные блюда выстроившимся в очередь клиентам, и играет музыка, и такая лепота и благость вокруг. И даже взмыленный повар смеется колокольчиком, когда гость возвращает заказ назад: передумал и теперь ему нужна паста не с томатным соусом, а со сливочным. Короче, свой ресторан на берегу моря – это голубая мечта любого менеджера среднего звена, чахнущего над бумагами в офисе БЦ «Бирюлево». Будучи менеджером двенадцать лет, картинку я себе рисовала правильно. За исключением одного: улыбчивая официантка и взмыленный повар – это теперь мы, хозяева.
Он долго беседовал с инспекторами, попеременно делая то грустное лицо Пьеро, то веселое – Буратино, а я убежала за тоннель и там молилась с мамой по «вотс апу» Спиридону Тримифунтскому. Совместными усилиями мужа, меня, мамы и Спиридона «пятьсот евро в казну» преобразовались в «пятьдесят в карман», чему очень порадовались обе стороны. На прощании мы жали друг другу руки и нежно, по-братски обнимались. Братья предупредили нас, что впереди еще трудовая, санитарная, финансовая и туристическая инспекции, и надо быть во всеоружии.
С того дня мой сон превратился в прерывистую пунктирную линию, которая каждый раз обрывалась где-то в пять утра. Муж меня успокаивал, уверяя, что переговорит с небесной канцелярией и все будет хорошо, но я все равно психовала. Каждый рабочий день я начинала с того, что заходила в кафе, крестилась и кланялась Спиридону, икону которого нам выслала мама экспресс почтой. Становилось легче, но все равно я с маниакальным пристрастием вглядывалась в посетителей, подозревая в каждом из них инспектора. К счастью из стены кафе неожиданно начала сочиться вода, и на ближайший месяц я совершенно забыла про инспекции.
Оказалось, вода капала пару дней, а мы не замечали. Вскоре она побежала тонкой струйкой, и очень быстро превратилась в веселый, журчащий ручей. Наш повар, Влад из Великого Новгорода, всю жизнь проработавший в автосервисе, посоветовал раздолбать стену и посмотреть, что там. С помощью перфоратора мы разнесли полстены в щепки, но вода продолжала идти. Тогда мы прошлись с перфоратором по всему полу, но вода лишь переместилась ко входу и принялась хлестать фонтаном из трещины в асфальте прямо перед кафе. Ясно дело, клиенты у нас не задерживались, сплавляясь с бурным потоком дальше по набережной. А местные коммунальные службы города по очереди ходили с визитом и удивлялись. Большинство придерживалось версии, что пробился целебный источник. И муж даже подумывал открыть терме вместо кафе. К сожалению, в итоге оказалось, что под землей банально «пукнула» труба, и мой вокабуляр пополнился новым черногорским словом.
Спустя неделю угроз и уговоров коммунальные службы, наконец, раскопали перед кафе огромную яму, починили трубу и пообещали закопать завтра. Но «завтра» у южных народов, как известно, понятие растяжимое. Растянулось оно сначала на две недели, потом на три, и никто не мог сказать, где предел беспощадного черногорского «завтра». Я сильно огорчалась – желающих сидеть в раздолбанном кафе рядом с огромной кучей земли и кусков разбитого асфальта было немного. Точнее к нам приходили только коммунальщики: бесплатно попить «кафу» и обсудить план действий по закапыванию ямы. К счастью, Влад из Великого Новгорода делал ремонты гораздо быстрее, чем варил борщи – он оперативно залатал дыру в стене и лабиринт в полу. А из кучи земли муж сделал альпийскую горку: украсил ее пляжными камушками и высадил в ней цветочки. Получилось очень симпатично. Коммунальщикам, видимо, тоже понравилась наша альпийская горка, потому как больше мы их не видели.
Иногда, в час пик, прибегала помогать подруга-адвокат, приехавшая в Черногорию отдохнуть. Она не могла смотреть, как я мечусь одна между столиками. Не уверена насчет пятизвездочного сервиса, но мы точно были единственным заведением на побережье, где работали официантка-писательница и официантка-адвокат.
Когда она ушла, мы сели на набережной и открыли бутылочку вина. Приятная музыка, доносящаяся из пивницы, вплеталась в шум моря, дул теплый ветер, на руках у меня спала дочь, а над головой сиял и переливался звездами безбрежный Космос.
Мы чувствовали себя абсолютно счастливыми…
Кака мырвица перевод с черногорского
Однажды утром мы проснулись в дыму. Случилось это после того, как мы сделали три раза ремонт, двадцать раз переделали меню, пережили десять инспекций, один потоп и одну бурю, унесшую с набережной четыре наших столика и шестнадцать стульев. Выскочив в то злополучное утро на балкон, я увидела, что наш городок плавает в плотной белой завесе. Из.
(взято на просторах фейсбука)
Я – конобар, муж – кувар, и дочь наша – кака мырвица
Тридцать шесть лет я жила тихо и мирно, и горя не знала, пока мы не решили купить кафе в Черногории. Муж мой, волшебник, подбил меня на авантюру. Он если что придумает, то фантазия сразу воплощается в реальность. Утверждает, что на прямой связи с Космосом. И это действительно так. За три года нашей совместной жизни я много раз в этом убеждалась. Взять хотя бы недавний случай. У меня порвались босоно.
Светлана Игоревна — финансовый аналитик, ко всему подходит обстоятельно, дискотека тоже не повод делать все как попало, поэтому ра.
сапсан долетел за 4 часа из Москвы в Питер
очень комфортно, скорости не ощущаешь совсем
кормили вкусно в вагоне бизнес класса (эти билеты оказались на 1000 руб дороже, чем простой эконом)
воспользовалась советом наших питерских девочек (сразу несколько посоветовали сеть ресторанов Гинза) это Гастрономика
ооочень вкусно и крас.
Мозгу необходимо обнуление. Если вы вернулись домой и еле держитесь на ногах, а сделано только четырнадцать дел из двадцати восьми запланированных на сегодня, если вы уселись и сидите, тупо глядя перед собой в пустоту, то не вините себя за неэффективность! Мозг не может бесперебойно выполнять ваши распоряжения. Собой ему тоже необходим о заняться. Должен же он навести порядок во всех тех ошмётках, что вы в него понакидали. В это время нужно отсутствие всяко.
Как открыть ресторан в Черногории и остаться в живых!
— Тебе-то хорошо – терять нечего! Только две пары носков, и те непарные. А я?!
— В июле ты жаловалась, что гостей слишком много, и ты умираешь от усталости.
— То было в июле! А вдруг к нам больше никто не придет?!
— Это просто затишье перед бурей. Расслабься!
Но я не могла расслабиться, когда на кону стояло мое благополучное будущее, которому все время что-то угрожало: то пожар, то банкротство. Я звонила маме и вздыхала ей в трубку.
— Надо читать акафист Матронушке! – инструктировала мама. – А в блины добавлять топленое маслице! Вы добавляете?
— Вы вообще блины печь умеете?! Может мне приехать научить?
— Приехать со сломанной ногой?! Не вздумай!
— У меня есть костыли и божья помощь.
— А у нас пока есть Петрович. Прорвемся.
После плотного приема пищи Петровичи уговаривали на десерт бутылку сорокоградусной лозы и две печенюшки, и уходили крайне довольные. В промежутках между Петровичами гостей не было. Я бродила между пустых столов и драматически заламывала руки. Муж спал на складе из своих ретро-кресел. А Влад-Салат уходил к морю и там придумывал гидроаккумулятор для дополнительной смазки моторов.
Зато в соседнем заведении «Popaj» всегда стояла очередь. А все потому, что в «Попадже» продавали любимую еду черногорцев: огромные непропеченные блины с нутеллой и крошеным печеньем, и пиццу, щедро политую майонезом и кетчупом. Я ревностно оглядывала толпы в «Попадже» и шла к мужу страдать.
— Может плюнем на все твои тапенады из вяленых помидоров и блины с лососем? – в сотый раз заводила я разговор. – Давай купим нутеллу, кетчуп, майонез и будем деньги грести лопатой!
— Кетчуп?! Мы делаем отличный томатный соус из розовых помидоров. И майонез у нас вкусный, домашний.
— Ну не едят черногорцы домашний майонез! Им «Хайнц» подавай. У них же тут девяностые годы.
— За девяностыми придут двухтысячные. Куда ты торопишься? Расслабься! Впереди вечность.
— А зачем тебе новая сумочка, если в трех чемоданах хранятся двадцать сумок, а ты не носишь ни одной?
В конце концов (размышляла я вслух) вместо сумки можно купить платье. Муж был не против платья, но удивлялся, зачем оно мне, если предыдущие двести пылятся в шкафу, так как в них жарко и неудобно работать, и вообще их испачкает Кака. В конце диалога я немножко плакала по уже сложившейся традиции, а потом мы целовались.
Прибывший на каникулы мой старший сын скривил физиономию:
— Компот?! Блины с домашним творогом и вареньем?! Фу! А че, цедевиты и нутеллы нет что ли?
— Какой еще цедевиты?
— Вы че такие отставшие от жизни?! Это ж классный напиток! Синий такой, знаешь? Добавляешь в порошок воды и готово!
— Порошка нет. Есть малиновый лимонад. Из настоящей малины.
— Отстой! Понятно, почему гости не ходят. Дай мне денег, я пойду в «Попадж».
Муж советовал выпороть непокорного. Но это не решило бы проблемы. Все равно после порки мне пришлось бы встать к плите и варить пасту с горошком. Моя мама говорила, что надо его причащать. Возможно, святое причастие творит чудеса, и вместо горошка «Бондюэль» капризный подросток начал бы требовать бифштекс с кровью, но пока он согласился на блины с нутеллой, и я была счастлива. Однако, наши блины его не устраивали, так как мы пекли их на банальной сковородке, а не на блиннице. Пришлось мне ежедневно спонсировать конкурентов.
Однажды утром я проснулась окрыленная мыслью, что надо взять на работу черногорца, и тогда в кафе подтянутся местные. Муж воспринял идею без энтузиазма: «Где ты возмешь черногорца, который хочет работать?» Однако, невыполнимые задачи меня лишь раззадоривают. Я развернула массовую поисковую операцию. Муж немного испугался масштабов кампании и говорил, что чувствует, это не к добру. Но остановить снежную лавину и меня невозможно. Через неделю к нам пришел длинноволосый Дадо.
Дадо был музыкант. Он носил спущенные на бедрах широкие штаны и майку с надписью: «Стопроцентный гений!». Гений, конечно, не хотел работать, но мечта купить гитару вдохновила его на подвиги. И все сложилось бы у нас замечательно, если бы он не боялся клиентов, как огня. При одном их приближении у Дадо тряслись руки. Приняв заказ, он с выпученными глазами бежал на кухню, путаясь в штанах и спотыкаясь, и оттуда сразу же доносились звуки бьющейся посуды. В его смену уходило примерно от двух до пяти разбитых стаканов и столько же тарелок. С появлением Дадо местные действительно начали захаживать в наше кафе. Обычно они появлялись длинноволосыми группами и утаскивали Дадо на соседнюю лестницу покурить. Не знаю, что они курили, но возвращался он умиротворенный и расслабленный, и примерно пару часов не бил посуду. Его дружки выпивали всю воду из-под крана, писали от души и уходили.
На пятый день мужу это надоело, и он прогнал друзей Дадо. Тот так разнервничался, что опрокинул ведро пива на Петровичей. Те сначала долго матерились, а потом ушли переодеваться. И больше не вернулись.
Вечером я позвонила маме.
— Значит вовремя я лечу к вам.
— Как летишь?! С костылями?! В наш город тысячи ступеней?!
— Уже купила билеты! Встречайте!
Положив трубку, я впервые села и сидела, не шевелясь, примерно полчаса. Дадо перебирал воображаемые струны. Влад-Салат чертил схему электромобиля. Кака-мырвица отколупывала от стульев краску. Кровавое солнце садилось за стальное море. Мы ждали мою маму.
Как открыть ресторан в Черногории и остаться в живых!
Часть I: https://snob.ru/profile/29040/blog/126551
Часть II: https://snob.ru/profile/29040/blog/127790
Часть III: https://snob.ru/profile/29040/blog/128658
Первое, что сделала мама в кафе – это окропила святой водой духовку, холодильник, посудомойку, витрину и меня, а затем прошлась с ладаном по углам, выкуривая бесов.
Я скептически хмыкнула, но ничего не сказала. Не прошло и трех минут, как за все четыре столика сели гости. Мама посмотрела на меня с торжеством в глазах и назидательно подняла палец:
— Каждая божья тварь благодать чует!
В это же самое время мы пытались утрамбовать Каку-мырвицу в детское учреждение. Но та, привыкшая гулять вольным зверем по набережной, поднимала такой вой, что у всех живых существ в радиусе километра закладывало уши. Я надеялась, мама с ней посидит, но та сказала, что, во-первых, у них слишком много принципиальных разногласий, а, во-вторых, с Какой не посидишь, потому что она все время убегает.
Действительно, ареал ее обитания значительно расширился за год. Стоило на минутку отвернуться, как она тут же пыталась спрыгнуть в обрыв или убежать вверх по ступенькам на дорогу. И всегда возвращалась с трофеями: с полным ртом окурков или колючим кактусом в трусах. Кака гоняла всех окрестных котов и бесстрашно целовала в морду огромных псов, пускавших на нее слюни с высоты своего роста.
Еле живая я уползала с ней домой часов в девять вечера, а муж возвращался ближе к полуночи. Он вваливался домой на шатающихся ногах, и по его по прическе я определяла обьем выручки. Если волосы стояли дыбом, значит неплохо заработали. Дел в кафе оставалось невпроворот. Но он больше не мог «пелить лепени» и «огурить сольцы». У него заплетались не только ноги, но и сознание.
Мы отдыхали примерно до обеда. К счастью, только до обеда. Потому как, придя в кафе, обнаружили, что мама загнала Дадо в угол, где учила его печь блины. Атмосфера раскалилась, как сковородка. Дадо смотрел затравленно, и лицо его было цвета блинного теста.
— Мам, он официант, и по-русски не понимает! И почему ты на кухне? Не дай бог нагрянет инспекция!
Пока мы пререкались с мамой, Дадо схватил тарелку с супом и улизнул.
Но далеко он не убежал, так как в следующую секунду раздался грохот.
Я выскочила из кухни. Дадо растерянно смотрел на лежащую у его ног разбитую тарелку. А касса, на которую он вылил горячий куриный суп, истерично мигала таблом и пищала.
Муж вырубил кассу из сети, снял с нее крышку, вытряхнул лапшу и положил сушиться на солнце. Только он это сделал, как в кафе зашел суровый дядька в черном костюме и с папкой подмышкой.
Это был конец! Ноги мои подогнулись, и я отползла куда-то в сторонку, желая только одного – тихо и незаметно отдать Богу душу.
Мама выглянула из кухни и, оперевшись на костыль, очаровательно улыбнулась инспектору. Тот бросил на нее оценивающий взгляд и улыбнулся в ответ. Но тут же спохватился и нахмурил брови.
— Так, а где касса? – спросил он.
— Иди к нему и флиртуй! – истерически зашептала я маме на ухо. – Иначе мы пропали!
— Ты пойми! У нас нет кассы, и ты без разрешения на работу!
— А как мне флиртовать?! Я ни слова не знаю по-черногорски!
— Ну, просто хохочи и блести глазами! Только костыли спрячь!
— И как долго мне хохотать и блестесть?!
— Продержись хотя бы часик!
Спустя три часа, пьяный и сытый инспектор, сидя с мамой в обнимку, пел народные украинские песни: «А я все дивлюся, где моя Маруся…». Муж продолжал метать на стол угощения, а я ему помогала. Честно говоря, ватное тело по-прежнему плохо меня слушалось, а слова про десять тысяч евро все еще звенели в ушах.
Добив вино, инспектор перешел на ракию. Он порывался идти вместе с мамой инспектировать другие рестораны, но не смог встать. Потом он кричал и грозился кому-то штрафами, потрясая кулаком в направлении пустого угла. И только ближе к полуночи он, наконец, угомонился и заснул, положив голову на тарелку с ошметками дорады. Мы не знали, что с ним делать. В итоге муж кое-как его растолкал, и инспектор ушел в ночь на шатающихся ногах, роняя по пути рыбьи кости.
С того дня он возлюбил нас, как самое себя. Мы перешли в почетный ранг его друзей, и инспектор гостил у нас почти каждый день. Едва завидев на горизонте его лысую голову, я звонила маме и умоляла ее быстрее бежать к нам. Она ужасно злилась: «А что я скажу в судный день? Что весь строгий пост пила вино и пела про Марусю?!», но тем ни менее приходила. Инспектор усаживал маму рядом, наливал ей вина, брал за руку и сладко улыбался. Плотно пообедав, он еще часик курил, буравил маму глазами и вздыхал.
Мы все изнемогали под гнетом нежной дружбы с финансовой инспекцией. Муж грозился, что еще немного и он начистит дружбану физиономию. У меня дергался глаз, так как я понимала, что в этом случае будет уже не штраф в десять тысяч евро, а тюрьма. А мама говорила, что у нее один вариант спастись от разврата – это сесть на самолет и улететь. Даже Дадо психовал. Он не мог крутить и курить косяки, и его нервная система окончательно разладилась. В итоге он обьявил нам, что увольняется, и на следующий день не вышел на работу.
Мы остались без официанта посреди сезона. Количество гостей тем временем росло. Кстати, во многом благодаря российской антипропаганде. Чем яростнее туристов отговаривали ехать в НАТОвскую Черногорию, тем с большим энтузиазмом они ехали. Мы работали на износ. И даже мама стояла на костылях на грязной посуде.
Хорошо, хотя бы Кака перестала обижать детей. У нее появилось новое увлечение. Теперь она подсаживалась за столы и вела со взрослыми светские беседы. Понимая, что людям не очень интересны перипетии колобка и семерых козлят, я пыталась оттащить Каку, но та брыкалась и орала: «Не мешай! Это мои друзья! Мы разговариваем!» Усугублялось все тем, что иногда она с любопытством тыкала пальчиком в принесенную друзьям еду и облизывала его: «Ой, как вкусно!».
— У меня идея! – однажды сказала мама. – Мы натравим на инспектора Каку! Пусть дружат!
— Отлично ты придумала! – обрадовалась я.
Но натравить Каку на инспектора мы не успели. В тот день он едва успел расположиться за столом с бокалом вина в ожидании обеда, как вдруг на пороге возникли две дамы с папками в руках.
— Финансовая инспекция! – строго сказали они, показали удостоверения и пошли прямиком к кассе.
— Как финансовая инспекция?! – растерялась я. – У нас уже есть одна! Вон там сидит! – я повернулась в сторону стола, за которым сидел инспектор, но там никого не оказалось.
Стол был совершенно и безоговорочно пуст.
— А где же инспектор? – в удивлении спросила я маму.
— Да вон он бежит! – махнула мама костылем на улицу и захохотала.
Мы выскочили из кафе. Зажав папку подмышкой, инспектор, не оборачиваясь, бодрой трусцой бежал по набережной прочь от кафе.