что такое ригидность мышления
Ригидность: что это и как она мешает мыслить шире
Что такое ригидность в психологии
Психологическая ригидность — это черта личности, которая характеризуется сильным сопротивлением или неспособностью к изменению поведения, мнения или отношения. У термина есть несколько проявлений:
Мария Данина, психолог, основательница проекта «Психодемия»:
«Формы ригидности встречаются у людей в разных комбинациях. Важно также, что это не просто свойство человека, которое либо проявляется, либо нет, — у каждого из нас есть определенная степень ригидности, без нее невозможна устойчивость личности. Но выраженность этого качества у всех разная. Крайняя ригидность встречается нечасто: большинство людей находятся где-то посередине между ней и крайней гибкостью, которая граничит с импульсивностью».
Есть несколько видов ригидности:
Как развивается ригидность
По данным исследования американских ученых, есть две ключевых группы факторов, из-за которых развивается психологическая ригидность:
Однако единой причины появления психологической ригидности нет.
Мария Данина:
«На гибкость и адаптивность мышления влияют:
Как ригидность влияет на людей
Влияние ригидности отражает эффект Лачинса. В ходе эксперимента в 1942 году психолог доказал, что опыт негативно действует на поиск новых решений. Первой группе студентов предложили получить 100 кварт воды (примерно 95 л), используя банки разных объемов. Задание решалось в несколько этапов, сложным способом с переливанием из одной банки в другую. Затем Абрахам Лачинс дал похожую задачу, которая выполнялась в два простых действия, но 81% учеников сделали ее прежним сложным способом. Вторая группа студентов, которым сразу предложили эту простую задачу, решила ее самым очевидным путем.
Эксперимент показывает, что ригидность мышления должна была облегчить проблему: студенты выполняли новую задачу уже знакомым способом. Но на деле психологическое качество «блокировало» более эффективный и очевидный способ.
Главный недостаток ригидности в том, что она препятствует изменению образа мышления и адаптации к новым обстоятельствам. Согласно исследованию Кембриджского университета, уровень психологической ригидности влияет на способность находить компромисс: люди с такой чертой склонны мыслить радикально, в том числе в политике. Американские ученые предполагают, что ригидность негативно сказывается на частоте ремиссий при тревожном расстройстве.
Если у человека есть психические отклонения, ригидность может их усугублять. Например, пациенты с расстройством пищевого поведения (РПП) часто соблюдают определенный режим питания из-за мысленной установки «после шести нельзя есть, иначе я потолстею». Такие ограничения могут привести к нервным срывам: пищеварительная система работает постоянно и требует пищу не только до шести часов вечера.
Мария Данина:
«Общаясь с ригидными людьми, важно понимать природу их затруднений. Им действительно может быть трудно действовать иначе, а новизна вызывает сильную тревогу. Успокаивающее и нормализующее общение, которое поддерживает их самооценку, поможет наладить контакт. Важно закладывать время на адаптацию к изменениям, действовать постепенно, не требовать немедленной реакции, проявлять терпение».
Как понять, что у вас есть ригидность мышления, и избавиться от нее
В норме ригидность — это не заболевание, а черта личности. В клинической психологии и психиатрии она может быть симптомом расстройства. Для лечения таких случаев пациентов тестируют и направляют к специалисту.
Вера Толмачева, клинический психолог, аспирантка Сеченовского университета, сотрудница Психиатрической клинической больницы № 1 им Н. А. Алексеева:
«Ребенок испытывает неуверенность при необходимости что-либо решать, ему трудно рассматривать альтернативные способы решения проблемы. Я часто сталкиваюсь с ригидностью мышления у пациентов, которые в детстве испытывали агрессию со стороны родителей. В работе я использую техники когнитивно-поведенческой терапии, чтобы пациенты научились видеть альтернативные точки зрения на проблему. А в когнитивно-поведенческой терапии используют сократический диалог для критического исследования значений и последствия со всех сторон ригидных мыслей».
Сократический диалог — метод в психотерапии, при котором психолог задает клиенту вопросы:
Ригидность отрицательно влияет на интеллект, усиливается при обсессивно-компульсивном и шизоидном расстройствах и делает личность более авторитарной, особенно в стрессовых ситуациях. При этом даже «бытовая» психологическая ригидность может негативно сказываться на развитии: она ограничивает свободу мышления и действий.
Вера Толмачева:
«Наличие бытовой ригидности можно проверить по нескольким пунктам, например, если вы:
Психологическую ригидность в пределах нормы можно корректировать. Вот несколько способов:
Что такое ригидность мышления
Синдром ригидного человека (СРЧ) — редкое неврологическое заболевание, характеризующееся прогрессирующей ригидностью мышц и болезненными мышечными спазмами. Термин СРЧ впервые был введен в 1956 г. американскими неврологами F. Moersch и H. Wbltman, представившими описание больных с ранее неизвестным заболеванием, которое характеризовалось «прогрессирующей флюктуирующей мышечной ригидностью и спазмами в аксиальной мускулатуре» [1, 2]. Этиология и патогенез данного заболевания остаются до конца не изученными, предполагается аутоиммунный механизм заболевания. При СРЧ относительно избирательно страдает ГАМКергическая нисходящая система, что приводит к нарушению баланса между норадренергическими и ГАМКергическими нисходящими системами [1, 2]. Основу клинических проявлений данного синдрома составляют: боли и напряжение мышц спины, живота, шеи; преобладание высокого мышечного тонуса в разгибателях конечностей, постоянное напряжение паравертебральных мышц, мышц живота и мышечные спазмы (см. таблицу) Диагностические критерии СРЧ с изменениями [3—5] [1].
Наряду с классическими вариантами СРЧ в литературе описаны случаи его сочетания с другими неврологическими симптомами, в том числе с мозжечковыми и глазодвигательными нарушениями, выраженной вегетативной дисфункцией, что расширяет представления о клинических проявлениях СРЧ [2, 6]. Приводим собственное наблюдение СРЧ с особенностями клинического течения.
Клинический случай
Пациент Т., 23 года, направлен в краевую клиническую больницу Красноярска с жалобами на выраженную прогрессирующую скованность и болезненные спазмы мышц спины, шеи, грудной клетки, живота, плечевого пояса со значительным ограничением подвижности позвоночника, затруднением выполнения движений, ходьбы (замедление и укорочение шага) и самообслуживания, ограничение свободной речи из-за скованности в артикуляционных мышцах, общую слабость, трудности при проглатывании пищи (особенно твердой), снижение массы тела на 10 кг в течении 3 мес. Пациент также отмечал усиление скованности мышц туловища при волнении, внезапных стимулах (громкий звук, испуг и др.) и уменьшение во сне.
Из анамнеза известно, что в детстве рос и развивался без особенностей. С детства вегетарианец, в течение последнего года стал употреблять в пищу мясо. С 16-летнего возраста диагностирован кифосколиоз грудного отдела, беспокоила умеренная болезненность в спине. Развитие настоящего заболевания присходило в течение года, появилась умеренная скованность и болезненность в мышцах туловища, что связал со стрессом. Далее прогрессировали скованность мышц, замедление ходьбы, затруднение при выполнении физической работы. Через 3 мес стал отмечать поперхивание сухой пищей, уменьшение массы тела. Вышеуказанные жалобы пациента неуклонно прогрессировали, усилилась скованность мышц и другие симптомы стали значительно более выраженными.
Наследственный анамнез не отягощен.
В неврологическом статусе при осмотре: ходьба самостоятельная, отмечается олигобрадикинезия. Пациент гипомимичен, при осмотре не присаживается (отмечает усиление стягивания в мышцах спины в положении сидя). Ориентирован, адекватен, в речи отмечается легкая дизартрия, на вопросы отвечает короткими фразами, отсутствует речевая инициатива. Нуждается в помощи в быту и при самообслуживании (трудно одеться, достать с полки кружку, помыться и т. д.). Память в пределах нормы, снижение внимания. Глазные щели D=S, зрачки D=S, движения глазных яблок в полном объеме, нистагма, диплопии нет. Тригеминальные точки безболезненны, чувствительность на лице не нарушена. Носогубные складки несколько асимметричны. Язык по средней линии, тонус языка несколько повышен. Мягкое небо подвижно, язычок по средней линии, глоточный рефлекс сохранен. Дисфагия при приеме сухой пищи. Напряжение мышц шеи и оромандибулярной мускулатуры, ограничение поворота и наклонов головы. Выраженный кифосколиоз в грудопоясничном отделе, ограничение движений во всех отделах позвоночника. Выраженное напряжение мышц живота, спины, шеи (рис. 1). Рис. 1. Вид пациента Т. (а) спереди и (б) сбоку. Паравертебральные мышцы в зоне сколиоза умеренно болезненны при пальпации. Скованность мышц рук и ног. Ограничение объема активных движений в верхних конечностях до уровня груди. Мышечная сила в конечностях достаточная во всех сегментах, сухожильные рефлексы D=S. Патологических знаков нет. Нарушений чувствительности не выявлено. Координаторные пробы выполняет удовлетворительно. Менингеальных знаков нет. Тазовые функции не нарушены. Признаки вегетативной дисфункции: яркий разлитой дермографизм, гипергидроз ладоней и стоп.
Пациент прошел дообследование у генетика краевого медико-генетического центра, данных, свидетельствующих о лизосомальных болезнях накопления, нет.
По данным магнитно-резонансной томографии головного мозга — признаки умеренной наружной гидроцефалии, минимальная эктопия правой миндалины мозжечка; мультиспиральная компьютерная томография (МСКТ) грудной клетки, органов брюшной полости, ультразвуковое исследование (УЗИ) органов брюшной полости — без патологии; эзофагогастроскопия — эрозия желудка, УЗИ щитовидной железы — без патологии.
Развернутый анализ крови, биохимический анализ крови, общий анализ мочи, ревматологические пробы, креатинфосфокиназа — за весь период наблюдения в пределах нормы. Анализ крови на гормоны щитовидной железы (общий Т3 — 1,17 нмоль/л, общий Т4 — 100,53 нмоль/л, ТТГ — 2,49 мЕД/л) — в пределах нормы. Анализ на онкомаркеры: альфа-фетопротеин — 3,55 МЕ/мл (норма), раковый эмбриональный антиген — 2,9 нг/мл (норма). Проведена игольчатая электромиография (ЭМГ): в спонтанной ЭМГ регистрируется постоянная двигательная активность мышечных единиц и спонтанная активность в виде фибрилляций, фасцикуляций и единичных положительных острых волн. В трапециевидных мышцах потенциал двигательных единиц соответствует норме. Консультирован смежными специалистами (нефролог, ортопед, нейропсихолог, психиатр, офтальмолог, ЛОР-врач, уролог, гастроэнтеролог), данных в отношении болезни Бехтерева, онкологического заболевания, системного заболевания соединительной ткани, психиатрической и другой патологии не установлено.
Выполнен анализ крови на антитела к GAD (глутамат-декарбоксилаза), зарегистрирован повышенный уровень — 32,70 Ед/мл (норма менее 10 Ед/мл).
Учитывая постепенное начало заболевания с напряжением мышц, болезненными спазмами, медленное прогрессирование, затруднения при ходьбе, дисфагию, вегетативную дисфункцию, отсутствие когнитивных нарушений и другой соматической и неврологической патологии, подтвержденной данными электромиографической картины, наличие антител к антигенам ГАМКергических нейронов, был выставлен диагноз «G25.8 Другие уточненные экстрапирамидные и двигательные нарушения. СРЧ с выраженной ригидностью, дисфагией, дизартрией, вегетативной дисфункцией, скелетными деформациями в виде грубого кифосколиоза, умеренно прогредиентное течение, стадия неполной стабилизации». Пациент заочно был проконсультирован в ФГБНУ «Научный центр неврологии». Учитывая результаты проведенного комплексного обследования, наиболее вероятным являлся аутоиммунный патогенез заболевания.
Пациент госпитализирован в неврологическое отделение для проведения иммуносупрессивного лечения и подбора дальнейшей терапии. В ходе госпитализации выявлено эрозивное поражение желудка по данным гастроскопии, что явилось противопоказанием для пульс-терапии метилпреднизолоном. Проведен курс лечения внутривенным человеческим иммуноглобулином (октагам 5%) в дозе 0,4 г/кг/сут в течение 5 дней, в качестве дополнительной терапии добавлен баклофен в дозе 10 мг 3 раза в сутки, вальпроевая кислота 600 мг в сутки (с целью стимуляции ГАМК-передачи). На фоне лечения отмечена динамика в виде уменьшения скованности мышц, увеличения объема движений в шейном отделе позвоночника, уменьшения речевых нарушений и дисфагии. Пациенту рекомендован прием циклоспорина в начальной дозе 50 мг/сут, которую наращивать далее пациент отказался. На фоне лечения в течение 3 мес состояние пациента стабилизировалось, стал активнее, уменьшилась ригидность, улучшилась речевая активность, глотает свободно. При плановом осмотре проведена коррекция терапии: вальпроевая кислота заменена на леветирацетам в дозе 500 мг/сут, добавлен диазепам в дозе 10 мг в сутки, баклофен 30 мг/сут, от дальнейшего приема циклоспорина, А пациент отказался. При наблюдении в динамике в течение полугода состояние пациента оставалось стабильным.
Дальнейшее прогрессирование заболевания в марте 2018 г., когда стала нарастать скованность мышц плечевого пояса и шеи, появились отеки стоп, которые были расценены как побочный эффект на прием леветирацетама. Препарат был отменен, однако отеки стоп не регрессировали. В апреле 2018 г. к клинической симптоматике добавился парез левой руки, который развился остро во время приема пищи, когда рука находилась на весу (рис. 2). Рис. 2. Пациент Т. Периферический монопарез слева. Вызвана бригада скорой медицинской помощи, пациент с подозрением на острое нарушение мозгового кровообращения был доставлен в стационар, обследован, проведена МСКТ головного мозга в динамике — без патологии, инсульт был исключен. При осмотре отмечено прогрессирование кифосколиоза, выявлен периферический парез проксимального (3—3,5 балла) и дистального (1,5—2 балла) отделов левой верхней конечности с выпадением рефлексов, отсутствием болевого синдрома, наличием вегетативно-трофических расстройств в виде отека левой кисти, болевой верхней моногипестезии левой руки. При пальпации выявлена выраженная ригидность паравертебральных мышц, мышц шеи, определялись триггерные точки в мышцах шеи и надплечья слева. По результатам электронейромиографии (ЭНМГ) регистрируется легкое снижение скорости проведения импульсов при антидромной стимуляции чувствительных окончаний срединного и локтевого нервов слева. В динамике выявлено нарастание титра антител к GAD — 101,50 Ед/мл.
Острое возникновение брахиоплексопатии слева при выполнении движений рукой на фоне выраженной ригидности мышц в области шеи и плечевого пояса, вероятно, было обусловлено компрессионно-ишемическим фактором в сочетании с дизиммунными механизмами. В пользу последнего свидетельствует нарастание титра анти-GAD-антител, сопровождающееся углублением ранее имевшихся и появлением новых клинических проявлений заболевания. Кроме того, при осмотре у пациента наблюдали отечность стоп (рис. 3), Рис. 3. Пациент Т. Отечность стоп. болевую гипестезию по типу «носков», выпадение ахилловых рефлексов с двух сторон. По данным ЭНМГ зарегистрировано снижение скорости проведения импульсов при антидромной стимуляции чувствительных окончаний икроножных и поверхностных малоберцовых нервов с обеих сторон. Таким образом, наряду с плексопатией у пациента диагностировано поражение другого отдела периферической нервной системы в виде дистальной сенсорно-вегетативной полинейропатии нижних конечностей. Отсутствие данных о паранеопластическом процессе позволяет предположить наиболее вероятной причиной развития полинейропатии у наблюдаемого пациента аутоимунный механизм. Кроме того, учитывая недостаточную массу тела пациента, возможно предположить метаболическое поражение нервов нижних конечностей.
С учетом прогрессирования неврологической симптоматики, нарастания титра антител к GAD, отсутствия изменений по эзофагогастроскопии проведен курс пульс-терапии метилпреднизолоном в дозе 1000 мг 5 раз. Пациента проконсультировал врач лечебной физкультуры, подобрана лечебная физкультура, к терапии добавлены трентал, нейрометаболическая терапия (тиоктовая кислота, келтикан-комплекс). Пациент выписан в стабильном состоянии, вместе с тем значимой динамики по симптомам поражения периферической нервной системы не отмечено.
Обсуждение
СРЧ — аутоиммунное заболевание с распространенностью 1 случай на 1 млн человек [7]. Часто данное заболевание сопровождается другими заболеваниями, такими как инсулинозависимый сахарный диабет, пернициозная анемия, гипотиреоз, недостаточность надпочечников и др. Учитывая установленные диагностические критерии, данное заболевание остается сложным и требует тщательного дифференциального диагноза с такими заболеваниями, как прогрессирующий энцефаломиелит с ригидностью, нейромиотония, мышечная дистония, крампи/тетания [1, 6].
В представленном клиническом примере диагноз СРЧ основан на клинических данных, результатах игольчатой ЭНМГ параспинальных мышц, наличии нарастающих в динамике антител к GAD. Особенностью данного клинического примера является сочетание типичных симптомов заболевания с поражением периферической нервной системы, что расширяет представления о клинических проявлениях данного заболевания. С учетом анализа собственного наблюдения и данных литературы можно предполагать о существовании фенотипического полиморфизма СРЧ и его иммунологической гетерогенности, что требует дальнейшего изучения.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
The authors declare no conflicts of interest.
Концепция не изменилась. Что такое ригидность и как она мешает адаптироваться
Упертые консерваторы часто вызывают удивление у гибко мыслящих людей: они могут отказываться поменять свою точку зрения, даже узнав свежие факты, доказывающие ее неправоту. Вопреки расхожему мнению, это не признак глупости — среди людей с таким типом мышления встречаются и прекрасно образованные индивиды с высоким IQ. За склонность придерживаться раз и навсегда принятой программы отвечает такое свойство психики, как ригидность. В умеренных дозах она полезна, но ее переизбыток приводит к дезадаптации
Поделиться:
Ригидность — это противоположность психологической гибкости: люди с высокой ригидностью с трудом приспосабливаются к новому. Это касается как бытовых привычек (например, нежелание пользоваться новыми технологиями, даже если они сильно упростят жизнь), так и целей, мировоззренческих установок и привычных моделей поведения («Я всегда так делал, значит, и сейчас буду!»). Непредвиденные ситуации в целом пугают таких людей, и они стараются избегать их до последнего, но даже если случилось что-то неожиданное, это не заставит человека с выраженной ригидностью попробовать новый способ поведения. У психологической ригидности принято выделять три основных вида:
«Отдельные виды психической ригидности, включая когнитивную и аффективную, не связаны между собой непосредственно, — отмечает психолог Андрей Юдин. — Выраженная ригидность одного типа может сочетаться с пластичностью другого типа. Однако существуют факторы, влияющие на степень выраженности всех видов психической ригидности (например, инертность нервных процессов)».
Гибкость от природы
Когда мы говорим, что человек «мыслит шаблонами», мы обычно подразумеваем под этим что-то плохое. Но если бы мы в любой ситуации придумывали решения заново, это требовало бы очень больших энергозатрат от нашего мозга (который и так потребляет 20% всей энергии, составляя при этом лишь 2% от веса нашего тела). Так что вообще «когнитивный автопилот» — это древняя, важная и полезная часть нашего мышления. Нобелевский лауреат Даниель Канеман в книге «Думай медленно, решай быстро» называет ее «Системой 1» (также существует «Система 2», отвечающая за анализ). «Система 1» — фундамент нашего принятия решений (и реагирует она гораздо быстрее более сознательной части нашего «Я»), а аналитическая часть обычно подключается только в незнакомых или особенно сложных ситуациях. Поэтому гибкое мышление, заточенное на постоянный поиск новых решений, для нас в каком-то смысле «контринтуитивно», хотя и позволяет быть креативными и застраховаться от ошибок, связанных с популярными когнитивными искажениями (например, склонностью человека искать, интерпретировать или отдавать предпочтение информации, которая согласуется с его точкой зрения, убеждением или гипотезой).
Тем не менее разные люди демонстрируют разную способность к «растяжке». «Гибкость мышления зависит от множества факторов, — рассказывает Андрей Юдин, — индивидуальных генетических особенностей, эпигенетики, темперамента, возрастных изменений, психического здоровья, модели воспитания в родительской семье, а также других аспектов жизненного опыта человека. Вопрос о связи отдельных личностных характеристик с гибкостью мышления в современной психологии остается открытым, что отчасти связано со сложностью однозначного определения понятия психической ригидности. То, насколько выражена гибкость мышления, может также в значительной степени изменяться в зависимости от факторов среды, например, от сложности и характера предлагаемых когнитивных задач».
Американский психиатр Роберт Клонингер предлагал определять личность через генетически обусловленную склонность к определенным реакциям на стимулы. Он выделял четыре основных показателя:
Клонингер связывал каждый параметр с действием определенного нейромедиатора в мозгу: поисковое поведение — с допамином, избегающее — с серотонином, зависимость от вознаграждения — с эндорфином, настойчивость — с ацетилхолином. Но это довольно условная привязка, ведь мозг — это очень сложная система с множеством взаимовлияющих факторов. Кроме того, тут нет «плохих» или «хороших» параметров: каждый показатель эффективен в определенной ситуации. Например, настойчивость может быть очень полезна в достижении какой-либо цели, где в первую очередь требуется усердие и терпение. Но она может мешать там, где человеку нужно не просто «ломиться» в одну дверь, а подбирать к задаче разные ключики или вовремя отказаться от нее как от слишком энергозатратной. Так или иначе, можно предположить, что баланс определенных нейромедиаторов влияет на то, где будет находиться человек на шкале «гибкость — ригидность». Это может быть врожденной спецификой или следствием определенных факторов (в том числе психических расстройств).
В отечественной психологии и психиатрии принято выделять так называемые акцентуации характера — выраженные «перекосы», которые неотделимы от личности, ярко проявляются при взаимодействии с внешним миром (создавая порой определенные проблемы), но остаются в рамках психиатрической нормы. Некоторые виды акцентуаций делают людей более ригидными: яркий пример — паранойяльная акцентуация. Такие люди очень настойчивы и работоспособны, но с трудом меняют свои взгляды и поведение. Также они очень чувствительны к критике и злопамятны: их внимание подолгу «застревает» на старых обидах. Они могут быть очень эффективны в тех случаях, когда надо взять новую цель штурмом, и у них уже есть необходимый набор инструментов (инструменты тут понятие условное, в том числе имеются в виду и типы поведения), но будут уязвимы в положении, когда необходимо отбросить прежние подходы и учиться чему-то новому, особенно среди людей, которые разбираются в этом лучше.
Всегда ли это плохо
Разные исследования связывают душевное здоровье и благополучие с психологической гибкостью: чем лучше человек адаптируется к новым ситуациям, тем он стрессоустойчивее. Кроме того, более разнообразный набор моделей поведения позволяет творчески подходить к задачам, договариваться с самыми разными людьми и находить новую мотивацию к действию, потеряв прежние опоры в неблагоприятных обстоятельствах.
Но это не означает, что гибкость — абсолютное благо: она может вести к слишком большой импульсивности и недостатку упорства. Такому человеку будет слишком сложно совершать рутинные действия и стоять на одной точке зрения, что порой бывает необходимо. Получается, нужно искать компромисс: сочетать достаточную устойчивость установок «по умолчанию» со способностью при необходимости заменить «когнитивный автопилот» на ручное управление и повести себя нестандартно, если это поможет получить преимущество в новых условиях.
«В бытовом представлении ригидность обычно воспринимается как нежелательное, негативное качество личности, — объясняет психолог Андрей Юдин. — Однако в профессиональной среде отдельные виды психической ригидности вполне могут способствовать более высокой эффективности сотрудника при решении специфических задач, например при выполнении скучной, однотипной, жестко регламентированной «исполнительской» работы. Поэтому различные виды психической ригидности крайне желательно учитывать уже на этапах найма персонала, определения должностных обязанностей и распределения сфер ответственности в коллективе».
Можно ли стать гибче самому и как общаться с ригидными людьми?
«В ежедневном рутинном взаимодействии с человеком с повышенной ригидностью можно порекомендовать максимально четко выражать свои ожидания от его работы, ясно формулировать задачи и аккуратно перепроверять его понимание этих задач «на берегу», — говорит Андрей Юдин. — А также, само собой, уважать его личностные особенности, не требовать невозможного, проявлять чуть больше терпения и помнить о том, что он тоже сталкивается с симметричными трудностями во взаимодействии с вами.
А что касается собственного состояния, методы работы по коррекции когнитивной ригидности зависят от возраста и характерологических особенностей человека. В случае детей и подростков основным направлением работы может быть изменение стиля воспитания через работу с родителями, в частности, поощрение творческой и познавательной деятельности в семье, создание атмосферы уважения и личной ответственности и одновременное снижение тенденций к психологическому подавлению и избыточному контролю.
При работе со взрослыми людьми коррекционная работа может проводиться в форме индивидуальной или групповой психотерапии, а также тренингов по развитию творческих и познавательных способностей. Эффективность такой работы, однако, трудно предсказуема и полностью зависит от индивидуальных особенностей человека и его текущей жизненной ситуации. Психотравма в любом возрасте приводит к нарушению механизмов адаптации человека к среде и может способствовать усилению различных типов психической ригидности».