Ольфакторная экспертиза что это

Елена Россинская, директор института судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), рассказала «Российской газете» о современных методах судебной ольфакторной экспертизы*, которая успешно используется в работе экспертами-криминалистами МВД. Российские методики надежны и обоснованны. Благодаря результатам ольфакторной экспертизы только за последний год удалось установить личности 62 преступников по делам о насильственных преступлениях. Некоторые дела расследовались в течение многих лет. Такая экспертиза, по словам Е. Россинской, особенно незаменима, когда преступление совершено в условиях неочевидности.

О «сроке хранения» запаха

Выделить и законсервировать

О точности экспертизы

О сути современного метода

Благодаря разработке современных методов и использования оборудования, значительно расширилась сфера применения ольфакторной экспертизы. Использование органических спиртов, хлороформа и специального оборудования позволяет выделять индивидуализирующие субъекта вещества. Появилась возможность извлекать ольфакторный комплекс конкретного человека с загрязненных, гнилостно измененных объектов с деградированным биологическим материалом, не содержащим клеточных структур.
Прорывом в технологии ольфакторной экспертизы стало применение химического метода экстракции запаховых следов. Максимальная очистка этих веществ достигается в дальнейшем их сублимацией в термовакуумных сборниках и последующим выделением конечных продуктов методом тонкослойной хроматографии.

Значение и области применения ольфакторной экспертизы

Роль ольфакторной экспертизы сопоставима по значению с дактилоскопией и ДНК-анализом. С появлением новых методов ольфакторной экспертизы появились новые возможности расследования дел прошлых лет. Если исследование ДНК с течением времени и определенных условий становится невозможным из-за деградации клеточных ядер и хромосом, то запаховые следы сохраняются дольше и их анализ позволяет решать идентификационные задачи спустя много лет.

Кроме того, ольфакторная экспертиза играет важную роль при расследовании насильственных преступлений против личности. Специфика таких преступлений состоит в том, что на объектах образуются смешанные следы пота и крови преступника и потерпевшего. Это затрудняет идентификацию участников преступления, даже при использовании большинства биологических методов судебной экспертизы, включая анализ ДНК. В большинстве случаев идентификация с помощью молекулярно-генетических исследований невозможна из-за недостаточного количества генетического материала и смешанного характера следов. Что касается ольфакторной экспертизы, то наличие запаховых следов от десятка людей не препятствует решению идентификационных задач.

«Более того, наличие на объекте пахучих веществ пота, например преступника, с наслоением на них пятен или следов крови потерпевшего, иногда едва заметных или микроскопических, является положительным фактором. Пятна крови одного человека, имеющиеся на следоносителе, способны сохранять, надежно консервировать и защищать от выветривания пахучие вещества, происходящие от другого лица».

Поскольку ольфакторная и ДНК-экспертиза исследуют разные объекты, то их результаты не являются взаимообусловленными: они могут подтверждать друг друга, но не опровергать.

Материал подготовлен сотрудниками Института судебных экспертиз и криминалистики. По вопросам оказания экспертных, оценочных и юридических услуг вы можете обращаться по телефону: +7 (800) 500-76-44

Источник

Новая экспертиза МВД позволяет найти преступника спустя много лет

Как сообщила «РГ» директор института судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Елена Россинская, за год благодаря новой экспертизе удалось изобличить 62-х преступников. Многие из этих дел расследовались более восьми лет. Например, раскрыты два убийства, совершенные в 2011 году в Тамбовской области и Башкоростане. Причем, в Тамбовской области был убит ребенок. Раскрыто было также убийство жительницы Надыма и ее сына, совершенное в Ямало-Ненецком автономном округе в 2000 году. Она особо подчеркивает, что на развитии подобных экспертиз настаивает руководство Следственного комитета России.

Елена Рафаиловна, разве можно через много лет найти на улике старый запах?

И эти вещества можно выделить и законсервировать?

Елена Россинская: В этом и состоит уникальность методики ольфакторной судебной экспертизы: она позволяет выделять запахи в чистом виде химическим путем с помощью специального оборудования.

Допустим, у вас появился запах. Но как по нему найти человека? Ведь взять след уже невозможно. Или ходить по городам с собаками и обнюхивать каждого?

Елена Россинская: Следствие, очертив круг подозреваемых, направляет их на судебную экспертизу, которая проводит исследование: принадлежат ли им запахи, обнаруженные на месте происшествия.

Как это узнать?

Значит, вы уверены, что ошибки быть не может?

Елена Россинская: Точность и надежность идентификации субъекта по запаховым следам, проводимой с использованием российских методик, сопоставима с точностью и надежностью самых современных инструментальных методов анализа. Вероятность ошибки исследования с применением данного метода не превышает величину 1·10-8 (одна из ста миллионов случаев).

Указанная точность обеспечивает статистическую надежность использования ольфакторного метода и в настоящее время считается более чем достаточной для обоснования категорических выводов по результатам судебной ольфакторной экспертизы. Не каждая судебная экспертиза имеет такое солидное математическое обоснование.

Суды с этим согласны?

Елена Россинская: Следственная практика подтверждает надежность и обоснованность результатов этой экспертизы. По данным Следственного комитета Российской Федерации, результаты экспертизы данного вида ни разу не признавались недопустимыми доказательствами судебными кассационными инстанциями, в том числе Верховным Судом Российской Федерации.

Экспертное исследование запаховых следов человека значительно расширяет возможности получения органами следствия и дознания комплексной криминалистически значимой информации, особенно по делам о насильственных преступлениях против личности, совершенных без свидетелей, как говорят следователи «в условиях неочевидности».

Приведите примеры.

Насколько известно, подобные экспертизы появились давно, еще в советское время. В чем новость?

Елена Россинская: Последние разработки авторского коллектива Экспертно-криминалистического центра МВД России заслуживают особого внимания как инновационные, эффективные и отвечающие требованиям научности и эффективности средств и методов судебной экспертизы. Было доказано, что индивидуализирующие субъекта вещества можно выделить в чистом виде путем их экстракции с использованием органических спиртов, хлороформа и специального оборудования.

То есть, проще говоря, выделить старые запахи, даже после того, когда, казалось, все должно выветриться?

Елена Россинская: Да. Спектр объектов, пригодных для ольфакторного анализа, значительно расширился. Появилась возможность извлекать качественный и достаточный индивидуализирующий человека ольфакторный комплекс с загрязненных и гнилостно измененных объектов с деградированным биологическим материалом, не содержащим клеточных структур. Также методика позволяет получать пробы с ногтевых пластин, смывов с тел и из полостей погибших лиц, и т.д.

Примененный исследователями метод химической экстракции запаховых следов можно смело назвать прорывом в экспертной ольфакторной технологии. Максимальная очистка этих веществ достигается в дальнейшем их сублимацией в термовакуумных сборниках веществ с последующим выделением конечных продуктов методом тонкослойной хроматографии. Новые методики имеют большой потенциал для дальнейшего развития и внедрения в деятельность профильных лабораторий экспертно-криминалистических подразделений системы МВД России, других заинтересованных судебно-экспертных учреждений.

Сравнение нового метода с ДНК-анализом не преувеличение?

С внедрением данного способа пробоподготовки открылись новые возможности раскрытия и расследования преступлений прошлых лет, совершенных в условиях неочевидности, где исследование ДНК, как правило, уже не может дать результатов из-за деградации клеточных ядер и содержащихся в них хромосом.

А как у нас обстоят дела?

Елена Россинская: В целом за 2019 год в профильной ольфакторной лаборатории ЭКЦ МВД России выполнено более 70 очень сложных многообъектных экспертиз по таким преступлениям, установлено более 60 лиц, проверяемых на причастность к их совершению. Многие из уголовных дел, только благодаря ольфакторной экспертизе, дошли до суда, а преступники получили заслуженное наказание.

Другое дело. Результаты проведенной в этом году в профильной лаборатории ЭКЦ МВД России ольфакторной экспертизы помогли установить проверяемых на причастность к совершению убийства двух бизнесменов, связанного с сокрытием трупов в воде. Индивидуализирующие двух из четырех проверяемых лиц запаховые следы были обнаружены в выявленном и очищенном ольфакторном липидном комплексе с верхней одежды и брюк потерпевших, трупы которых были помещены в полимерную пленку, снабжены грузами и сокрыты в реке преступниками за полгода до их обнаружения.

Каким образом по прошествии многих лет после совершения преступлений удается с помощью ольфакторной экспертизы устанавливать биологические следы преступников на вещественных доказательствах? Тогда как даже ДНК-анализ не дает результатов…

Елена Россинская: Судебная экспертиза запаховых следов человека позволяет идентифицировать субъекта по его микроследам биологического происхождения, представленным веществами липидной природы и не связанным с сохранностью клеточных структур, что недоступно при проведении других видов биологических экспертиз, в частности ДНК-анализа. Специфика насильственных преступлений против личности состоит в образовании на объектах смешанных следов пота и крови, происходящих, как правило, от преступников и потерпевших. Это затрудняет идентификацию участников происшествия с использованием большинства биологических методов судебной экспертизы, включая исследование ДНК. Можно даже утверждать, что в большинстве случаев молекулярно-генетическая идентификация неосуществима ввиду смешанного характера следов, а также недостаточного количества генетического материала. Между тем, наличие на объектах биологических следов, происходящих даже от нескольких десятков лиц, не является препятствием для решения идентификационной задачи в ходе ольфакторной экспертизы. Более того, наличие на объекте пахучих веществ пота, например преступника, с наслоением на них пятен или следов крови потерпевшего, иногда едва заметных или микроскопических, является положительным фактором. Пятна крови одного человека, имеющиеся на следоносителе, способны сохранять, надежно консервировать и защищать от выветривания пахучие вещества, происходящие от другого лица.

Таким образом, из-за разных объектов исследования результаты ольфакторного и ДНК-анализов не являются взаимообусловленными. Они могут подтверждать, но не опровергать друг друга.

Существует ли область исследования вещественных доказательств биологической природы, доступная только для ольфакторной судебной экспертизы?

Но это какой-то гипотетический случай, да? Трудно представить, чтобы на практике возникла такая проблема.

Елена Россинская: В июле 2000 года в квартире одного из домов г. Надыма Ямало-Ненецкого автономного округа были обнаружен трупы женщины и ее малолетнего сына с признаками насильственной смерти. В совершении преступления подозревались два монозиготных близнеца, 1978 года рождения. Их общий генотип совпал с ранее выявленным в биологических следах из полостей трупа потерпевшей. Фактических данных и иной информации о том, кто из братьев совершил преступление, следствие не имело. В ходе произведенной судебной ольфакторной экспертизы на срезах ногтевых пластин с рук потерпевших, на их одежде, а также полотенце, которым преступник вытирал руки, и орудиях убийства по прошествии 19 лет были выявлены запаховые следы человека, происходящие от одного из подозреваемых монозиготных близнецов.

Таким образом, дифференцировать близнеца по следам биологического происхождения и предъявить ему обоснованное обвинение удалось только по результатам ольфакторного анализа вещественных доказательств по уголовному делу.

Проводятся исследования запаховых следов человека за рубежом и обмениваются ли наши ученые опытом с иностранными специалистами в данной области?

Елена Россинская: Методики экспертного исследования запаховых следов человека разработаны в России, однако их основы были заложены в 1970-1980-е годы в ходе сотрудничества ВНИИ МВД СССР с немецкими криминалистами. В современной Федеративной Республике Германии ольфакторные лаборатории имеются в полиции каждой из 16 федеральных земель. Проводятся они во Франции, Финляндии, Нидерландах, Польше, Словакии, Чехии, Венгрии, Болгарии, Дании.

Несмотря на то, что зарубежные методики значительно уступают отечественным по своей точности и надежности и проходят по принципам кинологической выборки, результаты исследований принимаются уголовными судами указанных государств в качестве объективных доказательств наряду с другими экспертными заключениями. Проводятся подобные исследования также в США и Канаде.

Стоит отметить, что научные публикации и методические материалы, подготовленные отечественными специалистами в этой области, носят открытый характер. Сотрудники ученые, работающие в ольфакторном направлении, делятся с зарубежными коллегами методическими материалами и разработками, участвуют в международных научных форумах. Знаю, что в прошлом году по российским методикам ольфакторного экспертного исследования в ЭКЦ МВД России обучались сотрудники Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь.

Какие перспективы у нового метода?

Елена Россинская: Дальнейшее внедрение рассматриваемых отечественных разработок открывает широкие возможности для возобновления расследования уголовных дел, совершенных с особой жестокостью, убийствах и половых преступлениях, в том числе, против детей, производство по которым было прекращено из-за недостаточности полученных объективных данных, не позволивших установить личность преступника.

Запрос на данные инновационные исследования, разработанные и проводимые в настоящее время только в ольфакторной лаборатории ЭКЦ МВД России, исходит исключительно из следственных подразделений центрального аппарата и территориальных органов Следственного комитета Российской Федерации, а также подразделений Главного и территориальных управлений уголовного розыска, сопровождающих раскрытие указанных преступлений.

В этом отношении потенциал использования запаховых следов человека в расследовании особо тяжких преступлений против личности пока остается незадействованным, а ограниченных возможностей ведущей ольфакторной экспертной лаборатории ЭКЦ МВД России уже недостаточно для обеспечения потребностей следственных подразделений СК России в производстве экспертиз указанного вида.

В связи с этим актуальна проработка вопроса о создании в системе Следственного комитета Российской Федерации экспертной ольфакторной лаборатории, что позволит значительно повысить качество и комплексность криминалистического исследования вещественных доказательств по особо тяжким преступлениям против личности и общественной безопасности, а также снизить сроки производства экспертных исследований за счет интенсификации их проведения.

В целом же это высокоэффективное наукоёмкое направление экспертной деятельности, основанное исключительно на отечественных научно-методических разработках, должно получить приоритет в развитии и практическом использовании на государственном уровне.

Источник

Судебная ольфакторная экспертиза

Судебная ольфакторная экспертиза запаховых следов, относящаяся к классу судебно-биологических экспертиз, производится в стационарных условиях путем сопоставления ольфакторных образцов с изъятых на месте происшествия запахоносителей и представленных для сравнения ольфак­торных образцов, полученных от проверяемых по расследуемому делу лиц. Для этого используются специально подготовленные лабораторные собаки и наборы внешне однообразных ольфакторных объектов, позволяющие по реакциям биодетекторов выявить в исследуемых запаховых пробах тот или иной признак (индивидуализирующий запах, запах биологического вида и т. д.). Как и в приборных методах исследований, субъектом одорологиче­ского исследования является не собака-детектор, а специалист. Животные не выявляют сами криминалистические признаки исследуемых ольфактор­ных образцов, но как биоприборы-индикаторы служат инструментом в ру­ках экспертов.

Для вывода о наличии индивидуального пахучего вещества конкретного человека на исследуемом объекте в соответствии с разработанной методи­кой в ходе экспериментов необходимо в условиях устранения визуальных и запаховых помех выявить на объекте наличие видового запаха человека. Биодетектор должен продемонстрировать устойчивую реакцию узнавания личного запаха индивида на исследуемом объекте по заданному ольфак-торному образцу при проведении нескольких экспериментов. Полученные результаты в обязательном порядке должны быть воспроизведены другой (другими) собакой-детектором.

Ольфакторная лаборатория представляет собой изолированное помеще­ние, где на специальных штативах в произвольном порядке расположены стеклянные банки с ольфакторными образцами-свидетелями. Среди них находится исследуемый ольфакторный объект, например, с места проис­шествия. После него по ходу движения собаки-детектора располагается контрольный образец — ольфакторная проба, полученная у подозреваемо­го. Собаке-детектору на входе дают понюхать образец с места происшест­вия. Далее собака движется вдоль ряда банок и последовательно обнюхива­ет расставленные объекты. При восприятии знакомого запаха собака дает об этом знать выработанной сигнальной позой. Если совпадения не выяв­лено, собака принимает сигнальную позу у контрольного ольфакторного образца (рис. 21.1).

Судебная ольфакторная экспертиза запаховых следов позволяет устано­вить следующее:

имеются ли на представленных предметах (или в изъятых пробах) запа-ховые следы человека;

оставлены они одним человеком или несколькими лицами; лицом како­го пола оставлены данные запаховые следы;

происходят ли запаховые следы, имеющиеся на представленных пред­метах (фрагментах одного предмета), от конкретного лица;

на какой из представленных вещей имеются запаховые следы данного проверяемого лица;

имеется ли индивидуальный запах данного лица в изъятых следах кро­ви, на волосах;

кем из нескольких лиц (обвиняемые, подозреваемые, потерпевшие, сви­детели, посторонние лица) оставлены запаховые следы на представленных предметах (или в собранных с этих предметов запаховых пробах).

Исследование не позволяет ответить на вопрос о том, имеется ли лич­ный запах данного человека в пробах воздуха из мест изъятия, из-за недос­таточности пахучих веществ, характеризующих человека, в пробах воздуха.

1 См.: Старовойтов В. И., Шаманова Т. Н. Запах и ольфакторные следы челове­ка. М., 2003.

Глава 22. Использование полиграфа при получении значимой для расследования преступлений информации

Психофизиологическое состояние подозреваемого, эмоциональные ре­акции человека, обладающего существенной для него информацией, на по­пытки следователя получить эту информацию издавна привлекали внима­ние ученых-процессуалистов и юристов-практиков. Уже в глубокой древ­ности была подмечена зависимость психофизиологического состояния подозреваемого от ситуации, реально угрожающей ему разоблачением. На этой зависимости основывались различные испытания, которые позволяли сделать вывод о его виновности или лжесвидетельстве, например усилен­ное потоотделение или возникновение сухости во рту как реакция на во­прос о причастности к преступлению и т. п.

С течением времени развитие психологии и физиологии, с одной сторо­ны, и криминалистики и уголовно-процессуальной науки — с другой, по­влияли на пересмотр представлений об однозначной связи психофизиоло­гических реакций подозреваемого с его виновностью или невиновностью.

Оценивая значение наблюдаемых следователем психофизиологических состояний свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, многие криминалисты отмечают, что их не следует игнорировать. Необходимо лишь верно опре­делить пути их использования, не переоценивая и не вкладывая в их содер­жание того, чего в них нет.

Наблюдаемые проявления физического или морального состояния мо­гут служить для следователя:

а) указателем правильности его действий или, наоборот, сигналом о не­
обходимости изменить направление действий или их тактику;

б) ориентиром для выбора путей установления психологического кон­
такта с данным лицом как предпосылки успешности данного следственно­
го действия;

в) материалом для изучения психологических и иных особенностей уча­
стников процесса.

Все эти обстоятельства в известной степени влияют на внутреннее убеж­дение следователя. В современных условиях, когда следователь воспринима­ет их лишь визуально и оценивает чисто субъективно, их нельзя положить в основу процессуальных решений, так как они не являются доказательства­ми. Более того, зависимость полноты восприятия психофизиологических состояний наблюдаемого лица от субъективных качеств наблюдателя, огра­ничение наблюдаемых состояний лишь теми, которые доступны для визу­ального восприятия, возможность только вероятного объяснения конкрет­ных причин этих состояний в силу множественности таких причин и не­однозначности их связи со следствиями применительно к состоянию конкретного индивидуума — все это значительно снижает даже тактическое значение рассматриваемых обстоятельств. Естественно, что с развитием ин­струментальных методов исследования подобных состояний человека и их изменений под воздействием различных раздражителей возник вопрос о возможностях, пределах и целях применения таких методов в уголовном су-

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации 361

допроизводстве. Результатом этих поисков и явился современный поли­граф — комплекс точных медицинских приборов, непрерывно и синхронно фиксирующих динамику целого комплекса реакций допрашиваемого: дав­ление крови, частота пульса, глубина и частота дыхания, кожно-гальваниче-ская реакция, степень мускульного напряжения, биотоки мозга и т. п. За­пись осуществляется таким образом, что оператор отчетливо видит, какой именно вопрос вызвал соответствующую эмоциональную реакцию допра­шиваемого. Прибор связан с испытуемым с помощью системы датчиков.

Большинство отечественных процессуалистов и криминалистов изна­чально отрицательно относились и до сих пор относятся к возможности использования полиграфа в расследовании. Дело доходило до объявления полиграфа орудием пыток, причиняющих испытуемому «неимоверные фи­зические страдания». Редко кто из авторов, пишущих на темы тактики до­проса, не клеймил полиграф, этот «псевдонаучный и реакционный способ установления истины». Проводились даже прямые параллели между ин­квизиционным процессом и полиграфом. Вместо того чтобы научной аргу­ментацией опровергнуть использование приборных методик в расследова­нии преступлений, акцент ставился на доказывании «реакционности» по­лиграфа, хотя и раздавались трезвые голоса о том, что «машина не может быть реакционной: прибор не бывает ненаучным. Он или работает, или не работает» (А. Р. Ратинов). Использование же технического средства, как известно, возможно и в реакционных, и в прогрессивных целях.

Как и в других случаях решения вопроса о применимости в уголовном судопроизводстве той или иной технической новинки, проблема полиграфа имеет технический, тактический, этический и процессуальный аспекты.

Технический аспект проблемы,на анализе которого (к сожалению, не­редко некомпетентном) основываются зачастую доводы противников по­лиграфа, достаточно ясен.

Уже в существующем виде полиграф представляет собой точный при­бор, достоверно отражающий психофизиологическое состояние организма испытуемого. Этот факт не отрицают, да, в сущности, и не могут отрицать и противники полиграфа, поскольку последний представляет собой ком­плекс приборов, давно и надежно зарекомендовавших себя в медицинской практике и практике психофизиологических экспериментальных исследо­ваний.

Развитие новых областей науки и техники (в частности, автоматики, ки­бернетики, космической медицины, информационных компьютерных тех­нологий и пр.) открыло широкие перспективы для совершенствования по­лиграфа. Стало возможным и принципиально изменить технику «снятия» информации, использовав метод бесконтактных датчиков.

Под бесконтактными датчиками понимают такие, действие которых ис­пытуемым не ощущается или даже сам факт существования которых для испытуемого остается неизвестным. В психофизиологических эксперимен­тах различают три группы таких датчиков:

1) датчики, вмонтированные в предметы одежды (халат, комбинезон, головной убор, пояс) либо такие предметы, как часы, компас;

2) датчики, вмонтированные в орудия труда (пишущий прибор, рукоят­ка управления механизмом или аппаратом, тетрадь для записей и др.);

3) датчики, вмонтированные в элементы бытового оборудования (крес­ло, кровать, стул).

362 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

Такие датчики с успехом используются для контроля за состоянием космонавтов в условиях полета, при изучении реакций испытуемых в про­цессе их профессионального отбора и т. п.

В буквальном смысле названные устройства бесконтактными не явля­ются. В их основе лежит именно контакт с телом испытуемого, но скры­тый, о котором он может и не знать.

Опыты П. И. Гуляева и И. Е. Быховского открыли обнадеживающие перспективы для создания подлинно бесконтактного метода снятия ин­формации о психофизиологическом состоянии испытуемого. Была проде­монстрирована принципиальная возможность регистрации изменений фи­зиологических характеристик организма на расстоянии на основе замера колебаний слабых электромагнитных полей, существующих в пространстве вокруг человека, при посредстве специальных датчиков. Таким путем воз­можна одновременная регистрация электрокардиограммы, сейсмокардио-граммы, пневмограммы, фонограммы и других параметров организма, что позволяет рассчитывать на положительное решение вопроса о бесконтакт­ном исследовании реакций испытуемого.

Резюмируя сказанное, можно заключить, что техническая сторона про­блемы, т. е. возможность получения объективной, детальной и точной ин­формации с помощью полиграфа (причем при необходимости — скрытым способом), не должна вызывать сомнений. Но техническая сторона тесно связана с диагностикой зафиксированных реакций, а последняя прямо за­висит от тактического аспекта использования полиграфа.

Следует отметить, что испытания на полиграфе достаточно широко проводятся во многих странах Европы, Азии, Северной и Латинской Аме­рики для установления отношения конкретного человека к известным ему сведениям или фактам. Причем, как указывает Ю. И. Холодный, много лет занимающийся проблемами полиграфа, в правоохранительной практике проверки на полиграфе, как правило, используются не в интересах получе­ния судебных доказательств, а для содействия следователю в выборе и обосновании наиболее перспективного направления его работы. Так, тра­диционными задачами, решаемыми с помощью полиграфа, являются суже­ние круга подозреваемых, установление факта совершения преступления, выявление виновного и создание условий для дачи им правдивых показа­ний, выявление пробелов или преувеличений в показаниях и пр. В практи­ке работы зарубежных правоохранительных органов достаточно часто про­веркам на полиграфе подвергаются как подозреваемые и обвиняемые, так и свидетели, потерпевшие, истцы и ответчики. Заметим, что, несмотря на пристальное внимание общественного мнения развитых зарубежных стран к правам и свободам человека, не возникает неразрешимых проблем юри­дического, морально-этического или узкопрофессионального характера в связи с осуществлением испытаний на полиграфе.

Тактический аспект проблемызаключается в ответе на вопрос: можно ли с помощью полиграфа получить однозначно толкуемую информацию о причинах эмоциональной реакции испытуемого?

Эксперименты показывают, что решение этого вопроса заключается в передаче испытуемому информации таким образом, чтобы она воздейство­вала избирательно и вызывала наиболее сильную эмоциональную реакцию лишь в строго ограниченных случаях, подлежащих однозначному объясне­нию. На первый план, таким образом, выступает организация и тактика самого эксперимента; с точки зрения достоверности и надежности резуль-

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

татов применения полиграфа тактический аспект проблемы оказывается решающим.

Как показывает статистика, правильность выводов, сделанных на осно­ве полиграфа, достигает весьма высокой степени вероятности (80—90%), а во многих случаях все выводы оказываются достоверными, если тактика применения полиграфа точно реализует принцип избирательного воздейст­вия. Такое воздействие может оказывать не только слово или изображение, но и действия следователя (например, его приближение к тому или иному предмету во время обыска), и человек или предмет во время предъявления для опознания и т. п. Это свидетельствует о широком тактическом диапа­зоне ситуаций, в которых находит свое применение полиграф.

Тестирование на полиграфе может осуществляться так называемыми прямым и непрямым методами. При прямом методе испытуемому предла­гают три группы вопросов в определенной последовательности:

1) релевантные (критические) — относящиеся непосредственно к выяс­няемым обстоятельствам преступления;

2) иррелевантные (нейтральные) — не имеющие отношения к делу и за­даваемые с целью уменьшить эмоциональное напряжение, оттенить сте­пень и форму протекания реакции на критические вопросы;

3) контрольные — не относящиеся к расследуемому преступлению, но обладающие до некоторой степени «обвинительным» содержанием.

При этом считается, что «обвинение» в чем-нибудь, содержащееся в контрольных вопросах, не должно превышать силу обвинения, содержаще­гося в релевантных вопросах. Установлено, что непричастное лицо более сильно реагирует на контрольные, а не на релевантные вопросы, так как именно в них содержится опасная для него «обвинительная» информация.

Непрямой метод используется тогда, когда имеется основание предпо­лагать, что контролируемое лицо знает о деталях, подробностях преступле­ния, однако настойчиво это отрицает. При этом не подвергается непосред­ственному контролю достоверность отрицательных ответов испытуемого, а выясняется, располагает ли он определенной информацией и может ли объяснить, как, если не преступным путем, она получена. Раздражители выбирают из специфически релевантной информации так, чтобы для по­стороннего человека они казались одинаковыми и не вызвали специфиче­ских реакций. Таким образом выясняется причастность тестируемого к преступлению.

Процесс тестирования длится примерно час и состоит из трех этапов: предтестовое интервью, проведение тестов, обработка и анализ результатов тестов. Испытание носит добровольный характер, что фиксируется в спе­циальном формуляре, и отказ от испытания не свидетельствует о виновно­сти лица или иной его причастности к преступлению.

К сказанному следует добавить еще одно замечание. Поскольку против­ники применения полиграфа настойчиво аргументируют свою негативную позицию утверждением, что результаты тестирования невозможно одно­значно связать с подлинной причиной вызванных реакций, и в некоторых случаях даже при использовании непрямого метода тестирования это дей­ствительно так, в спорных случаях, очевидно, следует ограничиться кон­статацией наличия у испытуемого не «информации причастности», а ин­формации осведомленности о тех или иных обстоятельствах события, учи­тывая возможность случайного источника такой информации.

364 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

Этический аспект проблемыможно выразить одной фразой: нравственно ли применение полиграфа в целях борьбы с преступностью? Противники полиграфа отвечают на этот вопрос категорическим «нет».

Однако это утверждение представляется отнюдь не убедительным.

Начнем с того, что ни один из противников полиграфа не указывает, каким конкретно нравственным нормам противоречит его применение, чем именно оно унижает человеческое достоинство. Попробуем сделать это за них, дабы подтвердить или опровергнуть их утверждение.

Не вызывает никакого сомнения, что любая форма обмана при исполь­зовании технических средств в уголовном судопроизводстве, какими бы благородными целями он ни оправдывался, безнравственна и противоре­чит этическим принципам установления истины. В рассматриваемом слу­чае как обман можно было бы квалифицировать попытку выдать за научно обоснованные результаты применение средств и методов, ничего общего с наукой не имеющих, а лишь облеченных в наукообразные формы. Однако анализ технического аспекта рассматриваемой проблемы убедительно сви­детельствует, что такие оценки, как «ненаучность» или «наукообразность», по отношению к полиграфу по меньшей мере неправомерны и могут лишь свидетельствовать о некомпетентности или предвзятости суждений.

Как обман можно квалифицировать фальсификацию, т. е. умышленно неправильную интерпретацию показаний полиграфа или умышленное их искажение. Но столь же безнравственна и даже преступна любая фальси­фикация материалов дела. Здесь вопрос переносится уже из области при­менения полиграфа в область использования и оценки любого средства до­казывания. Ничего специфического, относящегося только к полиграфу здесь нет. Что же касается ошибки либо добросовестного заблуждения при интерпретации показаний полиграфа, то едва ли можно усмотреть в этом обман участников процесса. От ошибки не гарантированы ни эксперт, ни следователь, ни даже суд; существующие в уголовном процессе гарантии установления истины, несмотря на их полноту, реальность и эффектив­ность, все-таки не могут абсолютно исключить возможность ошибки, что нельзя оценить как их нравственную ущербность.

Решая вопрос об этичности применения полиграфа, не следует исполь­зовать в качестве отрицательного аргумента примеры негативной практики органов расследования зарубежных стран. Практика правоохранительных органов любой страны (и Россия не исключение) не свободна от ошибок и нарушений закона. В данном случае задача заключается в том, чтобы нор­мативная урегулированность применения полиграфа позволяла если не ис­ключить их вообще, то свести к тому минимуму, который неизбежен при использовании любого технического средства.

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

тиции РФ. Министром внутренних дел РФ 12 сентября 1995 г. издан спе­циальный приказ № 353 «Об обеспечении внедрения полиграфа в деятель­ность органов внутренних дел». С принятием Закона об ОРД применение полиграфа в оперативно-розыскной деятельности обрело достаточное пра­вовое обоснование. Речь, следовательно, должна теперь идти не о право­мерности использования полиграфа вообще, а об условиях его использова­ния в процессуальной деятельности следователя, а может быть, и суда.

Полагаем, что применение полиграфа может быть допустимым в двух следующих случаях: при производстве экспертизы и при участии специали­ста-психолога в подготовке к производству следственного действия.

Закон не ограничивает эксперта в выборе технических средств исследо­вания. Любое техническое средство, если оно само и методика его приме­нения научно обоснованы, может быть использовано для решения задач экспертизы, сообразно, разумеется, с условиями исследования, предъяв­ляемыми к нему требованиями, процессуальным порядком и т. п. Поэтому нет оснований для возражений против использования полиграфа экспер­том — психиатром или психологом. Одним из важных шагов в этом на­правлении является разработка и утверждение Министерством образования и науки РФ Государственных требований к минимуму содержания и уров­ню требований к специалистам для получения дополнительной квалифика­ции «Судебный эксперт по проведению психофизиологического исследова­ния с использованием полиграфа». Заметим, что это касается пока только производства исследований в непроцессуальной форме, не имеющих дока­зательственного значения, целью которых является получение розыскной и ориентирующей информации.

Разработка метода бесконтактных (в подлинном смысле этого слова) датчиков сделает возможным применение полиграфа специалистом-психо­логом или психофизиологом при подготовке к производству таких следст­венных действий, как обыск, следственный эксперимент с участием подоз­реваемого или обвиняемого, предъявление для опознания. Получаемая с помощью полиграфа при подготовке этих следственных действий ориенти­рующая информация будет способствовать реализации или корректировке тактического замысла следователя.

Можно допустить применение полиграфа в ходе допроса при законода­тельном закреплении следующих положений.

1. Испытание на полиграфе допускается только с добровольного согла­сия допрашиваемого; отказ от испытания, равно как и предложение под­вергнуться испытанию при отказе со стороны допрашиваемого, не должен фиксироваться ни в одном процессуальном документе; отказ от испытания ни в какой форме не может толковаться во вред допрашиваемому.

2. Для участия в допросе разрешается привлекать специалиста-психоло­га, исполняющего функции оператора полиграфа в пределах обычной ком­петенции специалиста, — участника следственного действия.

3. Результаты применения полиграфа не имеют доказательственного
значения и используются следователем лишь как ориентирующая инфор­
мация; доказательствами признаются только фактические данные, содер­
жащиеся в показаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства при­
менения полиграфа (ленты, записи) к делу не приобщаются.

Предложены и иные варианты уголовно-процессуальной модели ис­пользования полиграфа при допросе. В. И. Комиссаров (Саратовская госу­дарственная академия права) считает, что в случае применения (по своей

366 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

инициативе или по просьбе допрашиваемого) полиграфа следователь дол­жен:

пригласить защитника (если предполагается допросить подозреваемого или обвиняемого), педагога, переводчика (при допросе несовершеннолет­него, глухонемого и др.);

установить психологический контакт с участниками допроса;

разъяснить всем им содержание, условия, порядок производства следст­венного действия и особенности использования информации, получаемой при тестировании;

удостовериться, что испытуемый понял следователя, и разъяснить доп­рашиваемому его право отказаться от тестирования;

получить в письменной форме согласие пройти тестирование на поли­графе;

разъяснить права и обязанности всем участникам следственного дейст­вия, о чем делается отметка в протоколе допроса;

предупредить оператора об уголовной ответственности за заведомо лож­ную расшифровку полиграммы, а возможно, и за разглашение тайны след­ствия;

Предложенная модель вполне может лечь в основу соответствующих правовых актов, хотя и содержит ряд неясностей. Так, может создаться представление, что речь идет не о допросе, а о самостоятельном следствен­ном действии; непонятно, в чем могут заключаться права и обязанности защитника, уж во всяком случае не в корректировке теста, и т. п. Да и во­обще, следует ли присутствовать во время испытания кому-либо, кроме оператора и переводчика, ведь тестирование рекомендуется проводить в специальном помещении и при отсутствии всяких посторонних («фоно­вых») раздражителей? Кстати, тестирование через переводчика вообще бес­смысленно, его следует проводить на языке, которым владеет тестируемый. И наконец, не правильнее ли считать тестирование не самостоятельным следственным действием, предшествующим допросу, а вводной частью са­мого допроса?

Очевидно, что разработка процессуального порядка испытаний на по­лиграфе требует предварительного накопления значительного эмпириче­ского материала в оперативно-розыскной деятельности. Поспешность в этом деле явно противопоказана.

1 См.: Комиссаров В. И., Комиссарова Я. В. Проблемы становления психофизио­логической экспертизы // Роль и значение деятельности Р. С. Белкина в становле­нии современной криминалистики. М., 2002. С. 399—408.

Источник