какая была эпидемия в 1920 году россии

Эпидемии в России: инфекционная катастрофа 1918-1921 гг

В 1918-1923 гг. в России только от тифа умерло более 700 тысяч человек. По стране прокатилась смертоносная волна эпидемий, остановил которую только конец войны.

Эпидемиологическая обстановка: крах здравоохранения

Еще до начала мировой войны в Российской империи на учете состояло 13 млн инфекционных больных с разной степенью тяжести протекания болезней (на 1912 г.). Пока санитарные службы и Российское общество Красного Креста сохраняли масштабные организационные и материальные ресурсы, правительству удавалось справляться с очагами заболеваний и не допускать новых масштабных эпидемий даже во время войны. Но когда рухнуло государство, то рухнуло и здравоохранение. В 1918 году, в условиях гражданской войны для инфекций наступило раздолье: в противостоящих друг другу армиях перманентно не хватало врачей (дефицит в Красной армии достигал 55%), вакцин и лекарств, медицинских инструментов, бань и дезинфекционных аппаратов, гигиенических средств и белья. По этим причинам армии стали первой жертвой инфекции. Тяжелое санитарное состояние красных и белых войск тут же сказалась на гражданском населении и беженцах, с которыми военные контактировали: массово болели прежде всего в городах, перенаселенных и грязных вследствие миграций и развала городского хозяйства. Ослабленный иммунитет военных и мирных граждан (из-за ран, усталости и недоедания) также имел трагические последствия.

Военно-санитарный поезд, начало ХХ в.

Больница нач. ХХ в., Курган

Сыпной тиф, дизентерия и холера: всероссийские напасти

Сколько человек переболело, никто не знает — речь идет о десятках миллионов человек. Регистрировали меньшую часть заболевших. Только заболевших сыпным тифом в 1918 — 1923 гг. зарегистрировано было 7,5 млн человек. По оценке советского иммунолога и эпидемиолога того времени Л.А. Тарасевича, реальное число заболевших тифом только в 1918 — 1920 гг. составило 25 млн человек. В самых неблагоприятных районах на 100 тыс. жителей заболевало до 6 тыс. Погибло от «сыпняка», по неполным данным, более 700 тыс. человек.

[Прим.: сыпной тиф — тяжелое и «забытое» (т.е. редкое сегодня) заболевание. Возбудитель — риккетсия Провачека, мелкое паразитическое насекомое, которое переносится обычными вшами. Симптомы — слабость, потеря аппетита, тошнота, озноб, высокая температура, сухость и покраснение кожи, боль в суставах, головная боль, затрудненное и прерывистое дыхание, заложенность носа, беспокойный сон. Часто больные бредят. Через несколько дней после начала болезни появляется сыпь. Если организм справляется с высокой температурой и осложнениями, то примерно через 2 недели выздоравливает. Возвратный тиф вызывают бактерии — спирохеты и борреллии (их также могут переносить вши). При этом заболевании характерны тяжелые лихорадочные приступы, не редкость и пневмония.]

Катастрофическое распространение сыпного и возвратного тифа связано с его переносчиками — вшами, истребить которых на войне практически невозможно, так как в полевых условиях во время боев ни один боец не может вполне соблюдать санитарные нормы. Кроме того, непривитые, больные военнослужащие красных и белых армий постоянно перебегали к противнику и невольно становились «бактериологическим оружием». Особенно часто заражали красных белые, у которых санитарная обстановка оставляла желать гораздо лучшего. Деникинцы и колчаковцы заразились почти поголовно. Нарком здравоохранения Н.А. Семашко в 1920 г. высказывался об этом так: «Когда наши войска вступили на Урал и в Туркестан, громадная лавина эпидемических болезней (. ) двинулись на нашу армию из колчаковских и дутовских войск». По данным Семашко, зараженными оказались 80% перебежчиков. Прививки у белых делали редко.

Помимо тифа разных видов, в России возникали очаги холеры, оспы, скарлатины, малярии, чахотки, дизентерии, чумы (да-да, не стоит удивляться) и других болезней. О различных риновирусах, коронавирусах и гриппе и говорить не стоит. Так как более или менее системный учет велся только в Красной армии, лишь данные по ней можно использовать для оценки масштаба проблемы: в 1918 — 1920 гг. зарегистрировано всего 2 млн 253 тыс. инфекционных больных (эти санитарные потери превысили боевые). Из них умерло 283 тысячи. На долю возвратного тифа пришлось 969 тыс. заболевших, сыпного — 834 тыс. Десятки тысяч красноармейцев подхватили дизентерию, малярию, холеру, цингу и оспу.

Источник

Инфекционная катастрофа в России в 1918—1921 годы

В годы Гражданской войны в России только от тифа умерло более 700 тыс. человек. По стране прокатилась смертоносная волна эпидемий.

Эпидемиологическая обстановка: крах здравоохранения

Ещё до начала мировой войны в Российской империи на учёте состояло 13 млн инфекционных больных с разной степенью тяжести протекания болезней (на 1912 г.). Пока санитарные службы и Российское общество Красного Креста сохраняли масштабные организационные и материальные ресурсы, правительству удавалось справляться с очагами заболеваний и не допускать новых масштабных эпидемий даже во время войны. Но когда рухнуло государство, то рухнуло и здравоохранение. В 1918 году в условиях Гражданской войны для инфекций наступило раздолье: в противостоящих друг другу армиях перманентно не хватало врачей (дефицит в Красной армии достигал 55%), вакцин и лекарств, медицинских инструментов, бань и дезинфекционных аппаратов, гигиенических средств и белья. По этим причинам армии стали первой жертвой инфекции. Тяжёлое санитарное состояние красных и белых войск тут же сказалась на гражданском населении и беженцах, с которыми военные контактировали: массово болели прежде всего в городах, перенаселённых и грязных вследствие миграций и развала городского хозяйства. Ослабленный иммунитет военных и мирных граждан (из-за ран, усталости и недоедания) также имел трагические последствия.

Всероссийские напасти: сыпной тиф, дизентерия и холера

Сколько человек переболело, никто не знает. Речь идёт о десятках миллионов человек. Регистрировали меньшую часть заболевших. Только заболевших сыпным тифом в 1918—1923 гг. зарегистрировано было 7,5 млн человек. По оценке советского иммунолога и эпидемиолога того времени Л. А. Тарасевича, реальное число заболевших тифом только в 1918—1920 гг. составило 25 млн человек. В самых неблагоприятных районах на 100 тыс. жителей заболевало до 6 тыс. Погибло от «сыпняка», по неполным данным, более 700 тыс. человек.

[Прим.: сыпной тиф — тяжёлое и «забытое» (т.е. редкое сегодня) заболевание. Возбудитель — риккетсия Провачека, которая переносится обычными вшами. Симптомы — слабость, потеря аппетита, тошнота, озноб, высокая температура, сухость и покраснение кожи, боль в суставах, головная боль, затруднённое и прерывистое дыхание, заложенность носа, беспокойный сон. Часто больные бредят. Через несколько дней после начала болезни появляется сыпь. Если организм справляется с высокой температурой и осложнениями, то примерно через 2 недели выздоравливает. Возвратный тиф вызывают бактерии — спирохеты и борреллии (их также могут переносить вши). При этом заболевании характерны тяжёлые лихорадочные приступы, не редкость и пневмония].

Катастрофическое распространение сыпного и возвратного тифа связано с переносчиками — вшами, истребить которых на войне практически невозможно, так как в полевых условиях во время боёв ни один боец не может вполне соблюдать санитарные нормы. Кроме того, непривитые, больные военнослужащие красных и белых армий постоянно перебегали к противнику и невольно становились «бактериологическим оружием». Особенно часто заражали красных белые, у которых санитарная обстановка оставляла желать лучшего. Деникинцы и колчаковцы заразились почти поголовно. Нарком здравоохранения Н. А. Семашко в 1920 г. высказывался об этом так: «Когда наши войска вступили на Урал и в Туркестан, громадная лавина эпидемических болезней (…) двинулись на нашу армию из колчаковских и дутовских войск». По данным Семашко, заражёнными оказались 80% перебежчиков. Прививки у белых делали редко.

Помимо тифа разных видов в России возникали очаги холеры, оспы, скарлатины, малярии, чахотки, дизентерии, чумы (да-да, не стоит удивляться) и других болезней. О различных риновирусах, коронавирусах и гриппе и говорить не стоит. Так как более или менее системный учёт вёлся только в Красной армии, лишь данные по ней можно использовать для оценки масштаба проблемы: в 1918—1920 гг. зарегистрировано всего 2 млн 253 тыс. инфекционных больных (эти санитарные потери превысили боевые). Из них умерло 283 тыс. На долю возвратного тифа пришлось 969 тыс. заболевших, сыпного — 834 тыс. Десятки тысяч красноармейцев подхватили дизентерию, малярию, холеру, цингу и оспу.

Массовые эпидемии тифа и холеры в белых армиях также имели результатом тысячи жертв: так, в декабре 1919 г. отступившие в Эстонию войска Юденича не получали достаточно еды, дров, горячей воды, лекарств, мыла и белья. В результате покрылись вшами. Только в Нарве разразившаяся эпидемия тифа унесла 7 тыс. жизней. Люди буквально кучами лежали и умирали на грязных полах заброшенных заводских помещений и в теплушках, практически без всякой врачебной помощи (малочисленные и беспомощные без медикаментов, врачи и сами болели и умирали). Тела умерших штабелями лежали у входов. Так погибла Северо-Западная армия.

По приблизительным данным, от инфекционных болезней в годы Гражданской войны в России скончалось около 2 млн человек. Эта цифра если не достигает, то по меньшей мере приближается к численности убитых в боях (здесь оценки доходят до 2,5 млн).

Борьба с болезнями

Серьёзного успеха на «вшивом фронте» Гражданской войны достичь смогли только большевики и только после побед над белыми. Победы позволили уделить внимание и ресурсы медицинским проблемам и предпринять чрезвычайные меры. Хотя ещё в 1919 г. советское правительство начало довольно энергично действовать. В.И. Ленин на очередном Всероссийском Съезде Советов говорил: «…Вошь, сыпной тиф (…) косит наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, поражённых сыпным тифом, когда население обессилено, ослаблено…» Лидер большевиков требовал самого серьёзного отношения к эпидемиям: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!».

Для борьбы с эпидемиями на местах создавались полномочные санитарные и военно-санитарные комиссии, работу которых направлял Совет народных комиссаров РСФСР. В Красной армии этим занимался Военно-санитарный отдел: создал сеть карантинов, изоляционно-пропускных пунктов и фронтовых госпиталей для заражённых инфекциями, вёл пропаганду чистоты. Большевики сосредоточили в своих руках старую материальную базу здравоохранения, всё имущество Красного Креста и производство лекарств — за счёт этого они получили средства для системного подхода к эпидемиям. Не только лечили больных, но и стали прививать в большом количестве здоровых. Постепенно массовой вакцинации подвергся весь личный состав армии и флота. В 1918 г. на 1 тыс. человек насчитывалось лишь 140 «иммунизированных», в 1921 г. — уже 847, а в 1922 г. непривитыми остались единицы. Окончательно решить проблему эпидемий удалось к 1926 году — результат многолетней спокойной работы по улучшению санитарного положения в РККА и стране в целом.

[Прим.: Усилия по борьбе с болезнями предпринимали и белые, не недостаточно эффективные из-за общих организационно-административных проблем и огромной массы беженцев. Беда усугублялась развалом экономики и коррупцией. В занятых белыми городах не хватало врачей, коек, белья, бань и паровых прачечных, дезинфекционных камер, дров; не везде вёлся санитарно-эпидемический надзор. Часто очаги болезней возникали в тюрьмах и на вокзалах. По мере того как белые проигрывали войну, у них оставалось всё меньше шансов на выполнение медицинских задач].

Источник

Незамеченная эпидемия: почему испанка пощадила революционную Россию

Пандемия коронавируса Covid-19 стала одной из самых серьезных эпидемий со времен знаменитого испанского гриппа, о котором за последние недели не вспомнил только ленивый. Появившаяся 100 лет назад испанка пронеслась по всему миру и унесла жизни примерно 50 млн человек за полтора года. С некоторым опозданием страшная болезнь заглянула и в революционную Россию, но на фоне остального мира прошла там почти незамеченной. Более того, смертность от испанки в РСФСР была на порядок ниже, чем во многих благополучных странах. И это при том, что Россия переживала в тот момент страшнейший период в своей истории: полный слом государственного аппарата, развал медицины и инфраструктуры, голод, войну. Евгений Антонюк искал ответ на вопрос, почему испанский грипп повел себя в России так странно.

Испанка приходит в Европу

Предполагаемый путь распространения испанки в 1918 году

Первые случаи заражения в Европе были зафиксированы на стыке зимы-весны 1918 года. Первая волна гриппа не добралась до России, в том числе и потому, что к тому моменту большевики заключили сепаратный мир с немцами и демобилизовали армию.

Транзит через Украину

Осенью 1918 года испанский грипп добрался до Украины. На тот момент она была одним из немногих островков относительного спокойствия на землях распавшейся Российской империи. В то время у власти там находился гетман Скоропадский, опиравшийся на помощь немецкой армии. Поэтому все революционные силы — как местные националисты, так и коммунисты — вынуждены были уйти в подполье и дожидаться ухода немцев.

Почтальон во время пандемии испанки

Вирус очень быстро преодолел гетманский заслон и уже через несколько дней после первых заболеваний на Украине оказался в РСФСР. На территорию России он проник по двум направлениям — через территорию нынешней Белоруссии (Могилевская губерния) и через Воронежскую губернию. К зиме 1918-1919 годов вирус проник во все губернии РСФСР.

Особенности испанки в России

Рабочий опрыскивает второй этаж автобуса в Лондоне раствором против вируса | Фото: GETTY

В 1918-1919 годах большевики контролировали самые населенные регионы России, поэтому их статистика охватывает большую часть населения страны за исключением менее заселенных Сибири и Юга.

На этом фоне совсем неплохо выглядел Петроград. Эпидемия фактически миновала его — лишь 13,5 тысяч заболевших за зиму. Это один из самых низких показателей во всей РСФСР наряду с Олонецкой губернией. Но если последнюю можно заподозрить в том, что значительная часть случаев испанки там просто не была зафиксирована из-за нехватки врачей и огромных расстояний между населенными пунктами, то в Петрограде ситуация была совсем иной. Вплоть до начала 1918 года он был столицей страны, там была весьма развитая медицинская система, и на нехватку врачей жаловаться не приходилось.

Революционер Яков Свердлов тоже умер от испанки, момент его страданий был предметом частых зарисовок художников того времени

Цифры

Официальных подсчетов численности жертв испанки в России не велось в силу сложной политической, экономической и общей эпидемиологической обстановки. Тем не менее можно однозначно сказать, что в РСФСР эпидемия гриппа прошла легче, чем в остальном мире.

Достаточно ознакомиться с газетами того времени, а также с мемуарами непосредственных свидетелей. В газетах испанка периодически упоминалась, но была даже не на вторых, а на третьих-четвертых ролях. Гораздо больше внимания уделялось тифу и холере, которые действительно давали огромную смертность. Ленин, выступая на съезде Советов, прямо заявил: «или социализм победит вшей, или вши победят социализм». Тиф косил целые армии — это не преувеличение. Белые, красные и зеленые потеряли от тифа в несколько раз больше людей, чем непосредственно в боях. Мемуары участников Гражданской войны полны описаний чудовищных тифозных эпидемий, но про испанку почти никто не упоминает.

Сравнение количества смертей в разных городах в Европе по месяцам | Фото: Wikimedia

В некоторых популярных источниках приводится невесть откуда взятая цифра в 3 млн умерших от испанки в России. Очевидно, что она значительно завышена и не является сколько-нибудь достоверной.

Согласно подсчетам наркомата здравоохранения, на контролируемых большевиками территориях (Центральная часть России с населением свыше 70 млн человек) на пике эпидемии было зафиксировано чуть более 1 млн зараженных. То есть заболело порядка 1,5-2% населения. Даже если представить, что врачи не зарегистрировали половину или даже 2/3 всех заболеваний, общая численность заболевших в любом случае вряд ли составит более 5-6% населения. Аналогичные показатели должны быть и на территориях «белых» с поправкой на меньшую численность населения и меньшее распространение эпидемии в Сибири из-за сильной удаленности населенных пунктов.

Парад в поддержку займов в Филадельфии стал причиной смерти десятков тысяч горожан | Фото: Wikimedia

Но ведь в революционной России бушевали голод, холод, война и все эпидемии разом. Почему же ситуация с испанкой оказалась иной, чем в благополучных странах с хорошо развитой медицинской системой и высоким уровнем жизни?

Развал инфраструктуры

Генетические причины

Испанка обладала одной до конца не выясненной особенностью. Вирус вызывал разную смертность в различных популяциях независимо от качества врачебной помощи и общей ситуации в стране. Во Франции смертность была вдвое выше, чем в Британии, при сопоставимом уровне медицины. В близких Германии и Австрии смертность также отличалась вдвое. В бедных Аргентине и Уругвае умерло в пять раз меньше людей (в пропорции), чем в богатых Канаде и США. В Китае и Японии смертность была значительно ниже, чем в большинстве европейских стран.

Даже внутри одной страны смертность могла очень сильно отличаться. Так, в США темнокожее и белое население умирало примерно в равных пропорциях, зато среди эскимосов смертность доходила до 80% в отдельных регионах. Похожая ситуация была в Российской империи во время вспышки т.н. «сибирского гриппа» во второй половине XIX века.

Русское население переносило эту болезнь как обычно, а вот среди бурятов смертность была очень высокой. Предпринимаются попытки объяснить эту особенность различными генетическими факторами, однако единой теории пока не сформулировано.

Многие боялись, что животные тоже разносят вирус среди людей. Фото: Saratoga Historical Foundation

Помощь мутации

Испанка прошла по миру тремя волнами. Первая волна — начало 1918 года. Вторая волна — осень того же года. И третья волна — зима-весна 1919 года. Первая отличалась самой сильной заразностью, вторая — самой высокой смертностью, третья была уже явным спадом.

Первая волна до России просто не дошла. Вторая стала разворачиваться с некоторым запозданием. Во всем мире смертельным пиком пандемии был октябрь 1918 года, когда испанка только осваивалась в России. При этом те страны, в которые вирус попал позже остальных, отличались более низкой смертностью и меньшим размахом эпидемии, вероятно из-за того, что за несколько месяцев штамм вируса мутировал и стал менее летальным. В Австралии, куда испанка добралась позже всех (в начале 1919 года), смертность была в несколько раз ниже, чем в среднем по миру.

Каждый из этих факторов по отдельности может быть оспорен, однако все они в совокупности могли способствовать тому, что пандемия испанского гриппа прошла в советской России легче, чем в большинстве стран, при гораздо более неблагоприятных обстоятельствах.

Источник

«У нас какая-то повальная болезнь». Эпидемия «испанки» в России

В послед­ние неде­ли вни­ма­ние средств мас­со­вой инфор­ма­ции и обще­ствен­но­сти при­ко­ва­но к пан­де­мии коро­на­ви­рус­ной инфек­ции. Но ничто не ново под луной, и уже не в пер­вый раз наша стра­на и чело­ве­че­ство в целом стал­ки­ва­ют­ся с мас­штаб­ны­ми эпи­де­ми­я­ми. Сто­ле­тие назад по пла­не­те шагал зна­ме­ни­тый вирус «испан­ско­го грип­па», и о том, как с ним столк­ну­лась Рос­сия, мы хоте­ли бы рас­ска­зать сегодня.

Инфлюэнца, грипп, «испанка»

Про­сле­дить по древним источ­ни­кам, стра­да­ли ли люди от грип­па, слож­но — слиш­ком неопре­де­лён­ны опи­са­ния эпи­де­мий в лето­пи­сях и хро­ни­ках. Самым ста­рым слу­ча­ем, кото­рый, по мне­нию исто­ри­ков меди­ци­ны, мож­но интер­пре­ти­ро­вать как вспыш­ку грип­па, была болезнь 1173 года, охва­тив­шая Ита­лию, Гер­ма­нию и Англию. Грип­поз­ные эпи­де­мии мог­ли гулять по Евро­пе каж­дое деся­ти­ле­тие — ска­жем, в XVII сто­ле­тии опи­са­но 16 евро­пей­ских эпи­де­мий. В XVIII веке для болез­ни при­ду­ма­ли два тер­ми­на: инфлю­эн­ца (от ита­льян­ско­го сло­ва «influenza» — «воз­дей­ствие») и, соб­ствен­но, грипп (воз­мож­но, от фран­цуз­ско­го гла­го­ла «agripper» — «хва­тать», «схва­ты­вать»).

Впро­чем, стра­да­ла не толь­ко Евро­па. Все­мир­ная эпи­де­мия — пан­де­мия — 1780–1782 годов, как пред­по­ла­га­ют, нача­лась в Китае или Индии, осе­нью 1781 года были обна­ру­же­ны забо­лев­шие в Сиби­ри — в Иркут­ске и Кях­те, а летом 1782 года боль­ше поло­ви­ны насе­ле­ния Поль­ши, Гер­ма­нии, Фран­ции, Ита­лии и дру­гих стран были зара­же­ны. При­сут­ствен­ные места закры­ва­лись, в горо­дах уси­ли­ва­ли кара­ул. Пан­де­мия 1889–1892 годов, воз­мож­но, затро­ну­ла вооб­ще поло­ви­ну насе­ле­ния пла­не­ты — от Север­ной Аме­ри­ки до Австралии.

Сотруд­ни­ки аме­ри­кан­ско­го Крас­но­го Кре­ста уво­зят жерт­ву «испан­ско­го грип­па». США, Сент-Луис. 1918 год

Вспыш­ки грип­па были раз­ны­ми по мас­шта­бу, тяже­сти, смерт­но­сти и ком­плек­су симп­то­мов. Но, посколь­ку меди­ци­на про­шло­го была дале­ка от совре­мен­но­го уров­ня, выде­лить сре­ди эпи­де­мий грип­па отдель­ные виру­сы и раз­ло­жить их по полоч­кам в лабо­ра­то­рии тогда не мог­ли — да и нам сего­дня про­ве­сти такую клас­си­фи­ка­цию затруд­ни­тель­но. Поэто­му отдель­ное назва­ние «испан­ский грипп» полу­чил не бла­го­да­ря како­му-то уни­каль­но­му смер­то­нос­но­му виру­су, а в силу мас­шта­бов эпи­де­мии. Да и сам вирус «испан­ки», как выяс­ни­ли впо­след­ствии, не прин­ци­пи­аль­но отли­чал­ся от штам­мов, рас­про­стра­нён­ных сре­ди людей и сегодня.

Во вре­мя Пер­вой миро­вой вой­ны сол­да­ты ред­ко стра­да­ли грип­пом, несмот­ря на оче­вид­ные слож­но­сти сани­тар­ных усло­вий на фрон­те. И уже под конец «Вели­кой вой­ны», в 1918 году, сре­ди аме­ри­кан­ских сол­дат во Фран­ции были выяв­ле­ны пер­вые слу­чаи «испан­ки». По одной из вер­сий, они же эту болезнь и при­вез­ли из Фор­та Рай­ли в аме­ри­кан­ском шта­те Кан­зас. Дру­гие иссле­до­ва­те­ли винят в этом китай­ские тру­до­вые бата­льо­ны, при­е­хав­шие во Фран­цию, или вовсе рус­ский воин­ский кон­тин­гент из Владивостока.

Так или ина­че, Фран­ция пала пер­вой жерт­вой эпи­де­мии. Болезнь, напо­ми­нав­шая лёгоч­ную чуму с вне­зап­ным нача­лом, быст­рым тече­ни­ем и часты­ми смер­тя­ми, быст­ро дошла до Пари­жа в апре­ле, до Испа­нии, Пор­ту­га­лии, Ита­лии, Гре­ции и Север­ной Афри­ки в мае, до Англии, Гер­ма­нии и Индии в июне. В авгу­сте чис­ло забо­лев­ших ста­ло сни­жать­ся, но это была толь­ко пер­вая вол­на пандемии.

Гос­пи­таль в том самом Фор­те Рай­ли. США. 1918 год

Вто­рая вол­на нача­лась на запад­ном побе­ре­жье Афри­ки в кон­це авгу­ста 1918 года, пере­ки­ну­лась в США в октяб­ре — здесь, ско­рее все­го, вновь отме­ти­лись сол­да­ты, на этот раз вер­нув­ши­е­ся домой из Евро­пы. Болезнь пора­зи­ла все кон­ти­нен­ты, за исклю­че­ни­ем Австра­лии. При этом имен­но австра­лий­ский Мель­бурн дал старт тре­тьей волне «испан­ки» в янва­ре 1919 года, кото­рая про­дол­жа­лась боль­ше года.

Точ­ное чис­ло забо­лев­ших опре­де­лить труд­но, но счи­та­ет­ся, что их было не мень­ше 500 мил­ли­о­нов — насе­ле­ние Зем­ли при этом не дотя­ги­ва­ло до двух мил­ли­ар­дов. Погиб­ло в резуль­та­те пан­де­мии не мень­ше 20 мил­ли­о­нов, а неко­то­рые источ­ни­ки эту циф­ру дотя­ги­ва­ют и до 100 мил­ли­о­нов. Для срав­не­ния: люд­ские поте­ри всех вою­ю­щих армий Пер­вой миро­вой вой­ны оце­ни­ва­ют при­мер­но в 10 миллионов.

«Испан­кой» же болезнь ста­ла слу­чай­но — во вре­мя вой­ны цен­зу­ра не хоте­ла рас­про­стра­не­ния слу­хов об эпи­де­мии, в то вре­мя как в Испа­нии, не участ­во­вав­шей в Пер­вой миро­вой, воен­ной цен­зу­ры не было. Так пер­вые печат­ные изве­стия о мас­штаб­ном грип­пе появи­лись в мае — июне 1918 года в испан­ских газетах.

Кон­троль на вхо­де в обще­ствен­ный транс­порт — без мас­ки нель­зя! США, Сиэтл. 1918 год

На фоне других эпидемий

В Рос­сии после 1917 года хва­та­ло сво­их бед и без «испан­ки». Раз­вал ста­рых госу­дар­ствен­ных обра­зо­ва­ний, рево­лю­ция и Граж­дан­ская вой­на никак не спо­соб­ство­ва­ли улуч­ше­нию того, что при­ня­то назы­вать «эпи­де­мио­ло­ги­че­ской обстановкой».

С нача­ла 1918 года ста­ли посту­пать све­де­ния о вспыш­ках чумы вдоль побе­ре­жья Кас­пий­ско­го моря. Это была как бубон­ная чума, так и лёгоч­ная. В нача­ле 1920‑х годов вспыш­ки чумы были на Даль­нем Восто­ке, от Забай­ка­лья до Вла­ди­во­сто­ка. Более мас­штаб­ной была холе­ра, затро­нув­шая 40 губер­ний. Холер­ный виб­ри­он не любит холод, отче­го мы до сих пор слы­шим о холе­ре в жар­ких стра­нах, одна­ко в Рос­сии вре­мён Граж­дан­ской вой­ны эпи­де­мия холе­ры не пре­кра­ща­лась даже зимой 1920 года, а смерт­ность сре­ди забо­лев­ших дохо­ди­ла до 50 % и выше. Насто­я­щей ката­стро­фой стал тиф — оче­вид­цы отме­ча­ли, что чис­ло умер­ших от тифа было таким боль­шим, что мож­но было наблю­дать зале­жи тру­пов на неко­то­рых желез­но­до­рож­ных стан­ци­ях. И даже тро­пи­че­ская маля­рия про­дви­ну­лась силь­но север­нее сво­е­го при­выч­но­го аре­а­ла, смерт­ность от кото­рой ска­ка­ла от 10 до 80 % сре­ди раз­ных групп заболевших.

Про­све­ти­тель­ский совет­ский пла­кат. 1920‑е годы

Рас­про­стра­не­ние эпи­де­мий в усло­ви­ях воен­но­го вре­ме­ни не было сюр­при­зом. Вот что писа­ла сани­тар­ка Пер­вой кон­ной армии Будён­но­го по фами­лии Карская:

«Вспо­ми­на­ют­ся отдель­ные эпи­зо­ды 1919 года: тиф, бара­ки. Ране­ных и боль­ных крас­но­ар­мей­цев при­во­зят и при­во­зят без кон­ца. Не хва­та­ет ни белья, ни коек, ни меди­ка­мен­тов. Где-то близ­ко под Рыль­ском бой — насту­па­ет Дени­кин. Обслу­жи­ва­ю­щий пер­со­нал бара­ков в боль­шин­стве жен­щи­ны. Рабо­та­ем друж­но, забы­вая о сме­нах, об отды­хе. У всех одна мысль: побе­дить вошь (пере­нос­чик сып­но­го и воз­врат­но­го тифа. — Ред.), ибо она угро­жа­ет рево­лю­ции не менее чем Дени­кин. Она всю­ду, на каж­дой кеп­ке, пол­зёт по хала­ту, тре­щит под нога­ми. С ней труд­но бороть­ся, а надо: она еже­ми­нут­но выры­ва­ет бой­цов из рядов сра­жа­ю­щих­ся Крас­ной Армии. И мы рабо­та­ем и днём и ночью».

Орга­ни­зо­вать сани­тар­ные усло­вия на фрон­те — зада­ча непро­стая, о чём, напри­мер, чита­ем в при­ка­зе Саран­ско­го уезд­но­го воен­но­го комис­са­ри­а­та от 14 апре­ля 1919 года:

«В ротах запас­ных бата­льо­нов сре­ди казарм нахо­дят­ся по 2 кад­ки в каж­дой роте для помой, кото­рые сто­я­ли пере­пол­нен­ны­ми и через края уже тек­ло содер­жи­мое. Помои в кад­ки выли­ва­ют­ся небреж­но с верх­них нар остат­ки недо­еден­но­го бор­ща и недо­пи­то­го чая льют… Отхо­жие места пере­пол­не­ны настоль­ко, что обра­зо­ва­лись сплош­ные кучи. Крас­но­ар­мей­цы оправ­ля­ют­ся пря­мо на полу отхо­жих мест и даже на дво­ре, так как сна­ру­жи око­ло казарм мас­са чело­ве­че­ских экскрементов».

«Испан­ка» на таком фоне немно­го теря­лась. Тем не менее, в 1918 году, в основ­ном с лета, во вре­мя вто­рой вол­ны пан­де­мии, на местах ста­ли обра­щать вни­ма­ние на поваль­ную пнев­мо­нию с высо­ким про­цен­том смерт­но­сти. Про­ци­ти­ру­ем газе­ту «Кур­ская бед­но­та» от 10 октяб­ря 1918 года:

«В Ста­ро­ос­коль­ском уез­де сви­реп­ству­ет какая-то осо­бен­ная эпи­де­ми­че­ская болезнь, кото­рая не опре­де­ле­на вра­ча­ми. По сёлам мас­са забо­лев­ших, по убеж­де­нию вра­чей — это ост­рая инфлю­эн­ция пере­бро­сив­ша­я­ся из Воро­неж­ской губер­нии, осо­бен­но из Зем­лян­ско­го уез­да, где за послед­нее вре­мя мно­го умер­ло, не выне­ся эту болезнь».

Как мы видим, «испан­ку» не отде­ля­ли от инфлю­эн­цы (грип­па), посколь­ку болезнь про­те­ка­ла в похо­жей, но ослож­нён­ной фор­ме. Частой была пута­ни­ца и с лёгоч­ной чумой, на мысль о кото­рой наво­ди­ло кро­во­хар­ка­ние, и с кру­поз­ной пнев­мо­ни­ей, кото­рую вызы­ва­ют вооб­ще не виру­сы, а раз­лич­ные бак­те­рии. Гра­фи­ня Оль­га Сиверс, жив­шая в Пол­тав­ской губер­нии, опи­са­ла в днев­ни­ке слу­чай, когда на фоне мас­со­вой пани­ки из-за «испан­ки» она дума­ла, что её мать так же забо­ле­ла имен­но «испан­ским грип­пом» — врач после осмот­ра паци­ент­ки, одна­ко, поста­вил диа­гноз, что у неё не «испан­ка», а тифо­ид — лёг­кая фор­ма брюш­но­го тифа.

В Ижем­ских сёлах нача­лась «испан­ка». Похо­ро­ны жен­щи­ны и двух детей, погиб­ших от эпи­де­мии «испан­ки». 1918 год
Фото­гра­фия хра­нит­ся в Ижем­ском исто­ри­ко-кра­е­вед­че­ском музее Рес­пуб­ли­ки Коми

Статистика и масштабы

В 1919 году Народ­ный комис­са­ри­ат здра­во­охра­не­ния под­вёл име­ю­щу­ю­ся у него на руках ста­ти­сти­ку зара­же­ния «испан­ской болез­нью» и опуб­ли­ко­вал их. «Лиде­ра­ми» сре­ди забо­лев­ших были Вла­ди­мир­ская (89710 чело­век), Вят­ская (82663), Смо­лен­ская (77324) и Там­бов­ская (76346) губер­нии. Спер­ва кажет­ся, что это не гигант­ские циф­ры, одна­ко, напри­мер, в той же Вла­ди­мир­ской губер­нии, по дан­ным пере­пи­си 1926 года, про­жи­ва­ло 1,3 мил­ли­о­на чело­век, и чис­ло забо­лев­ших «испан­кой» от это­го насе­ле­ния состав­ля­ет целых 7 %.

Гра­фик смерт­но­сти от пан­де­мии «испан­ки» 1918–1919 годов в круп­ных запад­ных столицах

Сред­няя смерт­ность от «испан­ки» была невы­со­кой, но в отдель­ных слу­ча­ях она запо­ми­на­лась, осо­бен­но когда с мест сооб­ща­ли, что люди «выми­ра­ют дома­ми». В отли­чие от пан­де­мии коро­на­ви­ру­са 2020 года, «испан­ка» дава­ла боль­шую забо­ле­ва­е­мость сре­ди людей моло­до­го воз­рас­та, что было осо­бен­но замет­но в усло­ви­ях вой­ны. Бело­гвар­дей­ский пол­ков­ник Фёдор Ему­ра­нов писал в сво­ём днев­ни­ке в декаб­ре 1919 года, нахо­дясь на Южном Урале:

«Преж­де все­го — сего­дня выбыл из строя Север­ный пар­ти­зан­ский полк. Целый полк. При­чи­на — болез­ни: тиф, какая-то испан­ка и проч. Болез­ни эти нача­лись, когда диви­зия ещё была в хох­лат­ских посёл­ках, с при­хо­дом в аулы посте­пен­но уси­ли­ва­лись, но до остав­ле­ния Джам­бей­ты, когда был ещё боль­шой про­цент здо­ро­вых, когда было кому уха­жи­вать за боль­ны­ми, поло­же­ние было снос­но, и части мог­ли даже бороть­ся с про­тив­ни­ком. Но когда оста­ви­ли Куспу и ото­шли в аулы, когда боль­ных при­шлось дер­жать око­ло себя, пото­му что обо­зы не мог­ли быть дол­го сгруп­пи­ро­ва­ны и нель­зя было боль­ных эва­ку­и­ро­вать, болез­ни так раз­ве­лись, что сла­дить с ними не ста­ло сил».

Даже когда до смер­тель­ных слу­ча­ев дело не дохо­ди­ло, «испан­ка» запо­ми­на­лась сво­ей вне­зап­но­стью. Обра­тим­ся к днев­ни­ку уже упо­мя­ну­той Оль­ги Сиверс, писав­шей в сен­тяб­ре 1918 года о ситу­а­ции в Пол­тав­ской губернии:

«У нас тут какая-то поваль­ная болезнь, веро­ят­но зане­сён­ная нем­ца­ми, они назы­ва­ют её испан­ским грип­пом. Тем­пе­ра­ту­ра повы­ша­ет­ся до 40 гра­ду­сов, чув­ству­ет­ся боль­шая сла­бость, голов­ная боль, кашель. Оба наши хуто­ра пере­бо­ле­ли этим грип­пом, но смер­тель­ных слу­ча­ев, сла­ва Богу, мало. Нас до сих пор Бог милу­ет, веро­ят­но же, пото­му, что я стро­го запре­ти­ла Марье Лео­поль­довне наве­щать боль­ных и не веле­ла нико­го пус­кать в кухню».

«Испан­ку» лечи­ли в зави­си­мо­сти от симп­то­мов — так, при­ме­рять аспи­рин как жаро­по­ни­жа­ю­щее не все­гда было удоб­но, ведь «испан­ка» сама по себе мог­ла пора­жать сер­деч­но-сосу­ди­стую систе­му. Ино­гда при­хо­ди­лось обхо­дить­ся стан­дарт­ны­ми мето­да­ми: соблю­де­ни­ем постель­но­го режи­ма, пото­гон­ным лече­ни­ем. Были све­де­ния о вти­ра­нии в грудь серой ртут­ной мази с ихтио­лом и ком­прес­сом, «Изве­стия» писа­ли, что быв­ший зем­ский врач из Воро­неж­ской губер­нии лечил «испан­ку» «сали­ци­ло­вы­ми пре­па­ра­та­ми при непре­мен­ном упо­треб­ле­нии огром­но­го коли­че­ства: до 20 ста­ка­нов еже­днев­но». «Резуль­та­ты пора­зи­тель­ны», — заклю­ча­ла газе­та, но о подроб­но­стях умал­чи­ва­ла. Кре­стьяне люби­ли при­бе­гать к народ­ным сред­ствам — бане и водке.

Первое лицо государства

Совет­ская власть была вла­стью осо­бых пред­ста­ви­тель­ных орга­нов — Сове­тов. И за исклю­че­ни­ем съез­да Сове­тов, глав­ным орга­ном вла­сти в стране, с фор­маль­ной точ­ки зре­ния, был Все­рос­сий­ский цен­траль­ный испол­ни­тель­ный коми­тет. Его воз­глав­лял Яков Сверд­лов. В мар­те 1919 года он воз­вра­щал­ся в Моск­ву из Харь­ко­ва, и где-то по пути или же ещё в Харь­ко­ве забо­лел «испан­кой». 9 мар­та Сверд­лов уже был в тяжё­лом состо­я­нии, а 16 мар­та фор­маль­ный гла­ва госу­дар­ства умер.

«Вера Михай­лов­на вече­ром 27 сен­тяб­ря, хотя и чув­ство­ва­ла себя не совсем хоро­шо, поеха­ла в Худо­же­ствен­ный театр. Вер­ну­лась она с недо­мо­га­ни­ем, жало­ва­лась, что её зно­бит. Тем­пе­ра­ту­ра была 37,5°. Вече­ром так­же забо­ле­ла наша няня, а доч­ка Лёля ночью мета­лась в жару. Наут­ро Вера Михай­лов­на вста­ла с тем­пе­ра­ту­рой в 38° и очень вол­но­ва­лась, что имен­но в этот день про­хо­дят ассиг­нов­ки в Нар­ком­про­се на горя­чие зав­тра­ки для школьников.

Она очень боя­лась, что без неё там зани­зят сум­мы, и она, несмот­ря на болезнь, в холод­ный вет­ре­ный день поеха­ла в про­лёт­ке в Нар­ком­прос. Отту­да она еле вер­ну­лась назад в сопро­вож­де­нии това­ри­ща. У неё была тем­пе­ра­ту­ра 40°. Сей­час же были вызва­ны вра­чи. Она бре­ди­ла и всё повто­ря­ла: „Теперь мож­но спо­кой­но уме­реть: дети будут накорм­ле­ны!“. Вра­чи опре­де­ли­ли вос­па­ле­ние лёг­ких на поч­ве „испан­ки“. Было уста­нов­ле­но дежурство.

При­е­хал извест­ный док­тор Мамо­нов, при­няв­ший энер­гич­ные меры, но заявив­ший, что это „испан­ка“ в очень тяжё­лой фор­ме и что он ни за что не руча­ет­ся. Оста­ток дня и ночь были кош­мар­ны. И Вера Михай­лов­на, и Лёля, моя дочь, и её няня были на краю гибе­ли. 29 сен­тяб­ря всем ста­ло луч­ше. Тем­пе­ра­ту­ра упа­ла, у Веры Михай­лов­ны было 37,7°, но Мамо­нов пока­чи­вал голо­вой: серд­це силь­но сдавало».

Дочь Бонч-Бру­е­ви­ча и няня выжили.

А кон­спи­ро­ло­ги­че­ская вер­сия об убий­стве Сверд­ло­ва, кста­ти, свя­за­на с дру­ги­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми Бонч-Бру­е­ви­ча, упо­мя­нув­ше­го, что Ленин посе­тил уми­ра­ю­ще­го сорат­ни­ка, несмот­ря на опас­ность нахож­де­ния рядом с больным:

«Надо было видеть, как был оза­бо­чен Вла­ди­мир Ильич. В это вре­мя он уже жил в Крем­ле… Несмот­ря на пре­ду­пре­жде­ния вра­чей о том, что испан­ка крайне зараз­на, Вла­ди­мир Ильич подо­шёл к посте­ли уми­ра­ю­ще­го… и посмот­рел в гла­за Яко­ва Михай­ло­ви­ча. Яков Михай­ло­вич затих, заду­мал­ся и шёпо­том про­го­во­рил: — Я умираю…»

Какие при­чи­ны побу­ди­ли Лени­на нару­шить каран­тин, да и вер­но ли изло­жил собы­тия Бонч-Бру­е­вич, мы не зна­ем, но о том, что тай­ные поли­ти­че­ские убий­ства внут­ри пар­тий­ной вер­хуш­ки в усло­ви­ях Граж­дан­ской вой­ны — сомни­тель­ная гипо­те­за, я уже писал при раз­бо­ре заблуж­де­ний о поку­ше­нии Фан­ни Кап­лан на Лени­на.

Долой рукопожатия!

С нача­ла 1920‑х годов воен­ное вре­мя ухо­ди­ло в про­шлое, граж­дан­ская жизнь вхо­ди­ла в мир­ное рус­ло, а с ней схо­ди­ли на нет и эпи­де­мии. Нель­зя ска­зать, что это про­ис­хо­ди­ло само по себе. Вос­ста­нав­ли­ва­лись и созда­ва­лись с нуля меди­цин­ские учре­жде­ния, а неко­то­рые явле­ния, кото­рые мы сего­дня вос­при­ни­ма­ем как нор­му, были тогда в новин­ку. Имен­но поэто­му адрес­ная и спра­воч­ная кни­га «Вся Москва» за 1925 год подроб­но объ­яс­ня­ла мас­сам, что такое диспансеризация:

«Здесь умест­но оста­но­вить­ся на сущ­но­сти этой систе­мы. Её нача­ло нуж­но соб­ствен­но отне­сти к момен­ту орга­ни­за­ции помо­щи на дому. Помощь на дому есть уже брешь в ста­рой китай­ской стене лечеб­но­го дела, когда послед­нее было замкну­то в себе, при­ни­ма­ло боль­ных, когда они явля­лись, но не иска­ло их само, регу­ли­руя их при­ток. Голод, эпи­де­мии, раз­ру­ха не дава­ли воз­мож­но­сти для корен­ных ломок и пере­устройств, но как толь­ко мину­ло лихо­ле­тье, МОЗ (Мос­ков­ский отдел здра­во­охра­не­ния. — Ред.) поста­вил себе зада­чей осу­ществ­ле­ние систе­мы дис­пан­се­ри­за­ции, выки­нув лозунг: от борь­бы с эпи­де­ми­я­ми — к оздо­ров­ле­нию тру­да и быта».

Когда с про­сто­ров Рос­сии исчез­ла «испан­ка», ска­зать труд­но. Как уже гово­ри­лось ранее, её мож­но было спу­тать с дру­ги­ми болез­ня­ми, и осо­бен­но с грип­пом, вызвав­шим по тем или иным при­чи­нам ослож­не­ния. По ста­ти­сти­ке умер­ших в Москве, в 1922 году от «инфлю­эн­цы и испан­ки» умер­ло 148 чело­век, в 1923‑м — 215. При этом от кори и скар­ла­ти­ны за эти два года умер­ло 2,5 тыся­чи чело­век, а от чахот­ки — боль­ше 6 тысяч.

Но кро­ме раз­ви­тия здра­во­охра­не­ния, сре­ди мер по про­фи­лак­ти­ке эпи­де­мий мож­но най­ти и что-то, зна­ко­мое нам по собы­ти­ям 2020 года. В 1919 году свя­щен­ник Мос­ков­ской губер­нии Сте­фан Смир­нов запи­сал в днев­ни­ке, что вла­сти запре­ти­ли крест­ные ходы, «ссы­ла­ясь на эпи­де­мии болез­ней — тиф, испан­ка и оспа». А ещё рас­про­стра­не­ние полу­чи­ла идея отка­за от руко­по­жа­тий, о чём напо­ми­на­ют сохра­нив­ши­е­ся с тех пор пла­ка­ты и значки.

Источник