какая буква возникла в русском алфавите с связи с переходом э в о
Переход Е в О
Фонетические процессы языка древнерусской народности, предопределившие развитие языка русской народности и русской нации
Падение редуцированных – это общий фонетический процесс, который отразился во всех восточнославянских языках (русском, украинском, белорусском), но в то же время и в них уже намечались областные различия (в украинском языке – удлинение О, Е в закрытых слогах – КОНЬ – КIНЬ, 2-ое сочетание плавных + редуцированные: укр. КРИВАВЫЙ – русск. КРОВАВЫЙ, укр. ТРИВОГА – русск. ТРЕВОГА), судьба напряженных редуцированных (укр., белор. ШИЯ (ШЫЯ), МИЮ (МЫЮ), русск. ШЕЯ, МОЮ) и т.д.
Сегодня мы рассмотрим другие фонетические процессы, характерные для данного периода.
2. История звука, обозначаемого буквой Ђ.
4. Исторические изменения в области согласных звуков.
В русском литературном языке, а также в акающих говорах этот процесс нашел отражение только под ударением, но в окающих говорах это явление может происходить и в безударном положении (ёканье на севере). На юге некоторых говоров этот процесс вообще не коснулся.
Как регулярное фонетическое явление переход Е в О начал отмечаться в памятниках XII в., однако способ передачи нового гласного выработался не сразу: в древнерусских памятниках письменности использовались О, ЕО, ЬО (у ФОДОРА – грамота на бересте XII в.; ЕЛЕОНА – Новгородское Евангелие XIV в.; ДНЬОТЪ – Новгородское Евангелие XIII в. и др.). С XVII в. на его месте появились сочетания букв ИО, iО, а со времени Н.М.Карамзина – Ё (1794 г.). Правда, в последнее время авторство оспаривается в пользу Е. Дашковой.
Можно предположить, что изменение Е в О проходило в 2 этапа. 1. После исконносмягченных согласных и йота оно происходило раньше и проявилось на юго-западной территории, отразившись на украинском языке (чоловiк, йому). В остальных случаях в украинском языке произошло отвердение предшествующего согласного: СЭСТРЫ. 2. В результате развития у согласных вторичного смягчения оно возникло в областях, которые вошли в русскую и белорусскую народности. Таким образом, в русском и белорусском языках переход Е в О происходит после любого мягкого согласного.
Какова причина этого фонетического явления? Прежде всего, в лабиализирующем воздействии последующего твердого согласного. В.Н. Сидоров связывает этот процесс с утратой редуцированных, когда твердый согласный оказался в одном слоге с предшествующим гласным. Твёрдый согласный, обладая определённой степенью лабиализованности, попадал в один слог с предшествующим гласным и лабиализировал его. Технологически это происходило следующим образом: КО/НЬ/КЪ – КО/НЕК – КО/НЁК. Артикуляционный аппарат произносит мягкий согласный, настроившись на произношение гласного переднего ряда, но округлённость губ, готовых произнести твёрдый К, изменяет его качество. Пока существовали редуцированные, согласный К и предшествующий гласный Ь относились к разным слогам, и воздействия на гласный не происходило. После падения редуцированных К вошёл в один слог с предшествующим гласным. Участие губ при произношении твёрдого К привели к переходу Е в О, сохранив при этом мягкость предшествующего согласного. Так появляется мягкий согласный перед гласным непереднего ряда, что сыграло большую роль в перестройке фонетической системы русского языка: развивается вторичное смягчение согласных, возникает корреляция по твёрдости/мягкости, и происходит перераспределение функций между гласными и согласными в слове.
Изменение Е происходило и на конце слов, но оно, как предполагают исследователи, вызвано аналогией: КОПЬЁ, МОЁ, ЖИТЬЁ, ПЛЕЧО, БЕЛЬЁ, ЛИЦО по аналогии с СЕЛО, БЕЛО.
Переход Е в О как особый фонетический процесс ограничивается периодом с XII по XV в. В дальнейшем он теряет силу фонетического закона. Об этом свидетельствует сохранение Е перед Ц, отвердевшим к XV веку: ОТЕЦ, МОЛОДЕЦ, КОНЕЦ.
А теперь рассмотрим случаи, когда переход Е в О ограничивается.
2. Нет перехода Е в О перед Ц в связи с его поздним отвердением (к концу XV века).
3. Перед Ж, Ш наблюдается двоякий ряд примеров: ЁЖ, ЛЁЖА, ГРАБЁЖ, НАДЁЖНЫЙ, ОДЁЖА (просторечное), но: СМЕЖНЫЙ, МЯТЕЖ, ОДЕЖДА и др. В белорусском языке во всех случаях Е: АДЗЕЖА, ВЯДЗЕТЬ.
Предполагают, что отсутствие перехода Е в О во втором ряде примеров связано с церковно-книжным происхождением этих слов, а в некоторых диалектах в связи с более поздним отвердением шипящих: ГОЛОВЕШКА.
5. В сочетаниях «редуцированный + плавный» отмечается изменение Е в О только в том случае, если после плавного идет твердый переднеязычный: ТВЁРДЫЙ, ЗЁРНА, ЧЁРНЫЙ, ЖЁЛТЫЙ и т.д., в остальных случаях в связи с поздним отвердением плавных сохраняется Е: ЧЕТВЕРГ, СЕРП, ПЕРВЫЙ, ЦЕРКОВЬ, ВЕРХ и др.
6. Отсутствует переход Е в О в церковно-книжных словах: ПЕЩЕРА, НЕБО, ПЕРСТ, КРЕСТ, ЖЕРТВА, ВСЕЛЕННАЯ, СКВЕРНЫЙ, ДЕРЗОСТЬ. Книжный характер большинства этих слов подчёркивается параллелями с нейтральным значением: ПЕЧОРА (название реки), НЁБО (верхняя часть ротовой полости), НАПЁРСТОК, ПЕРЕКРЁСТОК и т.д.
7. В иноязычных словах, заимствованных после XV в., не может быть перехода Е в О, так как в это время указанная закономерность уже не действовала: ДЕМОН, ДЕСПОТ, КЕДР, ХОЛЕРА, КОТЛЕТЫ, ИНТЕРЕС, ТЕМА, БАЛЕТ, МОМЕНТ и т.д.
Итак, по какой причине отсутствует переход Е в О в следующих словах: КОНЕЦ, ВРЕД, ПЕРСТ, МЕТОД, СОВРЕМЕННЫЙ, КЕЛЬЯ.
История звука, обозначаемого буквой Ђ.
Качество данного звука в древнерусском языке исследователи определяют по-разному: как Е закрытое (Соболевский), как дифтонг ИЕ (Колосов, Фортунатов, Шахматов), как долгий узкий монофтонг (Горшкова, Хабургаев).
В чем же причина изменения этих звуков: В.И. Собинникова называет следующие:
— воздействие последующих согласных, развивших соотношение по твердости и мягкости;
— переход Е в О перед твердыми согласными;
— изменения безударных гласных.
Время изменения Ђ в древнерусском языке.
В период феодальной раздробленности изменение Ђ в разных диалектах происходило по-разному и в разное время. Об этом свидетельствуют памятники письменности.
Ранее всего Ђ изменился в Е в Смоленско-полоцких говорах (см. Смоленскую грамоту 1229 г.) В Галицко-волынских говорах, легших в основу украинского языка, Ђ изменился в И приблизительно в этот же период – XII-XIII вв.
Намного позднее, в XV веке, отмечается изменение Ђ в новгородских говорах, где Ђ заменен был на И в положении перед мягкими согласными, а затем перед твердыми согласными.
В южновеликорусских говорах Ђ как особый звук сохранялся вплоть до XVII века, о чем свидетельствуют воронежские рукописи.
Позднее всего происходило сближение Ђ с Е в говоре Москвы, о чем свидетельствуют памятники письменности и указания исследователей М.В. Ломоносова, который отметил тонкость в произношении Ђ по сравнению дебелого Е.
Тредиаковский заменял Ђ на ИЕ (ПИЕСА) в написании.
Сумароков писал: «Ять всегда несколько в И вшибается».
В орфографии ЯТЬ сохранялся до реформы 1917-18 годов.
Итак, в разное время и разные рефлексы в славянских языках.
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
В русском языке после падения редуцированных
Переход е>’о
Изменение [е] в [‘о] было свойственно большинству русских говоров. Переход [е] в [‘о] происходил в положении после мягких согласных перед твердыми (мягкость предшествующего согласного при этом сохранялась). Если в современном русском литературном языке переход [е] в [‘o] наблюдается только в ударном слоге, то исконно такое изменение [е] в [‘о], как предполагается, не было связано с положением [е] под ударением (ср. в современных северновеликорусских ёкающих
говорах произношение типа [н’осу], [в’озу] и т. п. – в данном случае сохранение наиболее ранних явлений в изменении [е] в [‘о]). Временные границы действия данного процесса можно опреде-
лить и доказать. Начало изменения [е] в [‘о] может быть отнесено 1)не ранее чем к XII в., т.к. такой процесс не мог развиться раньше, чем произошло вторичное смягчение согласных, иначе в современном русском языке не сохранялась бы мягкость предшествующего согласного перед новым [о] из [е], т.к. мягкость согласного была полностью обусловлена следующим за согласным гласным переднего ряда: из [везъ] с полумягким [в] возникло бы [воз], а не [в’оз]; 2) к периоду пос-
ле падения редуцированных, т.к. такому изменению подвергся и [е], развившийся из редуцированного переднего ряда в сильной позиции вXII в. В определенный период развития русского языка переход [е] в [‘о] перестал быть живым процессом. Время прекращения действия
этого процесса – XIV-XVI вв.: важно обратить внимание на судьбу [е] перед [ш],[ж] и [ц].Переход [е] в [‘о] наблюдается перед [ж] и [ш], которые отвердели к XIV в. (ср. ёж, идёшь), но отсутствует прерд [ц’], который отвердел лишь к XVI в. (ср. отец, молодец).
В современном русском языке встречаются три случая:
1. Есть условия для перехода и есть фонетически закономерный переход [е] в [‘о] (нёс, сёла);
2. Условия для перехода есть, а переход отсутствует, что может объясняться следующими причинами:
а) в словах типа отец, купец нет перехода, т.к. [ц] отвердел когда действие перехода е > ‘o завершилось;
б) в словах типа аптека, газета нет перехода, т.к. это более поздние заимствования;
в) в словах типа небо, перст, надежда нет перехода, т.к. эти слова заимствованы из старoславянского языка через посредство церковнославянского языка, которым никогда не было известно изменение [е] в [‘о] (ср. древнерусские слова нёбо, напёрсток, в говорах – надёжа);
г) в словах типа лето, лес нет перехода, т.к. [е] из [м], который к этому периоду еще не совпал с [е];
д) в словах типа женский, деревенский нет перехода, т.к. [н] долго сохранял мягкость перед суффиксом –ьск-,
е) в словах типа первый, верх нет перехода, т.к. позднее отвердение [r’]: в группе * tьrt [r’] был не только плавный, но и мягкий под влиянием последующего редуцированного переднего ряда (мягкость [r’] утратилась раньше перед переднеязычными согласными (мёрт-
вый) и позднее перед заднеязычными согласными);
ж) в словах типа ненависть, нехотя, недруг нет перехода, т.к. в приставках может быть обобщение с другими корнями, которые начинаются с мягкого согласного.
3. Условий для перехода нет, а переход есть: это объясняется дей ствием грамматической аналогии:
а) в словах типа щёки (после мягкого перед мягким) – по аналогии с весна-вёсны, село-сёла;
б) в словах типа звёзды, гнёзда ([е] из [м]) – по аналогии с теми же словами весна-вёсны, село-сёла;
в) в словах типа землёю, свечою (перед мягким согласным) по аналогии со словами твердого варианта – водою, женою;
г) в словах типа лицо, кольцо (в абсолютном конце слова) по аналогии с твердым вариантом – бревно, село;
д) в словах типа моё, твоё (в абсолютном конце слова) по аналогии с твердым вариантом – оно, то;
е) в словах типа (на) берёзе, переплёте (перед мягким согласным) по аналогии с другими формами этих слов – берёза, переплёт;
ж) в словах типа несёте, идёте (перед мягким согласным по аналогии с другими формами этих слов – несём (конечный губной рано
отвердел), несёшь, идём, идёшь.
История звука [м]
Звук [м] различался по происхождению (по времени и источнику возникновения): первоначально [м] образовался из индоевропейского * е (монофтонга), а позднее – на месте дифтонгов *oi, *ai.
На протяжении истории развития русского языка данная фонема в большинстве говоров была утрачена, совпав с [е] (многие южные великорусские диалекты, средневеликорусские говоры, ряд северновеликорусских говоров) или [и] (некоторые вологодско-кировские, олонецкие, новгородские говоры), но в некоторых диалектах она сохранилась (некоторые вологодские и новгородские северновеликорусские и некоторые воронежские и рязанские южновеликорусские говоры).
Изменение [м] = [ие] могло происходить двумя путями:
1) усиление первого компонента дифтонга и совпадение с [и] (ср. в новгородских, олонецких говорах),
2) усиление второго компонента и совпадение с [е] (ср. в русском литературном языке).
Три перехода [э] в [о] в истории русского языка
Переход гласного [э] в [о] обозначают терминами лабиализация, огубление. Напомним, что лабиализованными называются звуки, при артикуляции которых губы немного вытягиваются вперед и/или округляются. При артикуляции нелабиализованных звуков губы остаются в нейтральном положении или растягиваются. Гласный [э] — неогубленный, [о] — огубленный. Переходов первого во второй в истории русского языка было три. Рассмотрим каждый из них.
Первая лабиализация
Этот процесс осуществился в дописьменную эпоху в праславянских говорах, легших в основу древнерусского языка. Первая лабиализация тесно связана с образованием восточнославянского полногласия. Переход *e >*o произошел в сочетаниях типа *telt:
Известны немногочисленные отступления от данной схемы. Преобразование сочетания *telt не обязательно сопровождалось лабиализацией гласного:
*telt > telet (праслав. *belnъ — русск. белена)
Подробнее о полногласии можно прочитать в другой статье.
Вторая лабиализация
Это переход [э] в [о] в начале слов в древнерусском языке. Осуществлялся в двух случаях:
Третья лабиализация
Это переход [э] в [о] после мягких согласных перед твердыми согласными в древнерусском языке. Например:
селъ [с’о́л] (существительное село́ в форме Р. п. мн. ч.);
человѣкъ [ч’олов’ѣкъ] и др.
Третья лабиализация начинает отображаться на письме начиная со второй половины XII в., а в XIV столетии этот процесс еще был живым. Завершился он в конце XIV – начале XV века.
Первоначально лабиализация происходила и в ударных, и в безударных слогах. Впоследствии результаты огубления ударных и безударных гласных сохранились только в окающих говорах (например, в северных диалектах: [в’озу́], [по́л’о], [мо́р’о], ср. произношение литературных аналогов везу, поле, море). В акающих говорах и литературном языке результаты лабиализации сохранились лишь под ударением.
Огублению подвергался гласный [э], который восходит к этимологическому [э] либо к редуцированному [ь]. Звук [э], развившийся из [ě] (на письме обозначаемого буквой «ять»), лабиализация не затронула. Это говорит о том, что огубление гласного [э] произошло после падения редуцированных, но раньше перехода [ě]>[e]. Примеры: пёс (из др.-русск. пьсъ, лабиализация есть), лес (из др.-русск. лѣсъ, лабиализация отсутствует), белый (из др.-русск. бѣлыи).
Действие третьей лабиализации по времени отчасти совпало с процессом отвердения шипящих согласных [ш] и [ж]. В литературном русском языке и диалектах можно найти примеры, когда огубление происходило после шипящего, а значит, на момент действия лабиализации данный согласный еще был мягким: жёлтый, жёны, шёпот. С другой стороны, много случаев перехода [э]>[о] и в позиции перед шипящим, т. е. на момент изменения гласного данный согласный уже стал твердым: идёшь, лёжа.
Звук [ц] отвердел, когда третья лабиализация перестала быть живым процессом; во время ее действия этот согласный оставался мягким.
Чаще всего третья лабиализация наблюдается в корне слов. Реже подобное явление встречается в служебных морфемах: плече — плечо, лице — лицо, мое — моё. Однако нельзя сказать с уверенностью, наблюдаем ли мы в этих примерах фонетическую лабиализацию. Переход [э] в [о] в окончаниях слов может быть вызван действием морфологической аналогии. Возможно, под влиянием существительных окно, ведро стали говорить плечо, лицо, а под влиянием местоимений оно, то, само — моё, твоё, всё и т. д.
Примеры лабиализации в суффиксах: котёнок, медвежонок, кручёный, закалённый, кулёк. Последний, впрочем, может быть результатом аналогии со словами типа дубок.
В современном русском языке имеется немало слов, в которых результатов третьей лабиализации нет, несмотря на вроде бы подходящие фонетические условия (под ударением после мягкого согласного перед твердым). Однако у этих несоответствий есть объяснение. Так, огубление гласного [э] отсутствует:
И наоборот, в русском языке можно найти многочисленные примеры слов, в которых наблюдаются результаты третьей лабиализации, хотя фонетических условий для нее нет:
В разных диалектах древнерусского языка третья лабиализация шла с разной интенсивностью и далеко не всегда последовательно. Обнаружились даже немногочисленные говоры (например, в Рязанской, Курской и Тульской областях), где этот процесс, по всей видимости, отсутствовал. Носители этих говоров произносили [св’э́кла], [кл’э́н], [пр’ин’э́с] и т. д.
Причины лабиализации неясны. Есть гипотеза, что стоявшие после гласных твердые согласные были лабиальными, т. е. имели дополнительную губную артикуляцию. Впоследствии согласные звуки утратили эту огубленность, «передав» ее предшествующему гласному.
Галинская Е. А. Историческая фонетика русского языка. — М., 2009.
Иванов В. В. Историческая грамматика русского языка. — М., 1990.
Борковский В. И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. — М., 2006.
Черных П. Я. Историческая грамматика русского языка. — М., 1952.
Иллюстрация: Е. Волков «Пейзаж с рекой» (1893).
Процесс перехода е в о
Изменение [е] в [о] в русском языке. Явление изменения [е] в |о] было свойственно большинству русских говоров. Первоначально даже предполагалось, что это общерусский процесс, однако позднее диалектологические разыскания в области русских говоров показали, что среди этих последних есть такие, которые вообще не знали явления фонетического изменения [е] в [о]: такие говоры были обнаружены главным образом на территории рязанской мещеры и на основной рязанской территории к югу, юго-востоку и юго-западу от Рязани; кроме того, это явление известно некоторым средневеликорусским говорам.
Изменение [е] в [о] происходило в положении после мягких согласных перед твердыми, причем при таком изменении мягкость предшествующего согласного сохранялась: ср. [н’есу] — [н’ос], (в’еду) — [в’ол], [вес’ёл]ье— [вес’6л]ый, [с’елб] — [с*6л]а и т. д. Ср. еще; (св’бкл] а, [л’он], [n’ocj, [кл’он]. В положении перед мягким согласным, как правило, [е] сохраняется без изменения в [о]: [ден*], [вес’], [весёлое], [плет’], [печ*], [сёл’с]кий и т. д. Если произношение |о] вместо [е] и наблюдается перед мягкими согласными, то возникновение его не имеет фонетической причины.
Процесс изменения [е] в [о] возник в древнерусском языке до разделения его на отдельные восточнославянские языки, но охватил диалекты этого языка не одновременно.
Возможно, что раньше всего этот процесс охватил древнеукра-инский язык и северновеликорусские говоры (это могло произойти в XII—ХШ вв.). В эту эпоху изменение [е] в [о] осуществлялось перед всеми твердыми согласными и независимо от ударности слога.
Надо иметь в виду, что если в современном русском литературном языке произношение [о] на месте [е> наблюдается лишь в ударном слоге, то исконно изменение [е] в [о], вероятно, не было связано с положением [е] по отношению к ударению. О процессах изменения безударного [е] в [о] свидетельствуют современные северновеликорусские ёкающие говоры с произношением типа [н’осу], |б’ору], [в’осна], [в’озу], [в л’осу] и т. д. Такие северновеликорусские говоры сохраняют наиболее ранние явления в изменении [е] в [о].
В украинском языке результаты этого процесса сохранились лишь после шипящих (например, чоловЫ, чотйр(, жона, жолудь, ждвтий), в положении же после других согласных [о] не наблюдается, так как он подвергся делабиализации и изменился в [е].
В южно вел и ко русских говорах изменение [е] в [о], вероятно, возникло позже, может быть, не раньше XIV в. Оно возникло здесь после развития аканья и осуществилось лишь в положении под ударением (ясно, что в акающих говорах безударного [о] вообще не могло быть).
Итак, начало изменения [е] в [о] может быть отнесено не ранее чем к XII в. Об этом говорит прежде всего то, что изменение [е] в [о] не могло развиться раньше, чем смягчились полумягкие согласные: если бы это было не так, то в современном русском языке не сохранялась бы мягкость предшествующего согласного перед новым [о] из [е]. Из [несъ] с [н] полумягким возникло бы [нос], а не (н’ос], потому что полумягкость согласного была полностью обусловлена следующим за согласным передним гласным и устранение этого гласного, т. е. появление [о] вместо [е], определило бы твердость предшествующего согласного. Поэтому, прежде чем возникло изменение [е] в [о], в древнерусском языке должно было пройти смягчение полумягких согласных.
Вместе с тем изменение [е] в [о] возникло после падения редуцированных, так как такому изменению подвергся и [е], развившийся из сильного [ь]. Более того, отнесение возникновения этого процесса к периоду после падения редуцированных обусловливается и тем обстоятельством, что само изменение (е] в [о] фонетически может быть объяснено лишь явлениями, связанными с утратой [ъ] и [ь]. Дело заключается в том, что изменение [ej в [о] представляет собой результат процесса уподобления звуков, а именно — уподобления гласного последующему твердому согласному. Твердые согласные в древнерусском языке были, по терминологии А. А. Шахматова, лабиовеляри-зованными, т. е. твердыми лабиализованными, если они находились перед гласными непереднего ряда, особенно перед лабиализованными [о], [у] и [ъ]. Под влиянием такого согласного произошла передвижка гласного переднего ряда [е] в непередний ряд, с приобретением этим согласным лабиализации. Воздействие же последующего согласного на предшествующий гласный могло быть наиболее интенсивным лишь после падения редуцированных, когда был нарушен закон открытого слога и возникла возможность воздействия последующего согласного на предшествующий гласный, ибо оба эти звука оказались в пределах одного слога ([н’е/съ] > [н’ес] > [н’ос]). При этом предполагается, что лабиовелярность конечного согласного сохранялась и после утраты [ъ].
После возникновения изменения [е] в [о] во всех словах, где был звук je] перед твердым согласным, на месте этого [е] стал произноситься [о]. Это же относилось и к вновь возникавшим в древнерусском языке словам с [е] перед твердым согласным. Следовательно, это был период, когда в древнерусском языке действовала живая норма изменения [е] в [о].
Однако надо сказать, что изменение [е] в [о] получило очень своеобразное отражение в памятниках письменности: оно достаточно хорошо отразилось в памятниках начиная с XII в. и особенно с XIII в. в положении после шипящих и [ц’), правда большей частью в окончаниях и суффиксах, где появление о на письме и [о] в произношении может объясняться не фонетическим процессом изменения [е] в [oj, а воздействием твердых основ: мужомъ, бывшомъ (Сл. Иппол. об антихр. XII в.), съвръшонъ, осужонъ, шьдъшомъ, врачомъ (Жит. Епнф. Кипр. XII в.), носящему, рекшому (Леств. XII в.), старцомъ, поживъшомъ (Триодь Моис. XII—XIII вв.), оумьршому (Жит. Ниф. 1219 г.), коупьцовъ (Новг. гр. 1392 г.), межою, сельцо (Рост.-Сузд. гр. XIV—XV вв.). Но написание о вместо е обнаруживается и в тех случаях, когда аналогичное воздействие должно быть исключено: жонъ, чоловЬки (Учит, ев, Конст, Болг. XII—XIII вв.), пришолъ (Сильвес. сб. XIV в.), въ чомъ, жонка, шолковой, решот, чорный, дошолъ (Волокол. гр. XV—XVI вв.), жогъ, шодни (Рост.-Сузд. гр. XIV—XV вв.) и т. д. В положении же после тех мягких, которые возникли из полумягких согласных, следы такого отражения появляются лишь с XIV в. На этом основании выдвигается предположение, что в восточнославянских языках было два периода в изменении [е] в [о]: один, охвативший все восточнославянские языки и развившийся до смягчения полумягких, и другой — более поздний, возникший после образования вторично-смягченных согласных и характерный для русского и белорусского языков. Однако относительная хронология фонетических процессов, осуществлявшихся в древнерусском языке, не позволяет принять такое предположение. Что же касается слабого отражения [о] на месте [е] не после шипящих в памятниках письменности, то это было связано с тем, что обозначение [о] после мягкого нешипящего представляло значительные трудности для писца: надо было одним знаком обозначить и мягкость предшествующего согласного, и произношение гласного непереднего образования [о]. Эти непреодолимые трудности, при отсутствии, например, такой буквы, как ё, получили определенное отражениев таких неуклюжих написаниях, как Семона (Полоц. гр. княг. Андреевой XIV в.), возмоть, померкноть (Перясл. ев. 1354 г.), тотради (Уст. кормч. XIII—XIV вв.), сола, в сом, оу Семонова (Моск. гр. XVI в.), рубло(в), Федор, Семон, поперо(г) (Волокол. гр. XVI в.), особенно часто в новгородских берестяных грамотах: беросто (№ 27), цоловекъ (№ 43), ог Потра (№ 53), Стопане (№ 169), нобомъ (№ 10), людомъ (№ 362), от ного (№ 370) и др. Явно искажающие орфографический и звуковой облик слов, такие написания не могли удержаться. И по-видимому, именно поэтому писцы предпочитали сохранять традиционные написания с е, хотя в живом их говоре на месте этого е мог произноситься [о].
§ 127,В определенный период развития русского языка изменение [е] в [о] перестало быть живым процессом, причем возможно относительно точно определить время прекращения действия этого процесса.
Как известно, шипящие [ж] н [ш], а также аффриката [ц] были исконно мягкими звуками, и их отвердение относится к позднему времени. Если учесть, что изменение [е] в [о] осуществлялось лишь перед твердыми согласными, то важно обратить внимание на судьбу [е] перед [ш], [ж] и [ц].
В современном русском языке перед шипящими [ш] и [ж] наблюдается произношение [о] на месте [е]: [ид’ош], ве[д’6ш], МОАО [д’ош] и т. д. Если учесть, что [ш] и [ж] отвердели приблизительно в XIV в. (см. § 146), то можно утверждать, что в это время изменение [е] в [о] было еще живым процессом. Именно поэтому перед новыми твердыми согласными, шипящими [ш] и [ж], стало произноситься [о] вместо [е], как и перед исконно твердыми. Наоборот, перед звуком [ц] в русском языке [е] сохраняется без изменения в [о]:о[т’ёц], огу[р’ёц], ко[н’ёц], мола [д’ёц] и т. д. Отвердел же [ц’] только к XVI в. (см. § 146). Поэтому можно считать, что изменение [е] в [о] к XVI в. уже перестало быть живой нормой. Таким образом, намечается период XIV—XVI вв., когда изменение [е] в [о] перестало быть живым процессом в русском языке.
Это значит, что если в эпоху действия нормы изменения [ej в [о] произношение [е] перед твердым согласным было чуждо фонетической системе русского языка, то после прекращения этого живого процесса [е] вполне стал возможен как перед мягким, так и перед твердым согласным. Поэтому если в русский язык после этого времени попадали слова из других языков, в которых был звук [е] перед твердым согласным, то они, эти слова, укреплялись с [е], а не с [о]: ср. совр. патент, момент, газета, берёт, кассета и т. п.
Вместе с тем в современном русском языке есть и такие группы слов, которые произносятся с [е], а не с [о] перед твердым согласным, хотя и существуют издавна, и поэтому, как кажется, Должны были бы подпасть под влияние закономерности изменения [е] в [о]. Эти факты отступлений от описываемого процесса при ближайшем рассмотрении оказываются вполне объяснимыми.
1) Современный русский звук [е] восходит к трем звукам древнерусского языка: к [е] исконному, к [ь] и к [ё]: в сестра, жена, несу, веди и т. д. [е] исконное; в день, весь, темно, первый и т. д. [е] из [ь]; в зверь, месяц, летний и т. д. [е] из [е]. Изменению в [о] в русском языке подвергался тот звук [е], который восходил или к исконному [е], или к [ь], Тот же звук [е], который восходит к [ё|, сохраняется без изменения в [о). Это объясняется тем, что в ту эпоху, когда изменение [е] в [о] было живым процессом, звук [е] еще отличался по своему качеству от [е] и потому не испытал той судьбы, какую испытал звук [е] (см, § 129). Поэтому в таких словах, как лес, белый, хлеб, мел, нет, колено, полено, дело, свет и т. д. (из др.-русск. лЪсъ, бЪлый, ХА\6Ъ, А&ЛЪ, НЪТЪ, колено, пол-Ьно, CHLTIO, св-Ьт»&), произносится теперь [е], а не |о]. Эта первая большая группа слов в современном русском языке существует в целом еще с периода общеславянского единства.
Иначе говоря, в течение длительного времени сохранялось произношение [п’ёр’в] ый, [в’ер’х], [з’ёр’к] ало, чет [в’ёр’к], [с’ер’п> и т. д. Свидетельством этому служит, например, надпись на памятнике Петру I (Медном всаднике) в Ленинграде: Петру Перьвому Екатерина Вторая, отражающая сохранение мягкости [р] в петербургском произношении еще в конце XVIII в. Такое произношение было свойственно и старомосковской речи, да и в наши дни его можно заметить у старшего поколения людей. Длительное сохранение мягкости [р] в словах с бывшим сочетанием типа [tbrt] обусловило отсутствие в них изменения [е] в [о].
Точно так же поздно отвердел и [н’] в положении перед древнерусским суффиксом -ьск-: [женьский] > [жён’с] кий, [дере-веньский] > [деревён’с]кий. Поэтому и здесь не наблюдается изменения [е] в [о].
§ 128. Вместе с тем в ряде случаев произношение [о] на месте [е] наблюдается там, где его не должно было бы быть. Во всех этих случаях речь может идти, вероятно, только об аналогических, а не фонетических процессах. Так, например, аналогия действует в том отношении, что если изменение [е] в [о] возникло перед твердым согласным, то [о] появился и в других формах того же слова перед мягким (см. выше, § 125, о появлении [о] вместо [е] в конце слова). Для примера можно привести следующие факты: по аналогии с бе[р’6з]а возникло на бе [р’6з’>е, с ве[сЪл]ый — ее[с’6л’]е«ьким, с [кл’он] —на [кл’он’] е и т. д. Точно так же в глагольных формах ме[с’6т’е], ве[з’6т’е], ПАе[тЪт’е] и т. п. [о] возникло по аналогии с ме[с*6м], не[с’6ш], ее [з’ом], ее[з’6ш], пле[т’6м], /1ле[т’6ш) и т. п. В ряде случаев на появление [о] вместо [е] воздействовали родственные слова, где изменение [е] в [о] возникло перед твердым согласным: например, [т’6т*]я развилось под влиянием [т’6тк]а, гор[шо-ч’] ек — под влиянием гор [шок], ме [шбч’е] к — ме [шок] и т. п.
Подобного же образования (но и близкого к явлению возникновения [о] вместо [е] в конце слов) звук [о] в твор. пад. ед. ч. существительных старой основы на а мягкого варианта: в зем-[л*6й], све[ч’ой\, сви[н’]о?\], С£/[д’]6й] и т. п. [о] появился под влиянием [рукой], ре(кой], же [ной], сес[трой] и т. п.
Некоторые факты подобных отступлений в литературном языке объясняются диалектным влиянием. Так, например, произношение [т’ош’а] (с [о] перед [ш’]) возникло, вероятно, под влиянием говоров, в которых долгое [ш] является твердым (т. е. там произносят [т’бша ]). С другой стороны, литературное [ш’ёпк’и] (с[е] перед твердым [п]) объясняется влиянием диалектов, в которых губные перед мягкими заднеязычными смягчаются (т. е. там произносят [ш’ёп’к’и]).
В результате подобной же аналогии произношение [о| на месте [е] иногда наблюдается и там, где [е] восходит к [ё]. Так, произношение [зв’6зд]ы, [гн’6зд]а, [с’6дл]а, л/жо[бр*6л] (из др.-русск. [звезды], [гн-Ьзда], [сЬдла], [приобр-Ьлъ]) развилось по аналогии с [в’осны], [с’ола], [прив’ол] и т. д. Иначе говоря, как существуют отношения [в’есна] — [в’осны], [с’ело] — [с’ола], так возникают и отношения [зв’езда] — [зв’озды], [гн’ездо] — [гн’озда] и т. д.
Дата добавления: 2015-04-21 ; просмотров: 293 ; Нарушение авторских прав