к какому жанру принадлежит произведение достоевского
Жанры
Жанры (genre) — терминологическое заимствование из французского языка. Его буквенный перевод соответствует русскому слову «род»: как жанрами во французской, так родами в русской филологии называли эпос, лирику, драмы; поэмы, романы, сказки, рассказы, басни и т.д. Именно в таком значении слово «жанр» было введено в русскую филологию А.Н. Веселовским в работе «Три главы из исторической поэтики» (1898). В XX в. употреблению слова «жанр» была придана однозначная определенность (большинство исследователей называли жанрами рассказы, романы, повести, поэмы, оды, элегии и т.п., оставив слово «род» эпосу, лирике, драме), а сами термины стали филологическими категориями.
В тезаурусе Достоевского нет слова «жанр» в современном значении. «Жанр» был для него искусствоведческим термином: «Что такое в сущности жанр? Жанр есть искусство изображения современной, текущей действительности, которую перечувствовал художник сам лично и видел собственными глазами, в противоположность исторической, например, действительности, которую нельзя видеть собственными глазами и которая изображается не в текущем, а уже в законченном виде» (21; 76). Отсутствие слова «жанр» в современном филологическом значении не значит, что в художественном мышлении Достоевского не было этой категории — жанр был для него не абстрактным, а конкретным понятием: романом, повестью, поэмой, рассказом. Для Достоевского количественные критерии определения жанра («малая», «средняя», «большая» формы) не имели принципиального значения: роман мог быть меньше рассказа и повести, рассказ больше повести и романа. Так, по объему роман «Бедные люди» меньше рассказа «Вечный муж» и повестей «Двойник» и «Дядюшкин сон», рассказ «Скверный анекдот» больше повести «Слабое сердце», а «сантиментальный роман» «Белые ночи» уступает по объему текста многим повестям и рассказам.
У Достоевского было несколько принципов жанрообразования. Один из них — тип повествования, который нередко приобретал жанровое значение (сказ, рассказ и повесть). Рассказ — тематически завершенная разговорная речь, содержащая сообщение о чем-либо; сказ — чужая устная речь. В отличие от рассказа и сказа, повесть предъявляла к изложению определенные требования: оно должно быть «систематическим», «факт за фактом», в том порядке, как все произошло. Рассказ и сказ тяготели к устной речи, повесть — к письменной, что было следствием давней литературной традиции. Сказ, рассказ, повесть как типы повествования могли определять соответствующие им жанры (рассказ и повесть). Совпадение типа повествования и жанра произведения было характерной чертой поэтики Достоевского в 40-е гг.: оно было обязательно во всех повестях («Двойник», «Хозяйка», «Слабое сердце»), во многих рассказах (основной тип повествования в «Господине Прохарчине», «Ползункове», «Отставном» и «Честном воре» — сказ, в «Маленьком герое» — рассказ). В других рассказах и повестях 40—50-х гг. такой жанровой заданности типа повествования уже нет — это рассказы «Елка и свадьба», «Чужая жена. », «Ревнивый муж» (1848), «Скверный анекдот» (1862), «Вечный муж» (1869), повести «Дядюшкин сон» (1859), «Записки из подполья» (1864), «Крокодил» (1865). Сложным синтезом художественного и нехудожественного разноречия был роман, который вмещает в себя и сказ, и рассказ, и повесть, и это единство возникает на качественно новой художественной основе, создавая «романное слово» (М.М. Бахтин). Тип повествования не всегда определял жанр. У Достоевского немало произведений с однотипной структурой повествования, но разных по жанру (повесть «Слабое сердце» и рассказ «Скверный анекдот», повесть «Дядюшкин сон» и роман «Село Степанчиково и его обитатели»).
Жанр для Достоевского — содержательная категория. У каждого жанра свои возможности освоения действительности, различная степень проникновения в действительность, степень аналитического углубления в предмет художественного исследования. Роман стремится к универсальному воплощению действительности в искусстве; повесть и рассказ сосредоточиваются на избранных аспектах бытия человека. У Достоевского была своя жанровая концепция события: в рассказе — «случай» (или «происшествие»), в повести — «приключение», в романе — «связь приключений» (или событие). В сюжетно-композиционной структуре произведения на объем содержания влияют соотношение фабулы и сюжета, отсутствие или наличие композиционного параллелизма самостоятельных сюжетных линий, тип их завершения.
Не всегда возможно четкое различение жанра. Есть «переходные» жанры в поэтике Достоевского. Так, рассказы «Господин Прохарчин», «Скверный анекдот», «Кроткая» могут показаться и повестями, рассказ «Вечный муж» и повесть «Дядюшкин сон» — романами, роман «Белые ночи» — повестью и т.д. Но это в том случае, если названные произведения рассматривать обособленно, если не считаться с жанровыми определениями самого писателя. При таком подходе появляются и невосполнимые потери: исчезают общность содержания жанровых «рядов» Достоевского, а сам «жанр» из содержательной нередко превращается в формальную категорию. Между тем окончательные жанровые определения произведений самим писателем имеют принципиальное значение. Включенные обычно в заглавие произведения, они являются элементом художественной структуры текста, несут в себе, как правило, дополнительный художественный смысл: ведь жанр — это еще и указание автора, как читать, по каким законам судить о прочитанном, в каком литературном «ряду» следует отвести место его произведению. Рассказ, повесть, роман — основные типы произведений в жанровой системе Достоевского, но есть у него произведения, жанр которых трудно определить в традиционных дефинициях. Это «Записки из Мертвого дома», «Зимние заметки о летних впечатлениях», «Дневник писателя». Действительно, в них ставились и решались нетрадиционные художественные задачи: открывалась новая, неосвоенная эпическая жанровая сфера действительности (подробное изображение каторги в «Записках из Мертвого дома»), ставилась глобальная, но «нежанровая» в эпической прозе проблема (Россия и Европа в «Зимних заметках о летних впечатлениях»), в «Дневнике писателя» устанавливалось такое задание, исполнение которого оказалось невозможным в других жанрах (изучение действительности в «подробностях текущего» — личного и общественного). Это новые формы художественного освоения действительности. Тематическое разнообразие «Записок из Мертвого дома», «Зимних заметок о летних впечатлениях» и «Дневника писателя» может быть объяснено четырьмя ключевыми темами: Россия, Европа, интеллигенция и народ. Раскрытие их исторического, современного и «утопического» значения стало сущностью жанрового содержания этого «литературного ряда» Достоевского. Система жанров произведений Достоевского динамична. Рассказы 40-х гг. совсем не то, что его рассказы 60-х, на поэтику которых оказали влияние повесть («Скверный анекдот») и роман («Вечный муж»). В свою очередь, рассказ повлиял на поэтику повестей и романов, «Записок из Мертвого дома» и «Дневник писателя» — рассказ входил в их повествовательную и жанровую структуру. В творчестве Достоевского 60—70-х гг. появились повести в виде «рассказа» («Записки из подполья», «Крокодил»), романы в виде «рассказа» («Игрок», «Подросток»), разнообразно представлено социальное и индивидуальное разноречие в «Записках из Мертвого дома» и «Дневнике писателя». В жанровую структуру всех произведений вводились многочисленные рассказы. Всеми жанрами были усвоены социально-психологические открытия повестей «Двойник» и «Записки из подполья». Такое художественное качество, как воспринятая от повестей идеологичность, предопределило концепцию нового романа Достоевского, открытую в «Преступлении и наказании».
Эволюция жанра в творчестве Достоевского принимала разнообразные формы их взаимодействия: «романизация» рассказа и повести, «драматизация» рассказа и романа (особенно позднего), усвоение социально-психологических открытий «Двойника» и «Записок из подполья» другими жанрами, «поглощение» рассказов, повестей и других художественных и нехудожественных жанров романами. Поздний роман Достоевского был синтезом различных жанровых качеств: он унаследовал идеологичность его повестей и «оригинальных» жанров, что вызвало существенные изменения в поэтике романа: введение идеологической проблематики обнаружило художественную потребность в герое-идеологе; жанровой «энциклопедичности» позднего романа предшествовала попытка циклизации различных жанров в 40-е гг. (по типу повествователя, по типу героя, по идейно-тематической общности содержания и т.д.). Роман и повесть Достоевского охотно вбирали в себя изустное социальное разноречие его рассказов — они органично входили в жанровую структуру. Синтетичная жанровая форма многих произведений Достоевского была «полем» активного взаимодействия самых разнообразных, подчас неожиданных жанровых традиций.
Фёдор Достоевский
Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября н.с.) 1821 г. в Москве в семье штаб-лекаря Мариинской больницы для бедных. Отец, Михаил Андреевич, дворянин; мать, Мария Федоровна, из старомосковского купеческого рода. Получил прекрасное образование в частном пансионе Л.Чермака — одном из лучших в Москве. В семье любили читать, выписывали журнал «Библиотека для чтения», который давал возможность знакомиться с новейшей иностранной литературой. Из русских авторов любили Карамзина, Жуковского, Пушкина. Мать, натура религиозная, с малого возраста познакомила детей с Евангелием, возила на богомолье в Троице-Сергиеву лавру.
В 1839 неожиданно умирает отец. Это известие потрясло Достоевского и спровоцировало тяжелый нервный припадок — предвестие будущей эпилепсии, к которой у него была наследственная предрасположенность.
Окончил училище в 1843 и был зачислен на службу в чертежную инженерного департамента. Через год вышел в отставку, убежденный, что его призвание — литература.
Первый роман Достоевского «Бедные люди» был написан в 1845, опубликован Некрасовым в «Петербургском сборнике» (1846). Белинский провозгласил «появление. необыкновенного таланта. ». Повести «Двойник» (1846) и «Хозяйка» (1847) Белинский оценил ниже, отметив растянутость повествования, но Достоевский продолжал писать по-своему, не согласившись с оценкой критика. Позднее вышли «Белые ночи» (1848) и «Неточка Незванова» (1849), в которых обнаруживались черты реализма Достоевского, выделявшие его из среды писателей «натуральной школы»: углубленный психологизм, исключительность характеров и ситуаций.
Удачно начавшаяся литературная деятельность трагически обрывается. Достоевский был одним из членов кружка Петрашевского, объединявшего приверженцев французского утопического социализма (Фурье, Сен-Симон). В 1849 за участие в этом кружке писателя арестовывают и приговаривают к смертной казни, замененной затем четырьмя годами каторги и поселением в Сибири.
После смерти Николая I и начала либерального царствования Александра II участь Достоевского, как и многих политических преступников, была смягчена. Ему возвратили дворянские права, и в отставку в 1859 он вышел уже в чине подпоручика (в 1849, стоя у эшафота, услышал рескрипт: «. отставного поручика. в каторжную работу в крепостях на. 4 года, а потом рядовым»).
В 1859 Достоевский получил разрешение жить в Твери, затем в Петербурге. В это время он опубликовал повести «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели» (1859), роман «Униженные и оскорбленные» (1861). Почти десять лет физических и моральных терзаний обострили восприимчивость Достоевского к человеческим страданиям, усилив напряженные поиски социальной справедливости. Эти годы стали для него годами душевного перелома, краха социалистических иллюзий, нарастания противоречий в его мировоззрении. Он активно участвовал в общественной жизни России, выступал против революционно-демократической программы Чернышевского и Добролюбова, отвергая теорию «искусства для искусства», утверждая социальную ценность искусства.
После каторги были написаны «Записки из Мертвого дома». Летние месяцы 1862 и 1863 писатель проводит за границей, посетив Германию, Англию, Францию, Италию и др. страны. Он считал, что исторический путь, который прошла Европа после французской революции 1789, был бы гибельным для России, так же как и внедрение новых буржуазных отношений, отрицательные черты которых потрясли его во время поездок по Западной Европе. Особый, самобытный путь России к «земному раю» — вот социально-политическая программа Достоевского начала 1860-х. В 1864 были написаны «Записки из подполья», важное произведение для понимания изменившегося мировоззрения писателя. В 1865, будучи за границей, в курортном Висбадене, для поправки здоровья, писатель начал работу над романом «Преступление и наказание» (1866), в котором отразился весь сложный путь его внутренних исканий.
В 1867 Достоевский женился на Анне Григорьевне Сниткиной, своей стенографистке, ставшей для него близким и преданным другом. Вскоре они уехали за границу: жили в Германии, Швейцарии, Италии (1867 — 71). В эти годы писатель работал над романами «Идиот» (1868) и «Бесы» (1870 — 71), который закончил уже в России. В мае 1872 Достоевские уехали на лето из Петербурга в Старую Русу, где они впоследствии купили скромную дачу и жили здесь с двумя детьми даже зимой. В Старой Русе написаны почти целиком романы «Подросток» (1874 — 75) и «Братья Карамазовы» (1880).
С 1873 писатель стал ответственным редактором журнала «Гражданин», на страницах которого начал печатать «Дневник писателя», являющимся в то время учителем жизни для тысяч русских людей.
В конце мая 1880 Достоевский приехал в Москву на открытие памятника А. Пушкину (6 июня, в день рождения великого поэта), где собралась вся Москва. Здесь были Тургенев, Майков, Григорович и другие русские писатели. Речь Достоевского была названа Аксаковым «гениальной, историческим событием».
Здоровье писателя ухудшалось, и 28 января (9 февраля н.с.) 1881 в Петербурге Достоевский скончался. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Фантастическое в творчестве
В творчестве Ф.М. Достоевского достаточно часто встречаются фантастические мотивы, прежде всего, мистическая составляющая в произведениях.
Достоевский дважды давал подзаголовок «фантастический рассказ» своим произведениям. В «Кроткой» фантастический прием состоит в том, что повествование представляет собой поток сознания главного героя. В наше время фантастичность этого приема уже не ощущается, но в свое время именно на примере «Кроткой» Достоевский обсуждал особенности своего метода как «реализма в высшем смысле», «реализма, доходящего до фантастического».
Другой «фантастический рассказ», «Сон смешного человека», описывает хрупкую инопланетную утопию и ее разрушение под растлевающим влиянием попавшего туда землянина.
На основе фантастического допущения — внезапного появления у главного героя его полного двойника, который постепенно занимает его место в жизни — построена повесть «Двойник». В «Хозяйке» для мотивировки сюжета использованы модные тогда идеи месмеризма и животного магнетизма.
Фантастическим по своей природе также является рассказ «Бобок», посвященный переговорам покойников на кладбище. Также фантастическое допущение лежит в основе одного из самых известных юмористических рассказов автора — «Крокодил» (проглоченный крокодилом обыватель очень неплохо себя чувствует).
Полуфантастические, мистические мотивы встречаются и в серьезных произведениях Достоевского, таких, как романы «Братья Карамазовы» (в частности, главы «Великий Инквизитор», «Черт. Кошмар Ивана Федоровича») и «Бесы». Также Достоевский использует научно-фантастическую образность, к примеру, описывая сон Раскольникова о разумных микробах, поработивших человечество, искусственный спутник Земли в разговоре Ивана Карамазова с чертом.
В целом большинство исследователей признают в произведениях Ф.М. Достоевского наличие фантастического элемента, как лежащего в основе сюжета, так и используемого для описания мест действия («Петербург Достоевского» иногда признают неким фантастическим городом, «городом-призраком», не во всем повторяющим реальный исторический Петербург).
Кроме того, Достоевский одним из первых представил русской публике Эдгара По, отметив у него искусство детали, благодаря которому даже путешествие на Луну выглядит правдоподобным, и из-за этого у По «если и есть фантастичность, то какая-то материальная».
Определение фантастики, данное Ф.М. Достоевским в частном письме, опубликованном в 1906 г. («фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что Вы должны почти поверить ему»), стало впоследствии чрезвычайно популярным и часто приводится.
Примечание к биографии:
Раздел «Фантастика в творчестве автора» написан ameshavkin и kerigma.
Жанр и стиль романов Достоевского
Любое художественное произведение – это, «сложное единство взаимодействующих и в то же самое время соподчиненных между собой компонентов, а не простая сумма равнозначных и функционально однородных слагаемых». Степень сложности такого единства, целый ряд его «уровней», выступающих тоже как относительно самостоятельные системы, закономерно подводят к пониманию художественного произведения как системы систем.
Однако художественное произведение в его завершенном, каноническом виде – это уже конечный «продукт», итог, воплощенное в тексте диалектическое единство содержания и формы. И, видимо, чтобы понять эту «систему систем», необходимо хотя бы в общих чертах представлять себе сам процесс «сотворения» художественного произведения в его динамическом движении от замысла к воплощению. Попробуем наметить основные «вехи» на этом пути, взяв, естественно, за точку отсчета саму объективную действительность, которая в каждом случае выступает как эпоха, как конкретно-историческая фаза общественного бытия. Однако само по себе созерцание действительности еще не является толчком к ее художественному пересозданию. Необходим момент оценки. В качестве такого субъективно-оценочного фактора и выступает личность писателя, которая не сводится к совокупности религиозно-философских, нравственно-этических, эстетических и социально-политических взглядов. А понимается как индивидуальность, со своим особым характером, психологическим складом, со своей судьбой, своим уровнем и направленностью таланта. То есть личность – это «вся совокупность глубинных возможностей человека, которыми он принципиально располагает и которые так или иначе, рано или поздно могут в нем проявиться». Понять личность именно так значит понять ее как Миф. «Наиболее совершенный миф, известный нам в эмпирической обстановке, – отмечает А.Ф. Лосев, – есть человеческая личность с ее именем». Только пройдя через личность и став мифом, действительность может восприниматься как текст. Миф же есть «тождество алогического и логического, неразличимость истинного и кажущегося, представляемого и действительного, образа и вещи». В мифе любое представление человека о мире есть сам мир. А раз мир и личность тождественны и неразличимы в мифе, то миф включает в себя все ступени вхождения мира в личность, т.е. все ступени понимания мира от мироощущения до мировоззрения.
Скажем, идеологическая и социально-политическая полемика в романе Достоевского «Бесы», направленная против западников, либералов, социалистов и нигилистов, конечно же, определяется мировоззренческим уровнем в личности писателя. Как и теории Шатова, Кириллова, Шигалева явились результатом религиозно-философских и нравственно-этических размышлений Достоевского. Но разве можно объяснить мировоззрением особенности таких категорий как время и пространство, в которых живут герои Достоевского? Ведь сколько написано в литературоведении работ об особом течении времени в романах писателя, об «неэвклидовой геометрии» Достоевского, о пространноподобном времени, по которому можно передвигаться из настоящего в прошлое и будущее. Но ощущение времени и пространства писателем – это именно ощущение, не имеющее никакого отношения к системе взглядов и логике. Почему у Достоевского практически нет пейзажа, но зато всегда подробно, многословно и картинно выписан интерьер? Почему общая тональность его романов воспринимается читателем как нечто серое, туманное, пасмурное (т.е. в черно-белой тональности)? И почему, например, Раскольников идет убивать старуху процентщицу летом, в самую жару, в середине июля, а вовсе не в дождь, не в слякоть, не в мокрый снег? На эти и подобные вопросы можно ответить, лишь приняв во внимание мироощущение писателя.
Но мироощущением нельзя объяснить такое рассуждение Свидригайлова: «Привидения – это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку их незачем видеть… Ну а чуть заболел… тотчас и начинается сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновение с другим миром больше, так что когда умрет человек, то прямо перейдет в другой мир». Или такую идею Подростка: «Мне сто раз, среди этого тумана, задавалась странная, но навязчивая греза: «А что, как разлетится этот туман и уйдет к кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?»
Во втором случае мы имеем дело с интереснейшим моментом перехода от одной ступени сознания к другой, когда минутное ощущение, впечатление героя от петербургского утра обрастает символической образностью, т.е. мироощущение становится мифом. Мифом о Петербурге, о фантастическом городе-призраке, который вслед за Достоевским позже подхватит вся декадентская литература «серебряного века». Что же касается рассуждений Свидригайлова о привидениях, то это уже чистейшее мифотворчество, которое никак не укладывается в сферу мироощущения писателя (именно потому, что – рассуждение), но и не объясняется никакой системой религиозных или политических взглядов Достоевского. Все это сфера мифологического сознания. Поэтому, как в личности писателя отражаются три уровня восприятия мира: мироощущение, мифология и мировоззрение, так и в художественном произведении есть эти же три уровня отражения действительности через сознание писателя.
Следующий этап личности в общей «цепочке» движения к конечному результату – художественному произведению – это способ художественного осмысления действительности или иначе – метод. Под методом мы будем понимать именно способ художественного освоения и воспроизведения мира, совокупность основных художественных принципов, воплощенных в произведении: отбора (тема), оценки (идея) и изображения действительности (типизация). Далее – художественные принципы должны обрести какой-то видимый «контур», согласоваться с определенной типовой структурой. Иными словами, писатель на основании идейно-художественного замысла и в соответствии со своим творческим методом должен выбрать жанр.
Жанр, как и большинство литературоведческих понятий, имеет в нашей науке ряд определений. Мы будем понимать под жанром тип художественной структуры, группу произведений, обладающих определенной исторической устойчивостью, своего рода художественной «памятью» эпоса. Однако тип жанра – это лишь основа, именно контур, который в конкретном художественном произведении обретает собственное содержание и свою индивидуальную форму. И в этом случае мы уже будем говорить о стиле произведения. Проблема определения стиля в литературоведении, пожалуй, наиболее сложная и запутанная. В Словарях литературоведческих терминов и Учебниках по теории литературы дается наиболее распространенное определение: стиль – это художественное своеобразие произведения, система изобразительно-выразительных средств. Однако, учитывая некоторую общность этого определения, в целях его уточнения, воспользуемся определением М.Б. Храпченко: «Стиль – это способ компановки произведения в целом и отдельных его частей, приемы использования повествовательного пространства и времени, особенности развития сюжета, обрисовки действующих лиц, окружающей их среды, интонационный строй, поэтический язык». Стиль – это конечное воплощение авторского замысла, темы и идеи и, соответственно, та «точка пересечения интересов писателя и читателя, в которой и возникает момент сопереживания, дающий жизнь художественному произведению как явлению искусства.
Примечания
Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и литературный процесс. М., 1975. С. 242.
Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993. С. 351.
Там же. С. 382.
Храпченко М.Б. Указ. соч. С. 246.
Руднев В.М. Словарь культуры ХХ века. М., 1999. С. 151.
Кузнецов В.Г., Нерушева Л.Г. Вселенная Россия: истины и мнимости. Винница, 200о. С. 225.
Руднев В.М. Указ. соч. С. 158.
Лотман Ю.М. Семиотика. СПб, 1999. С. 351.
Шелер М. Избранные произведения. Перев. с нем. М., 1994. С. 29.
5 романов Достоевского, которые следует прочесть каждому
«Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы» и другие книги классика
Его имя известно во всем мире. Его романы — классика, но классика по сей день неразгаданная, о которой спорят литературоведы и читатели, которую экранизируют и ставят на театральной сцене самые известные и талантливые режиссеры.
Мы выбрали пять романов Федора Достоевского, которые следует прочесть каждому.
Бедные люди
Первый роман Федора Михайловича Достоевского. Книга простая — и болезненная в своей простоте. Произведение, из которого наряду с «Шинелью» Гоголя вышла «вечная тема» всей российской литературы — тема «маленького человека», раздавленного безжалостной силой бытия.
Преступление и наказание
Роман об одном преступлении. Двойное убийство, совершенное бедным студентом из-за денег. Трудно найти фабулу проще, но интеллектуальное и душевное потрясение, которое производит роман, — неизгладимо. В чем здесь загадка? Кроме простого и очевидного ответа — «в гениальности Достоевского» — возможно, существует как минимум еще один: «проклятые» вопросы не имеют простых и положительных ответов. Нищета, собственные страдания и страдания близких всегда ставили и будут ставить человека перед выбором: имею ли я право преступить любой нравственный закон, чтобы потом стать спасителем униженных и утешителем слабых; должен ли я сперва возлюбить себя, а только потом, став сильным, возлюбить ближнего своего? Это вечные вопросы.
Идиот
Роман, в котором Достоевский впервые с подлинной страстью, ярко и полно воплотил образ положительного героя, каким он его представлял. В князе Мышкине соединились черты образа Христа и одновременно ребенка, умиротворенность, граничащая с беспечностью, и невозможность пройти мимо беды ближнего. В обществе «нормальных» людей, одержимых корыстью и разрушительными страстями, князь Мышкин — идиот. В мире, где красота замутнена нечистыми помыслами людей, такой герой беспомощен, хотя и прекрасен. Но «красота спасет мир!», утверждает Достоевский устами князя Мышкина, и в мире становится светлей.
Братья Карамазовы
Итоговый роман Федора Достоевского, в нем сконцентрировались вся художественная мощь писателя и глубина прозрений религиозного мыслителя. «Братья Карамазовы» — это произведение, в котором испепеляющая страсть, борьба за наследство, богоискательство выводят на глобальные вопросы о самой сущности человека, о его природе. Каждый характер, как бы сложен он ни был, у Достоевского предстает некой частью одной, почти безграничной картины — это картина многогранной человеческой души, и в этой душе идет нескончаемая битва добра и зла.
Роман-предостережение и роман-пророчество, в котором великий писатель и мыслитель указывает на грядущие социальные катастрофы. История подтвердила правоту Достоевского, и неоднократно. Кровавая русская революция, деспотические режимы Гитлера и Сталина — страшные и точные подтверждения идеи о том, что ждет общество, в котором партийная мораль замещает человеческую.
Но, взяв эпиграфом к роману евангельский текст, писатель предлагает и метафизическую трактовку описываемых событий. Не только и не столько о «неправильном» общественном устройстве идет речь в книге — душе человека грозит разложение и гибель, души в первую очередь должны исцелиться. Ибо любые теории о переустройстве мира могут привести к духовной слепоте и безумию, если утрачивается способность различения добра и зла.