Что требуют вызывая на дуэль
В Морском ведомстве аналогичными правами и обязанностями наделялся Суд флагманов. Если суд признавал возможность примирения без ущерба для чести оскорбленного, то так оно и происходило. В противоположном случае суд санкционировал проведение поединка. При этом суд общества употреблял своё влияние на то, чтобы условия поединка соответствовали обстоятельствам данного случая. За офицером сохранялось правило свободного выбора: либо участвовать в поединке, либо подать в отставку. Каждый поединок в полку классифицировался как чрезвычайное происшествие, о чём докладывалось «по команде» императору.
Вызов на дуэль осуществлялся письменно, устно или нанесением публичного оскорбления. Вызов мог быть направлен в течение 24 часов (если не было уважительных причин). После вызова личные общения между противниками прекращались и дальнейшая связь осуществлялась только через секундантов.
Финальными условиями поединка были: до первой крови, до раны или по израсходовании установленного количества выстрелов (от 1 до 3-х).
Ни одна из сторон не должна была ожидать прибытия к месту дуэли другую более 15 минут. По прошествии установленного срока сбора дуэлянтов секунданты подписывали акт, после чего все разъезжались.
Дуэль должна была начинаться по истечении 10 минут после прибытия всех участников.
Секунданты готовили места для поединка с учётом равных возможностей для каждого дуэлянта (направление лучей солнца, ветра и проч.).
При получении одним из дуэлянтов раны бой останавливался. Врачи осматривали рану и давали заключение о возможности или невозможности продолжения поединка.
Если одним из дуэлянтов было допущено нарушение правил или условий поединка, в результате чего противник получил рану или был убит, то секунданты составляли протокол и возбуждали судебное преследование виновного.
Поединки с использованием пистолетов
Вариантов дуэлей с пистолетами было несколько.
1. Неподвижная дуэль (дуэль без перемещений).
а) Право первого выстрела определял жребий. Дуэльная дистанция избиралась в интервале 15-30 шагов.
Дуэль по сигналу или команде.
в) Встречно-параллельное сближение.
Сближение дуэлянтов происходило по двум параллельным линиям, отстоящим друг от друга на 15 шагов.
Начальные позиции дуэлянтов располагались наискосок, так, чтобы в противоположных точках своих линий каждый из них видел противника впереди и справа от себя на расстоянии 25-35 шагов.
Секунданты занимали места справа за противником своего клиента, на безопасном расстоянии. Заняв своё место на параллельных линиях, доставшееся по жребию, дуэлянты получали пистолеты и по команде «Вперёд марш» взводили курки и начинали встречное движение по своим линиям (разрешалось и оставаться на своём месте).
Для выстрела надо было остановиться, а после него ждать ответного в неподвижной позе 30 секунд.
Дуэль. Часть 4. Дуэльный кодекс и кодекс чести
Какой же она была, дуэль XVI-XVII века? Велась ли она согласно тогдашним дуэльным кодексам?
Дуэльные кодексы – это своды правил о том, как должны проходить поединки чести. Они появляются практически одновременно с новым искусством фехтования. Забавно, что изначально их пишут люди низшего сословия. Один из самых авторитетных авторов, итальянец Джироламо Муцио, родился в семье брадобрея.
Дуэльные кодексы были призваны ответить на великое множество вопросов. В каких ситуациях следует требовать дуэли? Как посылать вызов? Должен ли он быть устным или письменным? Через кого можно передать картель, если дворянину по какой-то причине не удаётся озвучить его лично?
Немаловажной была проблема возраста и здоровья. Достойно ли устраивать дуэль со слишком молодым противником – подростком, только вчера опоясавшимся шпагой? Какой человек является достаточно престарелым, чтобы отклонить приглашение на поединок? Можно ли драться с тем, кто ослаблен ранами или болезнью? И допустимо ли драться с калекой?
Последнюю проблему герцог Рокэ Алва пытался по-своему решить в «Отблесках Этерны». А в европейских кодексах в этом случае советовали подвязать ту же ногу, что и у противника, чтобы создать искусственную хромоту. Многие французы смеялись над такими советами, но некоторые дуэлянты в точности им следовали. Например,
А вопросы субординации! Может ли подчинённый вызвать своего командира, и если да, то в каких ситуациях? Может ли офицер низшего ранга из одного полка потребовать сатисфакции у офицера высшего ранга из другого полка? Прилично ли простому дворянину назначать дуэль вельможе? Не уронит ли себя благородный человек, если станет драться с простолюдином, даже аноблированным?
В общем, понятно, что вызов на дуэль согласно кодексу – вовсе не такое простое дело, как кому-нибудь могло показаться.
Главное, что мы можем отсюда вывести, – что авторы этих трактатов искренне стремились поставить дуэльную практику в рамки хоть каких-нибудь норм и законов. Иначе дуэли легко вырождались в уличные стычки или даже в убийства из-за угла.
Однако популярные на первых порах, итальянские кодексы вскоре перестали вызывать интерес у публики, и их прекратили переводить на французский. Причин для этого было несколько. Во-первых, дуэльные кодексы читали и писали главным образом сторонники ограничения дуэлей, стремившиеся вернуть их в правовое поле и придать им тот законный публичный характер, который некогда носили судебные поединки. Тот же Джироламо Муцио категорически протестовал против так называемого «поединка в кустах» (bataille à la mazza), то есть против того, что мы теперь и подразумеваем под словом «дуэль». Но пылкие забияки и слушать не хотели о возврате к старым рыцарским нормам. Их вполне устраивало установившееся беззаконие: право самому, без Бога и короля, определять степень обиды и способ мести.
А во-вторых, итальянские кодексы не учитывали французских обычаев и нравов. Новое итальянское дворянство формировалось из городской буржуазии: банкиров, купцов, ремесленников. Достаточно вспомнить хотя бы историю семьи Медичи. Возможно, что из-за тесной связи с третьим сословием с его любовью к распискам и гроссбухам, итальянские кодексы обставляли поединок большими церемониями и иногда (хотя и редко) требовали даже нотариального заверения**.
А вот если говорить о широко распространённом способе приглашения к поединку, то тут непременно следует упомянуть “картелло”, или “картель”. Специалисты настаивали, что “картель” требует самого прямого изложения фактов, причем в умеренных и не несущих оскорблений словах: такой вызов должен содержать имена, фамилии и титулы сторон и быть непременно датированным и подписанным тремя свидетелями»***.
Однако возможно ли представить себе французского задиру-дуэлянта, который, прежде чем драться, понесёт свой картель на подпись свидетелям или – Боже упаси – юристу?
Словом, старая французская знать не нуждалась итальянских уроках чести. Их вдохновляла уверенность, что настоящий дворянин и так знает, как правильно себя вести: ведь благородство у него в крови. Поэтому правила поединков стал в итоге определять не дуэльный кодекс, а так называемый кодекс чести – набор неписанных правил, основанный на прецедентах.
В этом есть некоторая сложность для историков. Им приходится реконструировать дуэльный этикет из сохранившихся описаний; но подробности большинства дуэлей нам неизвестны, а в известных редко встречается строгое следование нормам, поскольку норм, строго говоря, не существовало.
Однако кое-что всё-таки можно восстановить.
Вызов
Требование итальянцев обставлять вызов с бюрократической точностью, возможно, являлось причиной того, что у них самих дальше письменного картеля дело часто не шло. Предполагаемые противники разбирались в обстоятельствах ссоры вместе с третьими лицами и понимали, что всё можно уладить и без драки.
Французы считали это проявлением свойственной итальянцам трусости.
Французское дворянство, как правило, обходилось устным вызовом. Ну а поединок должен был незамедлительно следовать за ним без каких-либо отсрочек и отлагательств. Пока страсти не улеглись, дуэль имеет вид благородной схватки; но если противники перенесли встречу, они получили возможность остыть и обдумать всё хладнокровно. Если дело, в сущности, не стоило и выеденного яйца (а так случалось слишком часто), то отложенная дуэль тем самым превращалась в осознанное убийство.
Короче: чем быстрее дворянин хватался за шпагу, тем лучше. Это свидетельствовало о его доблести и о его готовности поставить честь выше жизни.
Когда Ричард Окделл в двусмысленной ситуации бросает вызов своему эру, мы воспринимаем это скорее как глупую мальчишескую выходку. Однако с точки зрения француза XVI-XVII века юный герцог поступает так, как и приличествует благородному сеньору: ставит свою честь и репутацию выше всего и презирает опасность.
Письменные вызовы во Франции тоже случались, как и отложенные дуэли. В этом случае картель нельзя было передавать через слугу или лакея. Подобный способ считался неприемлемым, а вызываемый мог отказаться от поединка без всякого урона для своей чести. Так гласила теория, но на практике известны примеры, когда это правило нарушалось обеими сторонами.
Дворянин, передававший картель, тем самым становился секундантом.
В подробности о причинах дуэли французы предпочитали не входить, обозначая их краткими намёками. И не всегда эти причины являлись истинными.
Секунданты
По правилам секунданты должны были выполнять роль судей на поединке. Однако знаменитая дуэль миньонов – та самая, которая описана Александром Дюма в «Графине де Монсоро», изменила их функции, и с тех пор они сделались полноценными участниками схватки.
Всё произошло случайно. На дуэли миньонов драться должны были только двое: Келюс и д’Антраг, которые поссорились из-за женщины. Каждого из них сопровождали двое секундантов: Келюса – Ливаро и Можирон, а д’Антрага – Риберак и Шомберг. Оказавшись на месте дуэли, Риберак (если судить по этому случаю, человек довольно богобоязненный) решил помирить противников, чем вызвал дикую злобу у Можирона. Последний тут же вызвал Риберака на дуэль и даже не дал тому как следует помолиться. Что же касается Ливаро и Шомберга, то они решили подраться за компанию. Не стоять же им было сложа руки, в конце концов!
Поединок наделал шуму и создал прецедент, которому отныне довольно долгое время следовали все французские дворяне. Только много позднее к секундантам вернётся свойственная им судейская роль.
Стоить ли говорить, что и засады, и вероломное вмешательство слуг, и всевозможные подлости встречались на дуэлях сплошь и рядом.
Место, время, оружие
Ход поединка
Очень гуманным поступком со стороны победителя было позволить тяжело раненому сопернику получить необходимое лечение, чтобы продолжить дуэль когда-нибудь впоследствии. Однако в этом случае сохранивший жизнь становился благодетелем для проигравшего, и драться с ним вторично значило проявить низкую неблагодарность. Победитель обретал двойную славу, а проигравший – двойной позор, если только в решающий момент не валялся при последнем издыхании. Многие дворяне высказывались в том смысле, что с большим удовольствием умерли бы, чем выжили благодаря великодушию противника.
К великодушию тогда вообще относились своеобразно. Если у кого-то из дуэлянтов ломалась шпага, оставляя его безоружным (когда бой вёлся без кинжалов), считалось вполне допустимым беззастенчиво воспользоваться этим. Например,
А вот другой образец великодушия и отношения к нему со стороны французской знати.
В 1559 году некий вспыльчивый юнец по имени Ашон Мурон вызвал на бой ветерана, капитана Матаса.
Но известны и другие примеры, когда победитель демонстрировал великодушие без особого ущерба для своего здоровья или репутации побеждённого. Если оба противника оказывались равными в доблести, победитель, обезоружив или ранив соперника, мог положить конец схватке, заявив, что предпочтёт скорее умереть сам, чем причинит вред столь храброму и благородному человеку. Иногда такие дуэлянты впоследствии становились друзьями.
Но ни дружба, ни кровное родство не могли стоять выше требований чести. Если двум друзьям или даже двум братьям приходилось сражаться в поединке на противоположных сторонах (обычно в качестве секундантов), они должны были ставить честь своих доверителей выше каких угодно личных привязанностей и уз. Иначе говоря, они обязаны были биться со всем ожесточением, и иногда это кончалось ранением или смертью.
Приносили ли дуэлянты извинения?
Настоящий дуэлянт никогда не приносил и не принимал извинений. Общество рассматривало их однозначно: как проявление трусости. Несмотря на существовавшие официальные формы извинений (pardonnez-moi, excusez-moi и remettez le moi), к ним не советовали прибегать, дабы избежать бесчестья. Даже сейчас, в XXI столетии, некоторые люди считают, что просьба о прощении служит признаком слабости (что, конечно, свидетельствует о грубости нравов). На деле следование голосу совести, особенно когда оно идёт вразрез с общественными предрассудками, требует подлинной смелости и доблести.
Если ссора двух дворян основывалась на каких-нибудь слухах или сплетнях, допускались взаимные объяснения, чтобы установить истинность или ложность наветов. Но даже если оказывалось, что слухи врут и причин для дуэли нет, это уже ни на что не влияло. Когда вызов брошен, а противники явились на место схватки, отступление становилось невозможным ни для кого из них.
Цель дуэли таким образом заключалась отнюдь не в установлении истины.
По этой причине гибель Людей Чести в «Сердце Скал» многими персонажами воспринимается как достойная.
В том же, что касается Рокэ Алвы, мне важно отметить одну существенную его черту, вообще свойственную байроническому типу героя: нежелание и неумение извиняться. Если иному французскому дворянину XVI-XVII века было легче откусить себе язык, чем сказать «pardonnez-moi», то Рокэ Алве даже мысли такой не придёт в голову: извинения и он находятся в разных вселенных. В лучшем случае это галантная любезность по отношению к даме, не предполагающая серьёзного переживания и уж тем более раскаяния. Для того, чтобы такой персонаж, как Алва, действительно проникся чувством вины, должно произойти нечто экстраординарное. Но и в этом случае он вряд ли сумеет выговорить: «Простите меня», а любая попытка вынудить эти слова силой вызовет яростный отпор.
Именно поэтому во второй части «Сердца Скал», в «Звере», мой Алва ни разу не просит прощения – даже тогда, когда видит у Холма Ушедших Валентина Придда и его маленького брата, которого не смог спасти; даже тогда, когда говорит с Ричардом в Эпилоге. В этот момент Алва уже чувствует весь груз вины, лежащей на нём, но ещё не имеет силы признать её.
Но о типе байронического героя – сложном и харизматичном – и его связи с образом Алвы я хочу поговорить во второй части этих заметок.
Примечания
*В. Р. Новосёлов. Последний довод чести: дуэль во Франции в XVI – начале XVII столетия. С. 122.
**Один из моих читателей справедливо указал мне, что итальянские обычаи, возможно, были также связаны с традиционным уважением к римскому праву: ведь итальянцы являлись прямыми наследниками древнеримской юридической практики.
***Р. Хоптон. Дуэль: всемирная история. С. 50.
«К барьеру, Алексей Анатольевич». Правила дуэлей Российской империи
Глава Росгвардии Виктор Золотов вызвал Алексея Навального на дуэль, пообещав сделать из блогера «сочную отбивную». Об этом он заявил в своём видеообращении.
Он отметил, что встреча может пройти где угодно: на ринге, на татами. Вскоре после этого в Сети началась акция под хештегом #золотовчеллендж. Так, Золотову предложили посоревноваться в разных видах спортивных дисциплин.
Кроме того, Госдуме предложили узаконить дуэли после того, как в России появилась тенденция со стороны государственных и муниципальных служащих вызывать оппонентов на поединок чести. Автором предложенного дуэльного кодекса Российской Федерации стал депутат от ЛДПР Сергей Иванов.
Между тем в Российской империи уже существовал дуэльный кодекс.
В России стрелялись ради «удовлетворения чести» почти 300 лет. Первая русская дуэль по западному образцу произошла близ Смоленска в 1633 году. Полковник русской службы Александр Лесли потребовал «ответить» за оскорбление, нанесённое английским полковником на русской службе Сандерсоном. Обидчик был убит из пистолета.
В XVIII веке дуэли настолько вошли в моду, что в них принимали участие даже императоры и их адъютанты. Не проходили мимо ни Екатерина II, ни её сын Павел I. Каких-то определённых, регламентированных правил поведения в случае желания отстоять честь подобным образом в Российской империи тогда не существовало: пользовались французскими дуэльными кодексами.
Регламентировали дуэли именно в Российской империи только в конце XIX века. Так, император Александр III утвердил «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде» в 1894 году. Он не отменял уголовную ответственность за дуэли, но обещал помилование тем, кто будет стреляться по правилам. Согласно им, суд общества офицеров имел право назначить поединок и отказаться от него можно было, только выйдя в отставку. А первый русский дуэльный кодекс составил Василий Дурасов в 1912-м.
Следом был опубликован кодекс Алексея Суворина, а также переведён кодекс Франца фон Болгара. Публиковались пособия для секундантов, в журналах выходили статьи, где рассуждали о дуэлях. Но наиболее популярным вплоть до 1917 года оставался кодекс Дурасова. Итак, о чём же в нём говорилось.
как надо вызывать на дуэль
Существует три рода дуэлей:
1. до первой крови.
2. до тяжелого ранения
3. до смерти одного из противников.
Неправоспособными к дуэли (чей вызов можно не принимать и кого не принято вызывать) считаются:
1. лица, опозоренные в общественном мнении;
2. сумасшедшие;
3. несовершеннолетние, т. е. не достигшие 21 года (кроме женатых) ;
4. лица, стоявшие на низких ступенях общественной культуры (простолюдины) ;
5. должники по отношению к своим кредиторам;
6. близкие родственники (например, дядя и племянник или дед и внук. Кузены к дуэли уже допускаются) ;
7. женщины.
За одно и то же оскорбление можно вызывать на дуэль только один раз.
О секундантах
2. Не допускается замена одного дуэлянта другим, его поверенным, если сам дуэлянт был в состоянии драться.
1. В заранее условленное время противники, секунданты и врач прибывают в назначенное место. Опоздание допускается не свыше 15 минут; в противном случае опоздавший считается уклонившимся от дуэли.
2. Поединок начинается обычно через 5 минут после прибытия всех.
3. Противники и секунданты приветствуют друг друга поклоном.
4. Избранный секундантами из своей среды распорядитель предлагает дуэлянтам в последний раз помириться.
5. В случае их отказа распорядитель излагает им условия поединка.
7. Все действия противники совершают по команде распорядителя.
11. Если в ходе дуэли один из противников, несмотря на предупреждения, трижды отступает за границу поля боя, такое поведение засчитывается как уклонение или отказ от честного поединка.
12. По окончании боя противники подают друг другу руки.
Правила дуэли в Российской империи. Впечатлило
В 1894 году были приняты «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», фактически узаконившие дуэли.
Выдержки из «Правил о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», утвержденных 13 мая 1894 года
(…)
В случае столкновения офицера с лицом гражданским возможно крайне неловкое и тяжелое положение офицера, когда он оскорблен лицом гражданским, отказывающимся от дуэли. Обычай прежде всего требует, чтобы при начале дела была удостоверена правоспособность гражданского лица дать удовлетворение. Неправоспособный к удовлетворению чести человек едва ли может подорвать нравственную репутацию офицера, а в случае распространения подобными лицами ложных слухов или клеветы, офицер всегда может обратиться к защите законов. Но если столкновение произойдет между офицером и лицом, правоспособным дать удовлетворение, то дело мало чем разнится от столкновения между военнослужащими. О столкновении с гражданскими лицами, роняющем достоинство офицерского звания, командир части передает на рассмотрение суда общества офицеров, который и разрешает вопрос как о правоспособности гражданского лица, так и о необходимости вызова на дуэль этого лица.
Суд общества офицеров не властен понудить частное (гражданское) лицо драться с офицером на дуэли. А потому, если гражданское (или «постороннее», как называет закон о дуэли) лицо не пожелает принять дуэль, или если офицеру будет возбранено судом общества офицеров принять вызов от гражданского лица или вызвать его на поединок, то в таком случае эти лица обращаются в обыкновенный (уголовный) суд. который и разрешает дело об оскорблении чести.
Во избежание опасности столкновений военнослужащих с неправоспособными гражданскими лицами рекомендуется избегать таких публичных мест и заведений, где можно натолкнуться на людей дурно воспитанных и грубых. Особенная осторожность и особенный такт необходимы в тех случаях, когда офицер знает, что не может требовать приличного для себя удовлетворения; тем не менее, как честный человек, офицер не может отказать в удовлетворении, если таковое у него требуется. В особенности же офицер не имеет права отказаться назвать сою фамилию или дать свою карточку, хотя бы имел дело с человеком неизвестным или даже с сомнительной личностью.
Поединок есть бой условленный. Бой или дуэль должны быть непременно условленны, т. е. должны быть следствием взаимного соглашения или договора сторон. Это требование выражено и в нашем законе определением наказания за вызов и за принятие оного, т. е. за предложение и за изъявление на него согласия. В этом взаимном согласии и заключается отличие поединка от нападения, так называемой attaque, т. е. одностороннего нападения, если оно сопровождалось смертью противника, будет обыкновенным убийством; действия же защищавшегося будут актом самообороны.
Всякое свидание противников, всякие переговоры между ними об условиях дуэли возбраняются освященными обычаем правилами и составляют — как замечает гр. Шатовильяр — «une précipitation blâmable», так как, с одной стороны, такое личное вмешательство противников может только раздуть ссору и отягчить условия дуэли, а с другой, все эти соглашения не имеют практического значения, так как они могут быть отменены (уничтожены) секундантами, которые имеют право контроля этих условий. Без скрепы, так сказать, свидетелей (секундантов) никакой договор дуэлянтов не имеет силы.
Мне больше понравилось, что изначально были запрещены ещё Петром I, но практика применения жёстких наказаний фактически отсутствовала. И даже когда официально дуэль была запрещена, убийца не получал особого наказания и иногда все заканчивалось просто арестом на несколько месяцев, например так было даже с Мартыновым, который стрелялся с Лермонтовым.
ТС, лучше бы дурасовкий дуэльный кодекс запостил, со своими комментами
Немного о дуэлях
Адриан Волков «Дуэль Александра Пушкина с Жоржем Дантесом» (1869)
Реакция императора на такую сомнительную западную «новинку» была жесткой. В 1702 году был издан специальный указ: «А если кто впредь, чрез сей Его Великого Государя Именной указ, учнет такие поединки заводить, или на те поединки кого вызывать, и ходить собою для какого-нибудь задора, и в таком поведении кому хоть малые раны учинятся; и тем людям, кто такие поединки учнет заводить или, на поединки вызвав, кого чем поранит, учинена будет смертная казнь без всякой милости». В «Артикуле воинском» 1715 года дуэли тоже упомянуты: «Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокого или низкого чина, прирождённый здешний или иноземец, хотя другой кто… отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пистолетах, или на шпагах биться. Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнён, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлён, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случится, что оба или один из них в таком поединке останется, то их и по смерти за ноги повесить». Предполагалось что в случае конфликтов разбирать ситуацию должно было непосредственное руководство. Патент о поединках и начинании ссор гласил: «1. Все вышние и нижние офицеры от кавалерии и инфантерии и все войско обще имеют в неразорванной любви, миру и согласии пребыть, и друг другу по его достоинству и рангу респект, который они друг другу должны, отдавать и послушны быть. И ежели кто из подчиненных против своего вышнего каким-нибудь образом поступит, то оный по обстоятельству дел наказан будет. 2. Ежели кто, против Нашего чаяния и сего Нашего учреждения, хотя офицер, драгун или солдат (или кто-нибудь, кто в лагере или крепости обретается), друг с другом словами или делами в ссору войдут, то в том именное Наше соизволение и мнение есть, что обиженный того часа и без всякого замедления долженствует военному правосудию учиненные себе обиды объявить и в том сатисфакции искать, еже Мы всегда за действо невинного прошение примем. И, сверх сего, повелеваем военному суду обиженному таковую сатисфакцию учинить, како по состоянию учиненной обиды изобретено быть может; и, сверх сего, обидящего по состоянию дел, жестоко или заключением, отставлением из службы, вычетом жалованья, или на теле наказать, таковым образом: что ежели один другого бранными словами зацепит, оного шельмом или сему подобным назовет, таковой обидящий на несколько месяцев за арест посажен имеет быть, а потом у обиженного, на коленах стоя, прощения просить. Ежели офицер будет, то, сверх того, жалованья своего во время его заключения лишен будет». Далее следовали и другие пункты с описаниями всевозможных конфликтных ситуаций, но наказания были схожи.
К концу 19 века такие поединки практически легализовали. Были приняты «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», утвержденным Александром III 13 мая 1894 года, суд общества офицеров получил право назначать поединок. Решение этого суда считалось обязательным для обоих офицеров, и избежать поединка можно было, только подав в отставку. Такая ситуация случилась в «Поединке» Куприна.
Что касается самих правил проведения дуэлей, то, так как явление это считалось незаконным, то и своих кодексов в России долгое время не было. Часто использовали французский Кодекс графа Шатовильяра (1836 год), затем Кодекс графа Верже (1879 год). Только в 1912 году появился Кодекс Дурасова, учитывавший российские реалии. У кодексов были общие черты. Главным правилом было то, что дуэли могли проводиться только среди равных, а под равными обычно подразумевалось то, что оба участника – дворяне. Дуэли между разночинцами считались глупостью, и за убийство дуэлянтов наказывали так же, как и обычных преступников. Подразумевалось, что дуэль – способ призвать оппонента к ответу за оскорбление или ущемление каких-либо прав, но при этом она не заменяла решения суда или иных государственных органов. Например, если одно «благородие» посчитало, что его несправедливо обделили при разделе имущества, он мог вызвать оппонента на поединок, но каков бы ни был результат, денег в его карманах больше бы не стало бы. Должник обычно не мог вызвать на дуэль кредитора, потому что это воспринималось бы как способ уклониться от возвращения долга. Считалось, что оскорбление мог нанести только равный. Разночинец не мог вызвать на дуэль дворянина, а в случае претензий имел право только подать на обидчика в суд. С другой стороны и дворянин не мог вызвать на дуэль разночинца, так как это было ниже его достоинства, а в случае конфликта нужно было опять же подать на обидчика в суд. Если речь шла об офицере, которому все же хотелось драться с не «благородием», то он обращался в суд общества офицеров, которое решало, является ли противник достойным. Правила были жестче, чем в Европе. Если во Франции стреляли с 30-35 шагов, то в России нередко с 10-12. Обязательными участниками были секунданты, которые отмеряли расстояние от общего барьера и осматривали пистолеты, а также врач. Перед дуэлью секунданты должны были предложить соперникам примириться.
Еще одна громкая история – дуэль между Чернышевым и Нечаевым. В известных мемуарах Дмитрия Благово ситуация описана так: «В самый год кончины государя Александра Павловича был в Петербурге поединок, об котором шли тогда большие толки: государев флигель- адъютант Новосильцев дрался с Черновым и был убит. Он был единственный сын Екатерины Владимировны, урожденной графини Орловой. Сын Новосильцевой по имени Владимир был прекрасный молодой человек, которого мать любила и лелеяла, ожидая от него много хорошего, и он точно подавал ей великие надежды. Видный собою, красавец, очень умный и воспитанный как нельзя лучше, он попал во флигель-адъютанты к государю, не имея еще и двадцати лет. Мать была этим очень утешена, и так как он был богат и на хорошем счету при дворе, все ожидали, что он со временем сделает блестящую партию. Знатные маменьки, имевшие дочерей, ласкали его и с ним нянчились, да только он сам не сумел воспользоваться благоприятством своих обстоятельств. Познакомился он с какими-то Черновыми. У этих Черновых была дочь, особенно хороша собою, и молодому человеку очень приглянулась; он завлекся и, должно быть, зашел так далеко, что должен был обещаться на ней жениться. Стал он просить благословения у матери, та и слышать не хочет: «Могу ли я согласиться, чтобы мой сын, Новосильцев, женился на какой-нибудь Черновой, да еще вдобавок на Пахомовне никогда этому не бывать». Молодой человек возвратился в Петербург, объявил брату Пахомовны, Чернову, что мать его не дает согласия. Чернов вызвал его на дуэль. Для дуэли назначили место на одном из петербургских островов, и Новосильцев был убит. Когда несчастная мать получила это ужасное известие, она тотчас отправилась в Петербург, горько, может статься, упрекая себя в смерти сына. На месте том, где он умер, она пожелала выстроить церковь и, испросив на то позволение, выстроила. Тело молодого человека бальзамировали, а сердце, закупоренное в серебряном ковчеге, несчастная виновница сыновней смерти повезла с собою в карете в Москву». Далее печальный рассказ о судьбе бедной матери, и ни словом о том, что «какой-то» поручик Чернов тоже получил смертельное ранение. А также о том, что его похороны привлекли огромное количество сочувствующих, потому что для многих стали символом социальной несправедливости. Совершенно по-другому описывает ситуацию Кондратий Рылеев, родственник Константина Чернова: «Оба были юноши с небольшим 20-ти лет, но каждый из них был поставлен на двух, почти противоположных, ступенях общества. Новосильцев – потомок Орловых, по богатству, родству и связям принадлежал к высшей аристократии. Чернов, сын бедной помещицы Аграфены Ивановны Черновой, жившей вблизи села Рождествена в маленькой своей деревушке, принадлежал к разряду тех офицеров, которые, получив образование в кадетском корпусе, выходят в армию. Между тем у Аграфены Ивановны Черновой была дочь замечательной красоты. Не помню, по какому случаю Новосильцев познакомился с Аграфеной Ивановной, был поражен красотою ее дочери и после немногих недель знакомства решился просить ее руки. Получив согласие ее матери, Новосильцев обращался с девицей Черновой как с нареченной невестой, ездил с нею один в кабриолете по ближайшим окрестностям и в обращении с нею находился на той степени сближения, которая допускается только жениху с невестой. В порыве первых дней любви и очарования он забыл, что у него есть мать, строгая Екатерина Владимировна, кавалерственная дама, рожденная графиня Орлова, без согласия которой он не мог и думать о женитьбе. Скоро, однако ж, он опомнился, написал к матери и, как можно было ожидать, получил решительный отказ и строгое приказание немедленно прекратить всякие сношения с невестой и семейством». Далее жених то подтверждал желание жениться, то вновь уклонялся, история обрастала слухами и сплетнями. Есть версия, что к дуэли Чернышева подтолкнули знакомые, в ближайшем будущем декабристы. Условия выбраны были предельно жесткие, стрелялись с близкого расстояния, при котором попадания в цель гарантированы. Похороны Чернова вылились в политическую манифестацию. Сестра его через несколько лет вышла замуж, и следы ее теряются. Мать Новосильцева посвятила остаток жизни благотворительности.
Хотя Александр III дуэли фактически легализовал, романтическое отношение к ним давно прошло. Общественное мнение можно описать словами одного из секундантов в «Дуэли» Чехова: «Господа, мы не видим причинной связи между оскорблением и дуэлью. У обиды, какую мы иногда по слабости человеческой наносим друг другу, и у дуэли нет ничего общего. Вы люди университетские и образованные и, конечно, сами видите в дуэли одну только устарелую, пустую формальность и всякая штука. Мы так на нее и смотрим, иначе бы не поехали, так как не можем допустить, чтобы в нашем присутствии люди стреляли друг в друга и всё. — Шешковский вытер с лица пот и продолжал: — Покончите же, господа, ваше недоразумение, подайте друг другу руки и поедем домой пить мировую. Честное слово, господа!»
Самая известная дуэльная история 20 века – поединок между поэтами Валерием Брюсовым и Андреем Белым. Между литераторами были непростые отношения, которые усложнились еще сильнее в лучших дуэльных традициях из-за женщины. Нина Перовская, расставшись с Белым, начала проявлять симпатию к Брюсову. Брюсов начал отпускать колкости в адрес соперника, а затем прислал ему сложенное в виде стрелы посланье «Бальдеру Локи». Белый ответил стихотворением «Старинному врагу». Конфликт становился все острее, и Белый вызвал Брюсова на дуэль. К счастью и для них, и для любителей поэзии, поэты помирились. Позже Брюсов описал эту ситуацию в произведении «Огненный ангел».
Часть информации взята тут:
Н. Марченко «Приметы милой старины Нравы и быт пушкинской эпохи»
А. В. Востриков «Книга о русской дуэли»