каз и инеж момент в ванной в какой главе
Каз и инеж момент в ванной в какой главе
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
— Ну что, поиграем по-настоящему, Бреккер? Могущество моего города против твоей банды головорезов.
Он поднял трость, чтобы подать сигнал Джесперу.
— Лодка с цветами с западной стороны, — сказал он Инеж. Этого было вполне достаточно — девушка запрыгнула на перила моста и исчезла за бортиком без малейших колебаний.
В небе взорвалась первая партия фейерверков, вспыхивая в бледном полуденном солнце. Его план начал действовать.
Каз вытащил из кармана веревку с петлей на конце и надел ее на перила. Затем зацепился за них набалдашником трости, подтянулся, перепрыгнул, и пронесся над водами канала. Веревка резко натянулась, и он дугой полетел обратно к мосту, как маятник, приземляясь на палубу цветочной баржи рядом с Инеж.
Две шлюпки городской стражи уже мчались к ним, а офицеры сбегали по пандусам к каналу. Каз не знал, какой фортель выкинет Ван Эк, — он определенно не ожидал, что купец подключит к делу городскую стражу, — но не сомневался, что торговец попытается перекрыть им все пути для побега. Прозвучала новая череда взрывов, и небо над Обручем озарилось розовыми и зелеными вспышками. Туристы радостно закричали. Они не заметили, что два фейерверка вылетели со стороны канала и проделали дыры в носу одной из шлюпок стражников. Люди побежали к бортикам и стали прыгать в канал, когда та начала тонуть. Хорошая работа, Уайлен. Он дал им время — и сделал это, не вызвав панику у прохожих. Каз хотел, чтобы толпа пребывала в наилучшем расположении духа.
Он кинул вазон с дикой геранью в канал, не обращая внимания на протесты продавца, и схватил одежду, которую заранее спрятал там Матиас этим утром. Затем накинул на плечи Инеж красный плащ, с которого ливнем сыпались лепестки и бутоны, пока девушка цепляла на себя свои кинжалы. Выглядела она так же ошарашенно, как и цветочник.
— Что? — спросил он, кидая ей маску Мистера Кримсона и надевая на себя такую же.
— Это были любимые цветы моей матери.
— Приятно знать, что Ван Эк не вылечил тебя от сентиментальности.
— Рада тебя видеть, Каз.
— Я тоже рад, что ты снова с нами, Призрак.
— Подожди, — сказал он, прислушиваясь. Фейерверки затихли, и секундой позже он услышал звук, которого ждал — музыкальный звон монет, падающих на мостовую, за коим последовали довольные вопли толпы. — Вот теперь — да.
Они взялись за веревку, и Каз резко за нее дернул. Та с пронзительным шумом втянулась, поднимая их вверх с молниеносной скоростью. За долю секунды они снова оказались на мосту, но картина, представившаяся перед ними, решительно отличалась от той, которую они видели всего две минуты назад.
Западный Обруч погрузился в хаос. Мистеры Кримсоны были повсюду, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят человек в красных масках и плащах, которые подкидывали монеты в воздух, пока туристы и местные толкались и пихались, смеялись и кричали, ползали на четвереньках и совершенно не обращали внимания на городских стражников, пытающихся пробраться мимо них.
— Маменька, папенька, рента уплачена? — закричала группка девушек из дверного проема «Синего ириса».
— Нет, дорогая, все деньги потрачены! — хором отвечали Мистеры Кримсоны и подкидывали очередные горсти монет, вызывая у беснующейся толпы новую волну радости.
— Расчистить путь! — приказал капитан стражи.
Один из офицеров попытался сдернуть маску с Мистера Кримсона, стоящего у фонарного столба, и толпа начала его недовольно освистывать. Каз и Инеж окунулись в вихрь красных плащей и людей, собирающих монеты. Слева от себя он услышал смех девушки, приглушенный маской. Он никогда не слышал, чтобы она заливалась таким смехом, легкомысленным и безумным.
Когда он поднял взгляд, то унего появилось впечатление, что он всматривается в густую пелену. Дым висел тяжелой завесой в воздухе. В ушах парня гудело. Будто издалека, он услышал испуганные крики и вопли ужаса. Мимо него пробежала женщина с лицом и волосами, покрытыми пылью и штукатуркой, как у призрака из пантомимы. Ее руки были прижаты к ушам. Из-под ее ладоней вытекали струйки крови. В фасаде дома «Белой розы» зияла огромная дыра.
Инеж начала поднимать маску, но он резко натянул ее обратно ей на лицо. Затем покачал головой. Что-то было не так. Он задумывал миролюбивую заварушку, а не большую катастрофу, и Уайлен был не из тех людей, кто мог так грубо напортачить. Кто-то другой решил обрушить беду на Западный Обруч, кто-то, кто был не против нанести серьезные повреждения.
Каз знал только то, что он вложил много времени и денег, чтобы вернуть своего Призрака. И он точно не собирался терять ее снова.
Парень быстро коснулся плеча Инеж. В долгих объяснениях она и не нуждалась. Бреккер побежал к ближайшему переулку. Ему не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что она рядом — бесшумная, твердо держащаяся на ногах. Инеж могла бы обогнать его в мгновение ока, но они бежали в тандеме, подстраиваясь друг под друга шаг за шагом.
Вот этот хаос был уже Джесперу по душе!
Перед ним стояло две задачи: одну нужно выполнить до обмена пленниками, другую — после. Пока Инеж находилась во власти Ван Эка, первая линия обороны отводилась Нине, на случай если стражники попытаются увести девушку с моста или поставят под угрозу ее жизнь. Джеспер должен был держать Ван Эка на мушке — никакой стрельбы на поражение, но если этот тип начнет размахивать пушкой, Джесперу разрешили оставить его без руки. Или рук.
— Ван Эк непременно что-нибудь выкинет, — сказал Каз еще на острове Черной Вуали, — и дело будет грязным, так как у него осталось менее двенадцати часов, чтобы составить план.
— Хорошо, — кивнул Джеспер.
— Плохо, — строго отрезал Каз. — Чем сложнее план, тем больше людей ему придется задействовать, тем больше они будут болтать, и тем больше вероятность, что все пойдет не так.
— Это закон систем, — пробормотал Уайлен. — Встраиваешь предохранители на случай оплошностей, но что-то в этих предохранителях и приводит к непредвиденным ошибкам.
— Действия Ван Эка не будут изысканными, но будут непредсказуемыми, так что мы должны быть готовы.
— Как мы сможем приготовиться к непредсказуемому?
— Расширим наши варианты. Оставим все возможные пути отступления открытыми. Крыши, улицы, переулки и водные пути. Ван Эк ни за что не позволит нам просто так уйти с того моста.
Джеспер увидел угрозу издалека, заметив группу городских стражников, направляющихся к мосту. Это могла быть просто рутинная проверка. В Обручах такое происходило несколько раз в году — способ Торгового совета показать картежникам, сутенерам и артистам, что, сколько бы денег они ни приносили в городскую казну, главное здесь все еще правительство.
Он подал сигнал Матиасу и стал ждать. Каз дал ясно понять: «Ван Эк не станет действовать, пока Элис не вернется и не будет вне опасности. Вот тогда нам нужно смотреть в оба».
И, конечно же, как только Элис и Инеж поменялись местами, на мосту началась какая-то потасовка. У Джеспера чесались руки нажать на курок, но его вторая задача тоже была простой: ждать сигнала от Каза.
Через секунду трость Бреккера взлетела в воздух, и они с Инеж перепрыгнули через перила моста. Джеспер поджег спичку и одна, две, три, четыре, пять ракет, которые приготовил Уайлен, с визгом рванули в небо, взрываясь разноцветными всполохами. Последняя была розового оттенка. «Стронция хлорид, — пояснил ему Уайлен, работая над своей коллекцией фейерверков, взрывчаток, фотобомб, долгоносиков и всем остальным, что ему требовалось. — В темноте он горит красным».
«В темноте все всегда кажется интереснее», — ответил ему тогда Джеспер. Ничего не смог с собой поделать. Серьезно, если маленький купец сам дает ему поводы, грех было бы этим не воспользоваться.
Первая партия фейерверков была сигналом для Мистеров Кримсонов, которых Нина с Матиасом завербовали ночью, — или очень ранним утром, — предлагая бесплатную еду и вино любому, кто явится на Годмедбридж сразу после полудня, когда взорвутся фейерверки. Все это якобы было большой рекламной акцией для несуществующего игорного дома «Сабли Кримсона». Зная, что придут далеко не все, они раздали более двухсот костюмов и мешочков с фальшивыми монетами. «Если наберется хотя бы пятьдесят, этого будет достаточно», — сказал Каз.
Текст книги «Продажное королевство»
Автор книги: Ли Бардуго
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Прежде чем он успел передумать, Каз опустил голову. Инеж резко втянула воздух. Его губы замерли прямо над жарким местом соединения ее плеча и тонкой шеи. Он ждал. Попроси меня остановиться. Оттолкни меня.
– Продолжай, – повторила она. Закончи историю.
Легчайшее движение, и его губы коснулись кожи – теплой, гладкой, вышитой капельками влаги, как бисером. Его охватило желание, в голове закрутилась тысяча образов, которые он копил, едва позволял себе представлять – копна ее темных волос высвобождается из косы, руки нащупывают гибкую линию талии, губы Инеж приоткрываются, нашептывая его имя.
Но тут все это испарилось. Он тонул в гавани. Ее тело обернулось трупом. Девушка смотрела на него мертвыми глазами. Внутри него все сжалось от отвращения и тоски.
Каз дернулся назад, и его ногу пронзило болью. Рот горел синим пламенем. Комната кружилась. Парень вжался в стенку, пытаясь сделать вдох. Инеж вскочила на ноги и шагнула к нему с обеспокоенным лицом. Он поднял руку, чтобы остановить ее.
Она стояла посередине плиточного пола, окаймленная белым и золотом, как позолоченная икона.
– Что с тобой случилось, Каз? Что случилось с твоим братом?
– Расскажи мне. Пожалуйста.
«Расскажи ей, – требовал голос в его голове. – Расскажи ей все». Но он не знал, как и с чего начать. Да и к чему это? Чтобы она придумала, как оправдать его преступления? Он не нуждался в ее жалости. Ему не нужно оправдывать себя, только найти способ, как отпустить ее.
– Все верно, – продолжил он. – Клерки из банка, сдавшие ему информацию о нас. Лживый адвокат. Человек, который бесплатно поил меня горячим шоколадом в фальшивой конторе Герцуна. Я уничтожил их всех, одного за другим, кирпичик за кирпичиком. И Роллинс будет последним. Грязь от этих поступков не очистить молитвами, Призрак. Меня не ждет ни покой, ни прощение – не в этой жизни, и не в следующей.
Инеж покачала головой. Как она могла и дальше смотреть на него с добротой во взгляде?
– Прощения не просят, Каз. Его надо заслужить.
– Этим ты намерена заняться, охотясь на работорговцев?
– Охотясь на работорговцев. Искореняя купцов и боссов Бочки, которые наживаются на них. Стараясь стать кем-то большим, чем просто следующим Пеккой Роллинсом.
Это невозможно. Ничего больше не было. Он видел правду, даже если Инеж не могла. Она сильнее, чем он когда-либо станет. Девушка сохранила свою веру и доброту, когда мир пытался вырвать их жадными ручищами.
Его взгляд прошелся по ее лицу – как всегда пристально, голодно, хватаясь за каждую деталь, как вор, которым он и являлся, – по темным бровям, по глубоким карим глазам, по изгибу губ. Он не заслуживал мира и не заслуживал прощения. Но если Каз сегодня умрет, возможно, единственное, чего он заслуживал, – это воспоминания о ней, которое заберет с собой на другую сторону – самое яркое из всего, на что у него когда-либо будет право.
Когда он снова повернулся к Инеж, то был готов.
– Что бы со мной ни произошло, переживи этот город. Получи свой корабль, отомсти, вырежи свое имя на их костях. Но переживи тот хаос, в который я нас завел.
– Не делай этого, – попросила Инеж.
– Тогда все будет кончено. Выхода нет. Награды нет. Ничего не осталось.
– Ничего, – повторила она.
– Попытайся найти особенности Дуняши.
– У бойца всегда есть некие особенности, намеки на старую травму, опущенное плечо, когда они замахиваются перед ударом.
– У меня тоже есть особенность?
– Ты выпрямляешь плечи, прежде чем начать двигаться, словно готовишься к представлению и ждешь, пока внимание публики сосредоточится на тебе.
Инеж выглядела слегка оскорбленной этим заявлением.
Каз подумал о миге на Вельгелюке, который чуть не стоил ему всего.
– Я – калека. Это моя особенность. Людям не хватает ума искать другие.
– Не ходи в Клепку, Каз. Давай придумаем другой выход.
– Если тебе хоть когда-нибудь было не наплевать на меня, не ходи за мной.
Он оттолкнул ее и вышел из комнаты. Каз не хотел думать о том, что ему было терять. Инеж ошибалась в одном. Он в точности знал, что оставит после себя, когда уйдет.
27
Инеж
Она все равно последовала за ним.
«Если тебе хоть когда-нибудь было не наплевать на меня».
Инеж громко фыркнула и перепрыгнула через дымоход. Это даже оскорбительно! У нее было бесчисленное количество возможностей освободиться от Каза, и она ни разу ими не воспользовалась.
Очевидно, что он не подходит для нормальной жизни. Но неужели она сама сможет найти добропорядочного мужа, родить ему детей, а затем идти затачивать кинжалы, когда те лягут спать? Как она объяснит кошмары, преследующие ее после «Зверинца»? Или кровь на своих руках?
Девушка до сих пор чувствовала прикосновение пальцев Каза к своей коже, легкое, как перышко, касание его губ к шее, видела его расширенные зрачки. Два самых смертоносных человека из Бочки, а они едва могли прикоснуться друг к другу, не рассыпаясь на кусочки. Но они пытались. Он пытался. Может, они попытаются снова. Глупое желание, сентиментальная надежда девчонки, у которой не крали невинность, которая никогда не страдала от ударов кнута Танте Хелен, которая не была покрыта ранами и не разыскивалась законом. Каз бы посмеялся над ее оптимизмом.
Она подумала о Дуняше – ее тени. Какие у нее мечты? О троне, как предположил Матиас? Об очередном убийстве – жертвоприношении ее богу? Инеж не сомневалась, что еще встретится с янтарной девушкой в одежде цвета слоновой кости. Ей хотелось верить, что, когда придет время, она выйдет из битвы победителем, но не могла закрыть глаза на таланты Дуняши. Может, она действительно принцесса, девушка благородного происхождения, обученная искусству убивать, предназначенная для величия, как героиня сказки. Тогда кем была Инеж? Преградой на ее пути? Данью на алтаре смерти? «Сулийская акробатка-коротышка, которая дерется, как обычная уличная бандитка». Или, возможно, это святые привели Дуняшу на кеттердамские улицы. «Кто запомнит такую девчонку, как вы, госпожа Гафа?» Быть может, таким образом Инеж призывали к ответственности за жизни, которые она забрала.
Возможно. Но не сейчас. Ей все еще нужно расплатиться по счетам.
Инеж зашипела, скользнув вниз по водосточной трубе, и почувствовала, как повязка на ее бедре сползает. Она оставит кровавый след на всех зданиях.
Они приближались к Клепке, но девушка держалась в тени и оставалась на приличном расстоянии от Каза. Каким-то образом он всегда чувствовал ее присутствие, хоть остальным это было не по силам. Парень часто останавливался, не зная, что за ним наблюдают. Нога тревожила его больше, чем он показывал. Но Инеж не станет вмешиваться в разборки в Клепке. Хотя бы в этом она могла пойти навстречу его желанию, ведь он прав: в Бочке сила – единственная валюта, имевшая значение. Если Каз не справится с этим испытанием в одиночку, то потеряет все – не только шанс добиться поддержки от Отбросов, но и надежду на то, что когда-нибудь снова сможет свободно ходить по Бочке. Она часто хотела наказать его за высокомерие, но для нее была невыносима мысль о том, что у него заберут его гордость.
Он прыгал по крышам Гронштрата, следуя маршруту, который они вместе проложили, и вскоре в поле зрения появилась задняя сторона Клепки – узкая, косо опирающаяся на соседей, черепичные фронтоны почернели от сажи.
Сколько раз она подходила к Клепке именно отсюда? Для нее это была дорога домой. Инеж приметила окно Каза на верхнем этаже. Она провела бесчисленное количество времени на этом подоконнике, кормя собирающихся там ворон и выслушивая его коварные планы. Ниже и чуть левее находилось узкое, как щель, окошко, принадлежавшее ее собственной крошечной спальне. Тут девушку осенило, что, независимо от того, преуспеет или провалится аукцион, возможно, это ее последнее возвращение в Клепку. Она больше никогда не увидит, как Каз сидит за своим столом, не услышит стук его трости, когда он поднимался по шатким ступенькам Клепки, и одним лишь ритмом давая понять, прошла ли ночь успешно или плохо.
Она наблюдала, как он неумело ползет по краю крыши и взламывает замок на своем окне. Как только Каз исчез из виду, Инеж продолжила идти по крутому фронтону в противоположную сторону. Она не могла последовать по тому же пути, что и он, не выдав своего присутствия.
На фасаде дома, прямо под крышей, висел старый металлический крюк, используемый для подъема тяжелого груза. Инеж схватилась за него, не обращая внимания на недовольный щебет испуганных голубей, и открыла окно, толкнув его ногой и сморщив нос от вони птичьего помета. Сулийка скользнула внутрь, двигаясь по балкам крыши, и выбрала себе местечко в тени. Затем стала ждать, не зная, чем еще заняться. Если кто-нибудь подымет голову, то увидит ее, затаившуюся в углу, как настоящий паук, но зачем им это делать?
Внизу кипела жизнь. Судя по всему, праздничное настроение с утреннего парада до сих пор не иссякло. Люди приходили и уходили через дверь, перекрикивались, смеялись и пели. Несколько Отбросов сидело на скрипучей деревянной лестнице, передавая друг другу бутылку виски. Сигер – один из любимых вышибал Пера Хаскеля – продолжал выдувать одни и те же три ноты на оловянном свистке. На большее он вряд ли способен. В дверь ввалилась группа дебоширов и устроила столпотворение у входа, каркая и визжа как дураки, топая по полу и врезаясь друг в друга, как стая голодных акул. У них были топорища, усеянные ржавыми гвоздями, дубинки, ножи и пушки, а некоторые даже нарисовали черные крылья воронов на своих одичалых глазах. Позади них Инеж заметила нескольких Отбросов, которые, похоже, не разделяли всеобщего веселья – Анику с ее копной пшеничных волос, жилистого Редера, которого Пер Хаскель предлагал Казу в качестве паука, здоровяков-вышибал Кига и Пима. Ребята держались у стенки, обмениваясь недовольными взглядами, пока остальные радостно кричали и выделывались. «Они – лучшая надежда Каза на поддержку», – подумала Инеж. Самые юные члены Отбросов, детишки, которых Каз приютил и всему обучил, те, кто работал в полную силу и брал на себя худшие задачи, потому что были новенькими.
Но что именно задумал Каз? Зашел ли он в свой кабинет, потому что была причина, или это просто самый доступный вход с крыши? Планировал ли поговорить с Пером Хаскелем наедине? От двери открывался вид на всю лестницу. Каз не мог даже ступить на нее, не привлекая всеобщего внимания, если только не думал замаскироваться. А как ему спуститься по лестнице с больной ногой, чтобы никто не узнал его хромую походку, было недоступно ее пониманию.
Среди людей, собравшихся внизу, раздались радостные вопли. Пер Хаскель вышел из своего кабинета, его седые волосы сильно выделялись в толпе. Для сегодняшних празднований старик подобрал пестрый наряд – алый с серебром жилет, твидовые брюки – и разгуливал как хозяин Отбросов, банды, которую Каз собрал практически из ничего. Одной рукой он размахивал своей любимой шляпой с парадным плюмажем, а в другой держал трость. Кто-то приделал к ней карикатурного ворона из папье-маше. Инеж затошнило. Каз относился к Хаскелю лучше чем сын. Коварный, беспощадный, убийственный сын, но все же.
– Думаешь, сегодня мы его схватим, старик? – спросил Бастиан, постукивая суровой на вид дубинкой по ноге.
Хаскель поднял трость как скипетр.
– Если кто и получит эту награду, то это мои парни! Разве не так?
Те ответили громкими одобрительными криками.
Инеж резко подняла голову, когда скрипучий голос Каза прорезал шум толпы, заглушая шумную болтовню. Все подняли головы.
Он стоял наверху лестницы, глядя вниз на четыре пролета из шатких ступенек. Инеж поняла, что он поменял пальто, и оно обтягивало его идеально скроенными линиями. Каз опирался на трость, аккуратно зачесав волосы назад от бледного лба – он был похож на фигуру, высеченную из черного стекла со смертоносными гранями.
Выражение удивления на лице Хаскеля было почти комичным. Затем он рассмеялся.
– Сукин ты сын, Бреккер! Ты, должно быть, самый безумный ублюдок, которого я когда-либо встречал.
– Приму это как комплимент.
– Не стоило тебе сюда приходить – если только, конечно, не хочешь сдаться как умный парень, которым ты и являешься.
– Я почти добыл твои деньги.
Лицо Пера Хаскеля скривилось от ярости.
– Мелкий невежественный скив! – взревел он. – Впорхнул сюда, как какой-то купец в свое поместье!
– Ты всегда вел себя так, будто лучше нас, Бреккер, – крикнул Сигер, все еще держа оловянный свисток, и некоторые Отбросы согласно закивали. Пер Хаскель с одобрением похлопал в ладоши.
И это правда. Каз всегда держался на расстоянии от всех. Им хотелось товарищества, дружбы, но он никогда не соглашался играть в их игру, только в свою. Может, эта расплата была неизбежной. Инеж знала, что Каз не планировал вечно оставаться лейтенантом Пера Хаскеля. Их триумф в Ледовом Дворе должен был сделать его королем Бочки, но Ван Эк украл у него эту возможность. Отбросы не ведали о необычайных достижениях, которых он добился за последние пару недель, о трофее, вырванном из лап фьерданцев, или о награде, которая все еще могла попасть в его руки. Каз встретился с ними один, лицом к лицу – парень с несколькими союзниками, незнакомец для большинства из них, несмотря на его жестокую репутацию.
– Здесь друзей не ищи! – крикнул Бастиан.
Аника и остальные, кто стоял у стены, ощетинились. Пим покачал лохматой головой и скрестил руки.
Каз едва заметно пожал плечом.
– Я пришел не за друзьями. И не за жалкими попрошайками, трусами и неудачниками, которые считают, что Бочка им что-то должна, раз им удалось выжить. Я пришел за убийцами. Суровыми ребятами. Изголодавшимися. Такими людьми, как я. Это моя банда, – сказал Каз, глядя на них сверху и постукивая тростью по половицам, – и мне надоело исполнять чужие приказы.
– Вперед, мальчики, хватайте свою награду! – закричал Хаскель. Последовала короткая пауза, и на секунду Инеж понадеялась, что они ослушаются и просто взбунтуются против старика. А затем открылись шлюзы. Бастиан и Сигер первыми рванули к лестнице, им не терпелось попытать счастья с Грязными Руками.
Но Сигер был слишком медлительным после виски, и к тому времени, как он добежал до Каза на третьем лестничном пролете, парень выбился из сил. Трость Каза проделала две режущих дуги, ломая кости руки Сигера. Вместо того чтобы разбираться с Бастианом, он скользнул мимо него, двигаясь необычайно быстро, несмотря на больную ногу. Прежде чем Бастиан успел повернуться, Каз ткнул тростью в мягкое место между бедром и коленом головореза. Тот рухнул со сдавленным вскриком.
У Каза все еще было преимущество благодаря занятой им позиции, тому, что он находился наверху, но Отбросов было больше, и теперь они нападали волнами. Вариан и Свонн помчались к площадке на третьем этаже, Красный Феликс шел за ними по пятам, Майло и Горка бежали следом.
Свонн и Красный Феликс наступали на Каза с двух сторон. Красный Феликс схватил его за пальто и дернул назад. Каз высвободился из него, как фокусник, выбиравшийся из смирительной рубашки на шоу в Восточном Обруче.
Свонн яростно замахал шипованным топорищем, и Каз стукнул его набалдашником трости по скуле. Даже издалека Инеж рассмотрела, как половина лица парня превратилась в кровавое месиво.
Каз лишился трости. Парень широко развел руки в черных перчатках. Инеж снова подумала о фокуснике. Вот, посмотрите, в моих рукавах ничего нет.
Еще трое Отбросов перепрыгнули через Красного Феликса и накинулись на Бреккера – Майло, Горка и долговязый Битл со своим странным маленьким лицом и сальными волосами. Инеж осмелилась моргнуть, а Майло уже прижимал Каза к стене, осыпая его ребра и лицо ударами. Каз откинул голову назад и врезался лбом в Майло с тошнотворным хрустом. Тот ошеломленно шагнул назад, и Каз воспользовался преимуществом.
Но противников было слишком много, а в арсенале Каза были одни лишь кулаки. По его лицу текла струйка крови, губа треснула, левый глаз заплыл. Его движения замедлялись.
Горка исполнил удушающий захват на горле Бреккера. Каз врезал ему локтем по животу и вырвался на свободу. Затем отчаянно рванул вперед, но Битл схватил его за плечо и врезал дубинкой по печени. Парень согнулся пополам и сплюнул кровь. Горка ударил его по виску толстым звеном цепи. Инеж увидела, как глаза Каза закатились. Он покачнулся. А затем упал на землю. Толпа внизу издала победный клич.
Инеж пришла в движение прежде, чем обдумала свой поступок. Она не могла просто смотреть, как он умирает. Каза уложили, пинали ботинками и топтались по его телу. В ее руках блеснули кинжалы. Она убьет их всех. Сложит их трупы горой до самых стропил и оставит как подарок для городской стражи.
Но в эту секунду, через широкие планки перил, она увидела, что его глаза открыты. Они встретились взглядом. Все это время он знал, что она здесь. Ну конечно. Он всегда умел ее находить. Каз едва заметно покачал окровавленной головой.
Инеж хотелось кричать. К черту твою гордость, к черту Отбросов, к черту весь этот проклятый город!
Каз попытался встать. Битл пихнул его обратно. Теперь они смеялись. Горка поднял ногу, и его ботинок завис над головой Каза, веселя толпу. Инеж увидела, как Пим отвернулся; Аника и Киг кричали, чтобы кто-то остановил его. Горка опустил ногу… и издал пронзительный, булькающий визг.
Каз держал его за ботинок, а нога парня вывернулась под отвратительным углом. Он скакал на одной ноге, пытаясь сохранить равновесие под странный, пронизывающий вой и блеяние, которые он издавал в такт прыжкам. Майло и Битл упорно били Каза по ребрам, но тот даже не вздрогнул. С силой, которую Инеж не могла себе представить, Каз дернул ногу Горки вверх. Здоровяк взвизгнул, когда его колено выскочило из сустава, и повалился в сторону, лепеча: «Моя нога! Моя нога!»
– Советую приобрести трость, – сухо произнес Каз.
– Не убивай его, ты, придурок! – взревел Хаскель, несомненно все еще думая о награде.
Каз схватился за перила и встал на ноги. Битл поднял руки, будто забыл, что у него все еще имелась дубинка, а Каз – безоружен. Бреккер схватил его за волосы, дернул голову назад и стукнул об перила – звук напоминал выстрел, отдача была такой сильной, что голова Битла отскочила от дерева не хуже резинового мячика. Он свалился и свернулся, как маленький хорек.
Каз вытер рукавом лицо, размазывая кровь по носу и лбу, и сплюнул. Затем поправил перчатки, посмотрел на Пера Хаскеля со второго этажа и улыбнулся. Его зубы были красные и влажные. Толпа увеличилась с начала битвы. Бреккер покрутил плечами.
– Кто следующий? – спросил он, словно у него была назначена встреча где-то еще. – Кто рискнет? – Инеж не знала, как ему удавалось сохранить твердость в голосе. – Вот что я делаю весь день напролет. Я сражаюсь. Когда вы в последний раз видели, чтобы Пер Хаскель принимал участие в драке? Руководил работой? Черт, когда в последний раз он вылезал из кровати до полудня?
– Я уже говорил, что не имею к этому отношения, – ответил Каз.
– А Пекка Роллинс говорит иное.
– Рад слышать, что ты веришь слову Грошового Льва больше, чем одному из своих людей.
По толпе внизу прошел тревожный ропот, как ветер, шелестящий между листьями. Банда была семьей, эта связь – сильнее кровной.
– Ты достаточно безумен, чтобы перейти дорогу торговцу, Бреккер.
– Безумен, – не спорил Каз. – Но не достаточно глуп.
Некоторые из членов Отбросов начали перешептываться друг с другом, словно никогда даже не думали, что Ван Эк мог сфабриковать обвинения. Ну, разумеется. Ван Эк – аристократ. Зачем преуспевающему купцу выдвигать подобные обвинения какой-то канальной крысе, если это неправда? И, в конце концов, Каз пошел на многое, чтобы доказать, что он способен на все.
– Тебя видели на Гудмедбридже с женой торговца, – настаивал Пер Хаскель.
– Женой, а не сыном. Его жена, которая сейчас находится в безопасности дома, рядом со своим лживым муженьком, вяжет пинетки и разговаривает с птицами. Задумайся хоть на минуту, Хаскель. Какой толк мне от выродка торговца?
– Я пошел против Ван Эка, потому что он пошел против меня, и теперь он использует городских прихвостней, Пекку Роллинса и всех вас, чтобы сравнять счет. Все просто.
– Я не просил этих неприятностей, парень. Не просил и не хотел их.
– Ты хотел все другое, что я приносил к твоим ногам, Хаскель. Ты бы до сих наживался на дешевом мошенничестве и пил разбавленный виски, если бы не я. Эти стены обрушились бы прямо на твою голову. Ты брал каждую монету, присваивал себе все успехи, которые я тебе преподносил. Пожирал прибыль от Пятой гавани и «Клуба Воронов», будто заслужил ее, отправлял меня на разборки и на грязную работу за себя. – Его взгляд медленно прошелся по Отбросам, собравшимся внизу. – Все вы оставались в выигрыше. Получали свое вознаграждение. Но при первой же возможности готовы подлизаться к Пекке Роллинсу, ради удовольствия надеть на меня петлю. – И снова недовольный шорох в толпе. – Но я не сержусь.
На Каза смотрело около двадцати Отбросов, все вооружены, но Инеж могла поклясться, что чувствовала их облегчение. Затем она поняла – драка была лишь вступительным актом. Они знали, что Каз – крепкий орешек. Им не нужны доказательства. Все вертелось вокруг того, что требовалось Казу. Чтобы совершить переворот против Пера Хаскеля, нужно было искать Отбросов по отдельности и говорить с каждым индивидуально, тратя время и рискуя попасться на улицах Бочки. Теперь у него имелась публика, и Пер Хаскель был рад поприветствовать всех и каждого – небольшое развлечение, драматический конец Каза Бреккера, «Уничтожение Грязных Рук». Но это не дешевая комедия. Это кровавый обряд, и Пер Хаскель позволил банде собраться, так и не поняв, что настоящее представление еще впереди. Каз стоял за своей кафедрой – раненый, избитый и готовый проповедовать.
– Я не сержусь, – повторил он. – Не на это. Но знаете, что меня разозлило? Что действительно вывело меня из себя? Что вороны теперь выполняют приказы Грошовых Львов. Что вы маршировали за Пеккой Роллинсом, словно это повод для гордости. Одна из самых смертоносных банд в Бочке прогнулась, как кучка новичков.
– У Роллинса есть власть, парень, – отозвался Пер Хаскель. – Ресурсы. Будешь читать мне лекции, когда поживешь с мое. Моя задача – защищать эту банду, и я это сделал. Я уберег их от твоего безрассудства.
– Думаешь, ты в безопасности, потому что перекатился на спинку для Пекки Роллинса? Думаешь, он с радостью будет соблюдать перемирие? Что он не жаждет получить то, что у тебя есть? Разве это похоже на Пекку Роллинса?
– Черта с два, – фыркнула Аника.
– Кого вы хотите увидеть перед этой дверью, когда лев проголодается? Ворона? Или никому не нужного петуха, который громко кукарекает и хорохорится, а затем идет на сговор с Грошовым Львом и каким-то грязным купцом против одного из своих?
С высоты своего места Инеж видела, как люди, стоящие рядом с Пером Хаскелем, слегка отстранились. Некоторые косились на него, на перо в шляпе, на трости в руках – трость Каза, которой он орудовал с такой кровавой точностью, и фальшивую трость с вороном, приобретенную Хаскелем, чтобы поиздеваться над ним.
– В Бочке никто не торгует безопасностью, – сказал Каз, и его сорванный голос пламенем поднялся над толпой. – Есть только сила и слабость. Уважения не просят. Его надо заслужить.
«Прощения не просят. Его надо заслужить». Он украл ее фразу! Инеж почти улыбалась.
– Я вам не друг, – продолжал он. – И не отец. Я не собираюсь предлагать вам виски, похлопывать по спинке и называть «сынками». Но я наполню вашу казну деньгами. Запугаю ваших врагов так, чтобы они разбегались при виде татуировки на ваших руках. А теперь скажите, кого вы хотите увидеть перед этой дверью, когда Пекка Роллинс придет забрать у вас все?
Тишина разбухала, как клещ, подпитываясь перспективой насилия.
– Ну? – гневно выпалил Пер Хаскель, важно надув грудь. – Отвечайте ему! Вы хотите своего законного лидера или какого-то выскочку-калеку, который не может даже ходить прямо?
– Может, я и не могу прямо ходить, – протянул Каз. – Но, по крайней мере, я не убегаю от драки.
Он начал спускаться по лестнице.
Вариан наконец-то очухался после падения. Хоть он и нетвердо держался на ногах, но парень двинулся к лестнице, и Инеж не могла не проникнуться уважением к его преданности Хаскелю.
Пим оттолкнулся от стены и встал у него на пути.
– Позови людей Роллинса! – приказал Пер Хаскель Вариану. – Подними тревогу!
– Ты Грошовой Лев? – спросила она. – Или Отброс?
Медленно, с явной хромотой, но прямой спиной, Каз спустился по пролету, тяжело опираясь на перила. Когда он дошел до последней ступеньки, оставшаяся толпа расступилась.
Заросшее лицо Хаскеля покраснело от страха и негодования.
– Долго ты не проживешь, парень. Чтобы одолеть Пекку Роллинса, понадобится больше, чем у тебя имеется.
Каз вырвал свою трость из его руки.
– У тебя есть две минуты, чтобы убраться из моего дома, старик. Цена этого города – кровь, – сказал Каз, – и я с радостью заплачу твоей.
Данное произведение размещено по согласованию с ООО «ЛитРес» (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.