какая болезнь была у стивена хокинга
Наперегонки со смертью Как Стивену Хокингу удалось дожить до старости
Боковой амиотрофический склероз (БАС), или мотонейронная болезнь, также известная в США как болезнь Лу Герига, — редкое заболевание центральной нервной системы, приводящее к параличам конечностей и атрофии мышц. Оно стало широко известно в 1939 году, когда установивший несколько рекордов американский бейсболист Генри Луи Гериг ушел из спорта в возрасте 36 лет. Оказалось, что он страдал от быстро прогрессировавших неизлечимых нарушений двигательных функций. Спортсмен скончался через два года после постановки диагноза.
Большинство пациентов живут не дольше пяти лет после того, как болезнь обнаружена. Физику-теоретику Стивену Хокингу был двадцать один год, когда ему диагностировали БАС, однако он дожил до 75-летнего возраста, хотя и был на грани смерти в 1985 году из-за воспаления легких.
Каждая мышца управляется мотонейронами, расположенными в двигательной коре в задней части лобной доли мозга или в мозговом стволе. Они передают сигналы мотонейронам, которые находятся в спинном мозге. Первые называют верхними мотонейронами, а вторые — нижними. В ряде стран выделяют различные формы мотонейронных заболеваний, затрагивающий одну или обе группы нервных клеток. Например, первичный боковой склероз (ПБС) поражает верхние моторные нейроны, прогрессирующая мышечная атрофия (ПМА) — нижние, а при БАС нарушаются функции всех мотонейронов. Тем не менее, по словам специалистов, вскрытие умерших пациентов показывало, что при ПБС и ПМА наблюдаются также патологические изменения в нижних и верхних нейронах соответственно.
Лео Маккласки (Leo McCluskey), профессор неврологии Пенсильванского университета, в своем интервью изданию Scientific American назвал заблуждением представление о том, что БАС затрагивает только моторные нейроны. Примерно у 10 процентов пациентов с мотонейронными заболеваниями наблюдались нарушения функций в других частях мозга, например, в лобных и височных долях, где не содержатся мотонейроны. Хотя считается, что болезнь Лу Герига не влияет на умственные способности, у некоторых больных все же отмечалось развитие лобно-височной деменции.
Фото: Public Domain / Wikimedia
Продолжительность жизни пациентов с БАС часто зависит от того, как долго работают нейроны, отвечающие за движение диафрагмы и, соответственно, вентиляцию легких. Когда они отказывают, возникает дыхательная недостаточность, которая является основной причиной смерти. Если нарушается функция глотательных мышц, больные умирают от голода и обезвоживания. Если ничего из этого не происходит, человек может жить многие годы, хотя качество его жизни сильно ухудшается. Так, Стивен Хокинг передвигается только с помощью компьютеризированного инвалидного кресла, снабженного синтезатором речи и инфракрасным датчиком движения. Эти устройства позволяют ему писать статьи и общаться с другими людьми.
Одной из причин того, что болезнь Хокинга не затронула работу диафрагмы и глотательных мышц, может быть ранняя форма БАС. По словам Маккласки, в его практике встречались пациенты, у которых заболевание было диагностировано в подростковом возрасте, и они дожили до 60 лет. Однако точные причины долгожительства нескольких процентов пациентов пока не ясны.
БАС до сих пор неизлечим, хотя выяснение его причин и механизмов являются целью активных исследований. Было выяснено, что, как и в случае многих других нейродегенеративных заболеваний, в клетках головного мозга накапливаются аномальные белки в нейронах центральной нервной системы. 5-10 процентов всех случаев бокового амиотрофического склероза вызваны наследственными факторами, однако заболеванию может способствовать не один, а множество генов. Для того чтобы вылечить БАС или хотя бы замедлить его прогрессирование, необходимо найти соединения, которые регулируют активность этих генов.
Американские ученые из Калифорнийского университета в Риверсайде выяснили, какие молекулы подавляют активность рецепторного белка EphA4, который связывают с быстрым развитием БАС. В своих исследованиях биологи использовали мышиную модель бокового амиотрофического склероза — мыши, которые страдали от заболевания, аналогичного болезни Лу Герига у человека. Статья исследователей опубликована в журнале Cell Biology.
EphA4 опосредует взаимодействие между моторными нейронами и астроцитами, которое, по мнению авторов работы, является одной из причин быстрой гибели первых.. Фото: Pellecchia lab / UC Riverside
Синтез белка EphA4 связан не только с прогрессирующим нарушением функций мотонейронов, но и с заболеваниями крови, при которых нарушается свертываемость, болезнью Альцгеймера, а также язвами желудка и поджелудочной железы. Однако нельзя точно сказать, каким образом можно подавить активность белка и как это повлияет на состояние пациента, поскольку исследователи не знали, какие соединения могут быть ингибиторами EphA4. Однако было точно известно, что мутации в гене, кодирующем белок, увеличивают продолжительность жизни больных животных.
Чтобы выявить подходящее соединение, ученые проанализировали молекулярное строение более ста тысяч химических веществ, применяя спектроскопию ядерного магнитного резонанса. Они искали молекулу, которая могла бы связаться с EphA4, используя подходы по оценке белок-белковых взаимодействий. Исследователи обнаружили, что таким соединением является 123C4.
Это вещество не подавляет рецептор EphA4, однако вызывает его интернализацию. Иными словами, белок после связывания с 123C4 уходит с поверхности клетки внутрь через процесс, называемый эндоцитозом. По словам ученых, 123C4 эффективно удаляет EphA4 с поверхности моторных нейронов.
Чтобы подтвердить способность препаратов на основе 123C4 продлевать жизнь, необходимо провести клинические исследования. Пока больным ряда стран (в США и Европе) доступен рилузол — единственное одобренное средство, которое продлевает жизнь пациентов на несколько месяцев.
«Лучше опухоль мозга, чем это»: как я живу с неизлечимой болезнью
Среди самых известных пациентов с БАС – физик Стивен Хокинг, бейсболист Лу Гериг, композитор Дмитрий Шостакович. В России, по оценкам экспертов, проживает 10–15 тысяч людей с БАС. Наша героиня Ольга рассказала о своем опыте жизни с боковым амиотрофическим склерозом.
Как был поставлен диагноз?
Дожив до 32 лет, я ни разу не слышала даже упоминания о таком заболевании, как боковой амиотрофический склероз (БАС). В марте 2012 года я заметила, что у меня слабеет кисть правой руки – я не могла открывать бутылку с водой, и немного спотыкаются ноги. Я подумала, что это какое-то защемление позвоночника и пошла к мануальному терапевту-неврологу. Он меня осмотрел и встревоженно отправил на томографию и обследование с подозрением на опухоль мозга или на БАС.
Когда я прочитала в интернете про болезнь БАС, ужаснулась и подумала, лучше уж опухоль мозга, чем это. Я так испугалась диагноза БАС, что долгое время не могла решиться пойти на обследование, хотя симптомы усиливались и уже мешали жить, работать и отдыхать.
Когда уже начала терять равновесие, отправилась в поликлинику по месту жительства за направлением на обследование. Это было в феврале 2013 года. Я жила и работала в Москве, мне дали направление в Институт неврологии РАМН. Там опытные специалисты и неврологи, проведя все необходимые обследования, поставили мне диагноз: «болезнь двигательных нейронов, БАС». Было очень страшно, меня выписали без особого лечения, без перспективы на выздоровление, назначив небольшую поддерживающую терапию сосудистыми препаратами и усиленное питание.
Мне было очень тяжело и морально, и физически, мысли были самые ужасные: что я ничего не смогу сделать самостоятельно, даже вздохнуть и поесть. Я не успевала привыкать к постоянным прогрессирующим изменениям моего организма и тела. Это такой стресс: только ты осознаешь и принимаешь, что не можешь ходить, тут руки совсем обездвиживаются, потом голос слабеет, люди не понимают, что ты говоришь, потом надо привыкать к изменениям в еде – обычную пищу не всегда получается проглотить. Я чувствовала себя безнадежной, беспомощной, несчастной.
Родные и близкие меня поддержали. Даже больше, чем я ожидала. Я всегда была общительная и имела много друзей и хороших знакомых. Когда мне поставили диагноз, друзья стали реально помогать мне, порой буквально водили меня за руку по моим делам и носили на руках. А разные ситуации в жизни способствовали тому, что круг моих друзей и знакомых даже увеличился. Родные все сплотились вокруг меня и все время оказывали фундаментальную и безоговорочную поддержку. Так продолжается и по сей день.
Тяжелее всего пришлись, конечно, родителям. Спасибо большое им за всё, что у меня есть. Недавно не стало моей мамы, светлая ей память. Она постоянно была со мной, на всех этапах помогала и поддерживала, любила и переживала. Теперь всё держится на папе, дай бог ему сил, здоровья и терпения!
Как принять болезнь?
Принять болезнь было очень сложно и тяжело. Молодой, активной девушке с определенными планами на будущее и мечтами о личной жизни, вдруг всё остановить и принять такую страшную болезнь, как БАС. Я прошла все стадии принятия неизбежного. Это заняло много времени и сил моих и моих близких.
Сначала было отрицание. Когда мне поставили диагноз и предложили оформить инвалидность, я сначала отказалась и продолжила ходить на работу. Но, как ни крути, болезнь брала своё. Я первое время пыталась спорить с болезнью и не верила, что будет всё, как описывают в прогнозах при этой болезни. Но когда я начала слабеть и падать на улице по пути на работу и нарушилась моя речь, мне пришлось оформить инвалидность, уйти с работы и переехать жить к родителям.
Потом у меня начался период торгов с болезнью. Я пыталась найти способ исцеления. Обращалась к разным специалистам и практикам – как к традиционным, так и нетрадиционным, даже три месяца жила в Карпатских горах у местного знахаря. Но болезнь всё равно прогрессировала.
Затем начался период злости на болезнь. Я злилась на всё: на судьбу, на себя, на свое самочувствие и на многое другое. Потом началась депрессия. Я не понимала, как мне жить дальше, и целыми днями лежала. Меня ничего не радовало, я была в отчаянии.
Я вспомнила про рисование и потихоньку начала заниматься творчеством. Это позволило немного отвлечься от болезни и своих мыслей и наполнило мою жизнь маленькими радостными и новыми эмоциями. У меня появилось пространство и время, в котором я не думала о своей несчастной судьбе и ограниченности, за рисованием я чувствовала себя самостоятельной и свободной. И чем дальше я увлекалась живописью, тем больше становилось это позитивное пространство, вытесняя злость и жуткую депрессию.
Как я стала рисовать
В детстве и юности я не умела рисовать и считала, что у меня нет к этому способностей.
Уже будучи взрослой, в 30 лет, я ради развлечения посетила мастер-класс по правополушарному рисованию и два мастер-класса по масляной живописи. Мне это так понравилось, такие приятные и новые эмоции я ощутила, особенно от общения с масляными красками. Но, пока я была здорова, это оставалось лишь приятным воспоминанием. Я работала бухгалтером и не рисовала.
Позже, когда я заболела и был поставлен страшный диагноз БАС, я находилась в жуткой депрессии и безнадеге, пыталась найти хоть что-нибудь, что меня отвлекало бы и немного радовало. И вспомнила про рисование и эмоции, связанные с ним. По удачному случаю у меня дома оказался набор для начинающих художников (купила его еще на мастер-классе) и два холста. Я нарисовала две картины маслом, неумело, но они всё равно получились красивыми, как будто какая-то высшая сила меня вела. Я влюбилась в живопись и в сам процесс рисования, старалась как можно чаще им заниматься. Начала изучать правила и азы живописи самостоятельно по видеоурокам на «Ютюбе».
Все этапы мне помогали преодолевать и переживать мои родители, родные и друзья. Родители поддерживали каждое моё решение, даже ошибочное, ухаживали за мной.
А когда близкие увидели, что рисование мне помогает, так обрадовались за меня, что не дали мне шанса отступить. Накупили мне необходимых материалов, лишь бы я только рисовала. Стали хвалить мои работы и заказывать у меня картины.
Болезнь мне удалось принять, но я так и не могу принять свое состояние, связанное с моей болезнью. Оно постоянно прогрессирует, только я привыкну к одним изменениям, как начинаются новые ухудшения и слабость. Иногда я снова впадаю в отчаяние. И опять помогает занятие творчеством и общение с близкими.
БАС такая болезнь, которая не дает повода и времени задуматься, как принимать помощь. Ты просто вынуждена просить и кричать о помощи, иногда даже совсем посторонним людям, которые встречаются на твоем пути. Конечно, очень тяжело осознавать, что ты беспомощна и что приходится просить, зато появляется возможность очаровываться людьми, почувствовать их доброту, поддержку и бескорыстность. Когда мне помогают, я научилась чувствовать опору, надежду и веру, а не только чувство вины, что тревожу людей.
Как я научилась жить с БАС
Сейчас я продолжаю творить. Есть несколько разных мотиваторов, которые заставляют меня продолжать делать то, что я делаю:
Ещё мотивирует, когда людям нравятся мои картины и они об этом говорят; когда мои работы приносят радость и их хотят купить; когда мои картины мотивируют людей заняться живописью и понять, что человек на многое способен.
До сих пор изучаю, узнаю новое, пробую, экспериментирую. Ради занятий живописью научилась держать кисти зубами и многое другое. Сначала я готовлюсь мысленно, обдумываю, что хочу нарисовать, в каких цветах и какими кистями можно будет осуществить поставленную задачу. Это я продумываю заранее, чтобы потом в процессе меньше тревожить своего помощника. Когда хочу спонтанного рисования или просто повозиться с масляными красками, беру любую кисть и выбираю цвета под настроение.
Во всем, что связано с рисованием, мне помогает мой папа. Он усаживает меня за мое рабочее место, ставит холст на мольберт, выдавливает краски на палитру, кисти мы ставим в специальную банку, из которой я их могу захватить зубами самостоятельно (обычно кисти у меня прикреплены к деревянным палочкам, это их удлиняет).
Рядом с палитрой обязательно вешаем тряпку, о которую я самостоятельно вытираю кисти. Когда рабочее место готово, я приступаю к любимому занятию и могу прорисовать два-три часа, лишь изредка подзывая папу, чтобы он помог – подвинул холст или добавил краску на палитру). Спасибо большое моему папе, что за всеми тяжелыми заботами обо мне он находит возможность помогать мне с рисованием.
Главное для меня в жизни, чтобы родные и близкие были живы и здоровы, чтобы была хоть небольшая возможность заниматься любимым делом. Хочу сказать, что творчество помогает и дает силы. И еще не стоит откладывать жизнь и чувства на потом, надо жить сейчас!
В России существует лишь одна организация, помогающая пациентам с этим редким заболеванием. Фонд «Живи сейчас» развивает системную помощь людям с БАС и другими нейромышечными заболеваниями. Редакция благодарит фонд на помощь в подготовке материала.
Как Стивену Хокингу удалось прожить больше 70 лет с болезнью Лу Герига?
В 2012 году Стивену Хокингу исполнилось 70 лет, с тех пор прошло три года. Хокинг — яркий пример того, что когда врачи предрекают скорую кончину, нужно собраться и жить дальше. Таким образом, ему удалось победить свой диагноз почти на полвека, отложив на этот же срок фатальный исход. Об этом человеке и о его знаменитом голосе мы писали много. Недавно вышел фильм про него, а за главную роль Эдди Редмейн получил Оскар.
Знаменитый физик-теоретик посвятил свои идеи о черных дырах и квантовой гравитации широкой публике. Большую часть своего времени на публике он был прикован к инвалидной коляске из-за заболевания — бокового амиотрофического склероза (БАС, ALS), известного также как болезнь Лу Герига. С 1985 года он был вынужден общаться с помощью компьютерной системы — которой он управляет с помощью щеки — и нуждается в постоянной опеке.
И хотя болезнь приковала его к креслу, она его не сломила. 30 лет Хокинг провел на посту ординарного профессора математики в Кембриджском университете. В настоящее время он — директор по исследованиям Центра теоретической космологии.
Как Хокингу удалось прожить так долго, в то время как другие люди умирают вскоре после постановки диагноза? На этот вопрос ответил Лео Маккласки, адъюнкт-профессор неврологии и медицинский директор ALS Center при Университете Пенсильвании.
Что такое БАС и сколько форм этой болезни мы знаем?
Известно, что есть несколько вариантов БАС. Один называется прогрессивной мышечной атрофией, или ПМА. Эта болезнь изолирована в нижних мотонейронах. Но патологически, если вы вскроете пациента, будут признаки повреждения верхних мотонейронов.
Есть также первичный боковой склероз — ПБС — и клинически он выглядит как изолированное расстройство верхних мотонейронов. Но патологически он демонстрирует расстройство нижних мотонейронов также.
Другой классический синдром называется бульбарный БАС, или супрануклеарный прогрессивный паралич, который ослабляет черепные мышцы вроде языковых, лицевых и глотательных мышц. Но он почти всегда распространяется и на мышцы конечностей.
Таковы четыре классических мотонейронных нарушения, которые были описаны в литературе. В течение долгого времени считалось, что эти нарушения ограничены мотонейронами. Но стало ясно, что это не так. В настоящее время хорошо известно, что у 10% пациентов с этим заболеванием развивалась дегенерация другой части мозга вроде других частей лобной доли, не содержащих мотонейроны, или височной доли. Таким образом, у некоторых из таких пациентов может на самом деле развиться фронтально-височная деменция.
Одним из заблуждений о БАС является то, что это всего лишь мотонейронное заболевание, но это не так.
Что показал случай Стивена Хокинга об этом заболевании?
Жизнь этого человека показала, что болезнь Лу Герига — невероятно переменчивое расстройство во многих отношениях. В среднем люди живут два-три года после постановки диагноза. Но это означает, что половина людей живет дольше, а значит, есть люди, которые живут очень и очень долго.
Ожидаемая продолжительность жизни зависит от двух вещей. Во-первых, мотонейроны управляют диафрагмой — дыхательной мышцей. Люди часто умирают от дыхательной недостаточности. Во-вторых, ухудшение работы глотательной мышцы может привести к недостаточности питания и обезвоживанию. Если этих двух вещей нет, потенциально можно жить в течение очень долгого времени, хотя качество этой жизни может быть сомнительным. То, что произошло с Хокингом, просто поражает.
Он прожил так долго, потому что заболел еще молодым и имел несовершеннолетний диабет?
Несовершеннолетний диабет диагностируется в подростковом возрасте, и я не знаком с ним достаточно хорошо, чтобы обсуждать. Но это наверняка диабетическое расстройство, которое прогрессирует очень и очень медленно. В моей клинике есть пациенты, которым поставили такой диагноз еще в подростковом возрасте, и они до сих пор живут до 40, 50 или 60 лет.
Я думаю, меньше нескольких процентов.
Как думаете, продолжительность жизни Хокинга обусловлена в большей мере отличной заботой о нем или же биологией его конкретной формы БАС?
Думаю, и тем и другим. Я не очень хорошо с ним знаком, поэтому не знаю, каким операциям его подвергали. Если ему не делали искусственную вентиляцию легких, дело в биологии — она определяет, как долго прогрессирует нейродегенеративное заболевание и сколько времени отводит на жизнь. При проблемах с глотанием вы можете получить питательную трубку, которая сводит на нет проблемы с питанием и обезвоживанием. Но от биологии многое зависит.
Хокинг, очевидно, обладает довольно активным умом, и его предыдущие заявления показывают, что его настрой довольно позитивный, несмотря на его состояние. Нет ли доказательств того, что образ жизни и психологическое состояние влияют на срок жизни пациентов?
Не думаю, что долголетие зависит от этого.
БАС до сих пор не имеет лечения. Что мы узнали о болезни совсем недавно, что могло бы помочь разработать лучшие способы лечения?
Еще в 2006 году стало понятно, что, как и многие другие нейродегенеративные заболевания, БАС определяется по накоплению аномальных белков в мозге. На 10% БАС генетически обусловлен и зависит от мутации гена. Есть определенные гены, которые приводят к определенным видами БАС. Зная особенности этих генов, мы знали бы механизмы их действия на мозг, а значит потенциально имели бы цель для терапии. Но пока таких терапий нет.
«Он исключительный, — сообщил Найджел Ли, профессор клинической неврологии в Королевском колледже Лондона, в 2002 году. — Я не знаю никого, кто жил бы с ALS так долго. Необычно не только прошедшее время, но и то, что болезнь, похоже, сгорела. Он, кажется, относительно стабилен. Такого рода стабилизация крайне редка».
Впрочем, спустя десять лет, когда Хокингу исполнилось 70 в 2012 году, такая реакция появилась у многих других ученых. Анмар аль-Чалаби из Королевского колледжа Лондона назвал Хокинга «экстраординарным. Я не знаю никого, кто выжил бы в течение такого времени».
Что же делает Хокинга отличным от других? Просто удача? Или трансцендентная природа его интеллекта каким-то образом остановила неминуемую судьбу? Никто не знает наверняка. Даже сам Хокинг, который хорошо разбирается в механике, стоящей за Вселенной, не может объяснить. «Возможно, моя разновидность БАС сложилась из-за плохой абсорбции витаминов», — говорил он.
Сам Хокинг утверждает, что сосредоточенность на работе вкупе с его инвалидностью подарили ему годы, которые не были доступны для других. Любой другой в более физическом поле — скажем, сам Лу Гериг — не мог бы функционировать на столь высоком уровне. «Мне, безусловно, помогло то, что у меня есть работа и что обо мне хорошо заботились, — говорил Хокинг в 2011 году. — Мне повезло работать в области теоретической физики, одной из немногих областей, в которых инвалидность не является серьезным препятствием».
В любом случае Хокинг демонстрирует невероятное: с боковым амиотрофическим склерозом можно и нужно бороться и жить.
Болезнь Стивена Хокинга
Умерший вчера выдающийся физик Стивен Хокинг запомнился нам не только своими открытиями и замечательными научно-популярными книгами, но и своей многолетней борьбой с медленно развивающейся смертельной болезнью. Борьбой, обреченной на поражение, но по этой причине вызывающей еще большее уважение.
Нам кажется странным, но в Северной Америке, болезнь, которая была у Стивена Хокинга, в массовом сознании связывается с другим именем. Ее называют там болезнью Лу Герига, в память о знаменитом бейсболисте 20-х – 30-х годов, умершем в 1941. Впрочем, есть еще более знаменитая жертва этой болезни: согласно воспоминаниям личного врача, ею страдал в последние годы жизни Мао Цзедун. Есть у этой болезни и научные названия: болезнь моторных нейронов и боковой амиотрофический склероз. Они описывают сущность болезни. Первое из названий указывает на нервные клетки, которые поражаются болезнью – моторные, или двигательные нейроны, которые управляют движениями мышцы и отвечают за поддержание мышечного тонуса. Мышцы, лишенные связи с моторными нейронами, слабеют, утрачивают способность сокращаться и теряют массу – это явление называется амиотрофией. На месте скоплений погибших двигательных нейронов в спинном и головном мозге возникает плотная рубцовая ткань, поэтому в названии есть слово склероз (от греческого σκληρός «твердый»). Боковым же он назван, так как поражение часто охватывает нейроны в латеральной (боковой) области спинного мозга.
Одно из первых описаний болезни с таким симптомами дал в 1824 году шотландский физиолог Чарльз Белл. Связь между симптомами и гистологическими изменениями установил в 1869 году знаменитый невропатолог Жан-Мартен Шарко. Ему принадлежит и авторство термина «боковой амиотрофический склероз».
Существует несколько сходных болезней, также проявляющихся в форме амиотрофии и парализации. Например, амиотрофия Дюшенна – генетическое заболевание, проявляющееся в раннем возрасте (обычно до пяти лет) и развивающееся довольно быстро. Боковой амиотрофический склероз обычно проявляется после 40 лет, а в большинстве случаев лишь в 50 – 70 лет, и нарастает медленнее. Сначала у больных возникают судороги и слабость в мышцах. В зависимости от того, какие группы моторных нейронов поражены в первую очередь, появляются затруднения при ходьбе или речи. Постепенно парализация охватывает все больше мышц, больной теряет способность двигаться, при этом его мыслительные способности сохраняются. В конце концов паралич охватывает и дыхательные мышцы.
У Стивена Хокинга первые симптомы болезни проявились в последний год обучения в Оксфорде, а окончательный диагноз был определен в 21 год. Тогда считалось, что он вряд ли доживет до 25, но болезнь развивалась медленно, что позволило ему прожить после постановки диагноза более пятидесяти пяти лет. Правда, это весьма необычный случай. Большинство пациентов после постановки диагноза живет от двух до четырех лет.
Но уже к тридцати годам Хокинг передвигался лишь в кресле. Ухудшалась и речь, к концу 1970-х его понимали лишь члены семьи и близкие друзья. В 1985 году он утратил способность говорить. Некоторое время он общался, обозначая нужную букву поднятием бровей. Затем он стал пользоваться специальным компьютером, с помощью которого выбирал нужные буквы, слова или даже целые заготовки стандартных фраз, а озвучивал все это синтезатор речи. Довольно длительное время подвижность сохранял палец левой руки, но с 2005 года единственной работающей мышцей Стивена Хокинга остался участок щеки, и его движениями ученый пользовался для общения через синтезатор. Скорость набора была примерно одно слово в минуту. С 2009 года Хокинг стал использовать движения щеки и для управления креслом.
Что же вызывает эту болезнь? Полного ответа ученые пока не дали. Точно можно скзаать лишь, что эта болезнь не инфекционная, ей нельзя заразиться от другого больного. Прочее неясно. Лишь от пяти до десяти процентов случаев объясняются генетическими мутациями. Для некоторых из них уже установлены конкретные гены, связанные с болезнью. Например, она возникает при мутации гена SOD1 в двадцать первой хромосоме. В 2014 году исследователи из Университета Джонса Хопкинса нашли еще одну генетическую причину, на этот раз связанную с геном C9orf72 в девятой хромосоме. В нем, в некодирующей части, возникают множественные повторы группы нуклеотидов GGGGCC. Они в конечном счете приводят к тому, что ДНК вместо обычной двойной спирали приобретает четырехцепочечную форму (G-квадруплекс). Нарушается считывание информации с этой ДНК и построение по ней матричной РНК, что ведет к остановке синтеза белков в клетке. Правда, неясной осталась связь между всеми этими событиями и гибелью двигательных нейронов. Возможно, причиной тут служит нарушение деятельности гена C9orf72, но также может быть, что это связано с влиянием дефектных матричных РНК, накапливающихся в клетке. Существуют и другие гены, мутации в которых вызывают боковой амиотрофический склероз, но они объясняют лишь незначительную долю случаев.
Около 90 % случаев болезни не имеет генетического объяснения, по крайней мере, пока. Известно, что риск бокового амиотрофического склероза возрастает после травм головы средней и большой тяжести. По поводу незначительных травм головы единого мнения нет. Есть исследования, которые признают повышение риска в данном случае, есть и те, что отрицают (и те, и другие проводились на материале игроков в американский футбол). Предлагают и другие факторы риска: курение, различные токсины в пище, пестициды, другие ядовитые вещества, травмы от электрического тока, воздействие электромагнитных полей, но доказательства каждый раз оказываются слишком слабыми, чтобы их безоговорочно признать. Это одна из загадок бокового амиотрофического склероза.
Другая загадка связана с тем, как его лечить. Действенной терапии бокового амиотрофического склероза сейчас нет. Можно лишь по мере возможности пытаться облегчить симптомы и продлить продолжительность жизни пациентов, бороться с инфекциями дыхательных путей, часто сопровождающими эту болезнь, на поздней стадии использовать аппараты для поддержки дыхания. Единственный препарат, который достоверно замедляет развитие болезни, называется рилузол (коммерческие названия – рилутек и теглутик). Он был одобрен для применения в США в 1995 году. Он тормозит процесс гибели нейронов и продлевает активную жизнь пациентов. Но исправить уже имеющиеся повреждения нейронов рилузол не может.
В 2015 году в Японии для лечения бокового амиотрофического склероза разрешили применять 1-фенил-3-метил-5-пиразолон (эдаравон, радикава, радикат), который с 2001 года использовался для помощи больным после инсульта. Вскоре примеру Японии последовала Южная Корея, в 2017 году аналогичное разрешение было сделано в США, в странах Евросоюза он применяется на правах препарата для редких заболеваний. Он тоже замедляет развитие болезни. Механизм действия препарата неизвестен. Поскольку эдаравон представляет собой антиоксидант, его эффект связывают с замедлением окислительного процесса, вызывающего гибель нейронов.
Еще ряд лекарств-кандидатов предлагается различными исследователями, но эффективность их пока не доказана в ходе клинических испытаний. Предлагаются и немедикаментозные способы лечения: транскраниальная магнитная стимуляция или имплантация стволовых клеток в спинной мозг. Но и здесь надежных доказательств действенности получить пока не удалось. Не так давно ученые начали работать над созданием методов генной терапии, которые бы исправляли связанные с болезнью мутации.
Боковой амиотрофический склероз – редкая болезнь. В Европе заболеваемость составляет 2,6 случая на 100 тысяч человек в год, в США 1,5 на 100 тысяч. Мужчин среди больных в два раза больше, чем женщин. Но людей, живущих с таким диагнозом, не так мало, как может показаться. Жизнь людей с этим диагнозом и их семей весьма непроста. Помимо ежедневного ухода им требуются устройства для передвижения и коммуникации, вентиляции легких и многие другие. Например, существуют гаджеты, которые отслеживают движения глаз и позволяют человеку с помощью глаз и компьютера общаться с окружающими. В России им помогают служба помощи больным с боковым амиотрофическим склерозом и благотворительный фонд «Живи сейчас».