инквизиция в каком году началась

Святая инквизиция: когда, где и как?

Средневековье – эпоха долгих кровопролитных войн, массовых казней и смертельных эпидемий. Возрастающая дикость людей того времени стала первопричиной всех тех кошмаров и ужасов, что окутали Европу.

Святая инквизиция, уже с начала XII века, становится тем самым индикатором человеческой жестокости и стремлений властвовать любой ценой. Её главной задачей стал поиск и истребление еретиков и богоотступников, в лице учёных, оппозиционеров и обычных крестьян. Людей поддавали пыткам, гноили в тюрьмах и отправляли на незатухающее кострище святой инквизиции.

Этимология

Инквизиция (от лат. Inquisitio, «розыски», «расследования») — отдельный судебный институт католической церкви, основными обязанностями которого были выявление и искоренение ереси и богохульства.

Святая инквизиция — общее название целого ряда учреждений Римско-католической церкви, задачей которых была борьба с ересью.

История возникновения

Начиная с XII века, католическая церковь столкнулась с невиданным ростом альтернативных религиозных направлений в Западной Европе. Дабы утихомирить и побороть оппозиционные движения папство возложило на плечи епископов новые функции, согласно которым они были обязаны выявлять, судить и передавать еретиков светским властям для наказания.

В XII веке император Священной Римской империи Фридрих I Барбосса поручил папе Луцию III разработать схему розыска и раскрытия религиозных преступлений. Папа, воспользовавшись директом обязал всех новоприбывших епископов подбирать себе доносчиков из числа местных жителей, которые должны были уведомлять нового священноиерарха о всех преступлениях против церкви на вверенной ему местности. Епископ собирал все факты злодеяний и направлял их в специальные церковные суды.

Новосозданный церковный суд католической церкви был сформирован в 1215 г. папой Иннокентием III и получил название – «Инквизиция».

В 1229 г. папой Григорием IX был учреждён специальный церковный трибунал, который занимался поиском, предотвращением и наказанием за распространение ересей.

Суть и средства инквизиции

Суть инквизиции заключалась в определении причастности подсудимого к ереси.

Святая инквизиция занималась поиском еретиков и ведьм, которых обвиняли в связях с нечистой силой. Интересным является тот факт, что помимо инквизиции церкви, преследованием ведьм занимались и светские власти.

Обычно приговоры вынесенные инквизиционным судом сводились к смертной казни (сожжении на костре) и исполнялись уже светскими властями.

Исторические этапы

Историю инквизиции можно разделить на 3 хронологических периода:

Первый период характеризовался эпизодическим гонением отдельных иноверцев, а суд над ними составлял лишь малую часть обязанностей епископов.

Во время второго периода начинают создаваться специальные уполномоченные инквизиционные трибуналы, которые находились в руках доминиканских монахов.

Испанская инквизиция

Инквизиция в Испании берёт своё начало с XIII века и является самой жестокой и кровавой за всю историю гонений католической церкви. Своего апогея она достигла уже в XV веке, благодаря булле Папы Сикста IV, в которой определялись принципы соблюдения церковных доктрин, религиозного обращения в христианство, как истинную веру, всех иудеев (в марран) и мусульман (в моррисков) и обнаружение ересей, с последующим их разоблачением.

Регулярные преследования иноверцев начинаются с момента реформирования инквизиционной системы Фердинандом II Арагонским и Изабеллой Кастильской впоследствии объединения Арагона и Кастилии в одну монархию.

В 1480 году в городе Севилья впервые был создан специальный инквизиционный трибунал, цель которого заключалась в преследовании людей, тайно выполнявших еврейские обряды.

В 1483 году с одобрения папы Сикста IV верховным инквизитором становится духовный наставник королевы Изабеллы Кастильской – Томас-де-Торквемада, который и сделал своё имя синонимом кровожадности и фанатической жестокости, погубившей и искалечившей сотни тысяч жизней.

Основным призванием Торквемады стало полное религиозное и политическое объединение Испании. Создавалась целая сеть специальных инквизиционных учреждений, в которую входили Центральный инквизиционный совет и четыре местных трибунала, число которых вскоре увеличили до 10.

Кроме того, государственная власть Испании охотно возложила на плечи инквизиторов роль цензоров, которые тщательно проверяли и запрещали все, по их мнению, безнравственные и еретические книги, а их авторы подвергались гонению и пыткам.

Объектами гонений становились не только еретики, но и активные политические деятели. Очень часто даже зажиточные граждане оказывались в роли жертв, имея вполне «правильные» христианские верования.

Кроме уже привычных пыток, очень популярными становились и так называемые акты веры (аутодафе), смысл которых заключался в публичном сожжении неугодных Торквемаде и испанской короне инакомыслящих граждан. Впоследствии эти процессы поставили на поток, уничтожая богатых и статусных людей, при этом изымая всё их имущество в пользу государственной казны и инквизиционных органов.

Точное число жертв испанской инквизиции проводимой Торквемадой в период с 1481 по 1498 год до конца не выяснено, но согласно подсчетам, проводимым в начале XIX века, количество пострадавших могло достигать 100 000 человек. Почти 9 тыс. мужчин и женщин были сожжены на костре, 6,5 тыс. – удушены и больше 90 тыс. подверглись пыткам и принудительной конфискации.

Однако, существует и более новые данные, согласно которым, «великий инквизитор» Торквемада, виновен в сожжении только 2 тыс. человек, а значит цифры жертв испанской инквизиции существенно преувеличены. Но это только часть правды, полную картину и точное количество пострадавших мы вряд ли когда-нибудь узнаем.

Православная инквизиция в Российской империи

Позиция Православной Церкви касательно еретиков кардинально отличалась от тех принципов, которыми руководствовалась Западная (католическая) инквизиция.

Инквизиция в России (Российской империи) была введена в 1721 году, когда царь Петр I создал Святейший Синод, с прописанным в нем Духовным Регламентом. Одним из пунктов этого закона назначалась специальная должность – «Протоинквизитор», которую занял иеромонах Пафнутий. Согласно новым нормам, в каждой епархии находился свой «провинциал-инквизитор», которому подчинялись обычные «инквизиторы» из городов и уездов.

Инквизиторы православной церкви, как правило, являлись фискалами, а объектом их внимания выступало духовенство и то, что было связано с его деятельностью.

В круг обязанностей инквизитора входило:

Помимо основных своих функций, инквизиторы следили за взиманием налогов с раскольников. Если среди староверов появлялся духовный наставник – его незамедлительно доставляли в Синод, не допуская распространения старообрядческих верований. Кроме того, инквизиторы были обязаны следить за выполнением государственных законов, как среди священнослужителей, так и среди крестьян.

Духовная инквизиция в России просуществовала недолго и была уничтожена Екатериной I.

Окончание инквизиции

Начиная с эпохи Просвещения, инквизиция начала терять свои позиции.

Ярым противником инквизиционного движения выступил Себастьян Жозе ди Карвалью-и-Мелу (Помбал), который являлся первым министром короля Португалии Жозе I. С его подачи уже в 1771 году инквизицию лишили права цензуры и полностью ликвидировали аутодафе (акт веры, сожжение на костре), а в 1774 году полностью запретили применение пыток к заключённым.

В 1808 году французский император Наполеон I Бонапарт полностью отменил инквизицию на захваченных им территориях Испании, Италии и Португалии. Позже, папа Пий VII окончательно запретил использование пыток.

После португальской революции 1820 года, инквизиция была окончательно отменена на территории всего государства, а с 1821 года от неё отказались и испанские колонии Латинской Америки.

В 1834 году указом королевы Марии Кристины Бурбон-Сицилийской инквизиция в Испании была окончательно отменена.

Из-за невозможности дальнейшего возрождения средневековых инквизиционных движений, уже в 1835 году папа Григорий XVI официально упраздняет все местные инквизиционные трибуналы, оставляя лишь Священную канцелярию, в обязанности которой входило лишь отлучение от церкви (анафема) и издание Индекса запрещённых книг.

В 1966 году папа Павел VI официально упраздняет инквизицию, создавая вместо неё Конгенерацию вероучений и отменяя Индекс.

12 марта 2000 года папа Иоанн Павел II совершил обряд покаяния за грехи сыновей церкви и их преступлений во времена инквизиции.

Книги и фильмы об инквизиции

События, происходившие в эпоху Святой Инквизиции, нашли своё отражение и в литературе. Среди самых известных книг об инквизиции можно выделить:

Среди наиболее значимых фильмов, отразивших события времён кровавой инквизиции, стоит отметить:

Источник

13 вопросов об инквизиции

Кто такие средневековые инквизиторы? За кем они охотились? Действительно ли существовали ведьмы? Их сжигали на кострах? Сколько всего людей было уничтожено?

1. Что значит слово «инквизиция» и кто его придумал?

Это латинское слово inquisitio, которое означает «расследование», «розыск», «сыск». Инквизиция нам известна как церковный институт, но первоначально это понятие обозначало тип уголовного процесса. В отличие от обвинения (accusatio) и доноса (denunciatio), когда дело заводилось в результате, соответ­ственно, открытого обвинения или тайного доноса, в случае inquisitio суд сам начинал процесс на основании заведомых подозрений и запрашивал у насе­ления подтверждающую информацию. Придумали этот термин юристы в позд­ней Римской империи, а в Средние века он утвердился в связи с рецепцией, то есть открытием, изучением и усвоением в XII столетии, основных памят­ников римского права.

2. Почему ее называют святой?

Инквизицию не всегда и не везде называли святой. Этого эпитета нет в приведенном выше словосочетании «розыск еретической скверны», как нет его в официальном названии высшего органа испанской инквизиции — Совета верховной и генеральной инквизиции. Центральное управление папской инквизиции, созданное в ходе реформы папской курии в середине XVI века, действительно называлось Верховная священная конгрегация римской и вселенской инквизиции, но слово «священная» точно так же входило в полные названия и других конгрегаций, или отделов, курии — например, Священная конгрегация таинств или Священная конгрегация индекса.

В то же время в обиходе и в разного рода документах инквизицию начинают называть Sanctum officium — в Испании Santo oficio, — что переводится как «святая канцелярия», или «ведомство», или «служба». В первой половине ХХ века это словосочетание вошло в название римской конгрегации, и в таком контексте этот эпитет не вызывает удивления: инквизиция подчинялась святому престолу и занималась защитой святой католической веры, делом не то что святым, а практически божественным. Так, например, первый историк инквизиции — сам сицилийский инквизитор — Луис де Парамо начинает историю религиозного сыска с изгнания из рая, делая первым инквизитором самого Господа: он расследовал грех Адама и наказал его соответственно.

3. Что за люди становились инквизиторами и кому они подчинялись?

Поначалу, на протяжении нескольких десятилетий, папы пытались поручить инквизицию епископам и даже угрожали снятием с должности тем, кто будет халатно относиться к очищению своей епархии от еретической заразы. Но епископы оказались не очень приспособлены к этой задаче: они были заняты своими рутинными обязанностями, а главное, бороться с ересью им мешали налаженные социальные связи, прежде всего с местной знатью, которая иногда открыто покровительствовала еретикам. Тогда, в начале годов, папа поручил розыск еретиков монахам нищенствующих орденов — доминиканцам и францисканцам. Они обладали рядом достоинств, необходимых в этом деле: были преданы папе, не зависели от местного духовенства и сеньоров и нравились народу своей показательной бедностью и нестяжательством. Монахи соперничали с еретическими проповедниками и обеспечивали содействие населения в деле поимки еретиков. Инквизиторы были наделены обширными полномочиями и не зависели ни от местных церковных властей, ни от папских посланников — легатов. Напрямую они подчинялись только папе, свои полномочия получали пожизненно и в любых форс-мажорных ситуациях могли отправиться в Рим, чтобы апеллировать к папе. Кроме того, инквизиторы могли оправдывать друг друга, так что сместить инквизитора, а тем более отлучить его от Церкви было почти невозможно.

4. Где существовала инквизиция?

В конце XV века новая, или королевская, инквизиция возникла в объеди­ненной Испании — впервые в Кастилии и заново в Арагоне, в начале XVI века — в Португалии, а в 1570-х годах и в колониях — Перу, Мексике, Бразилии, Гоа.

5. Почему самая известная инквизиция — испанская?

Вероятно, из-за черного пиара. Дело в том, что инквизиция стала центральным элементом так называемой «черной легенды» о габсбургской Испании как отста­лой и мракобесной стране, где заправляют чванливые гранды Гранды — высшая знать в средневековой Испании. и фана­тичные доминиканцы. «Черную легенду» распространяли как политические противники Габсбургов, так и жертвы — или потенциальные жертвы — инквизиции. Среди них были крещеные евреи — марраны, эмигрировавшие с Пиренейского полу­остро­ва, например, в Голландию и культивировавшие там память о своих собратьях, мучениках инквизиции; испанские протестанты-эмигранты и ино­странные протестанты; жители неиспанских владений испанской короны: Сицилии, Неаполя, Нидерландов, а также Англии во время брака Марии Тюдор и Филиппа II, которые либо возмущались введением у себя инквизиции по испанскому образцу, либо только опасались этого; французские просве­тители, которые видели в инквизиции воплощение средневекового мракобесия и католического засилья. Все они в своих многочисленных сочине­ниях — от газетных памфлетов до исторических трактатов — долго и упорно создавали образ испанской инквизиции как страшного монстра, угрожающего всей Евро­пе. Наконец, к концу XIX века, уже после упразднения инквизиции и во время распада колониальной империи и глубокого кризиса в стране, демонический образ святой канцелярии усвоили сами испанцы и стали винить инквизицию во всех своих проблемах. Консервативный католический мысли­тель Марселино Менендес-и-Пелайо так пародировал этот ход либеральной мысли: «Почему нет промышленности в Испании? Из-за инквизиции. Почему испанцы ленивы? Из-за инквизиции. Почему сиеста? Из-за инквизиции. Почему коррида? Из-за инквизиции».

6. За кем охотились и как определяли, кого казнить?

В разные периоды и в разных странах инквизицию интересовали разные группы населения. Объединяло их то, что все они так или иначе отступали от католической веры, тем самым губя свои души и нанося «урон и оскорбле­ние» этой самой вере. В Южной Франции это были катары, или альбигойцы, в Северной — вальденсы, или лионские бедняки, еще одна антиклерикальная ересь, стремившаяся к апостольской бедности и праведности. Кроме того, французская инквизиция преследовала отступников в иудаизм и спири­туалов — радикальных францисканцев, очень серьезно относившихся к обету бедности и критически — к Церкви. Иногда инквизиция участвовала в поли­тических процессах вроде процесса над рыцарями-тамплиерами, обвиняемыми в ереси и поклонении дьяволу, или Жанной д’Арк, обвиняемой примерно в том же; на самом деле и те, и другая представляли политическую помеху или угрозу для, соответственно, короля и английских оккупантов. В Италии имелись свои катары, вальденсы и спиритуалы, позже распространилась ересь дольчинистов, или апостольских братьев: они ожидали второго пришествия в ближайшем будущем и проповедовали бедность и покаяние. Испанская инквизиция занималась прежде всего «новыми христианами» преимуще­ственно еврейского, а также мусульманского происхождения, немногочислен­ными протестантами, гуманистами из университетов, ведунами и ведьмами и мистиками из движения алумбрадо («просвещенных»), которые стремились к единению с Богом по собственному методу, отвергая церковные практики. Инквизиция эпохи Контрреформации преследовала протестантов и различных вольнодумцев, а также женщин, подозреваемых в колдовстве.

Кого казнить — точнее, кого судить, — определяли путем сбора информации у населения. Начиная розыск в новом месте, инквизиторы объявляли так называемый срок милосердия, обычно месяц, когда сами еретики могли покаяться и выдать сообщников, а «добрые христиане» под страхом отлучения обязаны были донести обо всем, что знали. Получив достаточно сведений, инквизиторы начинали вызывать подозреваемых, которые должны были доказывать свою невиновность (действовала презумпция виновности); как правило, им это не удавалось, и они попадали в темницу, где подвергались допросам и пыткам.

Казнили далеко не сразу и не так уж часто. Оправдание было практически невозможно и заменялось вердиктом «обвинение не доказано». Большинство сознавшихся и раскаявшихся осужденных получали так называемое «прими­рение» с Церковью, то есть оставались в живых, искупая грехи постами и молитвами, нося позорящую одежду (в Испании так называемое санбенито — скапулярий — монашескую накидку желтого цвета с изображением крестов Сантьяго Крест Сантьяго — крест с удлиненным и заостренным основанием, называемый также «крест-меч», распространенный пиренейский геральдический символ. ), иногда отправляясь на принудительные работы или в тюрьму, зачастую лишаясь имущества. Лишь небольшой процент осужденных — в Испании, например, от 1 до 5 % — «отпускали», то есть предавали в руки светской власти, которая их и казнила. Сама инквизиция как церковный институт смертных приговоров не выносила, ибо «Церковь не знает крови». «Отпускали» на казнь еретиков, упорствующих в своих заблуждениях, то есть не покаявшихся и не давших признательных показаний, не оговоривших других людей. Или «рециди­вистов», вторично впавших в ересь.

7. Инквизиторы могли обвинить короля или, например, кардинала?

Инквизиции были подсудны все: в случае подозрения в ереси иммунитет монархов или церковных иерархов не действовал, однако осудить людей такого ранга мог только сам папа. Известны случаи апелляции высокопоставленных обвиняемых к папе и попытки вывода дела из-под юрисдикции инквизиции. Например, дон Санчо де ла Кабальерия, арагонский гранд еврейского проис­хождения, известный своей враждой к инквизиции, нарушающей дворянские иммунитеты, был арестован по обвинению в содомии. Он заручился поддерж­кой архиепископа Сарагосского и пожаловался на арагонскую инквизицию в Супрему — верховный совет испанской инквизиции, а затем и в Рим. Дон Санчо настаивал на том, что содомия не входит в юрисдикцию инквизиции, и пытался перевести свое дело в суд архиепископа, но инквизиция получила соответствующие полномочия от папы и не отпускала его. Процесс длился несколько лет и ничем не закончился — дон Санчо умер в заточении.

8. Ведьмы действительно были или просто сжигали красивых женщин?

Вопрос о реальности колдовства, очевидно, выходит за пределы компетенции историка. Скажем так, многие — как гонители, так и жертвы и их современ­ники — верили в реальность и эффективность чародейства. А ренессансный мизогинизм полагал его типично женским видом деятельности. Самый знаменитый антиведовской трактат «Молот ведьм» объясняет, что женщины — существа излишне эмоциональные и недостаточно разумные. Во-первых, они часто отступают от веры и поддаются влиянию дьявола, а во-вторых, легко ввязываются в ссоры и склоки и, ввиду своей физической и юридической слабости, в качестве защиты прибегают к колдовству.

Ведьмами «назначали» не обязательно молодых и красивых, хотя молодых и красивых тоже — в этом случае обвинение в ведовстве отражало страх мужчин (особенно, вероятно, монахов) перед женскими чарами. За сговор с дьяволом судили и пожилых повитух и знахарок — здесь причиной мог быть страх клириков перед чуждым для них знанием и авторитетом, которым такие женщины пользовались в народе. Наконец, ведьмами оказывались одинокие и бедные женщины — самые слабые члены общины. Согласно теории британ­ского антрополога Алана Макфарлейна, охота на ведьм в Англии при Тюдорах и Стюартах, то есть в веках, была вызвана социальными измене­ния­ми — распадом общины, индивидуализацией и имущественным расслоением в деревне, когда богатые, чтобы оправдать свое состояние на фоне бедности односельчан, в частности одиноких женщин, стали обвинять их в колдовстве. Охота на ведьм была средством решения коммунальных конфликтов и сниже­ния социального напряжения в целом. Испанская инквизиция охотилась на ведьм гораздо реже — там функцию козла отпущения выполняли «новые христиане», причем чаще «новые христианки», которых, помимо иудей­ствования, походя, бывало, обвиняли и в склочности, и в колдовстве.

9. Почему ведьм именно сжигали?

10. Правда ли, что обвиняемых постоянно пытали, пока не признаются?

11. Сколько всего людей сожгли?

Римская инквизиция раннего Нового времени рассмотрела, как считается, тысяч дел, при этом отправила на казнь около 1300 человек. Охота на ведьм была более разрушительной — здесь насчитывают несколько десятков тысяч сожженных. Но в целом инквизиторы старались «примирять», а не «отпускать».

12. Как к инквизиции относился простой народ?

13. Когда инквизиция закончилась?

А она и не закончилась — только поменяла вывеску. Конгрегация инквизиции (в первой половине ХХ века — Конгрегация священной канцелярии) на Втором Ватиканском соборе 1965 года была переименована в Конгрегацию вероучения, которая существует по сей день и занимается защитой веры и нравственности католиков, в частности расследует сексуальные преступления духовенства и цензурирует сочинения католических теологов, противоречащие церковной доктрине.

Если говорить про испанскую инквизицию, то в XVIII веке ее деятельность пошла на спад, в 1808 году инквизицию отменил Жозеф Бонапарт. Во время реставрации испанских Бурбонов после французской оккупации она была восстановлена, отменена во время «свободного трехлетия» годов, вновь введена вернувшимся на французских штыках королем и уже окончательно упразднена в 1834 году.

Источник

Инквизиция. Просто статистика

Но есть три уровня раз­го­вора о ней:

Вот именно от тре­тьего хорошо бы уйти.

2014 год пока­зал, как настырно могут вестись инфор­ма­ци­он­ные войны. Но одна из первых таких войн в исто­рии – это про­те­стант­ско-масон­ское песто­ва­ние «черной легенды» о като­ли­че­ской инкви­зи­ции.

«Мил­ли­оны жертв инкви­зи­ции» вошли в каноны школь­ной науки. И лишь в конце 20 века, когда у исто­ри­ков проснулся вкус к дотош­ному копа­нию в пыль­ных архи­вах, когда стало при­ня­тым инте­ре­со­ваться не только «жизнью заме­ча­тель­ных людей», но и обыч­ными обы­ва­те­лями, эта легенда стала шататься.

Тоталь­ный чёс исто­ри­ков по архи­вам пока­зал непри­вычно малые цифры.

Инкви­зи­ция в Испа­нии

В архи­вах Suprema (Вер­хов­ного суда инкви­зи­ции), хра­ня­щихся сейчас в Наци­о­наль­ном исто­ри­че­ском архиве, сохра­ни­лись отчеты, еже­годно предо­став­ля­е­мые всеми мест­ными судами. Дела были изу­чены Густа­вом Хен­нинг­се­нем и Хайме Кон­тре­ра­сом.

Всего там хра­нятся 49 092 досье.

иудей­ству­ю­щие 5007;
мори­ски – 11 311;
люте­ране – 3499;
гно­стики (alumbrados) – 149;
суе­ве­рия – 3750;
допус­кав­шие ере­ти­че­ские суж­де­ния – 14 319;
двое­женцы – 2790;
сек­су­аль­ные пре­ступ­ле­ния духо­вен­ства (solicitación) – 1241;
хула на Святую Инкви­зи­цию (ofensas al Santo Oficio) – 3954;
разное – 2575.

Из них смерт­ные при­го­воры выне­сены всего лишь 775 обви­нен­ным. Боль­шин­ство из них по-преж­нему состав­ляли иуда­и­занты, но среди них было и несколько десят­ков мори­с­ков, более сотни про­те­стан­тов (глав­ным обра­зом, ино­стран­цев, осо­бенно фран­цу­зов), около 50 гомо­сек­су­а­ли­стов и несколько баск­ских ведьм.

По рас­че­там этих авто­ров, только 1,9 % при­го­во­ров опре­де­ляют вину обви­ня­е­мого и пере­дают дело свет­ским вла­стям для испол­не­ния смерт­ного при­го­вора.

Осталь­ные 98,1% обви­ня­е­мых были либо оправ­даны, либо полу­чили легкое нака­за­ние (штраф, пока­я­ние, палом­ни­че­ство).

От чет­верти до трети всех при­вле­чен­ных к суду отпус­ка­лись безо вся­кого нака­за­ния; в Толедо этот пока­за­тель состав­лял две трети (Dedieu J.-P. L’Inquisition. Paris, 1987, р. 79).

В ряде слу­чаев (1,7 про­цента от общего числа казней) казни были совер­шены лишь на бумаге: сжи­га­лись мане­кены отсут­ству­ю­щих осуж­ден­ных; в этой более позд­ней пуб­ли­ка­ции цифра про­цес­сов ниже, чем ранее: 44 674 за несколько боль­ший период: с 1540 по 1700).

Эти 49 092 про­цесса про­хо­дили не во вре­мена Торкве­мады, а с 1560 по 1700 годы.

Для дел, более ранних, чем 1560, надо изу­чать архивы из мест­ных судов, но боль­шин­ство из них были поте­ряны. Сохра­ни­лось лишь архивы Толедо, Куэнка и Вален­сии.

Dedieu изучил дела из Толедо (12 000 при­го­во­ров). García Cárcel про­ана­ли­зи­ро­вал работу суда Вален­сии. Иссле­до­ва­ния этих авто­ров пока­зы­вает, что в 1480–1530 годах про­цент людей, при­го­во­рен­ных к смерт­ной казни был гораздо более зна­чи­тель­ным, чем в годы, изу­чен­ные Хен­нинг­се­ном и Кон­тре­ра­сом.

После 1530 года пре­ступ­ле­нием, карав­шимся с наи­боль­шей (срав­ни­тельно) суро­во­стью, было ско­то­ло­же­ство, кото­рое под­па­дало под юрис­дик­цию инкви­зи­ции только в Ара­гоне: здесь мы обна­ру­жи­ваем 23 смерт­ные казни на 58 при­го­во­ров, причем число каз­нен­ных дости­гало 40% (по кон­трасту, число каз­нен­ных даже среди обви­ня­е­мых-иуда­и­зан­тов теперь состав­ляло 10%)». (Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе ран­него Нового вре­мени. М., 2003, сс. 91)

Carcel пола­гает, что всего инкви­зи­ция на про­тя­же­нии всей своей исто­рии рас­смот­рела при­мерно 150 000 дел. Число жертв можно оце­нить в пре­де­лах 3000.

Испан­ская Supremo уже в 1538 году сове­то­вала своим отде­ле­ниям: инкви­зи­торы не должны верить всему, что содер­жится в «Молоте ведьм», даже если автор «пишет об этом как о чем-то, что он сам видел и рас­сле­до­вал, ибо при­рода этих дел такова, что он мог оши­баться, как и многие другие» (Монтер, с. 91).

Впро­чем, фран­цуз­ский исто­рик отме­чает, что высший инкви­зи­ци­он­ный три­бу­нал Испа­нии (Supremo) нико­гда не верил в кол­дов­ские шабаши. Более того, «он систе­ма­ти­че­ски застав­лял осво­бож­дать обви­ня­е­мых», ока­зы­вая для этого дав­ле­ние на мест­ные суды (Dedieu, p. 48).

Кстати, «при Филиппе 4 рас­ши­ри­лась само­сто­я­тель­ность инкви­зи­ции: она не при­зна­вала более за Рим­ской курией права запре­щать в Испа­нии чтение какой-либо книги, как об этом сви­де­тель­ствует случай с Гали­леем. В Риме нашли необ­хо­ди­мым внести в индекс «Диа­логи», и пап­ский нунций в Испа­нии рас­по­ря­дился при­бить к дверям церкви эдикт о запрете этой книги, не испро­сив раз­ре­ше­ния вели­кого инкви­зи­тора. Инкви­зи­ция обра­ти­лась за помо­щью к Филиппу 4, дока­зы­вая ему, что она в борьбе между коро­лев­ской вла­стью и абсо­лю­тист­скими стрем­ле­ни­ями рим­ской Курии все­гдал ста­но­ви­лась на сто­рону первой, и не запре­щала, несмотря на тре­бо­ва­ния Рим­ской курии, тех книг, кото­рые защи­щали пре­ро­га­тивы коро­лев­ской власти. Было бы поэтому спра­вед­ливо, чтобы Филипп теперь принял сто­рону инкви­зи­ции и не допус­кал бы вме­ша­тель­ства Рима в дело цен­зуры книг. Филипп внял просьбе Вели­кого инкви­зи­тора, и имя зна­ме­ни­того фло­рен­тийца дей­стви­тельно не фигу­ри­рует на стра­ни­цах испан­ских индек­сов» (Лозин­ский С. Г. Исто­рия инкви­зи­ции в Испа­нии Спб., 1914, С. 306).

Инкви­зи­ция в Италии

«Около 80% вене­ци­ан­ских инкви­зи­ци­он­ных про­цес­сов, отно­сив­шихся к пери­оду до 1580 года, были свя­заны с обви­не­ни­ями в люте­ран­стве и род­ствен­ных ему формах крипто-про­те­стан­тизма. 130 при­го­во­ров, о кото­рых было сооб­щено в Рим в 1580–1581 годах изо всех рай­о­нов север­ной Италии, пока­зы­вают посто­ян­ное вни­ма­ние инкви­зи­ции к про­те­стан­тизму. Однако раз­лич­ные ответв­ле­ния рим­ской инкви­зи­ции изме­нили основ­ное направ­ле­ние своей дея­тель­но­сти неза­долго до 1600 года, когда вни­ма­ние к ере­ти­кам было вытес­нено одер­жи­мо­стью иско­ре­не­нием магии и других суе­ве­рий. Во Фриули до 10% судеб­ных про­цес­сов (из 390), состо­яв­шихся до 1595 года, было свя­зано с магией, а в тече­ние после­ду­ю­щих пят­на­дцати лет под эту руб­рику под­па­дала поло­вина дел (558). В других местах этот сдвиг был менее замет­ным и про­изо­шел быст­рее; в Неа­поле магия стала един­ствен­ным обви­не­нием, поро­див­шим зна­чи­тель­ное число инкви­зи­ци­он­ных про­цес­сов в 1570‑е годы, и оста­ва­лась тако­вой на про­тя­же­нии деся­ти­ле­тий, вплоть до 1720‑х годов. В Вене­ции пере­ход от ереси к (с. 90) был столь же резким, как и во Фриули, но про­изо­шел на две­на­дцать лет раньше. В тече­ние XVII века пред­ме­том оза­бо­чен­но­сти рим­ской инкви­зи­ции стали все формы магии, от ведов­ства до пред­ска­за­ний: в каждом три­бу­нале около 40% дел, рас­смат­ри­вав­шихся на про­тя­же­нии этого сто­ле­тия, могли быть отне­сены к раз­ряду пре­сле­до­ва­ний суе­ве­рия и магии. Самые тща­тель­ные оценки коли­че­ства ере­ти­ков, каз­нен­ных в Риме на про­тя­же­нии пер­вого сто­ле­тия дея­тель­но­сти инкви­зи­ции, насчи­ты­вают сотню – по боль­шей части про­те­стан­тов» (Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе ран­него Нового вре­мени. М., 2003, сс. 90–91 и 95).

Среди других дел, рас­смат­ри­ва­е­мых в инкви­зи­ции, до 15 про­цен­тов было дел, свя­зан­ных с обви­не­ни­ями свя­щен­ни­ков в сек­су­аль­ных домо­га­тель­ствах, плюс двое­жен­ство, гомо­сек­су­а­лизм и т.п. Заме­тим, что ученых-аст­ро­но­мов и физи­ков среди жертв инкви­зи­ции нет.

В целом по като­ли­че­ским стра­нам Европы:

За два с поло­ви­ной сто­ле­тия «между 1550 и 1800 годами перед судом инкви­зи­ций пред­стало около 150 тыс. чело­век, но лишь 3000 из них были при­го­во­рены к смерти» (Монтер, с. 84), то есть все те же почти два про­цента.

Иссле­до­ва­ние, кото­рое в тече­ние шести лет вели свет­ские исто­рики по просьбе папы Иоанна-Павла Вто­рого, опуб­ли­ко­ван­ное в 2004 году, дает схожие цифры:

«Из 125 000 испы­та­ний, про­ве­ден­ных в исто­рии испан­ской инкви­зи­ции, 59 “ведьм” были при­го­во­рены к смерти. В Италии каз­нено 36 ведьм, в Пор­ту­га­лии – 4. Если мы скла­ды­ваем эти данные, мы не полу­чаем и ста слу­чаев». Хуже (осо­бенно в про­пор­ции к чис­лен­но­сти насе­ле­ния) было в про­те­стант­ских реги­о­нах:

в Швей­ца­рии с насе­ле­нием около 1 мил­ли­она сожгли 4000 ведьм;
в Речи Поспо­ли­той с насе­ле­нием 4 400 000 – около 10 000 чело­век;
в Гер­ма­нии с насе­ле­нием в 16 млн – 25 000 казней;
в Дании-Нор­ве­гии с насе­ле­нием 970 000 – 1350 чело­век».

Про­те­стант­ские страны по срав­не­нию с като­ли­че­скими были гораздо более суровы в отно­ше­нии женщин, обви­ня­е­мых в заня­тиях магией или обще­нии с демо­нами. Так рушится рас­про­стра­нен­ное пред­став­ле­ние, милое либе­раль­ной ита­льян­ской мысли, согласно кото­рому люте­ран­ский про­те­стан­тизм пре­вос­хо­дил като­ли­цизм в том, что каса­ется гаран­тии инди­ви­ду­аль­ных прав.

При­выч­ную мора­ли­за­тор­скую пози­цию надо хотя бы допол­нить исто­ри­че­ской и спро­сить: аль­тер­на­ти­вой чему была инкви­зи­ция? Ответ, по-моему, оче­ви­ден: инкви­зи­ция как глас­ный суд была аль­тер­на­ти­вой сти­хий­ному лин­че­ва­нию.

Инкви­зи­ция предо­став­ляла слово самому обви­ня­е­мому, а от обви­ни­теля тре­бо­вала ясных дока­за­тельств. В итоге – ни один другой суд в исто­рии не выно­сил так много оправ­да­тель­ных при­го­во­ров. Для обви­не­ния тре­бо­ва­лись пока­за­ния двух сви­де­те­лей, кото­рые в одно и то же время в одном и том же месте видели и слы­шали одно и то же. В случае рас­хож­де­ния пока­за­ния сви­де­те­лей обви­ня­е­мый отпус­кался.

Реально инкви­зи­ция функ­ци­о­ни­ро­вала как учре­жде­ние, скорее защи­ща­ю­щее от пре­сле­до­ва­ний, нежели раз­жи­га­ю­щее их. Как ни странно, но у рож­да­ю­щейся науки и инкви­зи­ции была общая черта: и там и там тре­бо­вали дока­за­тельств и не слиш­ком верили субъ­ек­тив­ным сви­де­тель­ствам, доно­сам и заяв­ле­ниям, ста­ра­ясь найти спо­собы объ­ек­тив­ной их про­верки.

В Инкви­зи­цию отби­ра­лись наи­бо­лее обра­зо­ван­ные свя­ще­но­слу­жи­тели – «до 17 века они рекру­ти­ро­ва­лись в интел­лек­ту­аль­ной элите страны» (Dedieu, p. 64).

Вели­кий Инкви­зи­тор Испа­нии Фран­сиско Химе­нес де Сис­не­рос с 1507 по 1517 годы уни­что­жал араб­ские биб­лио­теки. Но сам стал осно­ва­те­лем Уни­вер­си­тета Алкала де Хена­рес, создан­ного с целью открыть Испа­нию для новых тече­ний евро­пей­ской мысли (там же с. 63).

Ана­ло­гично и в России при первой попытке создать инкви­зи­цию как регу­ляр­ную службу обра­ти­лись к един­ствен­ному уни­вер­си­тету: В гра­моте, данной царем Федо­ром Алек­се­е­ви­чем на учре­жде­ние в Москве Сла­вяно-Греко-Латин­ской Ака­де­мии, было ска­зано: “А от церкви воз­бра­ня­е­мых наук, наи­паче же магии есте­ствен­ной и иных, таким не учити и учи­те­лей тако­вых не имети. Аще же тако­вые учи­тели где обря­щутся, и оны со уче­ни­ками, яко чаро­деи, без вся­кого мило­сер­дия да сожгутся” (Афа­на­сьев А. Н. Поэ­ти­че­ские воз­зре­ния славян на при­роду. Опыт срав­ни­тель­ного изу­че­ния сла­вян­ских пре­да­ний и веро­ва­ний в связи с мифи­че­скими ска­за­ни­ями других род­ствен­ных наро­дов. Т. 3. М., 1995, сс. 300–301). Ини­ци­а­то­ром этой нормы был самый про­све­щен­ный пуб­ли­цист эпохи – Симеон Полоц­кий. Впро­чем, «при­ви­ле­гия, кото­рая должна была бы пре­вра­тить Ака­де­мию в своего рода инкви­зи­ци­он­ный три­бу­нал, так и оста­лась на бумаге, не оказав ника­кого вли­я­ния на судьбу реаль­ного учре­жде­ния» (Лавров А. С. Кол­дов­ство и рели­гия в России 1700–1740 гг. М., 2000, с. 352).

По мнению фран­цуз­ского исто­рика Мюшам­бле, охота на ведьм была частью про­све­ти­тель­ской про­граммы: «Соб­ственно кол­дов­ство в этот период никак не изме­ни­лось. Изме­нился подход к нему со сто­роны судей и куль­тур­ной элиты. Отныне кол­дов­ство стало сим­во­лом народ­ных пред­рас­суд­ков, с кото­рыми боро­лась коро­лев­ская власть и мис­си­о­неры. Чтобы аккуль­ту­ри­ро­вать деревню, надо было изгнать маги­че­ские веро­ва­ния и обряды. Были ли судьи согласны с этим или нет, но ауто­дафе поз­во­лялидина­мич­ной ученой куль­туре отбро­сить и осла­бить почти непо­движ­ную и очень древ­нюю народ­ную куль­туру, кото­рая с огром­ной силой про­ти­во­дей­ство­вала вся­че­ским изме­не­ниям» (Muchemblet R. Culture populaire et culture des elites dans la France moderne (XVe-XVIIIe siecles). Paris, 1978, p. 288).

Монтер – аме­ри­кан­ский исто­рик из уни­вер­си­тета Огайо, книга кото­рого в рус­ском пере­воде уви­дела свет бла­го­даря «Фонду Сороса» – пишет:

«Согласно настой­чиво повто­ря­ю­щейся, хотя и непро­ве­рен­ной легенде, инкви­зи­ци­он­ные три­бу­налы сре­ди­зем­но­мор­ского реги­она были фана­тич­ными и кро­во­жад­ным, а испан­ская инкви­зи­ция явля­лась самой жесто­кой из всех. Само слово «инкви­зи­ция» давно стало сино­ни­мом нетер­пи­мо­сти. Однако когда исто­рики нако­нец стали систе­ма­ти­че­ски изу­чать огром­ный массив про­то­ко­лов инкви­зи­ций, были полу­чены совер­шенно иные резуль­таты, и посте­пенно начало выра­ба­ты­ваться новое пред­став­ле­ние о них. Сейчас, пожа­луй, уже можно гово­рить о все­об­щем при­зна­нии двух прин­ци­пи­аль­ных выво­дов, хотя иссле­до­ва­ния еще не завер­шены.

Во-первых, сре­ди­зем­но­мор­ские инкви­зи­ции были менее кро­во­жад­ными, нежели евро­пей­ские свет­ские суды ран­него Нового вре­мени. Второй важный вывод состоят в том, что сре­ди­зем­но­мор­ские инкви­зи­ции, в отли­чие от свет­ских судов, выгля­дели более заин­те­ре­со­ван­ными в пони­ма­нии моти­вов, дви­гав­ших обви­ня­е­мыми, нежели в уста­нов­ле­нии самого факта пре­ступ­ле­ния. Ранее пред­став­ля­лось, что инкви­зи­торы, тща­тельно соблю­дав­шие ано­ним­ность своих инфор­ма­то­ров, в мень­шей сте­пени забо­ти­лись о правах обви­ня­е­мых, чем свет­ские суды. Но послед­ние иссле­до­ва­ния пока­зы­вают, что инкви­зи­торы были более про­ни­ца­тель­ными пси­хо­ло­гами, нежели свет­ские судьи, и ока­зы­ва­лись вполне спо­соб­ными прийти к кор­рект­ному — а зача­стую и снис­хо­ди­тель­ному — при­го­вору.

В целом они, в отли­чие от свет­ских судей, почти не пола­га­лись на пытку, чтобы убе­диться в истин­но­сти утвер­жде­ний обви­ня­е­мых. Инкви­зи­торы пыта­лись про­ник­нуть в созна­ние людей, а не опре­де­лить пра­во­вую ответ­ствен­ность за пре­ступ­ле­ние, поэтому про­то­колы инкви­зи­тор­ских допро­сов выгля­дят совсем иначе, нежели про­то­колы свет­ских три­бу­на­лов, и предо­став­ляют бога­тый мате­риал исто­ри­кам обы­чаев и народ­ных веро­ва­ний… В отли­чие от свет­ского судо­про­из­вод­ства того вре­мени, суды инкви­зи­ции рабо­тали очень мед­ленно и кро­пот­ливо. Если одни осо­бен­но­сти их дея­тель­но­сти, такие, как ано­ним­ность обви­ни­те­лей, защи­щали инфор­ма­то­ров, многие другие обычаи рабо­тали на благо обви­ня­е­мых.

Поскольку инкви­зи­торы в мень­шей сте­пени забо­ти­лись о том, чтобы уста­но­вить факт совер­ше­ния пре­ступ­ле­ния — ереси, бого­хуль­ства, магии и т.д., — но, скорее, стре­ми­лись понять наме­ре­ния людей, ска­зав­ших или сде­лав­ших подоб­ное, они глав­ным обра­зом раз­ли­чали рас­ка­яв­шихся и нерас­ка­яв­шихся греш­ни­ков, согре­шив­ших слу­чайно или наме­ренно, мошен­ни­ков и дура­ков. В отли­чие от многих свет­ских уго­лов­ных судов ран­него Нового вре­мени, инкви­зи­торы мало пола­га­лись на пытку как на сред­ство уста­нов­ле­ния истины в слож­ных и неяс­ных обсто­я­тель­ствах. Они пред­по­чи­тали под­верг­нуть подо­зре­ва­е­мого мно­го­крат­ному пере­крест­ному допросу, про­яв­ляя подчас уди­ви­тель­ную пси­хо­ло­ги­че­скую тон­кость, чтобы разо­браться не только в его словах и дей­ствиях, но и в его моти­вах.

Инкви­зи­торы были вполне спо­собны реко­мен­до­вать свет­ским вла­стям, кото­рые только и могли пре­дать смерти нерас­ка­яв­ше­гося ере­тика, при­ме­нить смерт­ную казнь, и сами вынесли много суро­вых при­го­во­ров. Однако в основ­ном инкви­зи­торы просто пред­пи­сы­вали пока­я­ние раз­лич­ной про­дол­жи­тель­но­сти и интен­сив­но­сти. Их куль­тура была куль­ту­рой стыда, а не наси­лия» (Монтер, сс. 84–85 и 99).

Из иссле­до­ва­ния инкви­зи­ци­он­ных архи­вов Монтер делает вывод, что инкви­зи­ция, встре­чая дела о кол­дов­стве, «рас­сле­до­вала подоб­ные дела неохотно и карала пре­ступ­ни­ков не слиш­ком сурово. Мяг­кость инкви­зи­тор­ских при­го­во­ров по обви­не­ниям в ведов­стве состав­ляет рази­тель­ный кон­траст с суро­во­стью свет­ских судей Север­ной Европы в те же сто­ле­тия. Филиал рим­ской инкви­зи­ции в Милан­ском гер­цог­стве про­ти­во­стоял мест­ной панике, при­вед­шей в 1580 году в милан­ские тюрьмы 17 ведьм. Девять из них были оправ­даны по всем ста­тьям обви­не­ния, еще пять — осво­бож­дены после при­не­се­ния клятвы, одна из них пол­но­стью при­знала свою вину, а две сде­лали частич­ные при­зна­ния, — но даже и эти три отде­ла­лись незна­чи­тель­ными нака­за­ни­ями.

«Иоанн Павел II поже­лал под­черк­нуть, что акт пока­я­ния Церкви был совер­шен перед Иису­сом Хри­стом ради боль­шей истин­но­сти веры, а не ради удо­вле­тво­ре­ния тре­бо­ва­ний мира. Спра­вед­ли­вый кри­те­рий суж­де­ния о про­шлом Церкви, по словам Папы, — этоsensus fidei (“чув­ство веры”), а не «мен­та­ли­тет, гос­под­ству­ю­щий в опре­де­лен­ную эпоху». В том числе и по этой при­чине Иоанн Павел II поже­лал, чтобы просьба о про­ще­нии сопро­вож­да­лась стро­гим исто­ри­че­ским иссле­до­ва­нием: «Прежде, чем про­сить про­ще­ния, необ­хо­димо иметь точное пред­став­ле­ние о фактах и выявить, в чем дей­стви­тельно про­яви­лись несо­от­вет­ствия еван­гель­ским тре­бо­ва­ниям». Кар­ди­нал Жорж Коттье, доми­ни­ка­нец и в этом смысле прямой пото­мок инкви­зи­то­ров, выра­зил это еще более точно: «Просьба о про­ще­нии может касаться только под­лин­ных и объ­ек­тивно при­знан­ных фактов. Невоз­можно про­сить про­ще­ния за некие образы, рас­про­стра­нен­ные в обще­стве, в кото­рых больше мифа, чем реаль­но­сти».

Каковы же резуль­таты мно­го­лет­него иссле­до­ва­ния?

Мас­штабы многих пред­став­ле­ний о Святой Инкви­зи­ции сокра­ти­лись, другие были пол­но­стью раз­ру­шены. Напри­мер, «охота на ведьм». В 80‑х годах теолог Ганс Кюнг гово­рил о девяти мил­ли­о­нах ведьм (девяти мил­ли­о­нах!), кото­рые пре­сле­до­ва­лись и были сожжены Цер­ко­вью (это более кро­ва­вый гено­цид, чем тот, что устро­или наци­сты в про­шлом веке по отно­ше­нию к евреям). Но свет­ские экс­перты, к кото­рым обра­тился Папа, суще­ственно опро­вергли оценки Кюнга. Пре­сле­до­ва­ния ведьм были весьма рас­про­стра­нен­ным явле­нием, но речь идет не о мил­ли­о­нах, а о несколь­ких тыся­чах слу­чаев.

Като­ли­че­ской Церкви в скан­ди­нав­ских стра­нах часто при­хо­ди­лось пре­се­кать бес­по­ря­доч­ные обви­не­ния или случаи само­суда, выра­же­ние ата­ви­сти­че­ских и язы­че­ских стра­хов по отно­ше­нию к людям, подо­зре­ва­е­мым в наве­де­нии порчи. Не только про­те­станты были суро­вее като­ли­ков, но и граж­дан­ское пра­во­су­дие было гораздо более жест­ким, чем пре­сло­ву­тое пра­во­су­дие рели­ги­оз­ное. Число осуж­ден­ных Инкви­зи­цией на сожже­ние исчис­ля­ется сот­нями против ста тысяч осуж­ден­ных свет­скими судами».

Источник