что заставляли делать учеников итонского колледжа во время эпидемии чумы в англии
Исторические факты
ххх: Долгое время считалось, что у Солнечной системы есть хвост
yyy: долгое время считалось что мяхохвостики пухорылые существуют лишь в Малой Гвинеи
zzz: долгое время считалось в часах, среднее время считалось в минутах, а быстрое время считалось в секундах
С начала 2013 года вступила в силу директива Евроcоюза, которая предусматривает, чтобы у свиней, в частности литовских, в обязательном порядке были специальные игрушки, так как животные, выращиваемые на убой, должны меньше скучать.
Литовская пресса сообщает, что директива не конкретизирует, какие именно игрушки должны быть у свиней. Возможно, литовским фермерам, которые веками выращивали хрюшек в заурядных хлевах, придется озаботиться выявлением индивидуальных предпочтений хряков.
Свиноводы Литвы возмущены тем, что на фоне удорожания кормов и электричества, недоступности российского рынка после чумы у литовских свиней и падения цен на мясо местным производителям приходится думать еще и о свинских развлечения
я очень люблю эпидемии троянов
они позволяют поддерживать в акутальном состоянии внутрикорпоративный список долбоёбов
a) Японцы едят очень мало жира и поэтому сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
б) Французы едят много жирной пищи, но сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
в) В Индии практически не пьют вина, поэтому сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
г) В Испании, наоборот, пьют много вина, но сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
д) В Алжире практически не занимаются сексом, поэтому сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
е) В Бразилии все время занимаются сексом, но при этом сердечных заболеваний у них гораздо меньше, чем в США и Англии.
ххх: «И.о. губернатора Тверской области Андрей Шевелев во вторник направил письмо организаторам рок-фестиваля «Нашествие», в котором сообщил о невозможности проведения в регионе этого мероприятия из-за вспышки африканской чумы свиней, сообщает пресс-центр обладминистрации.
Фестиваль, ежегодно собирающий более 100 тысяч зрителей, планировалось провести с 8 по 10 июля.»
ххх: Что показательно: в той же самой Тверской области в то же самое время проходит «Селигер-2011». И ему «чума африканских свиней» почему-то совсем не мешает.
ууу: Так это и есть чума со свиньями 😀
За окнами бесится вьюга.
Холод крадётся в дома.
Давай-ка сегодня, подруга,
разворошим закрома.
Забудем о содранной коже
на теле своём и страны.
Есть правда какая-то всё же
в пире во время чумы.
Когда пахнет ложью и серой
и кажутся дни сочтены,
есть всё же какая-то вера
в пире во время чумы.
За стеклами вирусы страха
и прочая гриппо-гнусь.
Засмейся, мой милый знахарь,
а я от тебя заражусь.
Пускай называют кощунством
пляску на груде костей.
Отпустим с цепочки чувства
на волю и кликнем гостей.
И будем с дурацкой надеждой
ждать скорый конец зимы.
И Боже простит нас, грешных,
за пир во время чумы.
Друг учится и живет в Англии уже много лет. Недавно приезжал в гости, поздно вечером добирались на такси домой. На стандартную фразу таксиста «А вы сами откуда?» друг решил ответить подробно:
Д: Я в Англии учился, а теперь работаю.
Т: Ландан? (нотки подозрения по произношению)
Д: Да нет, Сассекс, это на юг от Оксфорда.
Т: Да знаю, я в Лондоне прожил три года.
о_0
Мы офигели: Не каждый день встретишь таксиста, три года прожившего в Британии.
Уж тем более, что оставшуюся дорогу друг и таксист обсуждали нравы южных англичан, время от времени обмениваясь фразами:
— Может, на «ты» перейдем?
— Ну что Вы, это же элементарные правила приличия!
Из советов для будущих учащихся академии ФСО:
«Без презервативов девок в общагах не топчите, а то недолго инфекцию подхватить. Лазить в общаги лучше в начале недели, девки из дому жратву привозят, можно хорошо закусывать и экономия на еде.»
13 век = эпидемии, пираты,война на ближнем востоке
16 век = эпидемии, пираты,война на ближнем востоке
21 век = эпидемии, пираты,война на ближнем востоке
. ничего в этой жизни не меняется.
Ящик молчит.
Доведите то топа, пусть люди знают.
рассказал предкам о карантине. вытащили вино и спросили что я думаю про «пир во время чумы»?=).
До 1917 года в России был царизм, и жизнь была хуже, чем в Англии и
Америке.
С 1917 года до 1991 года в России был социализм, но жизнь все равно была
хуже, чем в Англии и Америке.
С 1991 года в России капитализм, а жизнь опять-таки хуже, чем в Англии и
Америке.
ххх: Брайан Ино родился в городке Вудбридж, расположенном в Саффолке в Англии, 15 мая 1948 года. При крещении ему было дано имя Брайан Питер Джордж Сент-Джон ле Баптист де ла Салле Ино.
ххх: короче не могли чтоли))
AS_666: «ошибка: простите, англиканец с таким именемуже существует, попробуйте еще раз» хD
Skafandr: Прикинь, при раскопках захоронений жертв чумы в Венеции археологи обнаружили женский скелет с кирпичом во рту. Ученые считают, что при погребении женщине заткнули рот, потому что подозревали, что она является «вампиром», сообщает издание «Эксперт».
XoJIoD: А я таки думаю что она слишком много п*здела не по делу
Что за пир олигархов без народной чумы? И что за чума народная без их
пира?!
“ Хоть старость не болезнь, но знаем мы:
Она к концу ведет быстрей чумы.
И в топоте ножек резвых внучат
я слышу, как в гроб мой лопаты стучат.”
Лучше пир во время чумы, чем оргия во время СПИДа.
Представьте себе ситуацию: Индия, эпидемия чумы (что неудивительно,
учитывая
тамошнюю антисанитарию). Возбудители этой болезни, как известно,
переносятся
блохами, паразитирующими на мелких грызунах вроде крыс или сурков. И вот
решила
солидная фирма А заказать у другой солидной фирмы Б партию
«манипуляторов типа
мышь» (так это официально обзывается по-русски).
Проходит время. Мышей нет. В недоумении менеджер фирмы А звонит в фирму
Б
и осведомляется, а в чем, собственно, дело? Помявшись, ему отвечают:
— Понимаете, детали для производства мышей мы заказываем в Сингапуре. А
во время
эпидемии ничего, относящегося к мышам, через границу не пропускают. 8(
Сборная России в финале чемпионата Европы по футболу 2008 года.
Сегодня в Англии пройдет финальный, для сборной России, матч чемпионата
Европы по футболу 2008 года.
Грузины спокойны относительно эпидемии птичьего гриппа.
Из равновесия их может вывести только овечий СПИД.
http://censor.net.ua/
3 года назад в англии в макдональдсе
— i want some fried potatoes!
— french fries?
-no!fried potatoes!
-im sorry u mean FRENCH FRIES?!
— no FRIED POTATOEs
— и вообще, сам ты френч фрайз, я картошку хочу!=_=
— с вас 1.90
calyps: теперь я понял, что значит «пир во время чумы»
ash: м?
calyps: Это когда на работе разом выключают свет, отопление, воду, все начинают кругом носится с криками, а ты сидишь на последнем заряде UPS и смотришь ютуб.
26.10.2005 10:52:07, zed
у меня есть старая, а что? это же отстой неимоверный 🙂
26.10.2005 10:52:37, twister-office
нет, эпидемии, когда все болеют =)))
Как самоизоляция во время великой чумы помогла Исааку Ньютону совершить научную революцию
На фоне эпидемии коронавирусной инфекции некоторые вспоминают историю, как из-за холерного карантина в Москве в 1830 году поэт Александр Пушкин был вынужден три месяца просидеть в семейном поместье в селе Болдино. «Болдинская осень» стала наиболее продуктивным периодом в его творчестве — поэт завершил работу над «Евгением Онегиным», «Повестями Белкина» и «Маленькими трагедиями».
Пушкин был не единственным, чей творческий гений усилило вынужденное уединение. В 1665 году в Англии разразилась эпидемия чумы. Занятия в кембриджском Тринити-колледже были прекращены, а весь преподавательский состав и студенты распустили на карантин по домам на неопределенный период. Среди уехавших был и Исаак Ньютон, которому было чуть за 20. Он покинул колледж, взяв с собой книги, записи и инструменты, и отправился в Вулсторп — родовое поместье в графстве Линкольншир, расположенное в 60 милях к северо-западу от Кембриджа. Свои главные открытия (прежде всего — закон всемирного тяготения) он совершил именно в продолжительной самоизоляции во время «чумных лет».
Да, во время пандемии Исааку Ньютону пришлось «работать из дома». И он использовал это время с умом, хотя еще не был сэром и не носил большой напудренный парик, шутит Washington Post.
Между тем чума с 1665 по 1666 год выкосила четверть населения Лондона — и стала одной из последних вспышек «черной смерти», терзавшей всю Европу на протяжении 400 лет. Только спустя 200 лет ученые обнаружили бактерии, вызывающие чуму, но даже во времена Ньютона, не зная точных причин возникновения заболевания, люди практиковали «социальное дистанцирование», чтобы избежать заражения.
Период с 1664 по 1666 год биографы Ньютона описывают как anni mirabiles в его жизни. К этому периоду, как он говорил сам, относится целый ряд его математических открытий, на которые не способен был ни один из современников Ньютона. Он открыл, по его собственной терминологии, «метод текучих количеств, или плавных переходов», известный нам как интегральное исчисление, «исчисление производных», то есть дифференциальное исчисление, и «теорию цвета».
В вынужденном уединении он «начал думать о силе тяготения, действие коей простирается вплоть до орбиты Луны». Кроме того, он «вывел, что силы, удерживающие планеты на своих орбитах, должны быть обратно пропорциональны квадрату расстояний от центров, вокруг коих они обращаются». Так Ньютон оказался на пороге великой революции в человеческом мышлении, которую позже назовут его именем. Ему постепенно начали приоткрываться тайны света и гравитации. Как сам он мимоходом заметил, «в те дни я был в расцвете изобретательского возраста и уделял математике и философии больше умственного внимания, нежели когда-либо после» (П. Акройд. «Исаак Ньютон. Биография». — Forbes Life).
С усадьбой Вулсторп связана популярная легенда о яблоке, упавшем на голову ученого и «подтолкнувшем» его в размышлениях о гравитации. Но если свалившийся на голову фрукт лежит в пространстве народного мифотворчества, то сам факт наблюдения падения яблока зафиксировали как минимум два разных автора. Биограф и друг Ньютона Уильям Стакли рассказывает об их беседе в яблоневом саду в 1726 году за чашкой чая, тогда ученый вспомнил о своих мыслях о гравитации, возникших в похожей ситуации: «После обеда установилась теплая погода, мы вышли в сад и пили чай в тени яблонь. Он [Ньютон] сказал мне, что мысль о гравитации пришла ему в голову, когда он точно так же сидел под деревом. Он находился в созерцательном настроении, когда неожиданно с ветки упало яблоко. «Почему яблоки всегда падают перпендикулярно земле?» — подумал он».
История чумы
Много веков подряд чума регулярно выкашивала европейские города, уничтожая миллионы людей. Откуда пришла самая страшная болезнь Нового времени? Как с нею боролись? Как вели себя люди, столкнувшиеся с неумолимостью смерти? И каким образом мор удалось победить?
Среди множества инфекционных заболеваний, которые тысячелетиями выкашивали человечество, чума всегда занимала особое место. Она поражала воображение своей смертоносной силой и воспринималась как кара богов или Бога. Для европейцев, живших в XIV–XVIII веках, регулярные вспышки чумы были пугающей повседневностью, и историю Старого Света не понять, если забыть об этой опасной гостье.
Чума, конечно, не единственный массовый убийца в истории. На протяжении нескольких тысяч лет существования городских цивилизаций человечество сталкивалось с множеством эпидемий. Его поражали оспа, корь, сифилис, холера, сыпной тиф, грипп (испанка и другие его разновидности)… Некоторые из этих болезней опустошали целые регионы, приводили к закату государств или исчезновению этносов. В 1778 году английский капитан Джеймс Кук открыл Гавайские острова. За семьдесят лет после появления европейцев население архипелага уменьшилось примерно с полумиллиона человек до 80 тысяч.
Кроме того, в прошлом было немало видов мора, которые пожелали сохранить инкогнито. Их описания в устных преданиях, исторических хрониках и старинных медицинских трактатах часто бывают слишком условны и смутны. Потому историкам и медикам во многих случаях лишь остается гадать, какой именно возбудитель вызвал ту или иную эпидемию — например, «английский пот» (sudor anglicus, English sweat), несколько раз поражавший Британские острова с конца XV до середины XVI века.
Три волны
Микроорганизмы, вызывающие инфекционные заболевания, активно пользуются благами цивилизации. Большинству масштабных эпидемий нужна скученность жертв, и они рождаются вместе с крупными городами и интенсивными человеческими потоками.
Благодаря торговым путям, которые еще в эпоху Римской империи связали Дальний Восток со Средиземноморьем, чума из Центральной Азии как минимум трижды в истории проходила по Евразии, унося миллионы жертв. Хотя эти волны никогда не охватывали население всего мира, их принято называть пандемиями (от греч. πανδημία — «весь народ»).
Первая волна
Первая пандемия, начавшись в Центральной Азии в середине VI века, в правление императора Юстиниана I, достигла Константинополя, столицы Византийской империи. Мор разнесся по всему Средиземноморью, Северной Африке и другим землям. Вспышки чумы продолжались до середины VIII века. Число жертв Юстиниановой чумы оценивают в 30–50 миллионов человек, но надо понимать, что статистика по столь отдаленным временам ненадежная и условная.
Вторая волна
Вспыхнув на юге Италии, чума в 1348–1352 годах пронеслась по всей Европе, вплоть до Англии, Скандинавии и далеких русских княжеств. По оценкам историков, она выкосила до трети европейцев. доля жертв была сильно меньше, а местности и города просто обезлюдели. Население Англии, вероятно, сократилось вдвое, и ему потребовалось 250 лет, чтобы вернуться к уровню 1348 года. По разным подсчетам, число жертв в масштабах мира
составляло от 50 до 200 миллионов человек.
Купец и летописец родной Флоренции Джованни Виллани (ок. 1276 или 1280 — 1348) в «Новой хронике», дойдя до собственных дней, стал описывать страшный мор, недавно обрушившийся на город. Не зная, когда тот закончится, он оставил в рукописи прочерк: «Чума продлилась до…» Однако дату так и не проставил. Чума скосила Виллани вместе с десятками тысяч других флорентийцев.
Третья волна
Третья пандемия началась в Китае в середине XIX века и угасла только в 1920-х: из Азии чума с корабельными крысами проникла в Индию, затем в порты Северной и Южной Америки, на восточное и западное побережье Африки и во многие прибрежные районы Юго-Восточной Азии. Всего число ее жертв оценивают примерно в 12 миллионов человек (для сравнения: эпидемия испанского гриппа, бушевавшая по всему миру в 1918–1920 годах, унесла около 50 миллионов).
Причины и виновные
Чума всегда устрашала своей эгалитарностью. Она разила старых и молодых, богатых и бедных, разрушала привычные социальные иерархии. И всегда оставляла два главных вопроса: что ее вызывает и как от нее защититься? В позднее Средневековье и раннее Новое время, когда чумной мор раз за разом возвращался в Европу, в распоряжении медиков, клириков и обывателей было несколько главных теорий, которые легко сочетались и встраивались друг в друга.
Кара Господня
В католических землях главными заступниками от чумы считали святого Себастьяна и святого Роха. Святой Себастьян — раннехристианский мученик, который жил в III веке. По преданию, император Диоклетиан приказал расстрелять его из луков: на тысячах изображений мы видим юношу, привязанного к дереву или колонне и пронзенного тучей стрел. Но он не умер, был спасен и позже принял мученичество. И в греко-римских, и в еврейских текстах чуму, как и другие болезни, нередко описывали с помощью метафоры стрел, которые с небес обрушиваются на людей. Видимо, потому святой Себастьян, переживший расстрел, в Средние века превратился в святого заступника от этого мора.
Зараженный воздух
С XIV по XVIII век медики чаще всего утверждали, что чуму вызывает воздух, сделавшийся смертоносным из-за пагубного влияния звезд и комет либо из-за ядовитых миазмов, поднимающихся из глубин земли: от незахороненных трупов или гниющих отбросов. А потому для защиты от болезни требуется очищение атмосферы или сильные запахи, способные перебить чумную отраву.
Джованни Боккаччо в «Декамероне» описывал поведение флорентийцев во время чумы 1348 года. По его словам, некоторые из них гуляли по городу, «держа в руках кто цветы, кто пахучие травы, кто какое другое душистое вещество, которое часто обоняли, полагая полезным освежать мозг такими ароматами, — ибо воздух казался зараженным и зловонным от запаха трупов, больных и лекарств».
В XVII–XVIII веках одним из главных символов мора стал чумной доктор. Врачи в странных масках с длинным клювом, похожим на птичий, инспектировали улицы зараженных городов. Этот костюм был придуман в 1619 году французским медиком Шарлем де Лормом. Он включал плащ из кожи или пропитанной воском ткани, трость, которой врач мог осматривать больных, не прикасаясь к ним, и маску с застекленными отверстиями для глаз и длинным клювом. Это был своего рода противогаз, который набивали ароматическими веществами, сухими цветами и пахучими травами, призванными защитить от чумных испарений.
Естественно-научные и медицинские теории, касавшиеся чумы, легко сочетались с богословскими. К примеру, можно было сказать, что гневный Господь (причина причин) использует силу небесных тел, отравляющих воздух (вторичные причины), как орудие своего правосудия.
Отравители
Страх заставлял искать козлов отпущения. Периодически возникали слухи, что чуму намеренно распространяют евреи, прокаженные, колдуны, бродяги, нищие, иностранцы и прочие опасные элементы, которых следует поймать и обезвредить. Несмотря на регулярные предостережения церковных властей, во многих местах после прихода черной смерти обезумевшие жители обвиняли евреев в отравлении колодцев — вспыхивали погромы.
Однако виновниками эпидемии объявляли не только иностранцев и иноверцев. В 1530 году в Женеве был «раскрыт» заговор отравителей, в котором якобы состояли начальник чумного госпиталя, его жена, местный хирург и даже капеллан. Под пыткой они признались, что отдали себя во власть дьявола и он научил их готовить смертоносное зелье. Спустя пятнадцать лет по тому же обвинению женевские власти казнили 39 отравителей. Во время миланской чумы 1630 года женщины обвинили брадобрея Джанджакомо Мору и комиссара общественного здоровья Гильельмо Пьяццу в том, что они специально сеяли мор, вымазывая стены домов зачумленными зельями. Оба были казнены.
Бактерия, изменившая мир
Настоящий виновник эпидемии — это палочковидная бактерия (бацилла), которая получила название Yersinia pestis. Человек просто случайная жертва, периодически подворачивающаяся ей на фронтах эволюционной борьбы за выживание. В некоторых очагах бактерия дремлет среди своих природных хозяев — грызунов — и лишь время от времени заражает человека.
Еще древние римляне подозревали, что чуму распространяют невидимые глазу «скотинки». Итальянский врач Джироламо Фракасторо в трактате «О контагии, контагиозных болезнях и лечении» (1546) предположил, что болезни, которые сегодня называются инфекционными, могут переноситься крошечными «семенами». Однако без микроскопа и других достижений науки Нового времени доказать это было нельзя.
Бактерию, которая вызывает чуму, обнаружили в 1894 году во время вспышки эпидемии в Гонконге. Швейцарский и французский бактериолог Александр Йерсен и японский врач Китасато Сибасабуро независимо друг от друга отыскали в тканях больных виновницу страшной болезни. Уже в 1897 году бактериолог и эмидемиолог Владимир (Вальдемар) Хавкин (уроженец Одессы, который в юности эмигрировал в Европу) во время эпидемии в Британской Индии создал первую античумную вакцину.
В природе чумная бактерия живет в организмах зверей, прежде всего грызунов: сурков, сусликов, мышей, крыс… Лишь иногда — через укусы блох (хотя есть и другие пути) — она передается человеку. В средневековой Европе главным распространителем эпидемии были черные крысы. У диких животных симптомы болезни довольно слабые. Домашние мыши и крысы подвержены ей намного больше, а человек и вовсе практически беззащитен.
Механизм заражения чумой до гениального прост и устрашающе эффективен. Когда блоха кусает больное животное, в ее организм попадают бациллы. Они начинают усиленно размножаться и в итоге забивают блохе проход из пищевода в желудок. Кровь, которой она питается, не может туда попасть, блоха все время испытывает чувство голода и, чтобы насытиться, атакует все новых и новых жертв. При укусе она, пытаясь освободиться от бактериальной пробки, отрыгивает в ранку сгусток бактерий, занося в кровь укушенного животного или человека целую армию смертоносных иерсиний.
Зараженные бубонной чумой. Миниатюра из Тоггенбургской Библии. 1411 год Kupferstichkabinett, Staatliche Museen zu Berlin
В зависимости от способа заражения и развития болезни одна и та же бактерия вызывает несколько форм чумы. Самая распространенная из них — бубонная. Попав в кровь, бацилла проникает в лимфатические узлы и начинает там с гигантской скоростью размножаться. Узлы набухают, отвердевают и превращаются в болезненный бубон. Его опасное содержимое инфицирует кровеносную систему, и человек, если не применять современную терапию, с большой вероятностью умирает от общей интоксикации.
При другом развитии болезни бактерии попадают в легкие. Когда больной кашляет, микроскопические капельки распространяют бесчисленное число бактерий, и избежать заражения уже практически невозможно. Легочная чума выкашивала средневековые города, почти не оставляя выживших. До появления антибиотиков бубонная форма болезни убивала 60–70 % заболевших, а легочная не оставляла шансов на выживание почти никому.
Город в осаде
Иногда кажется, что если опасность не замечать, она пройдет стороной. Во многих городах, когда появлялись первые заболевшие, жители не хотели верить, что чума вновь вернулась. Власти тянули с введением карантина и прочими ограничениями, боясь спровоцировать панику, отрезать город от поставок продовольствия и обрушить его финансы. А вдруг это все-таки не чума? Что, если врачи ошибаются или специально запугивают всех эпидемией, чтобы нажиться за счет сограждан? Вдруг мор минует?
Святой Макарий Гентский причащает во время чумы. Якоб Ван Ост Младший. 1673 год Musée du Louvre
Мор был вдвойне разрушителен: он пожирал не только клетки организма, но и клетки общества. Когда коллективные молебны и крестные ходы не могли умилостивить гневающегося Бога, религиозное усердие сменялось разобщением. Ведь незнакомец, который молится рядом с тобой, рискует стать твоим невольным убийцей. Свидетели эпидемии во Флоренции (1348), Брауншвейге (1509), Лондоне (1664–1665), Марселе (1720), словно под копирку, описывали, как родители бросают заболевших детей, дети бегут от родителей, мужья предают жен, а жены забывают о мужьях. Во время миланской чумы 1630 года некоторые горожане выходили на улицу, вооружившись пистолетом, чтобы никто не рискнул к ним приблизиться. Чума сметала привычный уклад жизни и городской порядок. Почти всегда во время мора ходили слухи о том, что чумные инспекторы грабят дома, а могильщики, чтобы не возвращаться дважды в один и тот же дом, кидают в свои повозки и закапывают еще живых.
«…Бедствие воспитало в сердцах мужчин и женщин такой ужас, что брат покидал брата, дядя племянника, сестра брата, и нередко жена мужа; более того и невероятнее: отцы и матери избегали навещать своих детей и ходить за ними, как будто то были не их дети. По этой причине мужчинам и женщинам, которые заболевали, а их количества не исчислить, не оставалось другой помощи, кроме милосердия друзей (таковых было немного) или корыстолюбия слуг, привлеченных большим, не по мере, жалованьем; да и тех становилось не много, и были то мужчины и женщины грубого нрава, не привычные к такого рода уходу, ничего другого не умевшие делать, как подавать больным, что требовалось, да присмотреть, когда они кончались; отбывая такую службу, они часто вместе с заработком теряли и жизнь».
В одних городах священники и врачи, чье предназначение — утешать отчаявшихся и ухаживать за неизлечимыми, бросали церкви и госпитали. В других — оставались, чтобы исполнить свой долг, и умирали вместе с больными и паствой. В Перпиньяне в 1348 году умерло шестеро докторов из восьми, во Флоренции — 78 монахов-кордельеров из 150. В Милане во время эпидемии 1575 года архиепископ Карло Борромео остался в городе и по лазаретам утешал больных. Точно так же спустя 55 лет поступил и его племянник Федерико, тоже ставший архиепископом. Но было и много церковных иерархов, которые бежали от чумы, оставив своих прихожан.
Укрывшиеся от флорентийской чумы в церкви Санта-Мария-Новелла. Миниатюра Таддео Кривелли к «Декамерону» Джованни Боккаччо. 1467 год Bodleian Library, Oxford
Для земных радостей можно было подобрать и научное обоснование. Многие медики XVI–XVII веков утверждали, что апатия и страх многократно усиливают риск заражения, и потому прописывали как лекарство умеренные увеселения, музыку и приятное чтение. Порой городские власти в разгар эпидемии даже организовывали народные празднества, чтобы не дать безысходности взять верх над надеждой. Когда чумной мор затухал, многие города охватывала свадебная горячка: люди, потерявшие семьи, спешили пережениться, чтобы забыть об ужасе смерти. По некоторым данным, в Кельне вскоре после чумы 1451 года, унесшей более 20 тысяч человек, было заключено 4 тысячи браков.
«Некоторые полагали, что умеренная жизнь и воздержание от всех излишеств сильно помогают борьбе со злом; собравшись кружками, они жили, отделившись от других, укрываясь и запираясь в домах, где не было больных… они проводили время среди музыки и удовольствий, какие только могли себе доставить. Другие, увлеченные противоположным мнением, утверждали, что много пить и наслаждаться, бродить с песнями и шутками, удовлетворять, по возможности, всякому желанию, смеяться и издеваться над всем, что приключается, — вот вернейшее лекарство против недуга. И как говорили, так по мере сил приводили и в исполнение, днем и ночью странствуя из одной таверны в другую, выпивая без удержу и меры, чаще всего устраивая это в чужих домах, лишь бы прослышали, что там есть нечто им по вкусу и в удовольствие».
Лондон: от чумы до пожара
Как большой европейский город прошел через мор, хорошо видно на примере Лондона. Зимой 1664–1665 годов там началась эпидемия чумы, которую потом назовут Великой. Первые больные появились в нищих портовых кварталах и приходе Сент-Джайлс. Сейчас неподалеку стоит Британский музей, а тогда это был дальний пригород. Однако время было холодное, и болезнь на первых порах почти дремала. Лишь когда потеплело, чума разошлась в полную силу, и все надежды на то, что опасность пройдет стороной, рассеялись как дым.
Чума — регулярная гостья Лондона. На памяти каждого поколения, жившего в XVII веке, была одна или несколько вспышек. В 1603 году она унесла 30 000 человек, в 1625-м — 35 000, в 1636-м — еще 10 000. Однако Великая чума 1664–1666 годов перекрыла их все — на ее счету 70–100 тысяч лондонцев, то есть около 20 % горожан.
В Англию мор обычно приходил с континента через порты, а потом распространялся вдоль торговых путей и по рекам. Инфицированные крысы или блохи, прятавшиеся среди товаров или в складках одежды, перебирались вглубь острова на кораблях или в тюках, сложенных на купеческие повозки.
Современники Великой чумы были убеждены, что ее занесли из Голландии. Оттуда она не уходила уже много лет: в середине 1660-х Лейден и Амстердам потеряли десятки тысяч жителей. утверждал, что голландцы, с которыми Англия тогда воевала, специально заслали болезнь на остров.
Когда в 1664 году чума вновь посетила Лондон, власти стали вводить первые меры, призванные затормозить ее распространение. Специальные инспекторы обходили кварталы в поисках заболевших. Пораженные чумой дома было велено заколачивать, чтобы изолировать заразных и не дать мору расползтись по всему городу. Однако число жертв стремительно увеличивалось. В начале 1665 года король Карл II и его двор решили уехать из Лондона и перебрались в Оксфорд. Вместе с ними город покинули многие состоятельные горожане: купцы, юристы, профессора, священники, врачи, аптекари. Стал бежать и простой люд. Одни переезжали в далекие поместья, другие — к родным. просто бежал в никуда, лишь бы подальше от зачумленного города. Однако лорд-мэр сэр Джон Лоуренс и члены муниципалитета (aldermen) остались на своих местах.
Бежать или оставаться? Этот вопрос встал перед многими лондонцами, как и другими жертвами эпидемий в других городах и в другие эпохи. Еще в XIV веке Парижский университет советовал бежать от мора cito, longe, tarde — «быстро, далеко и надолго». Однако соседние деревни и городки не всегда горели желанием давать кров опасным беженцам. Часто против них выставляли заслоны, а отдельных путников встречали дубинами или ружейными выстрелами.
Портрет Сэмюэла Пипса. Джон Хейлз. 1666 год National Portrait Gallery
«Теперь я стал серьезнее обдумывать собственное положение и как мне лучше поступить, а именно: оставаться в Лондоне или запереть дом и спасаться бегством, подобно многим моим соседям.
Я должен был сообразоваться с двумя важными обстоятельствами: с одной стороны, надлежало продолжать вести свое дело и торговлю, довольно значительные, — ведь в них вложено было все мое состояние; с другой стороны, следовало подумать о спасении собственной жизни перед лицом великого бедствия, которое, как я понимал, очевидно, надвигалось на весь город и, как бы ни были велики мои страхи и страхи моих соседей, могло оказаться ужаснее всех возможных ожиданий.И однажды утром, когда я в очередной раз размышлял обо всем этом, мне вдруг пришла в голову совершенно ясная мысль: если то, что случается с нами, происходит лишь по воле Божией, значит, и все мои неурядицы неспроста; и мне стоит обдумать, не является ли это указанием свыше и не показывает ли совершенно ясно, что Небу угодно, чтобы я никуда не уезжал. И вслед за тем я тут же понял, что, ежели Богу действительно угодно, чтобы я остался, то в Его воле уберечь меня среди свирепствующих вокруг опасностей и смерти…»
Летом 1665 года эпидемия достигла пика. Газеты публиковали еженедельные сводки о количестве умерших — Bills of Mortality. И цифры росли с пугающей скоростью: одна тысяча, затем две, к сентябрю — семь тысяч в неделю. Кладбища при церквях оказались переполнены, и жертв мора наскоро сбрасывали в общие рвы.
Пытаясь остановить эпидемию, лорд-мэр отдал приказ об уничтожении собак и кошек, которые, как считалось, могли разносить заразу. Однако эффект этой меры был ровно противоположным задуманному, ведь кошки уничтожали крыс, на которых путешествовали зараженные блохи.
Если, как полагали, зараза переносится по воздуху, нужно обезопасить себя с помощью острых запахов и благовоний. На перекрестках улиц было велено разводить костры. Богатые лондонцы жгли серу, ладан, хмель. Бедняки — старые башмаки. Власти рекомендовали, а кое-где даже предписывали курить табак.
Однако главной и единственной эффективной мерой все же была изоляция заболевших или самоизоляция тех, кто еще здоров. Потому с древности во время эпидемий города закрывали, а на пути чужаков выставляли заслоны. В 1377 году в порту Рагуза (сейчас Дубровник) на Адриатическом море были введены меры, призванные защитить город от чумы. Все корабли, прибывавшие из зараженных или потенциально заразных мест, должны были тридцать дней выжидать, прежде чем их команде разрешали сойти на берег. Этот период изоляции назвали trentina (от итальянского слова trenta — «тридцать»). Для тех, кто прибывал в город по суше, этот период составлял сорок (quaranta) дней. Отсюда пошло слово «карантин». В дальнейшем такие меры распространились и на другие порты. В 1423 году на островке рядом с самой Венецией создали специальную карантинную станцию. Там расположился госпиталь-изолятор для подозрительных приезжих и больных чумой. Поскольку на острове издавна располагалась церковь Святой Марии Назаретской, а одним из небесных защитников зачумленных считали святого Лазаря, это место стало известно как Lazzaretto. Отсюда знакомое нам слово «лазарет».
Внутри городов изолировали отдельные дома, улицы или кварталы. В Лондоне дома, где были зачумленные, запирали и заколачивали снаружи. Чтобы больные не убежали и не множили заразу, у дверей выставляли дозорных. Однако жители регулярно пытались их обмануть и выбраться из вынужденного заточения.
На улицах Лондона во время Великой чумы. 1665 год Wellcome Collection
«Сегодня с грустью обнаружил в Друри-Лейн два или три дома с красным крестом на дверях и надписью: „Боже, сжалься над нами“, что явилось для меня зрелищем весьма печальным, ибо прежде я ничего подобного, если мне не изменяет память, не видывал. Тут же стал принюхиваться к себе и вынужден был купить табаку, каковой принялся нюхать и жевать, покуда дурное предчувствие не исчезло».
«Вышел ненадолго пройтись — по чести сказать, чтобы пощеголять в новом своем камзоле, и на обратном пути заметил, что дверь дома несчастного доктора Бернетта заколочена. До меня дошел слух, будто он завоевал расположение соседей, ибо сам обнаружил у себя болезнь и заперся по собственной воле, совершив тем самым прекрасный поступок».
Отчаяние заставляло людей хвататься за любую соломинку. Лондонцы принялись скупать амулеты против чумной заразы. Повсюду множились чудо-доктора, обещавшие действеннейшие средства, способные предохранить от смертельной болезни и излечить уже заболевших: «безупречные предохранительные пилюли против чумы», «наилучшее укрепляющее средство против нездорового воздуха», «несравненная микстура против чумы, никогда не применявшаяся ранее», «единственно действенная лечебная вода», «королевское противоядие от любых заболеваний».
«Встал и надел цветной шелковый камзол — прекрасная вещь, а также новый завитой парик. Купил его уже довольно давно, но не осмеливался надеть, ибо, когда его покупал, в Вестминстере свирепствовала чума. Любопытно, какова будет мода на парики, когда чума кончится, ведь сейчас никто их не покупает из страха заразиться: ходят слухи, будто для изготовления париков использовали волосы покойников, умерших от чумы».
«Боже, как пустынны и унылы улицы, как много повсюду несчастных больных — все в струпьях; сколько печальных историй услышал я по пути, только и разговоров: этот умер, этот болен, покойников здесь, там. Говорят, в Вестминстере не осталось ни одного врача и всего один аптекарь — умерли все. Есть, однако, надежда, что на этой неделе болезнь пойдет на убыль. Бог».
Великий лондонский пожар. Неизвестный художник. 1675 год Museum of London
«Я с лордом Брукнером и миссис Уильямс в карете, запряженной четверкой лошадей, — в Лондон, в дом моего господина в Ковент-Гардене. Боже, какой фурор произвела въезжающая в город карета! Привратники низко кланяются, со всех сторон сбегаются нищие. Какое счастье видеть, что на улицах вновь полно народу, что начинают открываться лавки, хотя во многих местах, в семи или восьми, все еще заколочено, и все же город ожил по сравнению с тем, каким он был…»
По известной формуле, которую приписывают Наполеону, каждый французский солдат носит в ранце маршальский жезл. Но в том же ранце часто прятались опасные микроорганизмы, которые вместе с армиями и их обозами преодолевали колоссальные расстояния. Вплоть до Второй мировой самыми массовыми убийцами во время вооруженных конфликтов были не стрелы, пули и ядра, а микробы. За войной по пятам следовали ее вечные спутники — голод и мор. Дороги заполняли толпы солдат, беженцев и торговцев, которые разносили болезни, как почтальон — письма. В 1627–1628 годах, во время кампании по усмирению протестантов, восьмитысячная королевская армия пересекла Францию от Ла-Рошели на побережье Атлантического океана до Монфера, недалеко от современных границ Швейцарии и Италии. Вместе с ней по стране разошлись чумные бациллы. За несколько лет, по оценке, которую приводит французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри, страна лишилась более миллиона подданных.
Эпидемии пользуются дорогами, мостами, кораблями, поездами и самолетами, которые мы создаем, чтобы ускорить коммуникации между городами, регионами, странами или континентами. Хорошим примером служит другая смертоносная инфекция — холера.
Она давно была распространена в Индии. Хотя в XVI веке португальцы создали там свои колонии, до Европы болезнь долго не добиралась. Лишь в первой половине XIX века эпидемии вспыхивают в России, Франции, Англии и даже в Америке. Вероятно, дело было в скорости и интенсивности коммуникаций. Вспышки холеры быстро затухают через несколько недель, если у бактерии заканчиваются новые жертвы. Старинные суда шли очень медленно, и инфекция была не способна пережить морское странствие. Более быстрые корабли, построенные в XIX веке, а в дальнейшем изобретение пароходов и открытие Суэцкого канала, связавшего Индийский океан со Средиземным морем, позволили ей путешествовать с полным комфортом. За прогресс приходится расплачиваться.