Что ты снова натворил
Что ты снова натворил
What Have You Done
Публикуется с разрешения Amazon Publishing, www.apub.com, при содействии Литературного агентства «Синопсис»
© 2018 by Matthew Farrell
© Максимова, М., перевод, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Мэттью Фаррелл родился в семье офицера полиции в Пикскивилле, штат Нью-Йорк. Впервые его рассказы были опубликованы в научно-фантастическом и фэнтезийном журнале Heavy Metal.
Первый роман Фаррелла «Что ты натворил» вышел в 2018 году и имел оглушительный успех, мгновенно попав в списки бестселлеров Amazon и Washington Post.
Сейчас Мэттью Фаррелл живет в штате Нью-Йорк в долине реки Гудзон вместе с женой и двумя дочерьми.
Это художественное произведение. Имена, действующие лица, организации, места и события вымышлены.
Любое совпадение с реальными людьми или событиями является случайным.
«Что ты натворил» – цепляющий и не отпускающий до самого конца роман, в котором Мэттью Фаррелл мастерски исследует самые темные закоулки семейных связей.
Этот роман, как американские горки, подхватит вас в головокружительный сюжет.
Обязательный к прочтению триллер! Захватывающий, с неожиданной концовкой. Я не мог оторваться!
Мы сделали это, детка
Первым делом Лиам заметил матрасы на полу. Они лежали в центре гостиной, где обычно стояли диван и журнальный столик, сейчас отодвинутые к стенам. Три матраса, вплотную друг к другу, без покрывал или простыней, только с букетиками бумажных цветов. Мама научилась делать их на мастер-классе, который устраивала ее подруга Пэтти, когда была беременна вторым ребенком. По одному букету на каждом матрасе. Яркие цвета производили жуткое впечатление в сумраке комнаты. Шторы были задернуты. В доме стояла тишина. Лиаму стало нехорошо, что-то явно было не так.
Ванна на ножках была старой и ржавой. Лиам успел заметить, что прохладная вода доходит до краев, прежде чем его бросили на твердые плитки пола, заломили руки за спину и связали так крепко, что пальцы потеряли чувствительность.
– Мы собираемся к вашему отцу, – произнес голос за спиной. Мамин голос, неожиданно решительный и полный жизни. Выброс адреналина придал ей сил и энергии. Эта новая энергия пугала Лиама больше всего. – Мы снова будем одной счастливой семьей. Все вместе, как положено.
Мама подняла его и бросила в ванну. Лиам трепыхался, дергал ногами и рвался вверх, пытаясь найти опору, чтобы оттолкнуться и сесть, но из-за связанных рук и скользкого дна получалось лишь держать лицо над водой. Холодная вода мешала слышать, и только собственное дыхание эхом отдавалось в ушах.
Над ванной показалась мама. Она клоками отстригла волосы так близко к коже, что в некоторых местах порезалась до крови. При каждом движении пучки волос падали с воротника ее грязной ночнушки на поверхность воды. Кожа была бледной, а глаза пустыми и ввалившимися.
– Я люблю тебя, Лиам, – сказала мама, и ее пересохшие губы треснули. – Тебя и твоего брата. Сейчас мы отправимся к вашему отцу. Увидимся там.
Она положила ладонь ему на лицо и надавила. Лежа на дне, он задерживал дыхание сколько мог, но паника взяла верх. Он попытался пошевелиться, перевернуться, встать на колени, что угодно, но сжатые в кулаки руки были придавлены весом собственного тела. Мама продолжала держать, ее пальцы впивались в его глазницы и скулы, не давая двигаться. Легкие начали гореть. Он зажмурился до цветных кругов перед глазами.
Секунды казались часами, скоро его хрупкое тело сдалось, и он бессознательно открыл рот, чтобы вдохнуть. В горло хлынула вода. Он попытался откашляться, но вода все лилась, проникала в легкие и не давала ему дышать. Тело отторгало то, что он вдохнул, но воде некуда было деваться, она все прибывала. Он тонул, умирал. В голове набатом звучало сводящее с ума обещание матери. «Мы снова будем одной счастливой семьей. Все вместе, как положено».
Лиам открыл глаза и подавился вдохом. Захлебываясь, он замолотил руками по воде, сон как рукой сняло. Лиам перевалился через бортик ванны и голышом шлепнулся на пол, откашливаясь и хватая ртом воздух.
– Боже! – заорал он между приступами кашля и попытался выровнять вырывающееся со свистом дыхание.
В коридоре послышались быстрые шаги. В дверном проеме замерла потрясенная Ванесса, его жена.
– Лиам! Что случилось?
На мгновение комната поплыла перед глазами, предметы и цвета слились в одно дрожащее нечеткое пятно. Он кое-как сел и прижался к стене рядом с унитазом, глубоко вдыхая полной грудью.
– Я… я… как я оказался в ванне?
Ванесса вбежала в ванную, ее светлые волосы были стянуты в хвост, а в глазах плескался страх.
– Что случилось? – она опустилась на колени рядом с ним и помогла сесть ровнее, опираясь на скользкий фаянс. – Почему ты кричал? Что ты делал в ванне?
Лиам успокоился, посмотрел на жену, потом на ванну, снова на жену. Его затрясло – он вдруг понял, насколько замерз.
– Почему… как я… Почему я был в ванне?
– Я об этом и спрашиваю.
– Я проснулся уже здесь. Как я тут оказался?
– Понятия не имею, – Ванесса встала, сдернула с вешалки полотенце и бросила мужу. – Я спала, а ты напугал меня своим криком. Я подумала, случилось что-то страшное. Не знаю, как ты туда попал. В последний раз я тебя видела, когда ты валялся в отключке на диване.
Лиам обернулся полотенцем и постарался унять дрожь. Он осторожно встал и добрел до унитаза. С того дня, когда мать пыталась его утопить, он до смерти боялся воды. Он никогда не полез бы в ванну по собственной воле. Он не принимал ванну двадцать семь лет.
Ванесса скрестила руки на груди:
– Ты правда не помнишь, как здесь оказался?
– Я серьезно. Я ничего не помню.
– Наверное, хорошо посидели вчера.
Лиам осмотрел себя. Он был мокрым и до сих пор дрожал. От плеча к груди тянулась толстая царапина. На вид свежая.
– Подожди. Ты сказала, я спал на диване?
– Явно всю ночь. Я проснулась около четырех и поняла, что тебя нет в кровати. Спустилась поискать, ты лежал на диване и храпел, как пьяный дурак. От тебя несло алкоголем. Неплохо было бы позвонить и предупредить, что будешь так поздно. Ты же знаешь, как я нервничаю.
– Извини. Я собирался позвонить. Полагаю, вечер просто вышел из-под контроля.
Лиам начал вытираться. В голосе Ванессы прорезались знакомые нотки. Она сердилась, а ему не хотелось опять ругаться. Тут она спросила у него, во сколько он пришел. Перестав вытираться, он замер как вкопанный, а его глаза на мгновение остекленели.
– Честно говоря, понятия не имею, – прошептал он больше себе, чем жене. – Этого я тоже не помню.
– О, это утешает. Соскучился по студенческим денькам, да? – Ванесса сняла с вешалки второе полотенце и принялась вытирать воду с пола. – Лиам, ты взрослый человек. Слишком взрослый, чтоб напиваться до отключки.
Что ты снова натворил
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
Первым делом Лиам заметил матрасы на полу. Они лежали в центре гостиной, где обычно стояли диван и журнальный столик, сейчас отодвинутые к стенам. Три матраса, вплотную друг к другу, без покрывал или простыней, только с букетиками бумажных цветов. Мама научилась делать их на мастер-классе, который устраивала ее подруга Пэтти, когда была беременна вторым ребенком. По одному букету на каждом матрасе. Яркие цвета производили жуткое впечатление в сумраке комнаты. Шторы были задернуты. В доме стояла тишина. Лиаму стало нехорошо, что-то явно было не так.
Ванна на ножках была старой и ржавой. Лиам успел заметить, что прохладная вода доходит до краев, прежде чем его бросили на твердые плитки пола, заломили руки за спину и связали так крепко, что пальцы потеряли чувствительность.
— Мы собираемся к вашему отцу, — произнес голос за спиной. Мамин голос, неожиданно решительный и полный жизни. Выброс адреналина придал ей сил и энергии. Эта новая энергия пугала Лиама больше всего. — Мы снова будем одной счастливой семьей. Все вместе, как положено.
Мама подняла его и бросила в ванну. Лиам трепыхался, дергал ногами и рвался вверх, пытаясь найти опору, чтобы оттолкнуться и сесть, но из-за связанных рук и скользкого дна получалось лишь держать лицо над водой. Холодная вода мешала слышать, и только собственное дыхание эхом отдавалось в ушах.
Над ванной показалась мама. Она клоками отстригла волосы так близко к коже, что в некоторых местах порезалась до крови. При каждом движении пучки волос падали с воротника ее грязной ночнушки на поверхность воды. Кожа была бледной, а глаза пустыми и ввалившимися.
— Я люблю тебя, Лиам, — сказала мама, и ее пересохшие губы треснули. — Тебя и твоего брата. Сейчас мы отправимся к вашему отцу. Увидимся там.
Она положила ладонь ему на лицо и надавила. Лежа на дне, он задерживал дыхание сколько мог, но паника взяла верх. Он попытался пошевелиться, перевернуться, встать на колени, что угодно, но сжатые в кулаки руки были придавлены весом собственного тела. Мама продолжала держать, ее пальцы впивались в его глазницы и скулы, не давая двигаться. Легкие начали гореть. Он зажмурился до цветных кругов перед глазами.
Секунды казались часами, скоро его хрупкое тело сдалось, и он бессознательно открыл рот, чтобы вдохнуть. В горло хлынула вода. Он попытался откашляться, но вода все лилась, проникала в легкие и не давала ему дышать. Тело отторгало то, что он вдохнул, но воде некуда было деваться, она все прибывала. Он тонул, умирал. В голове набатом звучало сводящее с ума обещание матери. «Мы снова будем одной счастливой семьей. Все вместе, как положено».
Лиам открыл глаза и подавился вдохом. Захлебываясь, он замолотил руками по воде, сон как рукой сняло. Лиам перевалился через бортик ванны и голышом шлепнулся на пол, откашливаясь и хватая ртом воздух.
— Боже! — заорал он между приступами кашля и попытался выровнять вырывающееся со свистом дыхание.
В коридоре послышались быстрые шаги. В дверном проеме замерла потрясенная Ванесса, его жена.
— Лиам! Что случилось?
На мгновение комната поплыла перед глазами, предметы и цвета слились в одно дрожащее нечеткое пятно. Он кое-как сел и прижался к стене рядом с унитазом, глубоко вдыхая полной грудью.
— Я… я… как я оказался в ванне?
Ванесса вбежала в ванную, ее светлые волосы были стянуты в хвост, а в глазах плескался страх.
— Что случилось? — она опустилась на колени рядом с ним и помогла сесть ровнее, опираясь на скользкий фаянс. — Почему ты кричал? Что ты делал в ванне?
Лиам успокоился, посмотрел на жену, потом на ванну, снова на жену. Его затрясло — он вдруг понял, насколько замерз.
— Почему… как я… Почему я был в ванне?
— Я об этом и спрашиваю.
— Я проснулся уже здесь. Как я тут оказался?
— Понятия не имею, — Ванесса встала, сдернула с вешалки полотенце и бросила мужу. — Я спала, а ты напугал меня своим криком. Я подумала, случилось что-то страшное. Не знаю, как ты туда попал. В последний раз я тебя видела, когда ты валялся в отключке на диване.
Лиам обернулся полотенцем и постарался унять дрожь. Он осторожно встал и добрел до унитаза. С того дня, когда мать пыталась его утопить, он до смерти боялся воды. Он никогда не полез бы в ванну по собственной воле. Он не принимал ванну двадцать семь лет.
Ванесса скрестила руки на груди:
— Ты правда не помнишь, как здесь оказался?
— Я серьезно. Я ничего не помню.
— Наверное, хорошо посидели вчера.
Лиам осмотрел себя. Он был мокрым и до сих пор дрожал. От плеча к груди тянулась толстая царапина. На вид свежая.
— Подожди. Ты сказала, я спал на диване?
— Явно всю ночь. Я проснулась около четырех и поняла, что тебя нет в кровати. Спустилась поискать, ты лежал на диване и храпел, как пьяный дурак. От тебя несло алкоголем. Неплохо было бы позвонить и предупредить, что будешь так поздно. Ты же знаешь, как я нервничаю.
— Извини. Я собирался позвонить. Полагаю, вечер просто вышел из-под контроля.
Лиам начал вытираться. В голосе Ванессы прорезались знакомые нотки. Она сердилась, а ему не хотелось опять ругаться. Тут она спросила у него, во сколько он пришел. Перестав вытираться, он замер как вкопанный, а его глаза на мгновение остекленели.
— Честно говоря, понятия не имею, — прошептал он больше себе, чем жене. — Этого я тоже не помню.
— О, это утешает. Соскучился по студенческим денькам, да? — Ванесса сняла с вешалки второе полотенце и принялась вытирать воду с пола. — Лиам, ты взрослый человек. Слишком взрослый, чтоб напиваться до отключки.
Она подняла глаза на него и показала пальцем:
— Что с твоей грудью?
Лиам ничего не ответил.
— Ага, знаю. Ты не помнишь.
Она закончила вытирать пол, перегнулась через бортик ванны и вытащила пробку. Он смотрел, как она подбирает его трусы около раковины, комкает и сует в карман халата. Она всегда убирается, когда злится. Будь это незначительный спор, после которого она начинает вытирать пыль, или крупная ссора, требующая реорганизации стенного шкафа, — уборка и гнев идут рука об руку. Так было с их самой первой встречи.
— Где твоя одежда? — спросила Ванесса.
От бульканья воды в сливе легкие Лиама снова сдавило, как будто он опять тонет. Его затошнило.
Он оглядел ванную, но одежды нигде не было.
— Неважно. Я не хочу знать. — Ванесса бросила мокрое полотенце в корзину для грязного белья и поправила развязавшийся пояс халата. — И с кем ты вчера пил? Не сомневаюсь, что твой брат тоже был.
— Да, Шон был, — соврал Лиам.
Он ничего не помнит о прошедшем вечере. Что случилось? Каким образом он оказался в ванне?
— Несколько ребят из участка. Ты их не знаешь.
Ванесса направилась к двери.
— Ты — криминалист полицейского управления Филадельфии. Тебе не кажется, что надо вести себя более ответственно?
— Лиам, ты вырубился. Как школьник, ворующий выпивку из родительского шкафчика и не умеющий себя контролировать.
Лицо Ванессы еле заметно напряглось. Она замолчала и отвернулась.
— Одевайся, а я сварю кофе. Ты опаздываешь.
Лиам проводил ее взглядом. Дыхание почти выровнялось, и в тишине ванной он попытался восстановить в памяти вечер. Но не смог вспомнить ничего, ни единой детали. Когда в последний раз он так напивался? Вода продолжала утекать, с журчанием и даже некоторым свистом.
— И помой ботинки, — крикнула Ванесса из коридора. — Ты оставил их у лестницы. Я чуть не убилась, когда спускалась утром.
Лиам встал с унитаза и прошел в спальню. Его сотовый лежал на тумбочке. Лиам схватил его, прижал большой палец к сканеру, и телефон ожил. Может быть, получится восстановить свои шаги по звонкам или сообщениям?
После четырех часов дня новых сообщений не было. Последнее пришло от брата, который спрашивал, нужны ли ему билеты на хоккей. Теперь, прочитав текст, он вспомнил про билеты, но все остальное после этого момента было как в тумане. Он перешел к записям и увидел голосовое сообщение, поступившее в восемь часов. Серое, значит, он его уже прослушал, но сейчас не помнил ни звонка, ни сообщения. Он нажал на воспроизведение.
«Привет, это я. Получила твое сообщение, но не вижу тебя. Где ты? Позвони».
Лиам сразу же узнал голос. Керри. Она говорила про какое-то сообщение, которое он ей отправил. Он еще раз проверил в отправленных и ничего не обнаружил. Проверил удаленные, но и там ничего не было. Он пересек спальню, выглянул в коридор и закрыл дверь. Оставшись один, он набрал номер Керри и стал ждать.
Снова Пьяный
Текст песни: Снова я пьяный и сам по себе
Мысли те о тебе вновь посещают
То что оставила ты на душе
Лишь предо мною так и мерцают
Думала думала что натворить
Чтобы на сердце себя оставить
Но получилось лишь отпустить
И между нами точку поставить
Игривыми глазами ты смотрела на меня
Когда было наша первое свидание до утра
Хотела так понравиться меня очаровать
Своим телом покорить и навек заколдовать
Всё было хорошо наслаждались мы друг другом
Нам была не помеха никакая вьюга
День от дня твои глаза
С каждой минутой во мне утопали
Мысли мои лишь о тебе
Были наполнены и не стирались
Снова я пьяный и сам по себе
Мысли те о тебе вновь посещают
То что оставила ты на душе
Лишь предо мною так и мерцают
Думала думала что натворить
Чтобы на сердце себя оставить
Но получилось лишь отпустить
И между нами точку поставить
Если эта любовь у нас была она такая
Непонятная пьяная такая странная
Я вспоминаю те моменты как мы с ума сходили
Друг другом любовались нашу любовь ценили
Тихо тихо потухал огонь между нами
Сама потушила его и вызвала цунами
День от дня твои глаза
С каждой минутой во мне утопали
Мысли мои лишь о тебе
Были наполнены и не стирались
Снова я пьяный и сам по себе
Мысли те о тебе вновь посещают
То что оставила ты на душе
Лишь предо мною так и мерцают
Думала думала что натворить
Чтобы на сердце себя оставить
Но получилось лишь отпустить
И между нами точку поставить