Что творится в жизни
Россия-2021: упадок, о котором не рассказать
Качество жизни у большинства сограждан сейчас ниже, чем в 2013-м — «последнем мирном году». Но сравнивать, похоже, скоро запретят.
В советские времена для восхваления режима любили сопоставлять его достижения с тем, что было в 1913-м — последнем предвоенном году. А сейчас в интеллигентном обществе вошло в моду шутки ради вспоминать 2013 год — тоже, мол, последний «мирный», последний «докрымский», последний «досанкционный» и т. д.
Скажу, что причин сравнивать нынешнюю жизнь с этим годом даже больше, чем думают. Для того, кто мыслит в масштабах державы, хозяйственная стагнация началась заметно раньше — после кризиса 2008-го. Но если смотреть с позиции рядового человека, то именно в 2013-м качество его жизни вышло на максимум за всю послесоветскую эпоху.
Это был последний год нефтяной дороговизны и заметного роста доходов среднего россиянина — и первый год перенацеливания всех государственных систем распределения благ на те группы, которые милы и полезны режиму. Об остальных именно тогда решили заботиться меньше и реже, и этот процесс набирал бы ход, даже если бы не подвернулся Крым. Поэтому сопоставлять сегодняшние наши обстоятельства с тем, что было в 2013-м, очень даже уместно.
Реальные располагаемые доходы населения в 2020-м были на 10,6% ниже, чем в 2013-м. Эти данные немного заржавели, на дворе уже следующий год, но с неприятными сведениями государство теперь не спешит, и об этой крепнущей его склонности тут еще придется поговорить. А пока отметим, что ковидный кризис дал лишь треть от общего спада доходов. В прочие годы после 2013-го они тоже либо снижались, либо топтались на месте.
При этом благосостояние нескольких десятков миллионов наших сограждан устойчиво росло. Это те, чей вооруженный или мирный труд необходим режиму — на улицах, в учреждениях или хотя бы на избирательных участках. И не будем искать в выборочной щедрости власти желание опереться на каких бы то ни было профессионалов. Даже деятелям науки платят не за ученость, а за покорность.
Однако отрицать, что внушительное меньшинство россиян продолжает процветать, значило бы возводить поклеп на наш режим. Другое дело, что сведения о численности и реальных доходах привилегированных слоев и отдельно взятых начальственных персон все менее доступны и скоро, кажется, совсем попадут под запрет.
Тем временем уровень жизни большинства плавно, а в отдельные годы и резко, движется вниз. Госстатистика сбором подробностей о пострадавших категориях россиян не увлекается. То есть она, конечно, рапортует о числе бедных и докладывает, что их все меньше и меньше, но это, сами понимаете, лишь отклик на путинские указы, предписывающие «бороться с бедностью».
Поэтому, к примеру, не очень-то разберешь, какие группы у нас сейчас преуспевают в решении своего «жилищного вопроса», а какие — остаются на бобах. Известно только, что объемы строительства слегка выросли — с 70,5 млн кв. м в 2013-м до 75,5 млн кв. м в 2020-м (без построек в садоводствах, которые за это время на страх врагам стали приплюсовывать к «обычным» новопостроенным квартирам и домам). Но предполагаю, хотя доказать и не могу, что этот прирост квадратных метров с избытком поглощает то самое меньшинство, на которое приходится рост доходов.
Тот же принцип реализуется и в распределении убытков от инфляции. С ней в эти годы энергично боролись, но не скажешь, что с большим успехом. В 2013-м индекс потребительских цен на товары вырос на 5,9%, в том числе на продукты питания — на 7,3%. А сейчас (февраль 2021-го к февралю 2020-го) — соответственно на 6,7% и 7,7%. Непривилегированные тратят на еду более высокую долю своих доходов. А раз так, то вполне логично, что продовольствие дорожает быстрее прочих товаров. Иначе ведь низшие классы просто не смогут терять от инфляции больше, чем привилегированные.
Важно помнить, что эта задача должна решаться, однако не должна афишироваться. Отсюда столько президентско-правительственных забот о том, чтобы еда не дорожала. Как и любой бюрократический нажим, это только ускоряет рост цен, но предположительно утешает народ.
Впрочем, веры в то, что население можно утешить обещаниями, наверху больше нет. Поэтому его успокаивают угрозами. В том числе — обещают наказывать за слухи («фейки») о дороговизне. Законопроект на этот счет уже сочинен. И никто не удивляется. О чем еще у нас сейчас пишутся законы? Логика семи лет упадка естественным порядком ведет к тому, что упоминать о нем просто запретят.
Как советский когда-то человек, скажу, что при Брежневе никого не наказывали за устные рассказы об отсутствии товаров в магазинах (инфляция тогда проявляла себя в росте дефицитов). Исступление, с которым начальство лезет сейчас в частную жизнь подданных, штампуя кары за высказывания в переписке, личные мнения, интимные предпочтения и прочие приватные вещи, даже и не снилось сонным капитанам позднего большевизма. В отличие от тогдашнего, нынешний упадок — наступательный.
И когда начальство из чего-то плохого не делает тайну, то прямо удивляешься.
Вот берут и сообщают, что ожидаемая продолжительность жизни в 2020-м (71,1 год) упала на 2,2 года по сравнению с 2019-м и вернулась к уровню 2013-го (70,8 лет). И сведения о резком росте смертности тоже публикуют: в 2020-м — 2,125 тыс. против 1,800 тыс. в 2019-м и 1,896 тыс. в 2013-м.
Запрещено только говорить, откуда взялась огромная избыточная смертность — значительно больше 300 тыс. за 2020-й, от января до декабря, и примерно 450 тыс. за последние 11 календарных месяцев, с 1 апреля 2020-го до 1 марта 2021-го, если отсчитывать от тренда за предыдущие годы (оценка демографа Алексея Ракши). Ковид? Но все официальные подсчеты числа умерших от этой болезни в несколько раз меньше. А за распространение о ковиде так называемых «фейков» специально придумано наказание. Поэтому выбирайте версию сами.
Возможно, самостоятельный выбор версий, сделанный наедине с собой и не предназначенный для того, чтобы делиться с другими, станет правилом во всем, что касается любых наших дел. На восьмом своем году наш упадок все больше напоминает геленджикский дворец, который то ли есть, то ли нет, но рассуждать о нем точно не рекомендуется.
13 признаков, что прямо сейчас твоя жизнь претерпевает глобальные изменения
Порой жизнь начинает меняться настолько неожиданно, что ты не успеваешь понять, а также принять эти перемены. Особенно если эти изменения масштабны. Мы собрали несколько признаков того, что в настоящий момент твоя жизнь круто трансформируется.
1. Ты чувствуешь сильное желание заняться чем-то новым
Очевидный признак перемен — это жгучее желание повернуть свою жизнь на 180 градусов, сделав что-то новое и непохожее на тебя, устроившись на другую работу или освоив нестандартное хобби. Если ты заметил в себе эту тягу, не стоит игнорировать ее. Это может быть один из способов, который поможет тебе легче пережить перемены.
2. Ты больше не пытаешься избежать сложностей
Ты больше не жалуешься на жизненные трудности и неудачи. Более того, ты начинаешь ценить сложности, так как осознаешь, что это ценный опыт, который может помочь тебе в будущем. Отныне ты воспринимаешь проблемы как возможность для роста и развития. Ты не впадаешь в уныние, а, напротив, полный энтузиазма стараешься разрешить ситуацию в свою пользу.
3. Ты теряешь интерес к некоторым вещам, занятиям и людям
Внезапно из твоей жизни начали исчезать люди, с которыми ты любил проводить свободное время, или занятия, без которых ты не мог себя представить. Исчезновение интереса к определенным людям, занятиям и вещам свидетельствует о том, что в этот момент в твоей жизни происходят глобальные изменения.
Ты должен понять, что у тебя всё равно не получилось бы вечно тянуть за собой части своего прошлого. Для того чтобы в твоей жизни произошли какие-то позитивные перемены, тебе придется избавиться от чего-то, что ты уже давно перерос.
4. Ты начинаешь лучше понимать себя
Внезапно изменился твой подход к принятию решений. Если раньше тебе нужно было услышать мнение других людей, то сейчас ты можешь принять окончательное решение без чужих советов, обсуждения или участия своих близких. Ты понимаешь, что лучше всех окружающих знаешь, что тебе нужно, и можешь рассчитывать на себя в любой ситуации. Ты даже можешь сказать, что хорошо знаешь себя и чувствуешь, что уверен в себе куда больше, чем раньше.
5. Ты понимаешь, что твоя жизнь зависит только от твоих решений
Ты больше не обвиняешь других людей в том, что тебя не устраивает в твоей жизни, и полностью берёшь ответственность за свои действия. Ты осознаешь, что только тебе под силу изменить что-то, что тебе не нравится, перестаешь ныть и жаловаться и начинаешь упорно работать.
6. Ты чувствуешь в себе изменения
Возможно, эти изменения замечаешь не только ты, но и твои друзья и близкие. Когда в твоей жизни происходят глобальные перемены, ты тоже сильно меняешься. У тебя закаляется характер, меняется отношение ко многим вещам, ты становишься более уверенным в себе и больше не пытаешься оставить всё как есть.
7. Твои цели становятся более смелыми
Глобальные перемены вселяют в тебя уверенность в себе. Поэтому ты решаешь отказаться от общепринятых целей вроде найти стабильную работу, создать семью, купить квартиру в ипотеку и т. д. Ты начинаешь мыслить совершенно иначе. Ты ставишь перед собой только те цели, которые зажигают внутри тебя настоящий огонь. И теперь, когда ты уверен в себе и по-настоящему знаешь, чего хочешь добиться, ты будешь воплощать даже самые нереальные мечты.
8. Ты посвящаешь больше времени саморазвитию
Когда всё вокруг внезапно начинает меняться, тебе хочется сосредоточиться на чём-то действительно важном, чтобы быть уверенным, что в будущем всё будет хорошо. Поэтому ты решаешь вкладывать своё время и силы в себя. Так ты понимаешь, что, где бы ты ни оказался и в какую бы ситуацию ни попал, твои знания и навыки помогут тебе разобраться со всеми проблемами. Твои инвестиции в себя заставляют тебя быть спокойным и уверенным в завтрашнем дне.
9. Ты перестаешь бояться одиночества
Когда твоя жизнь круто меняется, ты перестаёшь бежать от себя, понимая, что это бесполезно. Ты поступаешь ровно наоборот: чаще остаешься наедине с собой, читаешь, смотришь фильмы и сериалы, слушаешь любимую музыку, получая при этом удовольствие.
Ты не избегаешь людей, и тебе всё ещё нравится проводить время с друзьями, родными, любимым человеком, но ты понимаешь, что тебе нравится составлять компанию самому себе.
10. Тебе кажется, что твоя жизнь становится настоящей
До начала изменений тебе могло казаться, что ты рождён совсем для другой жизни. И как только изменения начинают вступать в полную силу, ты всё больше понимаешь, как сильно они были тебе необходимы. Теперь старая жизнь кажется тебе жалкой подделкой, а новая — единственной существующей действительностью и самым логичным решением.
11. Ты разбираешься с проблемами из прошлого
Когда ты стоишь на пороге новой жизни, меньше всего тебе хочется возвращаться к прошлому, закрывая нерешённые вопросы. Но ты понимаешь, что изменения не вступят в полную силу, пока ты не сделаешь этого. Ты не хочешь, чтобы проблемы прошлого мешали тебе жить дальше, поэтому стараешься раз и навсегда разобраться с ними.
12. Ты видишь кучу новых возможностей
У тебя появляется чувство, как будто кто-то открыл тебе глаза на окружающую действительность. Ты видишь кучу новых возможностей, при помощи которых можно изменить жизнь к лучшему. Ты понимаешь, что тебе достаточно просто не упустить свой шанс и тебя ждет прекрасное будущее.
13. Ты веришь в себя и осознаешь свою значимость
Теперь, если ты хочешь чего-то достигнуть, ты веришь, что у тебя всё получится. Ты осознаешь, что в последнее время стал более уверенным в себе и смелым. Ты больше не отрицаешь собственной значимости, ты ставишь себя на первое место, говоришь себе, что достоин добиться успеха. А самое главное — ты искренне в это веришь.
Без памяти и доверия: что происходит с современным человеком?
Из-за упрощающегося мышления мы превращаемся в идеальных управляемых потребителей, уверен культуролог Андрей Макаров.
«Молодежь ни во что не верит, ничего не понимает, ничего не знает», — как мантру повторяют люди старшего поколения. Иногда — по делу.
О том, что творится с современным человеком, который половину жизни проводит в интернете, правда ли, что мемы в соцсетях превращают нас в послушное стадо, почему мы не верим говорящим головам в телевизоре, но доверяем 20-летним блогерам и откуда взялся тотальный скептицизм молодого поколения, в интервью «Росбалту» рассказал профессор кафедры философии Волгоградского государственного университета, основатель научно-исследовательского общества «Интеллектуальные среды» Андрей Макаров.
— Андрей Иванович, новое поколение сегодня часто упрекают за примитивное мышление. Связывают это обычно с интернетом и гаджетами. Мы и правда глупеем?
— Современное сознание действительно упрощается. Однако это касается не только молодежи, но всех современных людей. Упрощение происходит за счет вынесения некоторых его функций наружу — под рукой всегда смартфон с выходом в интернет. Так, оперативная память сейчас активно вытесняется в ежедневники, напоминалки на смартфоне, заменяется умением «гуглить». И структура сознания меняется.
К примеру, генерировать новые идеи современным людям все сложнее. Исправить положение пытаются «мозговыми штурмом», но это уже коллективный разум. Научно-технический прогресс обеспечил такую среду, в которой мышление отдельного человека упрощается.
— Дело именно в интернете и гаджетах?
— Не только, но именно интернет и другие IT-технологии сделали возможным «визуальный поворот» практически во всех сферах человеческой жизни. С распространением инструментов, которые позволяют визуализировать все, что угодно, образное мышление у людей развивается активнее, чем логическое. Подавляющее большинство сейчас почти не умеет анализировать. Длинные тексты больше не заходят, толстые книги — не продаются.
Вообще-то человеческой природе свойственна экономия мышления: если есть возможность напрягаться меньше, человек с радостью делает это. А вокруг созданы все условия. Конечно, необходимы и логическое, и образное мышление, но с таким перекосом в пользу последнего человек превращается в идеального потребителя.
— Наверное, именно из-за своего визуального формата так популярны интернет-мемы?
— Да, эффект мемов усиливается за счет того, что они считываются не только на вербальном (логическом), но и визуальном (образном) уровне. Чем больше каналов восприятия вовлечены, тем мощнее эффект.
На самом деле интернет-мемы сегодня представляют собой сжатые программы смыслов, которые очень быстро грузятся в наше сознание и поощряют к действию. Благодаря визуальной форме они попадают сразу на подсознательный, сублимативный уровень, минуя сознание.
К слову, раньше такую функцию выполняли поговорки, только они все-таки считывались вербально.
— Значит, мемы — современный аналог поговорок?
— Мем — это широкое понятие, которое означает элементарную единицу любой информации, отсылающую человека к коллективной памяти. А коллективная память — резервуар, где хранятся отточенные временем мысли и программы поведения.
Словарь Даля, где собраны поговорки русского народа — тот же набор сжатых программок, которые хранятся в коллективной памяти. Как и поговорки, медиамемы дают информацию о том, над чем смеяться, как думать и как вести себя — быстро ориентируют людей согласно коллективным представлениям.
— То есть управляют человеком?
— Да, и успешность мемов обусловлена тем, что поведение людей программируется не столько биологическими, сколько социальными генами. Ведь, как говорил Аристотель, человек — животное политическое. А мем, согласно Ричарду Доккинзу, который и ввел этот термин, представляет собой ген информационный.
Некоторые ученые делают предположения, что мемы и правда порабощают человека: об этом, к примеру пишет Дуглас Рашкофф в книге о медиавирусах.
Но это все же слишком радикальное суждение. Говорить о том, что мы порабощены мемами — все равно, что утверждать, что нас поработила чистка зубов по утрам. Почистить зубы, перекинуться картинками в мессенджере — это все автоматическое поведение.
— Автоматизмы — это разве хорошо?
— Сложно сказать, у современного человека поп-культуры автоматизмов в поведении гораздо больше, чем у человека традиции, жившего в предыдущие эпохи. Мы все погружены в плотную управленческую среду.
Автомобилист, движущийся по дороге, подчиняется правилам, в голове у него работают фоновые программы. И таких дисциплинарных практик в разных сферах нашей жизни очень много. Вы обратили внимание, что исчезает уличная преступность? Это свидетельство того, что спонтанное поведение уходит в прошлое.
А люди-машины — это идеальные граждане, которыми легко управлять. Причем нами уже управляют системы — и не политические, а технологические.
— Вы имеете в виду медиасферу?
— В том числе. Медиасфера сегодня четко делится на два сегмента — телевидение и интернет. ТВ стремительно сдает позиции, так как общество уже выработало механизмы защиты от пропагандистских методов управления. Почти сто лет телевидения и рекламы научили людей защищаться: если они слышат в голосе пафос, сознание блокирует информацию.
Но эта защита легко преодолевается в интернет-среде теми же блогерами. Они используют свои методы: это та же не аргументированная, а внушающая речь, что и у телеведущих, но вместо пафоса — стеб. Так снимается защита от внушения, и в сознание человека быстро и эффективно вбрасывается какая-то информация.
— Мемы тоже манипулируют человеком за счет стеба?
— Да, ведь основной прием изобретения мемов — усиление и гипертрофирование. Берется факт и объясняется через доведение до абсурда.
К примеру, в зарубежной интернет-среде очень популярен мем «Русские сделали это» — понятно, что появился он после Крыма и санкций против нашей страны. Здесь идет усиление: во всем, что случается плохого, виноваты русские. Причем мало просто написать слоган «Русские — империя зла», но если это говорит собака, свалившая елку, или женщина, нарушившая ПДД в Нью-Йорке — это смешно
И мем работает благодаря этому абсурдистскому юмору: он понятен всем и вызывает если не гомерический хохот, то усмешку. Защита сознания снимается через эту легкость. Мем хорошо воспринимается еще и потому, что в нем есть доля правды — это не фэнтези. И информация трактуется от обратного: если заявление абсурдно, то дело ровно наоборот.
— Значит, многие мемы выполняют политическую функцию?
— Да, у большинства интернет-мемов есть профессиональные авторы, хотя они часто превращаются в интернет-фольклор — медиавирусы, которые бесплатно распространяются по неофициальным каналам.
Вообще мемы — это один из инструментов сложившейся медиакратии. Ведь сейчас мы имеем дело не с политикой, а с гибридом политической сферы и сферы искусства — «обществом спектакля».
Время показало, что искусство преуспело в управлении больше. И политики играют по этим правилам и уходят в медиа. Кстати, поэтому избирательные технологии сегодня строятся на фотографиях и видео — с идеологии крен идет на визуальную сторону.
А политики сегодня кажутся людям архаичными, сложными и скучными персонажами. За влияние с ними успешно конкурируют блогеры с миллионами просмотров и лайков. Они и становятся лидерами мнения.
— Почему политикам все сложнее завоевать электорат?
В том числе по той причине, что мы живем в постидеологическую эпоху — крупные идеологические комплексы уже рухнули, и людям это уже не интересно. Идеологии вообще больше не воспринимаются, потому что это сложные системы идей, которые ориентируют человека и коллектив в исторической действительности.
— А дело не в подорванном доверии к власти в целом?
— В том числе: политика как публичный обмен идеями давно перестала существовать — об этом в XX веке говорил еще французский революционер Ги Дебор. Чуть позже философ Фрэнсис Фукуяма сказал, что в обществе рухнули «фабрики доверия» — школа, семья, государство. Традиционные институты общества сейчас переживают кризис, они перестали быть источниками общего доверия.
К слову, какое-то время таким источником были исторические факты — например, о Великой Отечественной войне. Но сейчас и это подвергается сомнению, идет перелицовка истории. Скоро мы увидим развал еще одного символа, взамен которого не появится ничего.
— Кто виноват в том, что современный человек стал «Фомой неверующим»?
Происходящее — не чья-то злая воля, это объективное развитие. Мы живем в обществе постпостмодерна. Если совсем просто, в обществе модерна (это конец XIX — середина прошлого века) был некий общий центр, объединяющих людей. В постмодерне (вторая половина XX и начало этого столетия) — много центров. А в нашей постпостреальности — очень много центров, и все они крайне слабые.
Это значит, что вместо старых источников доверия появляются новые, но они дают слабый эффект. По сути, имплозивные силы нашего общества затягивают смыслы в некую черную дыру и больше не возвращают их людям. А это грозит разложением национальных и цивилизационных коллективов.
— То есть, сегодня нет ничего, что могло бы объединить современных людей?
— Людей, в отличие от животных, объединяют идеи. Но в разные эпохи — это различные комплексы идей. В эпоху масс людей держит система потребления. Именно поэтому правительства всех стран пристально следят за его уровнем: если он упадет — пиши пропало. Сегодня нас объединяют вещи и услуги. Но и эта система может сбоить — к примеру, экологическое идеологическое движение пытается подрывать установки общества потребления, правда, пока неясно, насколько успешно
— А есть шансы найти новые источники доверия?
— Сейчас идет лихорадочный активный поиск — совсем как в статусе «ВКонтакте», потому что человек не хочет остаться без почвы под ногами. Но никто не знает, что ищет. Раньше искали свободы, но сейчас у нас, как пишет философ Жан Бодрийяр, «время после оргии».
XX век освободил людей от государства, от политики, от пола, но что теперь? Мы видим растерянного человека, готового на многое — примкнуть к любой группе, к любому источнику ориентации. Этим можно объяснить периодические всплески разных хайповых тем.
Увы, сегодня нет ничего, что увлекло бы всех и сразу. Но без солидарности человеческие существа жить не могут, потребность в Другом — это наша базовая потребность.
Однако сегодня всеобщей солидарности ждать не стоит, социум будет состоять из сообществ по интересам. И важно, чтобы эти интересы были не людоедские, а гуманные.
Беседовала Анжела Новосельцева
В 2021 году в России умрут около 2,5 миллиона человек: Виноват не ковид
Есть от чего напрячься: получены последние данные о катастрофическом сокращении численности населения России. По расчётам независимого демографа Алексея Ракши (до июля 2020 года – советник в отделе демографических расчётов Росстата), смертность с января по декабрь 2021 года составит от 2,45 до 2,47 млн человек. Расчёты эти не сильно расходятся с цифрами самого Росстата, показывающего смертность с декабря 2020-го по ноябрь 2021-го в 2,41 млн человек. За весь 2021 год убыль населения составит не меньше 1,05 млн человек.
Cитуация небывалая. Даже в послевоенной РСФСР 1947 года (включавшей тогда Крым и Севастополь), когда повсюду были разруха и голод, смертность составила 1,68 млн человек. И даже в антирекордном для лихих девяностых 1995 году (данные без Крыма) это – 2,20 млн умерших. А в столь же антирекордном для нулевых 2003-м – 2,37 млн. То есть со времени окончания Великой Отечественной войны подобной смертности наша страна не знала. Что же происходит?
Цифры и факты
Многое проясняет расклад убыли населения по процентам, которые приводит тот же Алексей Ракша. Согласно его расчётам, 60% убыли населения происходит за счёт увеличения числа умерших, 30% – из-за снижения миграционной подпитки (за счёт которой и достигалась относительно стабильная численность населения 6-7 последних лет), 9% – демографическая яма и старение населения и 1% – сокращение рождаемости. То есть обычно считающиеся главной причиной сокращения населения демографические ямы и нежелание женщин рожать на самом деле в сумме дают лишь 10% (!) убыли населения.
Втрое больше (30%) дало снижение миграции. И это – серьёзный упрёк тем представителям власти, которые решение любых демографических проблем видели в как можно более массовом привлечении мигрантов, их «адаптации» и последующем облегчённом предоставлении гражданства. Ведь именно такого рода прирост все последние годы позволял чиновникам не признавать наличие в стране демографической катастрофы и практически ничего не делать для её предотвращения.
Но самая большая убыль – это рост смертности (60%), считать причиной которой одну лишь эпидемию ковида – просто смешно.
Вымираем… от чего?
Сверхсмертность за счёт пандемии, по данным Росстата, за два года составила в минувшем году свыше полумиллиона человек. При том, что собственно от ковида умерло около 275 тысяч человек. От чего умерли остальные? Как тут не вспомнить старую притчу о разговоре Путника с Чумой:
Путник попенял Чуме: «Когда мы встречались год назад, ты говорила, что заберёшь в этом городе 10 тысяч жизней, а забрала 30!», на что Чума ответила: «Я забрала 10 тысяч, как и обещала. Остальные умерли от страха».
Люди умирают от страха околомедицинских чиновников недовыслужиться, открыть слишком мало ковидных коек, перепрофилировать слишком мало больниц. Добавим сюда массовую смертность из-за других болезней, вызванных параличом недобитой «оптимизациями» медицины, половину которой бросили на борьбу с новой заразой. Добавим и массу человеческих трагедий из-за разного рода ограничений, массовой гибели мелкого и среднего бизнеса, потери работы, вынужденной «удалёнки» и принудительной самоизоляции. В итоге падавшая все последние годы смертность от болезней сердца и системы кровообращения в прошлом году выросла на 12%, от сахарного диабета – на 26%, от болезней нервной системы – на 20,9% и т. д.
Кстати, на 20% скакнула и смертность «от старости», да и сама средняя продолжительность жизни упала до 70,2 года (с 71,54 в 2020-м и 73,34 годом ранее). И думается, виной тому не только ковид, но и факторы чисто социальные: ни «пенсионная реформа», ни принудительная самоизоляция пожилых и лишение их бесплатного проезда долголетию и иммунитету явно не способствуют.
Не рожаем… почему?
Как известно, самый низкий уровень суммарного коэффициента рождаемости – 1,25 (почти в два раза меньше необходимого для простого воспроизводства населения) – мы имеем в «русских» областях с высокой долей городского населения. И дело тут далеко не всегда только в «материнских капиталах» и вообще в деньгах. Куда, например, прикажете молодой семье рожать детей? В ипотечную «двушку», за которую ещё 20 лет платить надо?! Так трёх и даже двух детей вы от них не дождётесь.
Как справедливо заметил на недавней конференции, посвящённой проблеме народосбережения, учредитель «Первого русского» и глава Общества «Царьград» Константин Малофеев, в качестве примера надо взять американский опыт 1946–1964 годов, благодаря которому в США за 18 лет родилось более 78,3 млн детей:
Жизнь в огромных мегаполисах, в условиях сверхурбанизации и пространственного сжатия, гарантированно приводит к падению рождаемости. от нынешней политики сверхурбанизации и пространственного сжатия государство должно перейти к вектору горизонтального развития – к массовому переселению жителей крупных городов в пригороды, в собственные загородные дома.
Вместо «хуснуллизации» страны с переселением оставшегося населения в многомиллионные человейники-агломерации (читайте громкое разоблачение Царьграда, посвящённое первому вице-премьеру) Россия должна стать страной односемейных загородных домов. Мегаполисы же надо не укрупнять, а расселять, для чего должны быть возрождены более 900 малых и средних городов. Да, для этого потребуются огромные усилия и ресурсы. Но зато мы не потеряем страну.
Воспитывать… на что?
Государство готово реально помогать многодетной семье, только если она находится в крайней бедности.Фото: elena_prosvirova / Shutterstock.com
При этом существует весьма значительная дополнительная помощь – но только для малообеспеченных многодетных семей. Получается, что государство готово реально помогать многодетной семье, только если она находится в крайней бедности. Или многодетной матери-одиночке. Или родителям-инвалидам. Вроде бы гуманно. Но получается, что государство поощряет не многодетные семьи как таковые, а «бедные многодетные», по сути, предлагая абсурдное:
Рожайте больше детей, тогда вы станете нищими – и государство вам, наконец, поможет.
Таким образом, «многодетность» и «бедность» подаются как синонимы, причём второе как неизбежно вытекающее из первого. Не говоря уже о том, что параллельно создаются все условия для спекуляции на детях социально опустившихся мамаш, для которых пособия – основной источник дохода. Спрашивается: что́ при подобном подходе заставит нормальные молодые семьи становиться многодетными? Ответ необходимо дать как можно скорее.
Что с того?
Немецкому христианскому мыслителю и богослову Карлу Этингеру (впрочем, далеко не только ему) приписывают очень глубокие и мудрые слова:
Господи! Дай мне силы изменить в моей жизни то, что я могу изменить, дай мужество и душевный покой принять то, что изменить не в моей власти, и дай мне мудрость отличить одно от другого.
Можем ли мы отменить демографические ямы прошлого?
Можем ли не отказываться от массовой миграции, не рискуя вскоре стать национальным меньшинством в собственной стране?
Соответственно, сосредоточиться нужно на уменьшении смертности и повышении рождаемости. Именно на эти две цели должно быть направлено всё внимание российской внутренней политики. А всё, что препятствует этому, следует отметать как заведомо вредное и неприемлемое. И начать – с тупой чиновничьей зацикленности на решении своих карьерных задач и «рубку бабла», пока твоя страна вымирает.
Одновременно мы обязаны в корне пересмотреть информационную политику, которая сейчас приучает потенциальных будущих мам, что главное в жизни – не семья и дети, а карьера и потребление. Когда вместо семьи можно «купить» себе к старости молодого «самца», а детей заполучить через суррогатное материнство.
В итоге имеем массу бездетных 30-40-летних женщин, уже сменивших десятки половых партнёров, перенесших ряд соответствующих болезней, а потому просто физически не могущих родить. И именно это – начало настоящей национальной катастрофы, рядом с которой беды от нападений ковида или мигрантов – комариные укусы.