Что творится на энфилде мем
Ужас Энфилдского полтергейста
«Перед тем как умереть, я ослеп, у меня было кровоизлияние. Я отключился и умер в углу на нижнем этаже» — такое откровение с того света заставляет цепенеть от ужаса.
Но еще страшнее то, что звучал этот грубый, хрипловатый мужской голос из уст 11-летней Джанет Ходжсон. Сохранились магнитофонные записи, сделанные через 2 года после смерти обладателя голоса, Билла Уилкинса.
Все происходившее в далеких 1970-х годах в Энфилде, расположенном в северном районе Лондона, очень напоминало сценарий фильмов ужасов. Но события, к сожалению, были вполне реальны.
Феномен почти сразу же получил название Энфилдский полтергейст. Общественность была потрясена, взбудоражена и озадачена этой страшной историей.
Улица в Энфилде, где все происходило (современное фото)
Около 30 человек стали свидетелями полтергейста со всеми классическими моментами его проявления. В комнате резко холодало, вещи и мебель перемещались в воздухе, выделывая при этом немыслимые синусоиды, на стенах вдруг появлялись надписи, на полу лужи, а спички возгорались сами по себе.
Кроме того, неведомая сила хватала присутствующих то за ногу, то за руку, не давая сдвинуться с места. Но самым жутким зрелищем была девочка, которая начинала говорить голосом покойного Уилкинса. А тот и после смерти не скупился на скабрезные выражения.
Конечно, были и скептично настроенные люди, полагавшие, что все это всего лишь хорошо подготовленный розыгрыш, фокус. Но доказать, что это так, никто не смог. Зато сын покойного полностью подтвердил слова отца, исходившие от девочки.
Запись с разговором. Девочка отвечает на вопросы мужским голосом и называет себя Биллом.
ПЕРВЫЙ ЗВОНОЧЕК
Действующими лицами разыгравшейся 30 августа 1977 года трагедии стали мать и четверо детей Ходжсонов: Джонни, Джанет, Билли и Маргарет. Семья незадолго до событий переехала в небольшой жилой дом в Энфилде. Как обычно, вечером мать уложила детей спать и уже собралась уходить из детской, как Джанет стала жаловаться, что кровати ее и брата как-то странно вибрируют.
Миссис Ходжсон не придала словам девочки значения и, как оказалось, напрасно. Вечером следующего дня наверху, где находились спальни детей, раздался какой-то неясный шум. Встревоженная мать бросилась в комнату Джанет, откуда, как ей казалось, и шел этот звук.
Войдя в комнату, женщина застыла от страха. Тяжелый комод двигался по полу сам по себе. Стараясь не напугать еще больше дочь, она попыталась вернуть мебель на место, но не тут-то было. Комод сопротивлялся, кто-то или что-то продолжало толкать его к двери.
Позже Джанет в своих записках упомянула этот вечер и добавила, что, когда комод двигался, она отчетливо слышала шарканье чьих-то ног. А ее сестра Маргарет вспоминала, что дом стал все чаще наполняться странными звуками, поэтому дети подолгу не могли уснуть.
А порой становилось настолько страшно, что они были вынуждены в одних халатах и тапочках выбегать на улицу, чтобы не слышать и не видеть происходящего.
ЗАМЕТАЯ СЛЕДЫ
Женщина и дети были очень напуганы и обратились за помощью к соседу Вику Ноттингему. Казалось, ничто не может испугать этого крепкого, большого мужчину. Однако, войдя в соседский дом, он услышал те же самые звуки, которые, по его словам, неслись отовсюду — со стен, с потолка.
Потом Маргарет вспоминала, что никогда не видела соседа в таком замешательстве и ужасе. Не помогла им и полиция, которую миссис Ходжсон вызвала после ухода Вика. Озадаченные полицейские заявили,что расследование таких дел не входит в их обязанности.
Кадр из британского мини-сериала (3 серии) «Призраки Энфилда» (The Enfield Haunting), вышедшего в 2015 году по мотивам этой истории.
Можно сказать, что все это похоже на выдумку, подстроенный трюк, как и утверждали скептики, только кое-кому из очевидцев удалось сделать несколько снимков происходящего. На одном из них видно, как полтергейст приподнял Джанет и с такой силой бросил ее, что девочка отлетела на другую сторону комнаты. На фотографии по искаженному лицу ясно видно, что ей очень больно. Вряд ли ребенок умышленно стал бы причинять себе боль.
Сам фотограф Грэм Моррис рассказывал, что в доме при появлении полтергейста творился самый настоящий хаос, люди кричали от страха, вещи перемещались по воздуху, как при телекинезе.
Джанет во время очередного приступа полтергейста
Но не всем повезло получить видео- и фотоматериалы. Позже в дом была специально приглашена съемочная группа местного телеканала, которая установила повсюду в доме камеры, чтобы зафиксировать появление полтергейста.
Когда же спустя несколько дней стали просматривать отснятые материалы, обнаружили, что все оборудование неисправно, а то, что удалось отснять, стерто.
«ЭТОТ ДОМ ОДЕРЖИМ»
Стало ясно, что без специалистов здесь не обойтись. Несчастное семейство обратилось за помощью в Общество психических исследований, которое существовало в Великобритании уже более века и занималось изучением человеческих способностей, а именно психических и паранормальных.
В результате в доме стали постоянно находиться два специалиста этого общества Гай Плейфейр и Морис Гроссе. Кстати, по этому случаю они позже выпустили книгу «Этот дом одержим».
В своей книге Гроссе писал, что, едва оказавшись в доме, он сразу понял, что все это совсем не чья-то шутка. Он отметил постоянное чувство тревоги, страха и беспокойства, в котором пребывала вся семья. Автор собственными глазами видел, как по комнате летали части детского конструктора и осколок мрамора. Гроссе удивило, что предметы эти были горячими.
А дальше полтергейст, видимо, освоился с новыми людьми и устроил самую настоящую вакханалию: диван летал от стены к стене, остальная мебель ползала по комнате, а по ночам спящих домочадцев и их гостей кто-то выталкивал из теплой постели.
Однажды мужчины услышали крик Билли. Мальчик кричал, что кто-то держит его за ногу и он не может вырваться. В буквальном смысле слова взрослым пришлось бороться с невидимой силой, чтобы отнять у нее ребенка.
Семья была на пределе, особенно действовал на нервы стук, который не утихал ни на минуту. Он становился то громче, то тише, перемещался со стен на потолок и обратно. В конце концов обитатели дома стали спать в одной комнате и никогда не гасили свет.
Два года исследователи работали в доме Ходжсонов и тщательно записывали свои наблюдения. Как потом выяснилось, за два года они стали свидетелями более 1,5 тысячи случаев полтергейста.
УЗЕЛ ЗАТЯГИВАЕТСЯ
Надо сказать, что паранормальная активность была направлена не только на членов семьи, а на всех находящихся в доме — гостей, полицейских, соседей, журналистов. Но больше всего доставалось 11-летней Джанет.
Она считала, что сила, которая ею овладевает, не является злом. И полтергейст не хотел причинить вред семье, скорее, он хотел стать членом семьи и в этом найти успокоение душе. А другого способа выразить это, кроме как через Джанет и Маргарет, у него не было. Однажды вокруг шеи девочки обвилась занавеска, и мать с трудом распутала начавший затягиваться узел.
А в другой раз кто-то с силой вырвал каминную решетку и отбросил ее в дальний угол. Джанет считала, что это умерший в доме Уилкинс злится на непонимание и отстаивает свою территорию. Почему именно Джанет выбрал полтергейст? По ее мнению, причина в том, что она играла с доской для спиритических сеансов.
Были, конечно, моменты, заставляющие сомневаться в подлинности событий. Например, однажды исследователи обнаружили, что дети тихо сидят в своей комнате и гнут ложки. Или не разрешают заходить в комнату, когда Джанет говорит мужским голосом.
Но спустя несколько лет дети признались, что если они и подстроили розыгрыши, то всего пару раз, чтобы посмотреть, отличат ли исследователи настоящий полтергейст от подстроенного. К чести Плейфейра и Гроссе, им это всегда удавалось.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ КОНТАКТА
Сразу стоит сказать, что в настоящее время у Джанет все хорошо, она вышла замуж и живет в Эссексе. Но девочке пришлось пройти курс лечения в психиатрической больнице. Сейчас она описывает свои впечатления от событий тех лет как травмирующие. Ее портрет красовался на обложке Daily Star с подписью «Одержимая дьяволом».
В школе Джанет дразнили сверстники, дома было просто страшно, плюс непреходящее беспокойство за родных, и, как оказалось, не напрасное. Ее брата Билли называли «урод из дома с призраком», с ним никто не хотел общаться. Умер он от рака совсем еще юным, в возрасте 14 лет. Вскоре умерла и мать, тоже от рака. И сын Джанет умер во сне, когда ему исполнилось всего 18 лет.
Сейчас Джанет продолжает утверждать, что все события тех лет реальны, это не попытка заработать известность и деньги. Она вспоминает, что, даже когда все в доме было спокойно, все равно ощущалось чье-то присутствие и изучающий взгляд. И уверена, что если полтергейст не провоцировать, как в ее случае, доской для спиритизма, то можно вполне с ним сосуществовать.
В настоящее время в доме живут новые жильцы, но происходит там что-то или нет, неизвестно.
Автор: Галина БЕЛЫШЕВА
Теперь я могу умереть спокойно. Болельщик «Ливерпуля» впервые на «Энфилде»
Не знаю, как это было у вас, но прошло уже 48 часов с того момента, как я приземлился в Москве, и в моей голове по-прежнему полный бардак. Незабываемо? Слишком слабое слово. Исключительно? Тоже не то. Чересчур много эмоций, слишком мало правильных слов. Так или иначе, позвольте мне рассказать вам парочку забавных историй.
Итак, 6 вещей, которые я понял, когда впервые оказался на стадионе моей любимой команды.
1. Вы не сможете ясно мыслить.
Я потерялся где-то у входа на стадион, несколько раз повернул не туда и уже через пару секунд оказался прямо на бровке “Энфилда”. Бо-же-мой. Вокруг – ни души. Кручу головой, пытаясь затолкать в память все, каждую незначительную деталь, как будто меня вот-вот вынесут с поля как какого-нибудь сумасшедшего стрикера, дождь то ли закончился, то ли нет, где-то промелькнула седая голова стюарда, вижу нули на табло, но до матча еще далеко, голоса, эхо, мачты работают на полную мощь и светят прямо в глаза, из-за чего картинка кажется еще более сказочной, чем на самом деле, а поле «Энфилда», два-три шага, и я смогу на него наступить, выглядит так. будто я смотрю на обложку глянцевого журнала – кто-то явно перебрал с яркостью и контрастом; самый зеленый газон из всех зеленых газонов, которые я когда-либо видел. Ууууух. Это среда. кажется. да-да, вечер среды. Двадцать шесть часов, восемь минут и сорок одна секунда до того, как Юрген Клопп впервые выведет «Ливерпуль» на поле «Энфилда».
Именно так выглядело мое первое знакомство с легендарным стадионом, и даже сейчас, прокручивая этот момент в голове, я ничего не могу с собой поделать и начинаю улыбаться как полоумный. Просто сделайте это. Не важно, в какой стране вы найдете ваш стадион, не важно, придется ли вам выложить за путешествие круглую сумму, не важно, в какой форме находятся ваши игроки. Прыгайте в самолет и ни о чем не жалейте. Это стоит того. На самом деле, это стоит чего угодно.
2. Это изменит ваши взгляды на жизнь.
Если вы всегда считали, что смотреть матчи по телевизору горадо приятнее, чем на стадионе, имейте в виду, что я был одним из вас. После одного из последних матчей в Москве я даже подумывал написать колонку в защиту людей, которые выбирается на стадион только по особым случаям (например, чтобы посмотреть на какой-нибудь топ-клуб, заглянувший в Россию, или суперзвезду вроде Златана или Роналду), но, к счастью, так этого и не сделал. Потому что если бы я жил в Ливерпуле, я бы первым делом разбил лагерь на одной из трибун «Энфилда».
Возможно, все дело в неповторимой магии этого стадиона, а, может быть, любой стадион покажется вам магическим, если на нем играет ваша любимая команда. Так или иначе, оторваться от «Энфилда» было совершенно невозможно. Я пришел туда почти за два с половиной часа до игры и видел, как селфи на фоне трибун делают даже футболисты «Рубина», а уже после матча снова вернулся на бровку – чтобы простоять там около часа, познакомиться с журналистом Liverpool Echo Джеймсом Пирсом, переброситься парой слов с Адамом Лалланой и сфотографировать абсолютно каждый сантиметр этого стадиона. Когда происходит нечто подобное, последнее, что вы хотите сделать, – это включить быструю перемотку. Я оттягивал свой уход настолько долго, насколько это возможно, а потом оттягивал еще и еще.
3. Вас ожидают сюрпризы.
Если вы хоть немного следили за передвижениями Юргена Клоппа в последние две недели, то в курсе, что среди болельщиков «Ливерпуля» – даже тех из них, что по-прежнему скучают по Брендану Роджерсу, – не осталось ни одного человека, который еще не успел бы полюбить этого парня. Конечно, мы понятия не имеем, чем закончится вся эта авантюра, но, видит бог, Клопп умеет произвести мощное впечатление – и когда ты встречаешься с немцом лицом к лицу, нет никаких шансов на то, что ему не удастся тебя очаровать. История, которую вы прочитаете ниже, произошла несколько дней назад, но я рассказываю ее в настоящем времени – потому что, честно говоря, мыслями я по-прежнему там, в тесном зале для пресс-конфенций на базе «Ливерпуля» в Мелвуде, развернувшейся в семи милях от стадиона.
На часах – около двух, но в комнате уже не осталось ни одного свободного места – за сорок минут до начала самой пресс-конференции. За окном – тучи и дождь, мрачное утро среды, и футболисты только начинают парковаться в округе. Клопп предсказуемо устроил настоящее шоу на своей первой пресс-конфереции две недели назад, когда придумал себе прозвище The Normal One и захватил первые полосы всех британских газет, так что теперь от него ожидают чего-то подобного на каждой встрече с местными репортерами. В клубном магазине, расположенном прямо на «Энфилде», лицо Клоппа встречается на каждом шагу – а прямо у входа стоит манекен, на которого набросили игровую футболку с фамилией Normal и номером 1. Какой-то отель на улице Энфилд Роуд даже начал готовить немецкие завтраки в дни матчей, и все это – лишь часть того, что болельщики «Ливерпуля» называют тотальной, всепоглощающей Клоппоманией.
Ровно в два часа новый менеджер «Ливерпуля» входит в зал вместе с Лукасом Лейвой, главным ветераном команды после отъезда Стивена Джеррарда и одним из самых приятных и открытых парней в премьер-лиге, так что я провожу следующие несколько минут, пытаясь понять, как мне следует поступить. Чувствую себя словно в горячей ванне, мысли путаются, и я не могу придумать ни одного стоящего вопроса, но понимаю, что просто не имею права упустить такой шанс. Я следил за игрой этого светловолосого парня больше семи с половиной лет. Я обязан с ним пообщаться.
На Лукасе – белая тренировочная толстовка, на Клоппе – серый спортивный костюм, фирменные очки и широченная улыбка. Возможно, его раздражают британские папарации, когда они поджидают его в пабе или в отеле, но здесь и сейчас он наслаждается Клоппоманией не меньше болельщиков. Каждый раз, когда Клопп играет на камеру, или хватается за лицо, или громко смеется, или хлопает по плечу переводчика, извиняясь за слишкий долгий ответ, зал подрывает треск фотокамер. Понимая, что только что он подарил журналистам классный кадр, Клопп улыбается еще шире, и снова – треск, треск, треск. «Надеюсь, хоть одна фотография удалась», – шутит Клопп.
Я не готов, но не могу больше ждать, и пока Клопп продолжает забавляться с фотографами, задаю Лукасу самый глупый вопрос из всех, которые когда-либо возникали в моей голове, – просто потому, что хочу спросить у него хоть что-нибудь. Какое впечатление произвел на него Клопп не как тренер, а как человек? И работал ли он когда-нибудь с более остроумным парнем, чем Юрген? Тут же вспоминаю, как когда-то планировал написать текст о самых бессмысленных вопросах, которые задают российские корресподенты во время флэш-интервью, и понимаю, что только что сам забрался на первую строчку этого рейтинга. Тут-то меня и поджидает сюрприз.
Юрген отодвигает Лукаса от микрофона и смотрит прямо мне в глаза. «Даже если Лукас думает, что я идиот, он все равно этого не скажет», – бросает Клопп. Лукас начинает смеяться, я слышу смех за спиной, но не отвожу взгляд от Юргена. Он делает паузу, и пару секунд мы просто смотрим друг на друга, как какая-то парочка на первом свидании, когда один из партнеров произносит что-нибудь предельно дурацкое. «Я здесь всего 11 дней, – наконец, продолжает Клопп. – Тут пока не о чем говорить. Так что это вопрос, который отвечает сам на себя. Можешь не отвечать на него, Лукас».
Ууууух. Проходит еще пара минут, и пока переводчик, нанятый «Ливерпулем» специально для матча с «Рубином», передает слова Клоппа, Юрген неожиданно поворачивается ко мне и снова смотрит прямо в глаза – а затем подмигивает и улыбается. Дамы и господа, Юрген Клопп.
За последние десять лет в «Ливерпуле» было полно самых разных менеджеров – от мягкого, плюшевого Роя Ходжсона до сурового Рафы Бенитеса, но теперь я могу с полной уверенностью сказать, что Клопп – это совершенно другая, ни на что не похожая история. Мы оба знали, что он дал блестящий ответ, и оба знали, что ни один другой тренер в Англии, возможно, за исключением Жозе Моуринью, не отказался бы услышать от своего игрока: «Да, мой тренер – самый остроумный парень в округе и просто классный мужик» – но только не Клопп. Немец приземлился в аэропорту Джона Леннона всего пару недель назад, но мгновенно дал всем понять, кто здесь хозяин – а сейчас, одним простым жестом, показал игрокам и болельщикам «Ливерпуля», что теперь им точно не о чем беспокоиться – ошибки, давление, провокации, пресса – он все возьмет на себя. И если кому-то и могут помешать сумасшедшие ожидания и бешенный ажиотаж, то точно не Клоппу.
Я выбираюсь из зала и записываю адрес отеля, устраивающего немецкие завтраки. Клоппоманию уже не остановить.
4. Вы потеряете способность сдерживать себя.
Вот вам простой факт: если человек имеет хоть какое-нибудь отношение к футболу и при этом не симпатизирует ни одному клубу, он обманывает либо самого себя, либо всех сразу. Лично я предпочитаю никого не обманывать. Открытая тренировка игроков «Ливерпуля» состоялась тогда же, утром среды, и пока газетчики мокли под мелким британским дождем, я бродил взад-вперед по Мелвуду и вел себя как безумец, который украл аккредитацию у какого-нибудь уважаемого репортера и приехал на базу только ради того, чтобы поглазеть на любимых игроков, – но меня это совершенно не волновало. Пьяные и добрые скаузеры, натыкавшиеся на меня на улицах или в пабах, жали мне руку и одобрительно тыкали в клубную кофту; накануне я ворвался в ливерпульский фан-стор, расположенный прямо на «Энфилде», и оставил там чуть ли не все деньги, которые взял с собой в Англию; сразу после тренировки я проводил взглядом корреспондентов и операторов, прыгающих в такси, и примкнул к паре болельщиков, дожидавшихся игроков, покидающих территорию Мелвуда.
На мне – футболка с надписью This Is Anfield, куртка с логотипом Anfield Academy и тут же – аккредитация на завтрашний матч. Я замечаю автомобиль Флэнагана, желаю ему поскорее выйти на поле и делаю фотографию на память. Репортеры The Guardian и Daily Mail наблюдают за этой сценой и с трудом сдерживают смех. Но это – последнее, что меня беспокоит.
5. Вы будете замечать каждую мелочь.
Главное впечатление от тренировки: попытка Клоппа научить игроков заковыристому упражнению, похожему на квадрат, по ходу которого один из футболистов должен был сделать передачу вразрез. Пока часть команды стремительно исполняла именно то, чего от них требовал Клопп, сложности возникали только у Ориги, Морено, Фирмино и самого креативного игрока «Ливерпуля» – Филиппе Коутиньо. Филипок мощно начал этот сезон, но с тех пор, как Дунга оставил бразильца за пределами сборной, Коутиньо явно переживает что-то вроде синдрома Фернандо Торреса – он по-прежнему является самым ярким, умным и опасным игроком «Ливерпуля», но при этом так сильно старается выйти на новый уровень, что наносит миллион ударов за матч и теряет уверенность с каждым промахом.
Тренировка продолжается, и я уже не отвожу взгляд от Маленького Волшебника – а когда у него, наконец, получается выполнить упражнение Клоппа, с трудом отговариваю себя от идеи вырваться на поле и дать ему пять. Как-нибудь в следующий раз.
6. Вы никогда не забудете этот день.
Я помню абсолютно все, что произошло на стадионе в день матча, и поверьте, вас ждет то же самое.
Вот на улице Энфилд Роуд появляются первые люди в красных шарфах, но на стадионе пока никого – только пара репортеров Sky Sports, расставляющих камеры. «Энфилд» вмещает больше 45 пяти тысяч, но выглядит максимально уютным – даже скамейки запасных здесь находятся в одном боксе, в полутора метрах друг от друга. Владимир Дядюн и Роберто Фирмино, Игорь Портнягин и Джордан Айб, Валерий Чалый и Юрген Клопп. Более странной компании вы еще не видели.
Наконец, на поле выходит Клопп с ассистентом, и местный DJ принимается за работу. Сперва на стадионе звучит раммштайновская Du Hast, затем I’m a Beliver – две недели назад Юрген заявил, что болельщикам «Ливерпуля» пора перестать сомневаться; они должны начать верить. Пока до стартового свистка остается еще около часа, Клопп листает предматчевую программку со своим лицом на обложке, а затем бредет в раздевалку – но по пути замечает, что у поля уже собрались десятки болельщиков, тут же подходит к ним и начинает раздавать автографы. Я стою рядом и думаю только о том, что если бы прямо сейчас на «Энфилд» спустился Иисус, все эти парни даже не обратили бы на него внимание. Треск, треск, треск.
Я считаю минуты до матча, а когда все начинается, затягиваю You’ll Never Walk Alone, который поют даже люди, приехавшие из Казани болеть за «Рубин», и не отрываю взгляд от The Kop, на котором уже видны около двадцати флагов и баннеров. В правом нижнем углу замечаю собственный баннер Сако, игровую футболку которого я приобрел за несколько часов до игры. Красный фон, красная форма и вскинутые руки вверх после прошлогодней победы над «Миддлсбро» в Кубке Лиге. Надпись на баннере гласит: «Я никогда не был счастлив до того, как появился Сако». В самую точку, парни. В самую точку. Чуть правее, все на том же The Kop, возвышаются баннеры во славу Юргена Клоппа – «Я увидел его лицо и поверил», «Далек от нормальности» и просто «Мы верим», а поверх всего ползет огромное полотно с клубным лого и надписью: «Наш клуб. Наш герб. Наша жизнь».
На «Энфилде» болеют совсем не так, как на других стадионах. Никаких заводящих с мегафонами, которые стоят спиной к полю, никаких песен, никаких барабанов – только реакция на то, что происходит в игре. Сразу после исполнения YNWA болельщики замолкают, а затем апплодируют абсолютно каждому удачному действию игроков «Ливерпуля» – хоть передаче вразрез, хоть опасному удару, хоть прыжку за безнадежным мячом. За удачный подкат «Энфилд» хлопает даже кому-то из футболистов Казани – но уже через полчаса оглущающе громко свистит за симуляции и попытки затянуть время.
«Рубин» проводит игру в духе команды Бердыева, зажигавшей в еврокубках на финише нулевых, и отстаивает ничью – но никто и не ожидал, что Клопп устроит революцию за пару недель. После матча он все так же открыт, улыбчив и откровеннен – минут двадцать назад он пожал руку Караденизу, покидавшему поле, и теперь даже казанские парни смотрят на него, как на истинную суперзвезду. Пресс-конференция длится около получаса, а когда я все-таки ухожу с «Энфилда» и выбираюсь на пустые темные улицы, последние девять лет моей жизни проносятся перед глазами и превращаются в яркую, расплывчатую, незабываемую картинку.
Гол Хаби Алонсо с центра поля в ворота «Ньюкасла». Вынос «Реала» на Бернабеу. Разгром «Арсенала» на Энфилде. Штрафные Джеррарда, подкаты Шкртела, голы Торреса и Суареса, покер Аршавина, 4:4, гол-фантом, факты Бенитеса, Далглиш празднует, Старридж танцует, Маскерано летит в кого-то прямой ногой, последний матч Роджерса, голоса, эхо, мачты работают на полную помощь. Девять лет и несколько месяцев.
Теперь я могу умереть спокойно.