Что там за горизонтом науки
Что там за горизонтом Вселенной?
Это удивительно тонкий вопрос. Проблема в том, что мы не можем видеть всю вселенную. Представьте, что вы стоите в степи или плывете на корабле в море. Оглядываясь вокруг, вы видите одно и то же.
Горизонты пространства-времени немного отличаются, но у них есть одна важная общая черта с нашим земным горизонтом.
Чем ниже что-то находится в гравитационном колодце, тем меньше время воздействует на объект. На горизонте событий черной дыры этот эффект замедления достигает своего естественного предела, и время останавливается. Представьте, что вы с берега наблюдаете корабль в море. Чем ближе он к горизонту вашего видения, тем больше уменьшается в размерах и создается впечатление, что он останавливается, стоит на месте, а потом резко исчезает.
Во Вселенной вы не увидите, как что-то действительно доходит до горизонта и останавливается, вы увидите, как это приближается, а затем быстро исчезает из поля зрения. Есть момент, который никогда не наступает, и время до этого момента тянется бесконечно.
Свет, выпущенный непосредственно перед моментом прохождения горизонта, в конечном итоге ускользнет от наблюдателя. Света сразу после появления не будет. Космологический горизонт событий находится на расстоянии около 16 миллиардов световых лет во всех направлениях и был вызван расширением Вселенной.
Вы можете представить это как муравьев, ползающих по воздушному шару. Когда воздушный шар расширяется, только муравьи, находящиеся близко друг к другу, смогут столкнуться; а расстояние между остальными просто увеличится. Если что-то удаляющееся от нас проходит через горизонт, то последний излучаемый им свет перед пересечением горизонта займет вечность, чтобы добраться до нас.
Вселенная не существовала вечно, и в ее истории произошло много всего, поэтому самый старый свет, который мы можем видеть, исходит не из-за горизонта космических событий. Основная разница в цвете происходит от «космологического красного смещения»; чем краснее галактика, тем дальше она находится.
Итак, если бы вы стояли в 16 миллиардах световых лет от нас, в нынешнем местоположении космологического горизонта событий (с точки зрения Земли), вы бы не увидели ничего удивительного. Вселенная везде выглядит более или менее одинаково. Вы бы даже смогли послать сигнал на Землю, но он бы шел вечно. Если бы кто-нибудь на Земле увидел вас (в крайнем будущем), вы бы казались застывшими во времени и слишком тусклыми.
Между тем, расширение Вселенной не только приводит к существованию горизонта, но и постоянно заставляет вещи выходить за его пределы. Подобно вещам, приближающимся к горизонту событий черной дыры, очень далекие объекты становятся краснее, медленнее и исчезают из поля зрения.
Но, как только пересекаются горизонты друг друга, теряется возможность общаться. Сообщения просто не доходят. Поэтому мы и не можем получить сигнал от внеземных цивилизаций, хоть такие попытки и были. Эти сообщения идут столь долго, что вряд ли нам хватит на это жизни. А ведь им еще надо вернуться обратно.
Там, за горизонтом. Карантин не помеха разглядеть будущее
Выступая в ноябре на заседании Ассоциации вузов, работающих на радиоэлектронную промышленность, профессор Виктор Лучинин (СПбГЭТУ «ЛЭТИ») заговорил о «загоризонтных» профессиях для VI технологического уклада. Коллеги по ассоциации отреагировали с пониманием: видно, убеждены, что за электроникой будущее. Мне же стало интересно, о чем речь? Интернет пугает, что через 10 лет беспилотники оставят без работы водителей авто, а еще через пять при помощи гаджетов обнулят смысл профессии журналиста, учителя и даже врача. Мол, признали же люди заслуги Watson, суперкомпьютера фирмы IBM, который умеет давать советы заболевшим. Но презентация Виктора Викторовича заявляла не о профессиях, а о сферах, где они проявятся: киберфизический биоинтерфейс, когнитивная информатика, атомно-молекулярное моделирование.
Захотелось заглянуть «за горизонт», но в ответ на мой вопрос, о чем речь конкретно, Лучинин пригласил на онлайн-свидание в ближайшую пятницу. Мол, у нас будет форсайт «Атомно-молекулярная архитектоника и дизайн». Подключайтесь! Примут участие человек 35. Все – корифеи современной физики, химии, биологии, информационных наук. Цель – рассмотреть подходы к формированию компетентностного портрета нового технологического уклада на примере описания профессиональной деятельности по атомно-молекулярной архитектонике и дизайну.
– Звучит как название проекта…
– Да, команда ЛЭТИ предложила его Фонду инфраструктурных и образовательных программ. Нас поддержали. Надо заглядывать в будущее. Вы же помните, что я директор Инжинирингового центра микротехнологии и диагностики ЛЭТИ и научный руководитель НОЦ «Нанотехнологии», а еще член Научного совета при Совете безопасности РФ. Так вот доминирующим фактором развития России в условиях глобальной конкуренции является технологический прорыв. Без него нам не перейти к VI технологическому укладу, и есть риск потерять суверенитет страны. Вот мы и собираемся обсуждать, какой должна быть движущая сила нашего развития, какие новые технологии для этого требуются и как обеспечить их кадрами. Ну, и какова в этом роль науки и образования.
– А почему форсайт именуется «Атомно-молекулярная архитектоника и дизайн»?
– Мы считаем, что через 10-15 лет это будет сквозная междисциплинарная технология мировой индустрии.
Тон дискуссии задал опять же Лучинин, сказав, что относит атомно-молекулярную архитектонику и дизайн к креативной индустрии. Мол, есть искусство живописи, графики, дизайна, архитектуры, а то, чем занимаются участники встречи, конструированием, архитектоникой новых веществ на уровне атомов и молекул, возможно, даже более креативно. И их творчество не просто оставит след в музеях истории человечества, а изменит его облик и путь развития.
Модератор сессии Сергей Ти, помощник главного ученого секретаря СО РАН из Новосибирска, тут же предложил обсудить, изменит ли атомно-молекулярная архитектоника и дизайн (АМАД) жизнь к лучшему или станет угрозой. Разговор пошел о вызовах и трендах, продуктах и рынках, о профессиях и квалификациях. Час работали вместе, на час «разошлись» по секциям («Рынки и продукты», «Образование» и «Квалификации»), потом опять вместе обсуждали наработанное в секциях и снова разбивались на группы. Часа через три мне начало казаться, что все великие достижения последних лет получены только благодаря работе с веществами в наноразмерных величинах. Ну, ведь правда, проблемы, накрывшие сегодня мир, решаются не за счет использования глобальных машин и механизмов, а путем применения атомно-молекулярной архитектоники и дизайна в химии, биологии, фармации, медицине и благодаря синтезу новых веществ для электроники, фотоники, космоса.
На слове «космос» притормозим. В привычном понимании пространства он бесконечен. А если взглянуть не далеко, а близко, внутрь, вглубь человека? Будущее – рассуждали участники форсайта – не только мир всемогущих технических систем, но и то, как выглядят и существуют люди. А наука еще пытается заменять им выходящие из строя органы, увеличивает выносливость людей, продолжительность их жизни. Да и цифровизация не может не сказаться на способностях человека с точки зрения накопления культурного и научного наследия. А искусственный интеллект? Еще немного – и он научится так быстро совершенствоваться, что может перестать подчиняться человеку. Как тогда? Вот где настоящий космос – космос человека, приближающихся перемен в существовании людей. Различаем мы будущие угрозы и возможности?
Для не верящих в нано – факт, который привела участница проекта Элла Гимельберг: сегодня в мире зарегистрированы порядка 240 тысяч патентов по наноматериалам и идентифицированы почти 9000 (!) нанопродуктов. У нас в России тоже много отраслей и видов деятельностей связано с нанотехнологиями. Основные направления – электроника, медицина. Наибольший прогресс в атомно-молекулярной архитектонике и дизайне и нанотехнологиях наблюдается всего в четырех странах: США (электроника и медицина), Китай (материалы, покрытия, попытка развить межстрановую экономическую интеграцию в АМАД), Япония (электроника) и Россия. Как заявила эксперт, основной спектр нашей продукции – новые материалы: из 6 протестированных в мире и внесенных в международную базу нанопродуктов 5 производятся в Российской Федерации.
«Но если смотреть глобально, успехи в атомно-молекулярной инженерии, – признавали участники форсайта, – это пока не про Россию, это про мир в целом». И в подтверждение привели слова Юрия Львова, руководителя направления микро- и наносистем Института микропроизводства Технологического университета Луизианы, о том, что в США, принимая на работу, смотрят на образование претендентов. И между теми, кто изучал нанотехнологии, и теми, кто освоил курс «Наноиндустрия», предпочтут последних. Ясно, где начинают разворачиваться основные бои за экономическое благополучие и суверенитет стран? Вот поэтому и нам пора открыто обсуждать квалификации будущих выпускников.
Для профессиональной дискуссии на эту тему организаторы пригласили заместителя генерального директора Национального агентства развития квалификаций Аллу Факторович. При этом Александр Волков, организатор работ по оценке квалификации в СПбГЭТУ «ЛЭТИ», отметил что, «за последние 10 лет система развития квалификаций в РФ заматерела, сложилась в серьезную нормативно-методическую систему, которая зарегулировала все процессы на рынке труда и квалификаций. Но при переходе к новому технологическому укладу, если эту систему не развивать, в какой-то момент она станет тормозом развития современных технологий и их кадрового обеспечения. И наша задача – расшатать устои парадигм системы и, воспользовавшись ее инструментами, выстроить новые квалификационные портреты и квалификационные траектории».
Аллу Аркадьевну такая перспектива не смутила, она привыкла, что система квалификаций – инструмент согласования спроса и предложений, а независимая оценка происходит между основными стейкхолдерами – сферами труда и образования. Сегодня в РФ профессиональных стандартов разработано и утверждено чуть меньше 1,5 тысячи. Но все больше отраслей считают необходимым создавать новые профессиональные стандарты под те виды деятельности, которыми занимаются, процесс идет лавинообразно. Цель – так доработать профессиональный стандарт, чтобы он превратился в реальный механизм, позволяющий каждому соискателю проверить самого себя, на каком уровне профессиональной деятельности он находится.
И квалификация эта связывает между собой систему профессиональной подготовки и конкретные предприятия. Координатором взаимодействия является Национальный совет при Президенте РФ по профессиональным квалификациям, там 39 советов по отраслям. Но новые технологии VI технологического уклада, как правило, межотраслевые, их вид деятельности трудно соотнести с конкретной отраслью, квалификационные требования теряются в коридорах между советами. «Каждый сидит на своей кочке, огородился заборчиком и лелеет свою отрасль. А речь должна идти о межотраслевом взаимодействии». Но как этот сделать? Терминология профессиональной квалификации закреплена в нормативных актах, указе президента, постановлениях правительства, федеральных законах, Трудовом и Налоговом кодексах. Попробуй обойди такие «заборчики». Но А.Факторович напомнила: «У нас в основном отраслевые области профессиональной деятельности, но есть одна сквозная. Туда определяют те квалификации, которые не знают куда девать. Список открытый. К сквозным отнесена и наноиндустрия, у которой владелец еще не определился и даже не сформировалось профессиональное сообщество. Приказ можно обновлять, в том числе и по составу областей профессиональной деятельности. В основе нашей работы функциональный анализ (британский подход) – описание деятельности, которая является результативной. Здесь мы в международном тренде».
– А насколько оправданы для таких специалистов сквозных технологий национальные стандарты квалификаций? Когда мы говорим о специалистах по атомно-молекулярной архитектонике и дизайну – переднем крае общемировой науки – видим, что не так много стран, где разворачивается рынок труда для них. Или нужны наднациональные квалификации? – тут же поинтересовался модератор Сергей Ти.
– Новое не возникает на пустом месте, те, что вы называете «загоризонтными», вырастают из уже существующих, преображающихся до неузнаваемости технологий, но фундаментальное ядро у них сохраняется. Благодаря этому профессиональное сообщество понимает изменения и может их описать, – ответила А.Факторович. – В основном это форсайты, возникающие на межстрановых дискурсах. Мы пытаемся мониторить, отмечать их. Стандартизация – процесс гибкий, это структурирование описания процесса, помогайте нам. Живые квалификации имеет смысл тестировать, стандартизировать, когда они начинают массово выходить на рынок труда. Сейчас главное – правильно описать, что имеем. Сегодняшний разговор тоже даст толчок к изменению.
О пересборке системы квалификации говорила и Ангелина Волкова, руководитель направления по развитию профессиональных квалификаций Фонда инфраструктурных и образовательных программ. «Если мы останемся на своей кочке, то эффективности, развития не будет. Мы сейчас нарастили критическую массу контента, уже пора приступить к пересборке. Но нужен интегратор. Не отраслевой держатель – местничество губительно для сквозных квалификаций. Интегратор в моем понимании – только государство, интересы безопасности страны, в том числе и качество жизни граждан и возможностей капитализации человеческого потенциала. Наша же забота – свести воедино и гармонизировать не только новые технологии VI технологического уклада, но и построить оптимальные кадровые и квалификационные траектории, которые будут им соответствовать по своему уровню».
Тренды и вызовы обсуждали взахлеб. Запомнилось, как разложил по полочкам будущее человечества Лучинин. По его мнению, нас ждут три вызова: ресурсный, биологический и информационный. Первый – обеспечение человека энергией, водой, пищей. Прежде всего энергетическими ресурсами. Как? Применяя методы рекуперации и накопление энергии из окружающей среды и тела человека. Плюс водородная энергетика, например, очистка отработанных после утилизации мусора газов, перевод их в водород и возможность использовать в системах, связанных с аккумуляциями энергии. И умный катализ – для очистки всего и везде.
Атомно-молекулярные технологии будут пронизывать практически все отрасли. Взять, например, проблему безопасного существования людей в информационной среде и сохранение экологии планеты при растущих потребностях людей. Все это – вызовы.
Интересно, что рассматривал он их, опираясь на новую парадигму оценки качества жизни – стандарт благополучия. Последнее время многие страны начинают себя оценивать именно по этому критерию. «У нас он пока не используется, но обратите внимание на Указ Президента РФ в июле этого года «О национальных целях и задачах», – заметил профессор. – Указ полностью связан с особенностями потребностей человека и народонаселения. Мы знаем несколько государств, где сильно выросла продолжительность жизни: во Франции, Японии – до 83-86 лет. И уже поговаривают, что те, кто родятся в 2035-м, имеют шанс прожить сто лет. Но как прожить? Сегодня огромное внимание атомно-молекулярной архитектоники и дизайна уделяется индустрии красоты. Старея, люди хотят сохранить привлекательность. И здесь человечество вполне преуспевает. Но внешний вид – одно, а сохранение когнитивных функции до конца жизни – другое. Тут все пока очень слабо даже в богатых странах. Вот куда надо направлять усилия, в том числе подключать и искусственный интеллект. Мне кажется, что здесь атомно-молекулярные технологии могут стать трендом приложения научных знаний, а потом и усилий индустрии. Там огромный рынок. И он не занят. Пока. Россия могла бы здесь себя проявить, потому что когнитивный тренд долгосрочен и для нации, и для мира. Исторически учения, которые связаны с именами Павлова, Бехтерева, признаны абсолютно по всей планете. Формирование компетентностного пакета специалистов подразумевает еще и преследование наших национальных целей. Если мы обладаем соответствующим потенциалом, то надо и место на рынке себе обеспечить, надо в образовании сориентировать людей. Тут безбрежное поле приложения усилий.
Например, тераностика. (Тут даже некоторые участники встречи потребовали расшифровки значения слова. Оказалось, оно означает терапия плюс диагностика.) На капсулированные частицы магнитного металла или оксида кремния привиты лекарства, сверху покрытые специальной оболочкой, запускаются в кровь человека. В сессии участвовали исследователи этого процесса Юля Спивак и Камилл Гареев. Частицы локализуются в нужном месте или органе, иногда за счет магнитного поля, и позволяют либо диагностировать заболевание, либо лечить благодаря тому, что лекарство высвобождается в нужной точке за счет, допустим, магниторезонансного воздействия. Лекарство при этом вводится неинвазивно, щадяще для всего организма. Примеров новых технологии и продуктов будущего, мне показалось, В.Лучинин может привести тьму в ответ на вызовы, которые формулируются сейчас в нашем мире. Но формулировать эти ответы, создавая конкретные продукты и процессы, суждено только людям с хорошим фундаментальным образованием.
Поэтому в следующем году в ЛЭТИ планируют создать бакалаврский курс по атомно-молекулярной архитектонике и дизайну. База знаний у профессионала по АМАД должна быть основательная. А профессор Юрий Львов призвал, наоборот, начать с магистерских программ по разным направлениям, «зацепив» ими подающих надежду студентов и молодую научную поросль с индексом Хирша не ниже 25. (Задачка непростая, но у самого Юрия Михайловича индекс Хирша – 85.) Словом, у почитателей АМАД планов громадье. Главное, что увлечены этой темой люди творческие. Так, глядишь, и через лет пятнадцать кажущиеся сегодня профессии из разряда атомно-молекулярной индустрии станут вполне реальными. Хватило бы только у страны на это средств и мудрости.
Что находится за горизонтом событий?
24-06-2019, 13:59 | Наука и техника / Космические исследования | разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ | комментариев: (0) | просмотров: (4 158)
Вселенная по-разному уничтожает что-либо. Если вы попытаетесь задержать дыхание в космосе, ваши легкие взорвутся; если вместо этого вы вдохнете каждую молекулу воздуха, вы потеряете сознание. В некоторых местах вы замерзнете, лишившись последнего тепла своего тела; в других будет настолько жарко, что атомы вашего тела превратятся в плазму. Но из всех способов, которыми Вселенная избавляется от объектов, самый увлекательный — отправить его в черную дыру.
Что находится за горизонтом событий?
Согласно нашей теории гравитации — общей теории относительности Эйнштейна — свойства черной дыры определяются тремя вещами. А именно:
В реальности, все черные дыры, которые физически существуют в нашей Вселенной, должны иметь большие массы, значительное количество угловых моментов и незначительные заряды. Это чрезвычайно усложняет ситуацию.
Когда мы обычно представляем черную дыру, мы воображаем простой ее вариант, который описывается только ее массой. У него есть горизонт событий, окружающий одну точку, и область, окружающая эту точку, за пределы которой свет не может выйти. Эта область совершенно сферическая и имеет границу, разделяющую области, из которой свет может вырваться и из которой не может: горизонт событий. Горизонт событий находится на определенном расстоянии (радиус Шварцшильда) от сингулярности во всех направлениях одновременно.
Это упрощенная версия реалистичной черной дыры, но прекрасное место, с которого можно начать размышлять о физике, происходящей в двух разных местах: за горизонтом событий и внутри горизонта событий.
За пределами горизонта событий гравитация ведет себя так, как вы обычно ожидаете. Пространство искривляется в присутствии массы, что заставляет каждый объект во Вселенной испытывать ускорение в направлении центральной сингулярности. Если бы вы оказались на большом расстоянии от черной дыры в состоянии покоя и позволили предмету упасть в нее, что бы вы увидели?
Если предположить, что вам удалось сохранить неподвижность, вы увидите, как падающий объект медленно ускоряется от вас к этой черной дыре. Он ускорится к горизонту событий, после чего произойдет нечто странное. Вам покажется, что он замедляется, затухает и становится краснее. Но он не исчезнет полностью. Он лишь приблизится к этому: станет тусклым, красным и сложнее обнаружимым. Вы всегда сможете его увидеть, если будете смотреть достаточно пристально.
Теперь вообразим тот же сценарий, но в этот раз представим, что вы и есть тот самый падающий в черную дыру объект. Опыт происходящего будет совершенно другим.
Горизонт событий будет становится больше гораздо быстрее, чем вы ожидали, поскольку искривление пространства будет становится сильнее. Вокруг горизонта событий пространство настолько искривлено, что вы увидите множество изображений вселенной, которая находится извне, словно ее отразили и перевернули.
И как только вы пересечете горизонт событий, вы не только все еще сможете видеть внешнюю вселенной, но и часть вселенной внутри горизонта событий. В последние моменты пространство будет выглядеть совершенно плоским.
Что находится в черной дыре?
Физика всего этого сложна, но вычисления довольно просты и элегантнее всего выполнены Эндрю Хэмилтоном из Университета Колорадо в серии работ конца 2000-х — начала 2010-х годов. Хэмилтон также создал серию впечатляющих визуализаций того, что вы увидите, упав в черную дыру, основываясь на этих расчетах.
Изучив эти результаты, мы можем извлечь ряд выводов, многие из которых нелогичны. Чтобы попытаться их осмыслить, нужно изменить способ представления пространства. Обычно мы думаем о нем как о неподвижной ткани и считаем, что наблюдатель куда-то «спускается». Но внутри горизонта событий вы всегда в движении. Пространство движется — как беговая дорожка — непрерывно, перемещая все в себе к сингулярности.
И оно перемещает все так быстро, что даже если вы ускоритесь прямо от сингулярности с бесконечной силой, вы все равно упадете к центру. Объекты, находящиеся за пределами горизонта событий, все так же будут посылать вам свет со всех сторон, но вы сможете увидеть лишь часть объектов из-за горизонта событий.
Линия, которая определяет границу между тем, что может увидеть любой наблюдатель, математически описывается кардиоидой, где компонент с наибольшим радиусом касается горизонта событий, а компонент наименьшего радиуса оказывается в сингулярности. Это значит, что сингулярность, даже будучи точкой, не обязательно связывает все, что в нее попадает, со всем остальным. Если вы и я упадем в горизонт событий с разных сторон одновременно, мы никогда не увидим свет друг друга после того, как произойдет пересечение горизонта событий.
Причиной этого является постоянно движущаяся ткань самой Вселенной. Внутри горизонта событий пространство движется быстрее света, поэтому ничто не может вырваться из черной дыры. Вот почему, попав в черную дыру, вы начинаете видеть странные вещи вроде нескольких изображений одного и того же объекта.
Можно понять это, задав вопрос: где сингулярность?
Изнутри горизонта событий черной дыры, в каком направлении вы бы ни двигались, вы в конечном итоге сталкиваетесь с самой сингулярностью. Поэтому, как ни странно, сингулярность появляется во всех направлениях. Если ваши ноги указывают в направлении ускорения, вы увидите их перед собой, но также и над собой. Все это легко просчитывается, хоть и чрезвычайно нелогично. И это только для упрощенного случая: невращающейся черной дыры.
А теперь давайте перейдем к физически интересному случаю: когда черная дыра вращается. Черные дыры обязаны своим происхождением системам из вещества — вроде звезд — которые всегда вращаются на каком-то уровне. В нашей Вселенной (и в общей теории относительности) угловой момент представляет собой абсолютную заключенную величину для любой закрытой системы; нет никакого способа от него избавиться. Когда совокупность вещества коллапсирует до радиуса, который меньше радиуса горизонта событий, угловой момент оказывается заключенным внутри него, как и масса.
Решение, которое мы имеем здесь, будет намного сложнее. Эйнштейн представил общую теорию относительности в 1915 году, а Карл Шварцшильд получил решение по невращающейся черной дыре пару месяцев спустя, в начале 1916 года. Но следующий шаг в моделировании этой проблемы более реалистичным способом — когда черная дыра обладает угловым моментов, а не только массой — был предпринят только в 1963 году, когда Рой Керр нашел точное решение в 1963 году.
Существует несколько фундаментальных и важных различий между более наивным и простым решением Шварцшильда и более реалистичным и сложным решением Керра. Среди них:
Учитывая все это, что произойдет, когда вы попадете в черную дыру? Да то же самое, что произойдет, если вы попадете в невращающуюся черную дыру, за исключением того, что все пространство не ведет себя так, будто падает в направлении центральной сингулярность. Вместо этого, пространство также ведет себя так, будто перемещается вдоль направления вращения, как закручивающаяся воронка. Чем больше отношение углового момента к массе, тем быстрее она вращается.
Это означает, если вы видите, как что-то падает в черную дыру, вы увидите, что оно становится более тусклым и красным, но также размазанным в кольцо или диск по направлению вращения. Если вы упадете в черную дыру, вас закрутит, как на карусели, которая притягивает вас к центру. И когда вы достигнете сингулярности, она будет кольцом; разные части вашего тела встретятся с сингулярностью — на внутренней эргоповерхности черной дыры Керра — в разных пространственных координатах. Вы постепенно перестанете видеть другие части вашего собственного тела.
Самое важное, что вы должны уяснить из этого всего — это то, что ткань самого пространства находится в движении, а горизонт событий определяется как место, в котором даже если вы будете двигаться на скорости света, какое бы направление вы ни выбрали, вы неизбежно столкнетесь с сингулярностью.
Визуализации Эндрю Хэмилтона — это наилучшие и самые точные модели того, что происходит при падении в черную дыру, и настолько нелогичные, что их нужно просматривать снова и снова, пока не начнешь что-то понимать (на самом деле не начнешь). Это жутко и красиво, и если вы достаточно авантюрны, чтобы когда-либо прилететь к черной дыре и пересечь горизонт событий, это будет последним, что вы когда-либо видели.