Что такое юродивый человек

ЮРОДИВЫЙ

Юро́дивый (гр. σαλός, слав. глупый, безумный), сонм святых подвижников, избравших особый подвиг – юродство, подвиг изображения внешнего, т.е. видимого безумия, с целью достижения внутреннего смирения. Юродство как путь святости реализует то противоположение мудрости века сего и веры во Христа, которое утверждает апостол Павел: “Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их” (1 Кор. 3, 18-19), ср. еще: “Мы безумны Христа ради” (1 Кор. 4, 10).

Юродивые отказывались ради Христа не только от всех благ и удобств земной жизни, но также часто и от общепринятых норм поведения в обществе. Зимой и летом они ходили босиком, а многие и вообще без одежды. Нарушали часто юродивые и требования морали, если смотреть на нее как на выполнение определенных этических норм.

Многие из юродивых, обладая даром прозорливости, принимали подвиг юродства из чувства глубоко развитого смирения, чтобы люди приписывали их прозорливость не им, а Богу. Поэтому они часто говорили, употребляя внешне бессвязную форму, намеками, иносказаниями. Другие юродствовали, чтобы потерпеть унижения и бесславия ради Царства Небесного.

Были и такие юродивые, называемые в народе блаженными, которые не принимали на себя подвига юродства, а действительно производили впечатление слабоумных благодаря своей оставшейся на всю жизнь детскости.

Если объединить мотивы, побуждавшие подвижников принимать на себя подвиг юродства, то можно выделить три основных момента. Попрание тщеславия, весьма возможного при совершении монашеского аскетического подвига. Подчеркивание противоречия между истиной во Христе и так называемым здравым смыслом и нормами поведения. Служение Христу в своеобразной проповеди не словом или делом, а силой духа, облеченной во внешне убогую форму.

История

Юродство как особый род аскезы возникает в среде восточного монашества около V в. Палладий в Лавсаике рассказывает о монахине в одном из египетских монастырей, которая делала вид, что она безумна и одержима бесами, жила обособленно, выполняла всю грязную работу, и монахини называли ее σαλή позднее обнаруживается ее святость, и Палладий указывает, что она воплотила в жизнь те слова из Послания к Коринфянам, которые цитировались выше.

Евагрий Схоластик (+ ок. 600) рассказывает в своей Церковной истории о травоядцах, аскетах, которые питались травами и растениями; эти аскеты вернулись из пустыни в мир, но в миру продолжали аскетический подвиг – ходили в одних набедренных повязках, постились и притворялись безумными. Их поведение было исполнено соблазна, и это демонстрировало то совершенное бесстрастие (άπάθεια), неподверженность соблазнам, которых они достигли своим аскетическим подвигом. Из этой среды, согласно житию, написанному Леонтием Неапольским (середина VII в.), выходит Симеон, юродивый из Эмесы в Сирии, который, прикрываясь безумием, обличал грешников, творил чудеса; после его кончины жители Эмесы убеждаются в его святости. Таким образом, юродство как определенный путь святости складывается к VI-VII вв.

Юродство предполагает внешнее безумие (бесноватость) как крайнее средство изничтожение гордыни, способность к прорицанию, осуществляемому под видом безумия и лишь постепенно постигаемому людьми, смиренное приятие поношений и побоев как следования Христу, обличение грешников и способность видеть бесов, их окружающих, ночные тайные молитвы и демонстративное неблагочестие днем и т.д.

Юродство как тип поведения использует, видимо, ту модель, которая была задана бесноватыми, жившими у мощей святых. В V-VI вв. около церквей, построенных на могилах святых (мартириумы), образуются общины бесноватых, которые периодически подвергаются экзорцизму, а в остальное время живут при церкви, выполняя различные работы в церковном хозяйстве. Бесноватые участвуют в церковных процессиях и могут выкриками и жестами обличать власть имущих в грехах и неблагочестии; их обличения воспринимаются как вещие слова, исходящие от обитающего в них беса (убеждение в том, что обитающие в бесноватых демоны могут открывать истины, скрытые от людей, основано на евангельских примерах бесов, исповедающих Сына Божия, ср. Мф. 8, 29; Мк. 5, 7). Вместе с тем в житиях юродивых часто повторяется мотив восприятия их как одержимых бесами, а их пророчеств и обличений как исходящих от демонов (в житии Симеона Эмесского, в житии Андрея, юродивого цареградского и т.д.).

Подвиг юродства не получает значительного распространения в Византии или, во всяком случае, лишь в редких случаях удостаивается признание в форме санкционированного Церковью почитания. Ряд святых прибегают к юродству лишь в течение определенного времени, посвящая, однако, большую часть своей жизни аскезе другого типа. Период юродства отмечается, например, в житиях преп. Василия Нового (X в.), преп. Симеона Студита, учителя Симеона Нового Богослова, святителя Леонтия, патриарха Иерусалимского (+ 1186/1187) и др. В византийских источниках, однако, содержатся многочисленные рассказы о “божиих людях”, принимавших облик безумцев, ходивших нагими, носивших вериги и пользовавшихся исключительным почитанием византийцев. Иоанн Цец (XII в.) говорит, например, в своих письмах о знатных константинопольских дамах, которые в своих домашних церквях вешают не иконы, а вериги юродивых, заполнивших столицу и почитаемых более, чем апостолы и мученики; Иоанн Цец пишет, однако, о них с осуждением, равно как и некоторые другие поздневизантийские авторы. Такого рода осуждение было, видимо, характерно для церковных властей этой эпохи и связано со стремлением утвердить общежительное монашество, живущее по уставу и не практикующее нерегламентированные формы аскезы. При этих условиях, естественно, почитание юродивых как святых официальной санкции не получало.

Юродивые в России

Первым русским юродивым следует считать Исаакия Печерского (+1090 г.), о котором рассказывается в Киево-Печерском патерике. Далее сведения о юродивых отсутствуют вплоть до XIV в., на XV – первую половину XVII в. приходится расцвет подвижничества, связанного с юродством, в Московской Руси. Русские юродивые ориентировались прежде всего на образец Андрея, юродивого цареградского, житие которого получило исключительно широкое распространение в России и вызвало многочисленные подражания [1]. К числу почитаемых русских юродивых относятся Авраамий Смоленский, Прокопий Устюжский, Василий Блаженный Московский, Максим Московский, Николай Псковский, Михаил Клопский и др. В их аскетическом подвиге отчетливо опознаются те черты, которые характерны и для византийской традиции юродства: внешнее безумие, дар прорицания, соблазн как принцип поведения (перевернутое благочестие), обличение грешников и т.д.

В Московской Руси юродивые получают большую социальную значимость, они выступают как обличители неправедной власти и глашатаи Божией воли. Юродство воспринимается здесь как полноправный путь святости, и многие юродивые почитаются еще при жизни.

Очень поражали юродивые иностранцев-путешественников, находившихся в то время в Москве. Флетчер в 1588 году пишет:

Флетчер же сообщает о Василии Блаженном, что «он решился упрекнуть покойного царя в жестокости». Об огромном уважении русского народа к юродивым пишет также Герберштейн: «Их почитали пророками: явно обличаемые ими говорили: это по грехам моим. Если они что брали в лавке, торговцы еще благодарили».

По свидетельству иностранцев, юродивых в Москве было очень много, они составляли по существу как бы некий отдельный орден. Канонизована из них весьма незначительная часть. Есть глубоко почитаемые до сих пор, хотя и неканонизованные местные юродивые.

Таким образом, юродство на Руси по большей части не подвиг смирения, а форма пророческого служения, соединенного с крайней аскезой. Юродивые обличали грехи и несправедливость и таким образом не мир смеялся над русскими юродивыми, а юродивые смеялись над миром. В XIV-XVI веках русские юродивые были воплощением совести народа.

Почитание народом юродивых привело, начиная с XVII века, к тому, что появилось много лжеюродивых, преследовавших свои корыстные цели. Случалось также, что за юродивых принимали и просто душевнобольных людей. Поэтому Церковь всегда очень осторожно подходила к канонизации юродивых.

Использованные материалы

[1] Житие было написано в Византии, видимо, в X в. и вскоре переведено на славянский; время жизни Андрея отнесено к V в., многочисленные анахронизмы и иного рода несообразности побуждают думать, что Андрей Блаженный является вымышленной фигурой

Источник

Юродивые: Святые дураки

«Любят на Руси юродивых» — расхожая поговорка, но в устах соотечественников все чаще она звучит как «Любят на Руси дураков». Церковь молится этим «дуракам», то есть юродивым. Почему? Кто такой юродивый и в чем заключается его подвиг?

Блаженный блаженному рознь!

Икона — Прокопий Устюжский, предстоящий Богоматери

Святой Василий Блаженный ( XVI век) бросался камнями в чудотворные иконы и спорил с грозным царем; блаженный Симеон ( VI век) прикидывался хромым, подставлял спешащим мимо горожанам подножки и валил их на землю. Прокопий Устюжский ( XIII век) никого не валил, не кусал и не ругал. Но под видом нищего калеки спал на куче мусора и ходил по Устюгу в рубище, несмотря на то, что был богатым немецким купцом. В подобном рубище Ксения Петербуржская многими веками позже скиталась по державному Петербургу. Зачем они все это делали?

«Юродивый — это человек, который добровольно избирает путь сокрытия своих способностей, притворяется лишенным добродетелей и обличает мир в отсутствии этих самых добродетелей, — такое определение предлагает Андрей Виноградов, кандидат исторических наук, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. — Иногда их называли блаженными. В современном употреблении некоторых терминов, связанных с этим ликом святости, существует неясность. Часто мы именуем “блаженными” подвижников, не имевших опыта обличения мира. Почему? Во многом это результат католического влияния. Для Католической Церкви блаженный — это низший ранг святости. С этим и связано то, что в нашей Церкви блаженными иногда называются подвижники, чей подвиг принадлежит к нетипичному, “периферийному” типу. На Востоке термин “блаженный”, то есть “макариос”, традиционно употреблялся как полный синоним слова “святой”. Но в первые века большинство святых были или мучениками, или апостолами. Со временем количество “типов” выросло: с четвертого века появились святые (блаженные) монахи — “преподобные”, святые епископы — “святители”. И в это время термин “блаженный” начинает прилагаться к каким-то необычным типам святости, как, например, юродство. Блаженными называются и “Божии люди”, которые ведут похожую с юродивыми жизнь, но чей подвиг не вполне равен подвигу юродивого».

Подвиг юродивого, в отличие от «Божьего человека», имеет яркую социальную направленность. «Он не просто скрывает от мира свои дарования (как Алексий Человек Божий, чье византийское житие широко известно), но притворяется безумным, “буйным” — отсюда и греческий термин “салос”, которым называют юродивых (по древнеславянски — уродивый или урод). Этот термин происходит от глагола “салеуо” — “колебаться, качаться”. “Салос” — человек помешанный, человек, который ведет себя неадекватно, — продолжает Андрей Виноградов. — По средствам мнимого безумия юродивый обличает мир в его грехах, пытается его наставить на путь исправления. Юродство внутренне связанно с подвигом “человека Божия”, типологически это близкие лики святых, и отличает их только элемент обличения, направленность подвига юродивого вовне».

Экстремальная аскетика

Когда впервые появляется этот тип аскетического подвига, сказать сложно. «Появление юродства было связано с расцветом духовной жизни, — считает игумен Дамаскин (Орловский), член Синодальной комиссии по канонизации святых, руководитель фонда “Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви”, клирик храма Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе (Москва). — Мы не знаем юродства в самые первые времена христианства, тогда само христианство воспринималось миром как юродство. Когда апостол Павел призывал своих обвинителей к вере в воскресение Христово, они ему говорили: безумствуешь ты Павел. Но в традиционном понимании юродство появляется, когда пустынникам и подвижникам было мало и поста и молитвы и они обращались к крайним средствам стяжания смирения – поношения от мира за самый образ жизни. И, побеждая свою гордость, достигали совершенного смирения». «Духовные основания для юродства заложены были еще в Новом Завете, это знаменитые слова о безумии ради Христа (см. 1 Кор. 4: 10). Уже раннехристианские общины ставят себя в определенный конфликт с миром и, как поздние юродивые, обличают мир в его грехах. — Андрей Виноградов видит преемственность подвига первых апостольских учеников и поздних подвижников. — В то же время феномен юродства в прямом смысле мог появиться только уже в христианском обществе. Юродивый обличает общество в неследовании христианским нормам, но эта апелляция возможна только в том случае, если христианство является для общества общепризнанной нормой. А как государственная религия христианство утверждается только в Византии в конце IV века».

В нашем привычном понимании феномен юродства появляется только к шестому веку в Сирии, где подвизается знаменитый Симеон Юродивый. «Сирия вообще была своеобразным регионом с точки зрения аскетической традиции, которая там сложилась. Христианство там воспринималось очень горячо, и поэтому возникали такие “экстремальные” виды подвижничества, как, например, столпничество (это тоже порождение Сирии), и юродство», — замечает Андрей Виноградов.

Юродивые. Язык дела

«Обличение словами — это язык мира, который со временем притупляется, — объясняет А.Виноградов — Юродивый обличает делом, он, демонстрируя обществу общественные пороки, как бы сам принимает за эти пороки страдание, подвергается поношению и этим переворачивает ситуацию. Подвергая атаке устоявшиеся формы общественного поведения или благочестия, юродивый обращает внимание на внутреннюю сущность, актуализирует забытое внутреннее содержание этих форм».

Сложный диагноз

В жизни отличить юродивого от сумасшедшего бывает очень сложно. «Нам просто в древнем юродивом увидеть его святость, потому что мы смотрим на него через призму агиографии, церковного осмысления его подвига», — говорит Андрей Виноградов.

«Всякое дело проверяется временем. Как сказал в синедрионе Гамалиил, учитель апостола Павла, когда туда привели апостолов, пытаясь запретить им говорить о Христе, “если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его, берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками” (Деян. 5: 38-39). Как есть старцы, а есть младостарцы, лжестарцы, так бывают и юродивые истинные, а бывают кликуши. Внутренняя жизнь человека — тайна. Поэтому часто при канонизации возникают вопросы, связанные с тем, что внутреннее ведомо только одному Богу, — считает духовник московской епархии, настоятель Покровского храма села Акулово протоиерей Валериан Кречетов. С ним согласен и отец Дамаскин (Орловский): «Поскольку этот подвиг крайности, очень трудно определить, в точности оценить юродство Христа ради. Это, пожалуй, единственная форма подвига, которая духовно настолько сложно различима».

Сложно говорить о типологии русского юродства, потому это настолько специфическое явление, что выделить его «национальные черты» очень сложно, разводят руками исследователи, каждый юродивый по-своему уникален. Кто-то, как Симеон Юродивый, бросался камнями во время богослужения, кто-то просто стоял на камне, молился и обличал словом, как Прокопий Устюжский. Кроме того, все агиографы пользовались как образцом одним и тем же византийским житием Симеона Юродивого и, объясняя духовный смысл подвига юродства, во многом повторяли друг друга.

Назад в будущее?

Русское юродство сконцентрировано в очень небольшом временном промежутке с XVI по XVII век. Подвиги современных юродивых все-таки ближе к житию «человека Божия», чем к классическому «буйству»: это и Ксения Петербуржская, и Матрона Анемнясевская, и Матрона Московская. «В их подвиге нет такой атаки, обличения, характерного для юродства, — отмечает Андрей Виноградов, — так как юродивый в классическом понимании может жить только в том обществе, ценности которого он призывает соблюдать».

Андрей Виноградов размышляет об актуальности подвига юродства в современной России: «Известно, что многие старцы XX века — святитель Иоанн Шанхайский, протоиерей Николай Залитский — в некоторых ситуациях принимали модели поведения, свойственные юродивым, но, чтобы такой подвиг был постоянным, требуется определенное состояние общества. Возможно ли возрождение этого подвига в будущем? Судя по тем процессам, которые сейчас происходят, когда общество внешне воцерковляется, часто именно внешне, и в перспективе может быть создано новое традиционное общество, основанное на христианских ценностях, — появится и необходимость в новых юродивых, которые будут обличать общество, актуализировать для обывателей внутреннее содержание принятых норм поведения и христианских ценностей».

Читайте также:

Источник

Юродство

Юро́дство Христа ради – духовно-аске­ти­че­ский подвиг, кото­рый заклю­ча­ется в отказе от обще­при­ня­тых норм жизни, при­ня­тии осо­бого образа пове­де­ния, отча­сти (внешне) напо­ми­на­ю­щего пове­де­ние чело­века, лишен­ного рас­судка, в сми­рен­ном тер­пе­ли­вом пере­не­се­нии уни­же­ний, пре­зре­ния, пору­га­ния, телес­ных лише­ний.

Ключом к пони­ма­нию этого подвига явля­ется фраза из Свя­щен­ного Писа­ния: «…муд­рость мира сего есть безу­мие пред Богом… » ( 1Кор.3:19 ).

Юро­ди­вый (слав. глупый, безум­ный) – чело­век, взяв­ший на себя подвиг изоб­ра­же­ния внеш­него, т.е. види­мого безу­мия с целью дости­же­ния внут­рен­него сми­ре­ния. Христа ради юро­ди­вые ста­вили себе зада­чей побо­роть в себе корень всех грехов – гор­дость. Для этого они вели необыч­ный образ жизни, иногда пред­став­ля­лись как бы лишен­ными рас­судка, вызы­вая тем над собою насмешки людей. Вместе с тем, они в ино­ска­за­тель­ной сим­во­ли­че­ской форме обли­чали зло в мире, как сло­вами, так и дей­стви­ями. Такой подвиг брали на себя юро­ди­вые для того, чтобы сми­рить себя и вместе с тем силь­нее воз­дей­ство­вать на людей, так как к обыч­ной про­стой про­по­веди люди отно­сятся рав­но­душно. Подвиг юрод­ства ради Христа был осо­бенно рас­про­стра­нен у нас на Рус­ской земле.

60‑е Пра­вило Трулль­ского Собора (692 г.) запре­щает при­твор­ное юрод­ство: “Вся­че­ски (сле­дует) нака­зы­вать тех, кто при­тво­ря­ется бес­но­ва­тым и нарочно под­ра­жает ему в испор­чен­но­сти нравов. Пусть они будут под­верг­нуты тем же стро­го­стям и тяго­там, как если бы бес­но­ва­лись по-насто­я­щему.”

Не надо искать необыч­ного чело­века

Был ли князь Мышкин насто­я­щим юро­ди­вым? Как под­лин­ное юрод­ство соот­но­сится с душев­ными неду­гами, можно ли быть одно­вре­менно юро­ди­вым и боль­ным, разъ­яс­няет иерей Вла­ди­мир Новиц­кий, врач-пси­хи­атр, клирик храма Святых бес­среб­ре­ни­ков Космы и Дами­ана в селе Кос­мо­де­мьян­ском (Москва), руко­во­ди­тель службы «Благое дело» для помощи стра­да­ю­щим алко­го­лиз­мом, нар­ко­ма­нией, пси­хи­че­скими забо­ле­ва­ни­ями :

– Юрод­ство пред­по­ла­гает очень высо­кую сте­пень духов­ной жизни и при­ни­ма­ется совер­шенно созна­тельно. Для соблю­де­ния этих двух усло­вий по мень­шей мере надо обла­дать здра­вым умом и трез­вой памя­тью. Согласно свя­то­оте­че­ской аске­тике, при­нять такой подвиг мог чело­век не просто здо­ро­вый пси­хи­че­ски и духовно, но и достиг­ший бес­стра­стия, то есть состо­я­ния, когда, как гово­рили отцы, «умолк­нут чув­ства» и чело­век пере­стает посту­пать в зави­си­мо­сти от них, а руко­вод­ству­ется в своем пове­де­нии духов­ным разу­мом. И вот эту высоту жизни подвиж­ник скры­вает за юрод­ством, как за ширмой, чтобы послу­жить Богу втайне. Чтобы избе­жать почи­та­ния, он наде­вает на себя маску душев­но­боль­ного, при­ни­мая оскорб­ле­ния, кото­рые помо­гают бороться с гор­до­стью и дости­гать совер­шен­ного сми­ре­ния. Пове­де­ние юро­ди­вого по форме часто наро­чи­тое, иной раз про­во­ка­ци­он­ное, неадек­ват­ное. Но такая наро­чи­тость у него – маска, под кото­рой – целост­ная лич­ность в мак­си­маль­ной собран­но­сти ума, воли и чувств, с очень четкой логи­кой, в полном духов­ном созна­нии. Юро­ди­вый всегда знает, что юрод­ствует. Его кон­тро­ли­ру­ю­щее само­со­зна­ние, или трез­ве­ние по свя­то­оте­че­ски, помо­гает ему мак­си­мально адек­ватно оце­ни­вать себя и все окру­жа­ю­щее. Это бла­го­дат­ное состо­я­ние, в кото­ром при­сут­ствуют не только усилия или спо­соб­но­сти чело­века, но и пре­об­ра­жа­ю­щая и содей­ству­ю­щая сила Божия. Поэтому юрод­ство – не болезнь, а духов­ный подвиг, при­ня­тый в резуль­тате соб­ствен­ного выбора.

У душев­но­боль­ного чело­века как раз нару­шено само­со­зна­ние, целост­ность лич­но­сти, он не спо­со­бен – пол­но­стью или частично – руко­во­дить своими жела­ни­ями, мыс­лями, волей. У него дис­гар­мо­ния всего пси­хи­че­ского строя на разных уров­нях: на поверх­ност­ном, пове­ден­че­ском, про­яв­ля­ю­щемся в пси­хо­па­тии, более глу­бо­ком эмо­ци­о­наль­ном, и еще более глу­бо­ком, когда рас­стра­и­ва­ется мыш­ле­ние, воля и чело­век начи­нает зара­жаться раз­ными бре­до­вым идеями, гал­лю­ци­ни­ро­вать, ста­но­вясь откры­тым и для бесов­ских сил. Такой чело­век не кри­ти­чен по отно­ше­нию к себе и другим людям, неадек­ватно уста­нав­ли­вает связи между собы­ти­ями и людьми.

В отли­чие от юро­ди­вого, кото­рый стре­мится ума­лить свое «я» (ведь это подвиг борьбы с гор­ды­ней), поста­вить вместо «я» Бога в акте сми­ре­ния, боль­ному чело­веку надо еще исце­лить свое «я», осо­знать себя как лич­ность. В силу раз­об­щен­но­сти сил души такой чело­век часто лишен очень важ­ного акта – созна­тель­ного воле­изъ­яв­ле­ния, кото­рым руко­вод­ству­ется подвиж­ник, при­ни­мая на себя подвиг. И потому совер­шенно невоз­можно быть одно­вре­менно юро­ди­вым и душев­но­боль­ным. Это, конечно, никак не ума­ляет душев­но­боль­ного в глазах Божиих, просто важно пом­нить, что юрод­ство – исклю­чи­тель­ный вид подвиж­ни­че­ства и очень немно­гие к нему при­званы и на него спо­собны.

Другой случай – лже­ю­род­ство, кли­ку­ше­ство. Здесь кри­те­рием может быть раз­ница в моти­ва­ции и целях: если юро­ди­вый борется с гор­ды­ней, тще­сла­вием – лже­ю­ро­ди­вый, чаще всего бес­со­зна­тельно, стре­мится под­пи­тать свою гор­дыню. То есть здесь сам подвиг берется уже ради гор­дыни – с целью мате­ри­аль­ных выгод, или мани­пу­ля­ции кем-то, или удо­вле­тво­ре­ния соб­ствен­ной власт­но­сти. Это способ при­влечь к себе вни­ма­ние чело­века с исте­ри­че­ским скла­дом пси­хики.

Отдель­ной кате­го­рией в этом вопросе идут так назы­ва­е­мые стран­нень­кие, или, как их часто назы­вают в народе, бла­жен­ные, что не имеет ника­кого отно­ше­ния к бла­жен­ным в кано­ни­че­ском смысле. Эти люди также отли­ча­ются стран­но­стью пове­де­ния, необыч­ными выска­зы­ва­ни­ями, при­вле­ка­ю­щими вни­ма­ние. Но это ни в коем случае не юрод­ство в свя­то­оте­че­ском пони­ма­нии. Потому что, в отли­чие от юро­ди­вых, «стран­нень­кие» – это люди часто орга­ни­че­ски повре­жден­ные. За счет сни­же­ния интел­лекта у них может быть ком­пен­са­торно раз­вита инту­и­ция. Будучи веру­ю­щими, живу­щие сми­ренно, они могут выска­зы­вать какие-то инте­рес­ные сооб­ра­же­ния. Но такие «бла­жен­ные» ничего созна­тельно не берут на себя, они такие и есть, это про­яв­ле­ние осо­бен­но­стей их пси­хики, часто – болезни. К ним лучше всего отно­ситься спо­койно, состра­да­тельно, но и с осто­рож­но­стью. Не искать необыч­ного чело­века. Потому что, когда стре­мятся к духов­ной жизни, не чело­века дру­гого ищут, а Христа.

Почему нельзя ска­зать, что князь Мышкин был юро­ди­вый? Во-первых, потому, что он был боль­ным, эпи­леп­ти­ком. Во-вторых, он не брал на себя юрод­ства созна­тельно, он просто был таким сам по себе: глу­боко веру­ю­щим, инту­и­тивно раз­ви­тым. Но это не было несе­нием креста – юрод­ства.

Очень трудно выстро­ить схему: вот юро­ди­вый, вот кли­куша, вот стран­нень­кий. Под­лин­ные юро­ди­вые – это люди духов­ные. О духов­ном могут судить только духов­ные. Мы не можем про­ник­нуть в тайну их внут­рен­него мира, мы можем иметь только какие-то ори­ен­тиры, кото­рые пока­зы­вают, что это – истина или под­делка. Гос­подь откры­вает, когда надо, и свя­тость, и лже­свя­тость, и послед­ние бывают посрам­лены. И наобо­рот: не может укрыться свет, истин­ная бла­го­дать Божия. Напри­мер, Ксения Петер­бург­ская (из жития кото­рой известно, что она про­хо­дила меди­цин­ское осви­де­тель­ство­ва­ние и была при­знана пси­хи­че­ски абсо­лютно здо­ро­вой) была и при жизни почи­та­ема людьми, пусть не сразу, но даже про­стые люди заме­тили, что она – чело­век святой. Любя­щий, сми­рен­ный, слу­жа­щий Богу и людям, обла­да­ю­щий бла­го­дат­ной силой, чудо­твор­ной молит­вой. Таковы и все юро­ди­вые.

Источник