Что такое языковой индекс

Что значит слово «Яндекс»?

Что такое языковой индекс. Смотреть фото Что такое языковой индекс. Смотреть картинку Что такое языковой индекс. Картинка про Что такое языковой индекс. Фото Что такое языковой индекс

Название поисковика

Когда поисковая система была впервые запущена в 1997 году, она называлась Яndex. Так назвали ее основатели компании Аркадий Волож и Илья Сегалович. Вынося в название букву «Я», написанную кириллицей, владельцы хотели подчеркнуть русские корни новой поисковой системы.

Что такое языковой индекс. Смотреть фото Что такое языковой индекс. Смотреть картинку Что такое языковой индекс. Картинка про Что такое языковой индекс. Фото Что такое языковой индексФото: VK

Где кавычки?

Владельцы компании призывают писать Яндекс без кавычек. Они объясняют это тем, что в наши дни слово стало общеупотребительным понятием:

По той же логике слово можно писать и с маленькой буквы, если речь идет о поисковике.

Также владельцы считают, что Яндекс можно отнести к разряду исключений и поэтому писать без кавычек, как и названия информационных агентств (Ассошиэйтед Пресс, Рейтер, Блумберг и т.п.)

Логотип бренда

Первый логотип Яндекса в 1996 году был самодельным. Так как придумали его люди, работавшие до этого в компании CompTek, логотип был похож на тот, что использовала материнская компания.

Что такое языковой индекс. Смотреть фото Что такое языковой индекс. Смотреть картинку Что такое языковой индекс. Картинка про Что такое языковой индекс. Фото Что такое языковой индексФото: yandex.ru

Что такое языковой индекс. Смотреть фото Что такое языковой индекс. Смотреть картинку Что такое языковой индекс. Картинка про Что такое языковой индекс. Фото Что такое языковой индексФото: comptek.ru

Впоследствии «Яндекс» начал сотрудничать с российской дизайнерской компанией Студия Артемия Лебедева. С 1997 года она нарисовала для Яндекса четыре логотипа.

Что такое языковой индекс. Смотреть фото Что такое языковой индекс. Смотреть картинку Что такое языковой индекс. Картинка про Что такое языковой индекс. Фото Что такое языковой индексФото: yandex.ru

Дизайн логотипа меняется в честь памятных дат. В 2013 году логотип сделали музыкальным в честь 75-летней годовщины со дня рождения Владимира Высоцкого. Под изображением певца находилась кнопка Play, при нажатии на которую в случайном порядке играли песни Высоцкого.

Источник

Эксперты определили индекс глобальной конкурентоспособности русского языка в мире

Положение национального языка в стране и за ее пределами – один из ключевых факторов устойчивого развития любого государства. В современном, стремительно меняющемся мире объективно оценить его крайне сложно. С одной стороны, есть стандартный критерий – численность людей, которые говорят на том или ином языке, но, с другой стороны сегодня, кроме этого традиционного показателя следует учитывать влияние глобальных средств коммуникации, массмедиа, а также влияние международной сферы науки, образования и другие тенденции. Иными словами, для того чтобы определить положение языка в мире необходим универсальный показатель.

В Москве прошла онлайн-конференция, на которой в качестве такого интегрального показателя экспертами Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина впервые был предложен индекс положения русского языка в мире. Он рассчитан по прозрачной формуле и может служить объективным основанием для принятия решений в области государственной языковой политики, определения приоритетов в направлении ресурсов на конкретные меры поддержки русского языка за рубежом, оценки эффективности предпринятых действий.

Работа состоит из двух частей – Индекс глобальной конкурентоспособности (ГК-Индекс) и Индекс устойчивости в странах постсоветского пространства (УС-Индекс).

Языки по числу говорящих. Этот модус чаще всего звучит в СМИ и в статистической информации. Согласно нему, русский язык сегодня занимает восьмое место: на нем говорят порядка 258 млн. человек. В тройке лидеров этого показателя находятся английский (1млрд. 268 млн.), китайский (1млрд. 120 млн.) и хинди (637 млн.).

Языки по количеству международных организаций, в которых они являются официальными или рабочими. По статусу в международных организациях русский язык занимает четвертое место, являясь официальным или рабочим в 15 крупнейших международных организациях из 23 рассмотренных – прежде всего это ООН и глобальные отраслевые организации под её эгидой.

Языки по количеству СМИ. В мониторинге учитывались средства массовой информации, имеющие международный идентификатор ISSN, позволяющий идентифицировать серийную публикацию независимо от того, где она издана, на каком языке и на каком носителе. По словам авторов исследования, регистрация в международном реестре ISSN – свидетельство ориентации СМИ на современные международные стандарты. Здесь русский язык занимает седьмую строчку.

Языки по числу пользователей сети Интернет. Более 116 млн. пользователей выбрали русский в качестве языка онлайн-общения, что позволяет «великому и могучему» расположиться только на десятом месте.

Языки по количеству сайтов. По данному критерию русский язык занимает второе место, уступая английскому. Правда здесь разрыв между лидерами так же велик, как и в сфере науки – 60,3% и 8,6%.

Получается достаточно парадоксальная ситуация: русский язык занимает второе место по количеству сайтов, но при этом только десятую строчку по числу пользователей сети Интернет. Ведущий научный сотрудник лаборатории когнитивных и лингвистических исследований Мария Лебедева объяснила, что по числу пользователей в интернете русский язык уступает даже тем языкам, которых превосходит по количеству говорящих в мире, например, немецкому и японскому. «На это влияет несколько факторов. Прежде всего, интернетизация населения. Если сравнивать с немецким и японским языками, то мы видим довольно очевидные цифры: в Японии 93,8% населения имеют доступ к интернету, а в России этот показатель составляет 79,7%. Кроме того, важно заметить, что очень много русскоговорящих используют русский только в определенных сферах коммуникации, поэтому здесь наше 10 место – это условность методологии», – пояснила эксперт.

Согласно результатам мониторинга, русский язык по УС-Индексу наиболее устойчив в Республике Беларусь (25), которая лидирует с отрывом от ближайшего конкурента – Киргизской Республики (14,29) – почти в 2 раза. Замыкает тройку лидеров Республика Казахстан (9,09). Наименьший показатель УС-Индекса русского языка отмечен в Грузии (3,03).

Источник

Знаки-иконы, знаки-индексы, знаки-символы в языке. Знаки-диаграммы как разновидность икон.

Со всевозможными знаками каждый из нас встречается в тех случаях, когда вместо одного предмета, явления, действия используется другой материальный факт, заменяющий ту или иную реалию, совокупности реалий. Действительность воспринимается не только непосредственно, но и с помощью различных знаков. Разнообразные знаки вошли в нашу жизнь глубоко и прочно (знаки этикета, дорожные знаки, вербальные знаки, денежные знаки, математические знаки, знаки-жесты, знаки предписывающие, советующие).

Семиотика – научная дисциплина, которая изучает знаки, их природу, свойства, классификации, отношения и т.д.

Основной единицей семиотики является знак. Знак – материальный факт, служащий для обобщенного наименования реалий, связанный с ними в сознании человека естественными или условными отношениями и преднамеренно используемый для обработки, накопления, передачи знаний.

Знаки-индексы в биокоммуникации. В коммуникации животных знаки-индексы составляют подавляющее большинство. Их индексальность (симптоматичность) состоит в том, что они представляют собой внешнее проявление и слагаемое некоторого психофизиологического или соматического состояния животного. Например, собака от радости виляет хвостом; кошка, разомлев от сытости и покоя и ласкаясь к хозяину, мурлычит. Знаковость названных симптомов заключается в том, что они адресуются партнеру.

Жесты и мимика человека. В общении людей постепенно вырабатывались знаки, которых не было в мире животных. Движения тела и лица, как никакая другая группа физических движений (бег, ходьба, рубка, косьба и др.), насыщены парасемиотическими явлениями.

С точки зрения семиотики в обыденной жизни существуют три класса движений тела:

1.Движения, которые не являются знаками, — это психологи­чески незначимые физические движения тела и физиологические процессы («почесался», «открыл глаза (проснувшись)», «разжал кулак» и т. п.).

2. Знаки-симптомы (т.е. приметы, признаки тех или иных состояний) — это психологически значимые позы, жесты, ми­мические движения, которые не являются условными, направленными от говорящего к его адресату: они «значат то, что значат»: «плакал», «улыбнулся», «поморщил­ся», «надулся», «стиснул зубы», «(непроизвольно) зевнул», «за­бил в ладоши (от радости)», «вспотел», «дрожал», «расправил : плечи»; сюда же следует отнести внешние (звуковые и «цвето­вые») проявления психологически значимых состояний: «стонал», «рыдал», «стучал зубами», «покраснел», «побледнел», «мямлил», «произнес дрожащим голосом» и т. п. Жесты-симптомы имеют индексальную мотивированность, хотя люди могут об этом про­сто никогда не задумываться. В родной культуре для человека по­чти нет чисто условных жестов: он по опыту жизни, без объясне­ний, понимает, что такое, например, «почесать в затылке», «ку­сать губы» или «потирать руки»

3. Знаки-кинемы (как явления кинезики) — это ком­муникативно значимые телодвижения, жесты и мимические движения, используемые в качестве узуальных поведенческих ак­тов: «встал (в знак приветствия или уважения)», «кивнул (в знак согласия или приветствия)»,, «погрозил кулаком (или указатель­ным пальцем) в знак угрозы», «козырнул (приветствуя)», «(де­монстративно) зевнул», «поцеловал руку (женщине, священни­ку) в знак приветствия или почтения)», «аплодировал», «расшар­кался» и т. п. В отличие от непроизвольности жестов-симптомов,кинемы производятся сознательно и имеют адресата. Симптомы, по мере того, как жест утрачивает прямую причинную связь с определенным состоянием, могут становиться кинемами (т.е. бо­лее условными знаками). Однако провести границу между симп­томами и кинемами иногда трудно. Некоторые «одноименные» действия могут быть и симптомом, и, кинемой — в зависимости от ситуации. Например, непроизвольная улыбка, иногда даже наедине, как бывает при воспоминании о чем-то радостном, — это симп­том, но профессиональная, улыбка стюардессы — это кинема; бо­лельщик, услышав по радио сообщение о победе своей команды, от радости захлопал в ладоши — это симптом, но «вежливые» апло­дисменты зрителей / слушателей после малоинтересного выступле­ния — это кинема.

Некоторые кинемы восходят не к биологически мотивирован­ным жестам-симптомам, но к элементам ритуала или связаны с поверьями. Таковы жесты и позы «ударить по рукам», «вытянуть­ся в струнку», «присесть на дорожку», «снять шляпу», «показать кукиш», «взять под козырек» и т.п.

Среди жестов-кинем также почти нет знаков-символов, т.е. полностью немотивированных знаков. Исключение составляют те движения, которые изначально были условным (но, конечно, иконическим, т.е. «с намеком»)

обозначением половых движений и органов (ср. жесты «фига», «показать язык», «делать / пока­зать нос», «показать большой палец»; в некоторых культурах су­ществует жест «кольцо» (образуется большим и указательным паль­цем, передает значение ‘ОК\ ‘о’кей’) и т.п.

Знаки-индексы в естественном языке: интонация, междометия и шифтеры.

1. Интонация. Ее относят и к паралингвистическим феноменам (объединяя в один класс с жестами и ми­микой), и к лингвистике (это явление просодии, часть супрасегментных средств акустико-артикуляционной организации речи). Интонация двойственна; в ней содержатся од­новременно фундаментальные инвариантные черты этниче­ского языка и вместе с тем тонкие индивидуальные, просто интимные особенности звучания речи конкретного человека, обус­ловленные всем его существом — полом, возрастом, психосома­тикой вплоть до настроения и отношения к адресату и предмету речи.

Л.Р.Зиндер считал, что интонация — это наиболее характерный фонетический признак того или иного языка. В то же время исследователи онтогенеза речи установили, что ребенок в обращенной к нему речи сначала раз­личает только интонационные модели; соответственно и усваива­ются интонационные модели также в первую очередь.

В индивидуальной речи интонация является главным сред­ством выражения чувственного содержания речи: ее «вклад» в выражение эмоций оценивают в 80 — 95 %. Дарвин писал, что че­ловек, когда он жалуется или испытывает некоторое страдание, «почти всегда говорит на высоких нотах». В спокойном, удовлетворенном, в расслаб­ленном состоянии общий высотный контур речи понижается.
Интонация и сильнее слов, и искренней, и безыскусней: это пря­мое, идущее из глубины организма говорящего человека, из самих легких, акустическое выражение его чувств, эмоционального отношения к предмету речи, к собеседнику, к обстановке разго­вора. Интонация, как мимика и жесты, является и частью, и од­новременно проявлением психосоматического состояния челове­ка; следовательно, по характеру связи формы и содержания знака интонация соответствует определению знаков-индексов (симпто­мов).

Художественные производные интонации дают мелодию (мо­тив), ритм и метр — то, что создает звучащую образную основу музыки и поэзии.

3. Шифтеры. Термин шифтер (англ. shifter ‘переключатель’) в 1920-х гг. ввел в теорию грамматики Отто Есперсен, чтобы подчеркнуть функциональную общность ряда грамматических категорий, способных изменять характер связи сообщения с актом речи — как бы переводить («переключать») сообщение в разные плоскости по отношению к реальности, ко времени и участникам данного речевого акта.

В свое время Ч. Пирс, указывая на возможность конвенциональности в индексах и называя такие смешанные виды знаков подиндексами, или вырожденными индексами, относил к ним лич­ные и указательные местоимения, в том числе в относительной функции, а также окончания, которые присоединяются к «уп­равляемым» словам, чтобы показать, «какое именно слово явля­ется управляющим».

Р.О.Якобсон относил к шифтерам глагольные категории лица, времени и наклонения, определяя их в терминах семиотики как индексные символы.

Если другие знаки-индексы (жесты, мимика, интонация, меж­дометия) связаны с выражением эмоционально-чувственного со­стояния говорящего, то индексальная природа шифтеров обус­ловлена логико-коммуникативной необходимостью представить в грамматике порождаемого высказывания опорные коммуникатив­ные «координаты» текущего речевого акта.

В исчезновении шифтеров из индивидуальной речи (в частно­сти таких, как грамматическое лицо и время) видят четкий линг­вистический симптом шизофрении (которая, с точки зрения пси­хологии коммуникации, представляет собой утрату способности и воли и к диалогу вследствие подавленности правого полушария). Щифтеры «привязывают» сообщение к текущему акту коммуни­кации, но именно этой связи с реальностью недостает шизофре­ническому сознанию.

Знаки-иконы.

Семиотические отношения подобия, имитации, мимикрии (а не реальности) в общении животных возникают в результате про­цесса, который называют ритуализацией их поведения.

Иконическое (имитирующее) поведение животных отчасти напоминает состязание или игру, отчасти действительно является игрой (если затевается для забавы).

Например, в брачный период самцы-соперники вступают в едино­борство, однако у большинства видов «дуэль» ведется отнюдь не «на жизнь или смерть», не «всерьез», а как бы «до испуга» соперника или «до пер­вой крови».

Иконичность в паралингвистике: между искренностью и игрой.В повседневном общении (не в ото­бражении его на сцене и не в коммуникации глухонемых) в паралингвистическом сопровождении речи к иконическим знакам от­носятся те жесты, позы и мимические движения, в которых ими­тируются те или иные симптоматические (индексальные) знаки с целью создать впечатление наличия соответствующего психо­физиологического состояния (деланная улыбка, натянуто усмехнулся, притворные слезы, фальшивое бодрячество, спросил с притворным интересом, сделал удивленные глаза и т. п. Однако в подобных ситуациях было бы неверно видеть толь­ко фальшь: факт натянутой улыбки нельзя интепретировать как ‘не хотел улыбнуться’: скорее, человек ‘хотел, но не мог улыб­нуться’, потому что слабая радость не могла «перевесить» преоб­ладавшего в его состоянии минора) В парасемиотических имитаци­ях человек усиливает и подчеркивает проявления тех компонен­тов своего состояния, о которых он не сообщает вербально, но хотел бы, чтобы они были замечены собеседником.

В естественных языках знаков иконического (изобразительно­го) характера существенно больше, чем знаков-индексов (слова-звукоподражания и их дериваты; идеофоны и иконичность морфологического строе­ния; диаграмматичность в синтаксисе; иконичность в графике).

В узкотерминологическом смысле, звукоподражания— это грам­матический класс неизменяемых слов, служащих для имитации звуков, издаваемых людьми и животными (ха-ха-ха, мяу, ку-ка-реку), предметами (тик-так ‘звук часов’, пиф-паф ‘звук выстре­ла’, тра-тта-та ‘звук барабана’), а также звуков, имеющих мес­то в неживой природе (и вдруг гром.: бабах)).

Звукоподражание присутствует в названиях большинства дей­ствий, включающих звуковые проявления: дребезжать, греметь, громыхать, капать, кашлять, плевать, прыскать, пыхтеть, скрипеть, сопеть, стучать, топать, трещать, храпеть, хрипеть, шаркать и т.п. К древнейшим звукоподражаниям, относящимся к индоевропей­ской и праславянской эпохам, восходят глаголы речи: говорить, молвить, кликать, волхвовать, колдовать, ворчать, врать, кри­чать, роптать, вопить, лепетать, мямлить, гнусавить, шептать, нем. sрrесhеп, англ. sреак (из sреаk ‘шуметь’) и многие другие. Не исключен звукоподражательный характер гла­голов шутить, баяти, корити. Звукоподражания остаются продук­тивным источником для глаголов речи, в том числе в случаях ис­пользования «нечеловеческих» звукоподражаний применительно к человеку: шипеть, мурлыкать, брехать. Звукоподра­жания в лексике метаязыка разнообразны и фонетически точны.

У множества звукоподражательных глаголов, и особенно у про­изводных от них слов, звукоподражательная мотивация стерлась, ее уже не чувствуют говорящие. Ср.: глагол, колокол, перепел, вар­вар, немцы (от немой — подражание звукам, которые издает- не­мой человек), отпрыск (от прыскать — заимствование из немец­кого шприц и др.).

В современных языках удельный вес звукоподражательных слов во всем лексическом запасе бесконеч­но мал, а по отношению к наиболее употребительной лексике (допустим, к 20 тыс. самых частых слов), по-видимому, не превы­шает 2%.

Как известно, универсальное (по языкам мира) отличие форм множественного числа от форм единственного состоит в том, что формы множественного числа всегда «длиннее» (содержат боль­ше если не морфем, то звуков), чем формы единственного. Это, конечно, иконическая черта в формообразовании. В разных языках семантическая градация трех степеней сравнения манифестирует­ся иконически: компаратив всегда «длиннее» исходной формы положительной степени и «короче» формы превосходной степени.

Диаграмматические знаки-иконы более условны, чем знаки-образы, они передают отношения между частями означаемого (последовательность во времени, иерархия, взаиморасположение в пространстве и др.). Диаграмматический характер присущ по­рядку слов (естественно, в тех языках, где он свободный), поряд­ку расположения придаточных предложений. Например, порядок перечисления авторов в некотором обзоре соответствует или хро­нологии их жизни и трудов, или относительной значимости их достижений, или алфавиту их фамилий. Фраза Отдал в чистку галстук и костюм менее вероятна, чем фраза с «естественным» порядком слов: Отдал в чистку костюм и галстук. Когда строится высказывание со многими соподчиненными (зависимыми от ска-, зуемого) членами предложения, то ближе к сказуемому будут те из них, которые называют более важные для говорящего вещи.

Звуковая изобразительность в индивидуальной речи. Большинство людей, читающих детям сказку Л.Толстого «Три медведя», переходя от рассказа о большом мед­веде (Первая чашка, очень большая, была Михаилы Ивановичева) к рассказу о среднем и маленьком (третья синенькая чашечка была Мишуткина), почти непроизвольно и незаметно для себя изменя­ют в ы с о ту голоса: о большом говорят низким тоном, о малень­ком — высоким.

Таким образом в звучании отображается размер предмета, т. е. имеет’ место подражание не звуку (связанному с предметом), а его пространственному образу ‘<в данном случае(размеру). Изобра­зительной может быть также длительность произнесения, ср. [дол­го] и [до-о-о-лго]; [далеко] и [далеко-о-о]; в речи учителя физ­культуры: Тя-я-я-янемся, девочки, тя-я-янемся! и ряд других акус­тических свойств звучания (напряженность, расслабленность, придыхательность).

Озвончение глухого заднеязычного [к] в звонкий [г] в слове салага (первоначально ‘молодой неопытный матрос’) из салака (‘мелкая мор­ская промысловая рыба’), по-видимому, также не что иное, как звуко­вой жест. Противоположная мена (в речевом узусе одной школьно-дво­ровой компании): звонкий [в] на глухой [ф] и одновременно узкий [е] на более широкий [э] — Прифэт! ‘Привет!’. Не исключено, что развитие англ. smog ‘смог’ из smoke‘дым’ также сопровождалось звуковым жестом.

Иконичность в графике. Добуквенное письмо (пиктография и иероглифика) — это системы идеографи­ческих знаков, сопоставимых по содержанию со словом: иеро­глиф передает понятие (или представление). Исторически иеро­глифы восходят к схематическим изображениям своего содержа­ния, т.е. имеют иконическое происхождение. В отличие от иероглифов, буквенная запись слова репрезентирует фонемный или (в немногих языках) слоговой состав слов; алфавиты являют­ся кодами символической (конвенциональной) природы.

В большин­стве культурных традиций иероглифику сменило алфавитное (буквенно-фонемное) письмо. Впрочем, в истории большинства на­родов, собственно говоря, не было смены систем письма: мо­лодые культуры (молодые в сравнении с китайской или древне­египетской традицией) сразу усваивали письмо в его более позд­ней и совершенной (или удобной) модели — в виде алфавитов. Однако в письменностях, использующих алфавитное письмо в ходе истории развились разнообразные иконические приемы выраже­ния некоторых значений. Например, пробелы между словами. До изобретения книгопечатания в рукописном тексте не делались пробелы между словами; внутри фонетических синтагм отдельность слов, границы между ними, скорее всего, и не замечались.

Абзацы, абзацные отступы. Этот наборно-графический при­
ем, позволяющий увидеть относительно самостоятельные части
текста, также пришел из типографской практики.

Большие (прописные) буквы. Выступающие над строкой бук­вы делают слово более заметным для глаза. Большие буквы ставят­ся преимущественно в особенных словах — в именах собственных.

Структурирование текста (разбивка на разделы, главы и т.п.). Это диаграмматическое средство облегчает восприятие компози­ции некоторого целого.

Графические средства выделения частей текста — курсив, подчеркивание, полужирный или иной особый шрифт, набор в разрядку или более крупным кеглем и т. п.

Некоторые более частные графические приемы. Ср. редупли­кация как показатель множественного числа: №№ (‘номера’), гг. (‘годы’ или ‘господа’), ии. (‘испытумые’ или ‘информанты’) сс.(‘страницы’) и т.п.

Знаки-символы

Знаки-символы, т.е. ус­ловные знаки, которым не свойственна природная мотивирован­ность означающего означаемым, отсутствуют в коммуникации животных. Но у человека условные знаки имеются. Примеры культурных конвенций в данной области семиотического континуума: 1) этикетное обнажение головы (а также редуциро­ванные формы этого жеста — приподнять шляпу, дотронуться до головного убора, «взять под козырек», слегка (до уровня головы) приподнять руку и др.); 2) вставание, поцелуй в знак привет­ствия; 3) аплодисменты и свист;

В семиотике поведения (в одежде, еде), в этикете условными знаками (немотивированными для современного сознания) яв­ляются: 1) застолья в праздники и после похорон; 2) предписан­ный вид одежды (в придворном этикете, дипломатическом протоколе и т. п.); 3) обязательные виды кушаний на некоторых празд­никах (куличи, пасха, крашеные яйца и др.), свадьбах, помин­ках; 4) обычай чокаться бокалами с вином в праздничном за­столье и запрет этого жеста на поминках;

В семиотике искусств, образную основу которых составляют иконические знаки, появление элементов символических, т. е. ус­ловных, связано, с одной стороны, с естественными границами в возможностях человека отобразить мир («подражание» бизону ни в рисунке, ни в скульптуре, ни в танце не могло быть «пол­ным»), а с другой стороны, с формированием разнообразных сознательных, нередко предписанных условностей ху­дожественного отображения мира. Например, в древнеегипетских рельефах в течение многих веков мужские фигуры изображались в условных позах (анатомически невозможных): голова и ноги в профиль, а торс развернутым; в одном изображении, таким об­разом, совмещались два ракурса (две проекции), что обогащало изображение. Если в рельефе изображалось несколько фигур, то обычно они были представлены в разном масштабе.

Во многих искусственных знаковых системах, таких как физи­ко-математическая символика, химические символы, музыкаль­ная и шахматная нотация, искусственные языки программирова­ния и др., знаки-символы преобладают. В других искусственных семиотиках с преобладанием иконических знаков знаки-символы составляют «символическое меньшинство». В частности, в геогра­фических картах (а это образец иконической семиотики) исполь­зуется множество знаков неизобразительных (т. е. немотивирован­ных): линии параллелей и меридианов, цвета в качестве различи­телен государств, этнографических территорий, климатических зон и т.п., обозначения большинства полезных ископаемых (алюми­ний, никель, вольфрам, ртуть, уран, полиметаллы и многие дру­гие); обозначения разных видов промышленности и сельского хозяйства и т.п.

Вариант 2

23. Знаки-иконы, знаки-индексы и знаки-символы в языке. Знаки-диаграммы как разновидность икон.

Знак-символ вообще не имеет обоснованной связи между формой и содержанием, она условна. Мы ее принимаем как данность, обучаясь системе данного языка. Примерами знаков-символов могут служить слова естественного языка. (+звезды на погонах, местоимения), диахроническая мотивированность-словообразование(человеконенавистник),семантическ.-(клешня).

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *