что такое уния в церкви

Церковная уния

Церко́вная у́ния — акт объединения Восточной (православной или древневосточной) и Западной (Римско-католической) церквей на условиях признания Восточною церковью католической экклезиологии и догматики (включая папский примат), но при сохранении ею восточного литургического обряда. Церкви, образовавшиеся в результате унии, именуются Восточно-католическими. Восточно-католические церкви византийского обряда называются грекокатолическими (в православных источниках также именуются униатскими).

Начиная с XIII века заключения церковной унии добивались не только римские папы, но и византийские императоры, которые рассчитывали на помощь папства в борьбе против многочисленных врагов Византии, прежде всего против сельджуков.

Несмотря на сопротивление большей части православного духовенства, византийские императоры пошли на заключение в 1274 Лионской унии (фактически не принятой в Византии ни духовенством, ни населением и осуждённой Константинопольским собором 1285), в 1439 — Флорентийской унии (отвергнутой Иерусалимским 1443 собором православной церкви).

После падения Византии папство тщетно пыталось склонить к церковной унии Русское государство.

Наиболее значительные из церковных уний, приведших к образованию новых восточно-католических церквей:

После Второй мировой войны под давлением советских властей и прокоммунистических режимов Восточной Европы, с целью перекрытия мощного канала западного влияния на население церкви, некоторые из грекокатолических церквей подверглись репрессиям и были запрещёны. Было объявлено о расторжении уний:

Вплоть до 1968 года в Чехословакии и до 1990 года в СССР грекокатолические церкви были запрещены, а грекокатолические общины существовали только подпольно. В то же время приходы запрещённых в социалистических странах церквей существовали в США и других странах среди эмигрантской диаспоры. После 1990 года в СССР, а затем в образовавшихся после его распада независимых государствах (в первую очередь на Украине и в Белоруссии), греко-католики ведут свободную деятельность.

См. также

Литература

Ссылки

Полезное

Смотреть что такое «Церковная уния» в других словарях:

Брестская церковная уния — Брестская уния 1596 года объединение католической и православной Церквей на территории Речи Посполитой. Уния была принята на церковном соборе в Бресте. Согласно Брестской унии, православная церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой… … Википедия

БРЕСТСКАЯ ЦЕРКОВНАЯ УНИЯ — (лат. unio союз) объединение правосл. церкви на Украине ив Белоруссии с католич., организационно оформленное в 15% на соборе в г. Бресте. По условиям Б. ц, у. правосл. церковь подчинилась папе римск. и приняла католич. догматику, сохранив правосл … Атеистический словарь

Уния — (от позднелат. unio «единение», иногда называют «монархическая уния») это союз (общность) государств, возглавляемый одним монархом. Содержание 1 Понятие и отличие от конфедерации 2 Виды уний … Википедия

УНИЯ ЦЕРКОВНАЯ — (от лат. unio единение) объединение 2 или нескольких церквей на началах главенства одной из них и при сохранении другими своеобразия обрядности (см. Брестская церковная уния. Униатство, Флорентийская уния) … Атеистический словарь

уния — и, ж., книжн. 1) Форма соединения монархических государств под короной одного суверена. Уния Польши и Литвы. Уния Австрии и Венгрии. 2) Объединение православной и католической церквей с признанием главенства Папы Римского при сохранении… … Популярный словарь русского языка

уния — и, ж. Объединение, союз. ► Светлица была убрана. во вкусе того бранного трудного времени, когда начались разыгрываться схватки и битвы на Украине за унию. // Гоголь. Тарас Бульба // ◘ ПОЛИТИЧЕСКАЯ УНИЯ, ◘ ЦЕРКОВНАЯ УНИЯ … Словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы ХVIII-ХIХ веков

УНИЯ — (поздне лат. unio, от unus один). 1) соединение, связь. 2) православные юго западн. края, признававшее папство, под предлогом соединения западной и восточной церквей. 3) крупная жемчужина. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского… … Словарь иностранных слов русского языка

УНИЯ — (от латинского unio единство, объединение), 1) форма объединения монархических государств под короной одного суверена (например, уния Великобритании и Ганновера в 1714 1837, уния Швеции и Норвегии в 1814 1905). Первые унии возникли в 18 в. 2)… … Современная энциклопедия

Уния — (от латинского unio единство, объединение), 1) форма объединения монархических государств под короной одного суверена (например, уния Великобритании и Ганновера в 1714 1837, уния Швеции и Норвегии в 1814 1905). Первые унии возникли в 18 в. 2)… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Источник

Что такое уния в церкви

Уния (церк.; лат. unio — соединение), слияние исповеданий православного и католического, причем, с одной стороны, признается главенство папы, чистилище, исхождение Св. Духа и от Сына (filioque), с другой допускается брак белого духовенства и богослужение на родном языке, с сохранением восточных обрядов.

В середине XI в. последовал полный разрыв между церквами Восточной и Западной. Вместо прежних мирных отношений между ними установились отношения неприязненные. Жестокостями и поруганием греческих святынь во время крестовых походов латиняне сделали эти отношения даже враждебными. Греки ненавидели латинян как еретиков и своих притеснителей: латиняне, в свою очередь, ненавидели греков как схизматиков (как они их называли) и как людей двоедушных и коварных. Вражда нередко выражалась в кровавых столкновениях.

Несмотря на это, греки и латиняне часто предпринимают попытки к соединению церквей. Были особые причины, которые побуждали их искать церковного союза. Папы и по разделении церквей не теряли надежды подчинить своей власти Греко-восточную церковь. В этих видах они всеми силами стремились восстановить общение церквей Восточной и Западной, понимая под восстановлением общения не союз церквей, а подчинение Восточной церкви Западной, или, что то же, папе.

Греки по расчетам политическим со своей стороны также иногда помышляли о соединении церквей. Политическое положение Византийской империи начиная с XII в. было крайне затруднительно. Одряхлевшая империя под ударами турок и крестоносцев склонялась к падению. Рассчитывая при содействии пап защитить империю от многочисленных врагов и предохранить ее от падения, Византия искала союза с Римом; а так как пап ничем нельзя было расположить в свою пользу, как только изъявлением готовности к соединению церквей, с подчинением Восточной церкви Западной, то византийское правительство во всех переговорах с Римом на первый план выдвигало вопрос о соединении церквей.

Таким образом, с обеих сторон главную роль в обоюдных попытках играл расчет, и уже одно это не обещало им успеха. Непрочность попыток к соединению церквей обусловливалась еще и тем обстоятельством, что они не имели характера всеобщности, по крайней мере на Востоке. Со стороны греков главным образом хлопотали о соединении церквей императоры, греческая же иерархия в большинстве и народ всегда были против соединения, так как видели в нем подчинение Восточной церкви папе.

Из множества попыток к соединению церквей, вообще неудачных, особенно замечательны три, доведенные всевозможными хитростями и насилиями до конца и сопровождавшиеся печальными последствиями для Православной Церкви, это:

Уния и униатская церковь в пределах Польши и России

Уния в Австро-Венгрии

Среди народов Австро-Венгрии, придерживающихся унии, первое место принадлежит в численном отношении русинам (украинцам, малороссам), соплеменным с населением юго-западной России. В австрийской половине монархии они — почти единственные представители унии, хотя и не все к ней принадлежат; в венгерской половине они составляют значительную часть униатов.

До 1772, т.е. до первого раздела Польши, в австрийской части совсем не было униатов, а были они только в Венгрии, так что история греко-католической церкви (как она официально называется), поскольку она касается русинов, связана главным образом с историей Галиции — территории, густо заселенной униатами. Население Галиции перешло в унию во второй половине XVII и начале XIII вв.; в 1772 православным оставался лишь один монастырь василиан (базилиан) в Маняве.

Международный трактат 1772 выделил из Польши епархии перемышльскую, львовскую (без части Подолии) и значительную часть холмской и луцкой. Все они принадлежали к киевской митрополии, представитель которой остался в Польше, как и епископы двух последних епархий.

После окончательного раздела Польши и урегулирования границ между Австрией и Россией в Австрии было отменено отдельное существование холмской и луцкой епархий, остатки их присоединены к перемышльской и львовской, а от последней был отделен округ Каменец-Подольска, хотя львовские архиепископы и удержали титул епископа каменецкого.

Кроме политических мотивов на эти перемены имела влияние и судьба униатской церкви в России. Когда в России в 1795 была уничтожена униатская митрополия, австрийское правительство восстановило прежний сан галицкого митрополита и дало его львовскому архиепископу (1808).

Территория, приобретенная Австрией в 1772, имела около 2700 тыс. жителей, большинство из которых составляли русины, т.е. униаты. Национальная и религиозная обособленность большинства населения от поляков была новостью для австрийского правительства. Это обстоятельство было благоприятно для правительственной политики относительно польской шляхты. С другой стороны, австрийское правительство и независимо от этого должно было заняться церковной жизнью новых подданных.

Результатом четырехвековой (религиозной, культурной и национальной) борьбы русинов с поляками было то, что при переходе Галиции под власть Австрии греко-католическая церковь находилась в крайнем упадке. По всей территории были рассеяны «латинники» и разные их церковные учреждения. Униатское духовенство находилось в полном духовном, материальном и даже социальном уничижении. Это вызвало со стороны австрийского правительства ряд реформ. Оно уничтожило, прежде всего, обязанность украинского сельского духовенства наравне с крестьянами отбывать барщину (1777).

Плохое материальное положение униатского клира было главным образом следствием крайней дробности приходов. Правительство произвело т.н. концентрацию приходов, но проводило ее в таких размерах, что русины начали протестовать, особенно ввиду одновременной децентрализации латинских приходов. Кроме того, правительство назначало денежные субсидии из специально учрежденного (1782) фонда беднейшим священникам и высшему духовенству.

Было урегулировано право патроната, в смысле ограничения зависимости духовенства от помещиков (1784). Более всего позаботилось правительство о поднятии образования в среде греко-католического духовенства. Прежде доступ в это сословие был очень легкий, даже для людей едва грамотных. В 1774 Мария Терезия учредила при церкви св. Варвары в Вене т.н. «Императорскую генеральную греко-католическую семинарию» для униатов всей монархии, в преподаватели которой были приглашены главным образом русины из Венгрии.

Этот «Барбареум», как обыкновенно называли семинарию, имел во все время своего существования большое значение для униатской церкви в Австро-Венгрии. Почти все наиболее замечательные представители тамошнего украинского духовенства были воспитанниками этого заведения. Они вынесли отсюда не только знания, но и дух реформы, которым был одушевлен имп. Иосиф II.

В 1784 при Львовском университете была учреждена такая же генеральная семинария для греко-католиков из Галиции и Венгрии и вместе с тем были закрыты прежние епископские семинарии во Львове и Перемышле. И здесь преподавание шло в духе реформ Иосифа II, и языком преподавания был главным образом украинский. Эта семинария просуществовала до закрытия Львовского университета в 1806. В 1817 ее восстановили, но только для галичан.

Австрийское правительство выступило и в роли судьи между белым и черным духовенством в Галиции. Еще в польские времена между ними происходила борьба из-за преобладания. Базилиане (монахи ордена св. Василия) овладели управлением епархий. Львовский епископ Лев Шептицкий, с целью избавиться от их преобладания, задумал восстановить прежние «крилошанские соборы» в форме латинских капитулов. Против этого восстали не только базилиане, но и латинское духовенство. Правительство стало на сторону белого духовенства и учредило капитулы во Львове (1786, 1813) и Перемышле (1787, 1816). В 1779 было дозволено выбирать в епископы священников, не бывших монахами.

Дальнейшим шагом в этой противомонашеской политике было закрытие в 1783 более 40 униатских базилианских монастырей и последнего православного в Маняве; имущество их было отдано в религиозный фонд. Этим надолго было сломлено значение базилиан.

Все эти реформы значительно подняли материальный и духовный уровень греко-католического украинского духовенства, а назначение особого галицийского митрополита возвысило и престиж униатской церкви.

В XIX в. судьба последней в России заставила римскую курию также позаботиться о галицийских греко-католиках. Митрополиту Михаилу Левицкому был дан титул кардинала (1856); подтверждено было запрещение перехода униатов в латинский обряд (1863). Эта зашита греко-католического обряда не давала ему, однако, равноправия с латинским; латинское духовенство не переставало смотреть на русинов как на полуневерных схизматиков и продолжало свою пропаганду между ними в пользу латинства.

Все это обостряло вероисповедный антагонизм. При всем том вследствие недостатка между русинами первой половины XIX в. национального самосознания высшее образование приводило их духовенство к ополячению. В 1772 бедное и невежественное белое духовенство имело еще национальный украинский характер, но высшее образованное духовенство из базилиан было почти целиком денационализировано. Позже та же участь постигла почти все духовенство.

Реакция против такой аномалии началась среди духовенства перемышльской епархии, находившейся под управлением епископа Ивана Снигурского (1818-1847), самого знаменитого деятеля в среде греко-католического духовенства за все австрийское время. Его деятельность не ограничилась одним развитием национального самосознания среда духовенства, но распространилась на все сельское население.

Литературное возрождение русинов имело первых своих представителей только в среде духовенства (М. Шапшевич, Я. Головацкий, И. Вагилевич, М. Устянович и др.). В 1848 русины в первый раз ясно заявили свои национально-политические требования (Гр. Яхимович, Мих. Куземский и др.). С подавлением революции началась в Австрии политическая и религиозная реакция. Благодаря конкордату австрийского правительства с Римом католическое духовенство приобрело небывалые со времен Иосифа II привилегии в областях политики и народного образования (1855-1867).

И униатское духовенство приобрело тогда право надзора над народными и средними школами; но оно не особенно ревностно пользовалось своими полномочиями, между тем как латинское духовенство кроме религиозной пропаганды занялось распространением полонизации в Галиции и Буковине.

В национально-политическом отношении униатское духовенство отличалось тогда узостью взглядов, заскорузлостью и застоем, что стало обозначаться словом «рутенство». И в обрядовом отношении униаты стали мало-помалу приближаться к латинству (введение праздника Тела Христова в 1854). Стремление римской курии обратить в унию православный Восток заставило, наконец, украинское духовенство в Галиции приняться за очищение восточного обряда от латинских примесей. Возникла горячая борьба, которая в течение двух десятилетий наполняла всю духовную жизнь галицких русинов. Часть духовенства стала даже прямо заявлять о своей симпатии к православию. Наделавшее в этом смысле много шуму дело Ольги Грабар (1882) побудило римскую курию и австрийское правительство приняться за реформы с целью приближения униатского духовенства и обряда к католицизму.

Реформа базилианских монастырей была передана в руки иезуитов (1882). Митрополит Иосиф Сембратович, бывший противником этой меры, должен был удалиться. При его преемнике Сильвестре Сембратовиче, получившем сан кардинала, реформы продолжались в том же духе, особенно в области обрядов.

Собор галицкого духовенства 1894 возвратился к постановлению Замойского собора, по которому ставиться в епископы должны прежде всего монахи и неженатые. Из монахов вышел митрополит граф Андрей (Шептицкий) (с 1900).

Однако требование Рима касательно общего безбрачия духовенства упомянутый собор решительно отверг. В 1893 был закрыт «Барбареум», вместо которого была учреждена в Риме коллегия св. Афанасия. Антагонизм между обоими обрядами еще более обострился. Правительство и курия по-прежнему смотрели на унию как на нечто низшее сравнительно с латинством.

В Венгрии греко-католическая церковь ничем не связана с австрийской; русины составляют в ней лишь меньшую часть общего количества униатов. Они приняли унию в 1649 и составляли одну мукачевскую (Munkacs) епархию, подчиненную латинскому архиепископу в Эгере. Австрийское правительство и здесь в последней четверти XVII в. проводило реформы в смысле улучшения материального быта и просвещения духовенства.

«Барбареум» и львовская генеральная семинарии были некоторое время общими для всей монархии учреждениями. Когда в России была уничтожена униатская митрополия, возникла мысль учредить общую для всех русинов митрополию в Мукачеве, но когда митрополия была установлена во Львове, к ней не присоединили венгерских униатов ввиду неприязненного положения, занятого мадьярами, и мукачевская епархия осталась в соединении с латинской митрополией.

В 1821 ее разделили на две, создав новую, прешевскую (Eperjes). В каждой из них возникли отдельные семинарии. До 1873 некоторое число духовных доставляла в обе епархии венская генеральная семинария, пока мадьяры не положили этому конец. И в Венгрии с середины XIX в. духовенство стояло во главе национально-политического русинского движения, но автономия Венгрии (1867), разрыв с Галицией, преобладание католицизма и недостаток ясных национальных идей довели до того, что украинское (угрорусское) духовенство в Венгрии почти совершенно омадьярилось и оторвалось от народа.

Наибольший контингент греко-католиков составляют в Венгрии румыны, преимущественно в Трансильвании. Половина венгерских румын приняла унию с Римом в 1699. Другая часть венгерских румын принадлежит православной церкви. Греко-католики Австро-Венгрии образовали значительное число колоний в Америке (в Соединенных Штатах, в Канаде, в Паране).

Источник

Уния: метод папоцентристского экуменизма

Статья архимандрита Георгия (Капсаниса), игумена монастыря Григориат (Святая Гора Афон), посвящена вопросам богословского диалога с Римо-Католической церковью. Статья была опубликована летом этого года в греческом журнале «Паракатафики» (Οὐνία: ἡ μέθοδος τοῦ παποκεντρικοῦ οἰκουμενισμοῦ / Παρακαταθήκη, Τ. 60, 2008).

1. Экклесиология униатских общин идентична экклесиологии, на которой утверждалась Уния XVI в. Это подтверждают слова еп. Димитрия Салахаса, прозвучавшие на его рукоположении.

В начале он говорит: «Наша община составляет малую часть Кафолических Церквей на Востоке». И это – правда: все униатские общины вышли из недр Православных Восточных Церквей и стали «кафолическими», поскольку приняли папский примат и папские догматы. Они называют себя «Кафолическими Церквями на Востоке», потому что верят, что общение с Папой сделало их «кафолическими», полными церквами, гарантируя им кафоличность, в то время как прочие Восточные Церкви, не имеющие общения с Папой (Православные Церкви и антихалкидонские, монофизитские и несторианские церкви, которые не присоединились к Унии), «кафолическими» не являются. Они, как говорит о них II Ватиканский Собор, суть «частные или поместные Церкви, между которыми первое место занимают Патриархальные Церкви» (Указ об экуменизме, 14).

Далее в слове на рукоположение находим следующее: «Мы стремимся к единству, а не к Унии. II Ватиканский Собор напоминает нам, что действующие правовые нормы Кафолических Церквей на Востоке были установлены «до времени», т. е. до того момента, когда Католическая и Православная Церкви восстановят друг с другом полное общение (Распоряжение о Восточных Церквях, №30) по образцу древней неразделенной Церкви первого тысячелетия». Тогда мы можем задаться вопросом: чем отличается «стремление к единству» от стремления к Унии? Не было ли стремление к Унии с экклесиологической точки зрения совершенно идентичным стремлению к единству (псевдоединству), т. е. не имело ли оно своей целью достижение церковного общения, при условии, впрочем, признания папского авторитета и догматов, провозглашенных на папских соборах в Лионе, Ферраре-Флоренции, Триденте и пр.? Может быть, «стремление к единству» II Ватиканского Собора и папоцентристского экуменизма предполагает упразднение догматов, принятых тринадцатью «вселенскими» соборами папизма?[1] И, наконец, как без отвержения всех этих чуждых учений (ересей) богословский диалог достигнет единства, не став «униатским», при том что до сего дня не смогли добиться упразднения ни одного из этих законоположений?

Еп. Салахас уверяет православных: «Греческий Кафолический Экзархат (имеется в виду возглавляемая им униатская община Ахарнон – ред.) категорически отвергает и будет отвергать всякую прозелитическую деятельность, – и добавляет: – но я прошу их (православных – ред.) не отказывать нам в праве на существование». Он уверенно и явно отвергает отвратительные методы прошлого, и хочется верить, что он искренен, когда просит дать им право на существование как свободно определяющейся общине. Тем не менее надо ясно осознавать, что мы, православные, хотя и не имеем ничего против права каждой общины на самоопределение, однако подчеркиваем, что существование униатских церквей является осязаемым доказательством того, что Уния существует и, следовательно, любая деятельность Ватикана, подтверждающая их существование, является утверждением Унии, вне зависимости от того, осуществляется незаконный прозелитизм или нет. Уния – это прежде всего экклесиологическая проблема, и она нас интересует больше всего как таковая. Следовательно, поскольку Ватикан подтверждает существование Унии, закрепляя за униатскими церквами право существовать в их настоящем экклесиологическом устроении, богословский диалог со стороны Ватикана может иметь в перспективе не восстановление единства Церквей «по образцу древней неразделенной Церкви первого тысячелетия», но восстановление Унии!

2. Ватикан поддерживает Унию

Несмотря на то что Ватикан лицемерно «осуждает» Унию как метод соединения Церквей (Баламандское соглашение, §1), он подтверждает ее тем, что признает существование униатских общин (§31), всячески усиливая их присутствие и деятельность на канонических территориях Православных Церквей. Поэтому мы спрашиваем себя: до каких пор мы, православные, будем продолжать богословский диалог, терпя это чудовищно ненормальное положение вещей? Католики (не считая достойных похвалы исключений, когда они, в отличие от Ватикана, не согласны с Унией) непоследовательно осуждают Унию как метод прошлого и, в то же время, признают униатские общины. Как возможно осуждение Унии и одновременная поддержка униатских общин, которые делают Унию реальностью на сцене современной истории?

Прошлая неприглядная деятельность папской Унии известна. Напомним, что, используя политическую и военную беспомощность Восточной империи после тяжелого венецианского владычества, паписты заложили первое основание Унии, подчинив православных греков решениям папского Лионского собора (1274) при императоре Михаиле Палеологе и патриархе Иоанне Векке. Вторым серьезным основанием стало известное тираническое требование Папы Евгения IV, чтобы находившиеся в затруднительном положении восточные христиане полностью подчинились Ферраро-Флорентийскому собору (1439). Кроме того, со времени Брестского собора (1596) иезуиты делали Унию великим искушением для православной Восточной Церкви подобными по своему коварству методами. Уния стоила жизни Патриарху Кириллу Лукарису, привела к низложению многих патриархов, отторжению из недр Церкви великих общин на Украине, в Трансильвании, Далматии, Антиохии и вызвала жестокие гонения на православных в этих и других областях, контролировавшихся турками[2].

В тот же исторический период организуемая папами униатская пропаганда развивается в два этапа: сначала как деятельность отдела папской курии Propaganda Fidei (Пропаганда Веры), а затем в виде строительства школ (главенствующее место среди них занимает Коллегий св. Афанасия в Риме), руководимых папскими миссионерами с целью не столько обращения в Унию отдельных лиц, сколько изменения всего мировоззрения православных при помощи латинофильской деятельности многих выпускников таких школ.

Но и в наше время Ватикан неприкрыто поддерживает и всячески усиливает Унию. С самого начала богословского диалога православных с католиками униаты входят в состав Смешанной Богословской Комиссии, невзирая на громкие и постоянные протесты III Всеправославного Совещания[3]. Папа Иоанн Павел II сделал решительный вклад в процесс выживания Унии в Восточной Европе. Баламандское соглашение (1993), не говоря о прочих его серьезнейших богословских несуразицах, признает и оправдывает существование униатских церквей, причем под ним стоят подписи некоторых представителей православных Церквей.

Папа Иоанн Павел II в своем доверительном письме к католическому сопредседателю диалога, кардиналу Эдварду Кассиди, отвергает позицию, выраженную Смешанной Богословской Комиссией в Балтиморе (2000) по отношению к униатам, и таким образом заводит диалог в полный тупик. В этом письме он пишет следующее: «Следует (на совещании в Балтиморе – ред.) дать понять православным, что Восточные Кафолические (подразумевается – униатские – ред.) Церкви пользуются у Римской Церкви таким же признанием, как и всякая другая Церковь, состоящая с ней в общении»[4]. Этим Папа вызвал справедливое возмущение и самоустранение высокопреосвященнейшего архиепископа Австралийского Стилиана. Папа Бенедикт ΧVI, следующий той же политике, благословляет Униатскую Украинскую Церковь[5], во время посещения Фанари в ноябре 2006 г. в его ближайшем окружении униатский епископ, более того, в Ефесе Понтифик заявляет, что «лучшим, по его мнению, способом достижения единства в Церкви является Уния»[6], а теперь посылает нового апостольского экзарха в Афины!

3. Экуменическая терпимость к Унии с точки зрения экклесиологии крайне проблематична

Якобы для того чтобы богословский диалог не пресекся, со стороны некоторых православных Предстоятелей и богословов делались и делаются неприемлемые уступки. Смелые и глубоко православные речи Константинопольских патриархов, в которых они обличали проклятую Унию (классическим текстом стало строгое Окружное Послание против Унии[7] приснопамятного Патриарха Иоакима ΙΙΙ), перестали быть слышны на фоне небогословского «диалога любви» Патриарха Афинагора. Соборные суждения и послания патриархов Востока против Унии[8] канули в Лету церковной истории как полемическая письменность, которая якобы не приличествует сегодняшним временам «примирения»!

И перед православной совестью встает вопрос: на каких богословских основаниях утверждается эта экуменическая терпимость к Унии? Что поменялось в экклесиологии и богословии униатских церквей, что их епископы и клирики должны быть теперь с радостью у нас принимаемы? Когда униаты показали, что изменяются экклесиологически, либо становясь полностью католиками, либо возвращаясь в лоно Восточной Церкви? Каким образом их право существовать в качестве отдельных общин освобождает их от необходимости определиться в экклесиологическом отношении? Или православные экклесиологические критерии уже не существуют?

Несомненно, единственно возможным объяснением этой экуменической терпимости к Унии является соскальзывание к некой неизвестной доселе экклесиологии, восстающей на экклесиологию Православной Церкви и согласующейся с обмирщенным сознанием нашего времени.

4. Ватикан использует богословский диалог как средство соблазнения православных и изменения их церковного сознания

В то время как Уния поддерживается Ватиканом, а униаты пользуются признанием Предстоятелей православных Церквей, богословский диалог продолжается, а обсуждение трудной проблемы Унии откладывается на будущее (Совещание в Белграде, 2006). Сознание православных притупляется, а проблема перемещается из области экклесиологии в область социологии. Кристально чистая православная экклесиология каждый день сдает свои позиции и уступает место мутной и исполненной синкретизма экклесиологии «братских церквей». Экуменически настроенные православные богословы готовы поддержать новаторские воззрения на богословские вопросы, твердые и однозначные ответы на которые уже несколько веков назад были даны святыми Отцами, не оставившими места никаким сомнениям. Характерными примерами таких воззрений, помимо прочего, являются: переименование ереси «Филиокве» в «иной богословский подход, не затрагивающий сущности догмата»; называние догматических, нравственных и литургических искажений католичества «законным многообразием», представление папского примата власти первенством в служении и др.

Кроме этого, со стороны средств массовой информации благочестивый православный народ настойчиво призывается к «примирению» и забрасывается идиллическими картинами «взаимного признания», в результате чего притупляется его православное сознание, которое ранее всегда служило мощной преградой на пути властолюбивых устремлений папизма. Во имя богословского диалога совершаются непозволительные с точки зрения священных канонов совместные молитвы и богослужебные действа, вплоть до неприемлемого целования на православной Божественной литургии и «благословления» православной паствы от лица Папы. Венцом же канонических преступлений стало в мае, в неделю Самарянки, неожиданное евхаристическое общение румынского епископа Ваната г-на Николая с румынскими униатами. Это событие вызвало сильнейший протест румынских монахов в Румынии и на Святой Горе, которые обратились к иерархии Румынской Церкви, а также беспокойство всех православных по поводу целей, которые могло преследовать это скандальное действие.

Наконец, при помощи таких текстов (полных намеренных неясностей и богословских софизмов), как текст Совещания в Равенне (2007), богословский диалог между православными и католиками постепенно движется к признанию папского примата униатского типа. В этом отношении характерно интервью кардинала Вальтера Каспера, председателя Папского совета по содействию христианскому единству, которое комментируется французским журналом S.O.P.: ««На Западе мы имели развитие, которое закончилось II Ватиканским Собором, утвердившим примат власти и непогрешимость Папы, развитие, которое православные никогда не принимали. Необходима дискуссия, как нам истолковать эти различные развития, произошедшие на основании первого тысячелетия». Помимо этого, по словам Каспера, нужно подумать, как будет функционировать примат Рима в условиях, когда уже очевидно существование «двух кодексов канонического права» внутри Католической Церкви: «один для латинской Церкви, а другой для восточных Церквей, находящихся в полном общении с Римом». «Соответственно этим двум кодексам примат действует одним образом в латинской Церкви и другим – в Восточных Церквах. Мы не хотим навязывать православным порядок, принятый сегодня в латинской Церкви. В случае восстановления полного общения должен быть найден некий новый тип примата для Православных Церквей», – прибавил он».

Достоин внимания, конечно, ответ на эти заявления русского епископа Иллариона Алфеева, как он приводится в комментариях того же журнала: ««О каком новом типе идет речь?» – задается вопросом русский богослов и высказывает догадку, что, скорее всего, кардинал имеет в виду «тип, уже существующий в восточных Церквях, находящихся в общении с Римом», т. е. Унию. «Иными словами, нам в очередной раз предлагается принять некое униатское видение примата римского епископа», – считает епископ Илларион. «Если это шаг к разрешению ситуации, то я весьма опасаюсь, что такое ее разрешение не вдохновит православных, рассматривающих Унию как полное противоречие их пониманию экклесиологии и предательство Православия». «В 1993 г. в Баламанде католики и православные пришли к заключению, что Уния не может стать способом соединения, и сейчас, пятнадцать лет спустя, председатель Папского совета по содействию христианскому единству призывает нас к принятию униатского видения римского примата, – добавил он, сделав заключение: – Мы не нуждаемся в новой Унии. Нам необходимо стратегическое сотрудничество, которое исключало бы всякий прозелитизм. Мы пока еще нуждаемся в продолжении богословского диалога, но не для того, чтобы православных сделать униатами, а для выявления экклесиологических моментов несогласия между католиками и православными»«[9].

Весьма утешительно то, что православное сознание противится лицемерным истолкованиям примата власти. Первенство власти в Кафолической[10] Церкви принадлежит Вселенскому Собору, о чем официально заявил в 1973 г. приснопамятный Патриарх Димитрий и что удачно комментирует профессор Евангел Феодору[11].

Хиротония нового униатского епископа в Афинах представляет собой еще один сильный и оскорбительный выпад Ватикана против Православия, а именно: против Элладской Церкви. Наблюдаемое в последние годы дружное противодействие Православной Церкви деятельности униатов (особенно памятно заявление Предстоятелей Святейших Православных Церквей)[12] встретило типичный ответ Ватикана – открытую поддержку Унии. Следовательно, перед нами с новой силой встает вопрос: какой смысл имеет богословский диалог, если Уния приветствуется, благословляется и поддерживается Ватиканом?

Православные пастыри, имеющие в своем распоряжении тонкие догматические и экклесиологические критерии, понимают, что Православная Церковь подвергается осмеянию, а православная паства подвергается опасности, когда богословские диалоги проводятся при таких обстоятельствах. Благочестивый православный народ тоже проявляет обеспокоенность, когда начинает понимать, что после столетних контактов и почти тридцати лет проведения официальных диалогов не открывается перспектива обретения католиками православной веры и возвращения их в лоно общения с Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью, т. е. Православием, но преподносятся одни лишь уверения в «православности» католиков.

Очевидно, что благочестивый народ ни в коем случае не согласится с такой перспективой. Он терпит до времени, чтобы в Церкви не произошли преждевременные расколы, но не намерен принимать соборное подтверждение происходящего вопреки канонам. Тем более он не намерен терпеть уступки в догматических вопросах и их соборное узаконение. Незыблемыми критериями для него являются догматическое учение Вселенских Соборов и Святых Отцов и каноническое устроение Православной Церкви. Всякий раз, когда православные христиане видят посягательства на два эти столпа Православия, они скорбят, болеют сердцем и молят Господа сохранить Свою Церковь, показать Своих епископов стражами божественных догматов и священных канонов, молятся, чтобы не пришел такой момент, когда понадобится отлучение от церковного общения отвергающих «однажды преданную святым веру», потому что, по высказыванию Восточных патриархов, православный народ обладает особым сознанием: «…у нас ни Патриархи, ни Соборы никогда не могли привносить новое, потому что защитником веры всегда выступало само тело Церкви, т. е. сам народ, желающий, чтобы его религия оставалась во веки непреложной и согласной вере его Отцов»[13].

[1] О том, что это не так, см. статью архим. Георгия «Беспокойство по поводу подготавливаемого Ватиканом соединения православных и католиков» (Γεωργίου (Καψάνη), ἀρχιμ., Καθηγουμένου Ἱερᾶς Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου Ἁγίου Ὄρους, Ἀνησυχία γιά τήν προετοιμαζομένη ἀπό τό Βατικανό ἕνωση Ὀρθοδόξων-Ρωμαιοκαθολικῶν / Παρακαταθήκη, Τ. 54 (2007).

[2] См. работы: «Уния вчера и сегодня» (Ἡ οὐνία χθές καί σήμερα (συλλογικός τόμος π. Γ. Δ. Μεταλληνοῦ, Δ. Γόνη, δ. Ἡ. Φρατσέα, δ. Ε. Μοράρου καί ἐπισκόπου Βανάτου Ἀθανασίου Γιέβιτς), ἐκδ. Ἁρμός, 1991); «Историческое обозрение причин и следствий соединения православных Трансильвании с Католической церковью» (Уния в Трансильвании с XVIII по XXI в.) (Ἀμβροσίου ἐπισκόπου Giorgiou, Ἱστορική θεώρηση τῶν αἰτιῶν καί τῶν συνεπειῶν τῆς Ἕνωσης τῶν Ὀρθοδόξων τῆς Τρανσυλβανία μέ τή Ρωμαιοκαθολική Ἐκκλησία, ἔκδ. Πουρναρᾶ, Θεσσαλονίκη 2006); «Церковное самосознание православных после взятия Константинополя до начала XX в.» (Γεωργίου (Καψάνη), ἀρχιμ., Καθηγουμένου Ἱερᾶς Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου Ἁγίου Ὄρους, Ἡ Ἐκκλησιαστική Αὐτοσυνειδησία τῶν Ὀρθοδόξων ἀπό τῆς Ἁλώσεως μέχρι τῶν ἀρχῶν τοῦ 20οῦ αἰῶνος. Στό συλλογικό τόμο Εἰκοσιπενταετηρικόν (ἀφιέρωμα στόν Μητροπολίτη Νεαπόλεως καί Σταυροπόλεως κ. Διονυσίου), Θεσσαλονίκη 1999); Яницкая уния и политика Ватикана вчера и сегодня (Τιμοθέου Ἰ. Τιμοθεάδη, Ἡ Οὐνία Γιαννιτσῶν καί ἡ πολιτική τοῦ Βατικανοῦ χθές καί σήμερα. Γιαννιτσά, 1992).

[3] Ἰ. Καρμίρη, Ὀρθοδοξία καί Ρωμαιοκαθολικισμός, τομ. ΙΙ, Ἀθῆναι 1965, σ. 38.

[4] Εὐαγγέλου Δ. Θεοδώρου, Πρόσφατες ἐπισημάνσεις τοῦ καρδιναλίου Walter Kasper γιά τίς ἐπαφές μεταξύ Ὀρθοδόξων καί Ρωμαιοκαθολικῶν / Ἐκκλησία, τ. 4 (ἀπρίλιος 2008), σ. 287.

[5] Газета Καθολική, φ. 3046 (18.04.2006).

[6] Газета Ὀρθόδοξος Τύπος (08.12.2006).

[7] Газета Ἐκκλησιαστική Ἀλήθεια (31.03.1907)

[8] См. Παπαδοπούλου-Κεραμέως, Ἀνάλεκτα Ἰεροσολυμιτικῆς Σταχυολογίας. Τ. 2, Βρυξέλλες 1963, σ. 314, 389, 395-396. А также Ἰ. Καρμίρη. Τά δογματικά καί συμβολικά μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικῆς Ἐκκλησίας, τ. ΙΙ, Graz-Austria 1968, σ. 821-859 928 и 860-870 943.

[9] S.O.P., t. 327 (апрель 2008), p. 7-9. См. также подобные заявления Вальтера Каспера в статье Евангелоса (Εὐαγγέλου Δ. Θεοδώρου, Πρόσφατες ἐπισημάνσεις τοῦ καρδιναλίου Walter Kasper…, цит. выше, σ. 281-289), свидетельствующие о том, что это постоянная политика Ватикана.

[10] Т. е. Православной. В отличие от католиков православные вкладывают в этот термин не только вселенскость, но и всеохватность истинной Церкви, полноту содержащейся в ней истины, спасительной для всякого человека на всяком месте – прим. пер.

[11] Εὐαγγέλου Δ. Θεοδώρου, Πρόσφατες ἐπισημάνσεις τοῦ καρδιναλίου Walter Kasper…, цит. выше, σ. 287-288.

[12] Θεωδόρου Ζήση, πρωτοπρ. Οὐνία: ἡ καταδίκη της, ἔκδ. Βρυέννιος, Θεσσαλονίκη 1993. Κωτσιόπουλου Κ., Ἡ Οὐνία στήν ἑλληνική θεολογική βιβλιογραφία, ἔκδ. Βρυέννιος 1993. В церковную историю уже вошли классические тексты по этой теме – «Окружное Послание против Унии» и три послания к униатам епископа Феодорупольского Георгия Халавадзиса, архиеп. Афинского Хризостома Пападопулоса (см. Φύσις καί χαρακτήρ τῆς Οὐνίας, ἔκδ. Φοίνικος, Ἀθήνησι 1928).

[13] Ἰ. Καρμίρη. Τά δογματικά καί συμβολικά μνημεῖα. σ. 920 [1000].

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *