что такое советский постмодерн
Что такое советский постмодерн
Постмодернизм (от лат. post — после, фр. moderne — новейший, современный) — термин, используемый для определения современной ситуации в культуре и мироощущении человека XX в., которые характеризуются такими признаками, как фрагментарность мировосприятия, разорванность сознания, представление о мире, как о хаосе и абсурде, а об истории — как о цепи случайностей, недоверие к традиционным ценностям и авторитетам, разочарование в действительности, сопровожд аемое иронией и самоиронией. Постмодернистские произведения выделяет также игровое начало, основным принципом их построения становится интертекстуальность. Основополагающим для постмодернизма является представление «мира как текста», действительности, которая создается исключительно посредствам языка. Русский постмодернизм представлен такими уже всемирно известными именами, как А. Синявский, Вс. Некрасов, Виктор и Венедикт Ерофеевы, И. Бродский, Т. Толстая, Л. Петрушевская, С. Довлатов, В. Маканин, Саша Соколов, В. Сорокин, В. Пелевин, Д. При- гов, Л. Рубинштейн, С. Гандлевский, Т. Кибиров и др.
Черты постмодернизма в культуре и литературе. Поэтика постмодернизма многослойна. Появляются новые, гибридные литературные формы за счет соединения как равноправных языков литературы с языком науки, создания произведений на грани литературы и философии, литературы и литературоведения, литературы и истории, литературы и публицистики. Скрещиваются жанры высокой и массовой литературы. Преобладающими в поэтике становятся цитатно-пародийный язык, растворение голоса автора в голосах персонажей, снижение классических образов, иронизирование и пародирование, «лабиринтная», как бы несистематизированная, антииерархичная композиция текста, толерантность, амбивалентность авторской позиции.
Достаточно интересную, оригинальную, в чем-то даже эпатирующую литературу создают писатели, поэты и драматурги второй и третьей волны постмодернизма, обретшие, наконец, полную свободу творчества. Особенности русского литературного постмодернизма. В одних литературах мира постмодернизм занял господствующее положение, в других — гораздо более скромное, в третьих — так и не возник. Постмодернизм оказался достоянием, главным образом, динамично развивающихся литератур, имеющих большой и разнообразный опыт модернизма. Родина постмодернистской литературы — Америка, но можно отметить феномен его ускоренного развития и в русской литературе, где наличествует тенденция к культурной открытости, космополитизму, новому мышлению.
Стихия тотальной постмодернистской иронии связана с народной смеховой культурой. Это контркультура, альтернативная советской государственной серьезности, значительности, чувству ответственности. Смеховая культура андеграунда противостояла гнетущему народ постоянному унижению. Карнавальное мироощущение всегда возникает в период освобождения сознания народа. Уже в 60 годы, с началом оттепели, поднялась волна антисоветских анекдотов, появились первые постмодернистские тексты с их иронией и шутовством (Абрама Терца, Сергея Довлатова и др.). А «начиная с горбачевской перестройки, стихия карнавала,— пишет Р. Глинтерщик,— захлестнула российскую жизнь: это были разнообразные разоблачения (короля — Ленина, вождя — Сталина), площадное действо митингов и демонстраций. Всеобщий смех становится средством десакрализации власти и довершает духовное освобождение народа, принося в то же время и горечь потери целостности мировоззрения». Русский постмодернизм более политизирован, чем западный. Десакрализации и пародированию подвергаются прежние «святыни») мифы советской идеологии и литературы, советские языковые штампы.
В СССР постмодернизм возник в те же годы, что и на Западе, и развивался по тем же законам. Но русский постмодернизм считается за рубежом самым авангардным. По наблюдению литературоведа В. Курицына, он «очень часто манифестируется через радикальные, подчеркнуто эпатирующие приемы». В развитии постмодернизма в русской литературе можно выделить три периода:
1. Конец 60-х — 70 гг. — период становления;
2. Конец 70-х — 80 гг. — утверждение в качестве литературного направления;
3. Кконец 80-х — 90 гг. — период легализации.
Начиная с момента возникновения и в течение двух десятилетий (первый и второй периоды) русский постмодернизм был явлением андеграунда (подпольной культуры), и о его существовании знали немногие. За эти годы был создан большой пласт постмодернистских произведений. В период гласности осуществляется легализация постмодернизма, к первому и второму поколению постмодернистов добавляется третья волна (преимущественно это «тридцатилетние» и «сорокалетние» авторы)* По отношению ко всему массиву современной русской литературы постмодернизм — своеобразное западничество, свидетельство приверженности новой индивидуалистической модели культуры и цивилизации.
Современная русская культура разделилась на сторонников и противников постмодернизма. Старшее поколение и совсем молодые российские авторы, как правило, не приемлют постмодернистского стиля — ни в литературе, ни в поведении, противопоставляя «насмешникам» благоговейное отношение к традиционным литературным ценностям. Поэт Ю. Арбатов уже в 1994 году свою статью о постмодернизме закончил так: «Консервативная тенденция возьмет верх, то есть будет восстановлена духовная вертикаль, наверху которой — Бог, а ниже — все остальные». Да и сами художники-постмодернисты уже ощущают исчерпанность этой эстетической парадигмы и с интересом вглядываются в тексты литературной молодежи.
Интертекстуальность — взаимодействие «своего» и «чужого» слова в произведении (присутствие цитат, кллюзий, плагиата, подражания, пародий, инсценировок, экранизация, использование эпиграфов и т.д.), «перекличка» текстов на разных уровнях их поэтики. Как пишет теоретик постмодернизма Р. Барт, «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, состоящую из старых цитат». Текст, таким образом, представляет собой общее поле влияний, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек. Через призму интертекстуальности мир предстает как огромный текст, в котором все когда-то уже было сказано, а новое возможно только по принципу калейдоскопа: смешение определенных элементов дает новые комбинации. Концепция интертекстуальности ответила на глубинный запрос мировой культуры XX столетия с его явной или неявной тягой к духовной интеграции.
Массовая литература возникает в результате расслоения культурной жизни. Значимым социо-культурным феноменом она становится лишь в индустриальную эпоху нового времени. Рост городского населения, значительное увеличение уровня грамот-
носги привели к возникновению массовой читательской аудитории. С начала XX века в России эта аудитория (средний класс и простонародье) и Становится главным потребителем и заказчиком подобной литературной продукции.
Постмодернизм в России
Моя книга «Постмодернизм в России» только что вышла в Петербурге (Азбука, 2020, 606 сс.). Ее можно скачать на Литрес и на Амазон (Киндл), а печатную книгу можно приобрести на Озоне, в Читай-городе, Московском доме книги, Все свободны и др.
Нельзя быть человеком 21 в., не усвоив опыт постмодернизма, так же как человек 19 в. не мог сформироваться без влияния романтизма, а человек 20 в. — без уроков авангарда. И даже для того, чтобы преодолеть постмодернизм, нужно сначала освоить его как систему — и постепенно подняться на ту ступень рефлексии, которая позволит увидеть его уже пройденным, а значит, открыть перед собой новый горизонт культуры.
Приведу несколько фрагментов на злободневную тему.
Уже давно наблюдается тенденция отождествлять путинскую политику с философией и практикой постмодернизма. Эта тенденция именно российская, и она свидетельствует, с одной стороны, об успехах официальной пропаганды, которой выгодно утверждать, что политика Кремля идет «в тренде» современной цивилизации и задает этот тренд, а значит, путинизм — это якобы постмодернизм. С другой стороны, успех такой подделки свидетельствует о дремучей провинциальности общественного сознания, которое слышало какой-то звон о «постмодерне», но не имеет понятия о смысле и контексте этого термина. Постмодернизм ассоциируется с обманом, с фальсификацией, с промывкой мозгов, с наглой пропагандой, извращающей истину. Тогда неясно, почему бы не считать постмодернистами гитлеровских и сталинских идеологов и почему множество наветов и подделок прошлого, включая «Протоколы сионских мудрецов» и дело Бейлиса, тоже не отнести по ведомству постмодерна.
Противоречие, которое взрывает постмодернизм изнутри, – между двумя его версиями, условно говоря, бодрийяровской и лиотаровской. Жан Бодрийяр – создатель теорий гиперреальности и симулякра. Гиперреальность создается все более совершенными средствами воспризведения и производства реальности. «Симулякр никогда не скрывает правду, он и есть правда, которая скрывает, что ее нет» – известный эпиграф Бодрийяра к его книге «Simulacres et Simulation».
Легко угадать, что бодрийяровские симулякры могут послужить удобным теоретическим оправданием пропагандистских концепций «постправды» (post-truth), «информационных фейков» и «альтернативных фактов», получивших хождение во второй половине 2010-х годов, и отнюдь не только в риторике президента Д. Трампа. Политолог Александр Морозов заключает: «Видимо, есть прямая связь между post-truth и фейками, с одной стороны, и дли- тельным доминированием философского и литературного постмодернизма – с другой. Ведь все мы, так сказать, „конструктивисты“. И скорее всего, „эпоха фейка“ – это просто зенит постмодернизма, его пышная фаза…» Таким образом, постмодернизм начинает ассоциироваться с обманом, с фальсификацией, с промывкой мозгов, с наглой пропагандой, извращающей истину. В этом же русле и Россию 2010-х годов начинают называть «постмодернистской империей», учитывая невероятную идеологическую эклектику, где сочетаются неокоммунизм и религиозный фундаментализм.
Однако классический постмодернизм имеет и другую важнейшую составляющую: это критика метанарративов и рефлексивно-критическая позиция в отношении всех властных дискурсов. В книге Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», первом философском манифесте этого направления, оно характеризуется именно как подрыв всех общеобязательных кодов, организующих смысл истории.
«Упрощая до крайности, мы считаем „постмодерном“ недоверие в отношении метарассказов. С выходом из употребления метанарративного механизма легитимации связан, в частности, кризис метафизической философии, а также кризис зависящей от нее университетской институции. Нарративная функция теряет свои функторы: великого героя, великие опасности, великие кругосветные плавания и великую цель. Она распыляется в облака языковых нарративных, а также денотативных, прескриптивных, дескриптивных и т. п. частиц, каждая из которых несет в себе прагматическую валентность sui generis» («Состояние постмодерна», 1981)
Постмодерн – это культура рефлексии, недоверия и критической отстраненности по отношению ко всем стратегиям власти. «Постмодернизм» и «империализм» – невозможное сочетание. Симулятивность «империалистической пропаганды», российской или американской, никак не сочетается с критической направленностью постмодерна. Все эти гибридные, фейковые дискурсы нацелены на создание и укрепление новых метанарративов, как бы они ни назывались – «русский мир» или «сделаем Америку снова великой». «Великие герои, великие опасности, великие цели» – весь этот пафос, сочетание героики и ностальгии, претит постмодернизму и утилизуется разве лишь в качестве объектов концептуальной игры в духе Дмитрия Пригова или Владимира Сорокина. Постмодернизм в высшей степени ироничен в отношении любых монолитных и героических дискурсов и поощряет многосубъектность, множественность традиций, перспектив, картин мира.
Цель постмодернистской политики – создание сообществ, уважающих неоднородность правил и многоразличие языковых игр (лиотаровское differend и дeрридеанское diffе́rance). Действительный постмодернизм на пространстве бывшего СССР – это развитие множества постсоветских идентичностей, разнообразных этнических и конфессиональных традиций, ни одна из которых не претендует на власть над другими и тем более над всем миром.
Вот симпатичная картинка, которая, не претендуя на серьезность, иллюстрирует разность премодерного, модерного и постмодерного.
Что касается идеологической эклектики, этой дикой смеси клерикализма, монархизма и советизма, когда чуть ли не одни и те же уста славят Иисуса Христа, Николая II и Сталина, то это не постмодернизм, а выстраивание нового метанарратива, в котором все, что делаем мы и наши предки, – хорошо, а все, что делают другие, – плохо. Обличение постмодернизма как теоретического рассадника тотальной и тотализующей лжи проходит мимо главного: принципов «различания» и «деконструкции» (Ж. Деррида) и «недоверия» и «фрагментации» (Ж.-Ф. Лиотар). Примечательно, что в такой лжетрактовке постмодернизма сходятся и его фашиствующие сторонники, которые охотно ищут в теориях симулякра обоснования «гибридной» пропаганды и имперской экспансии, и его консервативные противники, которые обвиняют постмодернизм в разрушении иерархии ценностей, в моральной вседозволенности.
Впрочем, нельзя исключить, что попытки завербовать и узурпировать постмодернизм в качестве теоретической основы крайне правых дискурсов (евразийского, трампистского) тоже входят в перспективу его возможной эволюции. Тогда придется признать, что, наряду с движением от классического постмодернизма к новому техноавангарду (протеизм) или новому витализму (взрывной стиль), вырисовается еще одна развилка – к «реакционному постмодернизму», как выразительно назвал его Марк Липовецкий в статье «Псевдоморфоза: Реакционный постмодернизм как проблема»). По сути, это гибридный антимодернизм, склонный к избирательной рецепции симулятивных, «бодрийяровских» идей («постправда», «fake news» и т. п.) ради утверждения «Великой Традиции», поворота к домодерным, националистическим ориентирам, сочетающим экспансионизм и изоляционизм в политике.
В этом контексте заново встает вопрос о путях постмодерна в России. Если страна, перевернув вектор истории, окажется отброшенной в домодерное прошлое, если все попытки модернизации, которые Россия многократно предпринимала начиная с Петра I, обернутся провалом, то какова будет судьба ее постмодерного наследия? Останется ли постмодерн экзотическим цветком в истории страны, которая лишь на короткий период – между крахом коммунистической утопии и фантомом посткоммунистической автаркии – сумела стать «с веком наравне», чтобы потом снова и уже безнадежно от него отстать? Или постмодерн, как опыт преодоления тоталитарного сознания, может оказаться целительной прививкой против духовной болезни новой идеократии – не марксистской, но еще более узкой и тупиковой, имперско-шовинистской?
Фрагменты, приведенные выше, нисколько не охватывают содержания книги, которая в основном о другом: об информационном взрыве, о природе революций 20 в., о концептуальной поэзии и живописи, о соцреализме и соцарте, о лирическом музее и значении единичного, о карнавале и его изводе у Венедикта Ерофеева, о новой сентиментальности, наконец, об эпохе «прото», следующей за эпохой «пост».
ОГЛАВЛЕНИЕ (страницы приводятся по печатному изданию)
РАЗДЕЛ 1. ОБЩИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ
Отставание человека от человечества. — Постмодерная травма. — Референция от обратного. — Специализация и дезинтеграция. — Век новых катастроф? — Постинформационный шум. — Датаизм и новейшая информационная травма
Ироническая диалектика: Революции XX века как предпосылка постмодернизма 54
Модернистские корни постмодернизма. — Гипер в культуре и научная революция. — Текстуальная революция. — Экзистенциальная революция. — Сексуальная революция. — Социальная революция. — Материалистическая революция. — Революция как создание гиперфеноменов. — Постмодерная ирония: от супер к псевдо
РАЗДЕЛ 2. СВОЕОБРАЗИЕ РОССИЙСКО-СОВЕТСКОГО ПОСТМОДЕРНА
Истоки и смысл русского постмодернизма 79
Культура вторичности. — Интуиция пустоты. — Философская критика Запада и диалектическое опустошение понятий. — Все как ничто. — Исторический парадокс российского постмодерна
Постмодернизм и коммунизм. 106
Создание гиперреальности. — Детерминизм и редукционизм. — Анти- модернизм. — Идеологический эклектизм. — Критика метафизики. Диалектика и деконструкция. — Эстетический эклектизм. — Цитат- ность. — Среднее между элитарным и массовым. — Постисторизм и утопия
Соцреализм и соц-арт 133
Социалистический реализм между модерном и постмодерном. — От соцреализма к соц-арту
РАЗДЕЛ 3. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ДВИЖЕНИЯ. МЕТАРЕАЛИЗМ. КОНЦЕПТУАЛИЗМ. АРЬЕРГАРД
Новая поэзия: между концептуализмом и метареализмом. 143
Поэзия как самосознание культуры. — О концептуализме. — О метареализме. — Шкала поэтических стилей
Как труп в пустыне я лежал. От лирического «я» к лирическому «оно» 186
Высшая реальность в метареализме и концептуализме. 194
Метареализм. «Сад» у Ольги Седаковой. — Концептуализм. «Дальше» Льва Рубинштейна. — Норма у Платона и Владимира Сорокина
Манифесты новой поэзии. 1980-е 204
Зеркало-щит. О концептуальной поэзии. — Что такое метареализм. — Каталог новых поэзий
Концептуализм как прием и как мировоззрение 217
Лишний мир, или Становление арьергарда 230
От лишнего человека — к лишнему миру. — Арьергард. — Российское «послебудущее» и западный постмодернизм
Циклическое развитие русской литературы 249
РАЗДЕЛ 4. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ. СЛОВО — ВЕЩЬ — ИЗОБРАЖЕНИЕ — ИГРА
Пустота как прием. Слово и изображение у Ильи Кабакова.258
Таинственный чердак. — Границы между литературой и живописью. — «Никакой» стиль. — Текст и картинка. — Лубок и миф. — Неолубок и профанация мифа. — Синтез искусств, анализ мифа. — Художественное двуязычие и язык пустоты. — Пустота-отрицание. — Пустота- утверждение. — Критика чистого изображения
Вещь и слово. О лирическом музее и новой мемориальности 294
Что такое лирический музей? — Между складом и свалкой. — Домашний музей. Антивитрина. — Новая мемориальность. От эпики к лири- ке. — Значение единичности. Космодицея и антроподицея. — Опыты описания вещей. — Вещь как слово о себе
Игра в жизни и в искусстве 324
Игра и постмодерн. — Эстетические и социологические концепции иг- ры. — Разновидности игры. — Игра и литература. — Игра драматическая и театральная. — Системы актерской игры. — Игровое и серьезное
РАЗДЕЛ 5. ДВИЖЕНИЯ МЫСЛИ
Между экзистенциализмом и постмодернизмом. Андрей Синявский. 353
Соцреализм как пародия и мистика. — Между экзистенциализмом и постмодерном. — Пушкин — наше ничто. Творчество из пустоты. — Голоса ниоткуда. — Художество — дурачество — воровство. — Эстетическое оправдание России. — Стилистика еврейского вопроса. — Кто такой мыслитель?
Манифесты нового сознания. 1980-е 389
Веселье мысли, или Культура как ритуал. Александр Генис 428
РАЗДЕЛ 6. ГРАНИЦЫ ПОСТМОДЕРНИЗМА
После карнавала, или Обаяние энтропии. Венедикт Ерофеев 442
Условия мифосложения. — Новый юродивый? — Диалектика похмелья. — Деликатность и противоирония. — По ту сторону карнавала. — Обаяние энтропии. — От бедной Лизы к бедному Вене
Новая сентиментальность. Тимур Кибиров и другие. 468
Будущее после смерти «будущего».479
Крест новизны. — Лиотар и Джеймисон: два постмодернизма. — Будущее как проклятие и благословение. — Реальность после симулякра
РАЗДЕЛ 7. ПО ТУ СТОРОНУ ПОСТМОДЕРНИЗМА
Fin de siècle. — Début de siècle. — Прото как вектор нашего времени. — Что такое протеизм? — Протеизм современной цивилизации. — Ожидания и опасения. — Утопия и апокалипсис. — Техномораль. — Протеизм и авангард
Техника и витальность. — От мультикультурализма к транскультуре. — Постправда. Реакционный постмодернизм
Постмодерн и искусственный интеллект 547
Постмодернизм как первая стадия постмодерности. 550
Приложение Разговор с Андреeм Битовым о постмодернизме. 556
Словарь терминов 573
Библиография
Постмодернизм в целом. 577 Русский постмодернизм. 578 Работы Михаила Эпштейна о постмодерне 582
Summary 587 Contents 589
Именной указатель 93 Предметно-тематический указатель. 600
Постмодерн в СССР
Отставал ли СССР в процессе внедрения постмодерна в жизнь? Очевидно отставал. Однако были, были сферы советской культурной жизни, где мы смогли «догнать и перегнать» сами знаете кого. И сегодня я вам расскажу одну реальную историю, как мы перегнали по постмодерну загнивающий Запад.
Могу сказать вам, как профильный специалист, что существует несколько вариантов датировок «начала» постмодерна, однако общепринятой датой считается 1965 год. Вернее есть такое понятие, как «золотое десятилетие постмодерна» 1965-75 гг, но это уже детали.
Так вот, в СССР в 1965 году выходит культовая комедия «Операция Ы», которая сама по себе является лабораторным примером искусства переходного периода, однако это общеизвестный факт, а нас сегодня интересуют, так сказать, более «изысканные» детали.
Дело в том, что в «Операции Ы» есть очень интересный момент, где прораб Пуговкин рассказывает «Верзиле» про те области, где СССР уже догнал и перегнал Америку. Как вы помните, речь идет о космосе и балете. Вот эта цитата «И недаром все континенты рукоплещут труженикам нашего балета»!
То есть, на протяжении двадцати минут! нам показывают как артисты разминаются и репетируют разрозненные куски отдельных танцев и трюков. Что это за кусочек танца «репетируется» прямо сейчас понять практически невозможно, ибо костюмов нет, музыка специально «размазана» на некий общий мотив и элементы различных танцев сменяют друг друга настолько быстро, что ты не успеваешь это «схватить. Ну только если ты не профессионал, конечно.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
Теги события:
Поделиться
Может быть с этом номере много акробатики,силовых движений,поэтому и костюм у них не национальный,а спортивный? Показана кухня,она превращена в номер. Это тоже интересно и красиво. Это тоже искусство.
а разве кто-то спорит, что постмодерн тоже искусство. хотя, да, есть и такие )))
Очень часто, пытаясь понять, что мне говорят, я стараюсь идти навстречу даже тому, что, в принципе, вижу иначе. Здесь я просто в шоке от самого материала автора, пытающегося в духе века развращения и уничижения нашей Родины, в идиотских терминах оболгать историю культуры моей страны.
самое смешное, что у меня есть алиби)) Как вы думаете, можно ли оболгать то, что любишь? Очевидно, что нет.
А если вы внимательно посмотрите в зал, то увидите меня, я был на этом концерте )))
Вот ведь чувствовал подвох! И протупил.
ну с механичностью, как фишкой я согласиться никак не могу, а в остальном вы конечно правы
Но главная особенность постмодерна-это человеконенавистничество. У Игоря Моисеева этого нет.
ну вот откуда у вас такая информация. Ответственно заявляю, что формально постмодерн очень человека любит.
Такая информация у меня из жизненных наблюдений,из жизненного опыта,из образования,из посещения постмодерновых выставок,из сравнения всего этого с высоким искусством.
Например деревянный череп Буратино с носом какой-то чудак вырезал.Получилось очень реалистично.А фамилия этого чудака кажется Звездочётов.
В чём суть эпохи постмодерна, и что нас ждёт дальше
Что такое постмодерн
Итак, для начала нужно понять, что вообще из себя представляет постмодерн. Пожалуй, начнём с того, что эта эпоха до сих пор продолжается, и сколько ещё тебе предстоит жить в ней, неизвестно. Возможно, твои будущие правнуки тоже родятся при постмодерне, как их прадед и как прадед прадеда. Ведь постмодерн — настолько живучая системная модель общества, что существует уже более ста лет.
Весь прошлый век пронёсся под знамёнами приставки «пост-». Если вспомнить основные социокультурные события не только нашей страны, но и всего мира, то выяснится, что всё, чем занимались люди двадцатого столетия, — это стирание различных границ. Это и повсеместная эмансипация женщин, борьба за равноправие которых уже достигла своего пика в наше время. И открытая пропаганда гомосексуализма и других ЛГБТ-плюшек. И стирание гендерных принадлежностей, когда операция по смене пола могла решить многое, а искусство постмодерна работало по правилу «чем непонятнее, тем лучше».
То есть время постмодерна — это тотальное право на самоопределение (даже если оно противоречит природе), следовательно, пик нигилизма, анархии, вседозволенности, которую люди почему-то приравняли к свободе, хоть это не одно и то же. А один из постулатов Ницше «Бог умер» стал главным девизом этой эпохи.
Откуда взялся постмодерн, и кто его придумал
По сути, ничего придумывать не пришлось. Эпоха постмодерна — это естественный ход вещей, как авторитетно заявляют философы. И чтобы понять, как он образовался, необходимо сделать небольшой экскурс в то, что было до него.
Далее наступило время модерна, которое продлилось почти до конца 19 века. Отношения человека и Бога постепенно портились, ништяков у людей стало больше, и, когда никто не знал, куда бы направить массу полезной энергии, пришли нигилисты во главе с упомянутым Ницще и указали верную дорогу к постмодерну. После них пришли декаденты, которые хоть немного и в другом русле, но продолжили славное дело предков, окончательно возведя на трон небесный самих себя, и немножечко пустили мир колбаской под горку. Как ни печально, но это было неизбежно.
Что будет после постмодерна
Как отмечает ряд философов, суть всего существования человечества заключалась в этом переходе от премодерна к постмодерну. И они заявляют, что после ничего не будет. Постмодерн — это вечный упадок. И всё закончится тогда, когда падать уже будет некуда. И всё движение планеты Земля (а точнее, её развитие) не что иное, как закономерные взлёты и падения. То есть если сводить к общему главную мысль всего земного существования, то её довольно точно отразили в песне, которая появилась в середине 80-х: «Мы все живём для того, чтобы завтра сдохнуть». И — чёрт! — так весело пели эти строчки, что в этой правде сомневаться не приходится.
Обидно, конечно, осознавать, что всё закончится так глупо, пошло и бездарно. Но всё-таки надежда, хоть и слабая, есть. Не так давно, как говорят некоторые философы, начался переход в новую эру метамодерна или постпостмодерна. Настоящее время — это слияние всех трёх предшествующих культур в попытке объяснить всё, что наворотили до сегодняшнего дня. А если не получится, то хотя бы с этим смириться. Смириться с тем, что весь мир стал одним большим целым. И наш шарик продолжает лететь. Лететь чёрт знает куда.