что такое рига на руси
Что такое рига на руси
Рига — постройка с печью для сушки снопового хлеба и льна и обмолота снопов. Иногда ригой называют обычный сарай.
В деревнях они ставились на расстоянии «в 30 саженей» от домов, что примерно равно 80 м. Просушку и обмолот снопов крестьяне, как правило, оставляли на позднюю осень, и присутствие этих хозяйственных построек позволяло молотить хлеб даже в непогоду, когда дожди затягивались на несколько недель. Вместе с тем, иногда сушку и обмолот в риге начинали уже в августе, одновременно с уборкой первых хлебов. Так поступали, в основном, бедные крестьяне, у которых к тому времени уже не оставалось хлеба от прежнего урожая.
Также как бани и амбары, риги на протяжении веков не претерпели значительных изменений. Немецкий путешественник Адам Олеарий Эльшлегер, посетивший Россию в 1633–1639 гг., так описал эти постройки: «В каждом сельском имении имеются особо построенные сараи или дома, называемые у них ригами. В них хлеб, пока он в колосьях, накладывается на бревна над печью, вроде такой, как в пекарне, затем разводят огонь, и над подымающимся жаром зерно сушится. Часто бывает, что подобные риги сгорают вместе с хлебом».
Конструкционно, рига — это срубная постройка, значительной высоты, перекрытая двускатной крышей с большими свесами. Крышу крыли тесом или дранкой. Иногда устраивался навес над крыльцом. Риги не украшались причелинами и полотенцами, подобно домам и амбарам, но в прошлом на некоторых из них от конька свисала резная доска, которая первоначально служила оберегом. Дверь, в целях сохранения тепла, всегда делалась низенькой, она могла состоять из двух частей — верхней, значительно меньшей по размеру, и нижней. При этом во время топки открывали только верхнюю часть, которая служила для выхода дыма. Для этой же цели в одной из стен прорубалось волоковое окно.
Пол в ригах, также как и в амбарах, поднимался высоко над землей, во избежание сырости. Делался он из толстых тесин, плотно пригнанных друг к другу. Печь складывалась из дикого камня на глиняном растворе, ставилась она не у входа, как это было в банях, а напротив двери, на деревянном опечье. На высоте человеческого роста в стены врубались две балки–матицы, на которых размещались подвижные еловые жерди — «колосники», толщиной 7–10 см. Привезенные с поля снопы заносили в ригу и поднимали на колосники, ставя их колосками вверх, вплотную друг к другу, чтобы снопы не падали, но не слишком тесно, чтобы зерно сохло равномерно. При этом комлевую часть снопа разделяли надвое, чтобы он как бы «сидел верхом» на колоснике.
Приступая к просушке снопов, печь–каменку затапливали рано утром. «Теплили» (т.е. топили) ригу до позднего вечера, используя березовые или ольховые дрова. Топили очень осторожно, чтобы семена от перегрева не потеряли всхожесть (иногда семенное зерно сушили отдельно, при более низких температурах). Следили за топкой старшие члены семьи, детям эту работу не доверяли. Xодили в ригу очень часто, «поминутно». Едкий дым и сухой жар, который постепенно достигал температуры 90 градусов, уничтожали всех паразитов, надежно консервируя поверхность зерен. После завершения топки дверь и окно риги плотно закрывали, чтобы зерно досыхало. Дверь непременно запирали на замок, а то и не на один. Ночью хозяин часто ходил проведывать ригу — хлеб очень берегли. За ночь хлеб просыхал, и к утру начинался обмолот снопов. Молотили тут же в риге или на гумне, если таковое имелось (гумном называли место для обмолота, крытый ток). На работу надевали поношенную, «нежалимую» одежду. Молотили цепами – «пригузами». В молотьбе участвовали от трех до семи человек, из них 2–4 человека молотили, остальные поправляли снопы, убирали солому и пр.
Обмолоченное зерно веником сметалось в кучу. Далее следовало провеять его, чтобы отделить зерно от мякины и прочего мусора. Веяли чаще всего на улице, где для этого случая расстилали половики. Зерно бросали веяльной лопатой против ветра, при этом мякину относило в сторону, а зерно падало на половик. Если погода была дождливой, то могли работать прямо в риге. В этом случае зерно набирали в совок и бросали его «веером» об стену. Ость и мякина, как более легкие, падали ближе к веяльщику, а зерно — ближе к стене. Лучшее, самое тяжелое зерно, которое шло на семена, ложилось у самой стены. Обмолоченное и провеянное зерно ссыпали в мешки и отвозили на мельницу или в амбар, где оно и хранилось: то, что для еды, отдельно от посевного.
Строили риги трех типов: однокамерные (собственно рига), двухкамерные (рига с гумном), изредка встречались трехкамерные (рига–гумно–рига).
Однокамерная рига представляет собой квадратный или прямоугольный в плане сруб, который, в большинстве случаев, имеет значительную высоту. В риге с гумном, последнее составляло по площади две трети всего помещения. Крыша была двускатной безгвоздевой, опиралась на курицы и длинные выпуски бревен (придававшие особую художественную целостность всей постройке), имела тесовое или драночное покрытие. Риги не украшались резными досками типа причелин или полотенец (как, например, жилые постройки или амбары), но в прошлом на некоторых ригах от конька свисала резная доска, которая первоначально служила оберегом.
В риге всегда делалась невысокая дверь. Иногда она состояла из двух частей — верхней, значительно меньшей по размеру, и нижней. Во время топки открывалась только верхняя часть, которая служила для выхода дыма. Над дверью, на противоположной стене или одной из боковых стен также для выхода дыма прорубалось небольшое волоковое окно. Пол, делавшийся из толстых досок-тесин, во избежание сырости был высоко поднят над землей.
В углу, напротив двери, прямо на земле ставилась печь-каменка, сооружавшаяся, например, в Кижах из сланца (камня-плитняка), который в отличие от песчаника не рассыпался при длительном нагреве. Примерно на высоте человеческого роста в стену врубались два бревна-матицы, на которых размещались подвижные «колосники» — еловые жерди толщиной 7-10 см.
Последним этапом в обработке зерновых была их переработка на муку, крупу и толокно. Для этих целей служили мельницы. Принципиально они делились на два типа: водяные и ветряные. Главным в работе мельницы было приведение в движение мельничных жерновов, которыми, собственно, и размалывали зерно. Для этого, в первом случае использовалась энергия воды, а во втором – энергия ветра.
Обмолоченные «кубачья» — вновь связанные после обмолота снопы (они были больше по размерам) выносили из риги и складывали в высокие («пока руки хватают») скирды. Зимой солома использовалась на корм скоту.
Мякину и солому собирали в специальные корзины — «колосовые бураки», «колосники». Корзины делались из лучины, ручки из березовой вицы. Они отличались большими размерами — до двух метров в длину. Мякину от овса относили в сарай в особый закуток — так называемый «мякинник» или «пелушня».
С ригой было связано много поверий, примет, обычаев. Так, считалось, что в риге живет ригачник или ригачница, которых следует почитать. Во время «осенних праздников» в риге, по окончании работ (особенно в ненастную погоду) собиралась молодежь деревни. По воскресным дням молодые люди собирались на «пабедно» — гулянье, которое проводилось в риге или на гумне. Звучала музыка (гармонь, балалайка), молодежь танцевала кадрили. Для деревенской молодежи рига была своеобразным клубом — центром встреч и веселья.
Как возник город Рига и при чем тут славяне — венеды
Венедское поселение Рига находилось у холма Куббе, в районе современной Эспланады и Академии Художеств, в самом центре современной латвийской столицы.
Риге официально уже более 800 лет. И таится в этом обидная историческая несправедливость! Этому городу больше!
Ведь задолго до того, как епископ Альберт заложил свой НЕМЕЦКИЙ город, здесь уже существовали поселения местных жителей. Увы, но мы никогда не сможем определить с точностью, насколько это было давно…
Известно, что уже в конце XII века, в излучине речки Риги, или Риге (она впадала в Даугаву недалеко от нынешнего железнодорожного моста), в районе площади Альберта, существовало поселение ливских торговцев и ремесленников.
Но когда же тут поселились люди?
По свидетельству датского летописца Саксона Грамматика, шведские викинги в конце IX и в начале X века появляются у «города на Двине» и дважды разрушают его.
Авторитетнейший археолог Андрис Цауне отмечает, что несомненного культурного слоя XI века ни на одних раскопках, до сих пор проводившихся в Риге, пока не обнаружено. Были найдены лишь отдельные древности той эпохи. Это немногочисленные вещи куршей (бронзовые крестовидные булавки), латгалов (украшения с колокольчиками) и при этом нет ни одного (!) предмета ливского происхождения. В отличие от Даугмале и Лаукскола в слоях X-XI веков отсутствуют предметы иноземного происхождения – наличествуют исключительно местные!
Гораздо богаче находки XII века. Именно они позволили определить точное расположение рижских поселений, существовавших к моменту прибытия сюда немецких завоевателей. Любопытно, что среди находок этого времени преобладают предметы, привезённые с Руси. Это стеклянные бусы, шиферные веретенные пряслица, раковины каури, бронзовые крестики, перстни, всевозможные браслеты. Некоторые из этих привозных предметов на территории Латвии в большом количестве обнаружены только в Риге, например, фрагменты излюбленных русскими горожанками стеклянных браслетов. Если в Риге известно более 500 их находок, то общее число фрагментов браслетов, обнаруженных в других латвийских археологических объектах того времени, ограничивается лишь двумя десятками.
В этой ситуации особо любопытен тот малоизвестный факт, что на территории Старого города были обнаружены предметы вендского происхождения. Почему-то эта тема старательно замалчивается. Но кто же такие эти венды, венеды, венеты — самый загадочный народ в латвийской истории?
Кто такие венеды?
Ранние известия о славянах в античных источниках относятся к началу I тыс. н. э. Римскими авторами они именовались венедами или венетами. О них впервые упомянуто в труде Гая Плиния Старшего (23/24 — 79 годы н. э.) «Естественная история», содержащем географическое описание Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. О том, что под этим именем действительно скрывались славяне, свидетельствует Иордан — автор «Гетики», написанной в середи не VI века. Он сообщает, что венеты — «многочисленное племя», проживавшее «от истоков Вистулы (античное название Вислы – И.Г.) на огромных пространствах… Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они всё же называются славянами и антами».
Сведения о венедах содержатся в сочинении Публия Корнелия Тацита «Германия», написанном в 98 году. Их областью была тогда территория между Германией и сарматами, западными пределами которых считалось Среднее Поднепровье. Описаны они и Клавдием Птолемеем, в его труде «Географическое руководство» (третья четверть II века). Там сообщается, что венеды — один из крупнейших этносов Европейской Сарматии. Венедами в раннем средневековье называли славян их западные соседи германцы, что зафиксировано множеством письменных источников.
Германское название сохраняется за славянами доныне – именно так немцы именуют славян-лужичан. Венедами называют славян и прибалтийские финны (эстонское wene, финское venelainen, карельскоеvenea — русские, Vena — Русь). Ранее предполагали, что это название славян было заимствовано от германцев. Однако новейшие археологические изыскания показывают, что славяне вступили в контакты с прибалтийскими финнами независимо от германцев в середине I тыс. н. э., когда поселились на землях в бассейнах Ильменя и Псковского озера. При шли же они из областей, прилегающих к Висле, которые, согласно уже упомянутому Иордану, принадлежали славянам-венедам.
Археологические свидетельства о венедах
Любопытно, что в латвийских учебниках истории о вендах стараются не упоминать вообще, а относительно их самих, известный латышский историк Э.Мугуревич сделал глубокомысленное заключение, что это «одна из групп курземских ливов, живших в низовьях Венты и получивших своё имя от этого гидронима».
С вендами связаны некоторые сделанные в Риге находки XII-XIII вв. Ничего похожего на эти предметы в латвийском археологическом материале до сих пор не обнаружено! Археолог А.Цауне указывает, что «ввиду примитивного исполнения и дешевизны сырья их нельзя считать привозными», следовательно, они однозначно относятся к местной материальной культуре. Это, прежде всего, небольшие деревянные палочки с вырезанными на конце двумя или четырьмя человеческими лицами. Они напоминают находки многоголовых изображений богов в землях западных славян в теперешней Восточной Германии, на Волыни и на Западной Украине (Збручский идол). Ближайшие аналоги некоторых рыболовных принадлежностей, найденных при раскопках на территории Риги, можно обнаружить в археологическом материале польского поморья.
В X главе своей хроники Генрих Латвийский, описывая крещение вендов в Цесисе, отмечает: «Венды в то время были бедны и жалки: прогнанные с Винды, реки в Куронии, они жили сначала на Древней Горе, у которой ныне построен город Рига, но откуда были опять изгнаны курами; многие были убиты, а остальные бежали к лэттам, жили там вместе с ними…». Так как Цесисский могильник вендов, открытый возле станции Цесис, датируется XI веком, можно с уверенностью предположить, что в окрестностях Риги венды жили примерно в середине XI века, или даже раньше (могильник у Домского собора). Таким образом, Древняя гора могла быть первым поселением людей на территории Риги. Но где же была эта гора, знаменитая Mons Antiquus, Mons Riga?
Речь идёт об уже упоминавшихся нами холмах Куббе, мимо которых шла Песочная дорога. Рядом с этой горой располагались городские пастбища, рос лес. Остатки Древней горы, или «горы Риги», были срыты в конце XVIII века, и потому современные археологи лишены возможности исследовать городище вендов, этих, возможно, ПЕРВЫХ рижан, которых по справедливости и следует считать подлинными основателями города. Таким образом, сегодня мы могли бы отпраздновать 1000-летний юбилей Риги, ибо древнейшие археологические находки, свидетельствующие о её ранней истории, относятся к XI веку.
Официальная версия о возрасте Риги
Но порочная традиция заставляет нас отдать пальму первенства епископу Альберту… Хотя задолго до прихода сюда немецких захватчиков, здесь уже существовал порт, процветала торговля, находилось два поселения местных жителей. Основанная в 1201 году немецкая «деревушка» была поначалу отнюдь не больше посёлков первых рижан. Лишь позднее, в результате слияния всех трёх поселений в 1207-1210 гг. сложился средневековый город.
Первое письменное известие о Риге содержится в написанной в конце XII – начале XIII века «Славянской хронике» Арнольда Любекского, который сообщает, что монах Мейнард основал епархию в Ливонии, в месте, «называемом Ригой» (ошибка, епархия была основана в Икшкиле). Упоминает о Риге и Генрих Латвийский в своей «Хронике Ливонии». Однако как ОФИЦИАЛЬНОЕ название города топоним Рига, упоминается лишь в 1209 году в составленном на латинском языке документе, в котором епископ Альберт удостоверяет, что в указанном году на кладбище при церкви Св.Петра в Риге (… in cimiterio beati Petri in Riga) побежденный правитель Ерсики Всеволод дарит свои владения церкви Девы Марии и получает их обратно уже в качестве лена. Тогда и прозвучало имя нового города. Но откуда же оно вообще взялось?
Почему город назван Рига?
Версий немало. Все учёные сходятся лишь в одном: название городу дала небольшая речушка Рига, впадавшая в полноводную Даугаву в пятнадцати километрах от устья. Но возникает законнейший вопрос, почему так называется сама река? Тут уж полное раздолье для толкований! Более 20 авторов – языковедов, историков и даже представителей точных наук высказывали мнение о происхождении и значении этого слова. По мнению некоторых лингвистов, первоначально имя реки звучало как «Ринга», что по-куршски означало «кружистая». Кто-то отстаивает ливскую версию, согласно которой «риге» от ливского слова «рожь», и реку назвали Ржаной, потому что по ней подвозили зерно. Кстати, и зерновой амбар тоже именуют ригой. Генрих Латвийский производил имя города от латинского rigare, а в нижне-немецком языке это слово означает «поток, канал, канава».
Но есть ещё одно любопытнейшее толкование, которое почему-то практически неизвестно широким кругам читающей публики. Хотя высказано оно было ещё в XVI веке весьма уважаемым человеком. Немецкий гуманист, друг Мартина Лютера и деятель Реформации, Филипп Меланхтон (1497-1560) серьёзно полагал, что название города Рига могло произойти от древнего славянского населения острова Риген (Рюген, Руян), что находится у германского побережья Балтийского моря [Fischer, 152]. Выходцы оттуда, балтийские славяне — венды, первыми поселились на Древней горе, назвав городище именем своей исторической родины. Гора Риген, река Рига, город Рига, такая вот получается вполне логическая цепочка. Но самое интересное, что эта скандальная версия имеет вполне материальное подтверждение!
Как известно, остров Рюген был главной святыней балтийских славян. Там, в городе Аркона, находилось святилище бога Святовита. Стоял идол с четырьмя бородатыми головами, обращёнными в разные стороны. И держал он в одной руке меч, а в другой рог изобилия. Огромный орёл жил при храме и считался посвящённым Святовиту. Изображения четырёхликого кумира есть яркий признак культа этого славянского божества.
Так вот, именно такие фигурки с четырьмя лицами и были найдены в Риге при археологических раскопках! В этом легко может убедиться любой посетитель Музея истории Риги и мореходства, где на стендах, посвящённых ранней истории города, мирно покоятся уникальные свидетельства пребывания балтийских славян на рижской земле.
Гумно с ригой
Коллективизация привела к объединению и перестройке гумен из малых в большие. В послевоенные 50-70-е годы потребность в гумнах стала отпадать. Они либо заброшенные разрушались, либо разбирались на дрова, либо приспосабливались для других нужд, например, как сараи для хранения сена, соломы, как конюшни и прочего. Вместо гумен появились комбайны, значительно облегчающие крестьянский труд. Они косят, молотят, грузят зерно на автомашины, солому сбрасывают в большие кучи, которые можно скирдовать или отвозить в хранилища, те же сараи.
В сушильной камере делались балки и по ним из толстых жердей свободно укладывались колосники. На них-то и укладывали снопы для просушки. В стенах овина и риги под потолком прорубали небольшие оконца типа волоковых, которые затыкали ветошью и раскрывали после просушки партии снопов для выпуска дыма.
Со стороны гумна в сушильную камеру вела вторая небольшая дверца для загрузки и выгрузки снопов.
Помещение сушильни обычно делается значительно уже гумна. Оно может располагаться по продольной оси всего здания или быть смещено. Крыша на ней обычно выше, чем на гумне.
Теперь вряд-ли кто увидит старейший способ ручной молотьбы. Он отмер, уступив место комбайну, но пройдя несколько промежуточных временных этапов, связанных с механизацией обмолота, провеивания зерна, мятия льна, конопли и некоторых других небольших работ.
Молотили обычно несколько человек, от 4 до 8. Снопы расстилали на полу (раньше любой пол или настил на улице назывался мостом). Укладывали в два ряда колосьями друг к другу и внахлест. Работники выстраивались в два ряда у комлей снопов (развязанных!) лицом друг к другу. И по команде (иногда молчаливой) опытного крестьянина включались в работу. Важно было выдержать ритм. Ударяли цепами порознь, чтобы не задеть друг друга, что случалось крайне редко, и не ударить цепом о цеп.
При слаженной работе звучала своеобразная музыка, поскольку звуки выходили у каждого свои. Люди при этом часто разговаривали, иногда и пели.
Сейчас современная эстрадная музыка буквально заражена ударной ритмикой. Без нее она ничто. Это какая-то болезнь, эпидемия. Мне приходилось слушать музыку молотьбы и даже, иногда, участвовать в ней. Да поверит мне читатель, что современные эстрадные ударные ритмы ничто по сравнению с музыкой молотьбы. Они примитивны и даже убоги. Слушаешь их и хочется.
Молотилки, веялки, льномялки появились уже к началу XX столетия. Но их было крайне мало. Принадлежали эти механизмы, приводимые в движение вручную, обычно помещикам или очень богатым крестьянам, кулакам. Позже, при колхозах таких «ручных» механизмов стало больше. Затем в послевоенные годы широкое распространение получили приводы на бычьей и конной тяге. Рядом с гумном, обычно сбоку, устанавливался вертикальный вал с очень большой горизонтальной шестерней. Шестерня поддерживалась подкосами. Вал внизу упирался в подпятник, вверху удерживался балками и втулкой. К валу приделывались дышла, обычно четыре, но могло быть три или два. К дышлам припрягались лошади. На некотором расстоянии шестерня обносилась дощатой стеной с окошками, стена перекрывалась конусной крышей. Лошади, подгоняемые обычно пацанами, ходили по кругу. Движение шестерни передавалось на цевку, насаженную на горизонтальный вал, а оттуда через отверстие в гумне на те же молотилки, веялки, льномялки.
Увы, от этих оригинальных и остроумных сооружений ничего (!) не уцелело. Жаль.
Теперь конкретно о гумне с ригой из д.Горбухино. Оно в деревне было не одно. Заброшенные, как и другие хозяйственные и производственные постройки, оно выглядело еще хорошо. Состояло из трех частей: риги и двойного гумна. Задняя часть гумна пристроена была явно позднее, при коллективизации. При этом пожертвовали торцовой наружной стенкой старого гумна, выпилив ее и тем ослабив общую конструктивную жесткость и цельность. К тому же щеповая кровля на крыше пристроенной части прохудилась, стропила распирали стены, и в начале разборки эта часть неожиданно рухнула полностью. Впрочем, ее и не предполагалось перевозить. Пол в ней отсутствовал.
Гумно стояло за крестьянскими огородами. Музей приобрел его у колхоза для Витославлиц. Мужик, живший напротив его, прознав, видимо, про это, решил запастись дровишками, и стал разбирать некоторые части сушильни в риге. Устраивать с ним разбирательство было поздно. Бревна были уже перепилены, да и командировочное время было ограниченным.
Разборка и перевозка гумна проводилась в декабре 1981 годы (с21 по 29). Два дня были потрачены на дорогу туда и обратно. В работе участвовали, кроме автора, архитекторы Попов В.А., Ковалев А.А., прораб Малышев Ю.П. (короткое время), плотники Карташов А.А. (бригадир), Маляров Г.А., Финагин Б.М., Колосов М.П., Михайлов А.П. и Сидоров С.Н.
Дни стояли морозные. Жители жилье не давали. Колхоз отвел нам брошенное и совершенно промерзшее помещение правления колхоза в д.Кирва в 4-х километрах от Горбухина. К концу работы стены и пол отведенной рабочим обители удалось прогреть.
Для очистки дороги от снега и площадки для складирования материала пришлось нанимать местного бульдозериста.
Разработка проекта реставрации не вызывала затруднений. Все основные конструкции гумна и его риги сохранились. Утраченные или искаженные и переделанные части и детали легко восполнялись по уцелевшим остаткам, врубкам и деталям. Посложнее было с крышей. Но над ригой все ее конструкции уцелели. Над гумном врубок и отпечатков на стене и фронтоне риги было вполне достаточно. Кровля запроектирована драничная на основе тех колотых еловых досок, которые найдены на риге. Кстати, в деревне имеется несколько бань, амбаров и пелевен, где кровли до сих пор драничные. Их делали в послевоенные годы. Этот материал был самым распространенным по Новгородчине и в самом Новгороде. Ему уступали даже соломенные и тростниковые кровли.
Обмерные чертежи и проект реставрации выполняли те же три архитектора.
Место для гумна определено в северо-восточном секторе за будущей улицей и огородами. Строительные работы начаты с большим опозданием. Начиная с 1981-82гг. НСНРУ (Новгородское специальное научно-реставрационное управление) резко снизило темпы ремонтно-реставрационных работ в Витославлицах. В лучшем случае работают 3-5 плотников и то не более 3-х месяцев с перерывами. Порой работы вообще затихают, тем более что финансирования их почти нет.
Реставрация гумна началась лишь осенью 1985г. с закладки столбчатых фундаментов, после перевозки спустя почти 4 года. И шла очень медленно. Все операции выполнялись в соответствии с проектом, сопровождались надзором и руководством научного руководителя. И. до сих пор не закончены. Не доделана глинобитная печь, не завершено минимальное благоустройство у стен памятника и. не сделана постоянная драничная кровля. Постройка и посетители довольствуются. временной рубероидной, как и на двух житницах. Короче, памятник не введен в число действующих экспонатов уже более 15 лет. Такое положение ни объяснить, ни оправдать невозможно. Кто-то за это должен нести ответственность.
Часовня из Гари, житницы из Борихина и Лямцины, кузница из Спас-Пископца, гумно из Горбухина и не собранная еще изба из Усть-Кирвы обозначили основные контуры северо-восточного сектора. Нужно закончить реставрацию свезенных памятников и привезти предусмотренные проектом. Лишь в этом случае западная часть музея Витославлицы получит хоть не совсем полное, но завершение. В ином случае Новгороду не стоит гордиться, тем более хвастаться своим музеем народного деревянного зодчества.