что такое рай небесный
Что такое рай?
Основы веры с Сергеем Худиевым
Приблизительное время чтения: 4 мин.
В Апостольском возвещении присутствует постоянная соотнесенность между настоящим и будущим, между путём и его завершением. Страшный суд Христов — событие, которое неизбежно ожидает нас с будущем, но в то же время это выбор, перед которым мы оказываемся здесь и сейчас — выбор между тьмой и светом, послушанием и противлением, выбор, которым мы становимся по ту или другую сторону.
Рай — это реальность, в которую верные войдут в будущем, но в то же время это реальность, которая уже присутствует в жизни христианина, и нам стоит подробнее рассмотреть, что это такое.
Но не это главное. Люди, увы, могут получать удовольствие от гордыни и жестокости, и это уж точно не имеет ничего общего с раем. Иногда рай ассоциируется с очень красивой местностью — как иногда говорят «райский уголок» или «райская природа». Это имеет под собой основания — и один из библейских образов рая — это образ сада. Но не это главное. Рай — это общество, семья, город; это Господь и Его святые. Рай — это реальность в которой исцелена мучительная раздробленность падшего мира и между Богом и человеком, человеком и человеком, человеком и миром царит совершенная гармония.
Здесь мы принадлежим к падшему и разорванному миру, в котором человек человеку волк, и величайшая угроза для всякого — его ближний. К миру, где даже между членами одной семьи часто не бывает гармонии, где люди отчаянно ищут любви — и не находят её. Рай — это место совершенно любви, робкие отсветы которой иногда можно увидеть в счастливой семье или монашеской общине.
В самой могущественной из постхристианских ересей — коммунизме — была вера в светлое будущее, когда сама человеческая природа изменится, эгоизм, жадность, чёрствость и жестокость навсегда останутся в прошлом, люди будут вместе, в согласии и братской приязни трудиться над чем-то великом и прекрасным и познавать мир вокруг них. Конечно, коммунизм не выполнил своих обещаний — да и не мог, а если бы и выполнил, в этом светлом будущем люди продолжали бы умирать, и, ещё печальнее, те, кто умер до этого, никогда бы не увидели «эту пору прекрасную». Но в этом желании грядущего града ещё жил отсвет библейского обетования Небесного Иерусалима.
И вот наша вера говорит о том, что Небесный Иерусалим, город, где каждый лик сияет любовью Божией, реален — причём реален не только в будущем, но и сейчас. Если провести несколько рискованную аналогию (помня, что всякая аналогия относительна), можно обратиться к образу огромного корабля на орбите — через какое-то время он опустится на поверхность планеты, но он уже рядом, часть космонавтов уже находится на поверхности и за ними напряжённо следят их товарищи с орбиты.
Христиане, как говорит Господь, «не от мира сего», мы принадлежим миру грядущему, мы, в самом прямом смысле слова, пришельцы. Когда мы были, через Крещение, восприняты в Церковь, мы сделались гражданами Небесного Града. У нас есть Отечество на небесах; там наш народ, нам наши родные, там наш Царь. Почитание святых в Православной Церкви подчёркивает эту реальность пребывающего над нами Града. Как говорит святой Апостол Павел, «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф.2:19)
Пребывая на земле, странствуя по этой местности, поражённой катастрофой греха, мы принадлежим другому измерению реальности — раю. Мы граждане того города, где нет вражды, ненависти, злобы и лжи. Где все встречают друг друга с бесконечным ликованием.
В каком-то смысле мы чужие в этом мире. Но мы посланы именно в этот мир — быть свидетелями Господа, и жить в веке сем как граждане века грядущего, светить светом, исходящим оттуда, разговаривать на языке нашей Родины, держаться ее обычаев.
Это будет нелегко — между миром сим и миром грядущим есть конфликт. Господь предупреждает нас, что мы столкнёмся непониманием, насмешками, враждебностью, даже преследованиями. Ложь и злоба мира сего будут постоянно заявлять на нас свои претензии и приходить в ярость, когда мы будем их отклонять.
Но если мы Его, наша подлинная идентичность — там, в раю, в нашем небесном граде. Входя под своды храма, мы оказываемся в раю.
Тайна первозданного Рая
Чем наполнена Райская жизнь? Часть 1
Туда хочется заглянуть хоть краешком глаза. Подсмотреть, чем же там заняты души спасенных людей. Ведут какую-то деятельность? Или же отдыхают? Как они тратят отведенное время? Да и можно ли найти время там, где царствует вечность?
Обычно мы слышим, что праведники обретут блаженство, воспримут венцы за терпеливо понесенные скорби и вместе с ангелами начнут славить Бога. Но не скучно ли это? Помолились, пропели Богу хвалу, отдохнули под сенью древ райских от тяжких трудов, на земле понесенных, а что же затем? Мы слышим, что «Бог отрет всякую слезу с очей их» (Откр. 21, 4), то есть восполнит все утраты, залечит раны, избавит от скорби. Но вот она, вечность – слезы давно просохли, на душе мир и покой, чем заняться? Ибо, – есть внутри нас такая особенность, – душа человека не терпит бездеятельности. Чем же наполнена райская жизнь?
Тайна Райской жизни
Вот какой притчей поделился однажды преподобный Силуан Афонский. Высоко в небе парил орел. Созерцая красоты мира, ему захотелось поведать об этом петуху, находившемуся внизу, в простом сельском курятнике. Но когда он спустился, петух важно гулял среди своих кур и не особенно слушал орла. Петух не понимал ничего из сказанного, ибо и краешком глаза не видел того, что созерцал орел. Вскоре ему и вовсе наскучили эти возвышенные рассказы. Так и живущие земным не могут понять небесного.
Жизнь Рая – тайна для изгнанников Рая. Изгнанникам Рая не дается лишнего повода фантазировать, что же там. Фантазии о духовном обычно оборачиваются бедой.
Есть вот такая проблема – у каждого своя мера восприятия, за гранью которой бессмысленны рассуждения. Младенец не понимает взрослого. Слепой – художника. Глухой – музыканта. Как объяснить не знающему письмен дикарю-людоеду значение древних рукописей? Разжигая ими костер, дикарь приготовит на костре любителя рукописей и продолжит дальше свою дикую жизнь. Не всё и не всем объяснить возможно. Непонимание оборачивается отвержением, а отвержение – враждой. Враждуя с тем, что не понято, люди рушат храмы, даже не предполагая, что храм есть Небо на земле, остаток Рая посреди нашего грешного мира.
У Бога в Раю для людей приготовлено такое благо и счастье, которых на земле даже близко не испытать
Павел апостол, восхищенный в Рай, даже до третьего Неба, соприкоснулся с тем, что «человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12, 4), то есть с неизреченным. Он и хотел бы поведать, да только не знал, каким образом. Единственное, что в восхищении своем он выразил, это то, что «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). То есть у Бога в Раю для людей приготовлено такое благо и счастье, которых на земле даже близко не испытать.
Впрочем, продолжает апостол: «А нам Бог открыл это Духом Своим» (1 Кор. 2, 10). Значит, кое о чем мы все же можем сказать.
Для чего Бог поселил человека в Раю
Божественное Откровение говорит нам, что Бог поселил человека в первозданном Раю не для того, чтобы он беспечно лежал под пальмой да срывал плоды с райских деревьев. Нет, в Писании сказано:
«И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15).
Не загорать на солнышке или беззаботно плескаться в лазурных волнах райских рек, а возделывать сад Едемский и хранить его. Таким образом, в первозданном Раю человеку предписывалось быть занятым, заботиться о Рае – возделывать и хранить.
Не Рай нуждался в возделывании, ибо Бог всё творит в совершенстве, без недостатка. Рай благоухал от присутствия благодати Божией. Нуждался в этом возделывании человек. Чрезмерный покой приводит к беспечности. Беспечность – к праздности. А «праздность научила многому худому» (Сир. 33, 28). Человек же, хотя и создан чистым, не имел еще опыта духовного становления, в котором неразрывны труд, раскрытие в себе заложенных Богом талантов и стойкость в возникающих искушениях.
Собственно, древо познания добра и зла было дано для того, чтобы воспитать в людях верность Богу. Верность выражалась бы в отсечении от созданной Богом земли всякого искушения обольстителя. Воспитание предполагало труд со стороны человека, усилие.
Райский труд, в чем именно он состоял, нам всё же до конца непонятен, неясен. По слову святого Иоанна Златоуста, это был «труд безболезненный, чуждый страданий». Он представлял собой путь к большему духовному совершенству. Дерзнем сказать, что возделывание Рая предполагало некую творческую деятельность человека, его глубокое, разумно-личное включение в райскую гармонию первозданного мира, дышавшего благодатью Святого Духа.
Нам приоткрыто, что Адам нарекал имена животным (ср. Быт. 2, 19–20). Но чтобы нарекать, надо познавать, постигать тех, кого хочешь наречь. Ученый, открывающий новую звезду, дает ей имя. Адам, постигая созданный Богом мир, нарекал имена, пытаясь проникнуть в тайну мироздания. И это никак не безделье, а глубокое, творческое, разумно-волевое делание. Наречение имени, то есть выражение своего знания в слове, означает, что человек формулировал плоды своей познавательной деятельности.
В райском делании первозданного человека участвовали и душа его, и тело, и ум, и сердце – все его разумно-волевые качества.
Еще задачи в первозданном Раю
Судя по всему, в первозданном Раю перед людьми было поставлено много задач. В частности, сказано:
«И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1, 26).
Покуда человек поддерживал свое единение с Господом, в мир посредством человека изливался свет благодати Божией
Чтобы владычествовать, нужно быть способным к тому и знать, как управлять.
Мир живых существ не пребывал в хаосе или уничтожении сильнейшими слабейших. Мир был другим, срастворенным с благодатью Духа Святого. Ни смерти, ни хищничества. Но порядок и гармония мироздания поддерживались за счет деятельности человека, как венца творения Божия. Покуда человек поддерживал свое единение с Господом, в мир посредством человека изливался свет благодати Божией, одухотворяя всё бытие.
Преподобный Макарий Великий приоткрывает нам тайну:
«Враг, обольстив Адама, и таким образом возгосподствовав над ним, отнял у него власть, и сам наименовался князем века сего. Вначале же князем века сего и владыкою видимого Господь поставил человека. Ни огонь его не преодолевал, ни вода не потопляла, ни зверь ему не вредил, ни ядоносное животное не могло оказать над ним своего действия. Но после того, как уступил обольщению, и начальство свое предал он обольстившему».
И кто бы мог подумать, что титул «князь мира сего» оказался похищен диаволом у. человека? Но так оно и есть. В мире земном изначально царь – тот, кто носит в себе образ Царя Небесного. Небесный Царь – Бог – запечатлел царским образом человека – земного царя. Благочестивое царство – не самодурство или тирания, не гнет безумного деспота. Благочестивое царство – жертвенная забота о тех, кто поручен тебе Самим Богом. Познавая Бога, человек призван был все более совершенствоваться сам, а через личное преображение все более преображать и окружающий мир.
Царственное владычество первозданного человека как венца творения означало, что он не был оторван от богозданной природы. Умом и сердцем он призван был обращаться к Богу, а созданный Богом мир должен был хранить, украшать и поддерживать, как поддерживают в очаге огонь, доверенный на сохранение. Нерадение оборачивается угасанием огня, а затем и холодом, замерзанием.
Еще, между прочим, одна из райских задач – «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1, 28). Приятное задание? Современным испорченным человеком эта задача понимается в самом примитивном смысле. Зачать и бросить – так поступают лишенные разума животные (да и то не все), авось кто-то из потомства и выживет. Человеку, чтобы плодиться и размножаться, надо уметь заботиться – о той, которая рожает, и о тех, которые родятся. Забота – проявление любви, а без любви всё теряет свой смысл. Еще, чтобы плодиться и размножаться, надо уметь воспитывать – передавать чадам что-то самое лучшее, и это целая наука, поставленная человеку как задача еще в первозданном Раю.
Впрочем, святые отцы трактуют данную задачу куда более возвышенно. Там, где над плотью царствовал дух, само размножение плоти подразумевалось иначе. Вот, например, как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст:
«До преслушания (первые люди) жили как ангелы, и не было (речи о) сожитии. И как это могло быть, когда они свободны были от телесных потребностей?» [1]
Святитель Игнатий (Брянчанинов) поясняет:
«Это размножение должно было совершаться во всей полноте непорочности и бесстрастия. Вместо наслаждения плотского, скотоподобного долженствовало быть наслаждение святое, духовное. Самого же образа, как не открытого Богом, и не испытываем, веруя, что для Бога как легко было попустить известный способ, так легко было установить и другой способ… Во взятии жены от мужа (Евы от ребра Адама) видим образец бесстрастного размножения рода человеческого до преступления». [2]
И так считали практически все святые отцы.
Лишь блаженный Августин полагал, что способ зачатия в Раю был бы тот же, что и сейчас, но без страсти плотских наслаждений. Как он сам говорит, соитие подчинялось бы не похоти, а воле человека,
Как бы кто к этому ни относился, но Рай не есть царство похоти.
Таков был Рай первозданный. И ныне Рай, куда попадают души спасенных людей, выше всего плотского. Таковым, без малейшей примеси страсти, будет Рай и после Всеобщего Воскресения. И потому
«сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения» (Лк. 20, 35–36).
Рай после грехопадения
Свидетельства о Рае в строках Писания подобны отражению Солнца в малых каплях росы. Они незначительны по форме, но в них сияют отблески Солнца.
Рай упомянут в начале Писания – книге Бытия. Рай был устроен на земле, но он же означал собой причастие Небу – царству ангелов. Весь сотворенный мир представлял собой Божий храм, а Рай – алтарь, в котором первозданный человек, словно священник, совершал служение неведомым нам Божиим тайнам. Как алтарь храма соединяет Небесное и земное, так и Рай в первозданном мире – соприкосновение Неба и земли, причастие земного Небесному.
Грех человека отсек землю от Неба. Рай остался как Царство Небесное, но на земле Рая уже не найти. И потому раскрыть тайну Рая здесь, на земле, мы вряд ли сможем. Потому и ряд поставленных в Раю задач остаются нерешенными. Какое теперь у человека царство, владычество? Его не то что лев, его и домашняя кошка не всегда слушается. Сам же человек расхищает природу, словно тиран-потребитель.
Часть райских задач («плодитесь и размножайтесь») решалась людьми в их состоянии падшем. Со всеми вытекающими последствиями – блудом, изменами, абортами, то есть с полнейшим самоуправством. Часть же задач решится лишь в будущем, когда силой Воскресшего Господа все восстанут из мертвых, а новое небо и новая земля поразят взор воскресших людей.
В Ветхом Завете Рай после события грехопадения практически не упоминался. Зачем говорить о том, что закрыто до пришествия Христа Спасителя? Зачем огорчать души праведников, кои сходили во ад, как и все изгнанники Рая? «С печалью сходя в преисподнюю» (Быт. 37, 35), ветхозаветный человек испытывал тоску и одиночество.
Рай упоминался в Ветхом Завете как образ благословения Божия. Например, сказано:
«Благотворительность, как рай, полна благословений, и милостыня пребывает вовек» (Сир. 40, 17).
«Страх Господень – как благословенный рай, и облекает его (имеющего страх Божий – Ред.) всякою славою» (Сир. 40, 28).
Всякая добродетель хранит в себе нечто райское. Смирение, кротость, целомудрие, тем более царственная любовь – отблески Рая на нашей грешной земле.
Смирение, кротость, целомудрие, любовь – отблески Рая на нашей грешной земле
Рай был затворен, пока не пришел Тот, Который сказал: «Ныне же будешь со Мною в Раю» (Лк. 23, 43). Он сказал это покаявшемуся разбойнику, чтобы каждый из нас, во-первых, увидел в себе разбойника, а во-вторых, чтобы каждый так же покаянно сказал:
«Достойное по делам нашим приняли… Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое» (ср. Лк. 23, 41–42).
Библия говорит не о том, чем займется человек в Раю, а о том, каково человеку вне Рая, как скверно и плохо без Бога, и потому как к Богу вернуться, а Рай вновь обрести. Человек – блудный сын, вместо родного дома – свиное корыто, вместо любви и тепла – ложь и обман, и еще безмерные страдания, скорби, мучения. Но Отец любвеобильно ждет, и врата родного дома открыты. Иначе завеса ветхозаветного храма не разорвалась бы при предсмертных словах Спасителя «Совершилось». Рай – первозданный алтарь – ныне открыт человеку, призванному к небесному тайнодейству.
Ад как антипод Рая
Итак, нам открыто, что в Раю бездельников нет. Зато бездельниками забита преисподняя. Где «цепи ада» (Пс. 17, 6) и «вечные узы» (Иуд. 1, 6), какой там может быть простор для творчества и личностного делания? Чтобы оценить жизнь в Раю, надо хоть немножечко представить пребывание несчастных душ в аду.
Томимые собственной внутренней пустотой, утратившие способность проявить себя в чем-либо созидательно-добром, набившись в преисподнюю, словно селедки в бочку, узники ада мучаются от самих себя, от собственной бесполезности. Их страдания – от того, что жили лишь для себя, не желая принести кому-либо и малой пользы. Потому пребывают они одни-одинешеньки – хотя в аду тесно, но каждый мучимый отделен от остальных гранью непреодолимой. Отделены от Бога, отделены от ближних – ни творчества, ни деятельности, ни возможности что-либо познавать.
Если на Небесах – радость, счастье, блаженство, то в аду их антиподы – тоска, мучение и, как это ни странно, злорадство. В Библии сказано о царе ассирийском:
«Шумом падения его Я привел в трепет народы, когда низвел его в преисподнюю, к отшедшим в могилу, и обрадовались в преисподней стране» (Иез. 31, 16).
На Небесах радуются о каждом покаявшемся. В аду же злорадствуют о всякой душе, смытой лавиной греха в преисподнюю
На Небесах радуются о каждом покаявшемся, ибо спасен он. В аду же злорадствуют о всякой душе, смытой лавиной греха в преисподнюю. Злорадство – вот реакция адожителей, приветствующих каждого новоприбывшего клеврета.
Священное Писание говорит нам, что как только в ад сошел очередной царь вавилонский, то его там узнали. Еще бы, царя и не узнать (да еще вавилонского)! Пророк Исаия говорит об этом так:
«Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам» (Ис. 14, 9–10).
Вот они, ключевые слова – «сделался бессильным». Собственно, ад – царство слабых, бессильных. На земле-то они казались могущественными, но всё обернулось прахом. Хотели царствовать над другими, но не смогли воцариться над своими страстями, поработились греховным желаниям. Потому сказано:
«Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2, 7).
Рай – для сильных. Для тех, которые победили себя, мир и диавола
Рай – для сильных. Для тех, которые победили себя, мир и диавола.
Бессильные, они же и бездельники – в смысле без дел добра, милосердия, кротости. Их слабость – в их гордости. Ибо всякий возвышающий себя не имеет силы смириться, увидеть себя, какой же он есть на самом деле. Таковой рано или поздно унижен будет. Всякий возвышающий себя унизится. Пророк Исаия добавляет:
«В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой» (Ис. 14, 11).
Ад – неспособность проявить себя в добром, время, которое ты упустил. Если бы время измерялось килограммами, то мы ужаснулись бы тому, как целыми тоннами, бесчисленными контейнерами мы выбрасываем время. Тратим его в никуда и при этом думаем, что заняты.
Еще ад – теснота. Без Бога в душе пустота, ограниченность, узость. Где теснота, там и томление, тягость. Небесный простор и легкость свободы подает только Бог. Жизнь, как дар Божий, есть бесконечное раздолье, простор, широта – в правильном смысле этого слова. К этому и призывает Бог человека в вечном Раю.
Какими трудами попадают в Рай?
Притча о богаче и Лазаре
В Прологе рассказывается про инока Афанасия, который размышлял, что ожидает в будущей жизни тех, которые трудятся здесь ради спасения. И вот в видении некто привел его к чудным вратам, красоту которых передать невозможно. Сквозь врата он созерцал отблески дивной, неизреченной жизни в Раю. Собственно, увиденное и услышанное он мог выразить лишь словами Писания: «Праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф. 13, 43). «И узрят лице Его… И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их» (Откр. 22, 4–5). Но когда Афанасий захотел вступить во врата, чтобы постичь тайну Рая непосредственно, то ему было сказано:
«Никто, пребывающий в лености, не входит сюда, но если хотите войти, ступайте назад и подвизайтесь, нисколько не помышляя о благах суетного мира».
Итак, Рай не есть царство ленивых. Рай – это нива усердных тружеников, кои возделывают Рай и хранят. Возделывают, прежде всего, в самих себе, в глубинах своей души, а затем и везде вокруг себя.
Но что же это за делание?
Если ты всю жизнь пахал, сеял, строил, конструировал, если, сдвинув брови, сидел за чертежами или, пройдя невероятную подготовку, бороздил просторы не только воздуха, но и космоса, то всяческая тебе честь и хвала! Похвальные грамоты и ордена, премии и общественное признание – достойные награды твоему усердию. Но если при этом тебе никогда не был нужен Бог, то как попадешь в Его Царство?
В Рай попадают трудами, совершенными на земле, но не земле посвященными. Спасают душу не перевыполненные планы, не рекорды, не триумфы свершений. Спасает человека Божия благодать, принятая чистым, смирившимся сердцем. Спасается душа, обретшая Бога, а не гордо бороздившая поле жизни своей плугом земных трудов.
Не статусы, не заслуги, не видимые достижения пролагают человеку путь в Рай.
Одному старцу показаны были Райские обители, в которых пребывали спасенные. И вот, увидел он в необыкновенной славе некоего мужа, который сказал: «Я был работником у злого человека, который постоянно мне досаждал, не давал платы, и всё это я претерпел до конца без ропота». Потом старец увидел другого, который поведал: «Я был прокаженным, но переносил свой тяжкий недуг с благодарностью Богу». Наконец, старец увидел третьего мужа, хотя и не в такой чести, как первые два, но тоже причастного славе Божией. Он открыл о себе: «Я долгое время был монахом и постоянно трудился для спасения своей души, впоследствии сделали меня епископом». Вот так неожиданно открывается блаженство Рая – в зависимости от того, что у человека внутри, а не во внешних свершениях. Как, собственно, и райские венцы – они уделяются Богом не по нашим меркам или критериям.
Райские венцы – они уделяются Богом не по нашим меркам или критериям
Верно то, что расставшись с телом, каждый из нас испытает немалое удивление. То, что казалось интересным и важным, вдруг предстанет как ровным счетом ничего не значащее. То, что казалось неинтересным и скучным, вдруг откроется как наиважнейшее и невероятно привлекательное. Думавшие, что Рай им обеспечен, удивятся крушению своей самоуверенности. А полагавшие, что они достойны лишь ада, и потому каявшиеся и смирившиеся, с удивлением увидят, как неожиданно открылись им врата Милосердия.
Что такое рай небесный
Значение термина «Рай»
Рай (Быт 2:8, 15:3, Иоиль 2:3, Лк 23:42,43, 2Кор 12:4) — это слово Персидского происхождения и означает сад. Так названо прекрасное жилище первого человека, описанное в кн. Бытия. Рай, в котором пребывали первые человеки, был для тела вещественный, как видимое блаженное жилище, а для души — духовный, как состояние благодатного общения с Богом и духовного созерцания тварей. Раем называется и то блаженное жилище небожителей и праведников, которое наследуют они после Страшного Суда Божия.
Рай в Священном писании
О рае в Новом Завете говорится в трех местах. Первым местом является обещание Христа, данное разбойнику, распятому вместе с Ним: “Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю” (Лк. 23, 43). Рай, о котором говорит Христос, — это Царство Божие. Царство Божие и рай, что весьма характерно, отождествляются. Разбойник просит Христа: “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!” (Лк. 23, 42), — а Христос обещает ему вход в рай. Примечательно толкование блаженного Феофилакта на это место: “Ибо разбойник хотя уже в раю, или в царствии, и не только он, но и все исчисленные Павлом, однако же он не наслаждается всецелым обладанием благ”.
Второй отрывок, в котором говорится о рае, содержится в Послании апостола Павла; он связан с его личным опытом: “И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать” (2 Кор. 12, 3-4).
Толкуя это место, преподобный Никодим Святогорец говорит, что “рай — это персидское слово, означающее сад, насажденный различными деревьями…” В то же время он говорит, что “восхищение” апостола Павла в рай, согласно некоторым толкователям, означает, что “он был посвящен в таинственные и неизреченные слова о рае, которые до сего дня сокрыты от нас”. Как говорит преподобный Максим Исповедник, во время созерцания апостол Павел поднялся до третьего неба, то есть прошел “три неба” — деятельное любомудрие, естественное созерцание и тайнозрительное богословие, которое и является третьим небом, — и оттуда был восхищен в рай. Так он был посвящен в тайну того, что представляли собой два древа — древо жизни, которое произрастало посреди рая, и древо познания, в тайну того, кем был херувим и чем являлся огненный меч, с помощью которого он охранял вход в Эдем, а также во все остальные великие истины, представленные Ветхим Заветом.
Третье место находится в Откровении Иоанна. Епископу Ефеса кроме прочего говорится: “Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия” (Откр. 2, 7). Согласно преподобному Андрею Кесарийскому, под древом жизни иносказательно подразумевается вечная жизнь. То есть Бог дает обетование “приобщиться благ будущего века”. И по толкованию Арефы Кесарийского, “рай — это блаженная и вечная жизнь”.
Следовательно, рай, вечная жизнь и Царство Небесное — это одна и та же реальность. Мы не будем сейчас углубляться в анализ соотношения понятия “рай” с понятиями “Царство Божие” и “Царство Небесное”. Очевидно главное: рай — это вечная жизнь в общении и единстве с Троичным Богом.
Святые отцы о рае
Основной чертой учения святых отцов о творении мира было, по мнению протоиерея Александра Салтыкова, внимание к действию Святого Духа. Дух Божий пребывал в сотворенном мире с самого начала его сотворения, и Писание (в древнееврейской версии) уподобляет это действие птице, высиживающей яйцо — именно так переводит древнееврейский текст святой Ефрем Сирин. Мир воспринимался как тварный космос, изначально и непрерывно наполненный жизнью. Эта изначальная наполненность жизнью делает первозданный космос иным, отличным от того, что мы видим сейчас.
Преподобный Исаак Сирин
Рассуждая о рае, Исаак Сирин говорит, что рай — это любовь Божия. Естественно, когда мы говорим о любви, то главным образом имеем в виду нетварную энергию Божию. Преподобный Исаак пишет:
Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами”. Но рассуждая об аде, он говорит почти то же самое: ад — это бич божественной любви. Он пишет: “Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви. И как горько и жестоко это мучение любви!
Опыт переживания Бога у людей различен. Каждому будет дано от Владыки Христа “по достоинству”, “по мере доблестей его”. Будет упразднены чины учащих и учащихся, и в каждом будет обнаружена “острота всяческого устремления”. Один и Тот же Бог будет всем в равной мере подавать Свою благодать, но люди будут воспринимать ее в соответствии со своей “вместительностью”. Любовь Божия будет распространяться на всех людей, но действовать будет двояким образом: грешников она будет мучить, а праведников — радовать. Выражая православное Предание, преподобный Исаак Сирин пишет: “Любовь своею силою действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой”.
Стало быть, одна и та же любовь Божия, одно и то же действие будет распространяться на всех людей, но восприниматься будет по-разному.
Как выглядит рай?
Прежде всего, рай — место будущего пребывания праведников. Вопрос о рае — один из важнейших. Без его решения мы не можем продвинуться в таком понимании Шестоднева, которое было бы адекватным современному мировоззрению. Во многих апологетических работах, начиная с середины XIX века, в основном изучался параллелизм в достижениях естественных наук и данных Шестоднева. Но мы видим, что из внимания этих работ нередко выпадает рассказ о рае. Ученые обычно говорят, что это не относится к науке.
Вот что говорит о рае святой Андрей (X в.): «Я увидел себя в раю прекрасном и удивительном, и, восхищаясь духом, размышлял: «что это. как я очутился здесь. » Я видел себя облеченным в самое светлое одеяние, как бы истканное из молний; венец был на главе моей, сплетенный из великих цветов, и я был опоясан поясом царским. Радуясь этой красоте, дивясь умом и сердцем несказанному боголепию Божия рая, я ходил по нему и веселился. Там были многие сады с высокими деревьями: они колебались вершинами своими и увеселяли зрение, от ветвей их исходило великое благоухание… Невозможно те деревья уподобить ни одному земному дереву: Божия рука, а не человеческая посадила их. Птиц в этих садах было бесчисленное множество… Увидел я реку великую, текущую посреди (садов) и их наполняющую. На другом берегу реки был виноградник… Дышали там с четырех сторон ветры тихие и благоухающие; от их дыхания колебались сады и производили дивный шум листьями своими… После этого мы вошли в чудный пламень, который нас не опалял, но только просвещал. Я начал ужасаться, и опять руководивший меня (ангел) обратился ко мне и подал мне руку, говоря: «Нам должно взойти и еще выше». С этим словом мы очутились выше третьего неба, где я увидел и услышал множество небесных сил, поющих и славословящих Бога… (Взойдя еще выше), я увидел Господа моего, как некогда Исаия-пророк, сидящего на престоле высоком и превознесенном, окруженного серафимами. Он был облечен в багряную одежду, лицо Его сияло неизреченным светом, и Он с любовью обратил ко мне Свои очи. Увидев Его, я пал перед Ним на лицо мое… Какая же тогда от видения лица Его объяла меня радость, того невозможно выразить, так что и ныне, поминая это видение, исполняюсь неизреченной сладости» Преподобная Феодора видела в раю «прекрасные селения и многочисленные обители, уготованные любящим Бога», и слышала «голос радости и веселия духовного».
Во всех описаниях рая подчеркивается, что земные слова могут лишь в малой степени изобразить небесную красоту, так как она «несказанна» и превосходит человеческое постижение. Говорится также о «многих обителях» рая (Ин. 14:2), то есть о разных степенях блаженства. «Одних (Бог) почтит большими почестями, других меньшими, — говорит святитель Василий Великий, — потому что «звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15:41). И поскольку «многи обители» у Отца, то одних упокоит в состоянии более превосходном и высоком, а других в низшем». 3 Впрочем, для каждого его «обитель» будет наивысшей доступной ему полнотой блаженства — в соответствии с тем, насколько он приблизился к Богу в земной жизни. Все святые, находящиеся в раю, будут видеть и знать один другого, а Христос будет видеть и наполнять всех, говорит преподобный Симеон Новый Богослов. В Царстве Небесном «праведники просветятся, как солнце» (Мф. 13:43), уподобятся Богу (1 Ин. 3:2) и познают Его (1 Кор. 13:12). По сравнению с красотой и светозарностью рая наша земля есть «мрачная темница», и свет солнца по сравнению с Триипостасным Светом подобен маленькой свечке. Даже те высоты богосозерцания, на которые восходил преподобный Симеон при жизни, по сравнению с будущим блаженством людей в раю — все равно, что небо, нарисованное карандашом на бумаге, в сравнении с настоящим небом. 
По учению преподобного Симеона, все образы рая, встречающиеся в житийной литературе, — поля, леса, реки, дворцы, птицы, цветы и т.д., — лишь символы того блаженства, которое заключается в непрестанном созерцании Христа:
Церковь учит о рае как о высшем творении Божием в земной природе. Рай — это место особое, святое, туда сходил Господь. Когда он еще не был отделен, из него вытекала река и орошала землю, разделяясь на четыре рукава. Как говорят святые отцы, рай был на горе, имел большую территорию, а река соединяла землю и рай. Таким образом, земной мир имел своим центром на востоке вершину, на которой находился рай. Алтарь православного храма есть символ рая, а храм — символ мироздания.
Земля же была подобна раю. Об этом говорила еще дохристианская Книга Юбилеев, а затем св. Ефрем Сирин и другие святые отцы. Святитель Иоанн Златоуст говорит о том, что Адам был создан из эдемской земли, говорит о ее девственной чистоте, о том, что на ней не было зла, она была невинной и чистой. Его мыслям соответствуют мысли святых Симеона Нового Богослова, Никиты Стифата.
Посреди рая было Древо Жизни. Из него вытекала река, обтекавшая всю землю. Все это важно иметь в виду, потому что достаточно оснований думать, что та земля, которую напояла райская вода, была не совсем такой, как та, по которой мы с вами ходим. Вернее, земля та же самая, однако теперь она проклята, и райской реки нет. Не следует игнорировать это и стараться преуменьшить. Проклята она «в делах Адама», по слову Божию, но важнейшая часть этого проклятия в том, что от нее отделен рай со всеми последствиями такого события.
Как попасть в рай?
Почему вера должна быть истинной? Когда человек хочет общаться с Богом, он должен понимать Его таким, каков Он есть, он должен обращаться именно к тому, к кому он обращается, не представляя себе Бога чем-то или кем-то, чем и кем Он не является.
Сейчас модно говорить, что Бог один, но пути к нему разные, и какая разница, каким та или иная религия или конфессия либо философская школа представляет себе Бога ─ все равно Бог один. Да, Бог один. Нет многих богов. Но этот единый Бог, как веруют христиане, ─ именно тот Бог, который открыл Себя в Иисусе Христе и в Своем Откровении, в Священном Писании. И, обращаясь вместо этого Бога, к кому-то другому, к существу с другими характеристиками или к существу, не обладающему личностью, или вообще к не-существу, мы не обращаемся к Богу. Мы обращаемся, в лучшем случае, к чему-то или кому-то, кого мы сами себе придумали, например, к «богу в душе». А иногда мы можем обращаться и к существам, которые от Бога отличны и Богом не являются. Это могут быть ангелы, люди, силы природы, темные силы.
Итак, для того, чтобы войти в Царство Божие, нужно иметь веру и быть готовым ко встрече именно с тем Богом, который в этом Царствии является Царем. Чтобы ты Его узнал и Он узнал тебя, чтобы ты был готов ко встрече именно с Ним.
Далее. Для спасения важно внутреннее нравственное состояние человека. Понимание «этики», как исключительно сферы межчеловеческих отношений, особенно ─ в прагматическом измерении человеческой жизни: бизнеса, политики, семейных, корпоративных отношений ─ это очень усеченное понимание этики. Нравственность имеет прямое отношение к тому, что происходит внутри тебя, и именно такое измерение нравственности задает Нагорная проповедь Христа Спасителя.
Господь говорит не только о тех внешних нормах, формальных нормах ветхозаветного закона, которые были даны древним. Он говорит о состоянии человеческой души. «Блаженны чистые сердцем» ─ блаженны именно те, кто внутри себя не имеют грязи, не имеют побуждений к пороку, не имеют стремления творить грех. И это состояние души Он оценивает так же строго, не менее строго, как и внешние поступки человека. Богочеловек Господь Иисус Христос дает новые заповеди, никак не вместимые в рамки житейской морали. Он дает их как совершенно непреложные указания, не подлежащие релятивизации, то есть объявлению их относительными. Это безусловный императив, из которого следует безусловное требование совершенно нового уровня нравственной чистоты от тех, кто станет достойным войти в Его Царство.
Спаситель однозначно, решительно объявляет недопустимым злословие по отношению к ближним, блудные помыслы, развод и вступление в брак с разведенной, клятву небом или землею, противление злу, совершенному против тебя самого, показное творение милостыни, молитвы и поста, получение соответствующей моральной награды от людей ─ все те вещи, которые с точки зрения светской этики нормальны и естественны.
Христос осуждает и удовлетворенность человека своим нравственным состоянием, своими нравственными заслугами. Очевидно, что такие нравственные мерки не применимы для обывательской морали, примиряющейся с определенной мерой зла. Ни с какой мерой зла не может смириться истинный христианин, и Господь запрещает это делать. Он говорит о том, что любое греховное движение души ─ это путь в сторону от Царства Небесного.
Очевидно, что Господь не считает большинством людей, входящих в Божие царство. Он говорит: «Широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их». Мы веруем и всегда будем веровать в милосердие Божие к каждому человеку, даже к грешнику, даже к преступнику, даже к не раскаивающемуся. Недавно Святейший Патриарх сказал о том, что мы будем обсуждать в Церкви возможные формы молитв о самоубийцах. Это не будут те самые формулы молитв, которые идут при обычном отпевании или при обычной панихиде, когда мы поем: «Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих». Это будет особая молитва. Может быть, мы будем просить о том, чтобы Господь принял душу человека, проявил к нему милосердие. И мы веруем в милость Божию к каждому человеку: неверующему, грешнику, преступнику. Но вхождение в Его Царство ─ это особый дар, который, как совершенно ясно говорит Господь, не принадлежит большинству людей.
Господь Иисус Христос предостерегает людей от увлечения обывательским образом жизни, Он предлагает Своим апостолам, Своим последователям образ жизни иной, говоря при этом, что не всякий может его вместить, но об опасности обывательского существования Он явно предостерегает. Это не значит, что Господь объявляет Своих учеников некой общественной или моральной элитой. Царствие Божие открыто любому человеку, вне зависимости от образовательного или интеллектуального уровня. Но уровень нравственности, необходимый для спасения, радикально отличается от праведности книжников и фарисеев, почитавшейся в мирской среде или в ветхозаветной среде как наивысшее достижение.
Нравственный идеал, который дан нам Господом Иисусом Христом, очень радикален. Он не исполним человеческими силами. После того, как Господь отвечает человеку, что легче верблюду войти в игольное ушко, чем богатому войти в Царство Божие, апостолы Его спрашивают: «Кто же может спастись?». Он отвечает, что человеку это невозможно, Богу же все возможно. Высокая нравственная планка, заданная в Нагорной проповеди, недостижима человеческими силами. Нравственные требования в Евангелии представляют собой не просто систему запретов, исполнить которые может человеческая воля. Они настолько высоки, что никакая воля не способна их исполнить.
Да, воспитание и внешние ограничения важны, но они одни не способны привести человека к достижению нравственного идеала, а, значит, и к спасению. Скорее, важен свободный выбор личности, позволяющей Богу действовать в ней, в душе, в сердце человека. Христианская этика говорит, прежде всего, не об укреплении воли, не о самосовершенствовании, не о принуждении к деланию добра, а о действии на человека благодати Божией, преображающей человека настолько, что сами мысли о грехе становятся невозможны. Без действия Божия, без Таинств Церкви человек не может стать нравственным в том смысле, который заложен в Нагорной проповеди. Да, мы должны в синергии с Богом трудиться над собой, делать добрые дела, противостоять греху. Но решающим в нравственном совершенствовании личности является действие не человека, но Бога. И понимание этого радикально отличает христианскую этику от других этических систем.
Фрагмент лекции в Политехническом музее в рамках программы Православных молодежных курсов, организованных Свято-Даниловым ставропигиальным мужским монастырем и храмом святой мученицы Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова.