что такое ранний палеолит
Ранний палеолит
Из Википедии — свободной энциклопедии
Ра́нний (нижний) палеоли́т — период в истории человечества, начавшийся с конца эпохи плиоцена, в котором началось первое использование каменных орудий предками современного человека Homo habilis. Это были сравнительно простые инструменты, известные как колуны, сфероиды (грубо оббитые камни) и отщепы. Homo habilis освоили каменные орудия в эпоху олдувайской культуры, которые использовались в качестве рубил и каменных сердечников. Эта культура получила своё название в честь места, где были найдены первые каменные инструменты — Олдувайского ущелья в Танзании. Живущие в эту эпоху люди существовали преимущественно за счет мяса павших животных и собирательства дикорастущих растений, так как охота в это время не была ещё распространена.
Около 1,5 млн лет назад появился более развитый человеческий род Homo erectus. Представители данного вида (синантропы) научились использовать огонь и создавали более сложные рубящие инструменты из камня, а также расширили свой ареал за счёт освоения Азии, что подтверждается находками на плато Чжоукоудянь в Китае. Около 1 млн лет назад человек заселил Европу и начал использовать каменные топоры.
Социальная организация людей находилась на стадии первобытного стада (неустойчивое, формировалось с целью охоты, для защиты от врагов, животных, стихии). Орудия работы — в целом наиболее примитивные каменные, деревянные, костяные инструменты. Хозяйственная деятельность заключалась в собирательстве и охоте, люди вели кочевой образ жизни.
Последний период нижнего палеолита, который длился от 337 000 до 300 000 лет назад, соответствует морской изотопной стадии [en] 9 (MIS 9) [en] (межледниковый период).
Ранний палеолит
Около 1,5 млн лет назад появился более развитый человеческий род Homo erectus. Представители данного вида (синантропы) научились использовать огонь и создавали более сложные рубящие инструменты из камня, а также расширили свой ареал за счёт освоения Азии, что подтверждается находками на плато Чжоукоудянь в Китае. Около 1 млн лет назад человек заселил Европу и начал использовать каменные топоры.
Социальная организация людей находилась на стадии первобытного стада (неустойчивое, формировалось с целью охоты, для защиты от врагов, животных, стихии). Орудия работы — в целом наиболее примитивные каменные, деревянные, костяные инструменты. Хозяйственная деятельность заключалась в собирательстве и охоте, люди вели кочевой образ жизни.
Связанные понятия
Упоминания в литературе
Связанные понятия (продолжение)
Кроманьонцы — общее название ранних представителей современного человека, которые появились значительно позже неандертальцев и некоторое время сосуществовали с ними (40—30 тысяч лет назад). По внешнему облику и физическому развитию фактически ничем не отличались от современного человека (за исключением деления на современные расы).
Костёнковско-борщёвский комплекс стоянок каменного века — палеолитические стоянки древнего человека, обнаруженные в районе сёл Костёнки и Борщёво в Хохольском районе Воронежской области. Памятники ориньякской культуры сосредоточены здесь на очень небольшой территории: более 60 стоянок древнего каменного века — стоянки Костёнки-I—XXI, Борщёво-I—V (в том числе 10 многослойных) занимают площадь 30 км². Для их изучения и сохранения в 1991 году филиал «Костёнки» Воронежского краеведческого музея был преобразован.
Ранний палеолит
Ближний Восток: Докерамический неолит Керамический неолит Европа, Азия Ранний неолит Поздний неолит
металлургия, лошадь, колесо
Портал:Доисторическая Европа
Ранний палеоли́т — период в истории человечества, начавшийся с конца эпохи плиоцена, в котором началось первое использование каменных орудий предками современного человека Homo habilis. Это были сравнительно простые инструменты, известные как колуны, сфероиды (грубо обитые камни) и отщепы. Homo habilis освоили каменные орудия в эпоху Олдувайской культуры, которые использовались в качестве рубил и каменных сердечников. Эта культура получила свое название в честь места, где были найдены первые каменные инструменты — Олдувайского ущелья в Танзании. Живущие в эту эпоху люди существовали преимущественно за счет мяса павших животных и собирательства дикорастущих растений, так как охота в это время не была еще распространена. Около 1,5 млн лет назад появился более развитый человеческий род Homo erectus. Представители данного вида (синантропы) научились использовать огонь и создавали более сложные рубящие инструменты из камня, а также расширили ареал своего обитания за счет освоения Азии, что подтверждается находками на плато Чжоукоудянь в Китае. Около 1 млн лет назад человек заселил Европу и начал использовать каменные топоры.
Социальная организация людей находилась на стадии первобытного стада (неустойчивое, формировалось с целью охоты, для защиты от врагов, животных, стихии). Орудия работы — в целом наиболее примитивные каменные, деревянные, костяные инструменты. Хозяйство состояло из собирательства и охоты, люди вели кочевой образ жизни.
Культуры раннего палеолита
См. также
Полезное
Смотреть что такое «Ранний палеолит» в других словарях:
Палеолит на территории современной Украины — начальный и самый длительный период истории человечества, который зародился около 1 млн. лет назад до 10 тыс. до н. е. Именно тогда на территории современной Украины появились первые люди. Их переселение произошло двумя путями: из Европы и из… … Википедия
Палеолит — ↑ До появления Homo (Плиоцен) Нижний палеолит (ок. 2,6 млн лет назад 100,000 лет назад) Олдувайская культура (2,6 1,8 млн лет назад) Аббевильская культура (1,5 0,3 млн лет назад) Клектонская культура (0,6 … … Википедия
палеолит — а, м. paléolithique (période)<гр. palaios древний + lithos камень. Ранний, древнейший период каменного века. Уш. 1939. Открытие палеолита связано с именем французского археолога любителя Буше де Терта, собравшего коллекцию орудий… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
ПАЛЕОЛИТ — ПАЛЕОЛИТ, палеолита, мн. нет, муж. (от греч. palaios древний и lithos камень) (археол.). Ранний, древнейший период каменного века. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова
ПАЛЕОЛИТ — ПАЛЕОЛИТ, а, муж. Ранний период каменного века (примерно до 10 тысячелетия до н. э.). Эпоха палеолита. | прил. палеолитический, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
Палеолит, древний каменный век — (Palaeolithic, Old Stone Age), ранний период каменного века, для к рого характерны грубо обработанные отщепом кам. орудия. Сегодня этот термин применяется более широко, обозначая способы добывания пищи, включая охоту и собирательство, а также… … Всемирная история
палеолит — Первый период каменного века, когда происходила эволюция каменных изделий первобытного человека, стали сооружаться жилища и использоваться огонь, подразделяется на ранний (до 35 тыс. лет назад) и поздний (до 10 тыс. лет назад) … Словарь по географии
Палеолит Урала — (древнекаменный век) эпоха в археол. периодизации (2,5 млн ок. 10 тыс. лет назад). П. подразделяется на ранний (2,5 млн ок. 200 тыс. лет назад), ср. (ок. 200 тыс. ок. 40 тыс. лет назад) и поздний, или верхний (ок. 40 тыс. ок. 10 тыс. лет… … Уральская историческая энциклопедия
палеолит — а; м. [от греч. palaios древний и lithos камень] Археол. Древнейший период каменного века, время существования ископаемого человека, продолжавшийся до 10 тысячелетия до н.э. Эпоха палеолита. ◁ Палеолитический, ая, ое. П ая пещера. П. век. * * *… … Энциклопедический словарь
палеолит — (палео. гр. lithos камень) древнейший период каменного века, когда первобытный человек изготовлял свои орудия приемами скалывания и оббивки камня; начало палеолита совпадает с появлением на земле древнейших обезьяноподобных людей (свыше 2 млн.… … Словарь иностранных слов русского языка
Ранний палеолит
Ранний палеолит или нижний палеолит — первый период палеолита. Считается первым периодом каменного века и первым периодом в истории человечества. Начало раннего палеолита определяется началом использования каменных орудий предками современного человека, представителями вида Homo habilis (человек умелый).
Ранний палеолит начался в конце плиоцена, примерно 2,6-2,5 миллиона лет назад. Тогда предки человека представляли из себя довольно примитивных гоминид, которые уже, при этом, проявляли свою прогрессивность по отношению к другим приматам. В частности, у руки человека умелого сформировалась способность силового захвата, что позволяло предкам человека в те далёкие времена использовать различные орудия — палки, камни и др. Тогда и появилась самая первая культура обработки камня, которая названа Олдувайской, по имени Олдувайской пещеры в Танзании, где впервые были найдены древнейшие каменные инструменты.
Первые каменные орудия были очень примитивными и представляли собой обычные отщепы от каменей, расколотые камни. Homo habilis раскалывали камни, чтобы получить острый край, которым они могли срезать мясо с костей, перебивать сухожилия, прокалывать шкуру животных, также предназначались для колки и рубки. В раннем палеолите насчитывается несколько культур, которые определяют уровень развития человека и уровень развития технологии обработки камня: Олдувайская культура (2,6—1,8 млн лет назад), Ашельская культура (1,7—0,1 млн лет назад), Аббевильская культура (1,5—0,3 млн лет назад), Клектонская культура (0,6—0,4 млн лет назад).
Ранний палеолит занимает практически всю историю эволюции человека из примитивного гоминида к более-менее современным формам человека. Первый период палеолита длился на протяжении 2,5-2,4 миллионов лет, начиная от 2,6,-2,5 миллионов лет назад до 150-100 тысяч лет назад. За это время примитивный гоминид смог эволюционировать в человека прямоходящего (Homo erectus) (1,8 млн. лет назад — 24 тыс. лет назад), который уже мог создавать очень сложные изделия из камня — наконечники для стрел и копий, каменные топоры и ножи, рыболовные крючки, украшения и др. Кроме камня, для тех же целей — создания орудий труда и охоты — древний человек эпохи нижнего палеолита использовал дерево и кость.
В период раннего палеолита люди преимущественно вели кочевой образ жизни. Занимались охотой и собирательством. Сельского хозяйства, животноводства в те времена ещё не существовало.
Лекция 2. Ранний и средний палеолит
Палеоантропология как предмет истории религий
В области палеоантропологии, науки о древнем человеке, столкновение расширяющегося научного знания с христианством казалось неизбежным. Дело в том, что священная книга христиан Библия с первых же глав вводит читателя в тайну создания человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» [ Быт. 1.26–27 ]. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» [ Быт. 2.7 ].
Когда «Философия зоологии» вышла в свет, Франция вела победоносные войны против старой христианской Европы. Но Европа победила революционную «безбожную» империю Наполеона. На континенте началась борьба с революционной заразой. Взгляды Ламарка подверглись осуждению коллег и Церкви. Однако свободомыслие исподволь разрасталось.
И когда в 1856 году близ впадения реки Дюссель в Рейн в долине Неандер были обнаружены какие-то странные человеческие кости, ряд ученых объявили их останками человека вымершего типа – изготовителя орудий, описанных де Пертом. Так предположил первый исследователь скелета Иоганн Карл Фульротт, так считал и анатом Шаафгаузен, сделавший сообщение о находке весной 1857 года на съезде естествоиспытателей в Бонне. Но как совместить эту находку с верой, что Бог сотворил человека «по Своему образу и подобию»? Разве мог считаться такой «примитивный» древний человек «образом» Творца? Одни ученые радовались находке, видя в ней аргумент в пользу происхождения человека от обезьяны, а не «от Бога», другие были весьма смущены и предлагали нелепые контраргументы, заявляя даже, что эти странные кости – остов русского казака, погибшего случайной смертью во время европейского похода русской армии 1813–1814 годов. Приводились и иные курьезные умозаключения. Впрочем, серьезные ученые сразу поняли, что человек, останки которого были найдены в каменоломне долины Неандер, жил по меньшей мере несколько тысяч лет назад, так как кости его полностью окаменели.
В 1861 году Кинг описал обнаруженный скелет как особый вид человека Homo neanderthalensis. Однако изучивший в 1872 году останки неандертальского человека берлинский профессор, всемирный авторитет в патологоанатомии, Рудольф Вирхоф объявил, что речь идет о скелете обычного человека. Человек этот с детства страдал рахитом, а под старость мучился еще и подагрой. Наложившись друг на друга, эти болезни деформировали кости старика, найденные в долине Неандер.
Авторитетное имя Вирхофа на время угасило споры. Аргументы против уникальности человека были разбиты. Впрочем, ненадолго. В 1887 году в пещере Бек-о-Рош около Спи (Бельгия) Марсель де Пюид, Жан Фрэпон и Макс Лоэст обнаружили останки двух человек безусловно «неандертальского» типа. Скелетам сопутствовали грубые каменные орудия и кости ныне вымерших в Европе животных – мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных, медведей. Если люди из Бек-о-Рош и страдали рахитом и подагрой, то болели они много тысяч лет назад, когда в Европе был иной климат. Но не слишком ли много больных? В результате тщательных исследований и новых находок к началу ХХ века было безусловно определено, что много десятков тысяч лет назад в Европе жили люди иного, ныне исчезнувшего вида, отличавшиеся от людей современных рядом черт, которые ставят неандертальца анатомически ближе к животному миру, нежели Homo sapiens.
Сторонники религиозной картины мира или игнорировали находки неандертальца, или отрицали их эволюционную значимость, утверждая, что неандертальцы – это один из народов, живших в Европе всего несколько тысяч лет назад, а кости древних животных попали в ту же пещеру, где покоились их останки, случайно. Иные, напротив, доказывали, что неандерталец – это похожая внешне на человека человекообразная обезьяна. Проблема осложнялась также для верующих людей тем, что, по строго библейской хронологии, мир был сотворен всего за пять с половиной тысяч лет до рождения Иисуса Христа и ни о какой эволюции, развитии видов в Священном Писании не сказано ни слова.
Но споры спорами, а палеоантропология продолжала ставить одну проблему за другой. Еще в 1868 году немецкий ученый Эрнст Геккель высказал в своей книге «Естественная история сотворения мира» мысль о том, что по логике им же выдуманных законов эволюции между обезьяной и человеком должно было существовать какое-то переходное звено, имеющее равное количество общих признаков и с человеком, и с высшими обезьянами. Увлеченный гипотезой Геккеля, молодой голландский врач Эжен Дюбуа отправляется в 1887 году в Нидерландскую Индию, на остров Суматра, с твердым намерением найти это «переходное звено». Из бесед со столь же увлеченными коллегами он решил, что «обезьяночеловек» мог жить только в тропических странах, где и сейчас обитают человекообразные обезьяны, а для голландца из этих стран наиболее доступной была тропическая колония Нидерландов – будущая Индонезия. Мотивации выбора места исследований этим и ограничивались, но удивительно – дерзкое предприятие Дюбуа увенчалось успехом. После нескольких лет поисков, сначала на Суматре, потом на Яве, он в 1891–1892 годах нашел верх черепной коробки, два зуба и бедренную кость доисторического человека на берегу реки Соло, близ поселка Триниль. Они принадлежали существу, намного дальше отстоявшему от современного человека, чем неандерталец.
Сам Эжен Дюбуа был убежден, что им найдено как раз «переходное звено», предсказанное Геккелем. В 1894 году он опубликовал обширный труд о своих находках под названием «Питекантроп (греч. Πιθηκανθρωπψϛ – обезьяночеловек. – А. З.) прямоходящий – человекоподобная переходная форма с острова Ява». В научных кругах сообщение было встречено с обычным для всего, что касалось палеоантропологии, восторгом одних и сомнением других. Экспедиция, отправившаяся на реку Соло в 1907 году, по останкам животных, найденных в тех же, что и питекантроп, слоях речных отложений, высказала предположение, что возраст находки Дюбуа 500–600 тысяч лет. Сторонники библейской картины мира, казалось, были окончательно посрамлены.
Теперь ясно, что неандерталец – это действительно древний, ныне вымерший вид человека, имеющий существенные антропологические и генетические отличия от Homo sapiens и в то же время это существо, обладавшее системой религиозных представлений.
Но и с переходным звеном обезьяночеловека все оказалось сложнее, чем думал Дюбуа. В конце 1920– х годов работавший на Яве палеонтолог Г. Г. Р. фон Кенигсвальд обнаружил останки еще нескольких питекантропов, которые, безусловно, свидетельствовали о том, что, несмотря на свое название, питекантроп отнюдь не обезьяна, но человек, по крайней мере, со сравнительно-анатомической точки зрения. Ныне большинство антропологов относят питекантропа к подсемейству людей (Homininae), но к иному, нежели современный человек и неандерталец, роду.
Одновременно с фон Кенигсвальдом другой вид питекантропов открыл под Пекином молодой китайский ученый Пэй Вэньчжун. Найдены были и те пещеры, где на протяжении тысяч лет жили эти древние люди. Оказалось, что «пекинский обезьяночеловек» (Pithecanthropus pekinensis), иначе синантроп, т. е. китайский человек, знал огонь и активно им пользовался: в пещерах остался многометровый слой золы и следы приготовленного на пламени мяса животных. Кроме того, тщательный анализ стоянок синантропов позволил ряду видных ученых (Карл Нарр, Иоганн Марингер) поставить вопрос о религиозности китайских питекантропов. Вопрос этот не решен и поныне, но теперь совершенно очевидно, что «промежуточным звеном» находка Дюбуа не была. Питекантроп оказался древним, отличающимся от современного многими анатомическими особенностями, но человеком. Ныне его предпочитают называть не обезьяночеловеком прямоходящим, но человеком прямоходящим – Homo erectus. Абсолютные датировки указывают, что яванский Homo erectus жил 700–800 тысяч лет назад. В настоящее время ученые полагают, что Homo erectus первым из людей покинул Африку и расселился по всему Старому Свету 1,6–0,2 млн лет назад. Следы его пребывания найдены не только в Восточной Азии, но и в Европе, где возраст самых древних находок достигает полутора миллионов лет (Шилак – Chilhac, Центральный массив, Франция).
Чем больше узнают ученые об австралопитеках, тем больше обнаруживают и в этих древних существах чисто человеческих признаков. Австралопитеки почти наверняка изготавливали каменные орудия, активно пользовались орудиями из кости и дерева, ходили на нижних конечностях, сохраняя вертикальное положение тела. «Преглациальные австралопитеки Восточной и Южной Африки, по всей видимости, существенно опережали в использовании и создании орудий современных шимпанзе, и у нас остается все меньше оснований пренебрежительно относиться к их умственным способностям», – отмечали авторы «Кембриджской истории» в 1970 г. 117 Тридцать лет спустя сомнений в интеллектуальных способностях австралопитека стало еще меньше.
Если действительно рамапитек и австралопитек – общие предки и человека, и человекообразных обезьян – гориллы и шимпанзе, то эти их современные обезьяньи потомки носят на себе следы явного вырождения в сравнении с «южными обезьянами», жившими в Африке несколько миллионов лет назад.
Современный «дикарь» и доисторический человек
Иногда высказывается даже убеждение, что древний человек был еще менее развит, чем самый отсталый современный «дикарь», поскольку не могли же не претерпеть какого-то развития за десятки тысяч лет и огнеземелец, и тасманиец.
При этом упускается из виду, что оставаться в каменном веке в эпоху государственности, железа и городской цивилизации окружающих народов и создавать первые в мире искусственные каменные орудия или впервые воспользоваться огнем, поборов присущий всему живому страх перед «красным цветком», требует действия совершенно различных душевных и умственных энергий человеческого существа. Без первого удара кремня о кремень не было бы и афинского Акрополя, заметил как-то Буше де Перт. Но первое орудие, первое кремневое рубило, откуда взялось оно?
Современная палеоантропология обычно связывает появление человека с резким похолоданием, случившимся на планете около трех с половиной миллионов лет назад. Тогда тропические леса сменились в Африке засухоустойчивой саванной, и некоторые высшие обезьяны, приспосабливаясь к жизни на земле в высокой густой траве, встали на задние конечности, обрели прямохождение.
Но даже эта, на самом деле совершенно произвольная гипотеза, не объясняет главного – почему, встав на задние лапы, рамапитек или австралопитек передними стал изготавливать орудия. Почему у других животных саванны развивались способности к быстрому бегу, утончалось обоняние, вытягивалась, как у жирафа, шея, а африканские гоминиды, напротив, постепенно отказываясь от всех удобств адаптивной физиологии, от цепких когтей и мощных клыков, пошли по пути увеличения мозга и, видимо, благодаря этому, увеличения диапазона возможностей не приспосабливания под среду, но приспосабливания среды под себя. Ведь орудие, сколь бы грубым оно ни было, в конечном счете служило именно изменению мира для нужд человека. Между галечным чоппером австралопитека и современным компьютером дистанция во много раз меньше, чем между этим чоппером и когтями и клыками зверя. Но палеоантропология совершенно не знает, что заставило древнейшего гоминида пойти против закона всего живого мира и вместо приспосабливания под среду начать все более и более успешное приспосабливание среды для себя.
В сущности, то, что мы называем анатомическим и физиологическим развитием человека, является его деградацией, потому что, с точки зрения естественной, человек становится все менее приспособленным для жизни в дикой природе. Но он так развивается (или деградирует) потому, что изменяемая им природа позволяет ему все больше пренебрегать ею. Все главные анатомические особенности человека, все более проясняемые в процессе его развития: структура и величина мозга, строение кисти руки, постановка тела, цветное и объемное зрение – все они служат одной, небывалой в существовании планеты Земля цели – созданию искусственной, удобной для человека среды его обитания. Потребности в размножении и пище у человека те же, что и у всех иных живых существ, но осуществляет он эти естественные потребности принципиально иначе, чем все иные существа.
Что можем мы сказать о религии древнейшего человека?
Принципиальное изменение, в сравнении со всем живым, отношения человека к окружающему его миру имело одно важнейшее следствие. Чтобы приспосабливаться под меняющуюся среду, животному не нужен интеллект. Естественный отбор, а не усилие сознательной воли покрыли волосами тела слонов и носорогов в ледниковой Евразии, но обтесать даже простейшее рубило или сложить из веток шалаш, сохранить и возжечь огонь в пещере совершенно невозможно бессознательно. Чтобы подчинять природу себе, сознание, причем сознание логическое, совершенно необходимо.
Следует иметь в виду, что грубость и примитивность первых орудий человека вовсе не свидетельствует о грубости и примитивности его разума. На протяжении всего существования человечества мы видим постоянное совершенствование средств подчинения внешнего мира человеку, и тут неандерталец намного примитивней земледельца неолита, этот – афинянина эпохи Перикла, а последний – европейца ХХ века. Однако линия поступательного совершенствования орудий труда и жизни не параллельна духовному развитию человека. Верхнепалеолитическая живопись Альтамиры или Ляско отнюдь не уступает лучшим произведениям современного анимализма, роспись халафской неолитической керамики – вазописи любой последующей эпохи. Статуи резца Праксителя и Фидия, философия Платона и Аристотеля, религиозные умозрения упанишад, поэтика псалмов Давида или Песни песней являют собой предельное совершенство человеческого духа, не превзойденное и по сей день, несмотря на все совершенство нашей современной цивилизации в сфере отношений человека с внешним миром. И поскольку область культурного, то есть сфера проявлений человеческого духа, не развивается, а пребывает время от времени то здесь, то там, достигая исчерпывающего самовыражения в красоте и гармонии, постольку и сам дух человеческий есть нечто постоянное, не эволюционирующее вместе с внешней, относящейся к связям человека с окружающим его миром цивилизацией. Именно поэтому разумность культуры можно выводить из уровня цивилизационного развития общества не в большей степени, чем духовную красоту человека из его способности собрать телевизор или построить прочный каменный дом.
Цивилизация – это умение человека организовать среду своего обитания, это форма и уровень искусственной среды человека, созданной им «в поте лица своего». Накапливая достижения предшествующих эпох, цивилизация прогрессивно развивается. Культура же – это внутреннее, в душе человека и общества пребывающее представление о должном, прекрасном и истинном. Это то, что, в частности, побуждает человека приспосабливать окружающую среду под себя. Культура –это внутренний строй духа общества и его проявление в идеальной сфере искусства, религии, права. Основной импульс цивилизации – приспосабливание окружающего мира к телесно-душевному запросу человека. Основа культуры – восстановление человеческого духа в меру его божественного, абсолютно совершенного Первообраза. Именно поэтому цивилизация развивается, а культура пребывает.
Для историка религий этот вывод особенно существен, ибо, относясь к высочайшим уровням духа, религия очень мало обусловлена окружающей человека средой и степенью его адаптации к ней, но в колоссальной степени – теми духовными задачами, которые ставит перед собой человек, сознающий свою смертность и чужеродность миру.
Разумность палеоантропа не могла ограничиться лишь приспособлением среды для лучшего добывания пищи и продолжения рода. Разум с неизбежностью ставит вопрос: для чего продолжать род и длить собственную жизнь? Животные перед собой этих вопросов не ставят, но человек обладает сознанием себя, которым животные не обладают, человек живет не рефлексивно и инстинктивно, но сознательно и потому вопрос: зачем быть? – это только человеческий и обязательный человеческий вопрос. Вопрос этот связан с проблемой смерти, конечности личного бытия. Тот, кто сознательно покоряет себе природу, не может не сознавать и своей конечности и не может не страдать от перспективы утраты своего бытия.
Если освоение природы по необходимости оставляет материальные следы – ведь человек осваивает материальное, то вера главным образом принадлежит сфере ума и лишь внешне проявляется в материальных формах и символах. «Огненные откровения» не оставляют очевидных следов. Более или менее ясно мы можем судить о религии только тех исчезнувших цивилизаций, которые сохранили нам работу своего ума, запечатленную в письменном тексте. Религию современных неписьменных народов антропологи изучают «в поле», месяцы и даже годы живя вместе с «дикарями». Но древнейшие люди не умели писать, и мы не можем совершить к ним путешествия. Поэтому нам приходится довольствоваться материальными тенями принципиально нематериальных сущностей. А это часто вводит в заблуждение. Кроме того, находки древнейших гоминидов столь случайны и представлены в большинстве случаев такими небольшими фрагментами, что почти бессмысленно ожидать найти еще и следы их религиозной жизни, имея подчас лишь несколько костей скелета, несколько рубил да золу от костра. И тем не менее религиеведы-палеоантропологи буквально по следам от крупиц пытаются восстановить хотя бы немногие черты веры древнейшего человека. 127
Религиозный мир человека раннего палеолита
Все время с момента появления первых каменных орудий и до выхода на сцену мироздания гоминидов рода Homo (Homo neanderthalensis, Homo sapiens) принято именовать нижним древним каменным веком или нижним палеолитом. Наиболее полные комплексы, связанные с человеком нижнего палеолита, обнаружены в Африке, в Олдувайском ущелье, и в Восточной Азии, под Пекином.
Но открытие, которое буквально потрясло археологов во время чжоукоудянских раскопок, – это знакомство синантропов с властью над огнем. Сомневаться не приходилось: в одной из пещер толщина зольного слоя достигала шести метров. Огонь горел здесь в течение веков. Первоначально палеоантропологи сочли этот факт случайным. Известные популяризаторы наук о доисторическом состоянии Земли, чехи Йозеф Аугуста и Зденек Буриан, так, например, описали знакомство синантропа с огнем:
Сколь бы ни было значительно использование огня в бытовых целях, нельзя не предположить, что пламя костра вызывало у синантропа и цепь иных, менее земных ассоциаций, чем свет, тепло и вкус прожаренного мяса. Если огонь еще более, чем каменная индустрия, указывает на способность древнего гоминида к абстрактному мышлению, то абстрактное мышление, в свою очередь, не может не породить при зрелище горящего огня благоговейного трепета. Он один, в нарушение всех обычаев мира, от земли поднимается к небу. С неба он и ниспадает в виде молнии, в раскатах грома. Огонь дает свет и тепло, подобно солнцу. Это как бы частица жизнедательного светила в нашем мире, стремящаяся вернуться к своему источнику. Хотя сравнения доисторического человека с современными примитивными народами и не правомерны, но вспоминается все же рассказ, передаваемый великим психологом ХХ века Карлом Густавом Юнгом, который он услышал во время путешествия в Северную Америку:
Если синантропы задумывались над проблемой смерти и бессмертия, то символом жизни для них, скорее всего, могло стать солнце, дающее с избытком жизнь. Но от их убогих пещер до великого светила никак не добраться. Только пламя очагов, поднимаясь от земли к небу, пожирая здесь ветви деревьев, возносится к своему источнику, к солнцу. Может быть, и любое сожженное на огне достигает Бога, становится Его частью, обретая вечность? Глядя на дрожащий над пламенем восходящий к небу разогретый воздух, не мечтали ли древние, сидя у своих очагов, не только об уютной ночевке, но и о том, что, когда наступит момент расставания с жизнью, они также взойдут в обитель своего Небесного Отца?
И более того, когда миллион лет назад в Тропической Африке горели костры, они не нужны были из-за жаркого климата для обогрева, да и пищу тогда палеоантропы еще не подвергали, судя по всему, термической обработке. И мы можем предположить, что, как и в случае многих последующих изобретений, огонь первоначально использовался преимущественно в религиозной сфере и лишь по мере перемещения Нoто erectus в высокие широты стал применяться в утилитарных целях для обогрева. Приготовление же пищи, особенно мясной, и жертвоприношение могли быть в то далекое время уже неразделимы. Когда человек в языках пламени передавал жертву Богу, не оказывалась ли она и приятной на вкус для самого жертвователя?
Кое-что в жизни чжоукоудянских синантропов позволяет, по крайней мере, поставить такой вопрос.
Во время раскопок профессор Пэй Вэньчжун обнаружил, что большая часть костных останков синантропов находится в золе очагов, вперемешку с костями животных, служивших пищей обитателям пещер. Следуя общему для ХХ века правилу предполагать в древнем человеке максимальное число звериных, вненравственных свойств, руководитель раскопок швед Биргер Болин и иные европейские ученые объявили немедленно, что синантропы являлись людоедами, а найденные в золе кости – остатки каннибальских трапез, когда человекообезьяны в дикой страсти к насыщению пожирали без разбора и животных, и своих менее удачливых соплеменников.
Помимо прочего профессор Пэй обратил внимание, что голова – это далеко не самое вкусное у человека, но более «аппетитные» кусочки синантропов в кострах почти не найдены. Почти у всех черепов оказалось искусственно расширенным затылочное отверстие – foramen magnum, а длинные кости конечностей часто были расколоты. Это сделали каннибалы, заявляют одни ученые. Синантропы были если и не людоедами, то мозгоедами. Они лакомились как головным, так и костным мозгом. Однако столь же вероятно, что мозг изымался в процессе погребения. Дело в том, что и сейчас у самых примитивных народов – андаманцев, негритосов, австралийцев – существует обычай так называемых вторичных погребений. Е. Г. Мэн и сэр Рэдклифф-Броун описали обряд погребения на Андаманских островах:
«Вначале тело предается земле, в общине объявляется пост. Через несколько месяцев могила разрывается, кости собираются, промываются в море или в ручье, и их вновь везут в поселение. Там их встречают плакальщицы. Череп и нижняя челюсть обмазываются белой и красной глиной и затем подвешиваются на плетеной веревке. На этой веревке они и носятся на груди или спине. Родители носят черепа детей, матери –детей и мужей, часто – братьев и сестер. Поскольку любая собственность у андаманцев ценится мало, то и черепа запросто отдают на память. Часто в поселении уже никто не знает, кому принадлежала ставшая черепом голова. Другие кости тоже хранят, но не так тщательно. Они часто теряются. Поэтому в деревне всегда можно найти много черепов, но другие части скелета редки».
Следует иметь в виду, что мозг разлагается значительно медленнее иных мягких тканей, и при вторичных захоронениях его, как правило, приходится удалять искусственно.
Наконец, указывает Пэй Вэньчжун, вокруг пещер водилось множество диких животных, а синантропы, судя по костным фрагментам их пищи, были прекрасными охотниками. Они успешно охотились не только на мелкую дичь, но и на таких крупных животных, как олени. К чему было убивать и есть соплеменников, когда без труда можно было добыть иную, менее сомнительную пищу? Если даже согласиться с тем, что синантропы все же вкушали мозг сородичей, то не как лакомство, а как ритуальную пищу. Костный и головной мозг могли, с их точки зрения, содержать какую-то частицу личности и силы умершего, которая должна была остаться в племени, перейдя в потомков таким необычным для современного человека способом. Подобные действия известны у многих народов. Например, Геродот [Ист. 4,26] так рассказывает о погребальных обычаях племени исседонов, обитавших к востоку от Каспийского моря:
«Когда умирает чей-нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части и тело покойного отца, того, к кому они пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойника снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Этому кумиру ежегодно приносят обильные жертвы».
Нет ли между этой традицией и причинами, вызвавшими появление черепов в Чжоукоудянских пещерах, некоторого сходства? Надо при этом помнить, что каннибализм характерен не для самых примитивных, но как раз для достаточно развитых племен, где он служит многообразным магическим целям, но почти никогда – простому удовлетворению чувства голода. Эвальд Вольфхард, издавший в 1939 году свое фундаментальное исследование, посвященное каннибализму, отмечает, что исследователи конца ХIХ – начала ХХ века безусловно доказали, что «культурный уровень каннибальских народов существенно выше уровня развития народов, не увлекающихся людоедством. Надо считать это открытие одним из важнейших достижений науки девятнадцатого столетия в области истории культуры, доказанное объективными исследованиями и развеявшее миф о том, что первоначально человек был людоедом». В настоящее время есть все основания полагать, что каннибализм можно отнести не к разряду пережитков звериного прошлого, но к «достижениям» человеческой цивилизации. (Подробнее об этом см. в главе «Религии современных неписьменных народов».)
Однако далеко не во всем нижнепалеолитический человек оставляет нас в состоянии благодушия. Впервые описавший австралопитека йоханнесбургский профессор анатомии Раймонд Дарт обнаружил среди разбитых костей и черепов животных также и разбитые черепа самих австралопитеков. Всего он обнаружил шесть таких черепов; четыре имели впереди сквозные пробоины, остальные два – в области левой височной кости. Дарт предположил, что здесь имело место преднамеренное убийство. Обезьяна почти никогда не убивает сородича, тем более с помощью искусственны орудий. Трагедия, разыгравшаяся около двух миллионов лет назад в Трансваале, если только мы ее правильно интерпретируем, говорит о проявлении у древнейших гоминидов еще одного чисто человеческого качества – безудержной жестокости к себе подобным, сознательного зла.
Религиозные представления среднего палеолита. Мустьерские погребения
Примерно 200 тысяч лет назад на Земле начали происходить длительные похолодания климата, вызывавшие разрастание ледяных шапок вокруг полюсов, появление мощных ледников в средних широтах и в горах, с которыми граничили обширные зоны вечной мерзлоты. ландшафт полярной пустыни и тундры стал характерен для большей части Европы. Лишь на Пиренейском, Апеннинском и Балканском полуостровах сохранялся умеренный климат и росли высокоствольные таежные леса. Уровень моря резко понизился, и многие острова, например Великобритания и Ирландия, соединились с материком. В эпохи потеплений тундра отступала на север, и леса вновь покрывали земли средних широт, в то время как на берегах Средиземного моря климат становился субтропическим. Однако новые похолодания вновь изгоняли теплолюбивых животных и растения в Африку Главными обитателями Европы в эпоху среднего и позднего ледниковых периодов (плейстоцена) были обросшие густой шерстью мамонты, носороги, мускусные быки, северные олени, пещерные медведи и львы, обычные и альпийские волки. В эту суровую эпоху в Европе жил и человек. Это был неандерталец.
Неандертальцы жили как в пещерах, так и в открытых поселениях, строили землянки и полуземлянки, шатры из специально сшитых шкур крупных животных на деревянном каркасе. Тщательный анализ под микроскопом орудий неандертальцев показывает, что они очень часто использовались для обработки древесины, как больших поверхностей, так и мелких деталей сложной формы. Специальными орудиями обрабатывали кожи, в том числе найдены орудия аналогичные тем, которые и сейчас используют при выделке замши. Специальные орудия использовались для приготовления пищи – мяса, рыбы, овощей.
И ростом, и весом неандерталец был подобен современному человеку Он обладал более массивным скелетом, развитой мускулатурой, крупными суставами рук и ног. Шишковидный затылочный бугор черепа свидетельствует о толстой, очень мускулистой шее. Подбородок неандертальца был скошен назад, широкое продолговатое носовое отверстие черепа указывает на крупный нос. Объемом мозга неандерталец превосходил современного человека (в среднем – 1500 куб. см против 1400 куб. см у современного человека), однако лобные доли были развиты слабее, хотя теменные и височно-затылочные анализаторы занимали зоны, существенно более обширные, чем у Homo sapiens. Уже у Homo habilis и тем более у неандертальца лево-лобная доля мозга развита лучше правой, что говорит о лучшем, сравнительно с левой, развитии правой руки. В левой лобной доле неандертальца четко читается и речевая зона, а на кости нижней челюсти имеются выступы, к которым прикреплялись мышцы, управлявшие речевыми движениями языка.
Мы столь хорошо знаем об анатомии неандертальца благодаря широко распространенной у него традиции предавать земле своих умерших соплеменников. Если для более ранних периодов жизни гоминидов и для жившего одновременно с неандертальцем Homo sapiens характерной формой заупокойного ритуала являлось, видимо, временное захоронение с последующим хранением черепа потомками умершего, то неандертальцы первыми, сколь нам известно, начали хоронить покойников в специально сделанных для этого могилах, предавая их земле раз и навсегда.
Именно такого типа захоронение и было обнаружено Отто Гаузером близ Мустье (Le Moustier) в 1908 году. Неандертальский юноша 16–20 лет был положен под скальным навесом в специально откопанную неглубокую могилу (35–40 см глубины). Погребение осталось неповрежденным в течение тысячелетий, и потому мы ясно можем представить на его примере, как хоронили неандертальцы своих умерших. Тело юноши было аккуратно положено на правый бок, голова покоилась на ладони, согнутой в локте правой руки, левая рука была вытянута вперед, ноги согнуты в коленях. Безусловно, умершему пытались придать положение, характерное для спящего человека. У головы были положены кремневые камни, вокруг тела и под рукой – несколько кремневых орудий и жареные куски мяса (от них остались обгоревшие кости).
Мустьерское захоронение свидетельствует о преднамеренном характере погребения. Неандертальцы не бросили юношу на произвол судьбы, но тщательно и с немалой затратой сил предали земле. Некоторые, не верившие в религиозность неандертальца, ученые настаивали на чисто гигиенической цели захоронения – надо было изолировать живущих под скальным навесом от разлагающегося тела. Но, во-первых, избавиться от мертвого сородича можно было много проще, если труп воспринимался только как помеха живым. Его можно было бросить где-нибудь в лесу, подальше от жилища, оставить в скальной расселине… Во-вторых, тонкий слой земли, покрывавший тело, не изолировал его от поверхности сколько-нибудь надежно. Запах тлена при такой глубине погребения вполне ощутим. В-третьих, неандертальцы почти никогда не жили там, где погребали своих мертвецов; подчас они бросали весьма уютные пещеры после того, как совершали в них захоронения. И наконец, в-четвертых, мустьерское захоронение – это не простое закапывание мертвого тела, но свидетельство сложного заупокойного ритуала, который с необходимостью говорит не просто о преднамеренности, но и о религиозном характере совершенного захоронения.
Кремневые орудия и куски жареного мяса говорят о том же. Очень наивно полагать, что неандертальцы думали, что их покойники лакомятся мясом и работают скреблами и рубилами в своих могилах. Они не хуже нас знали, что умерший истлевает и ни еды, ни орудий труда ему совершенно не надо. Но еда и каменные рубила нужны живым, без них нельзя жить. Давая мясо и орудия труда умершему, его близкие, скорее всего, символически показывали, что он жив и будет жить.
Но где будет жить умерший, по неандертальским представлениям? Здесь мы впервые встречаемся с очень важной закономерностью многих древних верований в посмертную судьбу человека. С одной стороны, умерший должен перейти в иной, не земной мир, в мир душ, а не телесных субстанций. Тело истлевает в земле, а душа уходит в инобытие, откуда может приходить к живым во снах, а то и по вызову опытного в некромантии человека. Душе в том мире могут быть нужны субстанции, «души» предметов, которыми человек пользовался при жизни. Отсюда пища и рубила в заупокойном инвентаре неандертальца. Когда много десятков тысяч лет спустя люди научатся делать глиняную посуду и выращивать зерно, они будут класть в могилу специально разбитые сосуды и обжаренное – «умершее» зерно, полагая, что разрушенные для этого мира зерна и посуда окажутся «духовно» с умершим в новом его бытии.
Характерно, что у головы и под голову мустьерского юноши были положены куски необработанного кремня. Зачем? Один из исследователей погребения предположил, что из этих «заготовок» умерший должен был делать орудия на том свете. Что ж, работа – это тоже символ жизни. Но то, что кремни лежали у головы, позволяет предположить и иное. Кремень в палеолите служил не только для производства орудий, его использовали и для высекания огня. При ударах кремня о кремень сыплются искры, которые, попадая на сухой мох или древесный гриб – трутовик, вполне могут вспыхнуть настоящим пламенем. В кремне как бы покоится, таится огонь. Также и в человеке, под грубым материальным покровом, вернее, в самой материи пребывает огненная, стремящаяся к небу духовная энергия. Со смертью эта энергия освобождается и устремляется к своему первоисточнику. Мы помним, что уже в нижнем палеолите у Homo habilis и Homo erectus голова считалась средоточием духовной силы, потому к черепу умершего было особо почтительное отношение. А теперь в мустьерском неандертальском погребении кремни, хранящие в себе стихию огня, положены у головы покойника. Не символ ли это огненного восхождения его души к Небу, на которое надеялись и которое пытались символически отобразить друзья умершего юноши?
Совершенно ясно, что тление смерти друзья мустьерского юноши не понимали, как окончательный и бесповоротный процесс. Иначе не было бы позы сна. Да, человек умер, он истлеет в своей могиле – в этом нет сомнений, – но наступит день, и он пробудится, его душа, отлетевшая на небо в пламени огня, вернется в плоть, и та восстановится из земли. Отсюда – поза сна мустьерского погребения.
Погребение мустьерского юноши ждала странная и трагическая судьба. Найденное Отто Гаузером в 1908 г., оно было продано им в Германию вместе с другим скелетом из Комб-Капелль за громадные деньги – 160 тыс. марок (75 тыс. золотых русских рублей). Науку тогда ценили в Германии высоко. Однако в результате банкротства банка, куда были вложены деньги, Гаузер потерял три четверти полученного капитала. К своей находке ученый питал особое благоговение. Каждый раз, когда он приезжал в Берлин, Гаузер посещал музей и клал букеты красных роз на витрины, где были выставлены когда-то проданные им скелеты. В этих останках он видел не научные экспонаты, но людей, ждущих своего воскресения. В феврале 1943 года во время бомбардировки Берлина оба скелета погибли. Жестокость современного человека к себе подобным не пощадила и останков неандертальца.
Если древнейшие Homo erectus видели в прочности черепа символ несокрушимости, вечности человеческого существа и потому хранили черепа своих умерших собратьев, то неандертальцы, возможно, глубоко осознав перстную, тленную природу человека, стали доверять умерших «матери сырой земле» в надежде грядущего их воскресения. Погребение в Ле Мустье, обнаруженное Отто Гаузером, оказалось первым в ряду многочисленных находок захоронений неандертальцев. К началу второй половины ХХ века найдено было уже 68 захоронений, содержащих останки 150 человек. Находки продолжаются и поныне. Число обнаруженных захоронений неандертальцев приближается к сотне. В четырех случаях мы можем уверенно говорить о фамильных склепах и даже кладбищах неандертальцев. Среди них грот ла Феррасси (La Ferrassie) в Дордони (Франция), Кафзех и Скхул в Палестине и пещера Шанидар в горах иранского Загроса. Недавно обнаружено захоронение 33 неандертальцев в пещере Сима де Лос-Хэсос под Бургосом в Испании. Возраст этой последней находки определяется в 300 тысяч лет.
Умершим неандертальцы сразу же после смерти спешили придать позу сна или еще более неестественную «эмбриональную позу», когда колени касаются живота, ступни – ягодиц, а голова склонена к коленям. Эмбриональная поза трупоположения особенно была распространена среди неандертальцев Переднего Востока – так были похоронены десять человек в пещере Скхул на горе Кармил. Специально отрытые для них могилы были очень малы и имели круглую или овальную форму, что, наверное, должно было символизировать материнскую утробу земли, беременную умершим, призванным родиться к новой жизни.
Страх перед умершим, возможно, иногда действительно присутствовал, однако, если мертвого тела боялись, с ним можно было покончить каким-нибудь более простым способом, нежели связывание, причем с приданием определенной, очень характерной позы «эмбриона». А то, что положение ребенка в чреве матери не было известно людям палеолита, не более чем вольное предположение английского ученого: сумма знаний неандертальца об окружающем мире совершенно неизвестна нам.
В других случаях ту же идею выражали иначе. Например, при погребении взрослого мужчины в Ла Шапелль о Сан (La Chapelle aux Saints, Франция, Центральный Массив) его голова была защищена костными пластинами, тело окружено кусочками яшмы и кварца и посыпано охрой. Сияние, свечение не этого, преданного тлению, но иного, воскресающего тела должны были передать яшма и кварц, охра же, имеющая цвет крови, показать, что умерший жив и кровь еще заструится в нем, побуждая восстать от смерти. Особое внимание к голове в этом погребении вновь заставляет вспомнить заупокойные ритуалы раннего палеолита.
Не всегда, но много чаще, чем это мог позволить простой случай, неандертальцы ориентировали тела своих умерших по сторонам света, по оси восток – запад, головой к западу. То есть символика умирающего и возрождающегося солнца была известна им. Они, умирая, уходили вместе с солнцем из этого мира, чтобы, подобно солнцу же, в урочное время вновь воссиять на востоке.
Рядом с погребениями часто находят остатки костра. На нем, видимо, приносились заупокойные жертвы, а может быть, пламя должно было стать той дорогой, по которой дух умершего уходил в небо. Предполагать же, как это делают иногда, что погребальные костры неандертальцы жгли, дабы «согреть» остывшее тело из «жалости» к нему, не более чем сентиментальный домысел. Иногда мы можем предположить, что могилы умерших превращались в места повторяющихся поминальных пиршеств. Так, погребение в Ла Шапелль о Сан находится в маленькой, с низким потолком пещере, явно непригодной для жилья большой семьи, но здесь археолог А. Бойсони обнаружил толстый слой золы и кости множества северных оленей, зубров, диких лошадей. Видимо, не единожды на эту могилу приходили соплеменники, пировали на ней, желая сопричаститься силе и мудрости покойного и обеспечить ему лучшую участь в инобытии.
В пещере Шанидар очень сукой горный климат Загроса сохранил примечательный штрих неандертальского погребения (слой Шанидар IV) – на тело умершего мужчины чьей-то заботливой рукой были положены поздние весенние цветы, от которых сохранилось множество зерен пыльцы. Обычай провожать близких «в последний путь» этого мира цветами распространен и у нас, но смысл его крепко забыт. Когда мы дарим цветы милым девушкам, мы подчеркиваем их красоту красотой ирисов или роз, но что подчеркиваем мы, кладя цветы на гроб? Между тем цветы – это прекрасный символ победы жизни над смертью: вот подошла к концу все убивающая зима, жарче стало припекать солнце, и на проталинах альпийских лугов раскрылись первые нежные цветы. Они вышли из черноты земли, в ней перезимовали их клубни, корни и семена, а с первыми лучами весеннего солнца они пробудились и раскрыли прекрасные свои соцветия. Цветы, которые кладем мы на гробы умерших, – это не что иное, как пожелание им воскресения после зимнего сна смерти. Видимо, те же побуждения заставили обитателей Загроса мустьерского времени положить на тело умершего цветы. Цветы эти, кстати говоря, большей частью принадлежали лекарственным растениям, по сей день использующимся горцами в народной медицине. Не означал ли такой выбор, что с цветами соединялся не только символ воскресения, но и образ «врачевства бессмертия»?
Неандертальцы не хоронили своих умерших в каких попало пещерах. Они предпочитали селиться отдельно от «кладбищ», и намного чаще мы находим стоянки без погребений, чем места погребений неандертальцев. Но кроме погребений до нас дошли и иные очень важные свидетельства религиозной жизни человека среднего палеолита.
Медвежий культ в среднем палеолите
В 1917–1923 годах палеонтологи Эмиль Бахлер и Нигг занимались обследованием высокогорной пещеры в восточной части Швейцарских Альп, которую местные жители, обитатели кантона Сент Галлен, называли Драконовой (Drachen1och). Расположенная на высоте 2500 метров над уровнем моря и на 1400 метров над ложем долины речки Тамина, впадающей в Верхний Рейн, пещера эта почти никогда не посещалась, и потому в ней сохранились неповрежденными интереснейшие следы неандертальской культуры. Около ста тысяч лет назад, в сырую и холодную ледниковую эпоху, люди поднимались в Драхенлох значительно чаще, чем теперь. Первому залу, доступному восточным ветрам, они предпочитали второй, куда почти не проникали лучи солнца и пронизывающие ветры с горных вершин. В самом месте перехода из первого зала во второй археологи наткнулись на следы древнего кострища. Второй костер неандертальцы жгли уже в глубине пещеры в специально оборудованном очаге. В культурном слое были найдены каменные орудия мустъерского времени. Но самые интересные открытия ждали ученых в той отдаленной и совершенно темной части пещеры, где без искусственного света нельзя было сделать и двух шагов.
При свете ламп Бахлер и Нигг увидели стенку, сложенную на высоту 80 сантиметров из необработанных известняковых плит, тянущуюся вдоль южной стены пещеры, отстоя от нее сантиметров на сорок. Культурный слой и найденные орудия оставляли мало сомнений в том, что стенка была сделана неандертальцами. Если так, то это – древнейшая постройка из камня, возведенная человеческими руками. Но для чего трудились древние посетители Драхенлоха? Заглянув за стенку, ученые остолбенели от удивления. Все пространство было заполнено аккуратно уложенными костями громадного пещерного медведя (Ursus spelaeus). здесь были длинные кости конечностей и черепа десятков особей. Но мелких костей – ребер, позвонков, стопы обнаружить не удалось. Утилитарно мыслящие современные европейцы сразу же предположили, что они нашли неандертальский склад медвежьего мяса. Постоянный климат пещеры давал эффект холодильника и позволял сохранять добычу достаточно долго. Однако, рассмотрев находку еще раз, ученые поняли, что о складе мяса речи быть не может. Кости медвежьих конечностей лежали так тесно, что совершенно очевидно – мясо снято было с них заранее. Бахлер и Нигг обнаружили не склад мяса, но хранилище костей пещерного медведя. Черепа были большей частью ориентированы в одном направлении – мордами к выходу, – и у них имелись верхние позвонки, указывая на то, что головы отсекли от тел недавно убитых животных.
В пещере были обнаружены в результате последовавших раскопок несколько шкафов из известняковых плит, в которых также хранились черепа пещерных медведей. Характерно, что кости иных животных – оленей, горных козлов, серн, зайцев – ученые обнаружили в существенно меньших количествах, и, в отличие от медвежьих костей, они были беспорядочно разбросаны по полу пещеры – это, безусловно, были просто остатки трапезы неандертальцев.
Чаще всего культ этот именуют охотничьим и приводят распространенные среди современных дикарей обычаи захоранивать отдельные части убитых ими животных, чтобы те вновь возродились и леса продолжали изобиловать дичью. Но случай с неандертальским культом пещерного медведя мало подходит под такое объяснение. Дело в том, что громадный медведь (до трех метров длиной и более двух метров высотой в холке), вооруженный страшными зубами и когтями, являлся слишком опасным объектом охоты для человека плейстоцена. И действительно, неандерталец, судя по его кухонным отбросам, в повседневной жизни предпочитал питаться безобидными копытными или грызунами. С помощью ловчих ям он довольно безопасно мог ловить шерстистых носорогов и даже мамонтов. Отправиться же в глубину пещер на медвежью охоту его могли заставить либо отчаянные обстоятельства, либо иные, не связанные с пропитанием, но жизненно важные цели. Судя по тому, как обращались с останками убитых медведей, эти хозяева пещер потребны были неандертальцу для каких-то религиозных целей. То есть не культ медведя был следствием охоты, но охота на медведя была следствием культа.
В большинстве пещер, где поклонялись медведю, совершали медвежий культ, видимо, не жили: швейцарский Драхенлох расположен слишком высоко и неудобно, Петершель далеко отстоит от водных источников. Скорее всего, эти пещеры избирали специально для выполнения религиозных обрядов.
Примечательно, что особое отношение к медведю до самого недавнего времени сохранялось в Европе. Наше слово «медведь» – поедатель, знаток («ведатель») меда – возникло в результате табуирования, запрета на произнесение подлинного имени зверя. Таким именем могло быть общеиндоевропейское рикптос (отсюда санскритское рикшас, греческое – арктос). Иное древнее индоевропейское слово для обозначения этого животного, сохраненное в немецком языке bär (древнеиндийское – бхаллас) – коричневый, тоже слово-заменитель. Слово bar присутствует в нашем слове берлога – медвежья нора, логово. Народные предания называют медведя человеком в шкуре, рассказывают о похищении медведями женщин. Гербы и названия многих европейских городов швейцарского Берна, Берлина, Ярославля, Перми – напоминают о медвежьем культе. И то, что все мы в детстве не обходимся без плюшевого мишки, тоже туманное воспоминание древнего и страшного обряда, творившегося в пещерах Европы неандертальскими охотниками.
Фаллический культ, связанный с медвежьим и зафиксированный для Зальцзофена, еще более убеждает в том, что медведю поклонялись не как охотничьему трофею и не с магическими целями привлечения новых животных в охотничьи сети, но ради самой жизни, ради соединения с Богом, символом которого стал для неандертальца его могучий сосед по альпийским пещерам. В Драхенлохе Бахлер и Нигг наткнулись на странную композицию: через глазницу и арку скулы черепа трехлетнего медведя без нижней челюсти была для чего-то продета бедренная кость другого, более молодого медведя. Две длинные кости еще одного пещерного медведя образовывали основание этой странной конструкции. Что это? Случайное нагромождение костей или древнейший рукотворный образ Бога?
Почему неандертальцы не похоронили своего сородича, но, отделив его голову и изъяв мозг, на протяжении долгого времени поклонялись черепу, останется для нас, скорее всего, навсегда неясным. Но то, что эта находка Бланка во многих деталях совпадает с памятниками медвежьего культа, очевидно. Медведь мог стать заменой человеку в обряде, требующем вкушения плоти уподобленной Богу жертвы.
Этические и эстетические представления неандертальца
Этика и эстетика не являются самостоятельными формами человеческих отношений. Внимание к ближнему, стремление делать ему добро, умение поставить себя на место объекта своих действий и не творить другому того, чего не желаешь себе, суть те особенности поведения, которые обретают основание в признании за человеком великого предназначения к вечной и божественной жизни. Забота о человеке является заботой о божественном в человеке, проявление любви к человеку – проявление любви к его Творцу. Только очень поздно этика, отделившись от религии, попыталась стать самостоятельной. Также и эстетика есть выявление красоты божественного совершенства в нашем дольнем мiре. Этика – это служение Богу в правде, эстетика – служение в красоте.
Если мы замечаем в древнем обществе высокие этические принципы и стремление выявлять и отображать красоту; то с большой долей вероятности можем полагать его религиозно ориентированным. И напротив, когда мы обнаруживаем жестокость к человеку и животным, эгоизм, радость от страданий другого, равнодушие к прекрасному и тягу к обезображиванию мiра, то всегда замечаем и иные проявления религиозного упадка. Чувства добра и красоты глубоко укоренены в человеке и во многом и делают его человеком. Вне этики и эстетики человек перестает быть человеком, превращаясь в зверя.
Об этике древних обычно мы судим из книг, написанных ими, но неандертальцы писать не умели, и нам приходится делать выводы из скудных археологических находок. Однако, с другой стороны, дела, следы которых обнаруживают ученые во время раскопок, порой красноречивее самых возвышенных слов.
Во-первых, о нравственности неандертальца говорят захоронения. В ту суровую эпоху, невзирая на трудности жизни, мустьерские охотники не ленились выкапывать могилы и по полному обряду предавать земле своих умерших. Равнодушие к мертвому телу – явный признак величайшей душевной черствости – было им неизвестно. Предавая земле своих мертвецов, напутствуя их в новую жизнь, они, должно быть, верили, что и их в урочный час не оставят без заботы и погребения.
К своим больным и увечным соплеменникам неандертальцы также относились заботливо и внимательно. Они не проявляли равнодушия и жестокости к тем, кто не в силах был защитить и прокормить себя сам. Скелет того неандертальца, который был найден в долине Неандер и дал имя всему виду, имеет следы многих болезней и ранений, залеченных так, что он дожил примерно до пятидесяти лет – возраст весьма немалый для той трудной жизни. На Кармиле найден скелет с ранением острым пикообразным предметом, пробившим тазовую кость. Такое ранение надолго оставляет человека обездвиженным, и тем не менее раненый выжил, кость срослась. Кто-то носил ему пищу, поил водой, лечил травами. Пожалуй, самым ярким свидетельством «гуманности» неандертальца является «старец» из Шанидара (слой Шанидар I). Слепой с детских лет, с ампутированной правой ногой и парализованной, по всей видимости, правой рукой, много болевший, он, безусловно, был обузой своему племени и тем не менее дожил почти до шестидесяти лет. Общество, где новорожденных хоронят с той же заботой, что и взрослых, и питают увечных слепцов, бесполезных с утилитарной точки зрения, нельзя не признать этически ориентированным.
Духовный мир человека среднего палеолита проступает для нас достаточно ярко и выпукло. И потому недавно еще бытовавшие в советской науке определения ныне кажутся малоубедительными:
Но тот же Алексеев через три года, правда в специальной научной статье, утверждал иное:
Все, что мы знаем о мозге неандертальца, ровным счетом ничего не говорит ни за, ни против его способности к «отвлеченным представлениям». Мы знаем, что он обладал речью и владел правой рукой лучше, чем левой, но какой структуры должен быть мозг для способности к вере в Бога – этого науке неизвестно. Однако следы материальной культуры неандертальца, безусловно, говорят нам о нем как о Homo religious и позволяют уверенно считать этого палеоантропа способным и к сложному погребальному ритуалу, и к представлениям о бессмертии души, о Боге и загробной жизни. Именно следы материальной культуры неандертальца убеждают нас в том, что его мозг, не во всем сходный по структуре с нашим, был, однако, вполне годен для «отвлеченных религиозных представлений».
F. М. Muller. Lectures on the Origin and Growth of Religion. London, 1878. – Р. 218.
Ж. Б. Ламарк. Философия зоологии. М.-Л., 1935. Т. I. С. 272–273.
Так, в 1797 г. Джон Фрир (John Frere) объявил о находке им в Хоксни (Суффолк, Англия) нескольких обработанных камней в слое нетронутой гальки на глубине 2,7 метра вместе с костями ископаемых животных.
Следует иметь в виду, что в узком смысле история – это лишь эпоха письменности, а доистория, соответственно, время бесписьменного человечества. С другой стороны, мы часто называем историей все бытие человеческого общества от самого появления человека на земле. «История интересуется всем, что, принадлежав человеку, зависит от человека, выражает человека, означает его присутствие, его деятельность, вкусы и способы быть человеком». – Lucien Fèbure. Combats pour l’Histoire. Paris, 1953. – Р. 428.
H. Spencer. The Principle of Sociology. Vо1. I. – L. 1882. – Р. 344.
В. П. Алексеев. Возникновение человека и общества // Первобытное общество. М., 1975. – С. 28.
Этот образ заимствован мною из введения Зигфрида Ян Де Лаата к первому тому «Истории человечества». – М.: ЮНЕСКО, 2003 – С. 1.
Д. Ламберт. Доисторический человек. Кембриджский путеводитель. Л., 1991. – С. 82–83; 86–89.
The Cambridge Ancient History. Vol. I. Рt. 1: Prolegomena and Prehistory. Cambridge, 1970. – Р. 131.
Karl J. Narr. Paleolithic religion // ER Vоl. XII. – Р. 158.
J. Lebbock. Social and Religious Conditions of the Lower Races // Annual report of the Smithonian Institution for 1869. Washington, 1871. – Р. 325.
М. Eliade. А History of Religious Ideas. Chicago,1978. – Vol.I. – Р. 24.
Цит. по: E. О. James. Prehistoric Religions // HR. Vol. I. – Р. 24.
Johannes Maringer. The Gods of Prehistoric Man. // Ed. and translated from German by Магу Ilford. – N.Y., 1960. Р. 11. (Впервые книга издана на датском языке в 1952 г.)
George Kraft. Der Urmensch als Schöpfer: Die geistige Welt des Eiszcitmenschen. Berlin. 1942; Karl J. Narr. Menschwerdung und älteste Kultur // La Nouvelle Clio. Т 51. – 1953.
Первая находка орудий, принадлежавших, видимо, австралопитеку, была сделана в октябре 1954 г. Е. К. Брейном в Макапансгате (Южная Африка). «Австралопитеки привыкли пользоваться руками для… изготовления каменных орудий», – считает Дэвид Ламберт. Д. Ламберт. Доисторический человек. Л., 1991. С. 100. (Кембриджский путеводитель).
Ж.-П. Моэн. Доисторический период в действии. Современное состояние исследований (1988–2000) // История человечества. Т. 1. М., 2003. – С. 20.
J. Campbell. The Masks of God: Primitive Mythology. New York: Arkana, 1991. – Р. 3.
Следует отметить, что современная палеоантропология не сомневается в принципиальной познаваемости духовного мира доисторического человечества. Вспоминая известное высказывание философа Людвига-Йозефа Витгенштейна (1889–1951), сделанное им в «Философских исследованиях» (изданы посмертно в 1953 г.) – «если бы лев мог говорить, мы бы не поняли его», авторы статья «Доисторическая религия» в «Энциклопедии религии» Мэри Эдвардсен и Джеймс Уоллер пишут: «В отличие от Витгенштейнова льва, доисторическое человечество рассматривается как познаваемое: душевное единство доисторического и исторического человечества признается исследователями. Мы полагаем, что есть достаточно оснований считать, что мы можем познавать доисторический мир. Проблема не в принципиальном различии (сознания. – А. З.), а в доступности достоверных источников познания» – ER (2004), XI, р. 7375.
Д. Ламберт. Доисторический человек… Р. 115.
J. Maringer. The God of Prehistoric Man… Р. 15.
И. Коппан; Д. Жера. Антропогенез. Общий обзор // История человечества. Т. 1. М.: ЮНЕСКО, 2003. – С. 48.
Все эти находки были тщательно изучены, зарисованы и отлиты в гипсовые формы австрийским антропологом Ф. Вайденрайхом, но все останки и материалы погибли в 1941 г., когда китайские ученые, пытаясь спасти их от японских оккупантов, перевозили останки синантропов из города в город.
По данным палеолингвистики, «становится все более и более вероятно, что разговорный язык был уже хорошо развит по крайней мере сто тысяч лет назад, возможно, он существовал и тогда, когда совершенные каменные орудия создавались мастерами нижнего палеолита (Аббевилльская культура и пр.) в Западной Европе». – Cambridge Ancient History. – Vo1. 1. Pt. 1. P. 130. Судя по некоторым реконструкциям (палеолингвистический метод Urcy – Emiliani), разговорный язык возник 150–200 тысяч лет назад, «а возможно, и значительно раньше». – The World History of the Jewish Реор1е // ed. by Е. А. Speiser., Te1-Aviv, 1964. Vо1. 1. Р. 67.
И. Аугуста, З. Буриан. Жизнь древнего человека. Прага, 1960. Табл. 6.
Д. Ламберт. Доисторический человек. – С. 134–135.
Ж.-П. Моэн. Доисторический период в действии. Современное состояние исследований (1988–2000) // История человечества. Т. 1. М., 2003. – С. 21.
J. Maringer. The God of Prehistoric Man… – Р. 12.
К. Г. Юнг. Архаичный человек // Проблемы души нашего времени. М., 1994. С. 178–179.
B1ack D. Fossil Man of China. Beiping, 1933.
D. Mania. Die Urmenschen von Thüringen // Spectrum der Wissenschaft. – Oktober, 2004. – ß. 46–47. Следует заметить, что столь точные датировки древних находок оказались возможны благодаря использованию палеоантропологами метода дендрокалиброванного радиоуглеродного анализа. Еще в 1950– е годы было замечено, что нестабильный и постепенно распадающийся изотоп углерода С14, который поглощается всеми животными и растительными организмами из воздуха, позволяет достаточно точно определить абсолютный возраст смерти организма – с момента смерти изотоп не поступает, но постепенно распадается в органических остатках. Однако впоследствии ученые заметили, что в разные эпохи количество углерода в воздухе было неодинаковым и, следовательно, начальное количество радиоактивного изотопа углерода в тканях организма может варьироваться от эпохи к эпохе и даже от региона к региону (последнее – в небольшой степени). Для того чтобы снять эту погрешность, данные радиоуглеродного анализа стали сопоставляться с толщиной корец окаменевших деревьев, синхронных исследуемой находке. Толщина колец дерева свидетельствует, в том числе, и о количестве углекислого газа в атмосфере. Прослеживая динамику дендрокалибровки от сегодняшнего дня в прошлое и используя довольно сложные математические расчеты, ученые благодаря этому усовершенствованному методу могут определить момент смерти того или иного организма с большой точностью.
В. П. Алексеев. Возникновение человека и общества // Первобытное общество. М., 1974. – С. 33.
K. J. Narr. Approaches to the Religion of Early Paleolithic Man // History of Religions (Chicago), – Vol. 4 (Summer, 1964). – Р. 10–11.
M. Lorblanchet. La Naissance de l’art, gènes de l’art préhistorique. Paris, 1999.
K. J. Narr. Approaches to the Religion of Early Paleolithic Man // History of Religions. Chicago. – Vol. 4 (Summer, 1964). – Р. 7. См. также K. J. Narr. Approaches to the Social Life of Earliest Man // Anthropos. Vol. LVII 1962.
К. Ясперс. Истоки истории и ее цель. М., 1991. Ч. I. С. 66.
См. об этом, в частности, The Human Revolution. L: Mellars & Stringer, 1989.
В. П. Алексеев. Средний палеолит на территории бывшего СССР // История человечества. Т.1. М., 2003. – С. 172.
J. Campbell. The Masks of God: Primitive Mythology. New York: Arkana, 1991. – Р. 66–67.
К. Валох. Неандертальцы и их современники. Археология. Общий обзор // История человечества. – Т 1. – М., 2003.– С. 131.
Е. О. James. Myth and Ritual in the ancient Near East. L, 1958. Р. 34–35.
Г. А. Бонч-Осмоловский. Грот Киик-Коба. М. – Л., 1940.
F. М. Bergounioux. Spiritualité de l’homme de Néanderthal // In: G.H.R. von Koenigswald (ed.), Hundert Jahre Neandertaler 1856–1956. Cologne, Graz, 1958. – Р. 151–66; J.-L. Heim, Les Squelettes moustériens de 1а Ferrassie // H. Delporte (ed.), Le Grand Abri de la Ferrassie. Paris: Institute de Paléontologie Humaine (Étud.Quat.,7.). – 1984. – Р. 249–271.
К. J. Narr. Paleolithic religion // ER. Vol. XII. – Р. 153.
Н. L. Movius. The Mousterian Cave of Teshik-Tash, Southeastern Uzbekistan, Central Asia // American School of Prehistoric Research. Vol. 17. Р. 11–71. Н. А. Синельникова, М. А. Гремяцких. Кости скелета ребенка-неандертальца из грота Тешик-Таш. Южный Узбекистан // М. Ф. Нестурх (ред.). Тешик-Таш: палеолитический человек. М., 1949. – С. 123–135; А. П. Окладников. Исследование мустьерской стоянки и погребения неандертальца в гроте Тешик-Таш // М. Ф. Нестурх (ред.). Тешик-Таш: палеолитический человек. М., 1949. – С. 7–85.
К. Валох. Неандертальцы и их современники. Археология. Общий обзор // История человечества. – Т. 1. – М., 2003. – С. 131.
Е. О. James. Myth and Ritual… Р. 31–33.
E. Bächer, Das alpine Pa1äolithikum der Schweiz im Wildkichli, Drachenloch und Wildenmannslioch. Bas1e, 1940.
J. Maringer. The Gods of Prehistoric Man… Р. 62.
К. Ehrenberg. Die paläontologische, prähistorische und paläoethnologische Bedeutung der Salzofenhöhle im Licht der letzten Forschungen // Quartär. 1951.
«В ряде пещерных стоянок Кавказа найдены черепа пещерного медведя в таком положении по отношению к другим находкам, что трудно исключить предположение об их неслучайной топографии… Культ медведя на Кавказе в мустьерское время кажется вероятным». – В. П. Алексеев. Средний палеолит на территории бывшего СССР // История человечества. Т. 1. М., 2003. – С. 172.; В. П. Любин. Ранний палеолит Кавказа // Палеолит СССР // П. И. Борисковский (ред.). М., С. 45–93.
А. Leroi-Gourhan. Les religions de la préhistoire. Р., 1964. Р. 36.
Например, J.-P. Jequer. Le Moustérien alpin. Yverdon, 1975.
Археологический словарь. М., 1990. – С. 153.
А. С. Blanc. I Paleantropi di Saccopastore е del Circeo // Quartär. – Vol.4. 1942. – Р.1–37; А. С. Blanc. Torre in Pietra, Saccopastore: On the Position of the Mousterian in the Pleistocene Sequence of the Rome Area // G. Н. R. von Koenigswald (ed.). Hundert Jahre Neandertaler 1856–1956. Cologne, Graz, 1958. – Р. 167–174.
М. Eliade. HRI. – Р. 1;5.
А. П. Черныш. Молодова I – уникальное мустьерское поселение на Среднем Днестре. М., 1982.
А. С. Сытник. Гравированный рисунок на кости с мустьерской стоянки под Тернополем // Р. С. Василевский (ред.), Пластика и рисунки древних культур. – Новосибирск, 1983. – С. 39–46.
Tata: Eine mittelpaläolithische Travertin-Siedlung im Ungarn. // L. Vertes (ed.). – Budapest, 1964.
А. И. Першиц, А. А. Монгайт, В. П. Алексеев. История первобытного общества. – М., 1974. С. 68.
В. П. Алексеев. Первобытное общество… – С. 28.
Н. de Lumley. Cultural evolution in France in its paleoecological setting during the middle Pleistocene // After the Australopithecines. The Hague, 1975. – Р. 797–799.
Е. О. James. Prehistoric Religions // HR. Vol.I. – Р. 24.
Источник: Зубов, Андрей. Доисторические и внеисторические религии. История религий. – М.: РИПОЛ классик, 2017. – 560 с.: ил. – (PRO религию).
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»