Что такое прецедентное право
Наказать примерно
Сегодня «Российская газета» публикует два постановления пленума Верховного суда, которые юристы уже назвали прорывными. По сути у нас закрепляются элементы прецедентного права.
Документы разъясняют тонкости рассмотрения дел в апелляционных и кассационных инстанциях. В постановлении, касающемся кассационных судов, дано четкое указание: проверять выводы первой и апелляционной инстанции на предмет соответствия правовым позициям Верховного суда России. Если нижестоящие инстанции рассудили как-то по-своему, вынесенные решения надо отменить.
Иногда на практике, действительно, возникают спорные вопросы и поначалу единого подхода нет. Например, в одном из регионов налоговая инспекция стала требовать с граждан так называемые налоги с покупок. Допустим, купил фермер дорогой автомобиль. А налоговая выставила счет: мол, мы не видели, как вы заработали эти деньги, но раз откуда-то они у вас появились, вы должны заплатить с них налог. Машина стоила миллион? Прекрасно, говорила налоговая, вы должны заплатить в казну 130 тысяч рублей. Все честно.
Некоторые суды соглашались с такой логикой, некоторые нет. Все ждали, когда первое такое дело дойдет до Верховного суда России.
Высокая инстанция четко сказала: нет, такой налог незаконен. Права граждан были защищены отныне и впредь. Как только Верховный суд высказался и отменил «налог с покупки» по конкретному делу, все остальные подобные дела решились сами собой. Где налоговая сняла сама претензии, где суды отклонили ее требования. Само же прецедентное решение было включено в обзор судебной практики Верховного суда России. Если у кого-то возникнут проблемы, можно будет сослаться на этот документ. Но проблемы не возникнут, налоговая инспеция действуют законопослушно: раз нельзя, так не делается. Именно так все и работает. Однако, как рассказывает адвокат Вячеслав Голенев, на практике иногда суды делают вид, что не замечают правовых позиций высокой инстанции.
Так что суды общей юрисдикции тоже не вправе игнорировать правовые позиции Верховного суда страны.
По словам адвоката, Верховный суд России не раз высказывал позицию, что в таких делах применяться должна гуманная формула. Но некоторые арбитражные суды продолжают выносить решения, противоречащие правовым подходам высокой инстанции. Теперь же они будут обязаны принять во внимание обзор судебной практики Верховного суда России и определения по конкретным делам. И объяснить, почему они не подходят в данном случае, если, по мнению суда, случай совершенно иной.
Прецедентное право берет свое начало в Британии и лежит в основе судебных систем многих бывших колоний британской империи. В США во время судебных процессов разворачиваются настоящие баталии между защитниками и обвинителями, каждая сторона приводит свои примеры того, как поступали во время рассмотрения схожих дел. Дело в том, что еще в колониальный период судьи использовали английские сборники судебных отчетов, чтобы вынести вердикт по тому или иному спору, учитывая при этом и местные обычаи. Примечательно, что нижестоящие суды должны следовать решениям вышестоящих (вплоть до Верховного), однако могут и не руководствоваться ранее вынесенным вердиктом, создав новый прецедент. Сложность системы заключается еще в том, что в каждом американском штате действует своя правовая система со своими прецедентами.
Во Франции на практике все более значимую роль играют прецеденты, и этому есть вполне логичное объяснение. Дело в том, что при толковании законов то и дело возникают пробелы, а обязанность заполнять их на основе имеющихся прецедентов закреплена за Кассационным судом, что обозначено в статье 4 Гражданского кодекса Франции. Причем решения по этим вопросам публикуются в особых сборниках, что позволяет судьям знакомиться с новыми прецедентами, и применять их в схожих случаях. Более того, судебные прецеденты широко используются в административной юстиции, где высшей судебной инстанцией является Государственный совет. Именно отталкиваясь от прецедентов, он выносит многие свои вердикты. Тем не менее строгой обязанности нижестоящих судебных инстанций равняться на прецедентные решения вышестоящих во Франции нет.
Прецедентное право в России: пренебрежение к законам и усугубление проблем правоприменения
В настоящее время все чаще приходится слышать заявления о необходимости введения в России прецедентного права, под которым подразумевается придание обязательности любого решения вышестоящих судов для нижестоящих судов.
По моему мнению, это свидетельствует о деградации российской правовой системы и юридической мысли, поскольку такие заявления основаны на искажении целого ряда понятий, пренебрежении к законам как основным источникам права и в конечном итоге не могут привести ни к чему, кроме как к усугублению проблем правоприменения.
Самое прискорбное в этой ситуации, что подобные заявления исходят от высших должностных лиц судебных органов и их реализуют в своих актах и Высший Арбитражный Суд РФ, и Конституционный Суд РФ.
В современной юридической литературе проблема введения в России прецедентного права, в основном, сводится к подмене понятий, когда случаи официального толкования законодательства судами, рассматриваются как примеры существования в России прецедентного права, хотя суть данной проблемы совершенно не в этом.
С правовой точки зрения такие призывы в рамках правовой системы России, являющейся государством с федеративным устройством, в условиях наличия разветвленной системы федеральных законов, в том числе кодифицированных актов, являются ничем иным как призывами к игнорированию норм Конституции РФ и законов и, как следствие, к нарушению принципов разделения властей, единства экономического и правового пространства.
Полномочия судов в России, относящейся к континентальной правовой семье, более ограничены по сравнению с судами государств, входящих в англосаксонскую правовую семью, поскольку они находятся в жестких рамках конституционных и законодательных норм права и не вправе сами создавать нормы права. Их полномочия сводятся к толкованию правовых норм.
Осуществляя толкование права, не вправе изменять заданные законодателем элементы правового регулирования. В частности, сферу действия нормы по территории, во времени, по субъектам, приемы правового регулирования, объект правоотношения, содержание прав и обязанностей и др. Если эти элементы не выражены четко в нормах права, они определяются путем использования определенных приемов толкования (буквального, систематического, логического, исторического и др.)
Введенный в практику Конституционным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ подход, что любое решение Высшего Арбитражного Суда РФ должно быть обязательным для нижестоящих судов напрямую противоречит ст.13 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», согласно которой только Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ может давать разъяснения, обязательные для нижестоящих судов. При этом во вступившем в силу с 14 марта 2011 г. ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» уже нет указаний об обязательности даже разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (см. п.4 ст.14).
По мнению автора, таким способом в обход Конституции РФ и законов идет изменение принципов функционирования судебной системы по примеру судов системы прецедентного (общего) права. Для России, где существуют три формально независимые ветви судебной власти, целый ряд видов судопроизводства, по четыре судебные инстанции в арбитражных судах и в судах общей юрисдикции, более восьмидесяти субъектов Российской Федерации, это будет иметь катастрофические последствия. Для примера можно взять достаточно непростые проблемы разрешения коллизий между нормами российского права. Судя по всему, сторонникам введения в России прецедентного права не терпится создать параллельный порядок разрешения коллизий уже между судебными решениями.
В настоящее время вряд ли можно найти ярых противников сближения правовых систем и усиления роли судов в механизме правового регулирования. Однако непонятно: почему это нужно делать в обход Конституции РФ и законов, ломая систему сложившихся юридических понятий?
Подробнее об этом можно прочитать в статье с аналогичным названием, опубликованной в журнале «Закон», 2011 г., № 4, с.103-110.
Статья размещена на моей личной странице.
P.S. Дополню несколькими тезисами, написанными к одной из конференций.
Об используемых понятиях
К сожалению, в настоящее время многие правовые споры основываются на подмене или смешении понятий, что препятствует выработке единых подходов для их разрешения. Вопросы, касающиеся судебного толкования норм права, прежде всего, частноправовых, являются ярчайшим примером.
Например, вопрос о том, какие судебные акты могут носить общеобязательный характер, тут же переводится в споры о понятиях либо о признании судебных актов источниками права.
Споры об отнесении к источникам права в определенной степени носят вторичный и схоластический характер, поскольку касаются только судебных актов, носящих общеобязательный характер, и зависят от значения, вкладываемого в понятие «источник права» (в частности, требуется ли легитимация источников права государством).
В результате без достаточного внимания остаются ключевые вопросы о способах и видах судебного толкования, о пределах полномочий судов при его осуществлении, о действии результатов толкования во времени и т. д. Как следствие, в противоречие с доктринальными подходами и конституционным регулированием законодательно закреплена возможность придания общеобязательного характера результатам толкования норм права Президиумом ВАС РФ в решениях по конкретным делам, которые рассматриваются как новые обстоятельства (см. ст.311 Арбитражного процессуального кодекса РФ в редакции ФЗ от 23.12.2010 N 379-ФЗ). Соответственно акты Президиума по конкретным делам становятся обязательными для нижестоящих судов при рассмотрении всех других дел, т. е. общеобязательными.
Об общеобязательности судебных актов Президиума ВАС РФ по конкретным делам
По данному вопросу необходимо отметить следующее.
Во-первых, это сделано в нарушение Конституции РФ и федеральных конституционных законов.
Например, в системе арбитражных судов только Пленум ВАС РФ может давать разъяснения, обязательные для нижестоящих судов (см. п/п 1 п.1 и п.2 ст.13 ФКЗ от 28.04.1995 N 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации»). Это есть полномочия по официальному нормативному толкованию законодательства.
Что касается Президиума ВАС РФ, то он на основании ст.16 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации»:
— рассматривает в порядке надзора дела по проверке вступивших в законную силу судебных актов арбитражных судов в Российской Федерации (т. е. принимает решения по конкретным делам);
— рассматривает отдельные вопросы судебной практики и о результатах рассмотрения информирует арбитражные суды в Российской Федерации.
Обязательность актов Президиумов, принимаемых при реализации данных полномочий, для нижестоящих судов не установлена. Единственное исключение содержится в п.3 ст.305 Арбитражного процессуального кодекса РФ, согласно которому указания Президиума ВАС РФ, в том числе на толкование закона, изложенные в постановлении об отмене решения, обязательны для арбитражного суда, вновь рассматривающего данное дело. В данном случае обязательные указания даются в рамках осуществления судебного надзора и касаются только конкретного дела.
По своей правовой природе решения по конкретным делам (кроме упомянутых результатов толкования) являются актами применения права (индивидуальными актами), адресованными конкретным лицам. Именно поэтому любое судебное решение обязательно только для лиц, участвующих в деле, а также для тех, от кого зависит их исполнение (ст.7 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации»).
Результаты рассмотрения Президиумом отдельных вопросов судебной практики и содержащихся в информационных письмах не носят обязательного характера и являются неофициальным толкованием законодательства.
Это связано с тем, что рассмотрение вопросов правоприменительной практики на Пленуме позволяет привлечь более широкий круг лиц для обсуждения, а также рассматривать вопросы системно и абстрактно, а не только в рамках заявленных истцами (заявителями) требований и применительно к конкретному субъекту.
Во-вторых, при законодательном закреплении за Президиумом ВАС РФ права давать общеобязательное толкование, не было учтено, что, рассматривая конкретные дела, он мог находиться в рамках заявленных требований, а при принятии общеобязательных решений уже необходимо рассматривать вопрос системно, в частности, с учетом того, как толкование норм права будет соотноситься с конституционным и законодательным регулированием.
Кроме того, в рассмотрении дела, содержащего общеобязательное толкование, должны принимать участие все заинтересованные стороны и на федеральном уровне. Иначе нарушаются принципы единства экономического пространства и разделения властей, закрепленные соответственно в ст.ст. 8 и 10 Конституции РФ, поскольку обязательные правила для государственных органов принимаются без их участия и на основании рассмотрения конкретной ситуации в отдельно взятом регионе.
В-третьих, создана ситуация, что постановления Президиума ВАС РФ по конкретным делам, даже если они носят явно незаконный характер (таких примеров уже предостаточно), невозможно обжаловать. Конечно, есть теоретическая возможность обратиться в Конституционный Суд РФ с заявлением о признании нормы закона неконституционной в смысле, придаваемой ей судебно-арбитражной практикой. Однако обращаться туда по такому поводу в настоящее время бессмысленно, поскольку Конституционный Суд РФ сам и санкционировал подобную практику, подтвердив конституционность закрепленного на уровне постановления Пленума ВАС РФ подхода, что может быть пересмотрен по вновь открывшимся обстоятельствам также судебный акт, оспариваемый заявителем в порядке надзора и основанный на положениях законодательства, практика применения которых после его принятия определена ВАС РФ не только в постановлении Пленума ВАС РФ, но и в постановлении Президиума, в том числе принятого по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора (см. п.1 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 N 1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»). А вопросы толкования норм законов к компетенции Конституционного Суда РФ уже не относятся.[1] В результате можно констатировать, что контроль за решениями Президиума ВАС РФ, полностью отсутствует.
О пределах полномочий судов
Верховенство закона – это один из признаков понятия правового государства, которым провозглашается и Российская Федерация (ч.1 ст.1 Конституции РФ). Принцип верховенства закона действует даже в англо-саксонском праве. Правда, там законы восполняют пробелы в прецедентах, в России же так называемыми прецедентами (на самом деле, как уже отмечалось, речь идет о результатах толкования норм права) пытаются заменить законодательное регулирование.
Именно соблюдение законов позволяет подчинить механизм принятия юридически значимых решений строго определенным правилам, в частности, те же правовые принципы, имеющие огромное значение при судебном толковании, выводятся из системы правовых норм, среди которых основное значение имеют нормы законов. Это, в свою очередь, создает определенность права, предсказуемость правоприменительной практики, стабильность имущественного оборота.
Осуществляя толкование права, суды не вправе изменять заданные законодателем элементы правового регулирования. В частности, сферу действия нормы по территории, во времени, по субъектам, приемы правового регулирования, объект правоотношения, содержание прав и обязанностей и др. Если эти элементы не выражены четко в нормах права, они определяются путем использования определенных приемов толкования (буквального, систематического, логического, исторического и др.)
При обнаружении пробела в частноправовом регулировании суды должны руководствоваться принципами права (начиная с институциональных и заканчивая общеправовыми), в частности, применять аналогию права или закона.
При этом учитываются только нормы (в том числе, в которых, выражаются принципы права), существовавшие на момент возникновения правоотношения.
Также следует отметить, что у результатов толкования норм права не может быть собственного времени действия. Они действуют в том же временном промежутке, что и толкуемая норма.
Феномен прецедента в праве
Пожалуй, нет другого такого слова в юридическом лексиконе, которое претерпевало бы столько мук произнесения и написания. Как его только не обзывают: и «пренцедент», и «прецендент», и «пренцендент». Как его только не пишут: «прицедент», «принцедент» и так же, как произносят. А всё оттого, что хотя слово с большой историей, но для российского юриста как правовое НЛО, не познанное и загадочное.
На самом деле, феномен прецедента в глубоко понимаемом смысле — тема архисложная. А писать о юридическом прецеденте, значит, ступить на зыбкую почву и, возможно, угодить впросак. Но автор рискнёт.
В сегодняшнем материале мы затронем некоторые аспекты значения этого трудно выговариваемого слова.
1. Прецедент: значения и мифы
Прецедент (от лат. praecedens, praecedentis — предшествующий) определяется как поведение в конкретной ситуации, которое рассматривается как образец при аналогичных обстоятельствах. Это общее значение слова, уместное для любого контекста. Юридический прецедент — это судебное или административное решение по конкретному делу, которому придаётся сила нормы права и которым руководствуются при решении схожих дел.
Юристы знают, что речь о прецеденте ведётся, как правило, в дискурсе об источниках права, причём чаще всего феномен прецедента рассматривается в контексте судебной практики. Поэтому в литературе используется устойчивое словосочетание «судебный прецедент».
Именно судебный прецедент считается источником права. Судебный прецедент является основной формой общего права и права справедливости, существующих в англо-саксонском или англо-американском праве.
Большой юридический словарь под редакцией В. Н. Додонова под судебным прецедентом понимает вынесенное судом по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов той же или низшей инстанции при разбирательстве аналогичных дел.
Здесь стоит обратить внимание на то, что прецедентом может стать не всякое решение, а, как правило, решение высших судов. И тут мы встречаемся с главным мифом относительно прецедента: любой суд может создать прецедент. Как мы поняли, не любой. Объясняется это просто — судебная практика была бы крайне беспорядочной, если прецедент создавался бы на уровне судов, чьи решения не являются обязательными для судов нижестоящих инстанций (потому что их нет). Каждый суд первой инстанции создавал бы свои прецеденты и в соответствии с этим отправлял правосудие. Конечно, это абсурд. А когда прецедент создаётся «сверху», система иерархически упорядочивается и есть определённый контроль.
Кроме того, прецедентным становится именно обоснование, подход, взятый судом за основу, а не резолютивная часть решения. Последнее тоже предмет мифологизации.
Ещё один миф — в российском праве нет судебного прецедента — связан с отрицанием по инерции. Это, с одной стороны, имеет идеологические корни: в советской правовой науке прецедент оценивался негативно как чуждый источник права. С другой стороны, как мы знаем, для романо-германской правовой семьи, куда входит и Россия, прецедент, действительно, не характерен. Согласимся, что в строгом смысле судебный прецедент не является источником права в Российской Федерации. Но в условиях конвергенции правовых семей в глобализирующемся мире и тесной интеграции России в мировую экономику понимание судебного прецедента в отечественном праве постепенно трансформируется. Поэтому сегодня прецедент проникает в отечественную правовую систему как полноправная категория, о чём мы скажем далее.
2. Судебный прецедент как источник права
Вот уж где судебный прецедент настоящий источник, так это в англо-американской правовой системе, которая буквально стоит на судебном прецеденте. В США, Великобритании и её бывших колониях судебный прецедент — основной источник или форма права.
Заметим, что в науке существует точка зрения на соотношение понятий «источник» и «форма» применительно к праву, когда эти категории разделяются, из чего следует понимание источников права в материальном и формальном смыслах. Это тема отдельной дискуссии. Поэтому, чтобы не усложнять, мы примем за основу подход тождества, согласно которому источник права в юридическом смысле — это и есть форма выражения, фиксирования права.
Судебный прецедент является формой англо-саксонского права, поскольку имеет силу правовой нормы, силу закона. Он общеобязателен, устанавливает, изменяет и отменяет правовые нормы.
В России, как мы писали выше, у прецедента такой роли нет. В целом, система источников права в Российской Федерации включает правовые акты: законодательные и подзаконные на федеральном, региональном и местном уровнях. Судебные решения, судебные прецеденты официально в отечественную правовую систему в качестве формы (источника) права не включены.
Но важно понимать, что классическое деление правовых систем на англо-американскую, романо-германскую, мусульманскую и так далее, проходит серьёзное испытание временем. Глобализация делает своё дело. Как писал профессор В. В. Невинский, к сожалению, в феврале 2021 года ушедший из жизни, одна из мощнейших современных тенденций развития правовых систем и правовых ценностей — это их универсализация, то есть усиление черт всеобщности, постепенное движение к однородному политико-экономическому миру, в том числе к идентичности правовых систем. Конечно, до полной идентичности ещё очень далеко, но налицо конвергенция правовых систем, их взаимопроникновение. Неспроста одной из трендовых тем в современной юридической компаративистике становится тема смешанных, гибридных и «кочующих» правовых семей.
Прецедент на юридической карте мира, выражаясь языком математики, «блуждающая точка», которую с удивлением обнаруживаешь там, где не ожидаешь встретить.
Согласимся с профессором В. В. Комаровой, что в эпоху глобализации достижения во всех сферах жизни становятся достижениями всего человечества, а правовые инструменты, созданные усилиями одного народа, могут стать источником развития и прогресса других народов.
Судебный прецедент — как раз такой инструмент, которым англо-саксы щедро делятся с романо-германцами.
3. Судебный прецедент в российской правовой системе
Как ни странно, корни «русского судебного прецедента» вырастают из Конституции Российской Федерации. Конечно, эти корни не выпирают из правовой почвы, но вполне просматриваются. Речь о статье 126, которая закрепляет особую роль Верховного Суда Российской Федерации. Суд осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью судов общей юрисдикции и арбитражных судов и даёт разъяснения по вопросам судебной практики.
Что это значит на простом языке? Понимать приведённую норму нужно целиком. Верховный Суд, давая разъяснения по вопросам судебной практики, не просто обращает внимание нижестоящих судов на те или иные аспекты, а в известном смысле обязывает их разрешать дела определённым образом. Разъяснения не порождают новые правовые нормы: как правило, в них предписывается отправлять правосудие в точном соответствии с действующим федеральным законодательством, общепризнанными принципами и нормами международного права. Давать их полномочен только Пленум Верховного Суда «в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации» (статья 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации»), и они обязательны для судов.
Всё бы ничего, ничего, как говорится, прецедентного. Но в июле прошлого года «Российская газета» опубликовала два знаковых постановления Пленума Верховного Суда России, которые несколько меняют парадигму. Речь о Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2020 года № 12 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции» и Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2020 года № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции».
Очень любопытные документы, советуем изучить и выводы о том, есть в России место судебному прецеденту или нет, сделать самостоятельно. На этом месте автор позволит себе небольшую интригу.
В заключении затронем ещё одну сложную тему в контексте прецедента. Тема, достойная диссертаций и бесконечных баталий в среде теоретиков, конституционалистов и сочувствующих. Речь о месте решений Конституционного Суда Российской Федерации в системе источников права. Дискутировать об их природе, месте, роли можно бесконечно, но для финала сегодняшней статьи хочется тезисно.
Во-первых, на наш взгляд, решения Конституционного Суда являются источниками права. И пока поживите с этим, а позже, возможно, автор подготовит отдельный материал на сей счёт, в котором всё-таки раскроет разницу между «источником» и «формой» права и приведёт аргументы выраженной позиции.
Во-вторых, в споре правоведов нам близка «соломонова» позиция, что решения Конституционного Суда Российской Федерации содержат в себе одновременно в той или иной степени качества, присущие таким видам источников права, как правовая доктрина, нормативный правовой акт и — конечно же, судебный прецедент.
Да, одни учёные отрицают прецедентный характер актов Конституционного Суда России, поскольку «подобные дела разрешать никакой другой суд не компетентен» (профессор Б. А. Страшун, тоже, к сожалению, покинувший мир в 2020 году). Но мы примкнём к плеяде тех исследователей, которые приводят следующие доводы: решения Конституционного Суда России распространяются не только на конкретный случай, но и на все схожие случаи; обладают официальным характером; обязательны на всей территории России. Это ли не прецедент?
Как писал председатель Конституционного Суда России В. Д. Зорькин в статье «Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации», «создание прецедентных решений в ходе осуществления конституционного судопроизводства — один из основных механизмов правовой модернизации».
На этой позитивной ноте, пожалуй, и завершим.