Что такое постмодерн в юморе
Постмодернистский анекдот
Анекдот — это мини-новелла, краткое изложение случая, истории, лучше смешной, но можно и просто несущей некое назидание.
Определений, вообще-то, может быть много, как и делений анекдота на жанры.
По мне, самые удачные анекдоты — постмодернистские. Постмодернизм — это ведь не течение, а ситуация. Это вполне себе житейское осмысление проблемы и её представление без пафоса, горечи, радикализма и излишнего сарказма. Вместо этого — ирония, рефлексия, нетрадиционный взгляд, и все это при полной демократичности жанра — без стремления к элитарности, изыскам в семантике, утонченной игре смыслов
Не всякий постмодернистский анекдот — выдумка. У Владимира Паперного в «Культуре два» рассказывается совершенно исторический сюжет:
Пеpед павильоном «Механизация» ВСХВ заканчивали монтаж 25-метpовой железобетонной статуи Сталина. Главного конструктора Алексеева командировали внутрь статуи — на предмет обнаружения бомбы. Алексеев, перед восхождением с погружением во внуренний мир главного товарища страны, захватил с собой небольшую модель этой статуи и установил ее внутри большой.
Идет Штирлиц по лесу, видит — сидит на дереве Бодрийяр. «Штирлиц», — подумал Бодрийяр. «Симулякр», — подумал Штирлиц.
Тот случай, когда автор анекдота известен. Михаил Владимирович Безродный, литературовед, переводчик и вообще большая умница и острослов:
Фольклорная фоpмула «волчья сыть, тpавяной мешок» соединяет пpедставления о лошади как объекте и субъекте — так сказать, едомом и едящем.
Часто постмодернистским анекдотам свойственен интертекст (цитата, коллаж, реминисценция), перемешивание, совмещение миров (калейдоскопичность), времён, персонажей и даже построение неких новых, виртуальных миров, возможных, но взаправду не существующих. Семантика возможных миров такова: у настоящего может быть несколько направлений развития в будущем (модель ветвящегося времени). Всё это, конечно, несколько роднит постмодернистский анекдот с фэнтези, правда, цели и результат — иные.
1912. Атлантика. Роскошный лайнер, шикарная публика. Капитан собирает пассажиров и команду и объявляет:
— Дамы и господа, у меня есть две новости. Как водится, одна очень хорошая, вторая крайне неприятная. С которой же начать?
Посоветовавшись, решают: «Пожалуй, с первой.»
— Дамы и господа, наш корабль получил одиннадцать «Оскаров»…
Апрель, Петербург 1917-го, Финляндский вокзал. Лысый человечек в кепке лезет на броневик. Оттуда он обращается к толпе народа вокруг:
— Товарищи, революция, о ко.
— Леннон! Леннон! Леннон! — перебивая его, ревет толпа.
— Дорогие товарищи! Рево.-пытается он их перекричать…
— Леннон! Леннон! — продолжает бесноваться толпа.
А, и фиг с вами! — сдается оратор и фальцетом заводит: — Yesterda-a-y…
Что такое постмодерн в юморе
Сообщество людей, которые увлекаются аниме-тематикой.
NSFW версия сообщество находится тут → Аниме[18+]
Пикабу в мессенджерах
Активные сообщества
Тенденции
Советское кино через постмодернистские очки
Комплекс Edificio Mirador в Мадриде
Жилой комплекс Mirador является примером постмодернистской архитектуры в Мадриде.
Здание было построено в северной части города в 2005 году.
Комплекс был спроектирован голландской архитектурной студией MVRDV в сотрудничестве с мадридским архитектором Blanca Lleó.
Высота Edificio Mirador составляет 63 метра, на двадцать одном этаже располагается 156 квартир. Главная особенность здания – это большое отверстие по центру, которое находится на высоте почти 37 метров. Здесь расположена общественная терраса, откуда открывается панорамный вид на горный хребет Сьерра-де-Гвадаррама.
Edificio Mirador состоит из девяти независимых блоков разного цвета и фактуры. Каждый из них имеет свою планировку, поэтому предлагается как минимум девять различных типов квартир.
Комплекс находится в районе Пау-де-Санчинарро, для которого характерны здания высотой от шести до восьми этажей. Таким образом, Edificio Mirador характеризует район, объединяя его типичные элементы в один комплекс.
Wokeism: идеология (статья о философской основе вокизма) + определение терминов woke и SJW
Вступление и определение терминов (от тс)
Те, кто следит за западной политикой и некоторыми тенденциями оттуда, уже хотя бы раз встречали термин «woke». Сегодня он используется всё чаще уже и в наших интернетах.
Woke переводится с английского как «пробуждённый», «проснувшийся». Пришел он из афроамериканского сленга, где использовался еще во второй половине прошлого века. В значении вроде «проснуться и не мириться с дискриминацией».
Иначе говоря, он стал описательным термином для всего этого движа за социальную справедливость, которую мы наблюдаем в политике, бизнесе, культуре и даже в науке. Феминизм, гендерная идеология, разнообразие, радикальный антирасизм и прочее.
У нас его пока не переводят, а пишут просто «воук«.
Особо «воукнутых» неравнодушных граждан клеймят social justice warriors или SJW. Что в переводе значит «борцы за социальную справедливость», а коротко у нас их называют СЖВ (правильно произносить SJW надо как эс джей даблъю, но это сложна, так что. ).
Забавно, кстати, что изначально сжв имело положительную коннотацию. Борцы сами себя так называли. Изменение произошло после того, как слово стало ассоциироваться с крайней неадекватностью. Как идеологической, так и в плане поведения. Аналогичная история происходит сейчас и с воук.
Кстати, противники всех этих тенденций иногда называют себя анти-сжв. Но чаще всего unwoke (непробужденные).
Сами же сжв и другие проснувшиеся называют себя просто «прогрессистами». Так же их называют буквально все крупные и «авторитетные» издания, а также западные институции и образовательная система.
Аналогично и с их идеологией. Свои неомарсксистские воззрения они называют просто прогрессизмом. Более того, даже отрицают, что это идеология.
Это, кстати, интересная вещь. Когда идеологию просто не считают таковой. Определенное мировоззрение выставляют просто нормой (стандартом). Вот уж их идеологи мыслили в верном направлении: воистину слова творят нашу реальность!
Тем не менее, противники называют её: сжв-идеология, воук-идеология, иногда воук-культура, а также регрессивное левачество и вокизм (wokeism). Всё это, конечно же, пейоративы.
У нас продвижение «социально справедливой» повестки обычно называют просто «повесточка«.
Подо всем этим движем есть очень четкая философская база.
В наших интернетах не так много инфы. Однако есть эта небольшая статья, которая коротко это всё описывает. В том числе со ссылками на литературу.
Материал уже публиковался на пикабу, но под другим заголовком и с другими тегами. Однако, нет ничего лучше, чем повтор хорошего материала.
Идеология wokeism’а или социальной справедливости (СС) еще ждет своего исследователя. Попытаюсь дальше вкратце перечислить основные корни и положения этого интеллектуально-философского активистского течения.
Ее представитель Макс Хоркхаймер в 1934 сформулировал основные положения того, что сейчас в западных вузах преподают как критическую теорию. Общественные науки должны четко понимать конечную точку общественного развития (коммунизм), искать и находить недостатки общества, под которыми понимаются расхождения между текущей ситуацией в обществе и конечной точкой, а также организовывать деятельность по социальному активизму.
8. Вот мы и подошли к текущим событиям. Идеология wokeism’а или социальной справедливости в настоящее время считает, что:
— общество находится в постоянном конфликте за власть, ресурсы и возможности между белыми мужчинами-угнетателями и маргинализированными группами;
— весь дискурс создан и поддерживается белыми гетеросексуальными мужчинами с целью угнетения маргинализированных групп, даже и особенно если белые мужчины это не осознают или отрицают;
— традиционные инструменты белого человека, такие как научный метод или либерально демократическое государство являются инструментами угнетения, не подходят для маргинализированных групп и должны быть деконструированы;
— наиболее полным знанием о реальности обладают наиболее угнетенные представители меньшинств, особенно нескольких сразу;
— если представитель угнетенного меньшинства (к примеру, чернокожий) не считает необходимым деконструкцию институтов, он больше не Black так как инериоризировал whiteness и отказался по факту от своей идентичности;
— цель переустройства общества определяется как equity, diversity и inclusion.
В дополнение к описанным мною основным положениям идеологии, я забыл добавить главное: что это, в представлении носителей, за система, которую надлежит деконструировать? Называется она фаллологоцентрическая гетеронормативная патриархия или whiteness (в отличие от Blackness, обязательно с маленькой буквы).
Diversity – цель и процесс достижения такой композиции населения страны или сотрудников организации, в результате которой представлен весь ассортимент реального опыта, т.е. опыта угнетения и всевозможных пересечений разных аспектов такового. Начинается с требования нанять/пустить одного трансгендера, женщину или представителя BAME, а заканчивается требованием полного паритета (см. equity).
Если у вас остались вопросы и вы живете и работаете в США, Великобритании, Австралии или Новой Зеландии, можете спросить члена Diversity and Inclusion Committee, который несомненно присутствует в вашей организации, будь она государственная или частная.
1. James Lindsay – Cynical Theories
2. Herbert Marcuse – One-Dimensional Man: Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society
3. Herbert Marcuse – A Critique of Pure Tolerance (1965), Essay «Repressive Tolerance»
4. Kimberlé Williams Crenshaw – Mapping the Margins: Intersectionality, Identity Politics, and Violence Against Women of Color
5. Peggy McIntosh – White Privilege: Unpacking the Invisible Knapsack
6. Robin DiAngelo – White Fragility
7. Ibram X. Kendi – How to Be an Antiracist
Изначально опубликовано в комментах в жж, а позже собрано там же в статью.
В чём суть эпохи постмодерна, и что нас ждёт дальше
Что такое постмодерн
Итак, для начала нужно понять, что вообще из себя представляет постмодерн. Пожалуй, начнём с того, что эта эпоха до сих пор продолжается, и сколько ещё тебе предстоит жить в ней, неизвестно. Возможно, твои будущие правнуки тоже родятся при постмодерне, как их прадед и как прадед прадеда. Ведь постмодерн — настолько живучая системная модель общества, что существует уже более ста лет.
Весь прошлый век пронёсся под знамёнами приставки «пост-». Если вспомнить основные социокультурные события не только нашей страны, но и всего мира, то выяснится, что всё, чем занимались люди двадцатого столетия, — это стирание различных границ. Это и повсеместная эмансипация женщин, борьба за равноправие которых уже достигла своего пика в наше время. И открытая пропаганда гомосексуализма и других ЛГБТ-плюшек. И стирание гендерных принадлежностей, когда операция по смене пола могла решить многое, а искусство постмодерна работало по правилу «чем непонятнее, тем лучше».
То есть время постмодерна — это тотальное право на самоопределение (даже если оно противоречит природе), следовательно, пик нигилизма, анархии, вседозволенности, которую люди почему-то приравняли к свободе, хоть это не одно и то же. А один из постулатов Ницше «Бог умер» стал главным девизом этой эпохи.
Откуда взялся постмодерн, и кто его придумал
По сути, ничего придумывать не пришлось. Эпоха постмодерна — это естественный ход вещей, как авторитетно заявляют философы. И чтобы понять, как он образовался, необходимо сделать небольшой экскурс в то, что было до него.
Далее наступило время модерна, которое продлилось почти до конца 19 века. Отношения человека и Бога постепенно портились, ништяков у людей стало больше, и, когда никто не знал, куда бы направить массу полезной энергии, пришли нигилисты во главе с упомянутым Ницще и указали верную дорогу к постмодерну. После них пришли декаденты, которые хоть немного и в другом русле, но продолжили славное дело предков, окончательно возведя на трон небесный самих себя, и немножечко пустили мир колбаской под горку. Как ни печально, но это было неизбежно.
Что будет после постмодерна
Как отмечает ряд философов, суть всего существования человечества заключалась в этом переходе от премодерна к постмодерну. И они заявляют, что после ничего не будет. Постмодерн — это вечный упадок. И всё закончится тогда, когда падать уже будет некуда. И всё движение планеты Земля (а точнее, её развитие) не что иное, как закономерные взлёты и падения. То есть если сводить к общему главную мысль всего земного существования, то её довольно точно отразили в песне, которая появилась в середине 80-х: «Мы все живём для того, чтобы завтра сдохнуть». И — чёрт! — так весело пели эти строчки, что в этой правде сомневаться не приходится.
Обидно, конечно, осознавать, что всё закончится так глупо, пошло и бездарно. Но всё-таки надежда, хоть и слабая, есть. Не так давно, как говорят некоторые философы, начался переход в новую эру метамодерна или постпостмодерна. Настоящее время — это слияние всех трёх предшествующих культур в попытке объяснить всё, что наворотили до сегодняшнего дня. А если не получится, то хотя бы с этим смириться. Смириться с тем, что весь мир стал одним большим целым. И наш шарик продолжает лететь. Лететь чёрт знает куда.
Что такое постмодернизм: кратко и понятно
Автор: Guru · 20.03.2018
Постмодернизм – явление в искусстве, которое появилось на Западе в 70-е годы ХХ века, а в России распространилось в 90-е годы. Оно противопоставляется и классическому реализму, и модернизму, точнее сказать, поглощает эти направления и выдает насмешку над ними, нарушая их целостность. Получается вездесущая эклектика, к которой не могут привыкнуть многие люди. Слово «постмодернизм» для многих – что-то скандальное, непристойное, но так ли это на самом деле?
Развитие постмодернизма
Истоки постмодернизма — это сам закономерный исторический процесс. Конец XX века характеризуется стремительным развитием науки и техники, из-за этого многие истины, казавшиеся незыблемыми, становятся предрассудками старших поколений. Переживают кризис религия и традиционная мораль, все каноны и устои требуют пересмотра. Однако они не огульно отрицаются, как в эпоху модернизма, а переосмысливаются и находят свое воплощение в новых формах и смыслах. Это связано еще и с тем, что человек получил почти неограниченный доступ к всевозможной информации. Теперь, умудренный опытом и отягощённый знанием, он стар с рождения. Все то, что предки воспринимали серьезно, он видит в свете иронии. Это своеобразная защита от той информации, которую раньше умело маскировали и недоговаривали СМИ. Постмодернистский человек видит и знает больше, чем его предки, поэтому он склонен скептически относиться ко всему, что его окружает. Отсюда и основная тенденция постмодернизма – все сводить к смеху, ничего не принимать всерьез.
Отношение к природе и обществу к концу 20 века тоже меняется: человек чувствовал себя практически всемогущим в природе, но при этом он — винтик во всей общественной системе, один из миллионов. Однако революции, войны, стихийные катаклизмы показали людям, что не все так однозначно. Стихии берут верх над беспомощными землянами, а государство можно и обойти, используя потайные закоулки всемирной сети. Нет больше необходимости в постоянной работе, можно путешествовать и развивать свое дело одновременно. Однако не все могут переключиться на новый лад, а потому возник кризис мировоззрения. Люди больше не ведутся на старые трюки властей и рекламных слоганов, но им нечего противопоставить этому затхлому миру. Так, период модерна закончился и начался новый – постмодерн, где несочетаемое мирно соседствует друг с другом в эклектичной пляске на могиле прошлого. Таков облик постмодернизма в истории.
Родина постмодернизма — США, именно там развивались поп-арт, битники и другие постмодернистские течения. Исходное начало в статье Л. Фиднера «Пересекайте границы – засыпайте рвы», где автор призывает к сближению элитарной и массовой культуры.
Основные принципы
Анализ постмодернизма стоит начать с основных принципов, которые определяют его развитие. Вот они в максимально сокращенном варианте:
Понятие и идея
Постмодернизм – социально-психологическая реакция на отсутствие положительного результата от прогресса. Цивилизация, развиваясь, в то же время разрушает сама себя. В этом и заключается его концепция.
Основная идея постмодернизма — совмещение и смешение различных культур, стилей и направлений. Если модернизм рассчитан на элиту, то постмодернизм, характеризуясь игровым началом, делает свои произведения универсальными: массовый читатель увидит занимательную, иногда скандальную и странную историю, а элитарный – философское содержание.
Г. Кюнг предлагает использовать этот термин во «всемирно-историческом плане», не ограничиваясь только сферой искусства. Постмодернизм руководствуется концепцией хаоса и распада. Жизнь – замкнутый круг, люди действуют по шаблону, живут по инерции, они безвольны.
Философия
Современная философия утверждает конечность всех представлений человека об окружающем мире (технике, науке, культуре и т.д.). Все повторяется, а не развивается, поэтому современная цивилизация обязательно разрушится, прогресс не несет ничего положительного. Вот основные философские течения, питающие нашу эпоху:
Человек постмодернизма сосредоточен на своем теле (принцип телоцентризма), все интересы и потребности сошлись в нем, поэтому проводятся эксперименты. Человек — не субъект деятельности и познания, не является центром Вселенной, потому что все в ней стремится к хаосу. Люди не имеют доступа к реальности, значит, не могут постигнуть истину.
Основные черты
Полный список признаков данного явления вы найдете здесь.
Для постмодернизма характерны:
Стиль и эстетика
Стиль и эстетика постмодернизма – это, прежде всего, деканонизация всего, ироничная переоценка ценностей. Жанры меняются, господствует коммерческое искусство, которое является бизнесом. В диком беспорядке жизни помогает выжить смех, поэтому еще одна особенность – карнавализация.
Характерен также пастиш, то есть фрагментарность, противоречивость повествования, это ведет к коммуникативной затрудненности. Авторы не следуют действительности, а симулируют правдоподобность. Постмодернистам свойственна игра с текстом, языком, вечными образами и сюжетами. Авторская позиция нечеткая, он самоустраняется.
Язык для постмодернистов – система, мешающая коммуникации, у каждого человека свой собственный язык, поэтому люди не способны понять друг друга до конца. Поэтому в текстах мало идейного смысла, авторы ориентируются на множественность интерпретаций. Реальность создается с помощью языка, значит, с его помощью можно управлять человечеством.
Течения и направления
Здесь приведены самые известные образчики постмодернизма.
Темы и проблемы
Наиболее общая тема постмодернизма – поиск нового смысла, новой целостности, ориентиров, а также абсурдность и сумасшествие мира, конечность всех устоев, поиск новых идеалов.
Постмодернисты ставят проблемы:
Основные приемы
Постмодернизм как явление
В литературе
Литературный постмодернизм – это не объединения, школы, течения, это группы текстов. Определяющие черты в литературе – ирония и «черный» юмор, интертекстуальность, приемы коллажа и пастиша, метафикция (письмо о процессе письма), нелинейный сюжет и игра со временем, склонность к технокультуре и гиперреальности. Представители и примеры:
В философии
В архитектуре
Архитектурный постмодернизм вызван исчерпанностью модернистских идей и социальным заказом. В городской среде отдается предпочтение симметричной застройке с учетом особенностей окружающей среды. Особенности: подражание историческим образцам, смешение стилей, упрощение классических форм. Представители и примеры:
В живописи
В картинах постмодернистов главенствовала основная идея: между копией и оригиналом нет особой разницы. Поэтому авторы переосмысливали свои и чужие картины, создавая новые на их основе. Представители и примеры:
В кино
Постмодернизм в кино переосмысляет роль языка, создается эффект достоверности, сочетание формального повествования и философского наполнения, приемы стилизации и ироничных ссылок на предыдущие источники. Представители и примеры:
В музыке
Музыкальный постмодернизм характеризуется сочетанием стилей и жанров, самокопанием и ироничностью, стремлением стирать границы между элитарным и массовым искусством, главенствует настроение конца культуры. Появляется электронная музыка, приемы которой стимулировали развитие хип-хопа, пост-рока и других жанров. В академической музыке главенствуют минимализм, прием коллажа, сближение с популярной музыкой.
Научно-
образовательный
портал IQ
«Я не устал от постмодернизма»
У философа Александра Павлова вышла новая книга. Она называется «Постпостмодернизм: как социальная и культурная теории объясняют наше время». Удивленная количеством приставок в титуле, редакция IQ.HSE расспросила автора о том, откуда они взялись, что случилось с обыкновенным постмодернизмом, почему он стал ругательством в России, а также о новых концепциях, которые пытаются описывать сегодняшнюю реальность.
— Почему появилась вторая приставка «пост-»? Что случилось с обычным постмодерном? Закончился?
— Когда мы говорим просто «постмодерн», то мы должны понимать, что это очень условное понятие, содержание которого отличается в зависимости от того, на какого автора мы опираемся, используя слово. Термин «постмодерн» теоретизировали разные философы: Лиотар, Хабермас, Джеймисон, Харви, Линда Хатчеон, Андерсон — и так далее, и у всех было свое видение постмодерна. Нет такой вещи, как «постмодерн». Есть постмодерн чей-то, это очень важно. Проблема в том, что у нас, как правило, многие понимают «постмодерн» в лиотаровском духе. Это не очень правильно.
Как бы то ни было, в какой-то момент все, кто теоретизировали постмодерн, устали от слова и отказались от него или тихо (или же официально) слились. Но культура-то никуда не ушла, и ее надо было каким-то образом описывать. И тогда все стали говорить, что, видимо, после постмодерна есть что-то еще.
Линда Хатчеон в 2002 году, когда вышло переиздание ее книги «Политика постмодерна», добавила в новую версию эпилог, в котором бросила вызов новым поколениям исследователей: теперь каждый, кто того хотел, был волен придумать свой вариант альтернативы постмодерну. За неимением лучшего понятия Хатчеон назвала это условно «постпостмодернизм». Вот откуда взялся второй «пост-» — это то, что следует после постмодерна. Хотя отмечу, то термин «постпостмодерн» использовали уже в 1990-х, в том числе и в России.
Линда Хатчеон о постмодернизме
Постпостмодернизм сегодня — это зонтичный термин, объединяющий некоторое количество концепций, совсем неуспешных или немного успешных, которые пытаются стать альтернативами постмодернизму. То есть, это язык описания эпохи/культуры/общества, состоящий из многих теорий.
Но есть нюанс: в 2012-м американский культуролог Джеффри Нилон написал книжку «Пост-постмодернизм или Культурная логика своевременного капитализма». Когда я рассуждаю о «постпостмодернизме», то имею в виду, что это зонтичный термин, и всякий раз, когда речь идет о частной концепции Нилона, которая естественно у́же, то оговариваю это, а само слово пишу так: пост-постмодернизм.
Так что давайте зафиксируем четко, что постмодернизм — это не реальность и не некая объективно данная нам онтология, но огромное количество конфликтующих интерпретаций современной культуры и общества. Это то, что можно было бы охарактеризовать лиотаровским термином «распря». Постпостмодернизм — тем более не реальность. Это тоже некие описания, которые пытаются упразднить постмодернизм, с одной стороны, а с другой — найти новые слова или тенденции в современной культуре и обществе, культуре в широком смысле.
— То есть состояние постпостмодернизма описать нельзя?
— Почему? Можно. Но и одновременно нельзя. Вот почему можно: моя книга условно про «эпистемологию» и, если хотите, про методологию, я работаю с семейством концепций. Но если бы книга была «онтологической», тогда бы я работал не с концепциями, а с культурой, а концепции использовал бы для описания культуры, поиска аргументации и т.д., либо же оспаривал. Я бы точно так же, как авторы концепций постпостмодернизма, работал бы с культурой и обществом, и говорил бы: вот, что изменилось, вот почему это постпостмодернизм.
Другое дело, что я не уверен, что состояние постпостмодернизма существует. Потому что может прийти какой-нибудь автор, как например Нилон, и сказать, что пост-постмодернизм всего лишь усиливает логику постмодернизма и не представляет собой нечто кардинально новое. В общем вопрос в том, согласны ли вы с тем, что эпоха изменилась и перестала быть «постмодернистской», или нет.
И мой главный тезис — здесь интервью можно заканчивать — заключается в том, что наша реальность такова, что она, видимо, лучше всего до сих пор описывается в терминах постмодернизма, даже несмотря на то, что мы от него устали.
А многочисленные постпост-концепции на самом деле не всегда выдерживают критику. Какие-то из них совсем уязвимы, многие авторы уже забыли про свои идеи. Даже не отказались даже, а просто забыли. Довольно часто это слабые альтернативные описания постмодернизма. Они либо совсем не работают, либо работают, но тогда далеко отходят от культуры, как, например, постгуманизм.
— Получается, что вы разобрали ряд теорий, и делаете вывод, что они не очень?
— Да. Представьте себе: все ключевые тексты о постмодерне написаны давно. То, что выходило и продолжает выходить, это последствия успеха постмодернизма в 1990-е. Однако после эпилога Хатчеон в 2002 году ничего в теории уже не было — даже Ихаб Хассан в 2003 году не очень удачно вернулся к «теоретизированию». Так мне стало интересно — а что дальше? Я обнаружил, что есть некоторое количество концепций, которые «как бы» упраздняют постмодерн. Я же не мог просто сказать, что все они плохо работают. После того, как я исследовал вопрос, то сделал вывод, что некоторые работают хоть как-то — включая модный у нас метамодернизм — а некоторые не работают вовсе. В книге я стараюсь доказать это.
Так что вернемся к выводу: есть концепции постпостмодернизма, но они не могут превзойти постмодернизм в понимании Хассана, Джеймисона, Баумана, Хатчеон и так далее. Это те карлики, которые пытались залезть на плечи гиганта, но, не удержавшись, свалились. Остался только гигант.
— И кто из карликов преуспел больше всех?
— Зависит от того, по каким основаниям мы судим. Если по востребованности в обществе и через рекламу в медиа, то это упомянутый метамодернизм. По крайней мере, в России это очень популярная концепция, да и за ее пределами тоже.
Если говорить о теоретической изощренности, которая пока, правда, не находит отклика среди читателей, то это перформатизм Рауля Эшельмана. Он упорно с 2000 года отстаивает, что постмодернизм закончился и начался перформатизм, хотя это больше неоформалистская интерпретация произведений искусства, нежели полноценное описание эпохи.
Если вы уравниваете культуру и альтернативу культуре — природу и все нечеловеческое, то это постгуманизм. Но с постгуманизмом тоже есть проблемы. Он преуспел в том, чтобы отвергнуть постмодернизм, и в самом деле выходит на совершенно новые рубежи: «постгуманистам» не нужно писать про фильмы, книги и так далее. Не нужно про капитализм — если это не «капиталоцен», некоторые пропоненты которого, кстати, настаивают, что культура важна. Не нужно, потому что постгуманизм работает с экологией, Землей, антропоценом и так далее. Но проблемы начинаются тогда, когда огромное число авторов пытается описать нечеловеческое через феномены популярной культуры. И оказывается, что постгуманизм — или «новые материализмы» — запирает себя в ловушку культуры, от которой громогласно отказывается.
Фрагмент книги Ника Срничека
Посткапитализм тоже сейчас в числе интеллектуальных трендов. Но и он не преодолевает постмодерн. В том смысле, что он не провозглашает это открыто, но, как я показал, отказывается от него тайно. Ник Срничек и Алекс Уильямс цитируют в своей книжке «Изобретая будущее. Посткапитализм и мир без труда» какие угодно работы Фредерика Джеймисона — на мой взгляд, одного из главных референтов анализа теорий постмодернизма, — постоянно к нему обращаются, но делают вид, что его главная работа «Постмодернизм, или культурная логика капитализма», не существовала. А постмодернизм понимают в лиотаровском ключе. Что довольно легко оспаривается.
— То есть у вас не было плана сломать постмодернизм и установить постпостмодернизм.
— Это очень амбициозная задача, мотивы которой еще надо определить. И, как оказалось, если быть честным самим с собой, невыполнимая. Лично я не очень сильно устал от постмодернизма. Если хотя бы бегло познакомиться с концепциями постмодернизма, то можно увидеть, что в них нет ничего страшного. Просто в России есть некая негативная установка на то, что постмодернизм это плохо, но правда в том, что в нем нет ничего плохого.
— У нас слово «постмодернизм» регулярно используется в качестве ругательства. Почему так? За что? При том что Пелевина все вроде бы читают и любят.
— Мы легко можем выяснить многое из того, что вы спрашиваете. Это история гуманитарного знания. Как все было. В 1990-е годы стало можно заниматься много чем. Стали известны новые имена, были переведены важные источники и т.д. В том числе некоторые начали активно изучать французский постструктурализм. Французские авторы на какое-то время стали очень популярными: Фуко, Деррида, Бодрийяр, Лиотар и так далее. Некоторые даже стали подстраивать свой язык под них. И почему-то все это начинает ассоциироваться с постмодернизмом. Возможно потому, что во второй половине вышел перевод «Состояния постмодерна» Лиотара. Это была одна из немногих книг, посвященных постмодерну непосредственно, и в массовом сознании возникла некорректная корреляция. Кроме того, вероятно, установка, что постструктурализм — это постмодернизм, пришла из США, где использовали французских авторов для описания постмодерна.
Между тем, ни один из этих авторов себя не ассоциировал с постмодерном, а когда у них про это спрашивали, они отрицали эту связь и, кстати, были невысокого мнения о постмодерне, что бы под ним ни подразумевалось. Лиотар в данном случае некоторое исключение, он — всего лишь аналитик ситуации. Один из спорных вопросов — можем ли мы приписывать к постмодерну французский постструктурализм или нет. Кто-то говорит да, кто-то говорит — нет. Моя позиция — да, но в том смысле, что он оказал влияние, сами же Бодрийяр, Фуко и прочие не были постмодернистами.
В общем, вся новая непонятная философия, которую было якобы тяжело понять, начинает называться постмодерном. То есть все неясное и все новое, или даже то, что кто-то не любил, сваливалось в кучу с надписью «постмодерн».
— И что дальше?
— Дальше вот что. В 2001 выходит перевод книги Алена Сокала и Жана Брикмона «Интеллектуальные уловки». Авторы называют постмодернистами всех — даже Лакана и так далее. Этот источник лишь закрепил мнение, что, с одной стороны, постмодернизм это Франция, а с другой — что все это полная чушь. Эта книга, среди прочего, закрепила все интуиции, которые были получены в 1990-е годы, и определила отношение к постмодерну на следующие десятилетия.
Для преподавателей философии, которые привыкли к истмату, диамату, к тому, что они читали, было тяжело привыкнуть к новому. Некоторые, например, занимаются феноменологией. Представьте, что кому-то из тех, кто занимался Бердяевым и Франком, нужно было читать Бодрийяра?
Состоявшемуся в одной сфере специалисту тяжело — да и нужно ли вообще? — поспеть за интеллектуальной модой, которая с течением времени все более преходяща. Другое дело, что эти специалисты отвергают незнакомое как бессмысленное. А Сокал и Брикмон — это был прекрасный аргумент для того, чтобы это закрепить.
— И их не смущало то, что Сокал — вообще математик?
— Если у вас есть устоявшаяся точка зрения на что-то, и вы находите аргумент в ее пользу, зачем вам развенчивать этот аргумент? Но правда в том, что если вы возьмете эту книжку, то там цитаты вырваны из контекста. Но даже вне контекста многие из цитат вполне адекватны.
— Цель вашего обзора, получается — просвещение?
— Довольно обидно звучит словосочетание «ваш обзор». Для начала попробуйте сделать такой обзор.
Кроме того, это не обзор, а исследование. К этой теме никто не обращался: были только очень поверхностные и немногочисленные попытки описать это все, например, в статье на 12 тысяч знаков — вот, есть такие-то концепции, далее они просто перечислялись, но не все и без какого-либо систематизирования. Но собранные все вместе, систематизированные и проанализированные — такого не было. Я не просто сгруппировал все варианты постпостмодернизма, но придал материалу нарративность, выстроив все концепции хронологически: показал, когда они появлялись, и реально описал контекст их возникновения.
Как писали в предисловии к «Критике политической экономии» Маркс и Энгельс, «наша главная цель — уяснение дела самим себе — была достигнута», а далее они предоставили рукопись «грызущей критике мышей». Я руководствовался тем же.
— Я, конечно, ожидал стандартного «это — инструмент для того, чтобы. »
— Пожалуйста! Вы можете использовать эту книгу как угодно: для дальнейших исследований постмодерна и его вариантов, вы можете ее использовать как подставку под холодильник, для своего имиджа интеллектуала — класть ее на стол в кафе, чтобы на вас смотрела проходящая мимо девушка или молодой человек. Хотя в нынешней ситуации лучше сфотографировать ее для инстаграма. Ее можно поставить на полку рядом с книгой Джеймисона «Постмодернизм. », они одинакового формата и вместе смотрятся очень красиво.
В целом, я понятия не имею, как этой книгой воспользуется тот, к кому она попадет в руки. Она работает во всех перечисленных случаях, и я думаю, что есть какое-то количество вариантов ее использования, которые мне неизвестны.
Если кто-то прочитает и ему понравится — я буду рад. Я не убежден, что это будет национальный бестселлер. Напротив, я убежден, что она таковым не будет. Не потому, что книга плохая, а потому что массовому читателю она не нужна.
— Можно ли попытки ругаться на постмодернизм отнести к числу постпостмодернистских стратегий?
— Постмодернизм должен сопровождаться критикой. Более того, как говорит Линда Хатчеон, одна из ключевых характеристик постмодернизма — это его самоотрицание. В этом его особенность, он произносит один тезис и тут же его упраздняет другим или упраздняет в принципе. Любая критика, которая направлена на постмодернизм, лишь придает ему энергии. Это первое.
Второе: постпостмодернистские стратегии — это не критика постмодернизма, направленная на его изобличение, это попытка объяснить, почему постмодернизма (как онтологии) больше нет (или что он слаб и маргинален). Почти все, кто предлагают альтернативы постмодернизму, не критикуют постмодерн. Они говорят: его больше нет, есть что-то новое, и сейчас мы объясним это новое своими словами. Одно дело, когда вы ругаете и изобличаете актуального, живого и самого сильного вашего врага. Другое дело, когда вы говорите — враг давно повержен. Критика постмодернизма не является постпостмодернистской стратегией.
— Хорошо, а новая искренность — может считаться постпост-отпрыском постмодернизма?
— Зависит от того, что вы имеете в виду.
— Ну как, это же Уоллес, мы теперь будем серьезные, и будем искренне говорить правду.
— Все не так. Мы постоянно используем какие-то термины, понятия не имея, что они обозначают: «постправда», «новая искренность», «постирония», что там еще. Если мы обратимся к тому, что написано в академических журналах и книгах, как эти термины осмысляются там, то увидим, что на самом деле это совсем не то, что мы понимаем под этим. Можно это соотносить с постмодерном, можно не соотносить — как хотите. В смысле имеются точки пересечения между постиронией и постмодерном или постправдой и постмодерном, но постирония и постправда необязательно должны быть связаны с постмодерном.
В книге «Метамодернизм: историчность, аффект и глубина после постмодернизма» есть статья «Четыре лика постиронии», ее автор, Ли Константину, приходит к тому, что ранее ключевой установкой популярной культуры была ирония, но после 11 сентября трудно было смеяться, и люди стали говорить искренне. Но это быстро забыли, и ирония снова вернулась.
Уоллес же, устав от иронии на американском телевидении, сказал об этом еще в начале 90-х. Он уже видел, что ирония ради иронии не предлагает ничего кроме смеха, что в такой атмосфере трудно сделать что-то, и поэтому ему очень хотелось быть искренним, даже исповедальным. Я даже не уверен, что мы должны обращаться к Уоллесу, потому что он нужен для легитимации, чтобы поведать о «корнях» новой искренности. Но очень может быть, что эти корни могут быть где-то еще. То есть, я не против гения Уоллеса, но против того, чтобы он становился инструментом какой-нибудь философской идеологии типа метамодернизма.
Правда в том, что новая искренность — это то, что на самом деле является проявлением постмодерна. Многие используют ее иронически: шлепают картинку и говорят, что это очень искренность. Или же говорят, что «это не рот в дерьме, это — постирония».
Кроме того, неироническое отношение к тому или иному вопросу никогда не пропадало. Вы можете найти совсем неиронические статьи про рак десятилетней давности. То есть засилье иронии это некий медийный конструкт, который не имеет под собой основания.
Грубо говоря, новая искренность как медийный конструкт предлагает некую идеологию, с которой мы либо соглашаемся, либо не соглашаемся.
Но в целом, если у вас есть твиттер, то вы там шутите. Или ноете. Твиттер сегодня существует для шуток. А если шутят, значит все еще есть ирония. И шутят в том числе над новой искренностью. Она всегда была, всегда будет. И если есть усталость от иронии, то ее не обязательно описывать на то, что теперь мы все живем в ситуации новой искренности.
Это не вопрос ни о чем, а ответ ни о чем.
— В ответ пожал плечами?
— Вы можете говорить «постмодерн есть» или «постмодерна нет», но почти всегда у нас одна и та же ситуация. Давайте сформулируем так: новая искренность отображается в продуктах культуры. Есть сериалы, которые описываются как якобы постмодернистские: «Гриффины». «Гриффины» «смеются над», это якобы «отстраняющийся» от зрителя сериал, в котором невозможно искреннее высказывание. Есть сериалы «Парки и зоны отдыха» или первый сезон «Сообщества», они якобы «смеются с». Первый — холодный, вторые — теплые. Они пропагандируют дружбу, любовь, приглашают зрителей испытывать некоторые настоящие эмоции — это не про циничный взгляд и жесткие шутки.
И если все это так, то нужно проводить замеры: сколько выходит сериалов теплых, а сколько холодных. Но правда в том, что все еще очень много холодных сериалов, которые продолжают соответствовать описаниям постмодернизма.
— Ну да, «Рик и Морти».
— Да, с одной стороны. С другой стороны, «Конь БоДжек». Нужно посчитать, что перевешивает. Те же метамодернисты говорят, что постмодернизм не мертв, он просто стал маргинален. Но маргинально все то, что пытается занимать место постмодерна, а постмодерн все еще на месте. Если постмодерн — это популярная культура, то популярная культура сильна, как никогда. Возможно, как я сказал, не все в популярной культуре подпадает под определение «постмодерн», но очень многое. И правда также в том, что даже в «Гриффинах» вы можете не только жестко шутить, но и делать высказывание.
— То есть все продолжается: мы родились и выросли при постмодерне, и никуда от этого не деться. Хотя, казалось бы, что жизнь, отраженная в языке, на котором мы с вами общаемся, вроде бы меняется стремительно, а на самом деле.
— Не меняется? Это вы так говорите, что не меняется. Но вы подменяете онтологию и эпистемологию.
В своей книге про теории информационного общества социолог Фрэнк Уэбстер говорит, что информационного общества не существует, а все теории постинформационного общества неадекватны. Что подавляющее большинство людей просто живут. То или иное описание культурной реальности не очень сильно влияет на жизнь обычных людей.
Очевидно, что человеку важнее, есть ли гречка в магазине, чем эпохальные размышления о культуре. Человек родился, выучился, устроился работать, завел семью, вышел на пенсию, умер, вот и все. Он ходит в магазин, ездит отдыхать, гуляет с собакой. Некоторые могут беспокоиться о смысле жизни: ради чего они живут? Ради бога? Детей? Науки? Любимой работы или родины? Это все вопросы смысла жизни, а не окружающей нас культурной реальности.
Редко когда человек, закончив рабочий день, вздыхает и сожалеет, что ему пришлось жить при постмодернизме.
Не всем интересно понять, живут ли они при альтермодернизме, автомодернизме, перформатизме или постпостмодернизме. Большинству все равно, как вы описываете мир и время, в котором мы живем, в категориях культуры — постмодерн, гипермодерн, метамодерн, трансмодерн, диджимодерн.
Но есть те, кто пытаются описать реальность, в которой мы живем. Если мы жили при СССР и при социализме, то сегодня мы живем в какой-то другой стране, в которой вроде бы капитализм. А какой это капитализм? Тут мы сталкиваемся с тем, что есть огромное количество вариантов капитализма — платформенный, надзорный, когнитивный, посткапитализм, цифровой капитализм, и так далее. Все эти концепции разные. Это может быть неинтересная, неудачная концепция, а может быть удачная или просто интересная. А то, что вы предложили эту концепцию, не означает, что она прекрасно соответствует окружающим реалиям. Она может соответствовать, но может и не соответствовать. То же самое с постпостмодернизмом.
Мы не живем сейчас в постпостмодернизме, мы живем в некоторой культурной, политической и экономической ситуации, которая, видимо, за неимением лучшего, может быть описана как постмодернистская или капиталистическая. Если вы мне предложите убедительную аргументацию, что мы живем при социализме или когнтивином коммунизме, и эта теория докажет, что в постмодернизме, как в эвристическом понятии, нет никакой необходимости, я буду только рад. Тогда вычеркнем постмодернизм из нашей жизни. Но пока что не вычеркнули.
IQ