Что такое паша банкир
Беглый смоленский банкир Павел Шитов рассказал о бизнесе на Украине
Экс-совладелец «Смоленского банка» Павел Шитов дал интервью ютуб-каналу «Найди мамонта». В ходе беседы банкир признался, что живет на Украине и занимается бизнесом. Однако о том, каким конкретно – сохранил в тайне.
В настоящее время предприниматель находится под следствием и в международном розыске. Но покинуть Россию, со слов Шитова, ему пришлось не только из-за проблем с правоохранительными органами, но и потому, что он не видел для себя перспективы в бизнесе. «В России я потерял всё, к чему шёл почти двадцать лет», — посетовал экс-банкир.
После бегства из России Шитов раздумывал над тем, чтобы обустроиться в Великобритании, однако оценив свои финансовые возможности, сделал выбор в пользу Украины. На заднем (и основательно размытом) фоне его украинских апартаментов видно убранство (скорее всего) недорогой квартиры, в комнате установлена беговая дорожка. «Мы же все-таки не выводили деньги из банка, поэтому на лондонскую жизнь у меня не хватило бы средств», — рассказал Павел Шитов. Рассказывая о преимуществах жизни на Украине, предприниматель отметил, что здесь можно судиться с налоговой, «здесь все хорошо со строительством, здесь все как-то логично, и это дает свои эффекты».
«Смоленский банк», совладельцем которого был Павел Шитов, столкнулся с проблемами осенью 2013 года после того, как лицензии лишился Мастер-банк, предоставлявший ему услуги процессинга. 13 декабря 2013 года Центробанк отозвал его лицензию. На тот момент объем вкладов населения в кредитной организации превышал 13,8 миллиардов рублей. В настоящее время экс-банкир находится заграницей, куда уехал ещё до возбуждения уголовного дела. Он объявлен правоохранительными органами в международный розыск. В отношении всех подозреваемых топ-менеджеров «Смоленского банка» возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата) и ст. 196 УК РФ (преднамеренное банкротство).
Откровения от Павла Шитова
«Смоленский банк» прекратил существование больше года назад. Тем не менее, председатель Совета директоров кредитного учреждения Павел Шитов не выпускает из своего поля зрения происходящее в смоленской политике. Шитов по-прежнему остается главным критиком губернатора Алексея Островского, действия которого, по мнению экс-банкира, стали причиной краха не только «Смоленского банка», но и в целом ведут к краху всю Смоленскую область. Недавно в одном из федеральных интернет-изданий вышло нашумевшее разоблачающее интервью, в котором Шитов продолжает настаивать на том, что губернатор присвоил немалые партвзносы, которые экс-банкир вносил в надежде получить мандат депутата областной Думы. Эти средства, как утверждает банкир, ему так и не были возвращены. О теневых схемах смоленской политики, об уголовном преследовании в отношении руководства банка и о том, чего стоит ждать его кредиторам — в нашем интервью с Павлом Шитовым.
Павел Николаевич, недавно в одном из федеральных изданий был опубликован ваш комментарий, который возвращает нас к событиям лета 2013 года, когда шла предвыборная кампания в областную Думу. В частности, в материале были опубликованы платежки, иллюстрирующие ваши взносы в партийную кассу ЛДПР. Почему именно сейчас решили вернуться к этой теме?
Статья вышла потому, что журналисты мне задали вопросы, и я на них ответил. До этого они мне их не задавали. Платежки были опубликованы мною на «Смоленском форуме» еще в 2013 году.
Вы также говорите о намерении написать заявление на Алексея Островского по факту хищения денег. На какой стадии это заявление?
Я готовлю все необходимые документы и в ближайшее время подам их в компетентные органы. Почему я занялся этим вопросом? Я уже говорил, что считал себя спонсором партии ЛДПР, и предоставлял денежные средства партии двумя способами. Первый – прямо на избирательный счет ЛДПР. 20 платежей было сделано, по 250 тысяч рублей каждый. Чтобы обойти избирательное законодательство, которое запрещает пожертвование от одного физлица в размере более 250 тысяч рублей, необходимо было сумму в 2,5 млн раздробить на 10 частей. Одну я заплатил со своего счета, а остальные 9 — со счетов моих сотрудников, которые готовы дать соответствующие показания. В принципе, уже только на этом основании можно снять ЛДПР с выборов. Именно так было сделано в Смоленске со СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИЕЙ на предыдущих выборах в облдуму.
Второй способ внесения денег — с помощью платежей в «Фонд поддержки партийных инициатив», в который я вносил по 500 тысяч рублей в месяц по договоренности с Островским. У меня есть Устав этой организации, она есть в реестре юрлиц. Насколько я понял, эту организацию попытались ликвидировать. И именно это сподвигло меня написать заявление, потому что, как я полагаю, в отношении меня совершено преступление. По моему мнению, эта организация создавалась для того, чтобы похитить мои деньги. Я являлся соучредителем этой организации, но я никогда не участвовал ни в каких ее органах управления, и мне не предоставлялись никакие отчеты. В настоящее время я пытаюсь разобраться, существует ли эта организация по сей день и ведет ли какую-либо экономическую деятельность.
Т.е. если выяснится, что не ведет, то будет напрашиваться вывод, что она создавалась «под вас»?
Именно так. Пока с уверенностью могу сказать только то, что эта организация была создана именно тогда, когда Островский мне поручил осуществлять платежи в размере 500 тыс. рублей в месяц. То, что она создана «под меня» — это достаточно очевидно. Ну или, по крайней мере, под тех, кто хотел купить место в предвыборной тройке. Изначально предполагалось, что первое место будет у Жириновского или Островского, второе – мое, а на счет третьего шли поиски, кто заплатит больше денег. По имеющейся у меня информации, документальными подтверждениями которой я не располагаю, оно было продано Максиму Степанову, вернее, его ныне покойному отцу, за 12 млн рублей. Так он стал депутатом и заместителем председателя Думы. Ну а поскольку я предлагал 7 млн, меня в последний момент сдвинули на третье место.
Вы рассказываете, что Островский организовал давление на ваших контрагентов в Смоленском регионе, также ему удалось организовать определенное давление на ваших людей в Москве через экс-начальника УМВД по Смоленской области Морозова. Вы не преувеличиваете возможности губернатора? Насколько обоснованы разговоры о том, что он хотел захватить ваш бизнес?
Мои люди контактировали с работниками органов, моих людей задерживали, у них осуществлялись обыски. Потом делалось так, что информационное сопровождение этих мероприятий по своему объему превышало сам информационный повод. Мне конечно приятно, что по «Первому каналу» в прайм-тайм наш банк называли «крупным российским банком», показывали длительные сюжеты чуть ли не в самом начале выпусков, как у нас задержали какого-то работника низшего звена. И вот анализ этих медиапотоков показывает, что целью всего этого как раз и был медиапоток, подрыв доверия к нашему банку. И он в какой-то мере своей цели достигал, люди начали волноваться, задавать нам вопросы. И в это же самое время я начал получать информацию из Смоленска, что Островский предпринимает в отношении меня какие-то действия. Он и публично высказывался о том, что не стоит держать деньги в «Смоленском банке». Все это совпало по времени, и позволяет предположить, что они совместно осуществляли на меня давление.
Известно ли Вам, что сейчас происходит со «Смоленским банком»? Как идет расчет с кредиторами?
С 13 декабря 2013 года я не имею возможность как-то влиять на то, что происходит в банке. Сейчас имущество банка распродается по ликвидационной стоимости, которая ниже, чем стоимость инвестиционная, доходная. Прибавьте к этому расходы на содержание сотрудников банка. Тысячи человек работали, им платили зарплату, но прибыли они не приносили. Это называется «расходы на ликвидацию», которая составит, в конечном счете, миллиард рублей. Этой ситуацией многие пытаются воспользоваться. Кто-то пытается не платить кредит, кто-то не отдавать банку актив. Плюс имущество банка никак не используется и морально стареет. И на все на это накладывается не самая приятная ситуация в экономике. Поэтому расчет с кредиторами гладко идти не может в принципе.
Расскажите о ситуации с Даниловым (управляющим смоленским отделением банка – прим. ред.). В данный момент какие обвинения ему предъявляются, что можете рассказать о том обвинении, которое против него выдвинуто?
Данилову предъявляется обвинение по части 4 статьи 160 УК РФ «Присвоение и растрата». Что по версии следствия он присвоил или растратил? Ситуация следующая: «Смоленский банк» кредитовал одного из крупнейших застройщиков в Смоленске «РегионДомСтрой». Кредитовал на достаточно большую сумму – порядка 400 млн рублей. Но это не означает, что им просто взяли и выдали 400 млн рублей. Кредитование осуществлялось большим количеством траншей, по каждому из которых определялось их обеспечение, что будет являться источником его погашения. Суммарно кредиторская задолженность составляла около 400 млн рублей и в основном она была обеспечена залогом. Эта сумма должна была быть возвращена в конкурсную массу и вкладчики бы получили деньги. Но этого не произошло.
Теперь о том, в чем обвиняют Данилова. В смоленской фирме «Капитель» обнаружился хитрый договор. Из него следовало: «Смоленский банк» продал право требования по долгам «РегионДомСтрой» фирме «Капитель». Причем, продал без фактической оплаты и с правами требования по залогам имущества. Фирма «Капитель» предприняла действия по освобождению имущества от залога, после чего это имущество выпало из владения фирмы «РегионДомСтрой» и сейчас находится у формально не связанной с ней фирмы, которая принадлежит тому же собственнику, что и «Капитель».
Агентство по страхованию вкладов (АСВ) справедливо возмутилось этими действиями и написало заявление в следственные органы. Они сделали ряд экспертиз, в результате которых выяснилось, что печать на договоре не является печатью «Смоленского банка» и является подделкой. Также была проведена экспертиза по оценке фактической стоимости переданных прав требования. Выяснилось, что она большая, таким образом, АСВ усматривает, что после отзыва лицензии были совершены уголовно наказуемые деяния. АСВ признано потерпевшим по этому делу, и были предприняты меры по аресту объектов преступного посягательства – земельных участков и прав требований на жилую недвижимость. Это вызвало такой неприятный побочный эффект, как запрет регистрации прав дольщиков по проданным квартирам.
Вас в чем обвиняют, и имеете ли вы какой-нибудь контакт со следствием?
Да, конечно, контакт устанавливаем. Меня, во-первых, не обвиняют, а подозревают, что мы с Даниловым выдавали кредиты компаниям, которые были не очень надежными. Но тут стоит понимать, что кредиты выдает не один человек, это работа очень многих служб, это коллективное решение, и оно тщательно документируется. Компании, которым банк выдавал кредиты, были лидерами в своих отраслях, из документов не следует, что эти компании не были платежеспособными. Тем более, я к выдачам кредитов в Смоленске не имел отношения, потому что не являлся исполнительным органом. Кредитный договор подписывал Данилов. Именно поэтому меня ни в чем не обвиняют, а только подозревают.
По Вашему мнению, это дело тоже как-то политически мотивировано?
Я уверен, что на следственные органы оказывается давление Островским, но в любом случае следственные органы делают свою работу. Для всех очевидно, что никакого состава преступления наши действия не образуют.
Павел Николаевич, многих интересует, где вы сейчас находитесь. Ходят слухи, что Вы в Великобритании…
Я проработал в банке 19 лет, и это было весьма насыщенное время, которое я уделял работе. Теперь бы хотелось заняться залечиванием старых ран. К сожалению, вынужден пользоваться услугами западной медицины, т.к. не всю российскую медицину мы «домодернизировали» должным образом.
Чем планируете заниматься дальше? Ходили слухи, что вы начали какой-то новый проект.
Я занимаюсь новым проектом, но это, скорее, для души. Это совершенно малобюджетный проект, но тем он для меня и ценен, что он позволяет мне заниматься любимым делом. Пока подробности раскрывать не буду. Заниматься какими-либо серьезными проектами сейчас не имеет смысла, потому что в России происходит спад деловой активности, и тот кризис, в который мы вступили, он, как минимум, на пятилетку. В этой обстановке главное – разглядеть точки роста, последовательно и скрупулезно ими заниматься, и тогда можно будет добиться результата.
Беседовал Максим ЗАХАРОВ
За скобками нашей сегодняшней публикации осталась точка зрения Павла Шитова на предстоящие выборы в Смоленский городской Совет и в целом внутриполитическую ситуацию в Смоленской области. Ее мы включим в наш специализированный материал по этой теме, который готовится в один из ближайших номеров газеты.
«Спокойный, флегматичный человек». Экс-банкир Павел Шитов прокомментировал убийство своего бизнес-партнера
Бывший банкир Павел Шитов не считает, что убийство бизнесмена Михаила Яхонтова связано с его работой в «Смоленском банке». А самого погибшего охарактеризовал как неконфликтного, спокойного человека. Комментарий опубликован в видеоблоге «Смоленская прачечная».
Как уточнил Павел Шитов, он знал Яхонтова с 1997 года. «Не было более спокойного, я бы даже сказал, флегматичного человека, у которого со всеми были хорошие отношения. Я шокирован этой новостью». По мнению Шитова, убийство не связано с процессами, связанными со «Смоленским банком». После банкротства «Смоленского» он, со слов Шитова, никуда не скрывался, работал в банковской сфере и ни с кем не конфликтовал.
При этом сам Шитов не считает, что он и его компаньоны нарушили закон. «Ни я, ни Яхонтов ничего не выводили. Я уверен, что в конце концов это станет очевидно всем», — заявил Павел Шитов и выразил готовность сотрудничать с российским следствием.
Мнение о том, что у Яхонтова ни с кем не было конфликтов опровергают сведения, опубликованные телеграм-каналом «Поток-Медиа». В частности, незадолго до гибели Михаил Яхонтов давал показания по делу управляющего директора «Роснано». Когда у банка в декабре 2014 года была отозвана лицензия, «Роснано», как заявляли в СКР, лишилось более 738 млн руб. По данным Rucriminal.info, «Смоленский банк» был крупной площадкой по незаконному обналичиванию средств. Во время следствия Яхонтов давал показания на основного владельца банка Павла Шитова, его партнеров и иных лиц, имевших отношение к незаконным финансовым операциям. Однако на суде неожиданно отказался от этих показаний.
Как уже сообщалось, Михаил Яхонтов отсидел шесть лет за преднамеренное банкротство «Смоленского банка». Бизнесмен и трое его подельников вывели из головного офиса через столичный филиал на счета подконтрольных иностранных компаний более 600 млн рублей. Владелец «Смоленского банка» Павел Шитов до сих пор находится в международном розыске.
Об убийстве Яхонтова, его супруги Антонины и 8-летнего сына Глеба стало известно накануне. Их тела были обнаружены в квартире жилого комплекса на Мосфильмовской улице. По данному факту возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц).
«Вам отказано во входе»: как работал Паша Фейсконтроль
Есть такое расхожее выражение – «мем», как скажут миллениалы: ушла эпоха. В какой-то мере этими словами мы можем проводить в последний путь Павла Пичугина, более известного, как Паша Фейсконтроль. Подробнее – в колонке 63-летнего тусовщика Виктора Майклсона.
Эпоха ушла давно, но вспомнить о ней в связи с уходом одного из ярких людей, ее представляющих, стоит.
Паша Фейсконтроль был известен как сотрудник, который отвечал за проход посетителей в дорогие клубы Москвы в конце 90-х – начале 00-х годов. Кроме того, Пичугин работал клубным промоутером.
Уже не помню, когда я впервые увидел Пашу «в деле», но врезалась в память картина открытия клуба «Лето» то ли в 2006-м, то ли в 2007 году. Толпа на Яузской улице, хаотически припаркованные дорогие машины, вокруг них стайкой gipsy cabs – по контрасту битые «Жигули», на которых (если вы не боитесь ездить на «убитых» машинах с непрофессиональным водителем без ремней безопасности) отвезут куда угодно. Из богатых машин (некоторые даже с водителями) выходят пары: молодые, как правило, ребята, но уже траченные злоупотреблением всем, чем можно. Парни в костюмах от Brioni, туфлях Marcell и распахнутых на груди рубашках. Их девушки с явными следами неумелой пластики на лице – в Dolce & Gabbana. Они подплывают к очереди, вернее, толпе, стоящей перед входом в клуб.
Над всем этим витийствует молодой (чуть за 20) парень с суровым и отсутствующим выражением лица. Периодически он переводит свой взгляд со звезд на толпу, и в это момент толпа оживает. Парни начинают подпрыгивать, некоторые что-то говорят, кричат: «Паша, ты что меня не помнишь?», «Паша, ну будь другом!» Паша выхватывает из толпы одного-двух и показывает жестом «входите». Пара триумфально поднимается по лестнице в клуб, ощущая себя на красной дорожке Каннского фестиваля.
Паша отворачивается, ему звонят – видимо, с просьбой о ком-то из страждущих. Снова поворачивается к нам и выхватывает еще пару счастливчиков.
Иногда подгулявшие купчики, скоробогачи нулевых, начинали скандалить: «Я заплачу, сколько нужно, меня и на Ибице во все клубы без очереди пускали!» Наступала показательная порка: Паша говорил металлическим голосом «Вам отказано во входе. «. Без объяснения причин.
В этой роли – фейсконтрольщика – Паша был точным отражением, я бы сказал, квинтэссенцией политики клуба, где главное было – показать всем и каждому, вплоть до случайных прохожих, элитную эксклюзивность (вариант – эксклюзивную элитность) клуба.
Я попадал в клубы, над входом в которые витийствовал Паша, неколько раз, всегда по протекции. Встретил как-то внутри С, бывшего арт-директором этих проектов, мы были знакомы с 90-х. Попросил его карточку (гарантию входа), он быстро ответил: «Только для тебя, 800 долларов».
Что было внутри? Очень громкая музыка (дорогое оборудование использовалось не для глубины звука, а для громкости), диджеи – как правило, отечественные, привозы не ценились. Музыка была электронная, но с частыми вплетениями советских песен. Самая популярная, фирменная была «И уносят меня, и уносят меня. » – про зиму и снежок. «Снежок» вообще был популярным эвфемизмом этой клубной культуры.
Эти проекты – клубы – существовали, как правило, несколько месяцев, потом закрывались (парочка из них, в том числе, и самый знаменитый Dyagilev в саду «Эрмитаж», умерли не своей смертью – сгорели).
А Паша Фейсконтроль был символом эпохи. В зените своей славы он, единственный из представителей этой профессии, попал на обложку журнала «Афиша».
Эпоха закончилась, когда шибанул большой экономический кризис, шальные деньги кончились, у скоробогачей появились более важные заботы, чем проход в клуб в пятницу.
По образованию Паша был зубным техником, проницательность и интуиция, работавшие на фейсконтроле, не пригодились ему дальше в жизни. Он оставался членом тусовки «золотых нулевых», но не был известен новым поколениям тусовщиков.
Надо сказать, что Паша – не единственный легендарный фейсконтрольщик. Всемирно известен, например, Sven Marquardt, один из «церберов» знаменитого берлинского клуба Бергхайн. Он – знаменитый фотограф, недавно в Москве в Originals прошла его выставка.
В английском к этой профессии относятся проще, там более популярно слово bouncer – вышибала, и на входе в клубы часто стоят бывшие боксеры.
Специфика Москвы была в том, что у нас очень долго не брали плату за вход в клубы, и на фейсконтрольщике лежала двойная ответственность: понять, насколько человек соответствует «политике» клуба – не напьется, не подерется, не будет приставать к посетителям, и второе – насколько он платежеспособен и расположен покупать дринки. Непростая миссия.
Стало известно о личности подозреваемого в убийстве топ-менеджера «Смоленского банка» Михаила Яхонтова
По информации ТАСС, подозреваемый Андрей Скрипкин был задержан на территории Белоруссии, куда он уехал сразу после убийства супругов и их ребенка. Сейчас Следственный комитет ходатайствует перед судом об аресте этого человека. Мы выяснили, что связывало Скрипкина и Яхонтова.
По информации источника Smolnarod.ru, Андрей Скрипкин являлся заемщиком «Смоленского банка» и непосредственно работал с Михаилом Яхонтовым. Поэтому едва ли мог быть пострадавшим от банкротства. В период сотрудничества Скрипкина со «Смоленским банком», предприниматель занимался оптовой торговлей алкогольной продукцией в подмосковном Ногинске. Он являлся учредителем нескольких компаний под маркой «Содружество».
«Миша его всегда лоббировал. После банкротства «Смоленского», похоже, у них был совместный бизнес, который и мог внести разлад в их отношения. Зная его внешне, никогда бы не подумал, что он на такое способен», — рассказывает собеседник Smolnarod.ru.
Как уже сообщалось, бывший банкир Павел Шитов не считает, что убийство бизнесмена Михаила Яхонтова связано с его работой в «Смоленском банке». А самого погибшего охарактеризовал как неконфликтного, спокойного человека.
Об убийстве Яхонтова, его супруги Антонины и 8-летнего сына Глеба стало известно накануне. Их тела были обнаружены в квартире жилого комплекса на Мосфильмовской улице. По данному факту возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц).