что такое фидуциарные отношения
Фидуциарные Отношения
Смотреть что такое «Фидуциарные Отношения» в других словарях:
Отношения Фидуциарные — отношения между партнерами, основанные на полном доверии сторон друг к другу, при которых партнер, на которого возложено доверие, делает максимум возможного по отношению к другому партнеру. Словарь бизнес терминов. Академик.ру. 2001 … Словарь бизнес-терминов
ОТНОШЕНИЯ, ФИДУЦИАРНЫЕ — отношения, основанные на доверии между доверительным собственником и бенефициаром, страховщиком и страхователем, учредителем компании и учрежденной компанией и т.п. В любом случае фидуциарные отношения предусматривают, что сторона, облеченная… … Большой бухгалтерский словарь
ОТНОШЕНИЯ, ФИДУЦИАРНЫЕ — отношения, основанные на доверии между доверительным собственником и бенефициаром, страховщиком и страхователем, учредителем компании и учрежденной компанией и т.п. В любом случае фидуциарные отношения предусматривают, что сторона, облеченная… … Большой экономический словарь
ПРАВИЛА ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОРПОРАЦИИ — BYLAWSКак часть организационной процедуры нац. банков после избрания директоров, но до получения сертификата об организации, директора должны принести присягу на верность компании (oath of office), после чего они принимают внутренние правила… … Энциклопедия банковского дела и финансов
ОПЕКА, ПОПЕЧИТЕЛЬСТВО — TRUSTEESHIPФИДУЦИАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ между доверительным собственником и бенефициаром, при к рых доверительный собственник распоряжается титулом собственности на имущество в интересах бенефициараСм. ТРАСТ … Энциклопедия банковского дела и финансов
Fitch Ratings — (Рейтинговое агентство Фич) Международное рейтинговое агентство Fitch Ratings, история агенства Fitch Ratings Fitch Ratings в России и СНГ, основные кредитные рейтинги Fitch Ratings, собственники и руководство Fitch Ratings Содержание Содержание… … Энциклопедия инвестора
Золотой стандарт — (Gold standard) Золотой стандарт это денежная система, в рамках которой наличные деньги могут быть свободно обменены на золото Введение и последовательность развития форм золотого стандарта, сущность и виды золотого стандарта, существование… … Энциклопедия инвестора
Фидуциарный договор — (от лат. fiducia сделка, основанная на доверии) договор в гражданско правовых отношениях, основанный на личном доверительном отношении сторон. Примером такого договора может служить договор поручения (ст. 971 ГК РФ), основные… … Википедия
ЗАКОН О ДЕПОЗИТНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ В РАЙОНАХ БЕДСТВИЯ 1992 г. — DEPOSITORY INSTITUTIONS DISASTER RELIEF ACT OF 1992P.L. 102 485, принятый 23 октября 1992 г. и предусматривающий оказание помощи депозитным учреждениям в районах бедствияПри определении президентом какого либо района как зоны бедствия любой… … Энциклопедия банковского дела и финансов
Об отношениях (фидуциарных)
Выражаю благодарность Будылину Сергею Львовичу, оказавшему информационную поддержку при написании настоящей заметки.
Поводом для написания настоящей заметки послужила частая периодичность упоминания о фидуциарных отношениях в различных контекстах и статьях. Однако, нарастающая популярность фидуциарных отношений, к сожалению, не вызывает доктринального бума, который бы определил и нашел им место в нашей правовой системе. Весьма размытое понимание данного термина провоцирует возникновение массы вопросов. Помимо этого, развитие практики привлечения к ответственности лиц, контролирующих деятельность юридического лица, появление фигуры эскроу-агента, назревание развития ответственности агентов, медицинских работников, юристов создают очевидную потребность в развитии идей о фидуциарных отношениях.
Приступая к рассуждениям, в настоящей заметке автор отмечает, что при ее подготовке был сделан упор на доктрину и практику стран общего права, так как в континентальной правовой системе фидуциарные отношения имеют место быть, но зачастую скрываются в конкретных институтах, не получая общего обхвата.
Обращаясь к вопросу об определении фидуциарных отношений, изначально следует указать, что не существует единого, принятого подхода к их определению. Более того, не редкой является позиция, что не существует наиболее подробного определения фидуциарных отношений.[1]
Но данная характеристика фидуциарных отношений не позволяет сформировать какое-либо представление о них, в связи с чем, автор обращается к имеющимся попыткам их определить. Производя попытку конкретизации фидуциарных отношений: в судебной практике встречается их определение через фигуру фидуциария как того, кто взял на себя обязательство действовать от имени другого лица в определенном вопросе, основываясь на доверии.[2]
При этом стандарт поведения фидуциария в этих отношениях предполагает более высокий уровень, чем ожидаемый от обычного человека[3], олицетворяя собой самый высокий стандарт поведения человека. Встречается определение, предполагающее возложение на физическое или юридическое лицо полномочий, в рамках которых принимаются решения на основе усмотрения в интересах другого лица, при установившихся доверительных отношениях.[4]
В данной характеристике фидуциарных отношений автору заметки импонирует акцент на отношениях, которые складываются между фидуциантом и фидуциарием, однако основополагающие элементы данных отношений, к сожалению, подробно не раскрываются, что побуждает обратиться к их дальнейшему раскрытию через фидуциарные обязанности, установление признаков фидуциарных отношений, определение правоотношений, в которых они имеют место быть.
В литературе встречается раскрытие фидуциарных обязанностей через две категории: the duty of loyalty, примерно соответствующее treupflicht в Германии и devoir de loyauté et de fidélité во Франции, что в отечественной литературе соотносится с обязанностью вести себя добросовестно (примечательно, что в иностранной литературе, встречается мнение, не предполагающее соответствие добросовестности и лояльности, так как первое является генеральным принципом, а второе предполагает обязанности в конкретных отношениях),[5] и the duty of care, примерно соответствующее sorgfaltspflicht в Германии и devoir de diligence et conseil во Франции (что примерно соответствует обязанности принимать разумные решения).[6] Весьма схожим является раскрытие фидуциарных обязанностей в штате Делавэр, а именно the duty of care, the duty of loyalty, the duty of good faith.
Следует особенно отметить значительную роль the duty of loyalty в фидуциарных отношениях. Требование проявления лояльности является одним из важнейших в фидуциарных отношениях, предполагающих полное исключение интересов фидуциария, поведение которого сводится к интересам фидуцианта. Более подробно лояльность фидуциария была описана в деле Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533, где лояльность раскрывалась через обязанность фидуциария, который не должен получать прибыль из своего положения, должен исключать ситуации, при которых может возникнуть конфликт интересов между ним и фидуциантом, и исключать ситуации, при которых в результате его действий он или третье лицо будут получать выгоду без надлежащего согласия фидуцианта
Порой применение данного правила находит отражение в весьма безобидных действиях, к примеру, в случае, если фидуциарий, который обеспечивает деловую связь между третьим лицом и фидуциантом, получит определенное вознаграждение, условно именуемое как секретная комиссия (secret commission), нарушит фидуциарные обязанности и будет нести соответствующую ответственность, что можно наблюдать в деле Industries & General Mortgage Co Ltd v Lewis [1949] 2 All E.R. 573, где весьма обосновано было отмечено, что «секретная комиссия» имеет развращающее воздействие на фидуциария, при этом нарушение фидуциарных обязанностей в случае установления факта наличия «секретной комиссии» предполагается неопровержимой презумпцией (juriset de jure). Пожалуй, единственной возможностью исключить негативные последствия является согласование получения комиссии с фидуциантом.
Приступая к признакам фидуциарных отношений, автор в первую очередь желает перечислить:
Выделение признаков фидуциарных отношений было произведено и в судебном практике, так в деле Frame v Smith, [1987] 2 S.C.R. 99 Верховный суд Канады отметил:
Перечисляя признаки фидуциарных отношений, следует отдельно выделить фундаментальную составляющую фидуциарных отношений, именуемую доверием.[8] Доверие надлежит охарактеризовать, как один из основополагающих элементов фидуциарных отношений, присутствующий практически во всех описаниях фидуциарных отношений. Даже сам термин fiducia происходит от важного для римского права понятия fides, предполагающего не только веру, но и доверие. Оксфордский словарь раскрывает доверие как твердую уверенность в надежности, правде, способности, также как принятие истины заявления без доказательств или дополнительных проверок; как состояние ответственности за что-то или кого-то.[9] Обращаясь к российскому толкованию: доверие раскрывается как убежденность в чьей-нибудь честности, порядочности; вера в искренность и добросовестность кого-нибудь; уверенность в наличии положительных качеств.[10]
Но всегда ли доверие является предопределяющим признаком фидуциарных отношений? Отвечая на данный вопрос, автор желает привести позицию, нашедшую отражение в решении News Ltd v Australian Rugby Football League [1996] 64 FCR 410, предполагающую, что фидуциарные отношения возникают не только при наличии доверия и сопутствующих ему элементов, но и имеет место быть ожидание фидуцианта, что фидуциарий будет действовать в интересах фидуцианта «фидуциарным образом». Роль в поведении фидуциария должна быть тесно связана с интересами фидуцианта, что предполагает наличие очевидных «фидуциарных ожиданий» фидуцианта.
Следует отдельно отметить, что связь между фидуциантом и фидуциарием по умолчанию предполагает выгоду только для фидуцианта. Из чего следует выделить требование об отсутствии личных интересов фидуциария, противоречащих интересам фидуцианта, что отсылает к the duty of loyalty.
Рассматривая признаки фидуциарных отношений, необходимо выделить, что фидуциарные отношения не всегда возникают из договора,[11] не содержат конкретного перечня прав и обязанностей, предполагая под собой стандарт поведения, однако, данное утверждение и по настоящий момент является дискуссионным. Фидуциарные обязанности не требуют двухстороннего согласия, порождающего их, что отчетливо было отражено в практике общего права.[12]
Определяя правоотношения, в которых возникают фидуциарные отношения, представляется затруднительным перечислить все обстоятельства, при которых они могут возникнуть, так как их возникновение в первую очередь связано не с внешними условиями, а с установившейся связью между фидуциантом и фидуциарием, что было отмечено и в решении Breen v Williams [1996] 186 CLR71.
Надлежит признать, что фидуциарные отношения, в своей сущности, не стоит рассматривать изолированно, таковые скорее являются дополнительным инструментом, встраиваемым в определенные юридические структуры или заполняющим пробелы в них.
Наличие фидуциарных обязанностей не влияет на гражданское состояние лица. Если утверждать о наличии статуса, то он скорее имеет место не по отношению к лицам, а по отношению к их правоотношениям.[13] В таком случае представляется наиболее оптимальной возможностью определить фидуциарные отношения не через субъектный состав, а через характеристику тех отношений, которые возникли между его участниками. Весьма интересным является случай в практике, при котором фидуциарные отношения были признаны относительно субагента, который не состоял в договорных отношениях с принципалом.[14]
Обращаясь к российскому законодательству, первоначально следует отметить отсутствие прямого указания в действующем законодательстве на фидуциарные отношения, что не исключает частного применения в конкретных видах правоотношений правил, относящихся к фидуциарным отношениям, что весьма соответствует общей картине в континентальных правовых системах. Как отмечается, зачастую возникновение общих принципов права происходит не в вакууме, предполагая свое образование путем синхронизации правил из конкретных областей права. Данный процесс в настоящее время затронул фидуциарные отношения. Наблюдая за «кристаллизацией» настоящего принципа, невозможно не отметить возникновение внутренних противоречий.
Безусловной поддержкой развития фидуциарных отношений в России является закрепленный принцип добросовестности участников правоотношений. При этом можно ли поставить знак равенства между ними?
Изначально допустимо отметить различающиеся алгоритмы применения принципа добросовестности и фидуциарных правил. Применяя принцип добросовестности, нет никакой необходимости устанавливать суду обстоятельства, предполагающие допустимость распространения принципа добросовестности на сложившиеся правоотношения, принимая во внимание, что на стороны изначально возлагается обязанность действовать добросовестно. Совершенно иная ситуация складывается с фидуциарными отношениями, располагающими к изначальному их установлению, (в процессе чего немалое значение отводиться оценке поведения фидуцианта), только после чего, начинается анализ соответствия поведения фидуциария.
Разные алгоритмы рассмотрения, разный предмет оценки наталкивают на мысль наличия в фидуциарных отношениях определенной особенности, предполагающей повышенный стандарт поведения стороны, который применяется только в определенных случаях, признаки выявления которых рассматривались в настоящей заметке. Весьма очевидно, что нет какой-либо необходимости устанавливать правила поведения соответствующие фидуциарным отношениям во всех правоотношениях, в отличие от добросовестности. Разные стандарты поведения, пожалуй, являются одним из оснований, предполагающих отрицательное отношение к уравниванию и взаимоподмене сравниваемых правовых инструментов.
Отсутствие признания фидуциарных отношений и их частичная подмена принципом добросовестности заставляет задуматься о слишком растянутом применении принципа добросовестности, при этом динамика развития правоотношений, введение новых юридических конструкций заставляют придумывать новые границы принципа добросовестности, что с учетом рецепции зарубежных инструментов буквально нарушает стройность системы правовых регуляторов. Учитывая обоснованное повышение требуемого стандарта поведения в фидуциарных отношениях, необходимо признать его уместность, к примеру, по отношению к новой персоне эскроу-агента в действующем законодательстве, или посредством него более тщательно разобраться со стандартами и требованиями к директорам юридических лиц. Возрастающая периодичность упоминания фидуциарных отношений буквально дает намек на их признание, которое должно произойти только при тщательной ревизии правоотношений, в контексте которых наиболее часто упоминаются фидуциарные отношения, чтобы исключить излишние нагрузки в правоотношениях.
Таким образом, представляется, что фидуциарные отношения являются отношениями с наиболее высоким стандартом поведения лица, именуемого фидуциарием. Данный уровень стандарта оправдывается тем, что фидуциарные отношения возникают посредством наиболее уязвимой позиции фидуцианта, возникшей в связи с проявленным доверием, обоснованным не только экономической нецелесообразностью, несоразмерностью и проблемами с контролем, но и уверенностью в фидуциарии, как человеке порядочном, надежном, добросовестном, преследующем исключительно интересы фидуцианта. Гражданское состояние лица, наличие договора не являются предопределяющими фактами к возникновению фидуциарных отношений, так как не являются основополагающими элементами возникновения фидуциарных отношений, что допускает вывод о возможности встраивания фидуциарных отношений во множество юридических конструкций. При этом правоотношения, в которых могут возникнуть фидуциарные отношения, не являются единственным оцениваемым элементом, сами обязанности фидуциария также не были исключительным образом перечислены, что предполагает сложный алгоритм изначального установления факта наличия фидуциарных отношений и только в дальнейшем оценки факта наличия нарушения фидуциарных обязанностей и обязанностей фидуциария, что является отличием от применения принципа добросовестности, так как при его применении вопрос о его распространении на правоотношения неуместен. При этом, наблюдаемая неопределенность фидуциарных отношений никоим образом не способствует отказу от их установления, они приобретают свою актуальность, как регулятора, оправдывающего особые отношения между фидуциантом и фидуциарием, предполагая более высокий стандарт как плату за определенную свободу фидуциария, возникшую из проявленного к нему доверия. Обращение к фидуциарным отношениям в России имеет свою актуальность, их развитие, систематизация, синхронизация, вызвана развитием правоотношений и появлением новых юридических конструкций, что придает актуальность их изучению и дальнейшему развитию, исключая перегрузки принципа добросовестности, посредством выстраивания четкой структуры правовых регуляторов, позволяющей более взвешенно и прогнозируемо отнестись к состоявшимся правоотношениям, что будет предполагать еще и определенную стабилизирующую роль.
[1]Hospital Products Ltd. v United States Surgical Corporation [1984] 156 CLR 41.
[2]Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533.
[3]Meinhard v Salmon [1928] 164 N.E. 545.
[4]Rory Sullivan, Will Martindale, Elodie Feller, Anna Bordon. Fiduciary Duty in the 21st Century United Nations Global Compact, UNEP Finance Initiative, PRI, and Inquiry. 2015. P.11.
[5] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. P11.
[7] Tamar Frankel. The New Palgrave Dictionary of Economics and the Law, Definition of «fiduciary duties» URL: https://cyber.harvard.edu/trusting/unit5all.html (дата обращения 19.05.2018).
[8] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. Р. 15.
[9] English Oxford living dictionaries. URL: https://en.oxforddictionaries.com/definition/trust (дата обращения 16.06.2018).
[11]Lionel Smith. Contract, Consent, and Fiduciary Relationships. 2016. P. 3,7,8,19,20. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2741836 (дата обращения 02.07.2018).
[12] Gibson v Barton [1875] LR 10 QB 329; Dubai Aluminium Co. v Salaam [2002] UKHL 48; Ultraframe (UK) Ltd. v Fielding [2005] EWHC 1638.
Об отношениях (фидуциарных)
Выражаю благодарность Будылину Сергею Львовичу, оказавшему информационную поддержку при написании настоящей заметки.
Поводом для написания настоящей заметки послужила частая периодичность упоминания о фидуциарных отношениях в различных контекстах и статьях. Однако, нарастающая популярность фидуциарных отношений, к сожалению, не вызывает доктринального бума, который бы определил и нашел им место в нашей правовой системе. Весьма размытое понимание данного термина провоцирует возникновение массы вопросов. Помимо этого, развитие практики привлечения к ответственности лиц, контролирующих деятельность юридического лица, появление фигуры эскроу-агента, назревание развития ответственности агентов, медицинских работников, юристов создают очевидную потребность в развитии идей о фидуциарных отношениях.
Приступая к рассуждениям, в настоящей заметке автор отмечает, что при ее подготовке был сделан упор на доктрину и практику стран общего права, так как в континентальной правовой системе фидуциарные отношения имеют место быть, но зачастую скрываются в конкретных институтах, не получая общего обхвата.
Обращаясь к вопросу об определении фидуциарных отношений, изначально следует указать, что не существует единого, принятого подхода к их определению. Более того, не редкой является позиция, что не существует наиболее подробного определения фидуциарных отношений.[1]
Но данная характеристика фидуциарных отношений не позволяет сформировать какое-либо представление о них, в связи с чем, автор обращается к имеющимся попыткам их определить. Производя попытку конкретизации фидуциарных отношений: в судебной практике встречается их определение через фигуру фидуциария как того, кто взял на себя обязательство действовать от имени другого лица в определенном вопросе, основываясь на доверии.[2]
При этом стандарт поведения фидуциария в этих отношениях предполагает более высокий уровень, чем ожидаемый от обычного человека[3], олицетворяя собой самый высокий стандарт поведения человека. Встречается определение, предполагающее возложение на физическое или юридическое лицо полномочий, в рамках которых принимаются решения на основе усмотрения в интересах другого лица, при установившихся доверительных отношениях.[4]
В данной характеристике фидуциарных отношений автору заметки импонирует акцент на отношениях, которые складываются между фидуциантом и фидуциарием, однако основополагающие элементы данных отношений, к сожалению, подробно не раскрываются, что побуждает обратиться к их дальнейшему раскрытию через фидуциарные обязанности, установление признаков фидуциарных отношений, определение правоотношений, в которых они имеют место быть.
В литературе встречается раскрытие фидуциарных обязанностей через две категории: the duty of loyalty, примерно соответствующее treupflicht в Германии и devoir de loyauté et de fidélité во Франции, что в отечественной литературе соотносится с обязанностью вести себя добросовестно (примечательно, что в иностранной литературе, встречается мнение, не предполагающее соответствие добросовестности и лояльности, так как первое является генеральным принципом, а второе предполагает обязанности в конкретных отношениях),[5] и the duty of care, примерно соответствующее sorgfaltspflicht в Германии и devoir de diligence et conseil во Франции (что примерно соответствует обязанности принимать разумные решения).[6] Весьма схожим является раскрытие фидуциарных обязанностей в штате Делавэр, а именно the duty of care, the duty of loyalty, the duty of good faith.
Следует особенно отметить значительную роль the duty of loyalty в фидуциарных отношениях. Требование проявления лояльности является одним из важнейших в фидуциарных отношениях, предполагающих полное исключение интересов фидуциария, поведение которого сводится к интересам фидуцианта. Более подробно лояльность фидуциария была описана в деле Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533, где лояльность раскрывалась через обязанность фидуциария, который не должен получать прибыль из своего положения, должен исключать ситуации, при которых может возникнуть конфликт интересов между ним и фидуциантом, и исключать ситуации, при которых в результате его действий он или третье лицо будут получать выгоду без надлежащего согласия фидуцианта
Порой применение данного правила находит отражение в весьма безобидных действиях, к примеру, в случае, если фидуциарий, который обеспечивает деловую связь между третьим лицом и фидуциантом, получит определенное вознаграждение, условно именуемое как секретная комиссия (secret commission), нарушит фидуциарные обязанности и будет нести соответствующую ответственность, что можно наблюдать в деле Industries & General Mortgage Co Ltd v Lewis [1949] 2 All E.R. 573, где весьма обосновано было отмечено, что «секретная комиссия» имеет развращающее воздействие на фидуциария, при этом нарушение фидуциарных обязанностей в случае установления факта наличия «секретной комиссии» предполагается неопровержимой презумпцией (juriset de jure). Пожалуй, единственной возможностью исключить негативные последствия является согласование получения комиссии с фидуциантом.
Приступая к признакам фидуциарных отношений, автор в первую очередь желает перечислить:
Выделение признаков фидуциарных отношений было произведено и в судебном практике, так в деле Frame v Smith, [1987] 2 S.C.R. 99 Верховный суд Канады отметил:
Перечисляя признаки фидуциарных отношений, следует отдельно выделить фундаментальную составляющую фидуциарных отношений, именуемую доверием.[8] Доверие надлежит охарактеризовать, как один из основополагающих элементов фидуциарных отношений, присутствующий практически во всех описаниях фидуциарных отношений. Даже сам термин fiducia происходит от важного для римского права понятия fides, предполагающего не только веру, но и доверие. Оксфордский словарь раскрывает доверие как твердую уверенность в надежности, правде, способности, также как принятие истины заявления без доказательств или дополнительных проверок; как состояние ответственности за что-то или кого-то.[9] Обращаясь к российскому толкованию: доверие раскрывается как убежденность в чьей-нибудь честности, порядочности; вера в искренность и добросовестность кого-нибудь; уверенность в наличии положительных качеств.[10]
Но всегда ли доверие является предопределяющим признаком фидуциарных отношений? Отвечая на данный вопрос, автор желает привести позицию, нашедшую отражение в решении News Ltd v Australian Rugby Football League [1996] 64 FCR 410, предполагающую, что фидуциарные отношения возникают не только при наличии доверия и сопутствующих ему элементов, но и имеет место быть ожидание фидуцианта, что фидуциарий будет действовать в интересах фидуцианта «фидуциарным образом». Роль в поведении фидуциария должна быть тесно связана с интересами фидуцианта, что предполагает наличие очевидных «фидуциарных ожиданий» фидуцианта.
Следует отдельно отметить, что связь между фидуциантом и фидуциарием по умолчанию предполагает выгоду только для фидуцианта. Из чего следует выделить требование об отсутствии личных интересов фидуциария, противоречащих интересам фидуцианта, что отсылает к the duty of loyalty.
Рассматривая признаки фидуциарных отношений, необходимо выделить, что фидуциарные отношения не всегда возникают из договора,[11] не содержат конкретного перечня прав и обязанностей, предполагая под собой стандарт поведения, однако, данное утверждение и по настоящий момент является дискуссионным. Фидуциарные обязанности не требуют двухстороннего согласия, порождающего их, что отчетливо было отражено в практике общего права.[12]
Определяя правоотношения, в которых возникают фидуциарные отношения, представляется затруднительным перечислить все обстоятельства, при которых они могут возникнуть, так как их возникновение в первую очередь связано не с внешними условиями, а с установившейся связью между фидуциантом и фидуциарием, что было отмечено и в решении Breen v Williams [1996] 186 CLR71.
Надлежит признать, что фидуциарные отношения, в своей сущности, не стоит рассматривать изолированно, таковые скорее являются дополнительным инструментом, встраиваемым в определенные юридические структуры или заполняющим пробелы в них.
Наличие фидуциарных обязанностей не влияет на гражданское состояние лица. Если утверждать о наличии статуса, то он скорее имеет место не по отношению к лицам, а по отношению к их правоотношениям.[13] В таком случае представляется наиболее оптимальной возможностью определить фидуциарные отношения не через субъектный состав, а через характеристику тех отношений, которые возникли между его участниками. Весьма интересным является случай в практике, при котором фидуциарные отношения были признаны относительно субагента, который не состоял в договорных отношениях с принципалом.[14]
Обращаясь к российскому законодательству, первоначально следует отметить отсутствие прямого указания в действующем законодательстве на фидуциарные отношения, что не исключает частного применения в конкретных видах правоотношений правил, относящихся к фидуциарным отношениям, что весьма соответствует общей картине в континентальных правовых системах. Как отмечается, зачастую возникновение общих принципов права происходит не в вакууме, предполагая свое образование путем синхронизации правил из конкретных областей права. Данный процесс в настоящее время затронул фидуциарные отношения. Наблюдая за «кристаллизацией» настоящего принципа, невозможно не отметить возникновение внутренних противоречий.
Безусловной поддержкой развития фидуциарных отношений в России является закрепленный принцип добросовестности участников правоотношений. При этом можно ли поставить знак равенства между ними?
Изначально допустимо отметить различающиеся алгоритмы применения принципа добросовестности и фидуциарных правил. Применяя принцип добросовестности, нет никакой необходимости устанавливать суду обстоятельства, предполагающие допустимость распространения принципа добросовестности на сложившиеся правоотношения, принимая во внимание, что на стороны изначально возлагается обязанность действовать добросовестно. Совершенно иная ситуация складывается с фидуциарными отношениями, располагающими к изначальному их установлению, (в процессе чего немалое значение отводиться оценке поведения фидуцианта), только после чего, начинается анализ соответствия поведения фидуциария.
Разные алгоритмы рассмотрения, разный предмет оценки наталкивают на мысль наличия в фидуциарных отношениях определенной особенности, предполагающей повышенный стандарт поведения стороны, который применяется только в определенных случаях, признаки выявления которых рассматривались в настоящей заметке. Весьма очевидно, что нет какой-либо необходимости устанавливать правила поведения соответствующие фидуциарным отношениям во всех правоотношениях, в отличие от добросовестности. Разные стандарты поведения, пожалуй, являются одним из оснований, предполагающих отрицательное отношение к уравниванию и взаимоподмене сравниваемых правовых инструментов.
Отсутствие признания фидуциарных отношений и их частичная подмена принципом добросовестности заставляет задуматься о слишком растянутом применении принципа добросовестности, при этом динамика развития правоотношений, введение новых юридических конструкций заставляют придумывать новые границы принципа добросовестности, что с учетом рецепции зарубежных инструментов буквально нарушает стройность системы правовых регуляторов. Учитывая обоснованное повышение требуемого стандарта поведения в фидуциарных отношениях, необходимо признать его уместность, к примеру, по отношению к новой персоне эскроу-агента в действующем законодательстве, или посредством него более тщательно разобраться со стандартами и требованиями к директорам юридических лиц. Возрастающая периодичность упоминания фидуциарных отношений буквально дает намек на их признание, которое должно произойти только при тщательной ревизии правоотношений, в контексте которых наиболее часто упоминаются фидуциарные отношения, чтобы исключить излишние нагрузки в правоотношениях.
Таким образом, представляется, что фидуциарные отношения являются отношениями с наиболее высоким стандартом поведения лица, именуемого фидуциарием. Данный уровень стандарта оправдывается тем, что фидуциарные отношения возникают посредством наиболее уязвимой позиции фидуцианта, возникшей в связи с проявленным доверием, обоснованным не только экономической нецелесообразностью, несоразмерностью и проблемами с контролем, но и уверенностью в фидуциарии, как человеке порядочном, надежном, добросовестном, преследующем исключительно интересы фидуцианта. Гражданское состояние лица, наличие договора не являются предопределяющими фактами к возникновению фидуциарных отношений, так как не являются основополагающими элементами возникновения фидуциарных отношений, что допускает вывод о возможности встраивания фидуциарных отношений во множество юридических конструкций. При этом правоотношения, в которых могут возникнуть фидуциарные отношения, не являются единственным оцениваемым элементом, сами обязанности фидуциария также не были исключительным образом перечислены, что предполагает сложный алгоритм изначального установления факта наличия фидуциарных отношений и только в дальнейшем оценки факта наличия нарушения фидуциарных обязанностей и обязанностей фидуциария, что является отличием от применения принципа добросовестности, так как при его применении вопрос о его распространении на правоотношения неуместен. При этом, наблюдаемая неопределенность фидуциарных отношений никоим образом не способствует отказу от их установления, они приобретают свою актуальность, как регулятора, оправдывающего особые отношения между фидуциантом и фидуциарием, предполагая более высокий стандарт как плату за определенную свободу фидуциария, возникшую из проявленного к нему доверия. Обращение к фидуциарным отношениям в России имеет свою актуальность, их развитие, систематизация, синхронизация, вызвана развитием правоотношений и появлением новых юридических конструкций, что придает актуальность их изучению и дальнейшему развитию, исключая перегрузки принципа добросовестности, посредством выстраивания четкой структуры правовых регуляторов, позволяющей более взвешенно и прогнозируемо отнестись к состоявшимся правоотношениям, что будет предполагать еще и определенную стабилизирующую роль.
[1]Hospital Products Ltd. v United States Surgical Corporation [1984] 156 CLR 41.
[2]Bristol and West Building Society v Mothew [1996] EWCA Civ 533.
[3]Meinhard v Salmon [1928] 164 N.E. 545.
[4]Rory Sullivan, Will Martindale, Elodie Feller, Anna Bordon. Fiduciary Duty in the 21st Century United Nations Global Compact, UNEP Finance Initiative, PRI, and Inquiry. 2015. P.11.
[5] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. P11.
[7] Tamar Frankel. The New Palgrave Dictionary of Economics and the Law, Definition of «fiduciary duties» URL: https://cyber.harvard.edu/trusting/unit5all.html (дата обращения 19.05.2018).
[8] Martin Gelter, Geneviève Helleringer. Fiduciary Principles in European Civil Law Systems. 2018. Р. 15.
[9] English Oxford living dictionaries. URL: https://en.oxforddictionaries.com/definition/trust (дата обращения 16.06.2018).
[11]Lionel Smith. Contract, Consent, and Fiduciary Relationships. 2016. P. 3,7,8,19,20. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2741836 (дата обращения 02.07.2018).
[12] Gibson v Barton [1875] LR 10 QB 329; Dubai Aluminium Co. v Salaam [2002] UKHL 48; Ultraframe (UK) Ltd. v Fielding [2005] EWHC 1638.