Что такое человек по канту
Человек
Человек — мыслящее и познающее, чувствующее и обладающее волей существо, в котором совмещены чувственная природа и умопостигаемая способность к разумной свободе. Вопрос «что такое человек?» полагается Кантом центральным для «философии по мировому понятию» или философии «во всемирно-гражданском значении» как науке «об отношении всякого знания и всякого применения разума к конечной цели человеческого разума» (Логика, III). Этот общий вопрос, на который отвечает антропология, распадается на три уточняющих: «что я могу знать?» – вопрос метафизики, «что я должен делать?» – морали, «на что я смею надеяться?» – вопрос религии. Таким образом, вся философия Канта антропологична, хотя называть ее всю философской антропологией было бы преуменьшением.
Ядром кантовской антропологии стал ярко выраженный антинатурализм в трактовке сущности Ч., контрастировавший с преобладавшим в его эпоху натуралистическим подходом. Кант выдвинул идею принципиальной неприродности собственно человеческого начала вообще, отверг главное натуралистическое противопоставление природного разумному и предложил взамен противопоставлять природное моральному. При этом природное, чувственное понимается как физическое, физиологическое, эмпирическое, животное (именуемое также антропологическим) и противопоставляется сверхприродному, надэмпирическому, морально-разумному. В отличие от христианской двусоставной модели Ч., здесь он не рассматривается как существо сотворенное и богоподобное, напротив, идея бога основана на идее совершенного человека, хотя также признается неизбежность веры в бога-творца и в бессмертие души как гарантию высшей справедливости. Однако в кантовской телеологии сохраняется представление о человеке как высшей цели природы.
Ноуменальное, умопостигаемое в Ч. взаимодействует с феноменальным, эмпирическим и является его основанием, точнее, ориентиром. «Долг человека перед самим собой состоит здесь в запрещении лишать себя преимущества морального существа, состоящего в том, чтобы поступать согласно принципам, т.е. в запрещении лишать себя внутренней свободы и тем самым делаться игрушкой одних лишь склонностей, стало быть вещью» (Метафизика нравов, II: Этическое учение о началах, § 4). Ч. обладает свободой воли и находится в постоянной ситуации выбора между упомянутыми вариантами. Имея врожденную склонность как к добру, так и ко злу, Ч. «как таковой (как существо моральное), никогда не может исчерпать все свои задатки доброго» (Там же, § 39). Святости и отказа от удовлетворения природных желаний, склонностей, от поисков счастья не требуется: речь идет о недопустимости их главенства над принципами разума.
Каждое лицо, в отличие от вещи, само по себе должно быть целью и не подлежит использованию в качестве только средства для каких-либо других целей. При этом Кант далек от социального атомизма и не использует представление об одиноком доисторическом Ч. для объяснения политико-правового устройства общества. Ч. изначально и принципиально общественное существо и его задатки целиком раскрываются только в человеческом роде, в процессе исторического развития. Высшими из возможных целей человека, «которые в то же время долг», являются «собственное совершенство и чужое счастье» (Метафизика нравов, II: Введение в учение о добродетели, IV).
Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Соч.: в 6 т. М., 1965. Т. 4/2. С. 107–438.
Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Соч.: в 6 т. М., 1966. Т. 6. С. 350–588..
Кант И. Логика // Кант И. Соч.: в 8 т. М., 1994. Т. 8. С. 266–398.
Васильев В.В. Кант и проблема оснований человеческой природы // Трансцендентальная антропология и логика. Калининград, 2000. С. 41–48.
Марков Б.В. Человек как родовое существо и гражданин мира // Актуальность Канта. СПб., 2005. С. 114–134.
Чухина Л.А. Проблема человека в философии Иммануила Канта // Этика Канта и современность. Рига, 1989. С. 11–42.
Brandt R. Kritischer Kommentar zu Kants «Anthropologie in pragmatischer Hinsicht». Hamburg, 1999.
Brandt R. Die Bestimmung des Menschen bei Kant. Hamburg, 2007.
Fleischer M. Mensch und Unbedingtes im Denken Kants. Eine kritische Darlegung. Freiburg, 2010.
Hanna R. Kant, Science, and Human Nature. Oxford, 2006.
Nobbe, F. Kants Frage nach dem Menschen. Frankfurt am Main, 1995.
Sturm T. Kant und die Wissenschaften vom Menschen. Paderborn, 2009.
Wood A. Humanity as End in Itself // Kant’s Groundwork of the Metaphysics of Morals: Critical Essays / Ed. Paul Guyer. Lanham, 1998. P. 165–187.
И.Кант о человеке, свободе и нравственности.
Иммануи́л Кант — немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и Романтизма
Воззрения Канта о человеке отражены в книге «Антропология с прагматической точки зрения» (1798 г.). Главная её часть состоит из трех разделов в соответствии с тремя способностями человека: познание, чувство удовольствия и неудовольствия, способность желать.
Человек — это «самый главный предмет в мире», так как у него есть самосознание.
Человек — это высшая ценность, это личность, индивидуальность. Самосознание человека порождает эгоизм как природное свойство человека. Он не проявляет его лишь тогда, когда человек рассматривает свое «Я» не как весь мир, а лишь как часть его. Нужно обуздывать эгоизм, контролировать разумом душевные проявления личности.
« Относись к человеку как к цели, а не как к средству.
Человек может иметь неосознанные представления — «тёмные». Во мраке сознания может протекать процесс рождения творческих идей, о которых человек может знать только на уровне ощущений.
От сексуального чувства (страсти) мутится разум. По мнению Канта на чувства и желания накладывается нравственная и культурная норма.
Анализу Канта подверглись такие способности человека, как талант и гений. Талант, проявленный в изобретении и открытии, — высший уровень дарования, реализация данных от природы способностей. Гений — высшая степень творческой одарённости, проявленная в изобретении и открытии нового.
Критика теоретического разума лишь одна сторона новой философии Канта, другая не менее важная — критика практического разума, под которым понимается нравственность, моральное сознание. Основу нравственных норм составляет априорный принцип, придающий им всеобщий и необходимый характер — категорический императив. Содержанием последнего является сознание общечеловеческого нравственного долга в отличие от чувственных, эмпирических, субъективных склонностей к выполнению нравственного закона. Одна из максим категорического императива гласит: «Поступай согласно правилам, которые могут стать всеобщим законом». Практический разум (нравственность) главенствует над теоретическим (знание).
По мнению Канта, мир вещей закрыт в себе для теоретического разума (для науки), но не значит, что не доступен для человека, т.к. человек – житель 2 миров: чувственновоспиринм. – природа и умопостигаем. – мир свободы. Свобода не зависит от причин природного мира. Человек может быть выше природы. В сфере свободы действует практический разум, который руководствует действия человека (воля, а не мышление). Человеческая воля автономна, определяется своими собственными законами, а не внешними причинами.
Человек – высшая ценность, нельзя использовать другого человека, т.к. он цель сам по себе. Всегда относится к человеку и самому себе как к цели и никогда как к средству. Поступай с людьми так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой.
Гегель, как видим, отождествляет «чистое понятие» («Понятие» с большой буквы) с самой сущностью вещей, отличая его от субъективно данных понятий, которые существуют в человеческой голове. Поскольку понятие с самого начала предстает как тождество противоположностей, то саморазвитие понятия подчиняется законам диалектики. Логика, таким образом, совпадает у Гегеля с диалектикой, а последняя мыслится как теория развития, в основе которой лежит единство и борьба противоположностей. Диалектика развития «чистого понятия» составляет общий закон развития как природы, так и человеческого мышления.
Всякое развитие протекает, согласно Гегелю, по определенной схеме: утверждение, или полагание (тезис), отрицание этого утверждения (антитезис) и, наконец, отрицание отрицания, снятие противоположностей (синтез). В синтезе как бы примиряются между собой тезис и антитезис, из которых возникает новое качественное состояние.
Диалектический метод Гегеля, ориентированный на бесконечное развитие, вступает, таким образом, в противоречие с требованием системы, которая обязательно должна быть завершена, а это значит, что абсолютная истина должна быть в конце концов достигнута. Гегель рассматривал свою систему как философию, венчающую собой развитие всего человечества, поскольку в ней обретена абсолютная истина; тем самым и история как бы приобретала свое завершение и достигнутое ею состояние, то есть состояние современной Гегелю Германии, объявлялось высшей точкой исторического движения человечества.
Что такое человек по канту
Россия
г. Калининград,
ул. А.Невского, д.14
Телефон
приемной комиссии
Человечество затратило колоссальные усилия для того, чтобы выработать общее понятие человека. Стоики в античности, христиане на ее закате и в раннем Средневековье, Будда разрушали традиционные представления о разъединении человечества на различные по природе или по Божьему промыслу несоизмеримые группы: греков и варваров, избранного народа и неизбранных народов, правоверных и неправоверных, цивилизованных и нецивилизованных и т. п. Этому стремлению утвердить единство человеческого рода всегда противостояли аристократические, иерархические, националистические, расовые, классовые и другие теории. У всех теорий второго рода есть одна общая черта: какая-то часть человечества по тем или иным основаниям признается в том или ином отношении выше, лучше, избраннее другой, Понимание единого человечества, а, следовательно, и общее понятие человека окончательно выработалось только в ХIХ веке, да и то с некоторым оттенком европоцентризма, который так печально сказался на судьбе европейского либерализма в ХХ веке.
Таким образом, основанная на понятии свободы и просвещения антропология относится к той же самой исторической эпохе, в которой живем и мы с вами. В этом смысле кантовская “Антропология” современна нам.
В этом очерке приведены лишь начальные понятия философии Канта, чтобы иметь о ней собственное впечатление лучше всего читать работы самого философа.
[1] Булгаков М. Мастер и Маргарита //Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. М.: Художественная литература, 1992. С. 123.
[2] Kopper J. Einleitung //Kant I. Anthropologie in pragmatischer Hinsicht. Hamburg: Felix Meiner Verlag, 1980. S. XII-XIV.
[3] “Из всех цивилизованных народов немец легче всего и продолжительнее всех подчиняется правительству, под властью которого он живет, и больше всех далек от жажды перемен и сопротивления существующему порядку” (6, 570).
[4] “Россия еще не то, что нужно для определенного понятия о природных задатках, готовых к развитию. ” (6, 572).
[5] “Все же лучше быть всегда дураком по моде, чем дураком не по моде” (6, 489).
Что такое человек?
Ответ на этот вопрос дает антропология. Кант посвятил ей специальную работу «Антропология с прагматической точки зрения» (1798). Антропология – это наука о человеке, а антропология “с прагматической точки зрения”, по Канту, означает, что она говорит о человеке не с его физиологической или, вообще, природной стороны, а о человеке как свободном существе, о его характере, который он делает сам.
Человечество затратило колоссальные усилия для того, чтобы выработать общее понятие человека. Стоики в античности, христиане на ее закате и в раннем Средневековье, Будда разрушали традиционные представления о разъединении человечества на различные по природе или по Божьему промыслу несоизмеримые группы: греков и варваров, избранного народа и неизбранных народов, правоверных и неправоверных, цивилизованных и нецивилизованных и т. п. Этому стремлению утвердить единство человеческого рода всегда противостояли аристократические, иерархические, националистические, расовые, классовые и другие теории. У всех теорий второго рода есть одна общая черта: какая-то часть человечества по тем или иным основаниям признается в том или ином отношении выше, лучше, избраннее другой, Понимание единого человечества, а, следовательно, и общее понятие человека окончательно выработалось только в ХIХ веке, да и то с некоторым оттенком европоцентризма, который так печально сказался на судьбе европейского либерализма в ХХ веке.
Антропология – наука о человеке. Может быть, связь с изменчивым человеческим существом делает кантовскую “Антропологию” не подходящей нашему времени? Чтобы избежать длинных рассуждений по этому поводу, я просто сошлюсь на то, что человек в своем существе, как свидетельствует наш обыденный опыт, меняется очень мало. Мысли и страсти мало меняются от эпохи к эпохе или от народа к народу. А если и меняются, то это придает другой эпохе и народу дополнительный интерес. Но этот интерес возможен только при общем базисе, наличие которого он и доказывает. Даже при великих социальных переворотах люди меняются очень мало, что отмечал, например, Михаил Булгаков в “Мастере и Маргарите”. Вспомним знаменитое высказывание Воланда, когда он рассматривал москвичей в Варьете: “Ну что же … они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было. Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца … обыкновенные люди… В общем напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их …” [1].
Таким образом, основанная на понятии свободы и просвещения антропология относится к той же самой исторической эпохе, в которой живем и мы с вами. В этом смысле кантовская “Антропология” современна нам.
Антропология Канта говорит об обычном человеке, но с точки зрения глубокого философского миросозерцания. Это миросозерцание Кант вырабатывал в своих знаменитых работах, посвященных теоретической и практической философии, в “Критике чистого разума”, в “Критике практического разума”, “Критике способности суждения” и других. “Антропология” – работа прикладная. В ней абстрактные философские положения, которые Кант вырабатывал всю свою жизнь, применяются к самой этой жизни, к одному из видов разумных существ, который называют людьми. “Антропология” описывает фактическую жизнь людей, наблюдения над этой жизнью. Но если бы это были просто наблюдения, то мы имели бы какой-нибудь жанр исторической или художественной литературы. Освещенность философским миросозерцанием придает измерение не свойственное обычным текстам, трактующим жизнь и поступки людей, и одновременно придает характеристикам человека универсализм. “Антропология” согласует нашу обычную человеческую (“фактическую”) жизнь с глубоким пониманием места человека в мироздании и главных регуляторов поведения человека. Она как бы говорит нам, что человек со всеми его слабостями и предрассудками все же может быть разумным и нравственным существом, доказывает, что он не только должен быть нравственным, но может им быть, а иногда им и бывает. По мнению Иоахима Коппера, “Антропология” представляет что-то вроде моста между фактической и условной жизнью человека и безусловным философским пониманием человека как “последней своей цели”, которое дает правильную перспективу рассмотрения фактической жизни [2]. Однако для нас важно и другое. Прикладной характер “Антропологии” позволяет понять систему Канта в действии, на наглядных примерах. Это может помочь читателю, неискушенному в тонкостях философских размышлений и не имеющему вкуса к абстрактным рассуждениям, проникнуть в сердцевину кантовской философии, понять разработанную им систему способностей души (познавательная способность, способность желания, чувство удовольствия или неудовольствия), которой посвящена первая часть книги – “Антропологическая дидактика”, узнать его взгляды по ключевым проблемам философии человека и общества – о личности и ее типах, о характерах и об образе мыслей, о народе и национальности, и расах и человечестве в целом. Кант очень определенно судил о европейских народах, в “Антропологии” имеются точные суждения об англичанах, французах, немцах [3], но старался не судить там, где не обладал достаточным запасом знаний, например, о русских [4]. Там же можно встретиться с интересными и неожиданными высказываниями Канта о мужчинах и женщинах, о моде, которая относится к “рубрике тщеславия” [5].
В этом очерке приведены лишь начальные понятия философии Канта, чтобы иметь о ней собственное впечатление лучше всего читать работы самого философа.
1 – Булгаков М. Мастер и Маргарита //Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. М.: Художественная литература, 1992. С. 123.
2 – Kopper J. Einleitung //Kant I. Anthropologie in pragmatischer Hinsicht. Hamburg: Felix Meiner Verlag, 1980. S. XII-XIV.
3 – “Из всех цивилизованных народов немец легче всего и продолжительнее всех подчиняется правительству, под властью которого он живет, и больше всех далек от жажды перемен и сопротивления существующему порядку” (6, 570).
4 – “Россия еще не то, что нужно для определенного понятия о природных задатках, готовых к развитию…” (6, 572).
5 – “Все же лучше быть всегда дураком по моде, чем дураком не по моде” (6, 489).
4. «ЧТО ТАКОЕ ЧЕЛОВЕК?»
авторитета просветляющей 100
Философия религии Канта непосредственно примыкает к его этике. Мы помним тезис: мораль не возникает из божественных установлений. Но знаем и антитезис: мораль неизбежно ведет к религии. Человеческих способностей недостаточно для того, чтобы привести в соответствие право людей на счастье с их обязанностями; необходимо признать всемогущее моральное существо как владыку мира. Обоснованию антитезиса посвящен трактат «Религия в пределах только разума».
Кант начинает с размышлений о нравственной природе человека. Одни мудрецы убеждены, что человек безнадежно погряз во зле. Иные видят его по природе добрым, а злым лишь под влиянием обстоятельств. И те и другие ригористы, категоричные в своих суждениях. Им противостоят
Немецкое Просвещение, выросшее на почве протестантизма и пиетизма, всегда смотрело на религию через исторические очки. Лессинг в «Воспитании человеческого рода» набросал схему развития религиозных верований как нравственного совершенствования людей и, заглядывая в будущее, предсказал наступление времени, когда мораль сможет обходиться без веры в высшее существо.
Страх породил богов, рассуждает Кант, а боги установили запреты. Сильнее всего страх в воображении. Боязнь нарушить табу, страх перед тем, что это уже совершилось, рождают идею искупительной жертвы. Когда жертвоприношение превращается в самопожертвование, происходит «нравственно-религиозная революция». Человек, решившийся на самопожертвование, уподобляет себя Богу. Так возникает образ страдающего «сына божьего», вестника,
Сопоставлению христианства с ветхозаветной религией Кант придает принципиальное значение.
Страх породил богов, а боги установили запреты, но потом, говорит Кант, в дело включилась совесть. Именно она является главным регулятором религиозности. Совесть означает совместное ведание, знание; образ другого знающего, от которого нельзя спрятаться, вплетается в мое самосознание.
Кант отвергает молитву как средство общения с Богом (когда встречают человека, который громко говорит сам с собой, это может вызвать подозрение, что у него легкое умопомешательство), хождение в церковь, носящее характер идолослужения, и другие ритуальные обряды. По своему содержанию религия ничем не отличается от морали; существуют различные виды веры, но религия едина,
свободы в выборе конечной цели внушает им любовь к моральному закону» [77]. В трактате о религии та же оценка христианства, те же мысли: «Высшая, для человека никогда не достижимая вполне цель морального совершенства бренных творений есть любовь к закону. Соответственно этой идее в каждой религии принцип веры должен был бы быть таким: «Бог есть любовь»» [78].
мому быть целью (а не средством для других). 107
Королевский указ, содержавший выговор, не был обнародован. Он пришел как частное письмо. Король был недоволен произвольным толкованием Священного писания, угрожал философу репрессиями в случае неподчинения. От Канта требовали немедленного ответа, и он ответил немедля. Соблюдая все смиренные формулы обращения подданного к своему монарху, он отнюдь не каялся, а, наоборот, решительно отводил по всем пунктам предъявленные ему обвинения. Вместе с тем, дабы не давать повода для обвинений в извращении и унижении христианства, философ обещал «в качестве верноподданного» королевского величества в дальнейшем воздержаться от публичных выступлений по вопросам религии [81]. Ответ Канта был достоин великого ироника. Его внешне смиренная формула содержала двусмысленность: после смерти Фридриха-Вильгельма II Кант заявил, что он свободен от взятого на себя обязательства (поскольку он стал теперь подданным другого «величества»). В «Споре факультетов» (1798) Кант вернулся к толкованию Библии, а в предисловии к работе опубликовал свою переписку с королем.
Королевская Пруссия вела непопулярную в стране войну с революционной Францией. На Ба-зельский мир, положивший конец боевым действиям, Кант откликнулся знаменитым трактатом «К вечному миру» (1795). Свой трактат
Кант строит в виде договора, пародируя соответствующие дипломатические документы. Сначала прелиминарные статьи, затем «окончательные» и даже одна «тайная». В «окончательных статьях» кантовского проекта речь идет об обеспечении достигнутого мира. Гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским. (Республика, по Канту, означает не отсутствие монарха, а правовой порядок, гласность и разделение властей; Фридрих II, по его мнению, правил страной республикански.) Вторая «окончательная» статья договора о вечном мире определяет основу, на которой возникает международное право, а именно: добровольный союз государств, где реализуется устройство, подобное гражданскому обществу, в котором гарантированы права всех его членов. Союз народов, «федерализм свободных государств» не всемирное государство; Кант недвусмысленно выступает за сохранение национального суверенитета. Третья «окончательная» статья ограничивает «всемирное гражданство» лишь правом на гостеприимство в чужой стране. Каждый человек должен иметь возможность посетить любой уголок земли и не подвергаться при этом нападениям и враждебным действиям. Каждый народ имеет право на территорию, которую он занимает, ему не должно угрожать порабощение со стороны пришельцев. Кант противник колониальных захватов. Договор о вечном мире венчает тайная статья. «. Максимы философов об условиях возможности всеобщего мира должны быть учтены государством, вооружившимся для войны» [82].
«гражданская самостоятельность». Несамостоятельны, по мнению Канта, дети, женщины, слуги, поэтому он лишает их избирательных прав. Но не прав вообще; перед законом, настойчиво повторяет Кант, все равны. Что касается избирательных прав, то, кстати сказать, и якобинская конституция 1793 г. не предоставляла их женщинам. Это было в духе времени.
в условиях конституционной монархии осуществлен принцип разделения властей, то это, согласно Канту, республика. Форме правления Кант не придает особого значения. Главное, говорит он, чтобы страной правили не люди, а законы и чтобы каждая из трех властей не преступала своих полномочий. Законодательная власть страны воплощает в себе объединенную волю народа. Законодатель не может быть правителем, ибо первый издает законы, а второй подчиняется им. Ни законодатель, ни правитель не могут творить суд, они лишь назначают судей. Народ сам судит себя через своих сограждан, которые назначены для этого как его представители путем свободного выбора. Под пером Канта рождаются требования, удивительно перекликающиеся с программой французской революции. Расходится он с нею только в понимании средств.
Завершив «Метафизикой нравов» разработку отдельных частей философской системы, Кант почувствовал потребность изложить свое учение в более или менее концентрированном виде, а заодно и ответить на вопрос, который с некоторых пор представлялся ему как философу главным: «Что такое человек?»
Не контролируемое разумом сознание снова привлекает пристальное внимание философа. Может ли человек иметь представления и не осознавать их? Такие представления Кант еще в молодости назвал темными. Теперь он говорит о них подробно и обстоятельно. В полном мраке сознания может идти такой сложный психический процесс, как художественное творчество. Представьте себе, пишет Кант, музыканта, импровизирующего на органе и
Но сближение не означает совпадения. В «Антропологии» по-прежнему отстаивается идея специфичности эстетического начала и его промежуточного, опосредствующего предназначения. А в этом состояло главное завоевание «Критики способности суждения»: там была