что должен делать священник
Как должен вести себя священник в миру
Что делает пастыря – пастырем и в храме, и вне его – разъясняет Управделами УПЦ митрополит Антоний (Паканич)
– Может ли священник «играть роль», вести себя по-разному при различных обстоятельствах, маскироваться и подыгрывать?
– Навряд ли кому-то захочется иметь дело с человеком, который постоянно притворяется, «меняет маски», «играет роли». Ведь что означает выражение «настоящий человек»? Несомненно, такие качества, как искренность, открытость, отсутствие фальши и лицемерия. Именно таким должен быть и священник, и каждый христианин.
Проблема в том, что после грехопадения человек лишился внутренней цельности, произошел разлад его духовно-телесной природы, помрачился разум. Это хорошо видно в поведении Адама, после вкушения запретного плода, когда он начал врать и оправдываться перед своим Творцом, играть роль жертвы.
В процессе социализации человек пытается найти свое место в общественной среде. Но действие греха таково, что уже с первых шагов сознательной жизни человек часто обнаруживает не самые лучшие качества своей личности. Иногда индивидуум просто мимикрирует под окружающую действительность, примеряя разные маски и выбирая наиболее комфортные. И получается, что один и тот же человек одну роль играет на работе, другую – в общении с семьей, а в кругу друзей это уже кто-то третий. С духовной точки зрения, это опасно тем, что вживаясь в разные роли, человек теряет самого себя.
Каждый из нас несет на себе тяжесть первородного греха, и задача духовной жизни христианина – собрать себя воедино, вернуть цельность духовной личности, а для этого необходимо всегда придерживаться Евангельских норм поведения, т.е. быть честным и искренним в общении с людьми и Богом.
Евангелие – это зеркало, в котором человек может увидеть свое отражение, чтобы, как сказано в притче о блудном сыне, «прийти в себя». Ведь часто в результате достижения неких жизненных целей человек отказывается от того, что является стержнем духовной личности. Впоследствии приходит чувство внутренней пустоты. Эту тоску о потере чего-то важного в себе хорошо выразил поэт Роберт Рождественский: «Вернуться б к той черте, где я был мной…»
О том, что без прямодушия невозможен религиозный опыт, говорил религиозный философ Иван Ильин, который в своем сочинении «Аксиомы религиозного опыта» целую главу посвятил теме религиозной искренности. Он пишет: «Религиозному человеку невозможно мириться с тем, что огонь любви, созерцания и совести владеет им в церкви и покидает его на паперти; или светит ему по воскресеньям и исчезает в нем с понедельника до субботы; или горит в нем во время молитвы, а во время вершения земных дел предоставляет его черствым расчетам и низменным страстям. Религия есть весь человек, вся жизнь, все дела: и только тогда она подлинна, когда религиозный человек искренен».
Характерно, что священники пользуются большим доверием именно потому, что им не свойственно «играть роли» или притворяться. Из уст пастыря ты всегда услышишь, может и нелицеприятную, но все же правду. Поэтому мне трудно представить себе священника, который может «играть роль» и вести себя по-разному при различных обстоятельствах. Ведь, как учит Священное Писание, «человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1, 8).
– А возможна ли ложь во спасение? Ведь существуют такие ситуации, при которых сказать правду – значит навредить человеку.
– Пророк Давид говорит: «Ложь конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется» (Пс. 32, 17). Не следует слишком доверять благим намерениям, ведь известно, куда они приводят. Нужно стараться всеми силами очищать свою повседневную жизнь от разного рода лжи и лукавства. Иногда привычка врать настолько укрепляется в человеке, что он говорит неправду даже в мелочах, когда в этом совершенно нет для него никакой необходимости. Ложь имеет свойство незаметно вкрадываться в образ мысли и жизни человека, отравляя его существование.
Вместе с тем, действительно, существуют ситуации, в которых необходимо проявить максимум такта и рассудительности. Если, например, некий человек нелицеприятно высказался о другом, то, конечно, идти и передавать эти слова их адресату не стоит, дабы не разжигать вражду. Часто таким «правдорубством» прикрываются вполне корыстные мотивы.
Есть случаи, когда ради спокойствия и здоровья человека ему не открывают всей правды. У Александра Куприна есть рассказ «Святая ложь». В нем повествуется о человеке, который, будучи в очень сложных жизненных обстоятельствах и ужасной нищете, приходил к престарелой матери в богадельню и рассказывал о том, как у него все хорошо в жизни. Он это делал не ради хвастовства, а просто боялся ее расстроить и поэтому не говорил правду. А она обо всем догадывалась, но делала вид, что верит ему. Это тот случай, когда подобные слова и действия диктуются любовью и заботой о человеке. Но навряд ли такая обстановка покажется кому-то идеальной.
В общем, жизненные обстоятельства могут быть весьма разнообразными, и всегда нужно помнить, что христианин должен всячески избегать любых ситуаций, при которых допускается и оправдывается ложь.
– Должен ли священнослужитель быть осмотрительным – в выборе собеседников, месте общения? Или он обязан идти везде, куда зовут? Существует ли критерий?
– Святитель Василий Великий говорит, что «Пастырь должен быть… рассудительным в делах настоящих, предусмотрительным в будущих, иметь силу подвизаться вместе с крепкими, носить немощи бессильных, быть в состоянии все делать и говорить к усовершенствованию живущих с ним».
С вященник должен быть осмотрительным во всем. Истинный пастырь всегда пойдет туда, где его ждут и нуждаются в пастырской опеке, и обойдет стороной ситуацию, при которой есть опасность соблазна или недоразумения. Во всем нужно иметь духовное рассуждение и руководствоваться правилами благоразумия. В любой затруднительной ситуации необходимо проявлять выдержку и своим поведением показывать, что служитель Божий – это всегда носитель мира и спокойствия. Именно дух мирен, без которого никто не может считать себя христианином, поможет сохранить лицо в любых обстоятельствах.
– Что делает пастыря – пастырем и в храме, и вне его?
– Призвание пастыря – это постоянное предстояние перед Богом и соответствующий образ жизни. Святитель Феофан Затворник учит: «Пастырь должен быть во всех добродетелях как представитель духовного Царства Христова и как образец для паствы, особенно же в тех добродетелях, которые всегда должны сопровождать истинную ревность и имеют почти непрестанное упражнение в его трудах. Это – отеческая, внимательная и сострадательная попечительность, степенность, чистота, трезвость, осмотрительность, благодушие, мужество, сострадание, снисходительность, бескорыстие».
Мы видим в Евангелии образ Пастыря Доброго – Господа нашего Иисуса Христа, Которому должен подражать каждый священник. И такая задача может показаться непосильной для обычного человека – настолько высок и недосягаем этот идеал. Но Спаситель, Который сказал: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15, 16), является для каждого из нас не только образцом для подражания, но и реальной поддержкой, которая укрепляет наши немощи в многотрудном пастырском служении.
Права священника и обязанности
Что священник делать не имеет права.
Священник не имеет права рассказывать кому-либо то, что услышал на исповеди. Он имеет права, однако, рассказать, поясняя или в целях обучения, какие-то детали исповеди отдельных людей, но тогда он непременно должен «обезличить» эти детали — непременно так, чтобы никто из людей не мог даже предположить, о ком конкретно идет речь. То есть, если вы услышали, как батюшка кому-то говорит: «Один человек исповедался мне в таком-то грехе, и способ победить этот грех существует только такой-то!», а вы (только вы!) вдруг в «одном человеке» узнали себя — не стоит кидаться на священника с упреками. Он ничего не нарушил, и не раскрыл вашу тайну исповеди.
Замечу, что священник законодательно освобожден от раскрытия тайны исповеди даже перед органами дознания, следствия и суда. Эта норма закреплена в п. 4 ч. 3 ст. 56 УПК РФ и п. 3 ч. 3 ст. 69 ГПК РФ (священнослужитель не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди).
Священник никогда не проведет никаких треб над животными. Не потому, что животные «недостойны», а потому, что церковные требы обращены на то, чтоб избавить того, ради кого они свершаются, от греха. А животные, не имея свободной воли (свободы выбора — с Богом или против Него), не имеют и греха. Следовательно, требы в отношении них не имеют смысла. Немного особняком стоят иногда встречающиеся просьбы «освятить котика (собачку, хомячка, кролика, …)». Тут дело в том, что освящению подлежат лишь плоды человеческого труда. Построенный дом, лодка, автомобиль (колесница — и кто докажет, что автомобиль колесницей не является?), возделанное поле, и др. Животное, как существо, изначально созданное Богом и далее плодящееся и размножающееся по установленным Им законам, к делам рук человеческих не относится. Ведь человеку пока так и не удалось «с нуля» создать ни одно живое существо. Клонирование и игры с «генной модификацией» не в счет — это, по сути, «пиратское» использование возможностей, заложенных в клетках живого организма с совершенно другими целями.
Священник не имеет права заниматься бизнесом. То есть, «свечной заводик в Самаре и наливочку распивать» — дело исключенное. Исключение, с разрешения правящего епископа, только для двух видов «сторонней» деятельности — преподавание (как правило, церковных дисциплин) и научная деятельность (обычно тоже в околоцерковной сфере). И разрешение дается только тогда, когда эта «сторонняя» деятельность не помешает деятельности основной — Служению.
Однако ж замечу, что запрещена именно деятельность, направленная на личное обогащение. А вот завести тот же свечной заводик и направлять прибыль от него на нужды храма никто не запретит, но обычно и в таких предприятиях священник не является руководителем или владельцем дела.
Священник не имеет права заниматься политикой. Ни в какой форме — участвовать в политических партиях, избираться в любой орган власти, и т.д. Это требование всегда было негласным, закреплено на бумаге, если не ошибаюсь, постановлением Поместного Собора 1917-1918 года, и ныне подтверждено.
Однако это требование не исключает права священника (и даже архиерея) на высказывания по поводу тех и иных событий политической и общественной жизни, кроме высказываний, порождающих «смуту», то есть беспорядки и кровопролитие в той или иной форме. Может священник и участвовать в митинге или демонстрации — но лишь как рядовой участник, а не в числе организаторов. И такое участие не означает ни поддержки церковью целей митинга, ни осуждения. Такое участие — лишь личная позиция этого конкретного священника.
Что священник может делать, а может и не делать.
Священник, помимо Служения церковного, может еще заниматься еще и служением общественным или социальным. Вариантов масса — от опекания армии, помощи больным (в том числе, и сбором денег на операции и вообще лечение), помощи многодетным или сиротам, до работы с заключенными (знаю бывшего «сидельца», ныне электрика в храме). Вот эта деятельность — необязательная, но обычно в каком-то из направлений она все равно ведется, в меру сил, возможностей и наличия нужных специалистов среди прихожан — поскольку ведется именно силами приходской общины, а священник помогает-организует-пробивает-договаривается.
Что священники должны делать.
В первую очередь священник должен служить в церкви. То есть, буквально — служить службы, и в первую очередь самую главную — Божественную Литургию. Больше того, они не просто должны служить, сам смысл священства и заключается именно в служении Литургии. Как минимум — каждое воскресенье. Плюс Пасха (собственно Пасхальная ночь, или утро Пасхального воскресенья), Двунадесятые праздники (это двенадцать великих праздников: Рождество Богородицы, Крестовоздвижение, Введение во храм Богородицы, Рождество, Крещение, Сретение, Благовещение, Преображение, Успение Богородицы, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение, Троица), Плюс праздники престольные — дни, отмечающие события, в честь которых освящены престол (престолы) храма, в котором служит священник.
Исключение — только для священников, ушедших на покой. Обычно это или очень серьезно больные, или очень старые священники. Они, как правило, не приписаны ни к какому храму, а по возможности и состоянию служат время от времени в одной из близлежащих церквей, конечно же, по согласованию с ее настоятелем.
Второе — священник должен, как это называется на церковном языке, отправлять требы, в число которых входят таинства и обряды.
Таинства — это Крещение, Миропомазание, Покаяние (исповедь), Причащение, Елеосвящение (соборование), Брак (венчание). В Православной церкви есть еще одно, седьмое, таинство — Священство или Хиротония (возведение в священный сан), но оно совершается всегда соборно, с участием священников и архиереев, а не одним священником.
Обряды — это небольшие молитвенные службы: молебен (цель может быть самая разная — освящение предметов, строений, икон; общее моление о погоде — послании дождя или напротив, его прекращении и т.п.; усиленная молитва о здоровье болеющего, о находящемся в трудном путешествии, о благополучном свершении какого-либо важного дела — учебе, например), панихида (моление об упокоении души умершего), отпевание, погребение и пр.
Требы так называются потому, что, в отличие от регулярных служб, они совершаются по требованию — одного ли человека, или группы людей. Соответственно, о необходимости требы надо явно сообщить (заказать). И лучше не просто прийти и просить требы, а хоть немного заранее узнать, когда ее можно заказать. Так, не в каждый день служатся панихиды (их не служат, например, в Светлую седмицу — неделю, следующую сразу после Пасхи), не всегда есть возможность сходу поехать освящать дом или квартиру, даже Крещение младенцев (а тем более, взрослых) проводится не каждый день.
Однако есть некоторые исключение — требы «страха ради смертного». Это Исповедь, Причащение, Соборование и Крещение тяжело болеющего или находящегося при смерти. Эти требы совершаются, по возможности, немедленно, сразу после того, как человек попросит их отправить. Слова «по возможности» имеют буквальный смысл — если человек пришел просить отправить такую требу, и вцеркви есть свободный священник, то он сразу идет (или едет) ее отправить. Отсрочка — только в случае, если в данный момент происходит Литургия, либо если сейчас в храме нет ни одного священника. Тогда священник отправляется вскоре по ее завершении, либо по прибытии в храм первого же священника. Поэтому, если тяжело болеющий родственник или друг просит привести священника, не стоит медлить. Иначе может получиться печально — сегодня забыли, завтра некогда, послезавтра пошли звать — а священник уже к кому-то уехал. А пока его дожидались, больной умер, не дождавшись желаемого. В подобном случае медливший принимает на себя очень тяжкий грех.
Отказать в отправлении такой неотложной требы священник не может, однако — внимание! — он может ее отложить — например, если он уже ранее получил подобную просьбу. В таком случае можно приводить аргументы — например, может оказаться, что родственник того, кто просил ранее, просто тяжко болен, а родственник пришедшего чуть позже — при смерти. Тогда священник в первую очередь отправится к тому, кто находится в более тяжелом состоянии. Однако последнее слово, решение, куда ехать раньше, остается именно за священником, и мотивировать вам его он не обязан. Если вам отказано в первоочередности — у вас есть выбор. Можно положиться на Господа и Волю его и дождаться этого же священника. А можно обратиться к другому священнику этого же храма, или вообще в другой храм. Иногда (например, если дело происходит в небольшом поселке, где только один храм и один священник) остается лишь уповать на Господа.
Еще раз повторю — все прочие требы не относятся к неотложным, и об их отправлении стоит договариваться заранее.
Как проходят трудовые будни священнослужителя
После истории с «Тангейзером» общество разделилось на две группы: тех, кто любит и поддерживает Русскую Православную Церковь, и тех, кто относится к ней отрицательно. Как водится, последние подгоняют всех под одну гребёнку, мол, все православные ведут себя неправильно. Очередной материал проекта «В деле» — о молодом диаконе, который высказал личное мнение по поводу последних событий и рассказал Сибдепо о том, кто для служителя Церкви важнее – жена или Бог, могут ли анимешники стать попами и почему все священники попадают в ад.
Решение стать священнослужителем
Когда я учился в вузе, и подумать не мог, что буду священнослужителем. В моей семье нет верующих людей, и я раньше таким не был и никогда не ходил в церковь. Но на третьем курсе Бог призвал меня. Это очень сложно объяснить, исходя из логических критериев: как будто сначала ты был неживым, а потом стал живым. Допустим, когда ты не влюблён, тебе трудно понять, что такое быть влюблённым. Точно так же и с призванием: если ты не почувствовал, что в тебе родилась вера, то никогда не сможешь понять, каково это.
Я почувствовал, что моё призвание – служить Богу, и пришёл в церковь, а через пару месяцев решил стать священником. Мне кажется, нельзя тратить свою жизнь на что-то мелкое, типа как стать каким-нибудь офисным работником. Жизнь – это что-то большое, и глупо размениваться на фигню. Я захотел стать жертвой Бога, весь сгореть ради Него. И ничего больше мне не нужно было.
Начало службы
Попасть в церковь довольно просто: нужно зайти в пономарку и сказать, что хочешь стать помощником. С тобой поговорят и скажут: «Лады, давай с нами».
Сначала я стал пономарём, то есть прислуживал в церкви: подавал свечи, разжигал кадило, таскал какие-то вещи — в общем, выполнял мелкую работу. Некоторое время я занимался этим, потом стал иподиаконом, впоследствии — диаконом.
Семинария
Если ты хочешь стать священником, то нужно обязательно пять лет отучиться в семинарии, иначе никак. Сначала ты пишешь заявление на поступление, затем сдаёшь экзамены. Всё, как в обычных вузах, специфика в том, что большее внимание уделяется собеседованию, на котором ты разговариваешь со священником о вопросах веры и жизненного пути. Также нужно сдать экзамен на знание истории, Cвященного Писания, богословия и других церковных дисциплин.
Часть семинаристов – выпускники школ, часть – серьёзные ребята с высшим образованием, кто-то приходит туда после армии. В семинарии учатся люди абсолютно не похожие друг на друга: либералы, консерваторы, интеллигенция, быдло, даже какие-то анимешники, любители вольной борьбы, активисты. Есть профессиональный клоун, который ездит на моноцикле и жонглирует, он однажды даже выступал для детей в хосписе. Есть учитель математики, который до этого семь лет проработал в школе.
Уйти учиться в семинарию – это значит бросить всё, потому что ты там ещё и живёшь. Я к жене приезжал всего раз в месяц.
После третьего курса семинарии ты уже можешь стать диаконом, после пятого – священником, если пройдёшь собеседование с архиереем.
Первые впечатления от службы в церкви
У каждого, кто приходит в Церковь, на глазах обычно надеты розовые очки, так было и у меня. Сначала тебе кажется, что всё просто потрясающе, и это действительно так – ты получаешь опыт общения не с людьми, а с Богом. Он даёт очень много радости, и ты не замечаешь того, что происходит вокруг: ни того, что священник что-то грубо сказал, ни разногласий с пономарями.
Минусы замечаешь только потом: где-то я нахожу, что священник интеллектуально не развит, например, не очень хорошо разбирается в литературе. Где-то он не очень хорошего мнения о прихожанах. Бывает, священник ведёт себя недостойно, он не поступает как Христос, он не жертвует всего себя людям. Мне не нравится, что некоторые из них ведут себя пассивно, я хочу, чтобы все «горели».
Розовые очки исчезают, но ты остаёшься в Церкви, потому что там есть Христос, а то, как ведут себя люди, – второстепенно.
Реакция друзей и родственников
Когда я решил пойти в Церковь, близкие меня не поддержали. Хотя помощь мне была не нужна, потому что я пошёл на службу не ради людей, а ради Бога. Я был готов бросить весь мир, чтобы остаться с Ним.
Моя мама сказала, что в Церкви одни толстые попы, которые дурят народ и засоряют мне мозг. Она до сих пор не приняла мой выбор. Убедить её в чём-то невозможно, потому что мама из тех, что смотрят телевизор. Сложно делать это постоянно и оставаться в здравом уме. Я приезжаю к ней и ем вкусные перчики, огурчики, но темы моей службы в Церкви мы не касаемся. Что я могу сделать, так это только молиться за неё.
Друзья, когда узнали о моём выборе, подшучивали, мол, «поп – толоконный лоб» и прочее. Меня это не оттолкнуло от близких и не оскорбило.
Знакомым вообще пофигу на то, что я выбрал путь священнослужителя. А люди на улице смотрят на меня с интересом: например, когда я иду в подряснике, прохожие словно видят во мне мужчину в юбке. Мне такое внимание не очень приятно.
Я много читаю, «сижу» в различных пабликах типа «Лентача» и вижу, что сейчас многие негативно относятся к священникам и духовенству. Поэтому когда я иду по улице, переодически мне кажется, что люди меня ненавидят только потому, что я – священнослужитель.
Отношения с супругой
Когда мы встретились с моей будущей женой, я ей сказал, что хочу служить в Церкви, но не спрашивал у неё, готова ли она стать женой батюшки. В первую очередь для меня было в приоритете моё служение в Церкви, а уже потом семья. Я стал бы служить в Церкви независимо от того, согласилась бы на это моя девушка или нет.
Моя супруга тоже сначала была неверующей, как и я. Я не убеждал её, мол, вот верь, Бог есть… Нет, я просто молился за неё. И так получилось, что она поверила. У нас с ней похожее религиозное мировоззрение.
Тот факт, что мы с женой – верующие люди, послужил помощью в нашей семейной жизни. Я не знаю, что ещё может сближать так, как религиозность.
Обязанности
Когда в церкви проходят службы, я встаю в семь утра, ничего не ем и не пью, потому что в этот день причащаюсь. Затем совершаю утренние молитвы, часть читаю по пути. Когда прихожу, подготавливаю всё для службы: приношу разную утварь, достаю сосуды, зажигаю кадило.
Диакон – это голос церкви, поэтому во время службы я призываю всех прихожан к молитве. Я говорю: «Господу помолимся», и люди молятся, и я тоже. Также я помогаю епископу или священнику за совершением Таинств.
Плюс я помогаю переносить сосуды какие-то, произношу реплики, в общем, участвую в молитвенной жизни. Я нахожусь в церкви примерно с 8:00 до 12:00, а потом ещё с 16:30 до 20:00, если служу Литургию, если же я дежурю (что бывает в один день), то с 11 до 17:00, ещё я периодически участвую в разных мероприятиях, иногда конференциях, занимаюсь преподаванием и прочим.
У священников намного больше задач, чем у диаконов: они посещают людей, которые сами не в состоянии прийти в церковь из-за проблем со здоровьем, ездят в различные учреждения, что-то освящают.
Когда я стал диаконом, подумал: «Ничего себе, как здорово: я прихожу в церковь, служу, молюсь и ухожу домой, и это типа моё занятие, и мне за это даже деньги дают». Потом я понял, что всё не так просто. От меня, как от диакона, требуется не только прийти, отработать своё и уйти, но на службе я должен быть постоянно на пике своём, в напряжении. Постоянно чувствуется какая-то суперответственность, и я стараюсь всё сделать максимально хорошо. Это очень выматывает психологически. Более того, я могу уйти из церкви домой, но и там я буду оставаться священнослужителем – с утра до вечера, каждый день и всю жизнь. Всегда нужно соблюдать посты, читать молитвы и стараться жить по Евангелию. Есть даже такое понятие – «пастырское выгорание»: когда священник всегда находится на пределе своих сил, он «сгорает». Тогда на него нападает апатия, для него всё теряет свою ценность. Если священник хороший, то он должен себя полностью отдавать служению, потому что это больше, чем жизнь.
Запреты и грехи
Существует священническая присяга, которую человек подписывает и обязуется её выполнять. Он клянётся, что будет читать Евангелие, молиться, не сокращать богослужение, стараться жить правильно и прочее.
Жизнь православного христианина очень жёстко регламентирована. У нашей религии есть 20 веков истории, за которые накопилось много всего, начиная с того, что диакон не должен брить бороды. Я не могу носить рубашку с полуголыми женщинами, как тот учёный. Также мне запрещено неприлично вести себя на публике, быть пьяным. Сан регламентирует моё питание и супружескую жизнь. Например, я далеко не всегда могу вступать в половое общение со своей супругой. В идеале, я должен углубляться в молитвы, меньше есть и спать. Моя жизнь должна быть жизнью святого человека.
Устав предписывает, что нам можно употреблять алкоголь – около 100 мл вина по праздникам, например. Тут главное — не упиваться. Что касается курения, то в 19 веке оно было отличительной чертой священников, но сейчас эту привычку считают грехом. Просто потому что это ненужное и вредное занятие. Вот греческие священники до сих пор курят, но за себя могу сказать, что я не курю.
Сексом можно заниматься ради удовольствия. В этом смысле, мы не какие-нибудь сектанты, типа свидетелей Иеговы, которые должны сообщать руководству для принятия мер, если заметят, что их жена получает удовольствие. В Православии не так: половая любовь служит закономерным продолжением вашего союза. Это тоже общение, только на психофизическом уровне. Поэтому получать удовольствие – это не грех. Сам Бог создал нас так.
А вот предохраняться запрещено, потому что таким образом мы вмешиваемся в Божий замысел о природе человека. Но в случае медицинских рекомендаций это возможно. Мы живём с женой 2 года и не предохраняемся, но у нас пока нет детей.
Также я не играю в компьютерные игры и карты. Игры – пустая трата времени, как и курение, они способствуют тому, что ты внутренне расстраиваешься, а молитва, наоборот, собирает человека воедино.
Если ты, будучи священником, согрешил, например, соблудил, то тебя лишают сана. Священники исповедуются перед друг другом. Перед исповедью один из них снимает крест. После того, как он расскажет о своих грехах, может так и уйти без креста. Был такой случай, когда священник исповедовался, ему сказали: «Крест оставь здесь, поезжай к архиерею и там разбирайся со своим случаем».
Я убеждён, что духовные лица оказываются в аду гораздо чаще, чем обычные люди. Если не выполняешь клятву священнослужителя – на тебя накладывается проклятье. Это одна из причин, почему я тоже попаду в ад. Ведь когда ты приходишь на службу в церковь, ты приступаешь к Богу – очень близко и плотно. К нему могут приближаться только чистые, а мы – грязные люди, у нас неочищенные души, потому что мы не молимся. Вот, например, у меня как: я пришёл домой после службы и начал смотреть сериальчик. Тогда была страстная седмица, а я сериальчик смотрю… Вот и посмотрел 8 серий за 2 дня. Это всё суета, а я приступаю к этой суете вместо того, чтобы молиться. Это неправильно, а я всё равно делаю так, потому что я слабый. И как я после этого каждый день дерзаю приступать к Богу?
Отношения со священнослужителями
Нет никакого строгого регламента общения между священнослужителями. Конечно, отношения почти всегда складываются хорошо, потому что мы живём семьёй, ведь Церковь – это больше, чем семья, ведь нас роднит не плоть и кровь, а плоть и кровь Христова.
Как коллеги общаются между собой, так и мы – шутим, общаемся на личные темы. Причём на такие личные, что просто капец, потому что священнослужители исповедуются друг другу. Каждый из нас знает, как грешит другой. Мы очень близки.
Корпоративов, конечно, у нас не бывает, но мы выезжаем вместе на шашлыки, например.
Прихожане
Обычно все представляют себе церковь, как одну большую группу бабушек. Они частично правы, но среди прихожан есть и молодые люди. В Церкви можно встретить всех: атеистов, которые приходят, чтобы поспорить, людей больных, невменяемых или, наоборот, людей с большим опытом служб. Но так складывается, что в церкви больше всего женщин.
Большего сказать не могу, потому что непосредственное общение с прихожанами не входит в обязанности диакона, этим занимаются священники.
Зарплата
Заработок у духовенства очень разнится: он зависит от того, диакон ты или священник, в каком приходе и сколько времени служишь, а также от других факторов. Вот монахам вообще ничего не платят. Если им что-то нужно, например, зубы полечить, игумен выдаёт им сумму. Остальным выплачивается зарплата.
Я за то, что служу весь месяц с парой выходных в неделю, получаю примерно 20 тысяч рублей. Думаю, это нормально. Если честно, когда я пришёл в церковь, даже не спросил, сколько мне будут платить.
У меня нет ни квартиры, ни машины. Я слышал про то, что священники могут оформить себе выгодную ипотеку, но я не «угараю» по льготам, мне это до лампочки, хотя стоит, конечно, воспользоваться.
Священнику запрещено работать на светской работе, но при этом можно выполнять свой миссионерский долг. Как, например, Кураев преподавал в МГУ. Это допустимо.
Кстати, многие думают, что церковь живёт на государственные деньги, но это чепуха. Она живёт только на пожертвования прихожан, поэтому если люди перестанут приносить деньги в храмы, то у нас не будет зарплаты. У католиков, например, есть свой довольно авторитетный банк. У нас такого нет, это грешно на самом деле.
У нас всё происходит так: человек заказывает отпевание и жертвует какую-то сумму для церкви. На это нет фиксированной стоимости, есть только рекомендуемая сумма. Многие люди в последнее время жалуются, что в церквях стали крестить за деньги. Я думаю, это плохо, ведь Христос сказал: «Даром получили – даром давайте». Но если у человека нет денег, его обязаны крестить бесплатно.
Богатые священники
Люди, которые упрекают духовенство в том, что те часто живут в роскоши, отчасти правы. Я считаю, что священники должны жить в нищете. С другой стороны, есть срединный путь. Ведь если ты будешь жить в бедности – то будешь унывать. Если в богатстве – то в Царствие Небесное не войдешь.
И ещё: если вы увидели одного толстого священника, это не значит, что все такие. У нас в епархии большинство таких же худых, как я.
По поводу автомобилей: священникам они необходимо, потому что они постоянно ездят по домам прихожан, кого-то причастить или по другим делам. Пока священник будет ехать на маршрутке, человек умрёт без причастия. Тем более, не у всех священников шикарные дорогие авто. Но если они их купили, ну и что? Я не буду их осуждать, но я бы не стал покупать себе дорогую машину, и многие священнослужители со мной бы согласились.
Золото в облачении нам досталось от Византии. Сейчас это многим кажется безвкусицей, наверное, так оно и есть, но таковы традиции. Тем более, что огромные кресты на груди священников обычно не из чистого золота – это позолота. Всё это не значит, что мы в Церкви любим драгоценности, это просто пошло, откровенно говоря. Просто историческая традиция.
Православные активисты
Церковь не может отожествляться с православными активистами. Если они выступают за что-то – не факт, что РПЦ так думает. Многие православные люди пришли на митинг в поддержку «Тангейзера» в Новосибирске, в том числе Андрей Кураев. Представители Церкви были и на той, и на другой сторонах.
Конечно, со стороны пиарщиков «Тангейзера» было неправильно показывать такой плакат – откровенно богохульный, на котором изображён крест и женский половой орган. Но с точки зрения православных активистов тоже было неправильным подавать в суд. Если для человека политические интересы становятся выше интересов церковных – то это не церковный человек.
Оскорбление чувств верующих
Если человек размещает на своей странице в соцсети картиночки, которые представляют Церковь в смешном виде или являются богохульными, – это его проблема, я спокойно реагирую на такое. Если я буду говорить каждому: «Да ты, падла, осатанел», то он не станет от этого христианином.
Но действительно всех верующих такие вещи задевают. Представьте себе, что для вас Церковь – это святое, больше, чем мама или папа. И вот кто-то размещает оскорбительную картинку, где там над моей матерью откровенно надругались. Конечно, тебя это оскорбит, ты вообще заплачешь. Ничего себе, это же мама моя. Обидно, конечно, потому что Церковь для меня очень близка, это мой родной дом, я люблю её. Но если картинка в сети про церковь действительно смешная и не богохульная, я сам посмеюсь над ней.
Жизненные планы
Я бы хотел продолжить учиться. У меня высшее образование в светском вузе, сейчас я доучиваюсь в семинарии, потом ещё хочу пойти в магистратуру, а также на соискание кандидата богословия, и собираюсь преподавать на кафедре теологии.
В планах – после окончания семинарии стать священником и развиваться: становиться святым, учёным, иконописцем. Тут главное не останавливаться, типа: «Ну вот я стал священником, можно отдохнуть, я присяду».
Ещё меня тянет в лес. У меня есть желание жить с медведем, целовать его в медвежьи уста, дроздов любить, дятлов. Жена тоже хочет в лес, даже больше меня, но я думаю, что пока это нереально. Сейчас я придерживаюсь первого пути, который предполагает дальнейшее обучение.