что делают в мужском монастыре мужчины
Правила поведения в монастыре
Игумен Аристарх (Лоханов)
Известна любовь православного народа к монастырям. В каждом из них, кроме насельников, есть трудники, паломники, приезжающие для того, чтобы укрепиться в вере, благочестии, поработать во славу Божию над восстановлением или благоустройством обители. В монастыре более строгая дисциплина, чем на приходе. И хотя промахи новопришедших обычно прощаются, покрываются любовью, желательно ехать в монастырь, уже зная начатки монастырских правил.
Духовно-административное устройство монастыря
Возглавляет монастырь священноархимандрит – правящий архиерей или (если монастырь ставропигиальный) сам Патриарх. Однако непосредственно управляет монастырем наместник (это может быть архимандрит, игумен, иеромонах). В древности он назывался строителем, или игуменом. Женский монастырь управляется игуменией.
Ввиду необходимости четкой отлаженности монастырской жизни (а монашество – это духовный путь, выверенный и отшлифованный вековой практикой) в монастыре каждый несет определенное послушание. Первый помощник и заместитель наместника – благочинный. В его ведении все богослужение, выполнение уставных требований. Именно к нему обычно направляют по вопросу размещения приезжающих в монастырь паломников.
Важное место в монастыре принадлежит духовнику, который духовно окормляет братию. Причем это не обязательно должен быть старец (как в смысле возраста, так и в смысле духовных дарований).
Из опытных братий выбираются: казначей (отвечает за хранение и распределение с благословения наместника пожертвований), ризничий (отвечает за благолепие храма, облачений, утвари, хранение богослужебных книг), эконом (отвечает за хозяйственную жизнь монастыря, ведает послушаниями приехавших в монастырь трудников), келарь (отвечает за хранение и заготовку продуктов), гостиничный (отвечает за размещение и проживание гостей монастыря) и другие.
В женских монастырях эти послушания несут насельницы монастыря, за исключением духовника, который назначается архиереем из числа опытных и обычно пожилых монахов.
Обращение к монахам
Для того чтобы верно обратиться к насельнику (насельнице) монастыря, необходимо знать, что в обителях есть послушники (послушницы), рясофорные монахи (монахини), мантийные монахи (монахини), схимонахи (схимонахини). В мужском монастыре часть монахов имеет священный сан (служат диаконами, священниками).
Обращение в монастырях выглядит следующим образом.
В мужском монастыре. К наместнику можно обратиться с указанием его должности («отец наместник, благословите») или с употреблением имени («отец Никон, благословите»), возможно и просто «батюшка» (употребляется редко). В официальной обстановке: «Ваше Высокопреподобие» (если наместник – архимандрит или игумен) или «Ваше Преподобие» (если иеромонах). В третьем лице говорят: «отец наместник», «отец Гавриил».
К благочинному обращаются: с указанием должности («отец благочинный»), с добавлением имени («отец Павел»), «батюшка». В третьем лице: «отец благочинный» («обратитесь к отцу благочинному») или «отец… (имя)».
К духовнику обращаются: с употреблением имени («отец Иоанн») или просто «батюшка». В третьем лице: «что посоветует духовник», «что скажет отец Иоанн».
Если эконом, ризничий, казначей, келарь имеют священнический сан, к ним можно обратиться «батюшка» и спросить благословения. Если они не рукоположены, но имеют постриг, говорят: «отец эконом», «отец казначей».
Иеромонаху, игумену, архимандриту можно сказать: «отец… (имя)», «батюшка».
К монаху, имеющему постриг, обращаются: «отец», к послушнику – «брат» (если послушник в преклонном возрасте – «отец»). В обращении к схимникам, если употребляется сан, добавляется приставка «схи» – например: «Прошу ваших молитв, отец схиархимандрит».
В женском монастыре. Игумения, в отличие от монахинь, носит золотой наперсный крест и имеет право благословлять. У нее поэтому просят благословения, обращаясь таким образом: «мать игумения»; или с употреблением имени: «мать Варвара», «матушка Николая» или просто «матушка». (В женском монастыре слово «матушка» относится только к игумении. Поэтому, если говорят: «Так считает матушка», подразумевают игумению.)
В обращении к монахиням говорят: «мать Евлампия», «мать Серафима», но в конкретной ситуации можно просто «матушка». К послушницам обращаются: «сестра» (в случае преклонного возраста послушницы возможно обращение «матушка»).
О монастырских правилах
Монастырь – это особый мир. И нужно время, чтобы усвоить правила монашеского общежития. Для мирян укажем лишь на самое необходимое, что нужно соблюдать в монастыре при паломничестве. Придя в монастырь паломником или трудником, помните, что в монастыре на все испрашивают благословение и неукоснительно его выполняют.
Из монастыря без благословения выходить нельзя.
Оставляют вне монастыря все свои греховные привычки и пристрастия (вино, табак, сквернословие и т.п.).
Разговоры ведут только о духовном, не вспоминают про мирскую жизнь, не поучают друг друга, но знают только два слова: «прости» и «благослови».
Без ропота довольствуются пищей, одеждой, условиями сна, употребляют пищу только на общей трапезе.
Не ходят в чужие кельи, кроме случаев, когда бывают посланы настоятелем. При входе в келью творят вслух молитву: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас» (в женском монастыре: «Молитвами святых матерей наших…»). Не входят в келью, покуда не услышат из-за двери: «Аминь».
Избегают вольного обращения, смеха, шуток.
При работе на послушаниях стараются щадить немощного, который работает рядом, любовью покрывая погрешности в его работе.
При взаимной встрече приветствуют друг друга поклонами и словами: «Спасайся, брат (сестра)»; а другой отвечает на это: «Спаси Господи». В отличие от мира, за руку друг друга не берут.
Садясь за стол в трапезной, соблюдают порядок старшинства. На молитву, которую творит подающий пищу, отвечают: «Аминь», за столом молчат и внимают чтению.
К богослужению не опаздывают, разве только при занятости на послушании.
Оскорбления, встречающиеся на общих послушаниях, переносят смиренно, приобретая тем опытность в духовной жизни и любовь к братии.
«Смириться у меня так и не вышло»: бывший послушник о своем опыте жизни в монастыре
За свою жизнь 34-летний Андрей провел немало времени в разных монастырях. С детства он месяцами проживал в обителях, подчиняясь местным правилам: соблюдал пост и распорядок дня, работал и, конечно, молился. Но однажды его мировоззрение изменилось. Андрей рассказал РИАМО, чего ему не хватало в монастырских стенах и почему он выбрал жизнь в миру.
Монастырь – целый город
С монастырской жизнью я впервые столкнулся еще в детстве. Мои родственники были религиозными, поэтому я тоже исповедовал православие.
Впервые меня привезли в один из подмосковных монастырей. Тогда, в 90-е, остаться на длительное проживание там можно было по рекомендации наместника или с его разрешения. Меня поразило, что монастырь напоминал целый город: несколько храмов, колокольня, производства свечей и ладана, место для содержания скота, мастерские, трапезная. Обитель была мужской, но там жили и женщины, просто в других корпусах. Кроме того, людям, находившимся при монастыре, разрешалось выходить за его пределы.
Мне пришлось адаптироваться к строгому графику. Я никогда не служил, но, вспоминая то время, примерно так и представляю себе армию: жесткая дисциплина, на все выделено четкое количество времени.
Как ни странно, такие будни пришлись мне по вкусу, ведь они означали уверенность в завтрашнем дне и стабильность.
Труд для любых рук
Через несколько месяцев я уехал из монастыря, но затем то и дело приезжал туда наплывами на такие же сроки в течение нескольких лет, поскольку уже учился в школе. Я жил в келье, которая чем-то напоминала нынешние хостелы: помещение с двухъярусными кроватями примерно на десять человек. За дверью – общий коридор и удобства. У монахов и священников было больше личного пространства.
Из-за возраста мои монастырские будни состояли из постоянных молитв, но чем старше я становился, тем больше замечал, чем заняты другие проживающие и служители. Каждый человек в монастыре должен приносить пользу, поэтому все были при деле.
У нас существовало распределение по должностям. Мир в монастырских стенах в этом не особо отличался от мира за его пределами. Допустим, если человек умел класть кирпичи – он отправлялся заниматься кладкой, если мастерил своими руками – делал мебель. Люди, не обладающие особыми навыками, помогали как разнорабочие. Был возможен даже карьерный рост – те, кто находились на работе, службы посещали реже.
Помню, меня поразила работа на кухне – там трудились настоящие профессионалы своего дела. Я видел, как они за секунды нарезали буханку хлеба, словно заправские повара в ресторанах.
Женщины в основном занимались шитьем, уборкой, чисткой подсвечников и прочей работой, которая не требовала таких же физических нагрузок, как у мужчин.
Как попасть в мужской монастырь на проживание
В этой статье я расскажу такую тему – уход обычного мужчины в монастырскую обитель. Принятие пострига – весьма ответственное и непростое решение для любого христианина. К решению ухода от мирской суеты задумываются чтобы узнать ощущение наслаждения искренней связи с богом, а не для бегства от каждодневных неприятностей.
Какие основные причины добровольного ухода за монастырские стены
Иночество по праву можно причислить к основным таинствам любой религии, – православной или католической. Оно несет в себе желание отречения от всего мирского, сближение с Иисусом и посвящение себя службе богу.
Принятие монашества, – ответственный поступок. Он допустим для людей твердых душой, с крепкой волей служения Христу. Когда мужчина не находит радости в повседневности, – решение запереть себя за монастырскими стенами только умножит его горести.
Принять монашество реально лишь порвав все нити с окружающим обществом, всецело отрешаясь от всего бренного, посвящая себя службе богу. Веление души и твердое желание, вот что делают мужчину ближе к принятию монашества. Тут необходимо поработать и настроить себя.
В монастырской обители всегда добродушно встречают всех, однако пока не разрешены наболевшие обиды из жизни в миру, стены монастыря вам не помогут, а лишь ухудшат положение дел. Во время ухода в монастырь необходимо отречься от всяких симпатий к обычной жизни. Если стремление отдать собственную судьбу служению Христу непоколебимо, то и думы о жизни в монастыре идут в пользу.
До принятия решения об уходе в монахи, надобно подумать, может у вас останутся какие-нибудь родственники, которым нужна опора или помощь. Каждый человек имеет индивидуальную причину прихода в обитель монастыря. Единственное, что сближает будущих монахов, – следование образу жизни Христа.
Как подготовить себя к монашеской жизни
Если перевести с греческого слово – монах, то получается слово «одинокий». В древности таких людей называли иноками. Это слово происходит от выражения «иной». Пребывание в ските, это непринятие лишних вожделений и безнравственности, а не игнорирование всего мира. Монашество существует для возрождения изначальной без греховности и целомудрия.
Следование по пути Христа, – непростой и тягостный удел, однако вы получите большую способность воспринимать с радостью все невзгоды, посылаемые Господом. В добавок, монахи каждый день молятся о нашем несовершенном свете. Он существует, пока слышится моление в монастырях. Судьбоносная цель служения монашества, – моление за всех нас.
Чтобы стать настоящим монахом нужно:
Что делать если в миру остались родители?
Большинство родителей на Руси и в остальных христианских странах приветствовали хотение своих детей уйти в монастырскую обитель. Подобные дети приравнивались к молитвенникам в пользу всей семьи.
Есть люди, выступающие решительно против ухода своих отпрысков в монастырь. Своих чад они желали видеть преуспевающими в обычной жизни. Их отпрыскам нужно подобрать точные доводы и ответы на возражения, чтобы поняли правильность их решения.
Благоразумные родители должны внимательно изучить выбор собственного ребенка. Взглянуть в корень вопроса, помочь и принять выбор родного человека в этом трудном начинании.
Из-за недопонимания сути монашества, большинство людей рассматривает желание своих отпрысков уйти в монастырь как что-то противоестественное и неправильное. Им не нравится, что у них не будет продолжения рода, а их дети лишатся обычных мирских радостей.
Если нужно еще подумать: послушник или трудник
Выбрать нужный монастырь, в котором душа бы лежала остаться навсегда, бывает очень непросто. Посетив один монастырь, тяжело определиться, захотите вы тут остаться или вам этот монастырь не подходит.
Тем, кто захочет остаться в монастыре на недолгое время, может взять на себя роль трудника. Трудник должен часто молиться и исповедоваться. Выполнять любую работу на монастырском хозяйстве и постепенно привыкать к жизни в монастыре.
Трудник должен жить при монастыре и в нем питаться. На данном этапе к нему присматриваются, и когда он остается непоколебим в своих намерениях, делают предложение остаться в обители послушником. Послушник, — человек, проходящий испытание в монастыре, готовящийся к постригу.
Послушание, – христианское испытание, смысл которого в освобождении души от всего мирского. Необходимо понять и принять смысл и важность прохождения испытания послушанием. Принять, что это делается для очищения души, а не для бессмысленных пыток. Готов ли послушник к принятию монашества, решает его наставник. Этот этап может продлиться много лет. Во время послушания нужно сделать определенный выбор в своей судьбе.
Настоятелем монастыря либо епископом совершается обряд пострижения в монахи. После проведения данной процедуры обратной дороги уже не будет. Отречение от печалей, смущений и страстей приводит к истинной связи с богом.
Подводим итоги
Если вы хотите посвятить себя службе божьей, приняв постриг монаха, то должны хорошо представлять, — стать истинным монахом весьма непростое дело. Для этого необходимо:
«Сплошной некрополь»: как уйти в монастырь и что там ждет
Марина Найденкова
На сегодняшний день в российских монастырях живут тысячи монахов и монахинь. Кто-то из них пришел в обитель из-за страха расплаты за грехи, кто-то — из-за желания обменять служение на рай, а кто-то — просто из-за любви к Богу. При этом прожить жизнь в монастыре — непростое решение и большое испытание. «Вечерняя Москва» узнала, кто может уйти в монастырь, какие трудности встретятся ему на пути к Богу, а также почему обители называют некрополями.
Почему уходят
У каждого человека свои причины, чтобы уйти в монастырь, рассказал наместник ставропигиального Новоиерусалимского монастыря архимандрит Феофилакт. Но всех людей, по его словам, объединяет любовь к Богу, а их на сегодняшний день тысячи человек.
— Сколько людей, столько и путей в царство небесное. Самые разные люди. У нас тысячи монастырей, тысячи монашествующих, — сказал Феофилакт.
Обычно в монастырь уходят по трем причинам. Первая — страх. Например, человек жил и грешил, а потом понял, что ему, грешнику, нужно спастись, и он идет в монастырь каяться и плакать.
— Вторая причина — это купец. То есть ты — мне, я — тебе. Такое тоже бывает, и над таким нельзя смеяться. Например, господи, я пойду в монастырь, а ты мне потом даруешь рай. Вторая ступенька — ее тоже надо пройти — ступенька страха, ступенька купца, — сказал собеседник «ВМ».
Третья причина, по которой уходят в монастырь, проста. Ее можно назвать ступенькой сыновства: как безоговорочно дети любят родителей, не ради чего-то, так и люди любят Бога, называя его Отцом и Творцом, который любит человека. Эта ступенька — самая главная у большинства ушедших в монастырь.
Как уйти
Феофилакт рассказал, что, для того чтобы уйти в обитель, нужно только желание. При этом принять община может только совершеннолетних граждан. Сначала нужно определиться, в каком монастыре хотелось бы прожить жизнь. Для этого следует посетить пять–семь учреждений. Конечно, мужчины могут рассматривать только мужские монастыри, а женщины — женские.
Верные и неверные
В начале пути в монастырь можно выбирать обитель: пожить в одной, потом в другой, в третьей просто помолиться. Точнее, до того момента, пока пришедший в монастырь не дал обет и стал послушником или послушницей. Обычно этот период длится от года до трех лет. За это время можно осознать, насколько человек вообще готов провести всю жизнь в монастыре, или он все же хочет создать свою семью и жить светской жизнью.
— Если они поняли, что это не для них, то, слава богу, молодец, герой. В таких вещах мы шутим: дадим деньги на такси, на букет цветов для невесты, на то, чтобы он довез ее на такси до ЗАГСа и они подали заявление. Если он понял, что его путь — мирская семейная жизнь, что он, например, не может без жены, ну ладно, слава богу, что он разобрался в себе и понял, что его путь — мирская семейная жизнь. Молодец, очень честный и порядочный человек: он не врет другим и, самое главное, себе. То же касается девушки, которая так поступила. И пока идет период искуса, послушничества, они имеют право принять соответствующее решение, — сказал Феофилакт.
Как рассказал в беседе с «ВМ» насельник Пафнутьево-Боровского монастыря иеромонах Фотий, перед тем как решиться остаться в обители, «человеку нужно 300 раз подумать об этом, потому что это не романтика, о которой пишут в книгах».
— Тебе надо будет проходить искус, проходить все этапы перед поступлением в братию. Сначала ты становишься трудником, потом кандидатом в братию, потом послушником, надеваешь подрясник, но ты еще не монах. В этот период подготовки нужно иметь максимальное терпение, потому что тебя будут испытывать на смирение. Оно пригодится в течение всей жизни в монастыре, потому что одна из главных добродетелей в монастыре — послушание, — сказал Фотий.
Послушание — одна из основных трудностей, с которыми сталкиваются новички в монастыре. Особенно это касается людей, которые приходят в обитель уже в зрелом возрасте, со сложившимся характером и привычками. Фотий также отметил, что в женском монастыре дисциплина строже. Поэтому молодым девушкам, которые решили провести свою жизнь в стенах обители, особенно нужно подумать над выбором.
— Как правило, женские монастыри более наполненные. Дисциплина намного строже, чем в мужских. Есть, конечно, очень строгие мужские монастыри, но все-таки. Надо понимать, когда уходят молодые девушки, что в женском коллективе им придется несладко, — сказал собеседник «ВМ».
Если монахиня идет на исповедь, по его словам, она должна говорить и об известном ей грехе своей сестры. Если не расскажет, грех будет на каждой из сестер.
Священник рассказал, когда нужно молиться Александру Невскому
Работа
По словам Фотия, во всех монастырях разные уставы. Но у монахов и монахинь в течение дня есть послушание или даже послушания. Например, могут отправить на работу в коровник. Там можно пробыть до середины дня. После этого нужно будет отправиться для работы за компьютером, а в конце дня — помочь с делами в храме.
— У каждого, если берем мужской монастырь, брата есть пара послушаний точно. Иногда бывают общие послушания. Например, отправляют собирать картошку или пропалывать что-нибудь, — сказал Фотий.
Что касается финансового вопроса, то в обители даже выплачивают зарплату. Правда, она не такая большая, как в миру. Прожить на нее вряд ли получится, но и платить в монастыре ни за что не нужно. Рассматривать зарплату послушников приходится лишь как карманные расходы.
По словам Фотия, время на отдых у монахов и монахинь есть. Каждый организовывает его самостоятельно. Кто-то читает, кто-то за компьютером что-то делает. Кроме того, в некоторых монастырях разрешен выход за пределы учреждения, но по согласованию.
Фотий также добавил, что, если подвижник пренебрег правилами обители, например, нарушено послушание в наглой форме, могут сделать предупреждение. А за грубое нарушение — даже попросить покинуть монастырь.
Уйти?
Если человек остался в обители, его постригли, то среди прочих обетов он дает клятву жить в выбранном монастыре до смерти, отметил Феофилакт.
В монастыре живут до смерти. По словам Феофилакта, есть даже такой принцип: «зашел в монастырь — зашел как в могилу, кто из могилы вышел раньше всеобщего воскресения, тот погиб».
— То есть если в монастырь пришел, ты умер в миру. Ты должен там находиться, подвязаться, а после смерти смешать свой прах с костями предшествующих подвижников. Поэтому всякий монастырь — это сплошной некрополь, — заключил Феофилакт.
Как и почему люди сегодня становятся монахами? Вот что говорят они сами
Приблизительное время чтения: 6 мин.
Среди людей крепок стереотип, что в монастырь уходят лишь от одиночества или горя, если не могут найти своего «места в жизни» или чтобы отмолить страшный грех. Мы собрали истории современных монахов и убедились, что это далеко не всегда так.
Монахиня Елисавета (Сеньчукова), пресс-секретарь епархиального управления Якутской и Ленской епархии
Мария Сеньчукова — так в миру звали монахиню Елисавету — приняла постриг в 31 год. Многие в ее окружении считали, что поторопилась, что могла бы еще выйти замуж, построить семью. А она была уверена, что семья — это не ее путь. И лет с 18 всерьез начала думать о монашестве. Ее путь к постригу оказался долгим, но насыщенным — такое «безысходностью», от которой хочется бежать, не назовешь точно. В итоге выпускница Института философии ГАУГН и успешный журналист Мария нашла свое настоящее призвание.
«Шли годы, я стала заниматься преподаванием, потом журналистикой, потом попала в командировку в Якутию, потом переехала туда, чтобы работать в епархии, потом приняла монашество. Чин ангельский, между прочим. Думаю, это правильно. Потому что когда-то еще девочкой-подростком меня не длинные черные одежды восхитили. Меня через них Господь за плечо тронул. Позвал. Призвал. И я откликнулась, хотя откликалась долго. Поэтому журналистика, к которой я пришла не по призванию, а по обстоятельствам, меня к Нему и привела», — рассказала мать Елисавета.
Всем, кто ищет в монашестве укрытия от кажущейся бессмыслицы в жизни, но всё же хоть немного, но колеблется, она советует подождать: «. Тут надо быть особенно осторожными. Слишком велик соблазн сбежать от себя в черном длиннополом платье и спрятаться в монастырских стенах… Монашество может быть ответом на ваши терзания и искания только в одном случае: если вы поняли, что не можете без Бога».
Мать Елисавета убеждена, что именно в этот момент осознания себя монахом и происходит перемена человека — а не во время самого пострига.
«Перемена ума происходит не тогда, когда ты при постриге ползешь по храму под пение тропаря “Объятия Отча”, а когда еще до пострига вдруг понимаешь, что твое сердце целиком и без остатка забрал Бог. Ты сам отдал Ему свое сердце. В груди теперь дыра, и она вечно болит. Вариант один — отдать себя вместе с сердцем, руками и ногами, головой и каждой клеточкой мозга».
Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель Сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви.
«Я и представить не мог, что буду священником. Да еще монахом. Я воспринимал себя исключительно как специалиста в области маркетинговых коммуникаций и пиарщиком, хотя иногда и начинал подумывать о том, как бы всё своё время посвящать служению Богу, Церкви и людям», — рассказал отец Геннадий в интервью «Фоме».
Действительно, большая часть жизни Романа (так его звали до пострига) была связана совсем не с Церковью. Он пришел в храм во время учебы на историческом факультете Брестского государственного университета. Начал петь на клиросе, много читал духовной литературы, но при этом за десять лет причащался всего несколько раз. Потом была работа на телевидении, приглашение на госслужбу, предложение работать в Москве — заниматься рекламой и пиаром. С профессиональной точки зрения жизнь стремительно шла в гору, но через пять лет такой карьерной гонки Роман вдруг осознал, что давно не был в храме: «Я спросил себя: “А вообще-то, я живу как христианин?” И сам себе ответил: “Нет”».
С этого момента началась его «карьера» церковная: работа в информационной службе отдела религиозного образования и катехизации. Там он и понял, что хочет стать монахом — почувствовал, что Господь призывает к такому служению.
«Я помню момент пострига, когда склонил голову и услышал: “Постригается раб Божий Геннадий…”. “Кто это — Геннадий?” — думаю. И тут понимаю, что это я: это в миру меня звали Романом, а в постриге владыка нарек мне имя в честь святителя Геннадия, архиепископа Новгородского», — вспоминает иеромонах.
Постриг сильно изменил бывшего пиарщика. И эти изменения он чувствует до сих пор.
«После пострига и рукоположения я начал осознавать: внутри меня происходят серьезные, глубокие изменения. Раньше я мог резко реагировать на раздражающие меня слова или действия другого человека. Теперь я стал замечать, как действует благодать, “всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая”. И внутренние изменения я чувствую до сих пор, это — та сила, та внутренняя опора, которая дается Богом на ежедневное несение своего служения двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году», — говорил отец Геннадий.
Иеромонах Кирилл (Зинковский) — ректор Николо-Угрешской духовной семинарии и иеромонах Мефодий (Зинковский) — клирик Казанского храма в Вырице
Близнецы Евгений и Станислав родились и выросли в обычной советской семье, в которой говорить о Боге было просто не принято. Отец-профессор и ребятам прочил научную стезю. Всё к тому и шло: в школе мальчики прекрасно учились, с отличием окончили ленинградский политех. После блестящей защиты диссертаций в 1995-м им предложили годовые стажировки в Штатах или Голландии, но они отказались — и в этом же году неожиданно для близких поступили в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. И на первом же курсе приняли постриг.
«Был один знаковый случай. Тогдашний ректор Санкт-Петербургских духовных школ епископ Тихвинский Константин (Горянов) взял нас к себе иподиаконами. Однажды он служил в храме святой Екатерины в Мурине. Обычно владыка после службы сразу уходит, а тут почему-то сел в кресло в алтаре отдохнуть, а мы вдруг одновременно решили сказать ему, что мы в этом храме крестились. Он в ответ: “А, ну значит, вы уже не неофиты, надо монашество принимать”. Владыка, видимо, почувствовал наш настрой, но у нас было намерение принимать монашество где-то в монастыре. Даже перед семинарией мы пытались скромно объяснить духовнику, что мы уже много в жизни учились, а книжки мы и сами можем почитать, нас научили с литературой работать. Но батюшка благословил нас на духовные школы, а после предложения владыки — и на постриг при Академии. В обоих случаях отец Иоанн просил только съездить к известному старцу, протоиерею Николаю Гурьянову, он его 40 лет знал», — рассказал «Фоме» отец Мефодий.
А вот его брат, отец Кирилл, отвечает на вопрос о монашестве кратко: «Эта мысль сама выросла в душе».
Иеромонах Прохор (Андрейчук), насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря
Игорь Андрейчук рос в верующей семье, но был абсолютно обычным подростком: учился в металлургическом техникуме, ходил на дискотеки, иногда возвращался нетрезвым, в себе особо не копался и уж тем более ни о каком своем призвании не размышлял. К шестнадцати годам у юноши развилась сильная аллергия, и мама, параллельно с медикаментозным лечением, подолгу молилась о здравии сына. Однажды уговорила его съездить в Дивеево. «Храмы, монашки, бесконечные богослужения… я был просто в шоке. Сперва меня это все очень удручало: день и ночь молитва, и никакой тебе комфортной гостиницы — убогий домик с удобствами на улице. Но мама каждый день молилась преподобному Серафиму Саровскому, и сердце мое потихонечку начало оттаивать», — вспоминает иеродиакон Прохор в своих заметках, которые публиковал «Фома». К концу пребывания в обители юноша вдруг проникся монастырской жизнью: осознал, что в ней нет ничего лишнего, суетного, только Бог. «Когда в день отъезда я подошел приложиться к иконе Божией Матери “Умиление”, меня вдруг пронзила мысль: я должен стать монахом».
Через месяц Игорь с мамой поехали в паломничество в Псково-Печерский монастырь, и молодой человек понял, что хочет остаться там навсегда. Так и случилось — в 1995 году он поступил послушником в обитель, а через пять лет его постригли в монахи.
«Самые радостные воспоминания из моей монашеской жизни — это те моменты, когда мы с батюшкой, с отцом Иоанном (Крестьянкиным), гуляли, читали каноны, акафисты на свежем воздухе под пение птичек, белочки к нам спускались, их можно было покормить из рук. Это были самые-самые радостные, благодатные, неповторимые минуты! Такое спокойствие, такой свет от него исходил! До сих пор помню, как ласково он меня всегда встречал: «Ой, Проша пожаловал. » — вспоминает отец Прохор.