что делать с россией которая не хочет жить
Почему русские не хотят жить в России и что с этим делать
Каждый пятый житель России хочет уехать за рубеж. Но если вам не нравится эмиграция, это значит, что вы просто не умеете ею пользоваться
Молодёжь глядит за рубеж
Управление по Восточной Европе и экс-СССР американской исследовательской компании Gallup опубликовало результаты опроса, согласно которому 20% жителей России хотели бы уехать жить за границу, «если будет такая возможность». Что подразумевается под возможностью, не поясняется, но, по идее, это должна быть возможность купить жильё или оплачивать аренду, а также наличие работы. Заголовок исследования громкий – Record 20% of Russians Say They Would Like to Leave Russia, то есть «Рекордные 20% россиян говорят, что хотели бы покинуть Россию». Добавим, что среди опрошенных от 15 до 29 лет таковых уже 44%. Стремятся наши соотечественники в Германию (15%), США (12%), Японию, Канаду, Испанию и Францию (по 4-5%).
При этом основная причина желания уехать совершенно понятна авторам исследования – в весьма лапидарном отчёте слово Putin повторяется 17 раз. К сожалению, респондентов не спрашивали, бывали ли они хоть раз за границей и представляют ли себе особенности жизни там. А ведь только в этом случае стало бы ясно, стремятся люди откуда-то или куда-то. А это, согласитесь, существенная разница. Ведь, уехав от «страшного полицейского террора», можно попасть в совсем уж альтернативную реальность.
Кстати, не врут ли нам американцы? Видимо, нет. Десяток процентов туда-сюда – это, конечно, святое, но проблема действительно существует. Почти столь же шокирующими цифрами недавно огорошил нас ВЦИОМ – вполне себе государственный проект, работники которого хорошо знают, что нужно патрону. Но пресс-релиз от 2 июля 2018 года – один из немногих случаев, когда они вынесли на свет Божий совершенно удивительные результаты, прямо противоречащие государственной информационной политике: «Каждый третий опрошенный в возрасте от 18 до 24 лет хотел бы уехать из России на постоянное место жительства за рубеж».
Gallup и ВЦИОМ одновременно ошибаться не могут.
Фото: stockphoto mania / Shutterstock.com
Обратный билет
Одной из главных стратегических ошибок Советского Союза был фактический запрет на эмиграцию с условным исключением для Израиля. Не надо удерживать человека, который тебя больше не любит, – ничего хорошего из этого не выходит ни в браке, ни в государственном строительстве. Во многом именно «отказники» и люди, заведомо не имевшие шансов уехать, сформировали ту диссидентскую колонну, которая исподволь подточила постаревшее советское древо. А на официальном уровне старательно формировали однозначно отрицательное отношение к эмиграции, которого не было в царской России. «Вижу лица, изобличающие / то, что совесть у них нечиста. / Жалкий вид у вас, получающие / заграничные паспорта», – писал свободно разъезжавший по миру, разумеется с загранпаспортом, «опальный поэт» Евгений Евтушенко о Кубе, но имел в виду, безусловно, и Советский Союз.
Вот и сейчас слово «эмигрант» имеет отрицательную коннотацию в глазах большинства наших соотечественников. В том числе, кстати, и желающих уехать – причудливы изгибы человеческой психики! А вот в руководстве России сформировалось куда более правильное отношение к эмиграции: главное – не мешать.
Важно и то, что наша страна стала намного добрее. Из СССР уезжали навсегда, безвозвратно – «прощайте, друзья», а из России – «как получится», «если что, вернёмся», «до встречи». То есть страшный Putin, от которого необходимо бежать, почему-то не закрывает проход ни в ту, ни в другую сторону. Легко думать об эмиграции, когда знаешь, что можешь вернуться. «Билеты в один конец» пользуются куда меньшим спросом.
Утечка мозгов и остального
Не будем отрицать очевидное – профессиональная эмиграция является серьёзнейшей проблемой России, и утечка мозгов действительно имеет место. Государство выделяет значительные средства на поддержку науки, но до рядовых исполнителей, так сказать, солдат этой армии, деньги не доходят совсем: всё оседает в карманах администраций вузов, НИИ, инноцентров. Мы хорошо знаем, как рисуются средние зарплаты по школам и больницам, но точно такая же ситуация сложилась и в науке. И в этой ситуации эмиссары американских и китайских организаций умело вычисляют полезных людей, которые смогут заработать существенные деньги для их хозяев.
Но мнение о том, что «из России бегут профессионалы», не выдерживает критики. Верная формулировка: уезжают и профессионалы тоже. Ценные специалисты – не более чем одна десятая потока мигрантов, то есть до 20-30 тысяч человек в год. Во-первых, потому что по-прежнему существенен отток по национальному признаку (евреи, немцы). Во-вторых, специалисты чаще всего уезжают с членами семьи.
В-третьих, велико число рантье – людей, скопивших определённый капитал или имеющих достаточно существенный пассивный доход для того, чтобы променять сырое московское небо на ласковые адриатические волны. В-четвёртых, многие, особенно слабый пол, выбирают такой способ отъезда, как брак с иностранцем, где если и нужен профессионализм, то весьма специфический. Ну и наконец, на низкоквалифицированных работах от Европы до Австралии наряду с укрепившимися в этой нише украинцами несложно встретить русских мигрантов.
С эмиграцией надо работать
Вот только получать от этого какую-то выгоду мы не умеем. А ведь правильное использование диаспоры – важнейший элемент современной политической стратегии. Экономика Армении и Таджикистана практически целиком держится на деньгах, которые вкладывают, а проще говоря, присылают соотечественники из-за рубежа. Заметную роль такие средства играют в экономике Украины, Израиля, Индии, ряда других стран. Есть аналогичные процессы и внутри нашей страны: так, северокавказские республики во многом держатся на деньгах диаспоры, находящейся в Москве и других крупных городах России.
Кроме того, эмигрант, хочет он того или нет, – всегда агент влияния. Другой вопрос, чьим будет это влияние. «Мы пошлём в Америку ещё двадцать миллионов русских и изберём там своего президента!» – обещал Владимир Жириновский в своей исторической багдадской речи. К сожалению, двадцати миллионов мало: на данный момент даже все вместе русские не смогли бы избрать президента США. Но логика в подобном предложении есть – собственно, Китай примерно так себя и ведёт.
Хуацяо, то есть эмигранты, согласно закону Китая, должны «сохранять родственную связь с китайским народом» даже в случае смены гражданства. Такая связь подтверждается символической суммой, которую хуацяо ежемесячно вносят в бюджет родины. Эти люди однажды уже проявили свою сплочённость, когда все вместе пришли и проголосовали за баскетболиста Яо Мина на выборах в команду Матча звёзд НБА 2005 года, с лёгкостью установив рекорд по числу голосов за одного игрока. Хотя в целом китайцам баскетбол неинтересен. Точно так же весьма пассивная в политике китайская диаспора однажды придёт на выборы президента. Страну подставьте сами.
Фото: testing / Shutterstock.com
Есть и обратный процесс, который тоже нельзя не учитывать: уехавшие формируют у иностранцев мнение о своей родине. Тургенев и Достоевский, Шагал и Стравинский, Шарапова и Новосёлов – все они в известной мере посланцы нашей страны, добровольные или вынужденные; по ним судят о России. А ведь заметная часть эмигрантов не только внимательно следит за происходящими в России процессами, но и сочувствует им – это отмечала, например, даже далёкая от симпатий к Кремлю журналистка Жанна Немцова.
Многие эмигранты вносят существенный вклад в нашу экономику – просто потому, что, добившись успеха, начинают торговать с Россией, размещать здесь заказы и так далее. Они работают советниками мировых гигантов, работающих на нашей территории. К сожалению, эти же люди лучше всех знают, как обманывать своих бывших соотечественников, но это уже обратная сторона медали.
Об иммигрантах
Людей в нашей стране не хватает, но миграционный баланс у России положительный – уехавших заменяют приезжие, главным образом среднеазиаты. Они представляют собой, с одной стороны, отличный демографический ресурс, с другой – культурную угрозу. И здесь очень важна работа по ассимиляции приезжих – работа, которую должно вести не МВД, а всё наше общество, в особенности деятели культуры и Церковь. Активная просветительская и миссионерская деятельность среди приезжих – единственная возможность включить «новых российских» граждан в наше общество, а не получить изолированную и опасную диаспору, контролируемую извне. Только так мы можем обернуть естественную миграционную активность в свою пользу.
Уезжать будут всегда и отовсюду. В любой стране есть недовольные, всегда есть романтики, не снижается процент наивных глупцов. В нашем случае к этому добавляется тяжёлый климат: как бы ни расцвела Россия, кто-то всегда будет тянуться из неё на тёплые воды – по крайней мере до тех пор, пока её южная граница не дотянется до Индийского океана.
Препятствовать этому процессу не стоит, а вот создавать в собственной стране условия для умных и знающих людей мы обязаны.
«У меня было все. Но в 33 года я понял, что не хочу больше жить» — история человека, который бросил прибыльный бизнес ради бездомных
Приблизительное время чтения: 13 мин.
Емелиан Сосинский — руководитель домов трудолюбия «Ной», христианских приютов для бездомных. Первый из 21 таких приютов он открыл десять лет назад. Но перед этим был долгий и тяжелый путь поиска смысла жизни, который в какой-то момент чуть не кончился катастрофой.
Был 2003 год. Я занимался престижным прибыльным бизнесом — работал частным инструктором по вождению. Уровень доходов и известности в своей сфере — всего, о чем я мечтал в суровые 90-е — достигли максимума, и я пресытился.
Мне было 33 года, когда я понял, что жизнь не имеет никакого смысла. Я мог позволить себе купить все, что хотел, и уже сделал это. Но при этом осознал, что, даже если денег и других внешних благ станет еще больше, счастливее я не стану.
Мне не хотелось просыпаться — я заранее знал, что принесет наступающий день. Я искал способ покончить с собой. Казалось, иного выхода нет — я ощущал себя в каком-то бетонном бункере: куда голову ни сунь, как ни бейся об этот бетон, найти выход все равно не получится.
И все же я продолжал искать смысл всеми возможными способами. Узнал о популярной тогда теории, что на самом деле человек живет только во сне, поэтому старался больше спать. Потом стал ходить по разным сектам. Но хватало одной-двух встреч, чтобы понять: никакого облегчения они не приносят.
Совсем отчаявшись, я решил просто набрать в поисковике два слова: «смысл жизни». Так я узнал о книге Семена Франка. Стал читать и сразу почувствовал — становится легче. Но как только наткнулся на слово «Бог», тут же книгу закрыл. Я был убежденным, ярым атеистом: родился и вырос в обычной советской семье, был пионером, комсомольцем и все, что знал про Бога, — что Его нет.
Но недели через две я снова вернулся к книге. После разговора с одной из учениц. Я поделился с ней своей душевной проблемой, а она мне посоветовала креститься и дала контакты одного, как она выразилась, «прозорливого старца». Я воспринял этот совет как вызов. И поехал креститься.
«Он увидит тебя насквозь и даст ответы на все вопросы», — напутствовала меня моя знакомая. И предупредила, что у старца крутой нрав и в прошлом он был мастером спорта по боксу…
«Больно нужен мне ваш Бог!»
Приехал я к нему в храм и всю службу пристально смотрел ему прямо в глаза — естественно, ни разу не перекрестившись. Мне казалось, это поможет ему меня лучше «просканировать». Я ведь и правда думал, что «прозорливый» — это как рентгеновский аппарат. Но, как я понял потом, мое дерзкое поведение вывело священника из себя.
После службы несколько человек подошли к нему, чтобы проводить в келью, где он принимал людей. И он разрешил пойти с ним всем. Кроме меня. Я страшно обиделся: я, понимаете ли, креститься пришел, готов услышать слово «Бог», а меня тут еще и принять не хотят! Но все равно решил последовать за «старцем». А он прямо передо мной захлопнул дверь. Помня о его боксерском прошлом, я решил с ним не спорить.
Моему возмущению не было предела. «Больно нужен мне ваш Бог!» — решил я. Но обижался недолго: смысл жизни так и не нашелся, и я продолжил свой «тур по старцам». Было еще несколько неудачных попыток креститься у разных батюшек, пока Господь не привел меня к моему будущему духовнику.
Этот храм был недалеко от дома. О нем мне рассказала все та же знакомая. Я пришел, с горем пополам отстоял службу и встал в очередь на исповедь — как меня и учили. Священник понял, что разговор надолго, и попросил подойти к нему после всех.
«Ощущение, что тебе сделали трепанацию черепа»
Мы начали разговаривать в 8 вечера, а закончили в 12 ночи. Я задавал ему вопросы, на которые у меня не было ответа. Батюшка принимался отвечать на один, но я тут же задавал следующий. Мне было достаточно того, что этот человек знает выход из ситуаций, которые мне казались безвыходными, и я боялся не успеть задать все свои вопросы. Меня грела мысль, что я смогу снова прийти сюда, в храм, и узнать обо всем подробнее. В тот день я понял главное: ответы есть, и я смогу их получить.
Я стал регулярно ходить в церковь, много читал святоотеческой литературы (на меня напал настоящий духовный голод!) и через 7 месяцев, наконец, крестился — осознанно и решительно.
Два года я был типичным неофитом: 24 часа в сутки слушал и читал Евангелие, заставлял всю семью — жену и двоих детей — молиться перед едой и почти ежедневно ходил на службы. Жена хотела развестись. «Я выходила замуж за бизнесмена. Такое ощущение, что тебе сделали трепанацию черепа и передо мной другой человек», — говорила она. Но вскоре ее настрой сменился: она видела, что я становлюсь лучше. Правда, до сих пор не может до конца смириться с тем, куда эти изменения привели: что я променял хороший достаток и свободный график на «бомжей», как она выражается.
«Ну и пусть наши деньги пропивают»
Помогать бездомным я начал тогда же, в 2003 году. На паперти у храма, куда я стал ходить, просила милостыню цыганка, мать пятерых детей. Ее содержание я полностью взял на себя. А со временем стал отвечать за приходскую благотворительность. Моей задачей было собирать вещи и средства для нуждающихся — к нам стекались люди со всей Москвы, зная, что здесь всем раздают деньги.
Однажды наш приход навестил священник, у которого был приют для бездомных — один из первых, открытый им в Тверской области. И когда увидел, как мы без разбора всем раздаем то, что они хотят, пришел в ужас: «Что вы делаете?!» «Мы исполняем заповедь. До остального нам дела нет. Даже если люди нас обманывают и эти деньги пропивают, главное, что мы помогаем ближним», — втолковывал я ему с непоколебимой уверенностью в своей правоте.
Такая позиция была очень удобной. А потом к нам пришла жена одного несчастного, которому мы регулярно помогали деньгами, и обвинила нас в том, что мы его убиваем. «Вам наплевать на то, что он подохнет под вашим забором, опохмеляясь, вам плевать на нашу семью, которую вы разрушаете». С тех пор я стал проверять истории всех, кто обращался к нам за помощью. И оказалось, что 95 % врали о своем истинном положении. Я понял, что тем, кому реально нужна помощь, необходимо прежде всего дать приют.
«Через месяц люди снова валялись на улицах»
В начале двухтысячных проблема бездомных была одной из самых жутких в Москве. Вспомните, что было на вокзалах, в метро — бездомные были повсюду! Мы их одевали, кормили, помогали восстановить документы. Но — одетые и обутые — они возвращались на улицу. И либо становились жертвой криминала, либо сами устраивали беспредел.
Каждый час такой жизни — риск. Это не укладывалось в моей голове, я хотел создать безопасную территорию, где человек с улицы нашел бы покой и мог жить и трудиться.
Поначалу было сложно. Я считал, если человек пожил у нас два месяца, мы восстановили ему документы и трудоустроили с проживанием, — все, мы свое дело сделали, помогли, и на его место может приходить другой нуждающийся.
Но как показывала практика, через месяц эти люди снова валялись на улицах. Практически все. И не потому, что мы что-то делали не так, просто у нас были неверные, завышенные ожидания. Как оказалось (и это впоследствии нам подтвердили эксперты), практически все бездомные — это люди в последней стадии алкогольной зависимости. Ведь чтобы оказаться на улице, надо пить так, чтобы тебя выгнали с работы, ты забыл свою семью и пропил квартиру. И когда я это понял, пересмотрел свое отношение к проблеме: надо было создать такие условия, в которых человек мог бы находиться столько, сколько надо, — нельзя его выпихивать на улицу через два месяца со словами «срок реабилитации прошел, уходи». Да, он может уйти по собственному желанию, но, если у него не получится жить нормальной жизнью, мы всегда примем его обратно.
Большинство при первой возможности снова возвращается к алкоголю. Был у нас один подопечный — инвалид, бывший детдомовец, бездомный, алкоголик — полный набор. Мы оформили ему пенсию, добились предоставления квартиры. И с тех пор трезвым я его не видел и не слышал. Думаю, мы ему сделали только хуже.
«Приступ боли длился четыре часа»
Я много расспрашивал, почему они пьют. Кто-то говорит: «я чувствую себя счастливым, когда пьянею», «я становлюсь смелым, могу с женщинами знакомиться». То есть в алкоголе люди находят, как им кажется, самый простой способ стать счастливым.
Живя на улице, бездомный работает 3–4 дня в месяц, а в остальное время пьет. А в нашей общине, скорее, наоборот. Но хотя у нас запрещено пьянство и безделье, заставить бросить пить мы никого не можем, если наши подопечные сами этого не хотят.
Как бы ужасно это ни звучало, алкоголь — это часть их жизни, от которой они не хотят отказываться. Это их страсть. Как у кого-то страсть чревоугодия, страсть к деньгам, блудная страсть. Мы все в плену своих страстей.
Вот я — не алкоголик, не наркоман, но прекрасно их понимаю. Я тоже не могу удержаться от того, что мне нельзя. Однажды нам подарили несколько тонн «Севен-апа». И мне он так понравился, что я для него купил себе специальный холодильник — пришлось дверные проемы ломать, чтобы его втащить! — и глушил «Севен-ап» литрами. Мне говорили: это вредно. «Севен-ап» не может быть вредным, он же вкусный!» — отвечал я. А потом у меня случился страшный приступ. Болел желудок, но я отказывался понимать, что в этом виновата моя нездоровая страсть к газировке. И дождавшись, когда боль отпустит, снова выпил свое любимое зелье. Новый приступ длился четыре часа — не помогла даже скорая. Только после этих мук я перестал пить«Севен-ап». Хотя меня все равно надолго не хватило.
Вот так и у бездомных с алкоголем. Ты настолько хочешь запретный плод, что тебе все равно. Но некоторых спасает — в прямом смысле слова — инвалидность. Ведь если продолжат пить, ампутируют еще одну конечность или случится еще один инсульт. Включается чувство самосохранения — звучит дико, но действенно.
«Один запил, другой подменил»
Уйти с халявы и начать работать непросто. В наших рабочих домах люди получают 1000–1500 рублей в день, трудясь подсобниками на стройках. Да, на эти условия большинство трудоспособных бездомных готовы уходить с улиц, но тяжелее обстоит дело с инвалидами и стариками — теми, кто не может заниматься тяжелым физическим трудом.
Им мы предлагаем место в инвалидных (социальных) домах и платим за трудотерапию от 50 до 150 рублей в день. Но тех, кто еще может работать, такие условия не устраивают, так как попрошайничеством на улице можно получить в разы больше. Если бы удалось по их состоянию здоровья найти работу, при которой люди получали бы ту же самую тысячу рублей в день, то наверняка многие из тех, кто сейчас осознанно живут на улице, оттуда бы ушли.
Например, бездомные могли бы работать на мусоросортировочных заводах — это и правда идеальное место для трудоустройства тех, кто не может заниматься тяжелым физическим трудом. Но чтобы устроиться на этот завод, нужен полный пакет документов, не должно быть судимостей, болезней. Это сразу лишает почти всех наших подопечных шансов.
Но документы — полбеды. Главная сложность в другом: бездомный рано или поздно уйдет в запой, и ему нужно будет искать замену, а по КЗОТу это невозможно: работать имеет право только тот, кто официально трудоустроен. Спасти мог бы общинный принцип труда, когда работодателю не важно, кто будет исполнять работу, а важен результат. Один человек начал работать, запил, его сменил другой, заканчивает работу третий. Это, по опыту, единственный вариант организовать работу алкоголиков. Вот только наше законодательство таких схем для бездомных не предусматривает, хоть мы постоянно стараемся донести до властей, что нужен закон о социализации бездомных, который выделил бы их в отдельную категорию граждан и предусмотрел для них в том числе общинный принцип работы.
Не подвигнем и новый созыв Госдумы на такой закон — дома трудолюбия закроют: наши подопечные работают неофициально, не платят налоги, живут без регистрации. Если бы трудоспособные подопечные, которых у нас 40 %, платили налоги, мы бы не смогли содержать те 60 %, которые работать не могут: стариков, женщин с детьми.
Еще один повод, по которому могут закрыть наши приюты, — отсутствие, например, соответствующей строгим требованиям системы пожарной безопасности, которая стоит непосильных для нас денег. Проверки выписывают миллионные штрафы, которые лишают нас возможности продолжать свое существование.
Но мы просто не имеем права сдаться и, пока нас не закрыли, даем нашим подопечным возможность трудиться в рамках общины, которую создали сами. Даже инвалидам стараемся найти полезное дело, оплачивать любой труд. Один, например, подкладывает поленья в камин, другой — следит за сохранностью холодильника, третий — ведет стримы в «Тик-Токе». И когда я вижу, что человек начинает жить честно, понимает свою полезность — я чувствую, что все не зря.
«Теперь мне есть для чего жить»
С того момента, как я стал верующим, выяснилось, что мне есть для чего жить, что все не просто так. И если блуждания без Бога завели меня в тупик, то с Ним я почувствовал, что встаю на дорогу, у которой нет конца. И эту мысль я стараюсь донести до всех, кто к нам обратился. Да, мы восстанавливаем документы, предлагаем жилье и пропитание, помогаем избавиться от зависимости, стараемся организовать полезную занятость. Но не это главное.
Главное — помочь человеку качественно измениться, преобразиться не только внешне, но и внутренне. Ведь ситуация, в которой оказались бездомные, — следствие того образа жизни, который они вели. А мы предлагаем его изменить: если человек пил — перестать пить, попрошайничал — начать зарабатывать. Казалось бы, элементарные шаги. Но это и есть путь к покаянию.
Был среди наших постояльцев пожилой мужчина, уже дедушка. Он вышел из тюрьмы и попал к нам, потому что идти ему было некуда: сидел он не один раз, отношения с дочкой были испорчены. Когда он пытался выйти с ней на связь, она бросала трубку.
Этот человек прожил у нас четыре года, и все, что зарабатывал, включая свою пенсию, отсылал дочери. И спустя четыре года дочка сама позвонила ему и попросила о помощи — посидеть с ее маленькими детьми. Он приехал к ней, снял квартиру рядом, устроился сторожем на стоянку и остался там насовсем.
Вот это для меня пример деятельного покаяния. Это, я считаю, результат.
Подготовила Анастасия Бавинова
Фотографии Владимира Ештокина
Как бедность меняет мозг и мысли
Нехватка денег влияет на нас сильнее, чем кажется
Многие люди думают, чтобы бороться с бедностью, нужно работать над психологическими установками.
Они уверены, что достаточно научиться правильному финансовому мышлению, и деньги потекут сами собой. Но бедность далеко не всегда обусловлена финансовыми ошибками. Очень часто она превращается в замкнутый круг, из которого невозможно выбраться даже при большом желании. Это происходит в том числе из-за того, что нехватка ресурсов делает с биологией человека.
Что вы узнаете
Что такое стресс бедности
Купер был старшим ребенком в многодетной семье, в которой не хватало денег даже на еду. Он учился в нелегальной христианской школе, в ней не было учителей, лишь жена проповедника изредка проводила уроки. Его одноклассники жили в таких же условиях, многие из них давно погибли от передозировки героином. Но Купер выжил — когда ему было 15, профессор местного колледжа взял его под свое крыло. Он помог ему получить образование и устроиться на работу.
То, что испытывает Купер, называется финансовой тревогой. Она свойственна почти всем людям, но иногда становится такой сильной, что больше напоминает посттравматическое расстройство.
Даже если проблема с деньгами решена, эта тревога уходит далеко не всегда. Все дело в том, что бедность — это гораздо больше, чем просто нехватка ресурсов. Ее влияние на жизнь столь велико, что под ее воздействием меняются многие процессы в организме.
Главный механизм, который превращает бедность в физиологическую проблему — это стресс. Он выработался благодаря эволюции, чтобы приводить нервную систему в мобилизованное состояние: повышаются уровень кортизола, давление и частота сердечных сокращений. Кровь приливает к мышцам, они напряжены и готовы к повышенной нагрузке. Это помогает человеку успешнее реагировать на угрозы.
Но если нервная система постоянно возбуждена, это истощает организм и перестраивает его работу. Стресс превращается в хронический. Именно это делает стресс бедности таким опасным — он не отступает никогда и не дает передохнуть: если не решать финансовые проблемы, они надвигаются с еще более ужасающими масштабами.
Бедность увеличивает риски почти всех проблем, с которыми может столкнуться человек: ожирения и диабета, онкологии, депрессии и тревожности, заболеваний сердца, деменции, одиночества и ранней смерти. Иногда в 10 раз.
Эти риски не исчезают полностью, даже если нужды больше нет. А нередко они даже передаются по наследству. Изучение переживших блокаду Ленинграда показало, что даже у их внуков и правнуков сохраняется повышенный риск ожирения, остеохондроза, заболеваний сердца и патологий зубов.
Примерно к таким же выводам пришли исследователи, изучавшие последствия голодной зимы 1944—1945 годов в Голландии. У детей, выношенных в этот период, на протяжении жизни наблюдался повышенный риск разнообразных заболеваний, а также их карьерные успехи, как правило, были более скромными, чем у тех, кого вынашивали в более спокойное время.
Голод — это экстремальное проявление бедности. Для того чтобы стресс бедности повлиял на здоровье, достаточно и просто нехватки ресурсов. Некоторые изменения появляются еще до рождения.
Курс о больших делах
Как бедность влияет на мозг
Парадокс стресса бедности в том, что он начинает разрушать здоровье и психику до того, как человек осознает себя бедным. Исследования показали, что хронический стресс беременной женщины приводит к изменениям в развитии мозга ребенка. Из-за постоянного напряжения меняется секреция гормонов, участвующих в эмоциях, познании и поведении. Последствия могут проявляться в младенчестве, а могут сохраниться на всю жизнь в форме тревожности, депрессии, агрессии, гиперактивности, а также низкой стрессоустойчивости. Если дефицитная среда сохраняется и после рождения, это усугубляет проблемы.
В 2015 году нейробиолог из Колумбийского университета Кимберли Ноубл опубликовала исследование, в котором проанализировала МРТ-сканы более тысячи детей. Она обнаружила, что у тех из них, кто жил в бедности, площадь коры головного мозга в среднем на 6% меньше, чем у детей из состоятельных семей.
Именно эта часть мозга ответственна за большую часть когнитивной работы. Тесты показали, что участники эксперимента из бедных семей хуже читают, концентрируются, запоминают и имеют меньший словарный запас. Ноубл подытоживает: уже к двухлетнему возрасту различия в мозге богатых и бедных становятся заметными. В среднем результаты когнитивных тестов ребенка из нуждающейся семьи будут на 60% ниже.
Но, конечно, из-за бедности меняется не только кора головного мозга. Также есть свидетельства, что финансовые сложности уменьшают объем серого вещества и мешают связанной работе разных частей мозга. К тому же хронический стресс негативно влияет на работу гиппокампа и миндалины, отвечающих за память и эмоциональные реакции.
При этом Кимберли Ноубл отмечает, что эффект бедности на мозг не всегда одинаков. Ее исследование отражает лишь общие тенденции, из которых есть масса исключений. Например, она видела много бедных детей, чей мозг не отличается от мозга их состоятельных ровесников. Нужда — это фактор риска снижения когнитивных способностей, но некоторым счастливчикам удается его избежать.
В таких случаях могло сыграть роль языковое развитие. Если родители много разговаривают с ребенком, это доказанно повышает когнитивные способности во взрослом возрасте. Ноубл призывает больше говорить с детьми и почаще обсуждать с ними важные вопросы.
Как бедность влияет на решения
Финансовые трудности повышают риск крайне нерациональных решений. Все дело в том, что стресс делает внимание туннельным: человек крайне сфокусирован на одной проблеме и упускает из виду другие важные детали. Он может быстро решить конкретную финансовую задачу, но использовать для этого неадекватное количество ресурсов и тем самым создать новую проблему.
Ученые из нескольких вузов, включая Гарвард и Принстон, продемонстрировали, как это работает в серии экспериментов.
Участники одного эксперимента играли в игру, похожую на Angry Birds. Они были разделены на две группы: «богатые» игроки — им было доступно большое количество попыток попасть по цели, и «бедные» игроки — у них было всего несколько попыток. Изначально предполагалось, что «богатые» покажут результат лучше — ведь у них больше шансов натренировать меткость. Но результат оказался противоположным: игрокам с небольшим числом попыток удавалось точнее попадать по цели, хотя на то, чтобы просчитать каждый выстрел, у них уходило гораздо больше времени. Зато когда «бедным» дали возможность «занять» количество попыток, их меткость испарилась. К тому же многие заняли непропорционально много.
Еще один вывод исследования — нехватка ресурсов в разы повышает когнитивную нагрузку на человека. «Богатые» игроки гораздо меньше устали от игр, несмотря на большое количество попыток, чем «бедные», которым пришлось тратить много энергии на каждый шаг. В реальной жизни в условиях финансовых сложностей происходит то же самое. Каждое мелкое решение — например, поход в продуктовый магазин — требует большого анализа, потому что последствия необдуманного решения могут быть слишком тяжелыми. Причем когнитивная нагрузка возрастает, даже когда решить надо гипотетическую финансовую проблему.
Анализ Илдара Шафира: дефицитPDF, 251 КБ
Одновременно с этим респондентов попросили играть в компьютерные игры, которые оценивали их когнитивные способности. На этом этапе разницы в результатах богатых и бедных не было.
Похожие результаты показали эксперименты с индийскими фермерами. Они прошли тестирование когнитивных способностей перед сбором урожая — когда у многих из них уже кончаются деньги — и после, когда их труд был оплачен. Во втором случае большинство показало гораздо более высокие результаты.
Соавтор исследования, профессор Принстонского университета Илдар Шафир так объясняет этот механизм: огромная когнитивная нагрузка, которая лежит на людях с финансовыми сложностями, приводит к тому, что они чаще принимают неоптимальные решения. Их мозг всегда занят решением насущных денежных проблем, и это не может не отнимать огромное количество сил. В результате остается меньше времени и энергии на общение с детьми, на быт и на саму работу. Со временем усталость лишь копится, это приводит к еще большему количеству плохих решений и проблем с ментальным и физическим здоровьем.
Как бороться с последствиями бедности
Ученые, изучающие бедность, сходятся во мнении, что для борьбы с ней нужны централизованные программы при поддержке властей. Но какими должны быть эти программы — предмет споров.
Илдар Шафир считает, что правительству очень важно снижать когнитивную нагрузку у бедных людей. Например, будут полезны социальные сервисы для поддержки малоимущих родителей: иногда посидеть с ребенком — это лучшая помощь. А получение финансовой помощи от государства должно быть простым: если для этого нужно отстаивать долгие очереди и подавать десятки заявлений, это лишь усугубляет проблему.
Психология дефицита — Американская психологическая ассоциация
Ни Шафир, ни Ноубл не дают советов о том, как выбраться из бедности. Кристиан Купер, успешный финансист с финансовой тревожностью, говорит, что все истории успеха — это в первую очередь редкая удача, а не результат невероятной работы над собой. Что действительно может помочь — это финансовая грамотность и стремление откладывать хотя бы небольшие суммы, а также навыки регуляции стресса бедности.
Примерно такие же советы можно дать тем, кто уже не живет в нужде, но все еще переживает из-за денег слишком сильно. Ноубл говорит: бедное детство — это не приговор, и напоминает про нейропластичность. Человеческий мозг способен меняться в ответ на новый опыт в любом возрасте. Например, исследования показывают, что сеансы психотерапии помогают снизить финансовую тревожность среди людей с низким доходом. Вот несколько упражнений, которые могут быть полезны.
Как меньше переживать из-за денег
Человек не всегда может решить навалившиеся на него финансовые трудности, но всегда может сделать что-то хорошее для себя. Правда, начать заботиться о себе не так просто. Людей с финансовыми трудностями любой вопрос, касающийся денег, выбивает из колеи. Например, как только они решают купить что-то ради собственного удовольствия, начинаются муки совести. Не надо игнорировать это состояние. Лучше взять паузу и вернуться к этому в спокойном расположении духа. Сопротивление усиливает негативные эмоции, и в такой ситуации ни один из перечисленных ниже способов не принесет пользы.
Определите, действительно ли вы бедны. Бедность, при которой люди не могут позволить себе базовых вещей, по-прежнему часто встречается, и это большая беда. Но нередко на моей практике встречаются ситуации, когда люди просто игнорируют имеющиеся у них блага. Чтобы быть объективнее, определите, какое из этих утверждений вам ближе:
Только первый пункт из этого списка характеризует тяжелое финансовое положение. Если вы выбрали другой, значит, все не так плохо. Часто возникают омрачающие идеи: «недостаточно» или «можно лучше». Это не повод игнорировать хорошее. Осознайте, сколько хорошего с материальной точки зрения вы имеете.
Пойдите дальше и ответьте на вопрос: что хорошего принес вам опыт бедного детства? Возможно, вы научились шить или быть самостоятельным. Наверняка это приносит вам свои бонусы и сегодня.
Расшифруйте понятие бедности и богатства. Ответьте на вопрос: как это — быть бедным в вашем понимании? Например, для вас важно иметь автомобиль, тогда пишите: «Если я бедный, я не могу купить машину» и так далее. Список должен содержать больше трех пунктов. Закончите и отложите эту работу на день-два, а затем посмотрите на свой перечень со стороны, как будто его составил кто-то другой. Возможно, вы посчитаете эти пункты неактуальными для вашей жизни сейчас.
Теперь ответьте на вопрос: кто такой богатый человек? Также трех пунктов достаточно. Используйте не абстрактные формулировки вроде «богатый — это тот, кто может себе все позволить», а конкретные. Допустим, «он покупает дорогой хлеб и не страдает по поводу высокой стоимости продукта».
Вы внезапно можете осознать, что какой-то из пунктов уже вполне способны воплотить в жизнь. Возможно, стоит этот сделать. Это поможет убедиться, что это уже факт реальности. Только так придет понимание, что вы не тот, кем были раньше.
Оцените, сколько стоит ваше время. Малообеспеченные люди, как правило, обесценивают свое время. А оно точно стоит денег, пусть и небольших. Работая по договору, когда есть фиксированные ежемесячные выплаты, легче определить стоимость часа. На фрилансе это сделать сложнее, но тоже реально.
Установите безболезненную сумму. Если чрезмерно экономить на себе, то в скором времени это приведет к эмоциональному истощению. Дайте волю чувствам. Согласитесь, что потеря одного рубля не доставит вам серьезных переживаний.
Постарайтесь найти такую сумму, расставание с которой пройдет безболезненно. С ее помощью можно экспериментировать: совершать мелкие или более крупные покупки. Траты должны приносить исключительно приятные переживания, удовольствие. Не стремитесь выбирать функционально полезные вещи, вся соль лишь в приятных эмоциях.