каждый видит каким ты кажешься мало кто чувствует каков ты есть

12.12.202303.07.2022 admin 0 Comments

Никколо Макиавелли и 7 его цитат о людях

1. Народ, привыкший жить под властью государя, и, благодаря случаю, ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
Наверное, вначале стоит подумать, что такое свобода. У этого понятия слишком много граней, чтобы так просто можно было сказать, что это. И потом, народ всегда живет под какой-нибудь властью.

Кто-то должен управлять государством, чтобы не было хаоса. Но мы понимаем, что хотел сказать этот мудрый человек. По-настоящему народ никогда не может быть свободен, сколько бы его в этом не убеждали. Кто-то, пусть даже и незаметно, будет им руководить.

Поэтому люди пытаются верить на слово, и очень часто обманываются. Потому что в мире полно умников, которые своими речами способны усыпить бдительность людей. Из-за этого народ верит лживым политикам. А как не поверить? У них такие честные глаза.

3. Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно. Ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадешь в другую.
Некоторые люди обладают прозорливостью и проницательностью. И такие граждане уверены, что они всегда могут найти правильное решение, и выбрать верный путь.

На самом деле, никто не знает, что человека ждет в конце пути. Возможно, когда он будет двигаться по выбранной дороге, то его и ждет удача. И только дойдя до конца, он поймет, что именно по этой дороге вообще не стоило ходить.

4. Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.
Не бывает такого, чтобы у человека были плохие друзья, а он был бы в этом не виноват. Плохих друзей вообще не может быть, в принципе. Плохие люди рядом вполне могут быть, но с какой радости вы их называете друзьями?

Друг – это проверенный жизнью человек. Вы же не назовете другом того, с кем несколько раз встретились на шумных вечеринках? Дружба, как и любовь, это очень большой труд. И если вы не жалеете сил, ради друга, то он ответит вам тем же.

5. Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.
Если что-то в вашей жизни меняется, то ждите, что и многое другое у вас изменится. Все события в этом мире взаимосвязаны, и одно следует из другого. Так устроена жизнь, в этом мудрец, как всегда прав.

6. Каждый видит, каким ты кажешься, мало, кто чувствует, каков ты есть.
Кто лучше всех может знать человека? Кто может заглянуть в глубину души, понять, чего он хочет, на что надеется, чего боится? Кто может знать все достоинства и недостатки? Это может быть только один единственный человек. И это вы сами. Даже близкие вас не знают так, как вы знаете себя сами. Да, многие и не желают, чтобы другие видели их сущность. Вы свой самый большой критик, и тот, кто может себя за что-то похвалить.

7. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.
Сейчас эта истина звучит так: свита делает короля. И не нужно твердить, как посмеиваясь, говорят некоторые: царь хороший, вот бояре у него плохие. Бояре это не приближенные к правителю люди. Это объективная данность. Правителю их выбирать не приходится.

А вот несколько преданных ему людей стоит рассмотреть пристальней. Умны ли они? Заботятся ли о государстве? Патриоты ли? По этим людям и нужно судить об умственных способностях правителя.

Источник

Никколо Макиавелли

Точность

Выборочно проверено

Никко́ло Макиаве́лли (Макьявелли, итал. Niccolò di Bernardo dei Machiavelli ; 1469—1527) — итальянский (флорентийский) мыслитель, философ, писатель, политик.

Содержание

Цитаты [ править ]

Государь [ править ]

Людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое — не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести.

Gli uomini si debbono o vezzeggiare o spegnere, perchè si vendicano delle leggieri offese; delle gravi non possono: sicchè l’offesa che si fa all’uomo, deve essere in modo, che ella non tema la vendetta.

Здесь происходит то же самое, что с чахоткой: врачи говорят, что в начале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно. Так же и в делах государства: если своевременно обнаружить зарождающийся недуг, что дано лишь мудрым правителям, то избавиться от него нетрудно, но если он запущен так, что всякому виден, то никакое снадобье уже не поможет.

… ed interviene di questa come dicono i medici dell’etica, che nel principio è facile a curare, e difficile a cognoscere, ma nel corso del tempo, non l’avendo nel principio cognosciuta nè medicata, diventa facile a cognoscere e difficile a curare. Così interviene nelle cose dello Stato, perchè cognoscendo discosto, il che non è dato se non ad un prudente, i mali che nascono in quello, si guariscono presto; ma quando, per non gli aver cognosciuti, si lasciano crescere in modo che ognuno li cognosce, non vi è più rimedio.

Римляне, предвидя обыкновенно зло заранее, всегда удачно ему противодействовали, они не дозволяли ему развиваться даже в тех случаях, когда это угрожало им войною; они знали, что всякое промедление при этом могло служить только в пользу их врагам. [2] — перевод Н. С. Курочкина; более известна в формулировке «Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить — к выгоде вашего противника» [источник?]

Però i Romani vedendo discosto gl’inconvenienti, li rimediarono sempre, e non li lasciarono mai seguire per fuggire una guerra, perchè sapevano, che la guerra non si leva, ma si differisce con vantaggio d’altri. [1]

Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное.

È cosa veramente molto naturale e ordinaria desiderare di acquistare.

Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой.

Ma quando non possono e vogliono farlo in ogni modo, qui è il biasimo e l’errore.

Горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достаётся.

Di che si cava una regola generale, quale non mai, o raro falla, che chi è cagione che uno diventi potente, rovina; perchè quella potenza è causata da colui o con industria, o con forza, e l’una e l’altra di queste due è sospetta a chi è divenuto potente.

В действительности нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению.

… perchè in verità non ci è modo sicuro a possederle [=le città], altro che la rovina.

Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.

Nondimeno colui che è stato manco in su la fortuna, si è mantenuto più.

А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

E debbesi considerare come non è cosa più difficile a trattare, nè più dubbia a riuscire, nè più pericolosa a maneggiare, che farsi capo ad introdurre nuovi ordini.

Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.

Perchè le ingiurie si debbono fare tutte insieme, acciocchè assaporandosi meno, offendino meno; li beneficii si debbono fare a poco a poco, acciocchè si assaporino meglio.

Самое же главное для государя — вести себя с подданными так, чтобы никакое событие, ни дурное, ни хорошее, не заставляло его изменить своего обращения с ними, так как, случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью.

E deve sopra tutto un Principe vivere con li suoi sudditi in modo che nessuno accidente, o di male, o di bene, lo abbia a far variare; perchè, venendo per li tempi avversi la necessità, tu non sei a tempo al male; ed il bene che tu fai, non ti giova, perchè è giudicato forzato, e non grado alcuno ne riporti.

…люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям.

E perchè gli uomini, quando hanno bene da chi credevano aver male, si obbligano più al beneficatore loro.

Нельзя верить тому, что видишь в спокойное время.

Perchè simil Principe non può fondarsi sopra quello che vede ne’ tempi quieti.

Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.

Un Principe adunque che abbia una città forte, e non si facci odiare, non può essere assaltato.

…люди не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.

E la natura degli uomini è, così obligarsi per li beneficii che essi fanno, come per quelli che essi ricevono.

В наёмном войске опаснее нерадивость, в союзническом войске — доблесть.

Insomma nelle mercenarie è più pericolosa la ignavia, nelle ausiliarie la virtù.

Un Principe pertanto savio sempre ha fuggito queste arme, e voltosi alle proprie, e ha voluto piuttosto perdere con le sue, che vincere con l’altrui, giudicando non vera vittoria quella che con l’armi d’altri si acquistasse.

Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.

Deve adunque un Principe non avere altro oggetto, nè altro pensiero, nè prendere cosa alcuna per sua arte, fuori della guerra, ed ordini e disciplina di essa; perchè quella è sola arte che si aspetta a chi comanda.

Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру.

Egli è tanto discosto da come si vive, a come si doveria vivere, che colui che lascia quello che si fa per quello che si doveria fare, impara piuttosto la rovina, che la preservazione sua; perchè un uomo che voglia fare in tutte le parti professione di buono, conviene che rovini fra tanti che non sono buoni.

Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности.

Onde è necessario ad un Principe, volendosi mantenere, imparare a potere essere non buono, ed usarlo e non usarlo secondo la necessità.

Раз в силу своей природы человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же — воздерживаться по мере сил, но не более.

Ma perchè non si possono avere, nè interamente osservare per le condizioni umane che non lo consentono, gli è necessario essere tanto prudente, che sappia fuggire l’infamia di quelli vizi che li torrebbono lo Stato, e da quelli che non gliene tolgano, guardarsi, se egli è possibile; ma non potendosi, si può con minor rispetto lasciare andare.

Расточая чужое, ты прибавляешь себе славы, тогда как расточая своё — ты только себе вредишь.

Lo spendere quel d’altri non toglie riputazione, ma te ne aggiugne; solamente lo spendere il tuo è quello che ti nuoce.

Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.

Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.

Может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх.

Nasce da questo una disputa: s’egli è meglio essere amato che temuto, o temuto che amato. Rispondesi, che si vorrebbe essere l’uno e l’altro; ma perchè egli è difficile, che e’ stiano insieme, è molto più sicuro l’esser temuto che amato, quando s’abbi a mancare dell’un de’ duoi.

Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время.

L’amicizie che si acquistano con il prezzo, e non con grandezza e nobiltà d’animo, si meritano, ma non le si hanno, e a’ tempi non si possono spendere.

Gli uomini dimenticano piuttosto la morte del padre, che la perdita del patrimonio.

Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.

Amando gli uomini a posta loro, e temendo a posta del Principe, deve un Principe savio fondarsi in su quello che è suo, non in su quello che è d’altri.

Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму.

Dovete adunque sapere come sono due generazioni di combattere: l’una con le leggi, l’altra con le forze. Quel primo è degli uomini; quel secondo è delle bestie; ma perchè il primo spesse volte non basta, bisogna ricorrere al secondo.

Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.

Essendo adunque un Principe necessitato sapere bene usare la bestia, debbe di quella pigliare la volpe e il lione; perchè il lione non si defende da’ lacci, la volpe non si defende da’ lupi. Bisogna adunque essere volpe a cognoscere i lacci, e lione a sbigottire i lupi.

Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.

Li Principi debbono le cose di carico fare sumministrare ad altri, e quelle di grazie a lor medesimi.

…добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.

Onde si deve notare che l’odio si acquista così mediante le buone opere, come le triste.

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает; если это люди преданные и способные, то можно всегда быть уверенным в его мудрости, ибо он умел распознать их способности и удержать их преданность. Если же они не таковы, то и о государе заключат соответственно, ибо первую оплошность он уже совершил, выбрав плохих помощников.

La prima coniettura che si fa di un signore, e del cervel suo, è vedere gli uomini che lui ha d’intorno; e quando sono sufficienti e fedeli, sempre si può riputarlo savio, perchè ha saputo cognoscergli sufficienti e mantenerseli fedeli. Ma quando siano altrimenti, sempre si può fare non buono giudizio di lui; perchè il primo errore che e’ fa, lo fa in questa elezione.

Ибо умы бывают трёх родов: один всё постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум — выдающийся, второй — значительный, третий — негодный.

E perchè sono di tre generazioni cervelli; l’uno intende per sè, l’altro intende quanto da altri gli è mostro, il terzo non intende nè sè stesso nè per dimostrazione d’altri. Quel primo è eccellentissimo, il secondo eccellente, il terzo inutile.

Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.

Un Principe pertanto deve consigliarsi sempre, ma quando lui vuole, non quando altri vuole; anzi deve torre animo a ciascuno di consigliarlo d’alcuna cosa, se non gliene domanda.

…люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.

Gli uomini sempre ti riusciranno tristi, se da una necessità non sono fatti buoni.

И всё же, ради того, чтобы не утратить свободу воли, я предположу, что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям. Я уподобил бы судьбу бурной реке, которая, разбушевавшись, затопляет берега, валит деревья, крушит жилища, вымывает и намывает землю: все бегут от нее прочь, все отступают перед её напором, бессильные его сдержать. Но хотя бы и так, — разве это мешает людям принять меры предосторожности в спокойное время, то есть возвести заграждения и плотины так, чтобы, выйдя из берегов, река либо устремилась в каналы, либо остановила свой безудержный и опасный бег?

Nondimanco, perchè il nostro libero arbitrio non sia spento, giudico potere esser vero, che la fortuna sia arbitra della metà delle azioni nostre, ma che ancora ella ne lasci governare l’altra metà, o poco meno, a noi. Ed assomiglio quella ad fiume rovinoso, che quando ei si adira, allaga i piani, rovina gli arbori e gli edifici, lieva da questa parte terreno, ponendolo a quell’altra; ciascuno gli fugge davanti, ognuno cede al suo furore, senza potervi ostare; e benchè sia così fatto, non resta però che gli uomini, quando sono tempi quieti, non vi possino fare provvedimenti e con ripari, e con argini, immodochè crescendo poi, o egli andrebbe per un canale, o l’impeto suo non sarebbe sì licenzioso, nè sì dannoso.

И всё-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна — женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать — таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина, — подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью её укрощают.

Io giudico ben questo, che sia meglio essere impetuoso, che rispettivo, perchè la Fortuna è donna; ed è necessario, volendola tener sotto, batterla, ed urtarla; e si vede che la si lascia più vincere da questi che da quelli che freddamente procedono. E però sempre, come donna, è amica de’ giovani, perchè sono meno rispettivi, più feroci, e con più audacia la comandano.

Quella guerra è giusta, che gli è necessaria; e quelle armi sono pietose, dove non si spera in altro, che in elle. (лат. Iustum enim est bellum quibus necessarium, et pia arma ibi nulla nisi in armis spes est. ) [3]

Бог не всё исполняет сам, дабы не лишить нас свободной воли и причитающейся нам части славы.

Dio non vuole far ogni cosa, per non ci torre il libero arbitrio, e parte di quella gloria che tocca a noi.

Рассуждения о первой декаде Тита Ливия [ править ]

Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.

Uno popolo, uso a vivere sotto uno principe, se per qualche accidente diventa libero, con difficultà mantiene la libertà.

Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими: злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.

Gli uomini non sanno essere onorevolmente cattivi, o perfettamente buoni, e, come una malizia ha in sé grandezza, o è in alcuna parte generosa, e’ non vi sanno entrare.

Познание будущего через прошедшее облегчается ещё и тем, что отдельные народы, как можно убедиться, на протяжении длительного времени сохранят одни и те же нравы.

Fa ancora facilità il conoscere le cose future per le passate; vedere una nazione lungo tempo tenere i medesimi costumi.

Другие произведения [ править ]

Не верь, когда какой-то лицедей
кричит, что жизнь ему отрада, дескать.
Отраднее, чем жить среди людей,
со свиньями в хлеву помои трескать.

E se alcuno infra gli uomin ti par divo,
Felice, e lieto, non gli creder molto;
Chè ’n questo fango più felice vivo,
Dove senza pensier mi bagno, e volto.

Какими средствами могу я пристыдить людей, родившихся и выросших без понятия о чести? Почему они должны меня уважать, когда они меня не знают? Какими богами и святыми заставлю я их клясться — теми, которых они чтут, или теми, над которыми кощунствуют? Не знаю, кого они чтут, но кощунствуют они над всеми. Можно ли вообще верить клятвам, данным перед существом, над которым они издеваются? Как могут они, глумясь над Богом, уважать людей?

Di che gli ho io a fare vergognare, che sono nati e allevati senza vergogna? Perchè mi hanno eglino ad osservare che non mi conoscono? Per quale Iddio, o per quali santi gli ho io a fare giurare? Per quei ch’egli adorano, o per quei che bestemmiano? Che ne adorino non so io alcuno, ma so bene che li bestemmiano tutti. Come ho io a credere ch’egli osservino le promesse a coloro che ad ogni ora essi dispregiano? Come possono coloro che dispregiano Iddio, riverire gli uomini?

Без источника [ править ]

Ошибочно приписываемые [ править ]

О Макиавелли [ править ]

Я перечитываю Макиавелли всякий раз, когда позволяют мои болезни и занятия, и все более убеждаюсь, что он — профан. — «Максимы и мысли узника Святой Елены», XIV

Источник

Каждый видит каким ты кажешься мало кто чувствует каков ты есть

ЦИТАТА

Афоризмы и цитаты

Афоризмы, цитаты, высказывания.

Никколо Макиавелли: цитаты, высказывания, афоризмы.

После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.

Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне.

Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников.

Нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в ней утратишь.

К оружию следует прибегать в последнюю очередь, когда другие средства окажутся недостаточны.

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю.

Самое скверное в жизни не заботы, не болезни, не бедность, не горе – а скука.

Обыкновенные люди не выносят свободы, боятся ее больше, чем смерти, и, совершив преступление, падают под бременем раскаяния. Только герой, избранник судьбы, имеет силу вынести свободу – переступает закон без страха, без угрызения, оставаясь невинным во зле, как звери и боги.

Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами.

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.

Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может.

Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого.

Люди вообще судят больше по наружности, чем по содержанию. У всех есть глаза, но лишь у немногих – дар проницательности.

Люди – враги всяких затруднительных предприятий.

Люди меньше всего остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх.

Едва лишь люди перестают бороться, вынуждаемые к борьбе необходимостью, как они тут же начинают бороться, побуждаемые к тому честолюбием.

Люди мстят только за малые и средние обиды, тогда как великие отнимают у них силы для мщения.

Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими; злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.

Люди по своей натуре таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.

Большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь и имущество.

Люди так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.

С тех пор, как люди поверили, что ради блаженства на небе должно терпеть всякую неправду на земле, негодяям открылось великое и безопасное поприще.

Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.

Неразумие людей таково, что они часто не замечают яда внутри того, что хорошо с виду.

Фортуна – все равно что женщина, и тот, кто хочет ее покорить, должен спорить с ней и бороться, как борьба с женщиной требует битья ее и помыкания ею.

Фортуна принадлежит к тому полу, который уступает только силе и отталкивает от себя всякого, кто не умеет сметь.

Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба – женщина.

Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти.

Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

Привидения величественнее издали, чем вблизи.

Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.

Следует остерегаться злоупотреблять милосердием.

Вынося приговор, нужно руководствоваться человеколюбием, осмотрительностью и милосердием.

Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.

Политику не следует становиться рабом собственного слова.

Возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.

Главные основы государства – хорошие законы и хорошие войска; хорошие законы бессильны там, где нет хороших войск, там же, где есть хорошие войска, необходимо хорошие законы.

Самое лучшее государство – то, подданные которого веселятся и благоденствуют.

Когда дело идет о спасении отечества, не может быть речи о предательстве и верности, о зле и добре, о милосердии и жестокости, – но все средства равны, только бы цель была достигнута.

Власть, основанная на любви народа к диктатору, – слабая власть, ибо зависит от народа, власть, основанная на страхе народа перед диктатором, – сильная власть, ибо зависит только от самого диктатора.

Если власть заинтересована в том, чтобы развратить народ, она достигает желаемого, поощряя предателей, вместо того чтобы наказывать их.

Основой власти во всех государствах – как унаследованных, так и смешанных и новых – служат хорошие законы и хорошее войско.

Если необходимо нанести человеку оскорбление, оно должно быть настолько жестоким, чтобы не нужно было опасаться мести за него.

Человек мудрый должен всегда выбирать дороги, испытанные великими людьми и подражать самым замечательным, так что если он и не достигнет их величия, то воспримет хоть некоторый его отблеск.

Человек по природе своей склонен более к осуждению, чем к похвале.

Честолюбие – такое сильное человеческое чувство, что как бы высоко мы ни забирались, мы никогда не испытываем удовлетворения.

Между тем, как живут и как надлежало бы жить, имеется такая разница, что тот, кто из-за долженствующего произойти упускает из виду действительно происходящее, – тот скорее уготовляет свою погибель, нежели свое спасение, ибо человек, который захотел бы во всем следовать одному добру, неминуемо погиб бы среди стольких порочных людей.

Человеческая жизнь такова, что если не позволять себе изредка глупостей, околеешь от скуки.

Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать.

Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.

Совершенная истина почти всегда кажется невероятною.

Открытие новых истин всегда было и будет столь же опасно, как открытие новых земель.

Любовь плохо уживается со страхом.

Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.

Нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворить притязания знати, но можно – требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным.

Пусть будут у тебя крепости, но если народ возненавидит тебя, они не принесут ни какой пользы.

Ничто другое не истощает себя так, как щедрость: выказывая ее, одновременно теряешь самую возможность ее выказывать и либо впадаешь в бедность, возбуждая презрение, либо разоряешь других, чем навлекаешь на себя ненависть.

Всего ужаснее сознавать, что силы есть, что мог бы что-нибудь сделать и что никогда ничего не сделаешь – погибнешь бессмысленно.

Тяжелую болезнь вначале легко вылечить, но трудно распознать, когда же она усилилась, ее легко распознать, но уже трудно вылечить.

Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеванию любой ценой.

Избегнув одной неприятности, попадаешь в другую; однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо.

Каждый видит, каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть.

Кто не похож на всех, тот один против всех, ибо мир создан для черни и нет в нем никого, кроме черни.

Мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, когда нужно, обвести вокруг пальца.

Те, кто соблюдает нейтралитет, сталкиваются с ненавистью побежденных и презрением победителей.

Чужие доспехи либо широки, либо тесны, либо слишком громоздки.

Промедление может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро.

Ничто не сопряжено с такими трудностями и опасностями, ничто не обещает столь сомнительных шансов на успех, как попытка изменить порядок вещей.

Расточая чужое, ты прибавляешь себе славы, тогда как расточая свое, ты только себе вредишь.

Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадешь в другую.

Сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени.

Источник

Сайт для любознательных читателей

каждый видит каким ты кажешься мало кто чувствует каков ты есть

Никколо Макиавелли и 7 его цитат о людях

Никколо Макиавелли

Содержание