к какому типу денег в концепции в зелизер можно отнести материнский капитал

Как получить материнский капитал при рождении ребенка

И на что его можно потратить

Материнский, или семейный, капитал — это деньги от государства для семей с детьми, сокращенно его называют МСК. Программа периодически продлевается: сейчас она действует до 2026 года.

Право семьи на материнский капитал подтверждается сертификатом. Его оформляют в пенсионном фонде. Его оформляют в пенсионном фонде, а с 15 апреля 2020 года он приходит в личный кабинет на госуслугах автоматически — по данным о регистрации рождения ребенка. Сертификат может быть бумажным или электронным, по желанию семьи.

Что вы узнаете

Новости по маткапиталу в 2021 году

До 2020 года МСК давали семьям, которые родили или усыновили второго ребенка с 2007 по 2019 год включительно. С 2020 года МСК назначают даже за первого ребенка, а за второго доплачивают — при условии, что первый ребенок родился или был усыновлен не раньше 1 января 2020 года.

Как изменится материнский капитал в 2021 году

С 2020 года маткапитал выдают автоматически. Сведения о рождении или усыновлении ребенка поступят в ПФР из загса, поэтому обращаться с заявлением не потребуется. Данные об оформлении сертификата мама сможет найти в личном кабинете на сайте ПФР или на портале госуслуг.

Если ребенка усыновили, материнский капитал получают по заявлению. Для таких семей автоматической выдачи сертификата нет.

До 1 января 2021 решение о выдаче маткапитала ПФР будет принимать в течение 15 рабочих дней со дня поступления сведений из загса, а с 1 января 2021 года — в течение 5 рабочих дней. О решении по поводу выдачи сертификата сообщат через день после того, как примут его.

Заявление о распоряжении маткапиталом с 1 января 2021 года будут рассматривать за 10 рабочих дней, сейчас на это уходит месяц. Сообщать о принятом решении будут быстрее — через день после принятия. Сейчас на отправку уведомления отводится 5 дней.

В 2020 году появился новый вариант, как потратить маткапитал: теперь можно направить его на оплату строительства и реконструкции жилого дома на садовых земельных участках.

При использовании маткапитала на покупку квартиры доходы детей от продажи их долей можно уменьшать на расходы родителей. Это поможет семьям сэкономить на НДФЛ. Эту норму разрешено применять задним числом — начиная с 2017 года.

С 2020 года при использовании маткапитала на улучшение жилищных условий можно не оформлять нотариальное обязательство о выделении долей детям. Но сама обязанность выделять доли никуда не делась — отменили только платный документ.

Кому положен материнский капитал

Мать ребенка. По умолчанию право на материнский капитал возникает у матери. Если мать умерла или лишена родительских прав, сертификат дадут отцу или усыновителю.

Право на материнский капитал возникает при таких условиях:

Отец или усыновитель. Отец не может просто так оформить маткапитал на себя — это право нужно подтверждать документами. Отчиму материнский капитал не дадут.

Также мужчина может получить переходящее право на маткапитал — если изначально сертификат получила женщина, а потом его передали мужчине. Так случается, если у матери прекратилось право на господдержку: она умерла, лишена родительских прав или ограничена в них.

Для оформления маткапитала на кого-то кроме матери нужен один из этих документов:

Ребенок и мама должны быть гражданами РФ.

Дети. Если у отца или усыновителя тоже нет права на маткапитал, его могут получить несовершеннолетние — или дети до 23 лет, если учатся очно. Если детей несколько, сумму маткапитала поделят между ними поровну. В таких ситуациях право на маткапитал тоже получает кто-то из родителей, а потом оно переходит детям. То есть сертификатом на имя умершей мамы распоряжается ребенок или кто-то в его интересах.

Сколько раз можно получить

Женщина может получить сертификат на материнский капитал один раз: в связи с рождением или усыновлением первого ребенка или второго, если первый ребенок родился до 1 января 2020 года. В некоторых случаях она получает доплату при рождении второго или последующих детей — расскажем об этом ниже.

Использовать материнский капитал можно частями и на разные цели, но сертификат по каждому случаю возникновения права все равно один. Если право использовано и нет остатка средств, еще раз их получить нельзя. Это касается и тех ситуаций, когда женщина использовала маткапитал в одном браке, а потом снова вышла замуж и родила детей.

Сумма материнского капитала

Мы разобрались во всех условиях и сделали тест. Ответьте на несколько вопросов и узнайте, на какую сумму маткапитала можете рассчитывать:

Если впоследствии сумма господдержки вырастет, ее определяют не на тот год, когда выдали сертификат, а на тот, когда обратились за использованием денег.

В 2007 году маткапитал составлял 250 тысяч рублей, в 2010 году — 343 тысячи, в 2014 — 429 тысяч, а в 2019 — 453 тысячи. Поскольку в 2021 году сумму опять повысили, если есть остаток маткапитала с прошлых лет, его тоже проиндексируют.

Источник

Вопрос 25. Какой смысл вкладывает В.Зелизер в понятие институциональных денег?

Предназначение такого вида денег может определяться бюрократическими процедурами и официальными предписаниями, отличными от социального «одомашнивания» семейных денег и персонализации подарочных денег.

Существует постоянный конфликт между наличными деньгами и натуральной помощью в американской системе социального обеспечения, который свидетельствует о явном нежелании

государственных учреждений и частных благотворительных фондов давать деньги нуждающимся без ограничений на их использование. Эти учреждения всячески стремятся разграничивать благотворительные пожертвования и зарплату, тщательно контролируя расходование денег.

Пример: На протяжении почти всего XIX в. и вначале XX в. это делалось посредством прямого регулирования ведения домашнего хозяйства: бедным предоставлялись одежда, топливо, еда и редко – наличные деньги. Или же эти организации выпускали специальные «продуктовые листы», в которых получателям такой помощи предписывалось не только, какие товары покупать, но где это делать.

Несмотря на все разговоры по этому поводу, предполагаемая свобода денежных выплат

оставалась иллюзорной. Денежные пособия по-прежнему считались совершенно иным видом

денег, чем зарплата.

На самом деле контроль над этими выплатами, возможно, даже усилился, ибо благотворительные организации здесь объединились с экономистами – специалистами по домохозяйствам в поисках лучших стратегий, обеспечивающих то, что они называли «разумным» использованием пособий. Социальные работники взялись за реформу семейных бюджетов с таким же рвением, с каким прежде они пытались повысить уровень нравственности в семье. Вооружившись бюджетными и бухгалтерскими книгами, социальные работники посещали дома бедняков, указывая им, что и где покупать, а порою даже сопровождая и инструктируя домохозяек в их походах по магазинам.

Чтобы еще более укрепить официальные представления о правильном расходовании денег, благотворительные организации пропагандировали множество институтов экономного ведения хозяйства – все они были нацелены на то, чтобы направить траты зависимых категорий населения в «нужное» русло.

Между официальными и частными обозначениями денег существовало своего рода соперничество, ибо люди находили способы обойти бюрократические ограничения использования денег и зачастую тратили их так, что приводили наблюдателей из среднего класса просто в бешенство – например, платя за страховку на похороны деньгами, предназначенными для покупки еды.

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Источник

К какому типу денег в концепции в зелизер можно отнести материнский капитал

Александр Борисович Долгин

Экономика символического обмена

Ответственный редактор Е. А. Лебедева

Технический редактор П. Н. Гиверц, А. В. Каньшиева

Дизайнер А. А. Иванов

Дизайн обложки С. А. Антонов

Корректор Л. А. Викулина

Верстка А. С. Тубольцев

Инфографика Д. В. Ворончихин

А. А. Аузан, доктор экономических наук

А. Л. Доброхотов, доктор философских наук

А. В. Лебедев, доктор искусствоведения

Экономика символического обмена. 2-е изд.,доп. M.: «Прагматика Культуры». Институт экономики культуры, 2007. — 640 с.

«Экономика символического обмена» Александра Долгина – это, по сути, не одна книга, а три. И хотя все эти смысловые пласты связаны между собой, читателю неизбежно придется выбирать между различными векторами и модальностями.

Один четко очерченный срез – исследовательский. Есть книги, которые вводят в научный оборот новые пласты фактуры. Для этого требуется особое умонастроение и пытливость по отношению к социальной реальности. Карл Густав Юнг указал на феномен, названный им систематической слепотой: войдя в пору зрелости и равновесия, наука из чувства самосохранения категорически перестает замечать некоторые нежелательные для нее факты и явления. В книге Александра Долгина представлены целые пласты такого «неканонического» материала. Вот лишь некоторые примеры: файлообменные сети, по которым в интернете распространяются цифровые произведения искусства, распродажи модной одежды, парадокс равных цен на культурные товары разного качества, дискуссия о том, что продуктивней влияет на творчество – меценатство или коммерция и т. д. Не сказать, что все поднимаемые в книге вопросы абсолютно новы. Но, будучи собраны вместе и рассмотрены в единой информационно-экономической логике, они представляют вызов научному сознанию.

Подобные вызовы далеко не всегда и не сразу оборачиваются признанием со стороны официальной науки. К примеру, Джон Гэлбрейт, великий американский экономист, труды которого читает весь мир, человек запустивший в оборот целый ряд важнейших понятий, автор предвыборной кампании Джона Кеннеди, так и не дождался ни общенаучного признания, ни Нобелевской премии.

В книге Александра Долгина собран колоссальный материал по рынкам культуры, среди которого я обнаружил для себя массу интересного. Особенно ярким мне показалось исследование сегментов серой экономики – деятельности билетных «жучков», полулегальных файлообменных сервисов, позволяющих бесплатно скачивать музыку и видео в интернете и т. д. Экскурсы на территорию «серой» экономики позволяют увидеть дыры в «белых» рынках и опровергают массу мифов. В частности, можно до бесконечности ломать копья и доказывать, что принцип однородных цен на товары культуры единственно возможен. Но, когда оказывается, что «жучки» без проблем дифференцируют цены (что абсолютно не вписывается в привычную для экономистов картину), стереотипы ломаются и возникает иное видение ситуации. Собранный автором материал позволяет иначе взглянуть на многие явления современной культуры, меняет миропонимание людей. И одного этого хватило бы на полновесную книгу.

Второй пласт, или вектор, книги – это попытка научной систематизации. Перед непрофессиональным читателем здесь могут возникнуть определенные трудности, связанные с научной манерой изложения, когда одна и та же проблема многократно обсуждается на разных уровнях, в различных проблемных ситуациях и при различных предпосылках. Например, одна из центральных тем исследования – ухудшающий отбор – рассматривается в разных частях и главах: сначала на локальном примере музиндустрии, потом более широко – в рамках всего дигитального производства, потом на примерах материальных искусств. Читателю, не знакомому с научными кодами, подобная цикличность может казаться сбоем повествовательного ритма. Но профессиональное сообщество не мыслит себе иного пути. В книге построена многоуровневая система с выходом от экономики культуры на новую институциональную экономическую теорию и на интерпретацию экономики благосостояния.

Вступив на эту стезю, автор оказывается уязвимым для нападок теоретиков, поскольку открывается широчайшее поле для споров по поводу аккуратности употребления тех или иных понятий. Например, насколько ухудшающий отбор отличается от других способов пред- или постконтрактного оппортунистического поведения. Я выскажу мысль, за которую меня могут осудить коллеги-теоретики, тем не менее я буду на ней настаивать. Анализируя ухудшающий отбор, можно педантично заполнять таблицу понятий, разбираться, в какую клеточку что вписать. Но вспомним Акерлофа и суть того, за что он получил Нобелевскую премию. Вовсе не за «клеточки» и не за умственную каллиграфию, а за работу по опредмечиванию чрезвычайно смутных ощущений. Среди экономистов и до Акерлофа витали сомнения в априорной пользе конкуренции, в том, что она всегда однозначно работает в плюс; об этом не раз писалось. Но Акерлоф назвал ключевую причину: если потребитель не в состоянии оценить качество продукта или услуги, конкуренция может работать в минус. В статье о рынке «лимонов» он показал, как это происходит и каким образом с рынка вышибаются лучшие. Статья произвела фурор в мире 15 лет назад, а Нобелевскую премию Акерлоф получил только в 2001 году, много позже, чем к нему пришло широкое признание.

Или другой пример. 30 лет шла дискуссия о формулировке теоремы Коуза. (Мудрый Коуз от нее дистанцировался. Высказался он позже в предисловии к переизданию своих классических статей.) На мой взгляд, на этапе становления соль не в безупречности формулировок. Тот же Коуз первым четко указал на трансакционные издержки – в дальнейшем их уже трудно было игнорировать. Тем самым в головах совершилась революция. Оказалось, что общественные и экономические системы в процессе своего существования преодолевают некое сопротивление, которое можно сделать зримым через понятие трансакционных издержек. Прежде экономическая наука этого не видела и в ряде областей оказывалась беспомощной.

Филигранное оттачивание формулировок – очень важное, хотя и особое направление деятельности. При том что книга в этом плане оставляет простор для дальнейшего уточнения, данная в ней трактовка ухудшающего отбора совершенно верно передает суть теории Акерлофа: в отсутствие специальных институтов конкуренция может приводить к негативным последствиям. Причем в культуре эта проблема стоит особенно остро, поскольку договориться о качестве здесь, пожалуй, трудней, чем где бы то ни было. Можно бесконечно совершенствовать трактовку ухудшающего отбора, можно даже спорить о существовании этого феномена в культуре. Хотя лично для меня наличие этой тенденции очевидно. Как очевидно и то, что на цену билета в кинотеатр больше влияют достоинства кресла и продажи попкорна, чем собственно экранное действо. А раз так, неважно, все сферы охватывает ухудшающий отбор или лишь некоторые, во все времена действует или нет, – необходимо искать противоядие – этим, по большому счету, автор и занят.

Тут мы переходим к третьей, самой важной для меня линии книги. Есть такая малоприметная и на удивление неблагодарная историческая роль, как придумывание и строительство институтов. Роль зачастую закадровая, потому что среди экономистов-теоретиков бытует мнение, будто институты появляются сами по себе: коль скоро возникает спрос, находится и ответное предложение. Но это совершенно не так. Имена первопроходцев по обыкновению стираются, и кажется, что все произошло спонтанно. Кому, например, придет в голову мысль, что дет­ский сад сложился не сам собой, а его придумал Роберт Оуэн с учениками? А между тем они много чего изобрели и опробовали: и удачного, и того, что не прижилось. То же самое с участием рабочих в прибылях предприятия – впервые такую схему внедрили ученики Оуэна в Англии. Еще пример – система самообслуживания, изобретенная в первой половине ХХ века в шведском потребительском кооперативе и повсеместно распространившаяся впоследствии. Кажется, будто новый институт возник сам по себе. В действительности же у его истоков стоят конкретные люди. Существуют изобретатели, которые как в технике, так и в социальной инженерии должны приложить определенные усилия, чтобы спонтанный по внешней видимости процесс стартовал и дозрел до той стадии, когда общество окажется способным его подхватить.

Источник

Издательский дом ВШЭ

Ведомости — Зелизер В. Социальное значение денег: деньги на булавки, чеки, пособия по бедности и другие денежные единицы

Ведомости
22.12.2004, № 235 (1275)
Андрей Кузьмичев, доктор исторических наук, профессор

Новинки книжных развалов

Подарочные деньги

Кто из работников любой фирмы, захудалой или успешной, не ждет подарков к Новому году? Кто не собирается на корпоративную вечеринку, где в неформальной атмосфере можно от Деда Мороза и Снегурочки получить премию или выиграть приз? Но далеко не всем им суждено прочитать книгу Вивианы Зелизер о том, как в начале XX в. деньги вошли в экономику подарков (gift economy). Причина — мизерный тираж: всего-то 2000 экз.

Вслед за работодателями подарочные деньги стали активно осваивать компании. В книге Зелизер ярко описано, как 100 лет назад специализированные магазины и универмаги предложили совершенно новую денежную единицу — подарочные сертификаты на определенную сумму денег. Их можно было использовать либо для приобретения определенного вида товаров (особенно популярны были перчатки, ботинки), либо в определенном магазине. В погоне за покупателем использовались различные стратегии: монеты прятались в печенье или скрывались за рождественскими печатями; долларовые банкноты украшали пряжку ремня или вставлялись в рамку; на одной из вечеринок бизнес-леди “были и бутерброды с чеками (”чекоброды“), и конфетки с чеками (”чековичные“)”. Реклама убеждала покупателя, что даритель подарка не только “освобождается от забот”, но и обретает уверенность в том, что “такой подарок не подарит больше никто”.

Не остался в стороне от коммерции, как пишет Зелизер, банковский сектор: в 1940 г. журнал Banker’s Magazine отмечал огромную “популярность этого планомерного метода накопления определенной суммы с определенной целью… без всякой заинтересованности в дивидендах”. Но, похоже, наши банкиры до сих пор путают вклады рождественские и вклады “На Рождество”. Недаром Зелизер приводит такой пример: “Как рассказал репортеру по секрету один банкир, лозунг “Сберегайте деньги на Рождество” приносит им сотни и тысячи. Он гораздо более действен, чем любой другой рекламный лозунг банков, будь то “защита от бедности” или “надежность”.

Источник

Лекция 23. Социальное значение денег

В современной экономической социологии обращается внимание на то, что деньги не настолько обезличены, насколько это принято считать в социальных науках, Представление о том, что развитие денежных отношений приводит к замещению социальных и персонифицированных взаимосвязей между людьми на денежные и обезличенные отношения, подвергается сомнению.

Понятие политической нейтральности денег, развитое в экономической теории, выглядит убедительным только на теоретическом уровне, на практике же оно не работает. Операции с деньгами и отношение к ним конституируется на основе тех социальных отношений, в которые вовлечены люди, а не абстрактных свойств денег самих по себе. Каждый раз, когда денежный мир отвоевывает частицу социального, последний не сдает своих позиций окончательно, а продолжает существовать, вводя новые социальные оттенки в холодный мир денежных расчетов, изобретая особые формы денег, встраивая их в сеть рабочих, дружеских, покупательских и прочих взаимоотношений. Так, деньги, полученные в подарок или как результат счастливого случая, воспринимаются и тратятся людьми иначе, нежели регулярные заработки.

Покупательная способность денег, или то, что может быть на них куплено, может также зависеть от предшествующих акту обмена сетей социальных взаимоотношений, в которые встроен рыночный механизм. И в первую очередь речь идет о отношениях власти. Ценовой механизм, если его рассматривать в совокупности властных отношений в обществе, является не столько средством уравнивания спроса и предложения, сколько основой для исключения, ограничения доступа к ресурсам тех, кто не обладает достаточной властью.

Основная литература:

Создание множественных денег,

В книге Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики /Сост. и науч. Ред. В.В.Радаев, М., РОССПЭН, 2004, с.413-430.

Оригинал: Zelizer V. Making Multiple Money // Explorations in Economic Sociology / R. Swedberg (ed.). New York: Russel Sage, 1993. P. 193–212.

Неполная версия он-лайн

Электронный журнал Экономическая социология Том 3, № 4, 2002, c. 58-72. http://ecsoc.hse.ru/issues/2002-3-4/index.html

Экономическая социология. 2010. Т. 11. № 2 С. 54–72

Дополнительная литература:

Money in the household: some underlying issues of power

The Sociological Review, Volume 46, Issue 4, pages 687–713, November 1998 (доступ через электронную базу библиотечных ресурсов НИУ ВШЭ)

Лекция 24. Формы капитала: экономический, социальный, культурный. Социальные сети.

Экономическая теория исходит из представления об атомизированности экономического агента, оппортунизм которого сдерживается благодаря, с одной стороны, конкуренции, а с другой – общепринятой морали. С точки зрения М.Грановеттера, оба аргумента бьют мимо цели: один недооценивая роль социальных отношений, а другой – переоценивая ее. На деле же, экономические действия встроены в сети межличностных взаимоотношений. Именно они, а не институциональные соглашения или общепринятая мораль ответственны за производство и воспроизводство доверия и порядка в экономической жизни. Данная мысль иллюстрируется примерами из исследований найма работников на предприятия, поиска работы, формирования бизнесс-групп.

Для экономистов капитал является основным понятием, с помощью которого описывается главный принцип, регулирующий экономическое воспроизводство. П.Бурдье предположил, что употребление данного понятия можно расширить, использовав его для описания воспроизводства общества в целом, а не только ее экономической составляющей.

С вводом в научный оборот понятий культурного и социального капитала, которые по аналогии с экономическим способны как аккумулироваться, так и обесцениваться, а также конвертироваться в экономический и обратно, социология приобрела мощные аналитические средства для объяснения процесса социального воспроизводства.

В отличие от Бурдье, который под социальным капиталам понимает потенциал сетей мжличностного взаимодействия, в которые вовлечен индивид, и силу которых он может мобилизовать для достижения собственных целей, Р.Путнам связывает социальный капитал с существованием социальных норм в обществе, создающих условия для коллективных действий, и со степенью доверия индивидов общественным институтам.

Казалось бы, обе формы социального капитала должны взаимодополнять друг друга, и попытка вывести определение, связующее оба, можно найти у Дж. Коулмена, однако на деле дефицит деперсонифицированного доверия зачастую компенсируется за счет формирования закрытых локальных сетей взаимодействия, и тем самым блокирует демократические механизмы развития.

Основная литература:

Формы капитала

В книге Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики /Сост. и науч. Ред. В.В.Радаев, М., РОССПЭН, 2004, с.519-536.

Оригинал:Bourdieu P. The Forms of Capital // The Sociology of Economic Life / M. Granovetter, R. Swedberg (eds.). 2nd ed. Boulder: Westview Press, 2001. P. 96–111.

Неполная версия он-лайн

Электронный журнал Экономическая социология, Том 3, № 5, 2002, с.60-74. http://ecsoc.hse.ru/issues/2002-3-5/index.html

Сила слабых связей (перевод З. В. Котельниковой)

//Экономическая социология Том 10, № 4, 2009, с. 31-50.

Дополнительная литература:

Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация

//Экономическая социология Том 3, № 4, 2002, с. 20-33. http://ecsoc.hse.ru/issues/2002-3-4/index.html

Пауэлл У., Смит-Дор Л.
Сети и хозяйственная жизнь

В книге Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики /Сост. и науч. Ред. В.В.Радаев, М., РОССПЭН, 2004, с.226-280.

Оригинал: Powell W., Smith-Doerr L. Networks and Economic Life // The Handbook of Economic Sociology / N. Smelser, R. Swedberg (eds.). Princeton: Princeton University Press, 1994. P. 368–402.

Неполная версия он-лайн

//Экономическая социология. Том 4, N 3, 2003

Дж. Коулмен Капитал социальный и человеческий, Общественные науки и современность, 2001, №3, с. 121-139. http://www.ecsocman.edu.ru/ons/msg/22701.html

Различение: социальная критика суждения

Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3 С. 25–48

Лекция 25. Образование и рынок

С социологической и социально-экономической точек зрения образование на современном этапе развития общества играет центральную роль, как на макро, так и на микро уровне. Представление о том, что инвестиции в образование, при прочих равных условиях, приводят как к росту материального достатка индивидов, так и улучшению экономических показателей на макроуровне, разделяется как экономистами, так и некоторыми социологами.

В переходных экономиках Центральной и Восточной Европы основным вопросом реформы высшего образования в 1990-ые годы стала задача расширения доступности высшего образования, повышения его качества и нахождение устойчивых источников финансирования помимо средств, выделяемых на высшее образование из бюджета страны. Рост приема на платные отделения можно расценить как рост доступности высшего образования, если рассматривать его в свете меритократического подхода, который связывает наличие высшего образования с более высокими жизненными шансами людей и большим уровнем их материального вознаграждения.

Однако постулат о том, что образование экзогенно детерминирует последующий профессиональный статус и уровень материальной обеспеченности индивидов, требует дополнительной аргументации. Ведь если образование является не столько человеческим капиталом в экономическом смысле этого слова, сколько культурным капиталом, который привилегированные группы используют для своего воспроизводства, то получение образования может даже ухудшить положение низкостатусных, депривированных групп, поскольку в этом случае заработки после окончания не оправдают сделанных ими затрат на образование и упущенных доходов в процессе его получения.

Иное объяснение может быть предложено, если обратить внимание на различия в качестве образования или разницы в способностях студентов платных и бесплатных форм обучения, поскольку нередко на платные отделения или в платные вузы поступают те, кто оказался не в состоянии пройти на бюджетные места. В сочетании с зачастую невысоким качеством новообразованных платных вузов уровень подготовки специалистов оказывается в среднем ниже, чем у выпускников бюджетной формы обучения. Рынок труда затем реагирует на разницу в качестве рабочей силы разницей зарплат, или открывает дорогу для «статистической» дискриминации выпускников. Однако и в этом случае неравенство оказывает двоякое влияние: слабее подготовлены оказываются дети из низкостатусных семей, а в случае одинаковой подготовки и равных способностей, они проигрывают в соревновании связей.

Основная литература:

Источник