к какому периоду ii мировой войны относится термин странная война
«Странная война». Почему Англия и Франция предали Польшу
80 лет назад, 1-3 сентября 1939 года, началась Вторая мировая война. 1 сентября 1939 года гитлеровская Германия атаковала Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии.
Немецкие танки входят в Польшу. Сентябрь 1939 г.
Причина мировой войны – кризис капитализма
В этот же день Третьему рейху объявили войну британские доминионы Австралия и Новая Зеландия, 6 и 10 сентября – Южно-Африканский Союз и Канада, а также Индия, бывшая тогда английской колонией. Третий рейх оказался в состоянии войны с блоком стран Британской империи, Францией и Польшей. США и Япония объявили о своем нейтралитете в европейской войне.
Так началась Вторая мировая война. Она возникла в результате кризиса капиталистической системы, западного мира. Практически весь мир, кроме СССР-России, был поделен между капиталистическими хищниками, и им требовалось новое жизненное пространство. Англо-американский блок претендовал на мировое господство. Новые империалистические хищники, Третий рейх, Италия и Япония, желали получить свои куски мирового пирога.
Кризис капитализма можно было разрешить только с помощью войны, разгрома и разграбления конкурентов, захвата новых территорий, ресурсов и рынков сбыта. Главным агрессором в Европе выступила Германская империя, а в Азии – Япония. Однако, по сути, Лондон и Вашингтон последовательно разжигали новую мировую войну в своих интересах. Одни поддерживали агрессию Японии в Китае и против СССР. Спонсировали Гитлера и нацистов, помогли им прийти к власти, вооружить Германию и позволили ей произвести первые захваты – Австрию и Чехословакию (Как Англия подарила Гитлеру Австрию; Как Запад сдал Чехословакию Гитлеру). Главной целью Англии и США было стравить немцев и японцев с русскими, а затем добить победителей и установить своё мировое господство.
Это объясняет все противоречия и вопросы мировой политики в преддверии мировой войны. Архитекторы мюнхенской политики «умиротворения» агрессора планировали снова столкнуть Германию с Россией, чтобы довершить разгром двух великих держав, мешающих Англии и США построить свой мировой порядок. Для этого они привели к власти Гитлера, профинансировали возрождение германской военно-экономической мощи, бросали под ноги фюреру всё новые и новые жертвы, чтобы он возобновил «натиск на Восток», против русской (советской) цивилизации. Запад пытался выбраться из кризиса за счёт уничтожения и разграбления богатств России. Захват нового «жизненного пространства» позволял продлить существование грабительской капиталистической системы.
Английский король Георг VI объявляет по радио о начале войны. 3 сентября 1939 г.
Польский хищник, ставший жертвой
Интересно, что Варшава собиралась вместе с немцами принять участие в походе на Восток, разгроме Советской России. Польская верхушка мечтала о новых захватах за счёт России (поляки захватили западнорусские земли в ходе войны 1919-1921 гг.), восстановлении «Великой Польши» в границах 1772 года. В предвоенный период Польша вела себя как наглый хищник, поджигатель большой войны в Европе.
Достаточно вспомнить, что в 1930-е годы Варшава активно дружила с Берлином, считая немцев главными врагами «большевиков» и надеясь, что удастся договориться с Гитлером о совместном походе на Москву. В 1934 году Варшава и Берлин подписали пакт о ненападении (на фоне выхода Германии из Лиги Наций). При этом Польша стала главным европейским адвокатом агрессоров в Лиге Наций. Варшава оправдывала нападение фашистской Италии на Абиссинию (Эфиопия), агрессию японцев в Китае и поддерживала действия гитлеровцев в Европе – и восстановление контроля над Рейнской областью (с её милитаризацией), и захват Австрии, и расчленение Чехословакии. Во время аншлюса Австрии Польша попыталась аннексировать Литву. Только жесткая позиция СССР, и отсутствие поддержки Англии и Франции в литовском вопросе, заставили польское правительство отступить. Затем два европейских хищника – Германия и Польша, сообща набросились на Чехословакию. Польша способствовала заключению Мюнхенского соглашения, отказав в военной помощи своему союзнику Франции в защите другого союзника французов – Чехословакии. Также поляки отказали пропустить через свою территорию войска СССР на помощь Праге. Затем поляки открыто выступили как агрессоры, приняв участие в разделе «чехословацкого пирога».
Дело было в том, что польские паны претендовали на советскую Украину и видели в Гитлере союзника в будущей войне с Москвой. Однако у Гитлера были свои планы, фюрер сам хотел сделать Малороссию-Украину частью «Вечного рейха». Польшу же планировал разгромить, вернуть в состав Германии земли, утраченные после Первой мировой войны, сделать колонией и стратегическим плацдармом для броска на Москву. До поры до времени Гитлер скрывал эти планы, обнадеживая поляков. Он позволил Варшаве поучаствовать в уничтожении и расчленении Чехословакии. Тогда поляки оккупировали Тешинскую область. Поэтому польская верхушка, слепо и глупо упорствуя в своей русофобии и антисоветизме, отказалась поддержать советскую систему коллективной безопасности в Европе, что могло спасти Польшу от сентябрьской катастрофы 1939 года.
Польская верхушка до последнего момента готовилась к войне с СССР. Все основные военные мероприятия были связаны с будущей войной с русскими. К возможной войне с Германией Варшава не готовилась, так как видела в Гитлере союзника против России. Что весьма помогло немцам в будущем разгроме польской армии. Польский Генштаб готовил планы совместной с Германией войны против СССР. Кроме того, Варшаву погубила гордыня. Паны считали Польшу великой военной державой. Когда нацисты пришли к власти в Германии Польша была военном отношении сильнее Третьего рейха. Варшава не обратила внимание на то, что Третий рейх всего за несколько лет восстановил военный потенциал и стремительно его развивал, усилившись за счёт экономических, военных и людских ресурсов Австрии и Чехословакии. Поляки были уверены, что их дивизии вместе с французскими на Западном фронте легко побьют германцев. Угрозы со стороны Германии Варшава не видела.
Таким образом, Польша сама была хищником, желающим поучаствовать в разделе русских земель, однако стала жертвой ещё более сильных хищников. Гитлер решил разгромить Польшу, чтобы обеспечить себе тыл перед броском на Париж и освободить центральное стратегическое направление (Варшава – Минск – Москва) для будущей войны с СССР. А Франции и Англии, американскому капиталу нужно было, чтобы Гитлер, поглотив Австрию и Чехословакию, пошёл на Восток, на Москву. Поэтому Польшу так легко принесли в жертву, чтобы усилить Третий рейх.
Ныне же Варшава изображает невинную жертву, которая якобы пала первой жертвой Второй мировой войны. Хотя японцы уже несколько лет терзали Китай, Германия захватила Австрию и Чехословакию (при помощи поляков), а Италия утопила в крови Эфиопию. При этом в Варшаве не вспоминают, что Польшу предали западные «партнеры», сделав поляков рабами гитлеровцев, а возродил польское государство из пепла Советский Союз во главе со Сталиным.
Английский король Георг VI (в светлом плаще в первом ряду) инспектирует 85-ю эскадрилью во Франции. На летном поле стоят истребители «Хаукер Харрикейн Mk I». В левом верхнем углу можно видеть, слева направо: бомбардировщик «Бристоль Бленхейм» и два истребителя «Глостер Гладиатор»
«Странная война»
Нападение Германии на Польшу обязывало Англию и Францию, в соответствии с прежними гарантиями, союзными обязательствами, включая и англо-польский договор о взаимопомощи от 25 августа 1939 г., немедленно оказать «польскому союзнику» всю возможную помощь. Утром 1 сентября 1939 г. Варшава информировала западные державы о германском вторжении и запросила немедленной помощи. Париж и Лондон заверили Варшаву о немедленной поддержке. Однако в последующие дни, когда германские дивизии громили Польшу, польские послы в Париже и Лондоне безуспешно искали встреч с главой французского правительства Даладье и британским премьер-министром Чемберленом, чтобы выяснить у них, когда и конкретно какая военная помощь будет оказана польскому государству. Министры иностранных дел Франции и Англии только выражали сочувствие польским послам.
Таким образом, практически ни Англия, ни Франция не оказали никакой помощи Польше. Дальше формального объявления войны Германии 3 сентября 1939 г. дело не пошло. Чтобы успокоить французскую общественность, были предприняты только ограниченные разведывательные рейды, когда передовые отряды и мелкие подразделения проникали на немецкую территорию и углублялись на несколько километров. Но уже 12 сентября французское командование по решению Верховного тайного совета отдало секретный приказ о прекращении наступательных действий и в октябре все войска вернулись на исходные позиции. Поэтому в печати эту войну назвали «странной» или «сидячей». Французские и английские войска на Западном фронте скучали, пили, играли и т. д, но не вели боевые действия. Солдатам даже запретили обстреливать вражеские позиции. Бездействовал мощный британский флот, который мог поддержать польские войска на побережье. А союзная авиация, которая могла спокойно громить немецкие промышленные центры и транспортную инфраструктуру, «бомбила» Германию листовками! Английское правительство запретило бомбить военные объекты Германии! Франция и Англия даже не организовали полноценной экономической блокады Германии. Третий рейх спокойно получал все необходимые для экономики ресурсы и материалы через Италию, Испанию, Турцию и другие страны.
При этом французская армия тогда была сильнее германской, и все боеспособные дивизии Рейха были связаны Польской кампанией. На западной границе Берлин имел всего 23 дивизий против около 110 французских и британских. Союзники имели здесь полное численное и качественное превосходство. У англичан и французов здесь было почти в четыре раза больше солдат, в пять раз больше орудий. У немецких войск на западной границе вообще не было танков и поддержки авиации! Все танки и самолеты были на Востоке. Германские дивизии на Западе были второсортными, из солдат-резервистов, без запасов и снаряжения для длительных боев, не имели сильных укреплений.
Сами немецкие генералы признавали, что Англия и Франция легко бы завершили большую войну ещё в 1939 году, если бы начали стратегическое наступление вглубь Германии. Западники могли без особого труда форсировать Рейн и угрожать Руру – главному промышленному центру Германии, и поставить Берлин на колени. На этом мировая война бы закончилась. Очевидно, что Лондон и Париж также могли поддержать заговор германского генералитета, недовольного «авантюризмом» Гитлера. С военной точки зрения немецкие генералы были правы. Германия не была готова к войне с Францией, Англией и Польшей. Это была бы катастрофа.
Западные военные также показывали картину бездействия Англии и Франции, пока гитлеровцы уничтожали Польшу. Британский фельдмаршал Монтгомери отмечал, что Франция и Англия не шелохнулись, когда Германия проглотила Польшу.
Дело было в том, что Гитлер имел полную уверенность (очевидно, и негласную гарантию), что Париж и Лондон не будут вести реальную войну. Уже с 1920-х годов английские и американские финансовые круги оказывали поддержку германским нацистам и лично Гитлеру. Готовилась большая война. Германия должна была стать «тараном» для разрушения сначала Старого света, затем – СССР. Поэтому пока немцы спокойно громили Польшу, англо-французские силы никаких настоящих боевых действий на суше, в воздухе и на море не предпринимали. А Гитлер смог бросить на Польшу все имеющие боеспособные силы, не беспокоясь о Западном фронте.
Как показывает история, Гитлер оказался прав. Англия и Франция отдали ему Польшу на съедение. Всё ограничилось формальным объявлением войны. Это было продолжение мюнхенской политики «умиротворения» агрессора за счёт территорий в Восточной Европе. Париж и Лондон старались направить агрессию Берлина против СССР. При этом простым французам и англичанам морочили головы, мол, Германия вскоре выступит против Советского Союза. Даже озвучивалась идея европейского «крестового похода» против большевизма. На деле финансовая олигархия Запада знала истинные планы фюрера, которые он озвучивал в ближайшем кругу – сначала сокрушить Запад, а затем уже повернуть на Восток. Гитлер не желал повторять ошибок Второго рейха и воевать на двух фронтах. После разгрома Польши он хотел покончить с Францией, взять исторический реванш за Версальский позор, поставить большую часть Западной Европы под свой контроль. Затем повернуть «гитлеровский Евросоюз» против русских. А разгром СССР и русские ресурсы позволяли Гитлеру вести свою игру и претендовать на мировое господство.
«Странная война»
75 лет назад, в октябре 1939 г., на фронтах Второй мировой войны установилось вдруг непонятное затишье. В истории данный период получил название «Странной войны». О подоплеке подобного явления исследователи и журналисты спорят до сих пор. Что ж, давайте попробуем разобраться в причинах «странностей».
Для начала отметим известную закономерность – генеральные штабы различных держав нередко оказываются «готовыми к прошлой войне». Например, Первую мировую все участвовавшие армии планировали как маневренную – глубокие удары, полевые сражения. Планировали по опыту XIX в. Хотя качественные изменения в области вооружения и техники внесли в стратегические разработки существенные коррективы. Винтовки стали скорострельными, появились пулеметы, увеличивались поражающие факторы артиллерии. Даже полевую оборону из обычных земляных траншей преодолеть стало чрезвычайно трудно. А ее научились усиливать железобетонными сооружениями, минами, колючей проволокой. Война неожиданно для сражающихся сторон оказалась позиционной. Армии зарывались в землю, наращивали системы траншей и окопов. Для наступления сосредотачивали огромное количество орудий. Артподготовки месили неприятельские позиции вместе с солдатами по несколько суток, а то и неделями.
Правда, тогда же появились новые средства прорыва укрепленных полос – танки, бомбардировщики. Но они оставались очень несовершенными. Любопытно, что германские военные сперва вообще проигнорировали танки, сочли их никчемной игрушкой. Со временем новые виды вооружения становились более надежными и сильными. Однако европейская военная наука пребывала в уверенности: следующая война опять будет позиционной. Все страны, опасавшиеся соседей, возводили по границам мощные укрепления. Чехи строили мощную оборону в Судетах, финны «Линию Маннергейма», Советский Союз «линию Сталина».
Ну а Франция была богатой страной, могла себе позволить значительные расходы, и соорудила по восточной границе «Линию Мажино». Ее признавали неприступной. Бетонные казематы, ощетинившиеся стволами тяжелой артиллерии, россыпи дотов, блиндажи и подземные казармы. Строили и немцы, вдоль французской границы возводили «Линию Зигфрида». Она была гораздо слабее французской. Ее начали строить лишь в 1936 г., и масштабы были куда скромнее. Немцы вкладывали средства в развитие авиации, танков, на инженерные сооружения денег не хватало.
Хотя сперва укрепления потребовались немцам, а не французам. Когда Гитлер напал на Польшу, Германии было далеко до своего максимального могущества. На нее еще не работала промышленность всей Европы. Она еще не вбирала подкрепления из поляков, французов, бельгийцев. Чтобы сокрушить Польшу, немцам пришлось бросить против нее почти все войска. На Западе остались прикрывать всего 23 дивизии против 110 французских. Как свидетельствовал Кейтель: «При наступлении французы наткнулись бы лишь на слабую завесу, а не на реальную оборону».
А ведь Франция являлась союзницей Варшавы. По совместным планам в случае германского нападения она должна была сразу же оказать авиационную поддержку, а на 15-й день мобилизации перейти в наступление. Немцам придется перебрасывать войска на запад, и поляки будут спасены… Но наложилась политика. В том числе, грязная теневая политика. Закулисные круги Англии и Франции закрывали глаза на вооружение Германии, явно нацеливая ее на Советский Союз. Гитлера подталкивали на восток, откровенно поощряли его, подарив Австрию, Чехословакию. Предполагалось, что он должен вступить в антисоветский альянс с поляками. Но он перечеркнул сценарий, намеченный на Западе. Вступил в альянс со Сталиным и ударил на Польшу.
Но даже теперь среди английских и французских политиков выделялось сильное крыло, полагавшее – воевать не надо. Лучше пожертвовать Польшей так же, как Чехословакией. Сам главный «миротворец», британский премьер-министр Чемберлен, колебался. Но вся его политика умиротворения слишком уж позорно провалилась! Разразился скандал в парламенте. Гитлер Лондону в рожу плевал, а ему улыбочки строили. Лидер оппозиции Эмери заявлял: “Доколе мы будем заниматься пустой болтовней, когда Британия и все, что ей дорого, и сама цивилизация находятся под угрозой. Наш долг – выступить вместе с французами”. Кабинет Чемберлена повис на волоске, и ему пришлось согласиться выступить “вместе с французами”.
Но в том-то и дело, что французов заставить выступить было еще труднее! Воевать им ох как не хотелось! Англичане сидели на островах, а непосредственные боевые действия ложились на долю Франции! Между Парижем и Лондоном пошли споры относительно ультиматума немцам. Стоит ли его предъявлять? Когда? В итоге Англия и Франция объявили Германии войну лишь 3 сентября, когда вооруженные силы Польши были основательно разгромлены.
Но даже и запоздалое вмешательство западных держав вызвало в Берлине панику. Гитлер азартно заложился, что англичане и французы останутся в стороне – а они не остались! Ринутся в наступление, и конец! И это наступление действительно началось. Даже раньше, чем наобещали полякам по союзным обязательствам. 7 сентября две французских армии перешли границу, вступили в германский Саар. Жиденькие немецкие заслоны бой не принимали, отступали к укреплениям «линии Зигфрида».
Однако 12 сентября в Аббевиле состоялось заседание французско-британского военного совета с участием глав государств, Чемберлена и Даладье. Пообсуждали-пообсуждали, и приняли весьма своеобразное решение о «максимальной мобилизации средств до начала крупных сухопутных операций, а также ограничении действий ВВС». То есть, не предпринимать ничего, пока не накопится «максимальное» количество сил и средств! Даже свернуть воздушные удары, не бомбить военные и промышленные объекты Германии (чего немцы тоже очень боялись). А соединения, которые уже вступили на германскую территорию, получили приказ возвращаться назад. Словом, Франция и Англия начали войну только для того, чтобы политики смогли сохранить лицо. Для галочки. А Польшу сбрасывали со счетов. Ведь за ней лежал Советский Союз! Вот и схлестнутся немцы с русскими…
Не схлестнулись. В данный момент для Гитлера было выгоднее изображать дружбу с Москвой. Он замышлял сценарий, наподобие пресловутого «плана Шлиффена». Громить по очереди, сперва западные державы, а потом сосредоточить все силы против СССР. Поэтому с октября 1939 г. война приобрела «странный» характер. Во Франции велась мобилизация. Из запаса призывались резервисты. Железнодорожные эшелоны перебрасывали к границе новые дивизии. Они разгружались, располагались, осваивались. Под прикрытием укреплений «Линии Мажино» разворачивалось 5 миллионов солдат и офицеров! Вчерашние штатские фотографировались в форме, посылали женам и невестам бравые фотокарточки – с фронта! Это было красиво, свежо, и вроде бы, безопасно. Изображай из себя командиров, солдат. А правительства созовут очередную конференцию. Неужели не договорятся с Гитлером? Всем верилось – договорятся. Ведь раньше всякий раз договаривались.
Хочешь или не хочешь, от немедленного удара пришлось отказаться. А для основательной подготовки, состояние «странной войны» устраивало немцев как нельзя лучше. Чтобы не нарушить это состояние, фюрер даже запретил своим подводным лодкам топить британские корабли. Гитлер уточнял планы ударов на французов и англичан, но в эти же дни вдруг рассыпался целым букетом предложений о мире. Передавал их через шведского бизнесмена Далеруса, итальянского министра иностранных дел Чиано. Озвучивал эти предложения в выступлениях перед рейхстагом: “Если англичане действительно хотят мира, они могут обрести его через две недели, и без каких-либо унижений”. Из-за чего ссориться-то? Неужели, из-за какой-то Польши? В адрес Франции фюрер тоже изображал вежливость и дружелюбие. Официально объявил, что Германия к ней не имеет претензий, даже не будет требовать возвращения Эльзаса и Лотарингии.
Однако говорить всерьез о каких-то мирных инициативах Гитлера не приходилось. Выбросив фонтаны самых заманчивых предложений, он даже не стал ждать ответа! 10 октября фюрер собрал своих генералов и зачитал им директиву № 6 на разработку операции против Франции. В приложении к этой директиве подчеркивалось – возможностей мира не рассматривать. «Цель Германии в войне должна… состоять в том, чтобы окончательно разделаться с Западом военным путем, т.е. уничтожить силу и способность западных держав еще раз воспротивиться государственной консолидации и дальнейшему развитию германского народа в Европе».
Правда, и Чемберлен с Даладье не клюнули на удочки о примирении. Слишком уж осрамились они с мюнхенским «умиротворением», слишком похабно плюхнулись в лужу перед всем миром. Для них теперь было невозможно безоговорочно поощрять Гитлера, и они ответили уклончиво – если Германия хочет мира, нужны “дела, а не только слова”. Что ж, для фюрера это стало хорошим поводом обвинить Англию и Францию. Немцы искренне стремятся к миру, а западные страны против! Так кто же виновники войны? Пускай пеняют на себя!
Велись неофициальные переговоры. В Германии к ним подключилась «генеральская оппозиция». Впрочем, историки уже давно отметили: так называемая «генеральская оппозиция» яйца выеденного не стоила. Она не шла дальше болтовни в узких кругах знакомых и перемывания костей фюреру. Но война напугала генералов. Они предсказывали разгром, как в Первой мировой. Сперва прогнозировали, что захват Австрии обернется катастрофой. Потом боялись захвата Чехословакии, нападения на Польшу. Когда выиграли – забыли о своих страхах, возгордились победами. Но столкновение с Англией и Францией явно выглядело повторением Первой мировой со всеми вытекающими последствиями!
Посланцы оппозиционных генералов, начальника абвера Канариса, статс-секретаря германского министерства иностранных дел Вайцзеккера появились в Швейцарии, Швеции, Риме. Наводили контакты с англичанами. Вырабатывали условия, на которых можно примириться. Но так, чтобы не возвращать уже завоеванные страны. И не только завоеванные! Указывали, что Германии надо предоставить «свободу рук» в Восточной и Центральной Европе.
Западные политические круги были совсем не против. Британский посол в Ватикане Осборн заявлял, что захваченные государства можно немцам оставить. Для примирения надо только гарантировать, что немцы “не предпримут никаких наступательных действий на Западе” (многозначительно умалчивая о действиях на Востоке). Называл еще одно желательное условие, отстранение от власти Гитлера, он ведь оказался таким коварным, обманул Лондон и Париж. К подобным переговорам подключился римский папа Пий XII. Он шел еще дальше, готов был выступить посредником в заключении мира. В это время нацисты вовсю репрессировали католическое духовенство в Польше, но понтифика, судя по всему, это не озаботило. За примирение на Западе он готов был содействовать “урегулированию восточного вопроса в пользу Германии”. То есть, пустить немцев в Восточную Европу – пускай воюют с русскими сколько угодно.
Но оппозиционеры не имели никаких реальных сил и полномочий. А сам Гитлер не намеревался уходить со своего поста или мириться. Он уже в полной мере раскручивал подготовку к «блицкригу». Директива № 6 от 9 октября 1939 г. о подготовке удара по Франции предписывала: “На северном фланге Западного фронта подготовить наступательные операции через люксембургско-бельгийско-голландскую территорию. Это наступление должно быть проведено как можно более крупными силами…” Кстати, фюрер здесь не придумал ничего нового. Он опять повторял идею старого «Плана Шлиффена», составлявшегося в начале века. Собрать кулак помощнее и двинуть его через нейтральные страны, обойдя таким образом пограничные укрепления французов.
В Первую мировую этот план отчасти удался. Командование союзников до последнего момента не подозревало, что немецкая лавина устремится в обход. Она раздавила бельгийцев, разметала наспех брошенные навстречу соединения французов и англичан. Только при последующем прорыве на Париж германские колонны оторвались от тылов, выдохлись, да и русские вмешались, заставили немцев перебрасывать свои корпуса на восточный фронт. В совокупности эти факторы позволили разбить и отбросить зарвавшегося врага в сражении на Марне.
Но и сейчас германское командование принялось готовить аналогичную операцию. Автоматически предполагалось, что противники повторят такие же грубые ошибки, как в 1914 г. Правда, Рунштедт, Манштейн и Гудериан доказывали обратное: неужели англичане и французы дважды наступят на одни и те же грабли? Повторяться нельзя! Однако их возражения отметались, начальство даже не желало слушать инакомыслия. Чем завершилась бы подобная операция, трудно сказать. Потому что генштабисты Англии и Франции рассуждали именно так: если немцы рискнут наступать, то будут действовать по старым сценариям, через Бельгию. Впрочем, рассуждали чисто теоретически. В саму возможность удара никто не верил. Неужели отважатся?
Однако Гитлер полагал – «провидение» ведет и не оставит его. Назначал наступление на ноябрь. Нет, генералы опять охладили вождя. Докладывали: к ноябрю они изготовиться явно не успеют. Особую озабоченность вызывали танки, пополнить танковые дивизии техникой оказалось не быстро и не просто. Начало операции перенесли с ноября 1939 на январь 1940 г. А потом наложилась случайность. Незадолго до назначенного срока потерял ориентацию и cовершил посадку в Бельгии самолет с германскими штабными офицерами, везшими карты и планы. Гитлер был вне себя от гнева. Приказал расстрелять и экипаж, и пассажиров злосчастного самолета.
Хотя реакция западных держав оказалась настолько же глупой и непоследовательной, как и вся «странная война». Уж теперь-то они получили неоспоримое доказательство – Гитлер не намерен мириться, надо ожидать нападения. Тем не менее, союзники ничуть не изменили своих взглядов и образа действий. Точнее, бездействий. Пушки на Линии Мажино по-прежнему молчали, даже разведывательных поисков не предпринималось. Стычка может невольно перерасти в бой, а бой в сражение – вышестоящие штабы строжайше предписывали подчиненным избегать подобного легкомыслия. Ты не стреляешь – в тебя не стреляют. Существуют правительства, и они постараются, чтобы война завершилась как-нибудь покультурнее.
Все эти причины как раз и обеспечили семь месяцев «странной войны». С одной стороны – политическое проституирование и интриги Запада, с другой – всего лишь технические задержки.