Что ужинаете вокзал для двоих
Тема: По «ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ» вопросик
Опции темы
По «ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ» вопросик
показывает тут ТВ к 8 марта фильмы о женщинах.
и вот вчера показывали ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ
с Басилашвили и Гурченко.
и поняла я что с детства меня мучает вопрос главный по фильму
так виноват на самом деле Платон. герой Басилашвили. или нет.
за что его посадили?
сам он сидел за рулем и сбил человека? а про себя придумал красивую историю. что типа это жена сбила. а он взял вину на себя.
или правда сидела жена, сбила она. а уж Платон чтоб спасти супругу от суда. оговорил себя под протокол. сказал что это он сбил?
по фильму имхо непонятно.
и по сценарию непонятно.
вот смотрите сценарий.
Вначале Платон говорит Вере что это жена сбила. а он взял вину на себя
Платон отвлекся от грустных мыслей и посмотрел на Веру, как бы возвращаясь в действительность.
– Я тебе сейчас все расскажу! – Платон даже не заметил, что обратился к Вере на «ты». – Мы возвращались с женой с Шереметьевского аэродрома, провожали ее подругу. Она улетала в Алжир. За рулем сидела жена. Жена обожает водить машину, я-то практически ею не пользуюсь. А жена лихо водит. И уже на подъезде к Москве. А было поздно, темно. Как вдруг дорогу стал перебегать какой-то человек. Жена затормозила. но.
– Он был пьяный? – тихо спросила Вера.
– Мы надеялись. Но экспертиза показала – нет, трезвый.
а вот потом Вера говорит Платону,что звонила жене. и жена-то сказала что вообще машину водить не умеет:
Гурченко разбила колени, Басилашвили ненавидели на зоне: «Вокзал для двоих»
Композитор Таривердиев: авария, суд, приговор и амнистия
Если быть точными, то в основу сюжета положены сразу две истории, произошедшие на самом деле. Первая из них случилась с известным композитором Микаэлом Таривердиевым. Однажды он ехал в машине, рядом сидела актриса, с которой у композитора был роман. В какой-то момент он позволил подруге сесть за руль. Этот легкомысленный поступок привёл к страшному ДТП, в результате которого погиб человек, переходивший дорогу. Следуя благородному порыву, Таривердиев решил защитить подругу и взял вину на себя: сказал на суде, что за рулём находился он. Получил два года колонии. Правда, попал под амнистию, так что по-настоящему «сидеть» не пришлось.
Поэт Смеляков: чуть не опоздал на перекличку в колонии
Вторая история связана с не менее громкими именами. Поэт Ярослав Смеляков (его стихотворение «Хорошая девочка Лида» звучало в комедии Леонида Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика) был осуждён по политической статье и отбывал срок в лагере. К тому времени условия для «политических» смягчились — Сталина уже не было, вот-вот ожидалась амнистия. Так что следили за ними не слишком строго. Но всё же за неявку на утреннюю поверку ждало серьёзное наказание, вплоть до увеличения срока, как за попытку побега. Поэт Смеляков отпросился у лагерного начальства в гости к друзьям — сценаристы Юлий Дунский и Валерий Фрид отбывали срок на поселении поблизости. Встретившись, друзья засиделись допоздна, а наутро проспали. Пришлось из последних сил спешить на утреннюю перекличку. Когда Смеляков чуть не терял сознание от усталости, друзья тащили его на себе.
Стеснительный Басилашвили: «Никаких поцелуев!»
Рассказывали, что Эльдар Рязанов очень любил работать с Олегом Басилашвили, даже взял однажды с него расписку о том, что Басилашвили обязуется сниматься в каждом фильме Рязанова. Конечно, расписка была шуточной, но, тем не менее, режиссёр старался снимать своего любимого актёра как можно чаще. Вот и «Вокзал для двоих» изначально задумывался «под Басилашвили». Прежде Олег Валерианович не был знаком с Людмилой Гурченко, их представили друг другу буквально за пару часов до начала съёмок. И надо же было так случиться, что первой сценой, которую снимали, была сцена поцелуя!
Басилашвили сразу сказал «нет». Ну не мог он целоваться с чужой женщиной, которую увидел в первый раз!
Дошло до того, что актёр готов был отказаться вообще от съёмок в фильме. Видя, что Басилашвили упрямится (на самом деле он просто отличался скромностью и даже стеснительностью), Людмила Марковна убедила режиссёра изменить сцену. Диалог героев переписали, поцелуй убрали. А к окончанию съёмок, когда их герои уже успели пережить многое, Гурченко и Басилашвили сделались не просто друзьями, а практически родными людьми.
Отважная Гурченко: поплатилась разбитыми коленями
Очень нелегко далась актёрам финальная сцена — когда их герои, изнемогая, бегут, а потом буквально ползут по заснеженной дороге. Лишь бы успеть, лишь бы не опоздать, хоть полком, но добраться вовремя. Они изнемогали по-настоящему — надо было торопиться, так как зима заканчивалась, и этот снежный морозный день мог стать последним зимним днём. Бежали, спотыкались, падали, поднимались, снова бежали, поддерживая друг друга. Перед ними на санках везли оператора с камерой — в санки впряглась чуть ли не вся съёмочная группа. Всем было тяжело. Но, пожалуй, труднее всего пришлось Гурченко. Хрупкая актриса, падая раз за разом на лёд и снег, так разбила колени, что потом пришлось долго лечить их.
Как зэки чуть не избили Басилашвили
Досталось на съёмках и Басилашвили. Почти месяц он буквально жил в колонии, среди зэков, находился там день и ночь. Зэки сразу невзлюбили чистенького, сытого, благополучного артиста, пытающегося изобразить одного из них. Озлобленные заключённые старались делать «мелкие пакости»: то толкнут, то обругают, то по ногам ударят исподтишка. Олег Валерианович терпел, а чтобы наладить контакт, делился с зэками продуктами. Один из заключённых даже вызвался ему помочь: объяснял, как надо держаться, как себя вести, какие слова говорить, чтобы получилось достоверно. И Басилашвили отблагодарил своего «консультанта», увековечив его фамилию: в сцене, когда Вера будит опоздавшего Платона, он, ещё не проснувшись, бормочет: «Онофренков, кончай!»
Унижение на Каннском кинофестивале
Но все эти лишения, боль в разбитых коленях, издевательства зэков, изнуряющая зимняя дорога,— всё это не было напрасным. Фильм получился настолько пронзительным и трогательным, что его вот уже много лет пересматривает вся страна. Сразу после премьеры Людмила Гурченко получила звание народной артистки СССР. Журнал «Советский экран» провёл опрос и назвал «Вокзал для двоих» лучшим фильмом года. Правда, пришлось пережить и унижения на Каннском кинофестивале, где фильм Рязанова был представлен на основной конкурс. Так совпало, что в те дни весь мир говорил о «шпионском скандале», разразившемся между СССР и Францией. В Каннах, посреди нарядной западной публике, наши артисты сидели в «безвоздушном пространстве» — рядом с ними оставались пустые кресла, никто не хотел общаться с «проклятыми советскими». Как бы там ни было, всё это давно позади, а фильм останется с нами ещё надолго.
Цитаты из фильма «Вокзал для двоих»
— Это дело нехитрое. Вспоминай нашу торговлю и делай наоборот. — Как? — Там хамят, а ты — улыбайся. Там обвешивают, а ты — с «походом» отпускай. — С кем? — Ну, граммов 50-100 набавишь — вот так будет доволен покупатель!
— Кто это Вас так разукрасил? — Да это товарищ пианист чечетку по столам бил и ногой в салат попал.
Только, Виолетта, скажите, пожалуйста, там, что это для Веры. и чтобы в мороженое ничего, кроме мороженого, не клали.
Ты хорошо бежишь, очень хорошо. только медленно!!
Печалиться не надо вовсе, Когда вам нечем карту крыть. Вы бросить жизнь на кон не бойтесь, Не проиграв — не победить!
Живем мы что-то без азарта, Однообразно, как в строю. Не бойтесь бросить все на карту И жизнь переломить свою.
— Очень хочется есть. Я же не ел ваш мерзкий борщ. Вы, надеюсь, теперь это понимаете? — А если вы его не ели, откуда знаете, что он мерзкий?
Ресторан — визитная карточка города.
Вот если бы вы мне назвали какую-нибудь счастливую станцию, я бы, пожалуй, купил туда билет и укатил на всю жизнь.
Из дома выйдя в непогоду, Взбодрите дух, пришпорьте плоть. Не бойтесь тасовать колоду, Пытайтесь жизнь перебороть.
Пусть в голове мелькает проседь. Не поздно выбрать новый путь. Не бойтесь все на карту бросить И прожитое зачеркнуть.
— Интересно, а что у вас за профессия такая, где можно не врать? — Пианист я.
В сущности, если вдуматься, вся наша жизнь — зал ожидания.
В мираж и в дым, в химеры верьте. Пожитки незачем тащить, Ведь не уехать дальше смерти. Стремитесь жизнь перекроить.
— Дорогие товарищи, у моего мужа сегодня юбилей. — Радостно. — Не могли бы вы сыграть для него «Умирающего лебедя»?
— Что же вы говорили, что для меня будете играть? А сами — заработали. — Это тот редкий случай, когда чувство и выгода совпали.
Сто грамм не стопкран: дернешь — не остановишься!
Мы посредники между землёй и народом. И тебе поручается ответственность, можно сказать, почётное дело.
Дыни — ваши, деньги — наши. Подходи, народ. Свой огород! Половина — сахар, половина — мёд!
Зачем же вам толкаться в общественном транспорте, да еще тратиться при наших барышах? Уж позвольте, я вас домчу на своей персональной машине.
Тайны нашего кино
60-е годы прошлого века, Москва. По улице несётся машина Микаэла Таривердиева – молодого, но уже известного композитора. Буквально пару минут назад он уступил место за рулём любимой женщине – известной актрисе. И вдруг она сбивает пешехода, а Таривердиев всю вину в этой трагедии берёт на себя… Эту историю спустя десятилетия сценарист Эмиль Брагинский вместе с Эльдаром Рязановым положили в основу фильма «Вокзал для двоих».
Главные роли в этом замечательном фильме сыграли Олег Басилашвили и Людмила Гурченко. Кандидатуры обоих не вызывали сомнений у Рязанова, но в первый же съёмочный день, на съёмках первой же сцены возникли сложности. Герои Басилашвили и Гурченко, Платон и Вера, должны были пробежать 10 километров к тюрьме при температуре –30 и с тяжёлым аккордеоном. При этом актёры на крупном плане должны были показать разные эмоции – от горя до любви и надежды. И вдруг опытным, профессиональным актёрам это оказалось не под силу. А всё потому, что они познакомились всего за два часа до съёмок и даже не успели привыкнуть друг к другу. Но больше всего у партнёров не ладилось с любовными сценами. Так, из-за эпизода, когда Рябинин в купе целует Веру, чуть не сорвались съёмки всего фильма. Басилашвили не понравился текст, о чём он открыто и заявил режиссёру.
«Со мной не соглашались, и я просто ушёл со съёмки, – рассказал Олег Валерианович. – Думал, что меня убрали, и кто-то будет другой играть, но через два дня последовал звонок… Я пришёл, и Люся (Людмила Гурченко – Прим. ред.) мне дала текст – она сама его написала. С тех пор у нас началась действительно взаимная тёплая дружба».
Помимо Гурченко и Басилашвили, в фильме снялась целая плеяда замечательных актёров. Так, проводника Андрея, хама и спекулянта, сыграл Никита Михалков, эффектного «дядю Мишу» – Нонна Мордюкова, начальника вокзала – сам Эльдар Рязанов.
По сценарию действие фильма происходит в Заступинске – вымышленном городе. На самом же деле все сцены снимали в районе Витебского вокзала Ленинграда, на Рижском вокзале в Москве и на станции Лосиноостровская. А подходящую тюрьму нашли в Подмосковье, в селе Новое Гришино. Здесь, в Икшанской колонии 30 лет назад содержались несовершеннолетние. Между прочим, один из местных воспитанников очень помог Олегу Басилашвили постичь правила жизни за решёткой.
«Я ему благодарен за многое, потому что он меня многому научил, – говорит Олег Валерианович. – Ну вот он и говорит: «А в благодарность произнеси в фильме мою фамилию». И я нашёл место, где я могу его назвать, фамилия его звучит».
Рассказывает шеф-редактор программы Юлия Микитенко: «Помните: «Ануфриков, кончай! – Вставай, вставай…»? Вот это о том самом парне речь и идёт. К сожалению, нам не удалось многое узнать о нём. Известно только, что заключённого Валентина Ивановича Ануфрикова с наступлением совершеннолетия перевели в колонию Зеленограда. Там его освободили условно-досрочно, и он перебрался в Москву. Дальше следы теряются».
Также вы узнаете, как рождались крылатые фразы проводника Андрея. Кто была та самая загадочная актриса, из-за которой Таривердиев чуть было не угодил в тюрьму, но благодаря которой появилась идея фильма? Зачем Александра Пяткова заманивали на работу в тюрьму? А с чьей реальной истории Рязанов и Брагинский списали сцену возвращения Рябинина в тюрьму в последний момент?
Вокзал для двоих
Брагинский Эмиль & Рязанов Эльдар Вокзал для двоих
Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов
Пусть не пугается читатель, обнаружив, что действие нашего фильма начинается в месте не совсем приятном, а именно в колонии для уголовных преступников. Никто не знает своего будущего. Недаром народная мудрость гласит: «От сумы и тюрьмы не зарекайся!»
Был зимний метельный вечер.
Прожектор высвечивал огромную утрамбованную площадку, на которой проходила вечерняя поверка. Дежурные офицеры шли вдоль строя, поштучно пересчитывая людей. Потом каждый из дежурных подходил к старшему офицеру и докладывал:
Заключенные разбрелись по баракам, а на плацу задержалась лишь одинокая фигура. Она съежилась, как бы ожидая неприятностей.
Надо заметить, что люди здесь делятся на тех, кто сторожит, и тех, кого сторожат. Герой нашего повествования Платон Сергеевич Рябинин принадлежал, к сожалению, ко второй категории. Хотя, правда, он вовсе не походил на преступника. Это был мягкий, застенчивый человек лет сорока, а может, и больше. По его доверчивому лицу было понятно, что он не способен на неблаговидные поступки. Такой ни карьеры не сделает, ни уголовный кодекс не нарушит.
И когда Платон, выполняя приказание, подбежал, начальник сообщил ему:
Но заключенный вовсе не обрадовался.
— Это вы с ней выясните! Держите пропуск! Пойдете без конвоя! Я вам доверяю.
— Она комнату сняла в поселке. Тут адрес записан. И чтобы совместить приятное с полезным, возле станции зайдете в мастерскую, к Ивану Герасимовичу, и возьмете из ремонта аккордеон! Вы музыкант, проверьте, как починили!
Он мог отказаться идти к жене, но отказаться идти за аккордеоном он не имел права.
А офицер снова стал строгим и официальным:
Дверь отворилась, и Платон очутился на воле, где он уже давно не был.
Колония, обнесенная, как и положено, высоким глухим забором со сторожевыми вышками, находилась в чистом поле. Вокруг нее не было никаких строений. От ворот уходила в жизнь накатанная дорога, вдоль которой сиротливо тянулись столбы с проводами.
Платон побрел по дороге навстречу поземке. Пройдя несколько шагов, остановился, постоял. Затем решительно повернулся, заспешил обратно и забарабанил в дверь вахты.
Охранник приоткрыл окошко:
— Пустите меня обратно!
— Ты поручение выполнил?
— Меня не за этим, меня к жене отпустили.
Платону не оставалось ничего другого, как зашагать в темноту и мороз. Но сначала он отстегнул от ватника зеленую бирку со своей фамилией, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя свободным, и спрятал ее в карман. Платон шел и шел по заснеженной, пустынной дороге и вспоминал. Идти было далеко и холодно, но воспоминание было длинное, и оно согревало Платона.
Вместе с высыпавшими на платформу пассажирами Рябинин, элегантный, стройный, в отлично сшитом костюме, с «дипломатом» в руках, зашагал по перрону Заступинска навстречу судьбе, которая поджидала его в привокзальном ресторане.
На двух длинных столах с броской надписью «стол-экспресс» выстроились одинаковые алюминиевые кастрюльки со станционным борщом, а рядом, дожидаясь конца своей короткой жизни, стыли унылые серые котлеты.
Платон Сергеевич тоже вошел в ресторан, отыскал свободное место, приоткрыл блестящую крышку, познакомился с угрюмым борщом, поглядел на котлету, брезгливо поморщился, и всего этого есть не стал. Вокруг жевали и чавкали.
Откликнулась Вера, официантка с милым, но уже потрепанным жизнью лицом, которое украшали огромные отважные глазища.
— Вы здесь обслуживаете? Это ваши столы? Девушка. Пожалуйста, принесите мне чего-нибудь диетического!
Тут Вера сорвалась с места и кинулась к выходу:
— Пассажир, пассажир! Вы позабыли заплатить!
Естественно, никто не отозвался. И никто не посочувствовал.
— В вашей работе, девушка, деньги с пассажиров надо вперед получать! посоветовал один из посетителей.
По радио объявили что-то неразборчивое.
Толпа едоков бросилась наутек. Платон тоже побежал. Но Вера грозно преградила ему путь:
— Знаю я вас. Один говорит, что платил, а денег нету, другой говорит, что не ел. С вас рубль двадцать!
— Пока я буду смотреть, вы удерете в Алма-Ату!
— Не в Алма-Ату, а в Грибоедов! Я не ел. Платить не буду!
Вера зашлась от ярости:
— Пока вы не заплатите, вы отсюда не уйдете! У меня жалованье маленькое, и за вас всех платить.
Это было уже слишком.
Швейцар привычно извлек из кармана свисток и пронзительно засвистел.
В дверях возник молоденький лейтенант в милицейской форме.
— Но пока вы будете составлять, мой поезд уйдет!