Что творится в сибае
Сибай на грани экологической катастрофы
Лента новостей
Все новости »
У жителей башкирского города — симптомы отравления диоксидом серы. На улицах — смог и сильный запах гари. Власти не могут справиться с тлеющим поблизости карьером Учалинского ГОК. Между тем стало известно о планах построить в Сибае цементный завод
Город Сибай в Башкирии — на грани экологической катастрофы. Жителям начали бесплатно выдавать защитные маски, выдали уже более семи тысяч штук, и активированный уголь. Власти ограничили прогулки школьников и воспитанников детсадов.
Сибай с ноября страдает от смога и жуткого запаха. Воздух загрязнен диоксидом серы из-за тлеющего рядом с городом законсервированного карьера Учалинского горно-обогатительного комбината. Принимают ли власти какие-нибудь меры? Об этом мы спросили депутата Государственного собрания Республики Башкортостан Булата Юмадилова:
— Очень серьезный случай. Принимаются меры со стороны правительства и руководства республики. Бизнес не должен быть превыше здоровья населения. Сейчас люди переезжают, мои родственники тоже там живут, переехали в район. Кошмар, там 70 тысяч на сегодня почти живут. То, что тлеет карьер, я не знаю, как можно это закрыть.
— Как-то исправить это можно, сделать так, чтобы люди остались на местах?
— Я не специалист. Рекультивация, конечно, на правительстве. Водой заливать, я так понимаю, не выход из положения. Как я слышал, временами работает, временами не работает, пока неопределенность идет.
Сибайский карьер — один из самых глубоких в мире. Его глубина более 500 метров, а диаметр — два километра. Даже стоя на краю карьера, не видишь дна воронки. Жители хотели выйти на митинг по поводу экологической ситуации. Руда в карьере продолжает тлеть.
На сайте Учалинского горно-обогатительного комбината никакой информации о ситуации с карьером нет. Связаться с пресс-службой предприятия пока не удалось. А в соцсетях продолжают появляться многочисленные видеозаписи жителей Сибая. Видно, что город и окружающие поселки буквально погружены в едкую дымку:
Публикация от Руфина Шагапова (@rufinashagapova) 14 Янв 2019 в 12:09 PST
Местные жители недовольны отсутствием достоверной информации о состоянии воздуха, также они выступают против планов строительства китайской компанией цементного завода рядом с Сибаем. Но митинг не согласовали. Рассказывает житель Сибая Ильшат:
Ильшат житель Сибая «Показания замеров скрывали. Народ начал самоорганизовываться. Во «ВКонтакте» есть группа «Сибай, дыши». Начали сбор денег на газоанализаторы, чтобы оповещать население, чтобы не выводили детей, сами сидели дома. У людей очень нехорошие симптомы: отравление, у многих астма, голова болит, многих рвет. В больницах почему-то диагноз ОРВИ, простуда, бронхит ставится, но никак не отравление. Достучались до Уфы, временно исполняющий обязанности главы Башкортостана господин Хабиров неожиданно приехал в Сибай. В руководстве города зашевелились, дали им срок до 1 февраля ликвидировать смог. До 1 февраля это нереально сделать, конечно, но, с другой стороны, почему-то руководство республики маниакально хочет построить китайский цементный завод на территории нашего города. Площадку выбрали с подветренной стороны, как раз оттуда постоянно ветер на город дует, рядом две реки, откуда наш город берет воду. Мотивируют, что нужны рабочие места. Для города 100-120 рабочих мест — это капля в море».
Специалисты говорят, что ликвидировать возгорание колчеданов в законсервированном карьере сложно, почти невозможно. Тем не менее в последнее время предпринимались попытки сделать это путем заливки карьера смесью воды и глины. Местные власти сообщили в субботу, что для засыпки тлеющего карьера в Сибай доставили дополнительную технику.
Учалинский горно-обогатительный комбинат был основан в 1950-е годы. Это крупный российский производитель медного и цинкового концентратов, он также изготавливает известь и щебень. Потребители продукции — в основном предприятия металлургического комплекса, производящие черновую медь, цинк, серную кислоту. Учалинский ГОК является дочерним предприятием «Уральской горно-металлургической компании», основным владельцем которой является Искандер Махмудов.
«Это не просто запах, а реальный осадок»: башкирский Сибай из-за смога оказался на грани введения режима ЧС
Проблема загрязнения воздуха диоксидом серы вызвана тлеющим карьером Учалинского ГОКа. Власти города ограничили прогулки школьников и воспитанников детских садов
Жители башкирского Сибая протестуют против экологической обстановки. Митинг, заявка на который подана в установленном порядке, должен состояться 26 января около местного Дворца молодежи.
Люди жалуются на то, что из-за пожара на положенном рядом с городом карьере Учалинского ГОКа в воздухе почти постоянно чувствуется запах горящей серы и летает сажа.
Особо тяжело дышать становится, когда в городе устанавливается безветренная погода, говорит заявитель митинга Радмир Мухаметшин:
«В городе удушающий запах. Я сам проживаю в Уфе, но больше недели я был в Сибае. Школьникам запретили выходить на улицу в учебное время. Всем детским садам запретили прогулки. Это не просто запах, а реальный осадок. На машинах моментально накапливается сажа. Ситуация такая, что карьер, который горит, является отработанным и должен был быть законсервирован. Его не закрыли, не рекультивировали. В Сибае не одна такая шахта. Митинг должен быть не просто по Сибаю, в других районах Зауралья такие же карьеры, которые скоро могут быть заброшены».
Можно сказать, что жители Сибая дышат сернистой кислотой (когда диоксид серы в легких смешивается с водой, образуется именно эта кислота). Как пишет «Коммерсантъ», медики и городские власти рекомендуют жителям покупать мощные респираторы, увлажнять воздух в помещениях и есть больше овощей и фруктов.
Публикация от Руфина Шагапова (@rufinashagapova) 14 Янв 2019 в 12:09 PST
Но если ситуация, когда предельно допустимая концентрация диоксида будет превышена в разы и будет длиться долго, никакие фрукты не помогут, говорит профессор, пульмонолог Александр Карабиненко:
Александр Карабиненко профессор, пульмонолог «В 12 раз — это очень высокая, токсичная концентрация. Диоксид серы является достаточно токсичным соединением, и длительно им дышать не есть хорошо. Будет обязательно хронический бронхит, могут опухолевые процессы инициироваться. Ну, у нас в Москве иногда тоже диоксида серы достаточно много, когда транспорт стоит часами. Токсичное соединение. Это плохо влияет и на систему дыхания, и на нервную систему, и на почки, и на печень. Все органы страдают».
По данным местных СМИ, уменьшить площадь возгорания законсервированного карьера собственник пытается, заливая его смесью воды и глины. Раз карьер загорелся, потушить его теперь полностью будет очень сложно и дорого. Проще эвакуировать жителей Сибая, считает доктор геолого-минералогических наук Александр Портнов:
«Во-первых, эвакуация, во-вторых — попытка изоляции брошенного участка. Это означает плохое инженерное геологическое обслуживание, недосмотр геологов на участках. Это человеческий фактор. Не просто рабочих, а инженеров. Воздух там нагнетался с такой силой, что колчеданы загорелись. Проблемы очень серьезные, конечно. Если этот процесс пошел, остановить его так же трудно, как, скажем, горящий пласт угля, который горит сотни лет, пока не выгорит весь. Это экологическая катастрофа. Это может быть пожар на десятки лет».
Учалинская горно-обогатительная компания, которой принадлежит горящий карьер, является дочерним предприятием «Уральской горно-металлургической компании», основным владельцем которой является Искандер Махмудов.
Токсичные отходы и больная медицина: чем живет самый тревожный город Башкирии Сибай
Завтра, 19 августа, в Сибае запланировано празднование Дня города. Медиакорсеть узнала, чем сегодня дышит город, прославившийся около двух лет назад на весь мир, как жертва промышленного смога.
Столица смога
В официальных выступлениях город часто любят называть столицей башкирского Зауралья. Вдобавок Сибай претендует на получение статуса «моногорода», что сулит немало плюсов, прежде всего, в виде инвестиций и рабочих мест. Ирония ситуации заключается в том, что Сибай, как потенциальный моногород, зависит от деятельности Уральской горно-металлургической компании, которая не перестала представлять для него реальную угрозу.
Напомним, что из-за тления сибайского карьера, крупнейшего в мире, город и его окрестности оказались погружены в смог, а местные жители и представители различных общественных организаций регулярно сообщают о выбросах вредных веществ.
Профессор Марс Сафаров посвятил изучению ситуации в Сибае очень много времени, результаты своих исследований он собрал в книге «Сибай в беде». Марс Гилязович постоянно общается с активистами экологического движения из Сибая, которые держат его в курсе происходящих в городе событий.
— Вот только вчера разговаривал с Эдуардом Кадыровым из группы «Сибай, дыши». Он сообщил, что по сравнению с тем, что было в конце 2018 — начале 2019 годов, когда происходило тление в карьере, сегодня в городе, конечно, легче дышать. Того зловония, которое образовывал раньше сернистый газ, выходящий из недр карьера, сегодня уже нет. После затопления карьера промышленники вытащили из шахт всю тяжелую технику и, видимо, готовят себе пути к отступлению, — рассказал Марс Сафаров.
Не карьер, так клинкер
Примечательно, что помимо экологических проблем, связанных с тлением карьера, УГМК, похоже, приготовила для Сибая еще один сюрприз. Не так давно в интернете в открытом доступе появилась озадачившая многих информация о том, что компания приняла решение о захоронении неподалеку от Сибая доставленного из Северной Осетии клинкера (этим термином обозначаются отходы, которые порой внешне напоминают керамзит либо обычный грунт).
Речь идет о токсичных отходах третьего класса опасности, которые долгие годы копились на заводе «Электроцинк» во Владикавказе. Журналисты с Северного Кавказа в свое время подробно изучали эту тему. По их данным, за все время работы завода накопилось более 3 млн тонн отходов. В состав клинкера с завода «Электроцинк» входят различные соединения химических элементов, остатки того, что не удалось извлечь во время производственных процессов получения цинка, кадмия, алюминия, свинца и индия. Общедоступные исследования клинкера указывают на то, что он содержит железо, медь, цинк, свинец, хром, барий, титан, углерод, серебро, мышьяк, серу, олово, сурьму и другие химические элементы. Фактически все химические элементы представлены в химических соединениях, из которых извлечь ценные моноэлементы весьма сложно. Завод «Электроцинк» в 2003 году был приобретен УГМК, но несколько лет назад власти Северной Осетии потребовали ликвидировать вредное производства и кардинально решить проблему захоронения токсичных отходов. Таким решением, судя по всему, стала Башкирия.
Да, нам сообщали об этом, но, по нашим данным, клинкер из Северной Осетии поступает на нашу местную обогатительную фабрику. Понятно, что переработать его полностью невозможно, и отходы в любом случае остаются. Думаю, что их захоранивают в хвостохранилище фабрики неподалеку от Сибая, возле села Калининское. Знаю, что клинкер разгружают возле Сибайского карьера, от населения поступает много жалоб по поводу шума, возникающего при разгрузке. Но что с ним происходит потом, мы точно не знаем. Нас успокоили заверениями, что это не опасно, и люди поверили, рассказал активист группы «Сибай, дыши!» Эдуард Кадыров.
По мнению Александра Веселова, башкирское Зауралье медленно, но верно превращается в сырьевой придаток. Туда активно проникают со своими лицензиями «недровики» (компании, занимающиеся добычей полезных ископаемых). ПДК тяжелых металлов обнаруживаются и в воде, и в пищевых продуктах.
— Хвостохранилища в Зауралье растут, и никому до этого нет дела. Просто какая-то резервация получается! Мы поднимали этот вопрос ранее на совещаниях и конференциях, но сейчас из-за коронавируса внимание к ним ослабло, — выразил возмущение Александр Веселов. — Мы будем делать официальные запросы и выяснять, что УГМК делает с клинкером, который доставляется с Северного Кавказа в Башкирию.
— В Сибае, помимо карьера, есть другие предприятия, на которых и так не все благополучно с экологией. Зачем везти клинкеры или другие отходы с Северного Кавказа в Башкирию? — подчеркнул профессор Сафаров. — Совершенно непонятно! Получается, что власти Северной Осетии не хотят хоронить вредные отходы у себя в ущельях или еще где-то, заботятся о своей экологии. А в Башкирии, и особенно в Сибае, видимо, уже терять нечего, можно продолжать загрязнение. Но ведь нам свои отходы некуда девать! Местные власти наверняка знают об этом, но ради призрачной прибыли закрывают глаза на такие опасные вещи.
Получить официальное подтверждение и оперативный комментарий у представителей УГМК по этому поводу не удалось. Но мы готовы предоставить им возможность прояснить ситуацию. Официальные запросы по этому поводу также отправлены в адрес УГМК и надзорных органов.
Кризис лечебного времени
Здоровье также было и остается темой, которая больше всего беспокоит сибайцев. Это можно заметить по обсуждению данной темы в местных социальных сетях. Вот хотя бы пара недавних сообщений.
«Какой-то беспредел творится в детской поликлинике. Проходим с ребёнком медосмотр в садик, осталось пройти невролога и окулиста. Сказали, что они в отпусках, звоните и узнавайте когда выйдут. Хорошо. Ту неделю всё звонила, говорят, нет, не вышли ещё. Вчера позвонила, говорят, да, окулист вышла, невролог- нет. Медосмотр проходит с 8 до 10, я утром разбудила ребёнка, с Аркаима на автобусе доехала до поликлинике, а мне: нет, она не вышла, на больничный ушла. Блин как так-то. Неужели в регистратуре не могут дать достоверную информацию. Сидят злые все, ничего спросит нельзя», — жалуется молодая мама из Сибая.
«Нады***лов, вот елочки у вас красивые во дворе, цветочки, банеры по всему городу с героями развесили, это все хорошо, конечно. Но моя жена давным-давно прошла маммографию, пленок нет, результата нет. Может, вместо этих банеров женщинам пленки все-таки закупить? Больше пользы, так сказать. Когда вы уже помощь нормальную оказывать будете? Пока все внимание — ковидным и заработок неплохой в госпитале, другие люди загибаются уже от своих хронических болезней, нет им доступа к врачам, все куда-то подевались вдруг. Я уже не знаю, на каком языке это говорить! Особо возмущенных помещают в черный список», — сообщил другой горожанин.
Последнее послание было адресовано главному врачу Сибайской городской больницы Радику Надыргулову, но, как и многие другие подобные вопросы, оно осталось без ответа.
Напомним, ранее мы публиковали информацию о проблеме нехватки медицинских кадров в Сибайской ЦГБ.
Мало того, что врачей и медсестер не хватает, так многие заболели пневмонией. В июле в Сибайской городской больнице скончалась 72-летняя врач-педиатр Дильбар Усманова, которая, несмотря на свой солидный возраст, до последнего времени работала по профессии. Она скончалась на руках у коллег, но после этого мы даже не увидели нигде соболезнований от руководства больницы по этому поводу, поделился печальной информацией с корреспондентом Медиакорсети источник.
Сообщают сотрудники Сибайской ЦГБ и о невыплатах медикам так называемых «ковидных» средств.
— Я пересылал данную информацию министру здравоохранения Башкирии Максиму Забелину, но ответа так и не дождался, — рассказал общественник из Сибая Андрей Тарасов, который давно следит за ситуацией в медицинской сфере.
По его мнению, с медицинскими кадрами в Сибае существуют хронические проблемы. Причем это связано не только с недостатком медиков, но и с качеством работы тех, которые есть.
— Мне известно, как минимум, о двух случаях предъявления серьезных претензий страховыми компаниями в адрес руководства Сибайской ЦГБ. Я держал эти заключения в руках. Там один пациент доказал даже то, что из истории его болезней пропали результаты обследований, которые указывали на вину сибайских врачей, — уточнил Андрей Тарасов — Пациент также заявлял, что врач Сибайской ЦГБ сфальсифицировал протокол операции, однако серьезной ответственности данный специалист так и не понес. Говорят, помогли дружеские отношения с главврачом. Вот только в итоге страховая компания урезала выплаты в местную ЦГБ.
Громкая история 48-летнего пациента с инсультом Ильдара Ишалина, добиться качественного лечения которого удалось только после личного вмешательства председателя Медицинской палаты Башкирии Дамиры Сабирзяновой, также вызвала большой резонанс.
В минздраве РБ нам пояснили, что при наличии отрицательного теста на коронавирус нарушение правила двухнедельной самоизоляции не является нарушением. Напомним, тема «двойных стандартов» в медицинской сфере Башкирии также поднималась нами недавно.
Тем временем главный врач Сибайской ЦГБ накануне вернулся в составе группы башкирских медиков из командировки в Кыргызстан. Скорее всего, вскоре все участники поездки получат те или иные поощрения за работу в опасном регионе и после этого, по мнению сибайцев, станут недосягаемы для критики. Так считают авторы обращения, поступившего в нашу редакцию.
«Приехала в туман, а не в город». Как жители Сибая спасаются от ядовитого смога и пытаются добиться помощи
Первые фотографии карьера, наполненного дымом, начали появляться в сети в ноябре
Океан смога. Как Сибай живет на грани экологической катастрофы
Открытый карьер в Сибае начали разрабатывать еще в конце 1940-х годов и довели до глубины более 500 метров. В 2004 году руду из него вынули в последний раз.
Разработкой карьера занимается Учалинский горно-обогатительный комбинат. Глава сибайского филиала компании Яудат Биккинов, которого цитирует «Коммерсант», сообщил, что проект, который был подготовлен для разработки карьера, изначально не предусматривал его консервации.
В итоге рядом с бортами карьера остались камеры, которые содержат руду. Со временем борты карьера начали разрушаться, через трещины в заброшенные камеры попали кислород и вода, после чего и начался процесс горения, считает местный активист Эдуард Кадыров.
Степан Воеводин работает над очисткой воды, которой потом заливают очаги тлеющей руды
Когда именно число выбросов резко выросло, сказать трудно. Некоторые жители Сибая говорят, что дышать стало сложнее еще летом. Но фотографии карьера, наполненного дымом, стали появляться в социальных сетях только в ноябре.
В городскую диспетчерскую службу первое сообщение о запахе поступило 15 ноября, указывают в администрации Сибая.
«Чуть легкие не выплюнула»
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Исполняющий обязанности главы Башкирии Радий Хабиров сообщил агентству РИА Новости, что в феврале жители Сибая начали подавать иски к предприятию из-за экологической обстановки в городе. Они требуют выплатить компенсацию за причиненный вред здоровью.
Но врачи в городе не ставят диагнозы «химическое отравление», так что связать свои обострившиеся заболевания с ядовитым смогом, как правило, не удается, рассказали Би-би-си несколько местных жителей.
О том же говорит и Татьяна Протопопова, жена работника станции очистки воды. Ей, как хроническому астматику, врачи смогли только посоветовать лекарства, чтобы купировать обострение. Связать заболевание с выбросами так и не получилось.
И.о. главного врача городской больницы Сибая Радик Надыргулов на вопрос Би-би-си о том, действительно ли жителям не ставят диагнозы, связанные с экологическими загрязнением, пояснил, что «диагнозы устанавливаются в соответствии с клиническими проявлениями, с учетом анамнеза заболевания, данными диагностических исследований».
«Город разделили на зоны»
В середине января в город приехали Радий Хабиров и глава аннексированного Россией Крыма Сергей Аксенов. Он предложил принять 500 сибайских детей в крымских санаториях.
После этого в городе появились мошенники, пытающиеся продать места в очереди на крымские путевки, говорила на оперативном совещании в администрации Сибая замминистра здравоохранения Башкирии Динара Еникеева. Легально достать путевки тоже было непросто, рассказывает Би-би-си одна из местных жительниц, которая попросила не называть ее имени.
Позже в школе ей рассказали, что списки детей для поездки в санаторий менялись несколько раз. 20 февраля ее дочь смогла отправиться в крымский санаторий, несмотря на проволочки.
У нее пятеро детей. Ни для одного из них она пока не смогла добиться путевки ни в местный, ни в крымский санаторий.
Чем пахнет в Сибае? Город спустя два года после экологической катастрофы
Активисты группы «Сибай, дыши!» направили жалобу в Верховный суд России по поводу умалчивания информации о превышении ПДК опасных веществ в 2018-2019 годах из-за выбросов из карьера. В связи с этим мы пообщались с активистом Эдуардом Кадыровым, который рассказал о текущей экологической ситуации в городе, судьбе 200 миллионов рублей, которые ждали жители Сибая от УГМК, и о том, чего они хотят добиться своей жалобой в суд.
Два года назад в Зауралье случилось настоящее бедствие: жители Сибая стали задыхаться из-за грязных выбросов в атмосферу – выделения поднимались со дна карьера, где велись разработки Уральского горно-металлургического комбината. Что происходит в Сибае и его окрестностях сегодня, разрешился ли экологический вопрос и какие еще проблемы нависли над городом – беседуем с экоактивистом из группы «Сибай, дыши!» Эдуардом Кадыровым.
История на паузе
– Ваше движение «Сибай, дыши!» возникло из-за экологической катастрофы, связанной с тлеющим карьером УГМК. Какова сейчас ситуация, изменилось ли что-то?
– Наше движение действительно возникло из-за проблем с карьером, со дна которого в атмосферу выбрасывались грязные вещества, в частности диоксид серы. С точки зрения объективных фактов, проблемы были не с карьером, а с шахтами вокруг него. УГМК до сих пор пытается убедить всех, что это заброшенный карьер горел, хотя, естественно, горели выработки в шахтах. То есть это прямая вина комбината.
Сейчас от уровня дна карьера примерно до пятидесяти метров он затоплен. Прилегающие выработки тоже ушли под воду. Соответственно, основные горизонты, где шло тление, горение руды, остались под водой, доступ кислорода перекрыт. Проблема в принципе ушла, но остается другая. Во-первых, изначально планировалось откачивать эту воду. Но если бы ее откачали, все бы повторилось, рано или поздно все произошло заново. Сейчас, насколько мне известно, не идет речи о возобновлении работы шахты. Хотя лет на десять стабильной работы там остаются запасы – медь, золото и сопутствующие вещества. Еще остается проблема с рекультивацией всего этого огромного карьера, величайшего в республике и одного из первых по объемам в стране. Понятно, что рекультивация нам не по силам, хотя мы изначально поднимали этот вопрос – что дальше? Никто не говорит.
УГМК, понимая остроту ситуации, мне кажется, взяли паузу. Они говорят, «мы затопили, и три года минимум нам нужно, чтобы посмотреть, что будет происходить». Мне кажется, это дело так на тормозах и спустится, и наш город так и останется с этим наследием советского и российского периодов добычи меди. Я понимаю, что экономически эта задача всероссийского масштаба – рекультивировать карьер. Шестьдесят лет там добывали медь, золото, шестьдесят лет оттуда выкорчевывали руду вместе с отвалами, отходами, и все это засыпать – дело не одного года, да и к тому же многих миллиардов рублей. Естественно, только в самых оптимальных фантазиях можно представить, что кто-то возьмет и раскошелится, потому что прибыли это никакой не принесет.
Но в принципе, острая фаза выделения диоксида серы завершилась на данный момент, и глупо это отрицать. У нас есть соответствующие приборы. Когда выделялся диоксид серы, об этом знали в республике и в стране, и даже за рубежом. Как вы помните, был острый период – это ощущается и по посещаемости нашей группы, и по комментариям. Сейчас история на паузе. Что дальше будет, покажет время, но мы думаем, что примерно вот так, в вялотекущем забытом режиме, все и закончится.
«Госорганы не слышат или не хотят»
– В вашем городе существует проблема с выбросами формальдегида. Сибайские паблики писали проблемы на предприятиях, есть какие-то проблемы в этом плане за последнее время?
– Да, мы несколько раз фиксировали, и в нашем присутствии фиксировал Роспотребнадзор серьезное превышение формальдегида. Мы так и не смогли обнаружить, с чем они были связаны – судя по измерениям надзорного ведомства, по карте ветров, по точкам замеров, это было выделение из карьера. У нас стоит свой прибор, и мы фиксировали определенные превышения, периодические, с труднопредсказуемым графиком. Определить, карьер виноват или свалка, у нас не хватает датчиков, чтобы вокруг каждого потенциального виновника – той же свалки или других предприятий, их установить и однозначно оценивать.
Вообще, преимущество нашего опыта – мы организовали собственную систему мониторинга диоксида серы, мы обладали этой информацией, и против нас трудно было бороться. Я помню, был случай в Уфе, и ваша редакция в том числе освещала, как более ста звонков поступило ночью на ЕДДС, что какой-то ужасный запах в одном из районов. Выезжает Роспотребнадзор и говорит: «Ой, ребята, не знаем, никаких превышений вроде бы нет». Даже такое массовое заваливание звонками не дало эффекта в плане обнаружения выбросов. Но, когда у людей есть соответствующее оборудование с соответствующими сертификатами, когда его проверили специалисты Центра стандартизации и метрологии, наши приборы внесены в единый реестр средств измерений, когда мы говорим, что 64 ПДК – с этим трудно спорить. Мы не говорим «чем-то пахнет», мы говорим, что у нас есть объективные цифры.
На данный момент по ситуации с формальдегидом однозначно сказать ничего не могу. Есть другие проблемы, есть выбросы с «Уралпромтехсервиса», это бывший завод буровых реагентов, расположенный, как ни странно, в черте города. Есть предприятие «БитумОйл» – периодически, когда ветер в сторону города дует [запах чувствуется], хоть расстояние и довольно приличное. А вот «Уралпромтехсервис», он расположен прямо в черте города, буквально в 100-150 метрах от частного сектора. Мы чувствуем неприятный запах, видели протоколы, проводились измерения, и вроде бы как у них все в пределах допусков. Но опять-таки, в России существует 1,5 тысячи вредных загрязняющих веществ с ПДК. Естественно, все эти 1,5 тысячи веществ никто не проверял, проверяют на основные, и что у них выделяется, непонятно.
Вот с карьером у нас получилось, а с другими предприятиями мы становимся как жители любого другого промышленного города – которые запах чувствуют, но доказать ничего не могут, пытаются где-то что-то говорить, но толку от этого мало, потому что госорганы не слышат или не хотят слышать. Определенные экологические проблемы существуют, и не скажу, что мы добились сверхвыдающихся успехов в их решении, но мы старались, и есть определенное улучшение.
«Это законно, ребята»
– В чем суть вашей жалобы в ВС РФ? Речь идет о расследовании фактов замалчивания информации о превышении ПДК в 2018-2019 годах? Как сейчас продвигается дело с расследованием, и какие есть результаты?
– Речь идет о частном расследовании утаивания информации о превышении ПДК в 2018-2019 годах, в новогодние праздники. Тогда у нас никакого собственного оборудования не было, и я сам ездил на эти измерения – работала, как ни странно, собственная лаборатория УГМК, мы видели эти цифры – по нулям, по нулям, по нулям. Не могли понять – ну, есть запах, может, они не успевают, может, они поздно реагируют. Лишь потом стало известно, что Роспотребнадзор на тот момент все эти превышения фиксировал, дикие, до 52 ПДК сероводорода, и диоксид серы они фиксировали. И эта информация, по сути, утаивалась – ее получала городская администрация, о ней знал Роспотребнадзор.
Региональные власти держали ситуацию под контролем, но они, видимо, были под гипнозом УГМК, который обещал, что ситуация со дня на день разрешится, и, видимо, кто-то решил не выносить сор из избы. Но, как история показала, ничего утаить не получилось.
Суть проблемы в том, что людей не оповестили. Мы об этом узнали, мы обратились в суд, а в суде нам говорят, «это законно, ребята». Сейчас существует такая правовая коллизия, что в нормативно-правовых актах не указано объемов раскрытия информации и сроков раскрытия информации о превышениях. То есть, если Роспотребнадзор зафиксирует и через два-три месяца выложит на своем сайте какую-то витиеватую информацию о том, что когда-то где-то провели сто измерений и из них два-три процента с превышениями, причем не указывая ни улиц, ни веществ, ни кратности превышения, это будет считаться законно. У нас примерно такая ситуация и была. Закон прямо не говорит, что они должны в течение суток людей оповестить, хотя исходя из логики вещей, естественно, это должно происходить. Но, естественно, этого не произошло.
На данный момент мы обратились в Верховный суд РФ, и хотим, чтобы он рассмотрел позицию нижестоящих судов, насколько она правильная. Вообще, мы, получается, в таком государстве живем, что не можем быть гарантированно информированы о превышениях. Не можем обладать информацией, которая напрямую влияет на нашу жизнь и здоровье, наших детей и родителей. Это дело, по сути, каждого жителя страны касается.
Нижестоящие суды, и Сибайский городской, и Верховный суд РБ, и шестой кассационный суд общей юрисдикции, по сути дела, признали законность сокрытия информации от людей. И это должно стать объектом пристального внимания общественности. Посмотрим, что скажет Верховный суд РФ. Мы заручились огромной поддержкой правозащитников из «Агоры», у которых есть хороший опыт по экологическим спорам в ЕСПЧ, где в таких случаях, аналогичных нашему, целенаправленно встают на сторону жителей, что жители информацией обладать должны. И сокрытие государством, это, по сути дела, нарушение конвенций. Но, естественно, европейский суд – это долго, четыре-пять лет. Хотелось бы, чтобы наш Верховный суд эту жалобу рассмотрел и расставил точки над «i». Не хочется ждать длительное время, но, если придется, мы готовы это сделать.
На данный момент примерно такая ситуация – мы ждем ответа от Верховного суда в течение двух месяцев после поступления дела. Верховный суд даст ответ, будет ли он наше дело рассматривать, выносит на заседание коллегии, либо нам просто определением откажут в рассмотрении.
Девушки и краудфандинг
– Сколько людей участвует в вашем движении, многие ли занимаются активистской деятельностью? Вы существуете исключительно на общественных началах или есть какое-то финансирование вашей деятельности?
– В нашем движении чуть больше десяти человек. Что интересно, в основном это девушки. Еще мамы, которые на тот момент были сильно заинтересованы в разрешении ситуации, потому что в первую очередь беспокоятся о детях. Мы занимаемся «активизмом» исключительно на общественных началах, по мере нахождения свободного времени. Финансированием был только краудфандинг – когда мы сами собирали деньги на датчики, и это единственное финансирование. Все деньги были потрачены на приобретение приборов, их монтаж и обслуживание. Никто из нас какого-то дохода от этого не получил. Не говоря про расходы – почтовые, транспортные, потраченное время. Их никто не считает, мы занимаемся этим по зову души и исключительно на общественных началах.
Мы считаем, что, по крайней мере, в истории с горением руды мы сыграли немалую роль, наш опыт очень интересный, даже в вопросе привлечения внимания – по крайней мере, проблема разрешилась. Хотелось бы, конечно, получить больший эффект от расследований и всего остального, но, как мы видим, никто разбираться в этом уже не хочет. Уголовное дело, по-моему, скоро прекратится. Расследовать почему-то у нас в стране не любят – почему так произошло, кто виноват, почему от людей скрывали. Эти вопросы просто канули в Лету, никто не хочет на них искать ответы.
История про 200 миллионов рублей
– На встрече с жителями Сибая, которая прошла в присутствии Козицына (гендиректор УГМК), Радий Хабиров говорил о том, что УГМК выделяет городу 200 млн рублей. Мы, журналисты, не знаем, куда пошли эти деньги, в Уфу или в Сибай. Вы, как жители города, ощущаете, что эти деньги поступили и на них что-то делается для помощи городу?
– По поводу двухсот миллионов – мы не раз поднимали этот вопрос в администрации, нам говорили, что двести миллионов в бюджет города не поступали. Но, насколько мне известно, клуб в поселке Горный, в непосредственной близости от карьера, построен за счет УГМК, если я правильно помню, около 30-37 млн рублей там смета составила. 37 млн и 200 млн это разные вещи, конечно, и все-таки говорилось на тот момент, что двести миллионов поступят в бюджет города напрямую и жители будут решать, на какие цели их потратить. Поэтому этот вопрос подвешенный.
Несмотря на попытки привлечь к нему внимание, мы вразумительных ответов не получили. Возможно, с этим связано, что в период пандемии, когда УГМК не сильно захотел помогать республике, потом вроде как они все-таки организовали какую-то помощь. Но, по-моему, такую, целевую, когда напрямую в бюджет никакие деньги не переводились, а переводились на счет организаций, которые продуктовые наборы приобретали.
«Власть пытается забыть»
– Пару лет назад, когда проблема экологии Сибая активнее освещалась и стояла остро, многие активисты были приближены властью, «задушены в объятиях». Вы стали членом СПЧ при главе республики. Но по факту, как сейчас у вас складываются отношения с региональной властью?
– Объективно, пик нашего конфликта пройден. В период 2018-2019 года был период определенных взаимоотношений с властью, когда они пытались какие-то условия ставить, мы ставили какие-то условия, были попытки друг на друга надавить, кто-то где-то проигрывал, кто-то побеждал. Но было определенное взаимодействие. Не всегда в позитивном ключе, не всегда в негативном, но нам удалось добиться каких-то своих определенных целей.
На данный момент сложно сказать, что мы как-то взаимодействуем с властью. Власть, по крайней мере, пытается забыть то, что было. Наше движение и я в том числе вот этим вот судебным иском пытаемся добиться правды. Я вот считаю, что правильно было бы извлечь какие-то уроки, форсировать расследование.
Всегда, в любой ситуации надо учиться на своих ошибках. Наша, региональная власть, не очень любит – я и по другим экологическим случаям смотрю, и по Куштау – извлекать уроки и признавать ошибки. Попытаться как-то добиться правды через суд – практически гиблое дело. Посмотрим, к чему все это приведет. Было бы замечательно сделать этот щелчок по носу властям, потому что забывать никогда не стоит.
Какие уроки можно извлечь из нашей ситуации? Во-первых, кто виноват и почему так получилось. Во-вторых, почему люди не обладали сразу объективной информацией? В-третьих, какой в итоге ущерб нанесен? Об этом много говорилось: лаборатории, медики, и все прочее. А вопрос все-таки так и остался открытым – хотя к нам и депутаты Госдумы приезжали, обещали, что сюда самые лучшие специалисты приедут – медики, ученые, профессора.
Еще есть один вопрос – какой в итоге экологический вред был нанесен за годы существования УГМК? Это же не только загрязнение воздуха, но и загрязнение воды, почвы. И все это находит отражение в исследованиях наших региональных ученых, которые говорят, что экологическая нагрузка в Сибае довольно высокая, исходя из косвенных признаков, таких, как младенческая смертность, продолжительность жизни, врожденные аномалии у детей, содержание тяжелых металлов в воде, организме человека, почвах и так далее. Все это сравнивается с более благоприятными регионами и всегда мы находимся среди «лидеров» по этим показателям.
Сейчас УГМК старается избавиться от всех активов в Сибае, правда, ведется разговор о строительстве железнодорожной ветки. Получается, что мы с этой нагрузкой остаемся и что будет дальше – не совсем понятно. Целый ряд таких интересных вопросов остается на поверхности, и неизвестно, получится ли их когда-нибудь сдвинуть с места. Власти должны представлять наши интересы, но мы видим, что не очень качественно они это делают.
Если вам понравился материал, поддержите нас донатами. Это просто и безопасно.