Что творится в кельне
# кельн – последние новости
Смотрите также:
В Кёльне эвакуируют 6,5 тысячи человек из-за бомбы времён Второй мировой
В Германии арестован бывший чемпион мира по боксу Феликс Штурм
В Кёльне из-за авиабомбы времён Второй мировой войны эвакуированы тысячи человек
Кёльнский собор в Германии эвакуировали из-за подозрительного мужчины
Игровая выставка Gamescom 2017 установила новый рекорд посещаемости
Полиция задержала трёх пассажиров экстренно севшего в Кёльне самолёта
В Германии скоростной поезд сошёл с рельсов
Reuters: В ходе митинга в Кёльне были ранены двое полицейских
На западе Германии недалеко от Кельна экстренно эвакуируют людей из-за прорыва дамбы
В Европе растет число жертв разрушительного наводнения. В Германии уже 133 погибших. На западе страны недалеко от Кельна прямо сейчас экстренно эвакуируют 700 человек: прорвало даму.
Десятки тысяч людей остаются без света, нет сотовой связи. Вторник, 20 июля, объявлен днем траура в Бельгии: там 20 погибших и столько же пропавших без вести. За какие-то полчаса под воду уходили целые деревни.
С собой — только самое необходимое. Люди надеются, что через день-два сюда можно будет вернуться и забрать уцелевшее. Хотя уцелело совсем немного. Для них жизнь как будто разделилась на «до» и «после» наводнения.
«Подвал затоплен. Мы чуть выше, чем соседи, так что у нас в доме только сантиметр воды. Ерунда. Нам-то повезло. Очень повезло», — говорит молодой человек.
Окраина Льежа, самого пострадавшего от наводнения бельгийского города, все еще под водой. Здесь работают французские пожарные, прибывшие на помощь соседям.
До этого квартала спасатели добрались только через несколько часов. Они объезжают дома и квартиры, чтобы быть абсолютно уверенным, что здесь не осталось никого, потому что у многих нет связи и нет возможности сообщить о своем местоположении. Здесь нет электричества, нет воды и жить ближайшие дни просто невозможно.
Всего за пару дней здесь выпала двухмесячная норма осадков. Реки поднялись на пять, а кое-где даже на восемь метров. Стихия затронула Бельгию, Германию, Люксембург, Швейцарию, Нидерланды и Францию. Десятки тысяч человек остались без крова.
«Как там жить? Там ничего нет, надо уходить. К родственникам иду. А куда еще? У меня-то ни света, ни газа. Просто катастрофа», — переживает мужчина.
В Германии, в районе Кельна, в населенных пунктах, оказавшихся на пути мощнейшего оползня, сегодня ищут выживших. Судьба сотен человек по-прежнему неизвестна. Германия понесла наиболее тяжелые потери. И список жертв пополняется каждый час.
«Разве могут люди гибнуть от наводнения в Германии? Это бывает, скорее, в какой-то бедной стране, но не тут. Но все случилось так быстро», — недоумевает жительница Арлофф Моника Декер.
Размытые дороги, разрушенные мосты, перевернутые машины и поврежденные дома. Большая вода постепенно спадает, обнажая разрушения. Люди, которые возвращаются к себе, видят страшную картину. Ухоженная и обустроенная Германия теперь как после бомбежки. Многим требуется психологическая помощь.
«Я еле слезы сдержала. Мы только что ремонт сделали — и все, все пропало. Столько всего придется отстраивать заново, переделывать. Так больно, очень больно», — плачет женщина.
«Сначала надо понять, как эту жижу вычистить из дома, из всех комнат. А потом все начинать сначала. Я сюда 100 литров воды привез, чтобы хоть руки иногда мыть. Как это все ужасно», — говорит местный житель.
Ущерб оценивают в миллиарды евро. Восстановление займет месяцы и даже годы. Минобороны Германии объявило режим военной катастрофы. Теперь командиры могут самостоятельно принимать решение, куда направлять военную технику на помощь местным властям. А в Бельгии вторник, 20 июля, объявлен днем национального траура.
Первый после Меркель. Новый канцлер Германии Шольц готов повернуть страну к социализму. Почему это не понравится немцам?
Фото: Michael Kappeler / picture alliance / Getty Images
Германия официально попрощалась с Ангелой Меркель — место федерального канцлера Германии занял Олаф Шольц, опытный политик и сторонник идей социального прогресса. У руля главной экономики Евросоюза впервые за долгое время оказался социалист, лидер Социал-демократической партии Германии (СДПГ), и ждут от него всего того, что свойственно современным левым: либеральной внутренней политики, защиты меньшинств и борьбы против изменений климата. Жителям страны предстоят перемены, а вот резкой смены внешнего курса вряд ли стоит ждать — новую немецкую власть устраивают как сотрудничество с США, так и затяжной клинч с восточным партнером — Россией. Куда Шольц поведет Европу, как справится с COVID-19, легализует ли марихуану и почему он так любит ветряки — разбиралась «Лента.ру».
Прощание восточной немки
Факелы, приземистые каски, серые шинели и портупеи. Строй немецких солдат вызывает неуместные ассоциации, ведь торжественные военные традиции в германском государстве установились задолго до того, как к власти в нем пришли нацисты. Традиционным было и расставание с Ангелой Меркель после 16 лет, что она провела на посту: во дворе генштаба Бундесвера в Берлине она в начале декабря принимала «торжественный отбой» — знак высшей чести для государственного лидера.
Военный оркестр сыграл мелодию по выбору Меркель — песню «Ты забыл цветную пленку» панк-рокерши из ГДР Нины Хаген. Героиня смешной и легкомысленной композиции жалеет о некачественных фотографиях из отпуска. Действительно ли песня — просто напоминание о восточногерманской юности бывшего канцлера или же в ее задорных словах спрятан посыл для преемника — наверное, не знает даже Олаф Шольц. Также не вполне ясно, действительно ли Меркель чуть не расплакалась, уезжая с церемонии, — может быть, это был просто насморк.
Зато понятен свершившийся факт: эра Меркель закончилась, политическая долгожительница уходит со сцены, и для Германии наступают новые времена.
Фото: Fabrizio Bensch / Reuters
Кто вы, герр Шольц?
Лицо Олафа Шольца знакомо не только немцам, но и их торговым партнерам: в качестве министра финансов ФРГ он бывал во многих странах мира, налаживая связи в том числе и с Россией. До этого занимал пост министра труда, управлял Гамбургом — одним из ключевых немецких торговых городов, а когда у его партии хватило голосов избирателей, стал вице-канцлером страны.
Хотя именно Меркель выросла в коммунистической ГДР и была верной соратницей социал-демократа Герхарда Шрёдера, Шольц во многом оказался более «красным» политиком: карьеру он начинал среди молодых социалистов 1980-х годов. Ни для кого не секрет, что взгляды у будущего главы государства тогда были вполне марксистские, и такая молодость, конечно, сказалась на его дальнейшей политической траектории. Воспитанный марксистами канцлер написал заметно левую программу и собрал соответствующий кабинет министров.
Олаф Шольц и Герхард Шредер, 2005 год
Фото: Fabian Bimmer / AP
Решающее большинство в парламенте он получил при участии леволиберальных «Зеленых» и либералов-рыночников из Свободной демократической партии (СвДП). Получившуюся коалицию называют «светофором», по цветам трех партий — красному, желтому и зеленому. Как указал политолог и председатель Общества Бисмарка в Москве Михаил Голованов в разговоре с «Лентой.ру», от нового правительства стоит ждать радикально леволиберальных и прогрессистских мер — в частности, либерализации миграционной и гендерной политики. «Правительство Шольца форсирует необратимые изменения, по итогам которых, не исключено, мы увидим другую страну», — заявил эксперт.
Ковидные времена
Впрочем, во многом страну не узнать уже сейчас. Германию, как и весь мир, сотрясает коронавирусный кризис, который Меркель называла не иначе как «труднейшим испытанием со времен Второй мировой войны». Новая власть, видимо, относится к COVID-19 еще серьезнее: Шольц намеревается на уровне законов обязать каждого немца сделать прививку.
До этого о законном обязательстве речи не шло: государство раз за разом подчеркивало, что не планирует делать прививку обязанностью каждого гражданина. Однако вскоре после того, как стало известно об опасностях дельта-штамма, соседняя Австрия решила ввести крупные штрафы для тех, кто не хочет вакцинироваться без веских причин. Новый канцлер собирается последовать примеру Вены не позже марта 2022 года, и соответствующие законодательные процессы уже стартовали.
«Если бы привилось больше людей, положение было бы совсем иным. Но сейчас невозможно смотреть без сострадания на то, какая сложилась ситуация», — такими словами Шольц обосновал свое решение.
Центр вакцинации в Кельне
Фото: Wolfgang Rattay / Reuters
Австрийцы многотысячными толпами выходят митинговать против обязательной прививки. В Германии такого не будет, считает Голованов. Шольцу хватит маневренности и авторитета для продвижения любых ограничений, полагает он. «В силу менталитета немецкого общества — высокого доверия к властям и слабости критического мышления — у правительства Шольца есть шансы принять жесткие непопулярные меры без роковых политических последствий», — подчеркивает Голованов.
Не менее жесткой обещает быть и остальная антикоронавирусная политика: когда врачи по всему миру заговорили об омикрон-штамме COVID-19, Верховный суд постановил, что локдауны, закрытие школ и запрет на личные контакты не противоречат основному закону страны из-за экстремальной ситуации. Любопытно, что спорить с этими мерами пытались представители СвДП — либеральной партии-союзницы Шольца. Вопреки их представлениям о федеративном устройстве страны в Берлине решили ужесточить политику и ввести ограничительные меры по всей Германии, вне зависимости от мнения властей федеральных земель. «Зеленые» это решение, напротив, поддержали.
Левый уклон
Партия «Зеленые» во главе с Анналеной Бербок играет большую роль в правящей коалиции: на прошедших выборах ей удалось получить третье место по числу кресел в бундестаге, и теперь более умеренной СДПГ приходится с ней считаться. Впрочем, выглядит это так, будто расхождений между «красными» и «зелеными» не так уж много — их взгляды на прогресс в основном сходятся.
Новое правительство собирается вложиться в социальную политику и позаботиться о беднейших слоях населения: минимальный размер оплаты труда установят на отметке 12 евро в час (сейчас он составляет 9,6 евро); жилищный кризис хотят преодолеть ударным строительством: по 400 тысяч новых квартир каждый год, четверть из которых — социальное жилье.
Электорату, голосовавшему за «зеленых», — молодежи из крупных городов — нравятся планы Шольца. В частности, новая власть планирует легализовать торговлю марихуаной: раздавать на нее лицензии, контролировать качество и облагать торговцев налогом.
Наводнение в Германии местные власти назвали «катастрофой исторического масштаба»
На западе Германии объявлен режим военной катастрофы. Последствия разгула стихии местные власти называют «катастрофой исторического масштаба». По последним данным, погибли больше 100 человек, пропавших без вести почти 1,5 тысячи. И это только в Германии. Тяжелая ситуация также складывается в Нидерландах и Бельгии, где также десятки погибших.
Беда на многие километры вокруг. Германия, бассейн рек Рейн и Мозель, точка их слияния. Сверху виден масштаб того, что произошло. Целый город в воде. Нет электричества, связи. В соседних населенных пунктах покосившиеся дома как после бомбежки, разрушены дороги. Судьба сотен человек неизвестна.
«Ужасней всего то, что людям было не помочь. Они махали нам из окон. Дома слева и справа от них уже обрушились, а они еще стояли и просили о помощи», — рассказывает Франк Тель.
Дожди не прекращались здесь с начала недели. Вода прибывала, казалось, постепенно. Но потом словно открыли невидимую дамбу.
«Такой мощный поток был! Мы были дома. Вдруг дверь распахнулась и все хлынуло внутрь. Меня даже к печке отбросило, такой силы была волна», — вспоминает мужчина.
Самая сложная ситуация в землях северный Рейн-Вестфалия и Рейнланд-Пфальц. В городке Эрфштат недалеко от Кельна утром сошел гигантский оползень. Он накрыл сотни домов, несколько зданий просто унесены потоком. Местные власти заявляют, что есть жертвы, но дать даже приблизительные цифры пока не в состоянии.
«Ничего не уцелело. Полдеревни просто смело», — говорит очевидец.
Сейчас из других немецких городов, которые стихия обошла стороной, идут предложения помощи. В соцсетях сотни сообщений, пользователи готовы дать ночлег, отправить теплую одежду, продукты питания и даже позаботиться о домашних животных.
Бедствие затронуло соседние Люксембург и Нидерланды; в Маастрихте эвакуированы тысячи человек. Во Франции в 11 департаментах объявлена тревога. В Бельгии самые тяжелые потери в столице франкоговорящий Валлонии — городе Льеже, в котором проживают 200 тысяч человек. Местные показывают, где еще вчера стояла вода.
«Часа в четыре утра вода была уже здесь. Я говорю мужу, что надо переставить машину и вещи перенести наверх. Но уже надо было уезжать, потому что вода хлынула в дом. И когда мы уезжали, воды было уже вот столько в доме», — рассказывает Летиция Колин.
«Я никогда не видел ничего подобного. Страшно. Никогда не видел. Я вчера тут был, и заграждение еще было видно, а сегодня уже все под водой. И она прибывает все больше и больше. Очень страшно», — признается Тьерри Буржуа.
Льеж пришлось эвакуировать почти полностью. Дороги в город сейчас закрыты. Власти опасаются мародеров. В некоторых районах из-за короткого замыкания загорелись дома. Но тушить их пока некому. В общей сложности в Бельгии более 20 погибших, список жертв уточняется.
«Хорошо, что сестра со мной. Нам сейчас сказали, что дом может рухнуть, и мы должны были эвакуироваться», — рассказывает девочка.
Дожди в регионе сегодня прекратились. Вода в реках начинает понемногу спадать.
Метеорологи называют этот природный феномен «холодная капля». Это огромная масса холодного воздуха, которая резко падает вниз и зависает в определенном районе на продолжительное время, усугубляя все происходящие внизу процессы. Сам по себе этот феномен не редкость, но то, что он происходит с такой интенсивностью и в это время года — вот что исключительно.
Масштаб бедствия огромный: десятки тысяч человек в самом центре Европы остались без крова. Канцлер Германии Ангела Меркель, которая находится сейчас с рабочим визитом в США, заявила, что полная картина разрушений будет видна только через несколько дней.
Однако, кроме экономических последствий, следует ждать и политических. На предстоящих в сентябре выборах в Германии наверняка встанет вопрос, можно ли было избежать такого количества жертв.
И самое главное: природные аномалии, которые потрясают планету в последнее время, это неизбежное глобальное изменение климата или все-таки результат деятельности человека?
Европа после «ночи длинных рук»: что показали события в Кельне
«Ночь длинных рук», как прозвали какие-то остроумцы массовые нападения на женщин в новогоднюю ночь в трех немецких городах, прежде всего в Кельне, может стать переломным моментом в европейском споре о том, как решать проблему мигрантов, и шире — каким быть Евросоюзу.
Общественные настроения в Германии и других странах, чье население еще летом довольно охотно откликалось на призывы либеральных правительств оказать гостеприимство беженцам, изменились чрезвычайно резко. Знаменитая фраза Ангелы Меркель Wir schaffen es! («Мы справимся!») в июле-августе звучала как заверение сильного лидера демократической страны, уверенной в своих силах и готовой продемонстрировать миру, как жить в полном соответствии с ценностями демократии, гуманизма и солидарности. Сейчас, думаю, самой Меркель не хочется вспоминать об этой фразе: политическая карьера канцлера впервые за многие годы оказалась под угрозой, а сама «послекельнская» Германия живет, испытывая смесь неприятных чувств — страха, растерянности, раздражения и злости.
Вслед за парижскими терактами 13 ноября кельнская новогодняя ночь стала печальным торжеством для той части европейской публики и политических сил, которые с самого начала настороженно или с неприязнью относились к идее того, что новую волну беженцев вообще следует пускать в Европу. Символ этой перемены — венгерский премьер Виктор Орбан. Летом со своим строительством антимигрантской стены на границе с Сербией он казался изгоем ЕС, моральные пинки и подзатыльники сыпались на него от европейских лидеров (шеф Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер поприветствовал Орбана на одном из саммитов: «Привет, диктатор!») и либеральной прессы. К западному Рождеству и Новому году будапештский правитель стал для миллионов людей образцом и надеждой. На митингах правых по всей Европе замелькали плакаты «Нам нужен свой Орбан!», а вокруг Венгрии сплотилась вся «вышеградская четверка» (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия), чье население и большая часть политиков резко отрицательно относятся к притоку беженцев.
Однако, как заметил когда-то Станислав Ежи Лец, «в действительности все не так, как на самом деле». Описанное выше — психологические реакции общества, выведенного из равновесия. В этом состоянии способность к адекватным оценкам ситуации резко снижается. Люди начинают делать выводы не на основании фактов, а под влиянием эмоций, вызванных тем, что представляется фактом. Так связали с беженцами парижские нападения 13 ноября, хотя среди основных подозреваемых, по данным следствия, оказались почти сплошь уроженцы и граждане Франции и Бельгии. Так накрепко связываются сейчас, после Кельна, в сознании европейцев темы сексуального насилия и мигрантов. Это, кстати, особенно просто, учитывая, что «чужаки, отбирающие и насилующие наших женщин», — один из древнейших социальных архетипов.
В этой связи интересно задуматься, чем вообще было продиктовано пресловутое «Мы справимся!» Меркель. Канцлер — политик опытный, и было бы странно списывать все на ее идеализм. Особенно учитывая, что еще в июле мир облетели кадры диалога Меркель и оказавшейся в Германии палестинской девочки: канцлер мягко, но четко объяснила расплакавшейся палестинке, почему немцы не в состоянии принять всех, кто хотел бы жить в их стране. И вдруг — Wir schaffen es! Предположу, что проявить максимальную открытость к беженцам Меркель подтолкнули соображения честолюбия и некоторое «головокружение от успехов». До 2015 года ее карьера складывалась чрезвычайно удачно, а популярность была несомненна и высока. Накануне мигрантской волны Евросоюзу удалось «разрулить» очередное обострение кризиса еврозоны и предотвратить выход из нее Греции. Лидирующая роль Берлина в той ситуации выглядела однозначной, и вполне вероятно, что, столкнувшись с проблемой беженцев, Меркель решила закрепить успех. Удачная интеграция новоприбывших позволила бы Германии еще раз продемонстрировать статус европейского лидера, а заодно окончательно избавиться от теней нацистского прошлого. Саму Frau Bundeskanzlerin все это вознесло бы на исторический пьедестал — а политик, многие годы находящийся у власти, не может не задумываться над тем, каким он войдет в историю.
Как теперь уже ясно, Меркель допустила два просчета, которые могут (хоть и необязательно) стать для нее фатальными.
Оба связаны с переоценкой силы Германии — внешней и внутренней. Во-первых, в ЕС нашлось достаточно стран и лидеров, не готовых при любых обстоятельствах идти за Берлином, — и здесь тому же Орбану не откажешь в политическом мужестве. К этому Меркель была не готова. Во-вторых, еще менее оказалась готова канцлер к тому, что эффективность государственных и муниципальных служб ФРГ окажется не столь высокой, как представлялось. Многие административные структуры, столкнувшись с напором мигрантов, не справились со своими задачами. В некоторых случаях — снова вспомним немецкую полицию — идеологический подход взял верх над соображениями законности и здравого смысла. В других не на высоте оказались конкретные люди: притчей во языцех стала бургомистр Кельна Генриетта Рекер, посоветовавшая женщинам в местах скопления людей «держаться на расстоянии вытянутой руки» от незнакомцев.
С Меркель же, видимо, произошло то, что часто случается с долго и в целом успешно правящими лидерами: она посчитала, что дела обстоят лучше, чем на самом деле. Политический итог — массовое недовольство граждан, фактический раскол в ее собственной партии ХДС, почти открытый бунт «сестринской» ХСС и рост преференций правопопулистских партий и движений от евроскептической «Альтернативы для Германии» до антиисламской и ксенофобской ПЕГИДА. На уровне Евросоюза — «мятеж» центральноевропейцев, объединяющихся в евроскептический блок под руководством Орбана и Ярослава Качиньского, усиление популистов левого и правого толка в ряде других стран и несомненное, хоть пока и не катастрофическое, падение престижа Германии как европейского Number One.
Но и в этом случае «все не так, как на самом деле». В Германии и Европе в целом речь идет не о метафизической катастрофе или «закате цивилизации», а о наборе конкретных социальных и политических проблем. Они вполне решаемы в рамках демократической системы, в основе которой — гражданские права и законность. При всей гнусности того, что случилось в Кельне и Гамбурге, масштаб этих происшествий куда меньше, чем вызванные ими опасения. Ведь к нападениям на женщин оказались причастны несколько десятков, в худшем случае сотен человек, то есть микроскопическая часть новоприбывших. Это не повод ни для самоуспокоения, ни для страха — скорее для действий, для того самого Recht und Ordnung, права и порядка, с которым традиционно ассоциируется Германия.
Главная проблема Европы не столько мигранты, сколько то, что творится в головах «коренных» европейцев.
А там — параллельные вселенные, альтернативные реальности, разные идеологические языки. Один — язык немецкой ПЕГИДА или чешского президента Милоша Земана, назвавшего наплыв мигрантов «срежиссированным вторжением», где в роли режиссеров, естественно, исламисты, мечтающие об уничтожении Европы. Другой — к примеру, язык колумнистки левой газеты The Guardian, так размышляющей над событиями в Кельне: «Молодые немки благодарно наслаждаются исторически беспрецедентной экономической и сексуальной свободой, со своими дорогими смартфонами и правом отмечать Новый год так, как они хотят. То же нельзя сказать о молодых мужчинах-мигрантах, которые меняют жизнь под гнетом репрессивных режимов, где они хотя бы пользуются превосходством над женщинами, на прозябание в самом конце европейской пищевой цепочки».
Идеологически заряженные мозги преобразуют то, как обстоят дела на самом деле, в псевдодействительность, соответствующую заранее заданным установкам: «мигрантов надо гнать поганой метлой» — «мигрантов надо жалеть, прощать и относиться к ним предельно снисходительно». Опасность в том, что миры правых и левых иллюзий могут постепенно, как две черные дыры, всосать в себя большинство европейцев и потом столкнуться. Вот тогда и можно будет говорить о катастрофе. Пока у Европы еще достаточно сил и возможностей, чтобы ее избежать.