Что теперь на месте бастилии
Тюрьма центральная: почему парижане решили взять Бастилию
230 лет назад, 14 июля 1789 года, парижские горожане захватили крепость-тюрьму Бастилию, которая чуть позже была разрушена до основания. Это событие считается важной датой в национальной истории, порой ее даже связывают с началом революционных событий во Франции. В любом календаре можно прочесть, что 14 июля — это национальный праздник Французской республики, именуемый День взятия Бастилии. Но в самой Франции праздника с таким названием нет, а есть Праздник Федерации и единства нации, или просто La Fête Nationale — Национальный праздник. О Бастилии же в этот день вспоминают в последнюю очередь. «Известия» разбирались в делах давно минувших дней.
От Вольтера до де Сада
Бастилия представляла собой величественное четырехугольное сооружение с восемью могучими круглыми башнями, соединенными высокими стенами. По периметру оно было окружено широким и глубоким рвом, через который был перекинут висячий мост. Единственные ворота смотрели в сторону Сент-Антуанского предместья, а сама крепость именовалась la Bastille Saint-Antoine — крепость (или укрепление) святого Антония. Собственно, само слово «бастилия» восходит к позднеримскому термину bastillio — укрепление (можно вспомнить более поздний однокоренной термин бастион). Построена она была в 70-е годы XIV века, во времена Столетней войны, и входила в систему обороны Парижа, прикрывая его восточную часть. Кстати, англичан с бургундцами крепость не остановила, да и сами французы в своей бурной истории минимум три раза брали Бастилию штурмом.
Бастилия перед революцией
В последующие столетия Бастилия стала одним из королевских замков, в котором хранилась часть казны, а при случае останавливались делегации европейских монархов. Лишь в XVII веке, при знаменитом кардинале Ришелье, крепость переоборудовали и стали использовать как тюрьму для высокопоставленных узников или, скорее, как изолятор временного содержания, поскольку отправляли туда не по решению суда, а по личному указанию короля. Рассчитана тюрьма была всего на 42 персоны, причем рядом с камерами для «особых гостей» были устроены помещения для их прислуги, а на башнях — площадки для прогулок. Арестанты получали из казны довольствие соответственно своему сословию и званию. Так, на содержание принца выделялось 50 ливров в день, маршала — 36, генерала — 16, советника парламента — 15, судьи и священника — 10, адвоката и прокурора — 5, буржуа — 4, лакея или ремесленника — 3 ливра. Напомним, что, если верить Дюма, Д`Артаньян в те времена платил своему слуге Планше по полтора ливра в день.
«Никогда не следует отказывать заключенным в занятиях чтением и письмом. Ввиду того, что они так строго содержатся, злоупотребление, которое они могли бы сделать при этих занятиях, не внушает опасений. Не следует также отказывать тем из них, которые пожелали бы заняться какого-либо другого рода работой. Надо только следить, чтобы в их руки не попадали такие инструменты, которые могут послужить им для бегства. Если кто-либо из них пожелает написать своим родным и друзьям, то это надо разрешать, а письма прочитывать. Равным образом надлежит разрешать им получать ответы и доставлять им таковые при предварительном прочтении. Во всем этом полагаюсь на ваше благоразумие и человечность»
Король Франции Людовик XVI
В разные годы в Бастилии «гостили» писатель и моралист герцог де Ларошфуко, драматурги Бомарше и Мармонтель, дважды узником Бастилии был философ Вольтер. А еще всемогущий королевский суперинтендант Николя Фуке, граф Калиостро и множество других знаменитых узников. Но «славные времена» аристократической тюрьмы остались в прошлом, и при Людовике XVI Бастилия стояла почти пустой. К 14 июля в ней находилось всего семь узников, и никого из них нельзя назвать борцом за свободу, ради которого стоило бы штурмовать замок. Четверо — Жан Бешад, Бернар Лярош, Жан Лякореж и Жан Антуан Пюжад — сидели за подделку банковских векселей. Граф де Солаж был заключен в тюрьму за распутство, причем по просьбе собственного отца. Шестой — Тавернье — был причастен к покушению на Людовика XV в 1757 году, он пробыл в одиночной камере уже более трех десятилетий и сошел с ума. Седьмым был некий ирландец по фамилии Уайт, иначе известный как граф де Мальвиль, капитан в полку Лалли-Толендаля (сформированного из ирландских иммигрантов). В 1781 году родственники объявили его сумасшедшим и спровадили в лечебницу в Венсене. Тремя годами позже это заведение (в те времена они были, пожалуй, похуже тюрем) закрылось и заросшего бородой капитана перевели в Бастилию. Интересно, что незадолго до штурма узников было восемь, и этим восьмым заключенным был знаменитый маркиз де Сад, также содержавшийся в венсенской лечебнице. Но накануне известных событий его перевели в тюрьму Шарантон — где, впрочем, он скоро встретился с несчастным Уайтом де Мальвилем, проведшим на воле ровно сутки.
Цвет революции — зеленый
К середине июля 1789 года Париж кипел. 5 мая были созваны генеральные штаты, депутаты которых потом объявили себя Национальной конституционной ассамблеей. 11 июля маркиз де Ла Файет представил проект Декларации прав человека — прообраз новой конституции. Люди вышли на улицы. Король приказал ввести в город войска для поддержания порядка, но никаких мер не принимать. Так в Париже появились немецкая гвардия, швейцарцы и французские полки, которым Людовик доверял в наименьшей степени. Депутаты попросили короля вывести солдат из города, он отказал. Ситуация обострялась: аристократы и двор с одной стороны, а депутаты и горожане с другой подозревали друг друга в подготовке силовых акций. Катализатором стало решение короля отправить в отставку лояльное правительство Жака Неккера и вручить исполнительную власть барону де Бретейлю, который выразил свое политическое кредо весьма лаконично: «Если нужно будет сжечь Париж, мы сожжем Париж».
Маркиз де Ла Файет
Стычка драгун немецкого полка с солдатами французской гвардии на улице Шоссе-д’Антен. 12 июля 1789 года
Париж погрузился в хаос, а рядом с искренними борцами за свободу оказалось множество обыкновенных разбойников и убийц. Очевидец вспоминает, что в ночь на 14 июля «целое полчище оборванцев, вооруженных ружьями, вилами и кольями, заставляли открывать им двери домов, давать им пить, есть, деньги и оружие». Все городские заставы были сожжены. Средь бела дня пьяные «твари выдергивали серьги из ушей гражданок и снимали с них башмаки», нагло потешаясь над своими жертвами. Банда таких негодяев ворвалась в Лазаристский миссионерский дом, круша всё на своем пути, и разграбила винный погреб. После их ухода в приюте осталось 30 трупов, среди которых была беременная женщина.
Штурм, которого не было
Бастилия – крепость, тюрьма, площадь (5 фото)
Крепость, сыгравшая важную роль в истории и оставившая в ней такой заметный след, не сразу стала тюрьмой. Бастилия была возведена в конце XIV века и являлась частью защитных сооружений Парижа. Это происходило во времена господства Карла V, в нелегкие для Франции времена. Страна только начала приходить в себя после нанесенного англичанами поражения в 1356 году в сражении под Пуатье. Мир был заключен в Бертиньи в 1360 году, и его цена была очень высокой, потому что Франция могла потерять свою независимость.
После восстания Этьена Марселя и его сторонников, Карл V нигде не чувствовал себя спокойно. Полной безопасности для себя он решил добиться, построив на окраине Парижа крепость для своей защиты, причем в первую очередь от горожан. Так в предместье столицы под названием Сент-Антуан началось широкомасштабное строительство мощного сооружения, окруженного двумя глубокими и широкими рвами и укрепленного шестью бастидами – сторожевыми башнями. Одной из таких башен и была будущая крепость Бастилия, окончательное возведение которой было завершено уже при Карле VI – сыне и преемнике Карла V.
Легендарная крепость только в 1476 году приняла первого узника. Им был герцог де Немур, обвиненный в заговоре против Людовика XI и после зверских пыток обезглавленный в 1477году. Вот с тех пор Бастилия и становится известной только как тюрьма, откуда выходили живыми единицы, а бесследно пропадали десятки и сотни людей, попавших туда лишь по велению короля, без всякого следствия или суда. Это было место, наводившее ужас только при упоминании о нем.
Здание было выполнено в виде огромного четырехугольника с внутренним двором, восемью башнями высотой около 24 метров и глубоким рвом. Через ров, заполненный водой, был перекинут висячий мост. Арестантов содержали в 5-7 этажных башнях в более-менее сносных условиях. В ней располагалось 80 казематов, некоторые располагались под землей. Бастилию в качестве узников «посетили» многие видные представители того времени, среди них были маршалы, кардиналы, философы и государственные деятели. Только во время Великая Французская революция было покончено с этой жуткой темницей, которая была своеобразным символом произвола и беззакония короля.
К 16 мая 1791 года тюрьму разобрали до последнего камня, только контуры стен разрушенной крепости напоминают о ее существовании. На площади, названной в ее честь, горожане устроили гулянья с танцами, и эта традиция сохраняется до сих пор. Наполеон Бонапарт установил на площади в начале XIX века огромную статую слона, в честь побед своей армии в Египте. К слову сказать, именно в нем ночевал Гаврош – литературный персонаж Виктора Гюго.
Но затем макет статуи снесли, и вместо него началось сооружение знаменитой Июльской колонны, в честь революции, результатом которой стало свержениеКарла X. Высота этого сооружения 52 метра, в его основании заложен камень из разрушенной Бастилии. Также на мемориальной доске внизу монумента выгравированы имена погибших во время революции, а в некрополе покоятся останки жертв. Торжественное открытие монумента состоялось в 1840 году.
Сейчас на площади находится также опера Бастилии, построенная в честь 200-летнего юбилея взятия знаменитой крепости. Ее возведение сопровождалась резкой критикой, потому что архитектурное исполнение сооружения создает резкий контраст со старинными зданиями, возведенными в стиле старых традиций. Достопримечательностью можно назвать и находящуюся рядом станцию метро, которая носит название «Площадь Бастилии». Стены станции напоминают нам о победном восстании французского народа в VIII веке, они украшены сюжетами тех далеких героических дней.
masterok
Мастерок.жж.рф
Хочу все знать
Начнем с вопроса: зачем народ разрушил тюрьму для аристократов и почему это событие вызвало бурное ликование у так называемых простых людей?
Действительно, Бастилия долгое время существовала как привилегированная тюрьма, рассчитанная на 42 персоны. Но вплоть до царствования Людовика XIV в ней редко сидело больше одного-двух узников одновременно — в основном мятежные принцы крови, маршалы Франции, герцоги или, на худой конец, графы. Им отводили просторные верхние комнаты (правда, с железными решетками на окнах), которые они могли меблировать по своему вкусу. В соседних помещениях жили их лакеи и прочая прислуга.
При Людовиках XIV и XV Бастилия несколько «демократизировалась», но осталась тюрьмой для благородного сословия. Простолюдины попадали туда крайне редко. Условия содержания заключенных соответствовали аристократическому статусу тюрьмы. Узники получали довольствие соответственно своему званию и сословию. Так, на содержание принца выделялось 50 ливров в день (вспомним, что на эту сумму четверка знаменитых мушкетеров Дюма жила почти месяц, не зная печали), маршала — 36, генерал-лейтенанта — 16, советника парламента — 15, судьи и священника — 10, адвоката и прокурора — 5, буржуа — 4, лакея или ремесленника — 3 ливра.
Пища для заключенных делилась на два разряда: для высших сословий (из расчета от 10 ливров в день и выше) и для низших сословий (меньше 10 ливров). Например, обед первого разряда состоял в скоромные дни из супа, вареной говядины, жаркого, десерта, а в постные — из супа, рыбы, десерта. К обеду ежедневно полагалось вино. Обеды второго разряда состояли из такого же количества блюд, но были приготовлены из менее качественных продуктов. В праздничные дни — святого Мартина, святого Людовика и на Крещение — предусматривалось лишнее блюдо: полцыпленка или жареный голубь. К тому же заключенные имели право гулять в саду Арсенала и на башнях.
Заключённые в крепости узники имели слуг и даже ходили друг к другу в гости. Такое население Бастилии буквально опустошало скудный в то время бюджет Франции.
С годами Бастилия стала принимать «постояльцев» менее знатных, и их жалование соответственно снизилось до 2,5 ливров в день. Бывало, узник просил продлить свой срок наказания, чтобы скопить себе некоторую сумму денег и иногда тюремное начальство шло ему навстречу.
В молодости почти год отсидел в Бастилии Вольтер, который во время заточения плодотворно работал над эпической поэмой «Генриада» и трагедией «Эдип».
В числе других знаменитых узников крепости – кардинал Роана, епископ Страсбурга (самый «дорогой» из всех содержанцев тюрьмы: ему ежедневно выплачивали 120 ливров), заклинатель духов, алхимик и авантюрист в одном лице «граф» Калиостро, который на самом деле был вовсе не графом, и не Калиостро, и не в возрасте 300 лет, а выходцем из бедной и безродной палермской семьи Джузеппе лет 40-50, таинственный человек в «железной маске», которая на самом деле была из бархата.
Среди узников всего за 10 дней до так называемого «штурма» крепости находился… маркиз де Сад, от фамилии которого пошло зловещее слово «садизм». Он лишь случайно не оказался участником триумфального шествия освобождённых «жертв» Бастилии. Этого скандально известного сексуального извращенца изолировали от общества, но комендант крепости и там не счёл возможным его содержание. Его отправили в дом умалишённых, поскольку поведение маркиза де Сада убеждало в его полной психической неполноценности.
В связи с большими расходами на содержание узников правительство Франции стало подумывать о том, чтобы вовсе закрыть тюрьму. Однако, как говорят, было одно «НО»… Но Бастилия была для французов олицетворением власти и порядка в стране. Кто владел ей – владел властью.
С величайшим энтузиазмом взяв и разрушив тюрьму для аристократов, французы скоро стали этих самых аристократов бросать не в одну, а во множество тюрем, резать и гильотинировать. Чисто революционная логика!
Тюрьма, которой уже не было
Нужно ли было разрушать Бастилию? С 1783 по 1789 год Бастилия стояла почти пустой, и если бы в нее иногда не помещали преступников, место которым было в обыкновенных тюрьмах, то крепость оказалась бы необитаемой. Уже в 1784 году за неимением государственных преступников пришлось закрыть Венсенскую тюрьму, которая служила своего рода филиалом Бастилии. Конечно, Бастилия обходилась казне очень дорого. Только ее комендант получал ежегодно 60 тысяч ливров жалованья, а если к этому добавить расходы на содержание гарнизона, тюремщиков, врача, аптекаря, священников плюс деньги, выдаваемые на пропитание заключенных и их одежду (в одном 1784 году на это ушло 67 тысяч ливров), то сумма получалась громадная.
Исходя именно из этих соображений — «ради экономии», — министр финансов Неккер предложил упразднить Бастилию. И об этом говорил не он один. В 1784 году городской архитектор Парижа Курбе представил официальный план, предлагая открыть на месте крепости «площадь Людовика XVI». Есть сведения, что и другие художники разрабатывали проекты разнообразных сооружений и памятников на месте Бастилии. Особенно любопытен один их них, предлагавший срыть семь башен крепости и на их месте воздвигнуть памятник Людовику XVI. На пьедестале из груды цепей государственной тюрьмы должна была возвышаться фигура короля, который жестом освободителя протягивает руку по направлению к восьмой, сохраненной башне. (Возможно, теперь стоит пожалеть, что этот замысел остался неосуществленным.) А 8 июня 1789 года, уже после созыва Генеральных штатов, в Королевскую академию архитектуры поступил схожий проект Дави де Шавинье. Именно этим проектом Генеральные штаты хотели почтить Людовика XVI, «восстановителя народной свободы». Памятник так и не установили, но сохранились эстампы: король протягивает руку к высоким башням тюрьмы, разрушаемым рабочими.
В архиве Бастилии хранятся два рапорта, представленные в 1788 году Пюже, вторым лицом в крепости после коменданта. Он предлагал снести государственную тюрьму, а землю продать в пользу казны.
Все эти проекты вряд ли существовали бы и обсуждались, если бы не отражали настроение верховной власти: разрушение Бастилии было предрешено, и, не сделай это народ, сделало бы само правительство.
К 14 июля 1789 года все башни и бастионы Бастилии еще целы, но ее уже как бы не существует — она превратилась в призрак, в легенду. Как известно, взявшие крепость после долгих поисков нашли в этой «твердыне деспотизма» всего семь узников. Четверо из них оказались финансовыми мошенниками, пятый — распутник, заключенный в Бастилию по желанию своего отца, шестой проходил по делу о покушении на Людовика XV, седьмой насолил одной из фавориток короля. За день до штурма из Бастилии в Шарантон был переведен еще один узник — небезызвестный маркиз де Сад, сидевший за свои многочисленные преступления. Иначе 14 июля и он был бы освобожден народом как «жертва королевского произвола».
Штурм на бис
Взятие Бастилии — результат чисто французского легкомыслия. Верх легкомыслия проявила, прежде всего, власть. Хотя после созыва Генеральных штатов Париж с каждым днем все более революцинизировался, Людовик XVI (недурной в общем-то человек, больше всего на свете обожавший охоту и столярное ремесло) упорно отказывался предпринять контрмеры. Надо отдать ему должное — он любил свой народ. На все предложения ввести в Париж войска и силой подавить мятеж король в ужасе восклицал: «Но ведь это значит пролить кровь!». В Версале старались не замечать, к чему идет дело.
13 июля город очутился во власти вооруженных шаек. Очевидец вспоминает, что в ночь на 14 июля «целое полчище оборванцев, вооруженных ружьями, вилами и кольями, заставляли открывать им двери домов, давать им пить, есть, деньги и оружие». Все городские заставы захвачены ими и сожжены. Среди бела дня пьяные «твари выдергивали серьги из ушей гражданок и снимали с них башмаки», нагло потешаясь над своими жертвами. Одна банда этих негодяев ворвалась в Лазаристский миссионерский дом, круша все на своем пути, и разграбила винный погреб. После их ухода в приюте осталось тридцать трупов, среди которых была беременная женщина.
«В течение этих двух суток, — пишет депутат Генеральных штатов Бальи, — Париж чуть ли не весь был разграблен; он спасен от разбойников только благодаря национальной гвардии». Днем 14 июля разбойничьи шайки удалось обезоружить, нескольких бандитов повесили. Только с этого момента восстание приняло чисто политический характер.
Легкомысленно повели себя парижане. Правда, на призыв Камила Демулена идти на Бастилию откликнулось человек восемьсот. (Вот строки из этой барабанно-революционной демагогии: «Раз животное попало в западню, его следует убить… Никогда еще такая богатая добыча не давалась победителям. Сорок тысяч дворцов, отелей, замков, две пятых имущества всей Франции будут наградой за храбрость… Нация будет очищена».) Остальной Париж собрался в Сент-Антуанском предместье полюбоваться зрелищем. Площадь перед Бастилией была забита глазеющим народом, аристократия заняла места получше — на валах и возвышенностях, знатные дамы наблюдали за происходящим, сидя в специально захваченных с собой креслах. Аплодисменты «артистам с ружьями» не умолкали.
Всем известен популярнейший анекдот про учительницу, жаловавшуюся директору школы на учеников, которые не могли ответить на простой вопрос: «Кто взял Бастилию?». Каждый из них искренне уверял учительницу, что лично он – не брал. Директор же, подумав, начал успокаивать учительницу, что, возможно, они не врут, а Бастилию мог взять кто-нибудь из другого класса или даже из соседней школы.
Анекдот забавный, с плоским намёком на некомпетентность в вопросах истории не только учеников, но и самого директора школы.
Но верно говорится, что сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок.
Спустя 138 лет после столь знаменательного события правительственная комиссия Франции задалась тем же вопросом: «Кто взял Бастилию?», — и пришла к беспристрастному, но честному заключению, что штурма Бастилии не было, поскольку комендант крепости сдал её без боя, открыв ворота.
Взятие Бастилии. Офорт Ж.Ф. Жанине. Конец XVIII в.
Но как же так? Ведь учебники истории рассказывают по сей день о том, как 15 пушек Бастилии беспощадно палили в толпу парижан у стен крепости, о сотне погибших повстанцев, о знаменитой бреши в стене, образовавшейся после многочасовой ожесточённой перестрелки, через которую парижане ворвались в тюрьму, чтобы «освободить несчастных узников, томившихся в её мрачных казематах» и, наконец, о триумфальном шествии освобождённых узников по улицам Парижа! Выводы комиссии более чем странные, поскольку 863 парижанина были официально удостоены титула «Участник штурма Бастилии» и почётных пенсий до старости, выплачиваемых из бюджета Франции.
Победители инвалидов
Взятие Бастилии в военном отношении — дело более чем скромное. Успех штурма следует целиком отнести на счет численного превосходства восставших и испуга осажденных. 14 июля комендант Бастилии де Лоне имел в своем распоряжении лишь 32 швейцарцев Салис-Самадского полка, 82 инвалидов (так называли тогда вышедших в отставку ветеранов военной службы, вне зависимости от наличия у них рук и ног) и 15 пушек. Но даже с этими ничтожными силами де Лоне сумел продержаться почти двенадцать часов.
Толчком к восстанию парижан послужило увольнение королём министра финансов Неккера, разбогатевшего на спекуляциях, пытавшегося навязать французам конституцию по английскому образцу. Посредством ловких манипуляций мнением доверчивых депутатов от разных сословий, представлявших Национальное собрание, ему удалось поставить Людовика XVI в такие условия, что тот вынужден был отказаться от абсолютной монархии и открыть путь монархии конституционной. В глазах парижан Неккер выглядел гарантом конституции, а короля подозревали в подготовке государственного переворота.
«Заварив кашу», Неккер 11 июля тайно покинул Париж и вместе с семейством уютно зажил в своём швейцарском имении. А парижане, раззадоренные его пламенными речами, шли по улицам города с бюстом своего кумира, направляясь к стенам Бастилии.
События эти происходили у жилых и бытовых построек за пределами ещё собственно самой крепости. Вопреки здравому смыслу осаждавшие подожгли эти помещения, в том числе и дом коменданта, хотя пожар не входил в их планы и в первую очередь мешал им самим.
И вот тогда со стороны гарнизона крепости раздался ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ выстрел из пушки тяжёлой картечью, о чём до сих пор говорят, как о непрерывной пальбе из 15-ти пушек по мирным парижанам.
Ситуация выходила из-под контроля самих членов Избирательного комитета, поскольку тут же открылась стрельба из пушек по самой крепости. Инициативу неожиданно перехватил находившийся в то время по коммерческим делам в Париже швейцарец Юлен. Ему удалось своей зажигательной речью на городской площади убедить гвардейцев короля «заступиться за беззащитный народ» и те с пятью пушками примкнули к восставшим.
Юлен такие гарантии дал, но сдержать их оказалось делом нелёгким. Вслед за вошедшим в крепость Юленом, туда устремилась разъярённая толпа, давно уже заскучавшая у ворот крепости. Нападавшие сбили с ног Юлена, и, схватив коменданта маркиза Делонэ, отсекли ему голову мясницким ножом. Были убиты и несколько офицеров гарнизона.
За несколько следующих часов Бастилия превращалась в руины. Самое парадоксальное то, что в этой эйфории не сразу вспомнили об узниках, «жертвах деспотизма». Когда же вывели узников к стенам Ратуши, их оказалось всего… семь человек, но каких! Один – закоренелый уголовный преступник, двое душевнобольных, четверо содержались временно за подделку векселей.
Вот этих-то узников и провели со всеми почестями и триумфом по улицам Парижа, неся впереди пику, увенчанную головой маркиза Делонэ, до конца выполнившего свой долг перед королём и Отечеством. «Украшением» компании этих отщепенцев мог бы стать и маркиз де Сад.
Этим завершился «штурм» Бастилии, после которого в Париж торжественно возвратился национальным героем банкир Неккер.
Несколько недель до сноса Бастилии она была местом прогулок горожан. Затаив дыхание, они ощупывали пушки, «беспрерывно палившие» в народ, с замиранием сердца взирали на «орудие пыток» — механизм, который на самом деле был печатной машиной, теряли дар речи, обнаружив в земле на территории крепости несколько скелетов, которые были останками заключённых-протестантов, умерших по разным причинам в Бастилии. Их захоронили там потому, что на городских католических кладбищах погребение протестантов не допускалось.
Из всего, что осталось от Бастилии, наибольшую ценность представляли архивы. Благодаря им через 138 лет после «взятия» Бастилии та самая, созданная городскими властями комиссия, изучив свидетельства очевидцев, записала в своём отчёте, что «БАСТИЛИЮ НЕ БРАЛИ ШТУРМОМ, ЕЁ ВОРОТА ОТКРЫЛ САМ ГАРНИЗОН. ЭТИ ФАКТЫ ИСТИННЫ И НЕ МОГУТ БЫТЬ ПОДВЕРГНУТЫ СОМНЕНИЮ».
Напрашивается вопрос: зачем была нужна такая канитель вокруг Бастилии и для чего нужно было захватывать пустую, фактически, крепость?
Именно потому, что она была олицетворением власти в стране. Бедами узников при этом повстанцы были озабочены менее всего. Вскоре за этими событиями последовали закономерные перемены в политике страны, начиная с утраты власти королём Людовиком XVI.
До основанья, а затем? Затем осколки продадим
В Версале узнали о взятии Бастилии только в полночь (король в этот день отметил в дневнике: «Ничего»). Как известно, лишь один придворный — герцог де Лианкур — понял смысл случившегося. «Но ведь это бунт!» — удивленно воскликнул Людовик XVI, услышав новость. «Нет, ваше величество, это не бунт, это революция», — поправил его Лианкур.
А когда королю доложили о смерти де Лоне, он равнодушно отозвался: «Ну что ж! Он вполне заслужил свою участь!». (Интересно, думал ли он так о себе, всходя на эшафот три года спустя?) Людовик в тот же день надел трехцветную кокарду, увидев которую Мария- Антуанетта брезгливо поморщилась: «Я не думала, что выхожу замуж за мещанина».
Так отреагировал двор на событие, возвещавшее будущую гибель монархии.
Зато в обоих полушариях взятие Бастилии произвело огромное впечатление. Всюду, особенно в Европе, люди поздравляли друг друга с падением знаменитой государственной тюрьмы и с торжеством свободы. В Петербурге героями дня стали братья Голицыны, участвовавшие в штурме Бастилии с фузеями в руках. Генерал Лафайет послал своему американскому другу, Вашингтону, ключи от ворот Бастилии — они до сих пор хранятся в загородном доме президента США. Из Сан-Доминго, Англии, Испании, Германии слали пожертвования в пользу семейств погибших при штурме. Кембриджский университет учредил премию за лучшую поэму на взятие Бастилии. Архитектор Палуа, один из участников штурма, из камней крепости изготовил копии Бастилии и разослал их в научные учреждения многих европейских стран. Камни из стен Бастилии шли нарасхват: оправленные в золото, они появились в ушах и на пальцах европейских дам.
В день взятия Бастилии, 14 июля, мэрия Парижа, приняв предложение Дантона, создала комиссию по разрушению крепости. Работы возглавил Палуа. Когда стены Бастилии снесли более чем наполовину, на ее руинах устроили народные гулянья и вывесили табличку: «Здесь танцуют». Окончательно крепость разрушили 21 мая 1791 года. Камни ее стен и башен были проданы с аукциона за 943 769 франков.
Разрушение Бастилии вовсе не означало того, что новая власть больше не нуждалась в тюрьмах. Напротив, очень скоро наступили времена, когда о Бастилии, как, пожалуй, и обо всем старом режиме, многие французы стали вспоминать с ностальгией. Революционный произвол оставил далеко позади себя злоупотребления королевской власти, а каждый город обзавелся собственной якобинской Бастилией, которая, в отличие от Бастилии королевской, не пустовала.
Из интересных и спорных исторических событий напомнил бы вам вот такие моменты: А сына-то Грозный не убивал! или Как Россия продавала Аляску