что такое состояние овоща
Вегетативное состояние
Поделиться:
Эта статья, надеюсь, лишь расширит ваш кругозор, и не более, или, в крайнем случае, убережет вас от принятия непоправимых решений.
Речь пойдет о так называемом вегетативном состоянии, когда человек мало походит на человека деятельного и разумного. Возможно, вы знаете об этом из книжек про психиатрические больницы, и хорошо если только из книжек… Пожалуй, из всех сумеречных состояний нашего сознания (среди которых кома, оглушение, сопор), вегетативное состояние (ВС) более всего подходит под определение «живет как растение».
Сумерки сознания
Напомню, кома есть своего рода непробуждение, человек в коме не открывает глаза вовсе. Врачи делят кому на: запредельную, глубокую и поверхностную. И если лечение дало свои положительные результаты, вслед за тем идет сопор, в этом состоянии человек способен открыть глаза, односложно ответить на вопрос, но тут же засыпает, быстро истощается. Дальше за сопором идет глубокое и поверхностное оглушение, тут уже люди практически в сознании, они лишь заторможены, сонливы, но способны правильно излагать свои мысли.
Но куда же поместить вегетативное состояние, спрóсите вы? Это состояние уже не кома, ведь пациент стал спонтанно открывать глаза. Но напрягает то, что взгляд его пустой, он не задерживается на лицах родных, его сознание не анализирует окружающий мир. Его тело живет по определенным, древним часам, оно не способно пробуждаться по пиликанью будильника или по зову родного, он будет просыпаться только потому, что веками человек привык ложиться спать вечером, с заходом солнца, и просыпаться с восходом звезды, как растение, обращающее свои листья к живительным лучам светила.
ВС можно было бы поместить между комой и сопором, если бы это состояние было бы у всех, но, к счастью, овощевидный статус развивается очень редко. Радует, опять же, что у небольшого количества таких пациентов все-таки есть еще шанс выйти на обычную дорожку пробуждения, через сопор и оглушение. Но все же чаще это — «поворот не туда», тупик, из которого редко кто находит верный путь, и лишь избранным достается «нить Ариадны», ведущая к свету сознания.
Если это состояние длится более месяца, то оно считается персистирующим, шансы на восстановление сознания еще есть, но они совсем небольшие. Если прошло уже 3 месяца ВС нетравматической природы и 12 месяцев после травмы, то состояние переходит в перманентное, т. е. без шансов на восстановление.
Причины и критерии овощеподобного состояния
Основная причина ВС — черепно-мозговая травма (примерно 50 % случаев), остальное — это отравления ядами, приведшие к глобальной ишемии головного мозга (например, отравления угарным газом), остановки сердечной деятельности после заболеваний, гипогликемия у диабетиков, суицидальные попытки через повешение. В общем, любые состояния, ведущие к тяжелому поражению головного мозга.
И самое интересное — у этого состояния нет точных диагностических критериев. Даже не так. У СОЗНАНИЯ нет точных критериев. Я имею в виду нечто вроде электрокардиограммы, глядя на которую мы с достоверностью 98 % можем поставить диагноз инфаркт миокарда либо его исключить.
Да, мы можем снять у пациента энцефалограмму, но у некоторых больных с ВС она показывает картину, указывающую на состояние если не полного сознания, то хотя бы на так называемое «малое сознание», а внешне человек — «ну овощ овощем». Поэтому диагноз ВС ставит невролог по выявленным симптомам (а аппаратные методы обследования, в том числе ЭЭГ, рентген, КТ, МРТ головы и прочие премудрости, являются лишь дополнением).
Да, чаще всего у умерших после ЧМТ, с вегетативным статусом, могут обнаружить так называемое «диффузное аксональное повреждение», т. е. разрывы проводящих путей. Другими словами, вообразите, что кора головного мозга представляет собой множество умных чипов, а чтобы эти чипы управляли руками-ногами, требуются провода, вот их и отрывает во время травмы. Чип есть, он работает, а толку от этого ноль, пациент хочет подвигать пальцами, а не получается, не доходят импульсы до мышц… Но все равно аксональное повреждение, как и некроз коры (который развивается у суицидников после попытки повеситься), — не определяющий признак для ВС.
Зато существует показатель, который дает если не гарантию, то хотя бы надежду на то, что пациент может проснуться. Для этого используют тест на введение бензодиазепинов. Заключается тест в введении определенной дозы препарата больному, в это время регистрируют электроэнцефалограмму и если происходят изменения, то шансы на пробуждение определенно есть. Таким пациентам продолжают вводить бензодиазепины уже с лечебной целью.
Можно ли что-то изменить?
И в заключение напишу умную мысль, и вы должны эту мысль обдумать, я ее даже выпишу без изменения из источника, который вызывает доверие («Интенсивная терапия. Национальное руководство», 2009): «Важный компонент лечения пациентов в ВС — интенсивная полимодальная сенсорная стимуляция с воздействием на основные системы».
Поняли? Это наука! На самом деле всё просто — данная заумность представляет собой банальную мысль о пользе массажа, лечебной физкультуры, аудио- и видеотерапии (прослушивание знакомых фильмов, любимой музыки, голосов родных). Обязателен в этом состоянии общий уход, ибо больной, может, и хотел бы проснуться, но ему это не дадут сделать пролежни, пневмонии, катетерные пиелонефриты, от которых он благополучно уйдет в мир иной.
Кто знает, может, пациенту, пролежавшему уже пару месяцев в овощеподобном состоянии и подхватившему пневмонию, не хватит лишь одной недели, чтобы он вышел на состояние «малого сознания» (это когда они начинают узнавать лица, следить взглядом, держать в руках знакомый предмет, пускать не слюну, а слезу при виде любимого человека). Так что уход и еще раз уход — это очень и очень важно! Если вы хотите, чтобы ваш родной проснулся, нельзя его оставлять в смеси мочи и прочих экскрементов. Я понимаю, что это очень и очень тяжело, но по-другому никак нельзя.
Быть может, моя статья кому-то даст надежду, а возможно, кого-то убережет от необдуманных действий. Иной раз глупость, совершенная в эмоциональном порыве, выливается в мучительные месяцы и годы для ваших родных и близких. Первые месяцы они бьются во все инстанции, ухаживают, потом приходит отчаяние, вслед за которым наступают усталость, депрессия, равнодушие, смешанные с ненавистью. Пожалуйста, берегите себя…
«Люди-овощи» остаются в сознании! Как достучаться?
Уже много лет британский невролог Эдриан Оуэн ищет людей. Его область поиска – живые тела, снабжаемые питательным раствором. Когда-то их наполняли сознание и воля, они строили планы и огорчались по пустякам, а теперь лишь продолжают обмен веществ. Годами они беспомощно лежат с диагнозом «хроническое вегетативное состояние». Оуэн верит, что в некоторых остались люди. Они не дают о себе знать, потому что оборвана связь сознания с телом. Но до них можно достучаться, и ученый думает, что нашел способ это сделать.
Это стало миссией Оуэна. Если невролог прав, в его руках судьбы многих вегетативных больных, которых только в США десятки тысяч. После травмы или инфекции организм таких пациентов уже выбрался из комы – мозг возобновил цикл сон–бодрствование. Но они не реагируют на слова, не подают знаков, и все медицинские тесты показывают: Мэри или Джона там больше нет. Их все еще защищает закон, но споры о недобровольной эвтаназии идут во многих странах.
Cвоими исследованиями Оуэн вторгается на опасную территорию. Он доказывает, что «люди-растения» мыслят и чувствуют.
Сознание есть? А если найду?
Во второй половине девяностых Оуэн сканировал мозг молодой женщины в вегетативном состоянии – ее звали Кейт Бейнбридж. Когда она находилась в томографе, он показал ей фотографии близких. Мозг на сканах засветился как рождественская елка, причем в тех же местах, что у здоровых людей при узнавании знакомых лиц. Медики стали уделять пациентке больше внимания. Она начала поправляться и постепенно вернулась к полноценной жизни, если не считать трудностей с передвижением.
Оуэн хранит письмо от Кейт, где она благодарит его за придумку с фото. Потому что тогда ученый сделал первый шаг к своему более позднему эксперименту, который изменил все.
В 2010 году Оуэн показал, что вегетативный больной может отвечать на вопросы. Пациент должен был вообразить, что играет в теннис, если хотел ответить «да», и представить прогулку по дому в случае «нет». У здоровых людей эти мысленные упражнения заставляют работать разные зоны мозга. Если их сканировать с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии, можно узнать, какой из двух вариантов выбрал подопытный. Этим способом один из недвижимых пациентов Оуэна верно ответил на пять вопросов такого типа: «Вашего отца зовут Александр?», «Вашего отца зовут Томас?» или «Есть ли у вас братья?».
Невролог рассуждал следующим образом. Если больной остается в сознании, он отгорожен от мира стеной, проницаемой в одну сторону. Он может слышать, видеть, осязать и чувствовать. Но не может сообщить о жажде, боли или приснившемся утре на морском берегу.
Бывшему редактору журнала Elle France после инсульта судьба оставила подвижным один глаз: он наморгал им проникновенную книгу «Скафандр и бабочка».
Но так везет не каждому. У вегетативных больных тело не подчиняется совсем. И тогда все, чем способен управлять человек, – это его мысли. Оуэн придумал, как отличить одну от другой – по характерному возбуждению клеток мозга.
Сразу после выхода статьи в New England Journal of Medicine его идею стали критиковать. Одни говорили, что мозг пациента реагировал на слова, как коленный сустав отвечает на постукивание. Другие говорили, что сознание могло быть очень слабым. Но в пользу Оуэна говорил сам эксперимент, повторенный несколько раз: чтобы выполнить задание, пациент должен понять его суть, помнить такую штуку, как теннис, держать в уме спрошенное и управлять воображением в конкретные интервалы времени.
Для невролога такое сочетание умений просто кричит о разуме. «Если вы скажете, что нет причин считать этого пациента сознательным, я отвечу: “Допустим, но тогда и нет причин считать сознательным вас”», – отвечал он своим критикам.
Отвечает каждый пятый
Позже Оуэну удалось «разговорить» еще нескольких пациентов. Чтобы стать по-настоящему уверенным, он проверяет свои выводы иными способами. Скажем, как насчет кино? Оуэн показал короткий фильм здоровым людям и проследил активность их мозга во время просмотра. Она совпала у всех участников – одинаковый опыт вызвал одни и те же реакции. И эта активность следовала развитию сюжета. На фМРТ видно, что самые захватывающие сцены получили в мозге наибольший отклик. Затем кино показали двум вегетативным больным. Мозг одного из них во время сеанса работал очень похоже.
Похоже на то, что зритель, якобы бессознательный в течение 16 лет, улавливал смысл происходящего. Выбор фильма был не случаен – короткометражка Хичкока. А он мастер нагнетать напряжение просто за счет сюжета, без чудищ и луж крови.
В фильме Bang! You’re Dead маленький мальчик развлекает себя тем, что ходит по окрестностям с револьвером и нацеливает его на людей. Эмоциональная реакция зрителя зависит от того, знает ли он, что в барабане есть патроны и сколько их. Скептикам придется объяснить, как у бессознательного «овоща» включались нужные зоны мозга в нужные моменты времени, ровно так же, как они активируются у любого из нас.
Применяя техники сканирования мозга, Оуэн нашел уже немало людей. По его оценкам, до 20% вегетативных больных в той или иной степени проявляют признаки сознания.
Но Оуэн не просто исследует отдельных пациентов: зондируя активность их мозга, он всматривается в границы концепции «человек». Наука не знает толком, что такое сознание, – мы лишь можем считать, что ежедневно теряем его на время сна, а по пробуждении оно к нам возвращается.
Но попробуйте решить наверняка, осознает ли новорожденный. А годовалый младенец? Вспомните про детей-маугли.
Если сознание вызревает в нас постепенно, по мере накопления опыта общения с другими людьми, то оно имеет не бинарную природу, и человек может терять его не целиком.
Тогда в какой момент на этом континууме появляется и исчезает сознающая личность?
Оуэн не устает повторять, что его исследования в первую очередь направлены на помощь конкретным больным. Но они способны пролить свет и на фундаментальные вопросы, интересующие ученых. Какова природа сознающего мозга? Есть ли сознание у животных и чем оно отличается от нашего? Что нужно для создания машины, обладающей сознанием?
В этой двойственности отражена личная драма самого Оуэна, который начинал как раз с чисто научных позиций и ссорился по этому поводу с женой – она настаивала, что важнее помощь конкретным больным здесь и сейчас. Их брак не продлился долго. Позже, спустя годы, бывшая супруга попала в аварию и за несколько лет так и не оправилась от травмы.
Она скончалась, будучи вегетативным пациентом.
Мёртвый и еще мертвее
Оуэн пытается искать новые признаки, биологические маркеры, которые позволят надежнее обнаруживать внутреннюю жизнь в неподвижных, безмолвных телах. Саму процедуру измерения мозговой активности, оказалось, можно сделать проще. Получив от канадского Университета Западного Онтарио на организацию исследовательской лаборатории 10 миллионов долларов, Оуэн приспособил электроэнцефалографию (ЭЭГ) для поиска сигналов мозга.
Пообщаться с пациентом, используя воображаемую прогулку и теннис, так не получится – активность в гиппокампе на ЭЭГ не видна, – но можно попросить мысленно сжать кисть или пошевелить пальцами ног. Если человек ответит, то по некоторым характерным признакам ученые могут выявить, что кора его мозга реагирует так же, как и у людей, находящихся в сознании. И тогда не нужно перекладывать больных в шумный и громоздкий томограф, хватит нескольких датчиков на голове. Всё оборудование для ЭЭГ сотрудники лаборатории берут с собой в джип – они называют его EEJeep – и едут к пациентам, избавляя их от трудной дороги.
И все же разные методики, какую ни пробуй, пока остаются ненадежными. Их чувствительность слишком низка, и они обнаруживают сознание лишь в самых вопиющих случаях. Не всегда вегетативный больной может находится в ясном сознании вкупе с желанием сотрудничать с врачами, или же у него могут быть трудности с памятью, с восприятием речи.
Опыт обычной жизни тут не применим: для нас сознание либо есть, либо его нет. Реальность сложнее, сознание может быть фрагментарным, спутанным и неполным.
Вот отчего вопрос о границах – где провести черту, разделяющую «овоща» и «человека», – так непрост. Да и существует ли такая черта? И можно ли оставаться личностью, не имея сознания?
Исследователи, такие как Оуэн или же его бельгийские коллеги из Университета Льеж, лишены роскоши рассуждать об этих вещах умозрительно. Они регулярно видят больных и взаимодействуют с ними. Для медиков, которые поддерживают жизнь пациентов, вопрос о границах также предельно практичен. И, уж конечно, еще острее он стоит для близких человека, оказавшегося в таком положении. Но данный вопрос имеет еще одно важное измерение – он нужен нам, чтобы лучше узнать самих себя.
Как пишут авторы в журнале Cognition, вегетативное состояние парадоксальным образом в глазах большинства людей оказывается хуже смерти, а разум и личность пациентов ценятся ниже, чем разум и личность умерших.
Имея глубокие когнитивные искажения и даже не осознавая их, как мы будем делать выбор в отношении судьбы других людей? Концепция прав человека во многом определила современный мир, но она предполагает, будто мы знаем, что такое человек. И что мы способны оценить дееспособность других. Тяжелые баталии вокруг темы абортов, добровольной эвтаназии, преступлений, совершенных в состоянии аффекта, сообщают нам о слепом пятне на самом интересном месте.
Будем на связи!
Надежда в том, что наука приблизит нас к ответам. Что с помощью разума и научного метода мы узнаем о природе человека больше, чем путем одних рассуждений, а участь десятков тысяч больных улучшится. Так, накапливаются случаи, когда пациенты выходили из состояния минимального сознания и даже из вегетативного состояния после электрической стимуляции таламуса или блуждающего нерва. А совсем недавно директор ФГБНУ «Научный центр неврологии» Михаил Пирадов сообщил, что его сотрудникам удалось перевести нескольких больных из состояния минимального сознания в состояние ясного сознания с помощью транскраниальной магнитной стимуляции.
Как пионер коммуникации с людьми, заточенными в неподвижном теле, Оуэн рассчитывает на развитие интерфейсов мозг–компьютер. В книге Into the Gray Zone он пишет: «Двадцать лет назад многие не приняли всерьез нашу экстравагантную идею читать мысли пациентов, потерянных в серой зоне. И все же скоро такое декодирование станет обычным делом». По его словам, возникающие нейротехнологии однажды позволят нам читать мысли других людей. «Не в рудиментарном виде, который я описываю в книге, — а в том смысле, что мы будем интерпретировать и понимать, что именно думает другой человек, основываясь исключительно на данных его мозга».
Тут можно и нужно сомневаться. Искать изъяны в самом подходе. И увы, среди «людей-растений», скорее всего, гораздо больше растений.
Травмы мозга – вещь жестокая и редко преодолимая. Но там наверняка остаются те, кто в сознании, кто чувствует, помнит и мыслит, – сколько их, никто не знает. Даже если поделить надвое оптимистичную оценку «каждый пятый», это тысячи, тысячи отчаявшихся людей.
Невролог Эйдриан Оуэн их находит. Кейт Бейнбридж, та самая молодая учительница, выбравшаяся из комы и затем из вегетативного состояния, которой он решил показать фотографии близких, написала ему: «Меня пугает мысль о том, что мне бы тогда не просканировали мозг. Я хочу, чтобы об этом методе узнали больше людей. Это похоже на волшебство – ведь так нашли меня».
В 2019 году за заслуги в научных исследованиях Оуэн стал Офицером Ордена Британской империи.
Пациенты в вегетативном состоянии понимают, что им говорят
Группа врачей из медицинских и исследовательских организаций Кембриджа (Великобритания) и Льежа (Бельгия) доказали, что так называемые люди-«овощи» с полным отсутствием реакции на внешние стимулы способны осознавать себя, мыслить, сотрудничать с врачами. 23-летняя пациентка-«овощ» смогла по просьбе врачей представить заданную последовательность действий, при этом магнитные томограммы ее мозга не отличались от томограмм здоровых добровольцев.
Вопреки нашим чаяниям, судьба редко бывает справедлива. Это в полной мере относится к тем несчастным, которые волею жестокого случая оказались навечно прикованы к кровати. Некоторые из таких пациентов получают ужасный диагноз — «вегетативное состояние», а на медицинском жаргоне попросту «овощи». У этих больных продолжают функционировать системы жизнеобеспечения — дыхательная, кровеносная, лимфатическая, выделительная, но отсутствует какая бы то ни было реакция на внешние воздействия, отключены все двигательные функции. Невозможно понять, чувствует ли что-нибудь такой человек, способен ли он думать, слышит ли он окружающих, осознает ли он себя.
Для того чтобы врачи или близкие поняли это, должна быть хоть какая-то обратная связь, а вот ее-то и нет. Ученые Отделения сознания и мозга Медицинского исследовательского совета, отделения нейрохирургии Адденбрукского госпиталя, Вольфсоновского центра по отображению мозга в Кембридже (Великобритания) и Льежского университета (Бельгия) под руководством Адриана Оуэна (Adrian Owen) предположили, что таким каналом обратной связи может стать сам мозг отрезанного от мира пациента. Современные методы функциональной ядерно-магнитной томографии позволяют увидеть на экране компьютера мгновенную реакцию нейронов мозга, возникающую в ответ на тот или иной стимул.
Подтвердила их предположение 23-летняя девушка, получившая в дорожной катастрофе серьезную травму головы. После 5 месяцев больничного лечения врачам так и не удалось восстановить двигательную активность пациентки. Консилиум врачей вынес приговор: «вегетативное состояние».
Энцефалограммы головного мозга этой девушки регистрировали нормальный цикл сон-бодрствование, то есть она жила в ритме нормального человека. Томограммы ее головного мозга оказались гораздо более информативны. Реакция на голосовые высказывания, например «в лесу тек ручей», показывали возбуждение слуховых областей. Более сложная фраза со словами-омонимами, то есть имеющими двойной смысл, например «в лесной балке звенел ключ», вызвала возбуждение нейронов в левой нижней лобной области коры, где осуществляется семантическая обработка речи.
Были проведены и более сложные тесты, так как положительная реакция на голос еще не доказывает наличие сознания. Как известно, слуховые рецепторы и слуховые центры продолжают работать и при отключенном сознании, и с этим связаны методики обучения во сне или гипноз. Пациентке предложили представить себе, как она играет в теннис, а затем идет по комнатам своего дома. В первом случае регистрировалось возбуждение в двигательном центре коры, во втором — в специфических отделах коры и мозжечка. Точно такие же картины возбуждения и в первом и во втором случае были зарегистрированы у здоровых добровольцев, получивших аналогичное задание! Нейрохирург Пол Мэттьюз (Paul Matthews) из Лондонского имперского колледжа (London Imperial College) возражает, что эта правдоподобная реакция могла возникнуть как ответ на слово «теннис». Адриан Оуэн такую возможность отвергает, так как реакция на слово, как показали исследования, длится не более 5 секунд, а наша пациентка «играла в теннис» не менее 30 секунд.
Исследователи обращают внимание читателей на готовность, с которой пациентка-овощ сотрудничала с врачами. Это означает, что она осознает не только свое состояние, но и свое окружение, понимает, что с ней происходит.
Естественно, возникает вопрос, были ли другие пациенты-овощи, доказавшие активность своего сознания. К сожалению, в публикации этого не сказано. Но в любом случае, это исследование показывает, что человек в состоянии овоща может думать. А значит, и относиться к этим пациентам надо соответственно.
Источник: Adrian M. Owen, Martin R. Coleman, Melanie Boly, Matthew H. Davis, Steven Laureys, John D. Pickard. Detecting Awareness in the Vegetative State // Science, 2006, № 313, стр. 1402 (8 September 2006).
Каждый пятый пациент в «вегетативном состоянии» может сохранять сознание
ЭЭГ — доступный способ общения с «вегетативными» больными
В статье, опубликованной в авторитетном медицинском журнале Lancet, группа нейрофизиологов из канадского Центра мозга и сознания при Университете Западного Онтарио, одного из лидирующих мировых центров по изучению головного мозга, руководимая профессором Эдрианом Оуэном и доктором Дэмиэном Крузом, показала, как с помощью дешевых и портативных электроэнцефалографов (ЭЭГ) можно выявлять наличие сознания у пациентов, пребывающих с точки зрения современной клинической диагностики в «безнадежно вегетативном состоянии».
За последние несколько лет исследования вегетативных пациентов с помощью новейших методов магнитно-резонансного сканирования (МРТ) произвели настоящую революцию в неврологии.
Согласно сложившимся клиническим критериям, при вегетативных состояниях (часто неправильно называемых «коматозными», которые отличаются значительными поражениями ЦНС и мозга, чреватыми смертью последнего) у больных стабильно долго сохраняются вегетативные и двигательные рефлексы и циркадные ритмы (реакция на смену дня и ночи), однако развитые нервные функции у них поражены, а высшая ментальная активность, собственно сознание, отсутствует.
Однако, как показали МРТ-исследования мозга, начатые пять лет назад командой нейрофизиологов из Кембриджа (в ее состав входил тогда и Эдриан Оуэн, один из авторов статьи в Lancet),
у части таких больных сознание в той или иной степени сохраняется, что заставило пересмотреть методы и критерии диагностики вегетативных состояний, сплошь да рядом оказавшихся не такими уж и вегетативными.
Теперь в дополнение к дорогостоящей, громоздкой, не всегда доступной и, главное, не всегда возможной в случае таких тяжелых пациентов процедуре МРТ канадская группа предлагает использовать намного более простой и дешевый способ детекции сознания у больных с сильными дисфункциями головного мозга — электроэнцефалографию.
Старую добрую ЭЭГ, дающую, как считается, более общее и примитивное представление о процессах, происходящих в мозге, по сравнению с магниторезонансной томографией, авторы испытали в двух европейских клиниках на 16 пациентах с диагнозом «вегетативное состояние», поставленным в соответствии с принятыми в современной неврологии четкими критериями, отличающими его от коматозного, а также от состояний с «частично сохраняемым сознанием», позволяющим установить с пациентом двустороннее общение.
К удивлению врачей, серия ЭЭГ-тестов, во время которых совершенно безнадежных вегетатиков просили мысленно сжать руку или подвигать ногой, показала, что
примерно каждый пятый такой больной (трое из 16 испытуемых) демонстрировал отчетливые признаки сознания.
В ответ на конкретные просьбы их мозг (точнее, его нейромоторные области, расположенные в коре) проявлял специфичную электрическую активность в μ (7–13 Hz) и β (13–30 Hz) диапазонах. Электрические сигналы снимались с прикрепленных к голове 25 ЭЭГ-датчиков.
По мнению канадской группы, использование ЭЭГ открывает совершенно новые возможности не только при постановке точного диагноза пациентам с тяжелыми поражениями мозга, но и для налаживания двустороннего контакта с тяжелобольными, которых, в согласии со старыми критериями, отнесли бы к «безнадежным вегетатикам».
Так, на основе ЭЭГ-технологии могут быть разработаны
портативные устройства, позволяющие общаться с такими пациентами родственникам и медперсоналу по определенному протоколу, привязывающему ЭЭГ-активность к ответам «да» и «нет».
Такие устройства недороги, их можно даже носить с собой: ЭЭГ — несложная и хорошо изученная технология, а снимать и анализировать показания недорогих ЭЭГ-датчиков можно даже с помощью смартфонов, как, например, предлагает это делать на приведенном выше видео одна датская стартап-компания.