что такое сохо в лондоне
Что такое сохо в лондоне
История
Сложно представить, но раньше на месте современного Сохо находилась деревня, где в 1536 году Генрихом VIII был разбит парк. Первыми жителями района стали иммигранты из других стран и низшие слои английского общества. Ближе к 19 веку здесь начали открываться развлекательные заведения, театры и публичные дома. А с 20 века все больше заведений Сохо стали посещать писатели, художники и другие представители богемы. Благодаря тому, что в это время в Лондоне развивалась музыкальная культура, район быстро сменил сомнительную репутацию.
Сегодня Сохо признан культовым кварталом Лондона и своего рода развлекательным центром. А основные достопримечательности района – это многочисленные клубы, пабы, рестораны и театры.
Описание и фотографии
Если вы присматриваете места для шоппинга, тогда лучше посетите пешеходную улицу Карнаби-стрит, где находится множество магазинов с разной ценовой политикой. А ощутить атмосферу Италии получится рядом с Риджент-стрит, где располагаются заведения с вкусной кухней солнечной страны.
Интересные факты
Что посмотреть
Сохо – район, в котором можно ощутить атмосферу неформального Лондона. Здесь вы не найдете памятников и музеев, зато выбор ночных заведений безусловно впечатлит. Наиболее интересными местами этой части города считаются:
Из самых интересных заведений района Сохо стоит упомянуть джазовый клуб Ronnie Scott’s, расположенный на Фрит-стрит. Он был открыт в 1958 году и с тех пор пользуется популярностью у местных знаменитостей. Еще одно культовое местечко – кафе Bar Italia, где в 1926 году была проведена первая в мире трансляция по телевидению.
Где можно поесть в Сохо
Рестораны и кафе в развлекательном районе Лондона начали появляться в начале 20 века. Уже тогда в них стали проводить время художники, писатели и музыканты. Сегодня количество заведений, украшающих улицы Сохо, значительно увеличилось. На одну квадратную милю здесь размещается более 300 мест, где можно попробовать блюда из разных стран. Поэтому любителям гастрономических туров в этом районе будет довольно интересно.
Если вы желаете проникнуться атмосферой лондонских пабов, обязательно присмотритесь к гастрономической экскурсии по старинным барам и переулкам города.
В целом, прогуливаясь по району, вы найдете блюда из разных кулинарных традиций мира. Любителям восточной кухни рекомендуем заглянуть в ресторан Yayatcha, где можно попробовать шедевры, приготовленные в лучших китайских традициях. Располагается заведение по адресу: 15-17 BroadwickStreet, Soho, London, W1F 0DL. Режим работы – с понедельника по воскресенье с 12:00 до 22:00.
Если вы предпочитаете блюда английской и европейской кухни, тогда посетите ресторан TheBreakfastClub. Данное заведение отличается лояльными ценами и вкусными блюдами. Находится оно на улице D’Arbay. Еще одно уютное местечко с традиционными рецептами – бар FrenchHouse, который можно найти на улице Динстрит 49.
Некоторые заведения в Сохо обладают не только кулинарной, но и исторической ценностью. Например, ресторан «Кеттнерс», который был основан личным поваром Наполеона III, приехавшего в Лондон из Австрии. Не менее впечатляющей родословной отличается колоритный алжирский магазинчик с кофе. Среди других ярких заведений, расположенных в Сохо, стоит упомянуть «Веселого гусара», «Л’экарго» и «Паттисьерия Валери».
Лучшие отели в Сохо
В основном на шумных кварталах Сохо проживают художники, актеры и другие представители творческих профессий. Нередко эту часть Лондона выбирают туристы, желающие как следует развлечься во время путешествия по городу.
При выборе подходящего жилья рекомендуем обратить внимание на следующие отели:
Это лишь малая часть гостиниц, расположенных в районе Сохо. В отдаленных частях района получится найти более бюджетные варианты. В любом случае выбирать Сохо в качестве места для жилья не рекомендуется семьям с детьми.
Как добраться в район Сохо
Доехать сюда самостоятельно получится на метро. В зависимости от части района, которую вы желаете посетить в первую очередь, выйти можно на одной из 4 остановок: «Лейстер-сквер», «Пикадилли-серкс», «Тоттенхэм-корт-роуд» и «Оксфорд-серкс».
Район Сохо в Лондоне
Несмотря на преобразования, этот район сохранил неортодоксальную и слегка распутную атмосферу, порождённую иммигрантской историей – не менее богатой, чем у Ист-Энда. Западная граница Сохо проходит по Риджент-стрит, северная – по Оксфорд-стрит, восточная – по Чаринг-Кросс-роуд. Сохо во многом остаётся центром Лондона и одним из самых пёстрых и колоритных его районов.
Обычные виды очень редки, однако это большой район, по которому можно бродить и наблюдать за уличной жизнью. Когда бы вы ни пришли, здесь всегда что-нибудь происходит. Большинство людей направляется в большие кинотеатры на Лестер-сквер (Leicester Square), выпить в современном баре или перекусить в кафе или ресторане, которых здесь великое множество, от недорогих китайских ресторанчиков в Китайском квартале (Chinatown) до обладателей звёзд «Мишлена», прячущихся в узких переулках.
Лестер-сквер и Китайский квартал в Лондоне
Вечером, когда вовсю работают кинотеатры и дискотеки, а уличные актёры развлекают толпу, Лестер-сквер (Leicester Square) становится самым многолюдным местом в Лондоне. Особенно это заметно в пятницу и воскресенье, когда здесь собирается огромное количество туристов и половина молодёжи с окраин. Местом для развлечений площадь стала только в середине XIX века. Кино вошло в жизнь этого квартала в 1930-х годах, в золотой век, о котором напоминают гладкие чёрные стены кинотеатра «Одеон» на восточной стороне площади, и осталось здесь навсегда.
Большинство громких премьер проходит в кинотеатре «Эмпайр» на северной стороне. В подражание голливудским (и каннским) традициям, знаменитости оставляют отпечатки рук на тротуаре в юго-западном углу площади. Зажатый между Лестер-сквер и Шафтсбери-авеню Китайский квартал (Chinatown) – это замкнутый район с дешёвыми магазинами, кафе и ресторанами, который представляет собой один из самых характерных и популярных этнических анклавов Лондона.
На Джерард-стрит (Gerrard Street), главной улице Китайского квартала, установили телефонные будки в форме пагод и поддельные китайские ворота, хотя в этих трёх небольших кварталах живёт лишь небольшая часть из 80 тысяч лондонских китайцев. Тем не менее, этот район остаётся центром общественной жизни, местом деловых встреч и еженедельных покупок, свадебных церемоний и просто бесед с друзьями, особенно по воскресеньям, когда рестораны переполнены китайскими семьями.
Улица Олд-Комптон в Лондоне
Если в Сохо и есть главная улица, то это Олд-Комптон-стрит (Old Compton Street), перпендикулярная Шафтсбери-авеню. Продуктовые магазинчики, стриптиз-бары, бутики и модные кафе типичны для этого района и являются хорошим показателем последних увлечений. Вот уже более полувека Сохо является важным местом встреч лиц нетрадиционной ориентации, но теперь это делается гораздо более прямолинейно: нетрадиционные бары, клубы и кафе борются за место на Олд-Комтон и соседней Уордор-стрит.
На окрестных улицах встречаются прошлое и настоящее Сохо. Одно из наиболее известных заведений – джаз-клуб Ronnie Scott’s на Фрит-стрит, основанный в 1958 году и до сих пор успешно зазывающий к себе знаменитостей. Напротив находится Bar Italia – итальянское кафе, работающее до поздней ночи и пользующееся популярностью у завсегдатаев ночных клубов. Именно из этого здания Джон Лоджи Бэрд провёл первую в мире телевизионную трансляцию в 1926 году.
Что такое сохо в лондоне
Сохо – квартал в центральной части лондонского Вест-Энда, известный своими многочисленными магазинами и увеселительными заведениями. Северная сторона Сохо примыкает к Оксфорд-стрит, а южная соседствует с площадью Пикадилли. Район граничит с Риджент-стрит на западе и с Чаринг-Кросс-Роуд на востоке.
Приют лондонской богемы, колыбель бит-культуры, квартал с двусмысленной репутацией, в который время от времени наведывается каждый житель британской столицы, – все это легендарный Сохо. Шумное и невероятно колоритное местечко будет интересно в первую очередь тем, кто готов увидеть другой Лондон: лишенный пресловутой респектабельности, разгульный и беззаботный, иногда неблагополучный, но неизменно притягательный.
Сэкономь на путешествии!
История квартала Сохо
В незапамятные времена на месте современного Сохо располагалась английская деревушка. В 1536 году король Генрих VIII приказал разбить на этих землях парк для охоты. Так началась история нового лондонского района. Кстати, происхождение названия квартала связывают с охотничьи кличем «со-хо», издаваемым загонщиками дичи во время охоты.
К XIX веку за Сохо окончательно закрепился статус лондонских трущоб. Немногочисленные зажиточные семейства спешно покидали эту часть города, предпочитая селиться в более спокойных и статусных местах, вроде Мэйфера, Блумсбери и Мэрилбона. В результате квартал заполнился иммигрантами, представительницами древнейшей профессии, евреями, непризнанными художниками – в общем, всеми теми, кто не вписывался в благополучный облик других лондонских районов. Несложно представить, что уровень жизни местных обитателей мало чем отличался от нищенского. Более того, из-за повсеместной антисанитарии и недосмотра городских властей в Сохо периодически возникали вспышки холеры, самая масштабная из которых унесла жизни 14 000 человек.
В начале XX века квартал неожиданно приобрел популярность у представителей лондонской богемы. В Сохо начали открываться дешевые кафе и пабы, завсегдатаями которых становились музыканты, художники и философы. Свой вклад в развитие округа внесло и увлечение жителей туманного Альбиона джазом: улицы района Сохо заполнились всевозможными джаз-клубами, в которых день и ночь не смолкали непривычные музыкальные ритмы.
Начиная с конца 50-х, в городе набирало обороты революционное течение, которое позднее обозначат термином «свингующий Лондон». Первым под волну культурной «лихорадки» попал Сохо. До сих пор неизвестная улочка Карнаби-стрит превратилась в центр молодежной моды. Район заполнился бутиками, где независимые дизайнеры демонстрировали свои альтернативные коллекции. За бунтарскими, а порой и откровенно сумасшедшими творениями местных кутюрье выстраивались самые настоящие очереди. В это же время в клубах Сохо выступали пока еще никому неизвестные The Rolling Stones.
Сохо сегодня
Сами жители туманного Альбиона любят Сохо за шумную ночную жизнь и многочисленные бары с недорогой выпивкой. В выходные на улицах квартала отрываются не только неформалы и представители местной богемы, но и «белые воротнички», съехавшиеся сюда из разных уголков Лондона.
Несмотря на свободный (а иногда и откровенно криминальный) образ жизни местных обитателей, бояться Сохо не стоит. Улицы постоянно патрулируют отряды полиции, поэтому риск нарваться на серьезный конфликт крайне невелик. Впрочем, небольшие меры предосторожности лучше принять. Например, свести к минимуму общение с местными попрошайками и последователями растафарианства. Если цель путешествия – знакомство с ночной жизнью квартала, не стоит слишком удаляться от центра Сохо и заглядывать в заведения с сомнительной репутацией.
Достопримечательности Сохо
Сохо – район, известный в первую очередь, как место лондонской тусовки. Сюда приходят, чтобы отдохнуть от рабочих будней, пройтись по злачным местам и просто посидеть с друзьями в одном из многочисленных пабов. С туристической точки зрения достопримечательностей здесь крайне мало, но кое-какие интересные местечки имеются. Например, если вам захотелось отведать блюда китайской кухни, можно прогуляться до Чайна-тауна, занявшего южную часть Сохо. На Олд-Комптон-стрит притаился самый настоящий гей-квартал, заполненный увеселительными заведениями для представителей сексуальных меньшинств. Лучший вариант для пеших прогулок и неторопливого шоппинга – Карнаби-стрит. Знаменитых бутиков из 60-х, взорвавших модный мир Лондона своими гротескными вещами, здесь уже нет, но магазинов известных брендов все еще хватает. Киноманам можно пройтись до Вардур-стрит; именно на этой улице располагаются офисы нескольких кинокомпаний, в частности Warner Brothers.
Любопытный факт: начиная с 1997 года в разных частях Сохо стали появляться необычные скульптурные элементы, изображающие человеческие носы. Оказалось, что забавные фигурки – дело рук местного жителя, Рика Бакли. Таким способом художник отреагировал на намерение местных властей отслеживать жизнь горожан с помощью камер видеонаблюдения. К моменту, когда информация была обнародована, в районе уцелело всего 7 скульптур. Гражданский протест тут же превратили в городскую легенду, согласно которой гость квартала должен отыскать все 7 носов, чтобы стать любимчиком удачи.
Как добраться
Добираться в самый веселый и толерантный район Лондона удобнее всего на метро. Познакомиться с жизнью современного Сохо можно, выйдя на станциях Leicester Square, Piccadilly Circus, Tottenham Court Road, Oxford Circus.
Сохо. Параллельная жизнь, неведомая туристу
Толпа визитеров в Сохо не замечает, что по утрам тут вереницами проходят в школу дети, что тут не закрываются двери церквей. Здесь располагаются монтажные студии и просмотровые залы крупных кинофирм, здесь же – конторы импресарио и литературных агентов, фирмы дизайнеров. Это – параллельная жизнь Сохо: тут выпускают местную газету, организуют благотворительные мероприятия, помогают выжить уличным бродягам, борются за чистоту улиц, охрану памятников и расовую гармонию. Старожилы говорят: «Сохо уже не тот». И действительно.
Фокус состоял в том, что ты мог стать членом этого клуба прямо при входе, заплатив символическую сумму. Мы были допущены в полутемный затхлый подвальчик с засаленными плюшевыми стульями, где на маленьком экране сквозь клубы сигаретного дыма (курить тогда разрешалось везде, даже в метро) можно было созерцать человеческую анатомию в разных комбинациях и позициях. Я, помню, заметил: «По-моему, пленку запустили вверх ногами». – «Все правильно», – ответили сзади. В заднем ряду пожилые мужчины открыто мастурбировали в полутьме с бумажными салфетками наготове, иногда помогая друг другу. «Пора отсюда валить», – сказала Маша. И мы стали выбираться из зала.
Снаружи дышалось легче, но улицы были практически не освещены, тротуары загромождали горы черных помойных мешков, набитых отбросами из ресторанов (ведь по соседству еще и China Town), и свет фар иногда высвечивал юркую крысу, пробегавшую между ними. До меня в те годы еще не дошло, что я попал в
Великобританию в эпоху тяжелейшего кризиса – всеобщих забастовок (включая забастовку мусорщиков),
панков и терроризма. Эпоха эта вошла в историю цитатой из Шекспира как «Зима тревоги нашей».
Кофейни с ностальгией
Сейчас мусор тут убирают как минимум два раза в сутки, витрины сияют, все открыто, все наружу, демократично и вульгарно, элегантно, транcгендерно и органично. Кафе стали выставлять свои столики на улицах и за ними видишь больше лэптопов и кофейных чашек, чем пивных кружек и граненых стаканов с виски.
Без апероля в наши дни никуда.
За последние несколько лет лондонцы (да и вся страна) помешались на кофе, и сейчас на улицах можно насчитать больше кафе, чем пабов и баров, с диковатыми ценами и экзотическими рецептами кофейных продуктов.
Однако всякое новшество в уличной жизни Сохо относительно своей новизной. Кофе был модным напитком и три века назад, в эпоху, когда тут пьянствовал создатель журнала The Spectator сэр Ричард Стил с создателем первого словаря английского языка доктором Сэмюэлем Джонсоном, просиживая чуть ли не ночи напролет в кофейнях Сохо и соседнего Ковент-Гардена. Даже в глухие 50-е годы, когда в других районах Лондона никогда не слышали ни об оливковом масле, ни о круассанах, именно в Сохо стали заново открываться кофейни с ностальгией по эпохе доктора Джонсона.
Именно в Сохо, еще с колониальных времен, лондонцы покупали кофе в зернах. До сих пор торгует всеми мыслимыми сортами кофе Algerian Coffee Stores на Old Compton Street. Миниатюрное кафе Maison Bertaux (Greek Street) существует чуть ли не с позапрошлого, а Patisserie Valerie на Old Compton Street в этом царстве лондонского шика и разгула до сих пор воспринимается по-домашнему, без претензий.
Здесь, чуть ли не с середины прошлого века, все те же (тот же стиль) простые столики и все то же меню – незамысловатые бутерброды (бекон, ветчина, сыр), все виды яичницы и омлета. Похоже на традиционное лондонское пролетарское кафе, но с одним отличием: при входе справа под стеклом – невероятный набор свежеиспеченных французских пирожных. Здесь турист может просидеть весь день с чашкой кофе, с книгой или записной книжкой, воображая себя Хемингуэем в Париже.
Космополитизм, не только кулинарный
Сохо – вроде России. Это страна, которая ностальгирует по своему прошлому, но при этом не очень уверена, что, собственно, это за прошлое и насколько оно свое. Аристократия окончательно выехала из этого квартала (оставив нам названия большинства улиц) несколько веков назад, уже тогда жалуясь на засилье иммигрантов, проституции, мюзик-холлов, кабаре, экзотических ресторанов и шумных таверн.
Это засилье иностранцев можно отсчитывать, скажем, с XVI–XVII веков, когда здесь осели беженцы из гугенотов, все те протестанты- кальвинисты из Франции, кто уцелел после Варфоломеевской ночи. Именно они завезли в Лондон искусство создания гобеленов, декоративных тканей. Но у англичан с французами отношения сложные.
С эпохи Вильгельма Завоевателя светским языком британцев на несколько веков стал французский. Может быть, из-за этого всякая утонченность в кулинарии и в моде считалась французским изобретением, как, впрочем, и любовные забавы: «французское письмо» (French letter) означает не изысканную переписку, а заурядный презерватив. Весь Сохо с эпохи гугенотов стал известен у лондонцев как «французский квартал».
Церковь Notre Dame de France в проулке на границе между Чайна-тауном и площадью Leicester Square, где происходят все коммерческие кинопремьеры, была построена пару веков назад. Уже тогда французские пасторы стали выражать крайнюю озабоченность падением нравов среди католической паствы Лондона, особенно женщин. Но легендарна не сама церковь, а то, что находится внутри нынешнего модернистского помещения: церковь была восстановлена из руин после бомбежки Второй мировой войны.
Мало кто из лондонцев знает, что в 1960 году парижанин Жан Кокто (по приглашению французского атташе в Лондоне) чуть ли не за неделю украсил три стены капеллы в нефе слева от алтаря поразительными фресками – изощренным однолинейным рисунком. Это сцена распятия с римскими воинами и плачущей Богородицей.
Меня больше всего поразила одна двусмысленная деталь в этих фресках: Кокто угадал сходство человеческого глаза с рыбой. Рыба, конечно же, христианский символ. Но в связи с бесконечными ресторанами по соседству эта деталь вызывает не только восхищение, но и ироническую улыбку у зрителя.
Французы действительно открыли здесь первые в Лондоне французские рестораны, и, скажем, ресторан L’Escargot (до сих пор на Greek Street, но слишком обуржуазился) был одним из тех, кто приучил современных лондонцев к извращению в виде запеченных в масле улиток.
Я даже считаю, что не случайно русский ресторан Zima на Frith Street изначально назывался Jean-Jacques – как филиал московского «Жан-Жака», тоже не без французского влияния. Возможно, русские пельмени и могут поспорить по кулинарной изобретательности с французскими улитками (хотя их происхождение несомненно китайское), но разнообразие водок даже в русской «Зиме» невозможно сравнить с сотнями сортов в витрине магазина Gerry’s Store, где продаются все сорта водки на свете, включая десятки вариаций голландского женевера – можжевелового разной выдержки и крепости.
Вывеска Gay Hussar звучит так, как будто это одно из заведений трансгендерного и гомоэротического Лондона. На самом деле это венгерский ресторан со стажем лет в 70, где политические деятели, выступающие как заклятые враги в парламенте, встречаются за общим гуляшом, чтобы поведать свои строжайшие секреты молчаливым журналистам. Голландцу квартал Сохо напомнит Амстердам, американец узнает тут Гринвич- Виллидж в Манхэттене, парижанин – свой кусок Парижа. Русский ресторан Zima соседствует с джазовым клубом Ronnie Scott’s – он был основан политическим беженцем (от маккартизма) из Соединенных Штатов.
Сохо – это, пожалуй, единственный квадратный километр лондонской территории, напоминающий Европу, где рестораны и кафе, театры и кинотеатры, кабаре, клубы и дискотеки находятся в тех же зданиях, где люди живут и работают, рожают и воспитывают детей.
Да-да. Толпа визитеров в Сохо не замечает, что по утрам тут вереницами проходят в школу дети, что тут не закрываются двери церквей.
Здесь располагаются монтажные студии и просмотровые залы крупных кинофирм, здесь же – конторы импресарио и литературных агентов, фирмы дизайнеров. Это – параллельная жизнь Сохо: тут выпускают местную газету, организуют благотворительные мероприятия, помогают выжить уличным бродягам, борются за чистоту улиц, охрану памятников и расовую гармонию. И все тут – при всей скрытой войне кланов и общин – каким-то образом умудряются мирно соседствовать друг с другом. Даже задиристые лавочники на пестром овощном рынке Berwick Street легко переходят с матерной ругани на добродушную шутку. Тут даже к агрессивности относятся толерантно.
В Сохо разные нации и народности выражают себя не только в виде кулинарного космополитизма – от испанских тапас и марокканского кускуса до перуанских севиче (ceviche) или блинов с мясом из Эритреи.
Так было до 90-х годов, пока мальтийцев невыжили албанцы из Косово. И только итальянцы всегда были преданы одной профессии (нет, не мафиозному бизнесу): они – владельцы деликатесных лавок с уникальными сырами и копченостями. А газетные киоски в Лондоне – в руках у пакистанцев.
Если хотите испытать иллюзию, что вы попали в какой-нибудь Рим или Неаполь, загляните в магазин I Camisa & Son на Old Compton Street: там в обеденное время выстраивается длиннющая очередь за бутербродами. Итальянское семейство владельцев лавки уже чуть ли не целый век поставляет продукты в разные бары в Сохо, и в первую очередь в легендарный Bar Italia на Frith Street (как раз напротив русской «Зимы»).
В наши дни этот бар стал местом паломничества осведомленных туристов и цивилизовался. Но когда-то заведение это выглядело как заурядный бар где-нибудь в пролетарском квартале Рима: узкий пенал с грохочущим гигантским экраном телевизора в конце (спорт и итальянская попсня), справа от входа – барная стойка с кофейной машиной и только что нарезанными бутербродами; слева, у зеркальной стены, – ряд высоких табуретов (они ввинчены в пол) перед узкой полкой, куда можно поставить чашку кофе и небольшое блюдце с огромным бутербродом (лучшее prosciutto и mozzarella buffalo в Лондоне).
The French House и Фрэнсис Бэкон
Даже самый французский по названию паб, The French House на Dean Street (в нем дают лучший в Лондоне пастис и пиво отпускают только половинками, по-французски, а не кружками размером в пинту), тоже не совсем французского происхождения. Еще в 1970-е годы он назывался The York Minster.
До Первой мировой войны им владела немецкая семья; тут, возможно, выпивал и Карл Маркс (он одно время проживал в убогой квартире на той же улице).
В атмосфере антигерманских настроений немец Шмидт продал паб семейству Виктора Берлемонта; по происхождению Берлемонт был бельгиец, но выдавал себя на публике за француза, и его паб в Сохо стали называть между собой, а потом и официально, The French House.
В мое время пабом владел его внук, Гастон Берлемонт, шармер и говорун. Говорят, он любил целовать ручки дамам, чтобы вытереть пивную пену со своих гигантских бакенбард. Говорят, тут записывал свои речи французскому сопротивлению генерал де Голль. В 60-е годы тут у стойки скандалил ирландец-дебошир – драматург Брендан Биэн, а поэт Дилан Томас искал под стулом черновик своей поэмы, записанной на салфетке.
Позже в паб стал захаживать джазовый певец и сюрреалист Джордж Мелли, и чуть ли не Беккет заглядывал сюда во время своих визитов из Парижа. Я присутствовал на проводах Берлемонта – весь Сохо был перекрыт, женщины плакали, мужчины тоже, бутылки с шампанским летали над толпой. Нынешняя владелица паба, Лезли Льюис, сохранила все, как было: и стены, и атмосферу заведения.
Тут до сих пор пол покрыт линолеумом и все выкрашено в тошнотворно бежевые и зеленоватые колера – палитра, как меня просветили позже, 50-х годов. Тут были свои правила поведения (до сих пор здесь не разрешено пользоваться мобильными телефонами); нарушители этих неписаных законов изгоняются из паба навсегда.
Всякий раз, возвращаясь из-за границы, я не чувствую, что вернулся домой, в Лондон, пока не выпью здесь свою двойную порцию виски Famouse Grouse.
Старожилам этих мест делают скидку на фунт.
Даже в мое время тут все еще можно было застать Фрэнсиса Бэкона вместе с Люсьеном Фрейдом и их пьяной свитой. Здесь меня и представил Бэкону мой приятель и знаток Сохо – Джеймс Берч. Фрэнсис был другом родителей Берча, и в конце 80-х годов Джеймс сумел устроить гигантскую ретроспективу Бэкона (а позже и выставку Гильберта и Джорджа) в Москве. Он разыскал меня через общих знакомых и попросил просмотреть готовящийся русский каталог выставки Бэкона и побеседовать с ним для радио.
Беседа под бутылку виски с Бэконом для моего радиошоу «Уэст-Энд» на BBC происходила в его галерее Marlborough Fine Art. Зная, как относятся к теме нацизма в Советском Союзе, я имел глупость поинтересоваться у него символикой свастики на его легендарном триптихе.
Бэкон, часто подозрительный до параноидальности, почему-то воспринял мой вопрос про свастику как идеологическую провокацию: я, мол, намекал, что он, Бэкон, испытывает извращенную тягу к нацистской символике из-за его (всем известной) склонности к садомазохизму в сексе. Я, мол, подрываю его будущую репутацию в Москве.
Скандал закончился примирением, когда я пересказал ему анекдоты своей московской юности и расщепленности советского сознания. В паб The French мы после беседы не вернулись: он был закрыт на послеобеденный перерыв.
The Colony Room и богемная шантрапа
Дело в том, что в 80-е годы все еще существовал лимит на время продажи алкоголя: между тремя и шестью пабы и бары по всей Англии закрывались, и даже в винном отделе супермаркета нельзя было купить бутылку. Не ясно, на чем так долго держался этот запрет: закон был введен в эпоху Первой мировой – чтобы солдаты не спивались? Периодически пуританский дух английской нации дает себя знать.
Цензура, как известно, провоцирует артистический и изобретательный ум на создание новых необычных форм и приемов – в обход всех ограничений. Закон можно было обойти, открыв частный клуб. Таким клубом могло стать любое помещение, и в 1948 году предприимчивая и остроумная Мюриэл Белчер (лесбиянка из еврейской семьи Бирмингема) сняла пустующую однокомнатную квартиру над ресторанами на той же Dean Street, выкрасила ее в цвет зеленого змия и назвала свой бар The Colony Room Club.
Подобные заведения стали известны в Сохо как «послеполуденные питейные клубы». Так мы с Бэконом и Берчем оказались перед зеленым подъездом,поднялись по зеленой, как бильярд, лестнице и оказались в зеленой комнате, увешанной картинами, фотографиями и разной ерундой в память о легендарных членах этого пьяного тайного братства, о котором сейчас написаны тома мемуарной и другой литературы. К этому братству благодаря Джеймсу Берчу оказался официально приписан и я. В такого рода частном питейном клубе ты понимаешь, что у увлекательного театра под названием Сохо есть еще и кулисы, параллельная жизнь, невидимая туристу или захожему пьянице.
У этого мира свои маршруты, свои параллели и меридианы. В это малоприметное заведение в квартире на втором этаже в сердце Сохо с 50-х годов стекалась (после полудня) богемная шантрапа, и фронда, и элита.
Никто не знает, что такое «богема», но общения с этой богемой в Сохо не избежать вне зависимости от твоего официального статуса.
«В миру» ты можешь быть банкиром или ночным сторожем, журналистом или инженером метрополитена): тут каждый становится «богемой» и временно меняет свою профессию на джазового певца или сутенера, артиста кабаре или трансвестита, просто балагура за стойкой бара или наркомана, бродячего философа или активиста-пацифиста, а иногда и того и другого, и тридцать третьего по совместительству.
Это был другой Лондон в Лондоне, здесь говорили на другом языке. Входя в клуб Colony Room, каждый оставлял свой статус за дверью. Регулярно появлялся в Colony и легендарный Джефри Бернард, когда в его пабе был «послеобеденный перерыв».
Еще по одной
Паб The Coach & Horses на углу Greek Street и Romilly Street, где собирались авторы журнала Spectator, стал для Джеффри Бернарда, колумниста этого еженедельника, вторым домом: здесь он получал почту и отсюда отправлял в журнал свой дневник – сейчас сказали бы «блог»– под названием «На дне», где фиксировал различные стадии опьянения в самых непредсказуемых обстоятельствах, с философскими прозрениями в политике и литературе, почти как у Венички Ерофеева.
Сотни завсегдатаев переругивались за стойкой бара свладельцем паба Норманом, благодушным верзилой; но лишь Джеффри Бернард сумел превратить его в легендарного грубияна – комическое воплощение бездушия и стяжательства.
Застенчивый в жизни, Норман в конце концов стал подражать – не слишком успешно – собственному двойнику из колонки Джеффри Бернарда и даже добавил к названию паба табличку «У Нормана». Мир воспринимается как выдумка, как роман, как фикция, в то время как единственная реальность для нас – там, где, традиционно считалось, раньше было место лишь воображению и фантазиям, то есть у нас в голове.
Сейчас я вспомнил очередной афоризм Джеффри Бернарда: он говорил, что водка с тоником для него – единственный способ обрести трезвость ума.
The Colony Room Club закрыл свои двери раз и навсегда 10 лет назад. Закрывал клуб свои двери регулярно каждый день, в 11 вечера, согласно, опять же, лицензии на продажу алкоголя. Те, кто стоял на ногах, добредали по той же Dean Street до последнего подъезда. Ты нажимаешь кнопку звонка, спускаешься по крутой лестнице и оказываешься в двойнике комнаты Colony: та же зеленая комната с баром, но только не на втором этаже, а в подвале.
Частный питейный клуб Gerry’s до сих пор открыт, и все тот же владелец бара, Майкл Диллон, объяснит вам не в первый раз, что да, Сохо разрушается, но дома всегда разрушались: здания как люди – умирают, а потом рождаются, говорит он, вспомним Спасителя на кресте, говорит он, что-то ваш стакан с виски, Зиновий, пуст – еще по одной?
После третьего двойного ты понимаешь, что действительно не все потеряно.
Уходят из Gerry’s часа в четыре утра. Когда все на свете закрывается (кроме, конечно, бара «Италия»), одна дорога – старый подвал-бар Trisha’s – «У Триши» (имя барменши) на Greek Street. Заведение возникло в 50-е годы как место встречи итальянских ветеранов войны и пенсионеров, жителей Сохо; позже тут обосновалось – за бамбуковыми шторами у бара – нелегальное, но вполне невинное игорное заведение (подпольный бизнес Сохо тогда находился под пятой у братьев Крэйз и еврейской мафии Ист-Энда).
С тех пор тут мало что изменилось и стилистически царит shabby chic, то есть культ потрепанности и демонстративной захудалости с расшатанной мебелью: пластиковые столики накрыты дешевой клеенкой, стулья с фанерными спинками – все это, как бы это сказать? – раскрепощает.
С отменой лицензий на часы продажи алкоголя должны были исчезнуть, казалось бы, и эти приватные
уголки. Но это не так. Люди ищут себе подобных и интимного общения подальше от вульгарной толпы. Мой клуб Academy, основанный критиком Обероном Во (сыном писателя Ивлина Во), где состоялась презентация моего первого английского сборника рассказов (One-Way Ticket), уже давно переехал в комнату над рестораном Эндрю Эдмундса, но тут звучат те же веселые голоса литераторов-болтунов.
Уже в начале 90-х годов в Сохо появились дорогостоящие частные клубы, вроде дома литераторов Graucho Club. Процветает и клуб Blacks напротив, где проходят рискованные садомазохистские шоу под видом театральных экспериментов.
Прямо на ступеньках подъезда клуба «Граучо» периодически сидит самый известный нищий Лондона: он одет исключительно по последней моде от Пола Смита или Едзи Ямамото – богатые визитеры этих злачных мест, не найдя мелочи в кармане, просто оставляют ему по пьянке пиджаки с собственного плеча.
Особенно был щедр Себастьян Хорсли, наркоман и блестящий мемуарист, выдававший себя за последнего денди Викторианской эпохи – он был разодет как попугай в цилиндре.
В наше время бывший приют для обездоленных и сирот, House of St. Barnabas, стал шикарным артистическим клубом. Элита влилась и в клуб Soho House на Greek Street. Но подобная роскошь была в Лондоне всегда.
Членство в эти клубы дорогостоящее, за тысячу фунтов (плата за членство в Colony Room была от 50 до 100 фунтов в год, но стать членом было очень трудно). И тем не менее даже эти клубы стараются подражать загадочной занимательной смеси всех классов и профессий, где звезды лондонской жизни сидят за одной cтойкой бара с пожизненными неудачниками, как это было в Colony.
Сохо как коммунальная квартира
Раньше в Сохо нужно было обходить гигантские кучи помойных мешков, сейчас – строительные заборы. Мы, знатоки Сохо, жалуемся, что старые бары, кабаре, ресторанчики закрывают, чтобы на их месте выстроить апартаменты для олигархов из Индии, Китая, России.
В Лондоне – размах жилищного строительства. Вместо «работников секса» в темных подъездах по строительным лесам разгуливают мускулистые строительные рабочие, летом раздетые обычно по пояс, для услаждения взглядов престарелых ценителей мужской плоти на тротуарах перед гей-барами.
Там, мол, полный беспредел. Не знаю, не бывал. Может быть, в нашу эпоху децентрализации всего на свете и Сохо не должен быть зафиксирован в одном районе – в каждой части Лондона есть свой Сохо. Но все эти двойники, тем не менее, периодически возвращаются к своему оригиналу. Меняются заведения, их владельцы, но тип, чуть ли не биологический вид тех, кого притягивает Сохо, остается прежним.
Сохо всеми силами старается сохранить привлекательную репутацию гнезда тайного разврата. На это уходит масса усилий. Помогают, конечно, власти. Райсовет и муниципальная администрация создают новые правила и ограничения, чтобы штрафами и налогами выкачивать деньги из бизнеса.
Не так давно для туристов тут придумали колониальные рикши (с водителем на велосипеде), когда на некоторых улицах Сохо запретили движение – к бешенству таксистов.
Пугливое правительство требует навести порядок и соблюдать чистоту нравов, а фанатики-моралисты и активисты-пуритане придумывают все новые и новые запреты, цель которых – продлить жизнь именно тем, с кем желательно вообще не общаться.
Фанатики же разнузданного личного общения придумывают в ответ новые тайные ходы и стиль встреч: так что места секретных рандеву не умирают.
Секрет в том, наверное, что в Сохо всегда хорошая погода. То есть с неба может литься дождь или палить солнце – не имеет значения.
Потому что Сохо – это не столько улица, сколько сочетание дверей и стоек баров: ты переходишь из одного питейно-клубного помещения в другое, как будто из одной комнаты большой коммунальной квартиры в другую.
А квартира эта – не приватная, не личная: это именно коммунальная квартира, и если ты регулярно заглядываешь в Сохо, ты в конце концов узнаешь всех своих соседей. Скандалы и объятия, ненависть и страсть, вранье и откровенность – тоже коммунальны, общедоступны, не знают секретов. Точнее, природа этих секретов и тайн постоянно меняются. Как меняется и сам Сохо – у каждого свой.
Фото: Зиновий Зиник, Александр Иванов
Чтобы не пропустить другие важные материалы, подписывайтесь на нас в телеграме.