что такое собибор и где он находится
Собибор
Имя этого лагеря смерти с недавних пор у всех на слуху, благодаря фильму Хабенского. Фабула: единственный удачный массовый побег из фабрики, организованной для упорядоченной и «практичной» утилизации живых людей, не входящих в категорию расово чистых. «Практично», то есть вырывая золотые коронки, состригая волосы, собирая пепел сожженных. Все ‒ для Рейха и его экономики. Абажуры, удобрения, золотые слитки… Оставим в стороне технические и режиссерские особенности фильма, все специфические «+» и «‒». Оставим это для тех, кто спорит о лентах, не особо взирая на суть показанного. Скажем нечто о смысле этого кино и о вихре возможных размышлений, поднятых ветром просмотра.
Как побеждается зло? Вооруженной рукой или молитвенным воплем к Всемогущему?
Первый вопрос. Как побеждается зло? Вооруженной рукой или молитвенным воплем к Всемогущему? Фильм дает оба варианта. Религиозные евреи читают молитвы хором, мерно раскачиваются, вместе говорят: «Аминь». Раввины в бараках возглавляют молитвенные собрания. Советские же евреи, из которых и Александр Печерский, не верят в подобный способ спасения. «Трясутся и молятся», ‒ говорит о них сквозь зубы главный герой. Его друзья вообще именуют религиозных узников «пархатыми». Советские, понятно, «не очень» религиозны. Кто учил их читать Тору и исполнять заповеди? Никто. Только обрезали и передали по наследству фамилию. На этом все их еврейство заканчивается. Но дело не только в этом. Та разновидность рафинированного и одобренного соответствующей идеологией зла, с которой они встречаются ежеминутно, может быть только физически уничтожена. Так они верят. В этой не очень религиозной вере они правы на 100 процентов.
Советский еврей Александр Печерский, капитан Красной Армии, возникает из небытия, из мглы забвения и оживает на экране очень вовремя. Он предлагает единственно возможный выход из ситуации. Даже если бы он знал молитвы и был воспитан в традиции, он остался бы при своем подходе к решению задачи. Офицеры лагеря с кокардами в виде черепов с костями должны быть уничтожены. Вооруженная охрана лагеря ‒ тоже. Иначе они так и будут вырывать золотые коронки из челюстей своих обреченных жертв, чтобы родственники убитых из этого же золота делали для палачей цепочки и перстни. Пьяные от трофейного коньяка и от ежедневного упражнения в безнаказанной жестокости, они давно уже подписали себе по дюжине смертных приговоров, и Небо не оскорбится, увидев их кровь пролитой. Небо, напротив, может быть оскорблено толерантностью к людям, добровольно превратившимся в демонов.
Нацизм как идея живуч и заразен. Если у немцев он возродится вряд ли, то нет никакой гарантии, что иные народы и страны не соблазнятся его сатанинской теорией и практикой. Кстати, большое число выживших беглецов из Собибора собственноручно убили или, изловив, выдали немцам местные жители. То есть поляки, сами стонавшие под германским сапогом. И в какую еще шальную голову залетит и плотно засядет желание делить людей на высшие и низшие расы? Кого еще пленит (или уже пленила) эстетика факельных шествий и складывания костров из неугодной литературы? Ведь это все не только кадры хроники. Это и иллюстрация событий сегодняшнего дня.
Восстание в лагере «Собибор»: воспоминания организатора Александра Печерского
3 мая в российских кинотеатрах начался показ фильма Константина Хабенского «Собибор», повествующего о восстании, случившемся в октябре 1943 года в одноименном немецком концлагере на территории Польши. Как отметил сам Хабенский, за основу фильма авторы ленты взяли сам «массовый побег, бунт» как исторический факт, «далее это все скорее наш художественный вымысел, наши размышления — надеюсь, честные». Перед тем как россияне отправятся в кинозалы, Znak.com решил их познакомить с оригинальной историей восстания в Собиборе. Благо, она была опубликована малым тиражом (5 тыс. экземпляров) еще в 1945 году в Ростове-на-Дону в изложении организатора этого бунта — интенданта 2-го ранга Александра Печерского.
Мемуары Печерского — это карманная книжечка, всего 64 страницы текста на грубой бумаге. Есть она далеко не во всех библиотеках. Называется «Восстание в Собибуровском лагере».
Начинаются воспоминания советского интенданта с момента отправки 2 тыс. советских женщин, детей и мужчин из СС-арбейтслагеря (трудового лагеря), располагавшегося в Минске на улице Широкой, в Германию на работы. По крайней мере, так им объяснили происходящее, построив в сентябре 1943 года во дворе этого самого СС-арбейтслагеря. «Через час вас отвезут на станцию. Вас ждет великая милость фюрера: вы отправляетесь на работу в Германию», — цитирует Печерский в своих воспоминаниях речь лагерного коменданта Вакса, которую он произносил «охрипшим от попоек голосом». Каким образом сам Печерский попал в число узников минского лагеря, он не объясняет.
До «Собибора»
Сейчас уже известно, что родился будущий офицер РККА 22 февраля 1909 года в Кременчуге в семье адвоката, еврея по национальности — Арона Печерского. В 1915 году семья перебралась в Ростов-на-Дону. Там Печерский-младший закончил университет и руководил музыкальным кружком. С воинским делом мужчина никак не был связан. В армию его призвали в первый день Великой Отечественной войны — 22 июня 1941 года. В сентябре того же года Печерскому присвоили звание техника-интенданта 2 ранга (соответствует лейтенанту). Он служил делопроизводителем 596-го корпусного артиллерийского полка 19-й армии. В самом начале битвы за Москву получил ранение и попал в плен в районе Вязьмы.
В плену около девяти месяцев болел тифом, но тщательно скрывал это от охраны и только потому не был расстрелян. В мае 1942 года, как только поправился, еще вместе с четырьмя заключенными пытался бежать. Попытка закончилась провалом. Через штрафной лагерь в Борисове Печерского переслали в трудовой лагерь в Минске. Там наконец и выяснилось, что он еврей по национальности. Просидев пять дней в «еврейском подвале» — подземном карцере, Печерский в октябре 1942 года попал в СС-арбейтслагерь, располагавшийся на улице Широкой в Минске.
В феврале 1943 года 50 заключенных этого лагеря совершили новую попытку побега. «Всех их не просто убили, а долго пытали. Сначала беспощадно избивали плетьми и натравляли на них собак. Затем глумливо провели через весь город с поднятыми вверх руками, потом загнали их в баню и, раздев до гола, обливали попеременно то горячей, то холодной водой. Только после этого фашисты выбросили их во двор на снег и открыли по ним огонь из автоматов», — так описывает итог этого побега Печерский в своих мемуарах.
Первый день Печерского в «Собиборе»
Из Минска до Собибора эшелон с пленными шел четыре дня. Первое, что увидели арестанты, был белый щит с готической надписью «Собибур» (именно так это место называет Печерский) и ряды высокого, в три метра, проволочного заграждения. Печерского в числе 80 «столяров и плотников — одиночек» отделили от остальной массы прибывших и увели в другой двор. Там он почти сразу разговорился со «старым лагерником» (концлагерь «Собибор» начал работать 15 мая 1942 года, сюда сгоняли для уничтожения евреев со всей Европы — прим. Znak.com) Борисом, который объяснил, куда они попали.
Вот как Печерский описывает в воспоминаниях свое следующее яркое впечатление от лагеря «Собибор»: «А что это горит там? — показал я на багровое пламя, видневшееся в стороне от лагеря на расстоянии не более полукилометра. Борис осмотрелся по сторонам, взглянул пытливо на меня, потом ответил тихо: „Не смотрите туда, запрещено. Это горят трупы ваших товарищей по эшелону“».
Мысль об организации побега, по словам Печерского, пришла к нему в первую же ночь после прибытия в лагерь «Собибор». Ядром заговорщиков стали выжившие узники из минского эшелона, с ними Печерский провел уже восемь месяцев и большинству доверял. Первый акт гражданского неповиновения они устроили на следующий же день после прибытия, затянув по пути на работу песню «Если завтра война».
«Все подхватили припев и грянула песня „Как один человек весь советский народ за свободную родину встает“. Песня вливала бодрость, звала к борьбе, — вспоминает Печерский. — В этот день мы работали в „Норд-лагере“. Все обошлось сравнительно благополучно, если не считать, что пятнадцать человек получили „за нерадивость“ по двадцать пять плетей каждый». Еще раз они попытались проявить свою позицию через несколько дней, затянув перед начальником немецкой охраны, пострадавшим во время бомбежки, советский «Марш авиаторов». Последствия оказались куда хуже, заключенных жестоко избили.
Как рождался план бунта
Непосредственно план побега заключенные «Собибора» начали обсуждать 27 сентября, когда в лагерь прибыл новый эшелон с узниками. «У меня точно сердце оборвалось — в тот же миг я услышал полные мучительной тоски и ужаса вопли детей и женщин, которые сейчас же заглушились неистовым гоготом гусей». Чтобы заглушать крики умирающих, в немецком концлагере держали 300 гусей, которых заставляли гоготать, когда травили газом людей.
В качестве штаба организаторы восстания использовали женский барак. Сюда Печерский приходил под предлогом свидания с еврейкой немецкого происхождения по имени Люка (настоящее имя Гертруда Поперт, ее судьба после восстания неизвестна — прим. Znak.com). Как выяснилось позже, отец девушки был коммунистом из Гамбурга. После прихода к власти нацистов семья бежала в Голландию. Там мать Люки, ее саму и братьев арестовало гестапо. Позже братьев убили. Отцу снова удалось бежать. Саму Люку много раз пытали, стараясь выяснить, где находится ее беглый отец. Судя по всему, между пленным советским офицером Печерским и Люкой очень быстро установились самые близкие отношения. В семье Печерского до сих пор хранится «счастливая рубаха» отца Люки, которую девушка дала своему напарнику перед восстанием.
Несмотря на всю конспирацию, заговорщикам приходилось быть постоянно начеку, даже при разговорах друг с другом. Они опасались «капо» — надзирателей из числа актива, сотрудничающих с администрацией лагеря и способных донести о готовящемся восстании.
«Бежать отсюда очень трудно, почти невозможно. Каждый лагерь огорожен колючей проволокой высотой в три метра (фактически „Собибор“ состоял из четырех секций — прим. Znak.com), затем идет заминированное поле шириной в пятнадцать метров, а за ним еще один ряд колючей проволоки. Не забудьте и о глубоком рве. Охрана, примерно, 120-130 человек, в том числе 14 офицеров», — так описал ситуацию Печерский, ссылаясь на своего знакомого Бориса.
Первый план побега Печерский изложил товарищам 7 октября. Он состоял в том, чтобы прорыть подземный лаз под проволочными заграждениями и минными полями длинной около 35 метров и через него выбраться на свободу. Похоже, что в успехе этого варианта сомневался даже сам автор. «Плохо то, что потребуется очень много времени, чтобы через подкоп длинной 35 метров проползли один за другим 600 человек. Да и не только проползли, но чтобы и дальше пробрались незаметно», — вспоминает в мемуарах Печерский. В тот же день, 7 октября, он попросил изготовить в лагерной кузнице 70 ножей: «Раздам их ребятам. В случае, если наш заговор будет обнаружен, живыми врагу не дадимся».
11 октября на сторону заговорщиков перешел один из главных «капо» — Бжецкий, который перетянул на свою сторону еще одного «капо», который упоминается в воспоминаниях Печерского как Геник. Эти люди обладали нужным заговорщикам правом — они могли почти беспрепятственно перемещаться по территории лагеря, соответственно, поддерживать связь между разными группами узников, готовивших восстание.
Идею с подкопом отринули на общем собрании. Решили готовиться к общему восстанию лагеря. Этот план, как пишет Печерский, был разработан им вместе с «другом Шлеймой Ляйтманом», с которым они сидели еще в минском лагере.
«Бежать надо всем. Уничтожив предварительно всех немецких офицеров поодиночке и быстро, в течение одного часа, чтобы они не успели обнаружить исчезновения своих и поднять тревогу. Уничтожить их надо в мастерских, куда они будут вызваны под разными предлогами, — пишет Печерский озвученную им суть нового плана. — В четыре часа надо перерезать связь, проходящую через второй лагерь в помещение резервной охраны. Также в четыре часа начать уничтожение офицеров в лагере № 1. В четыре с половиной часа Бжецкий выставляет всех лагерников в колонну, якобы для работы, и они направляются к главным воротам. В первые ряды колонны становятся люди из СССР. По дороге они должны овладеть оружейным складом, после чего незаметно пристроиться к колонне, а дойдя до ворот, снять часового и напасть на караульное помещение».
Восстание 14 октября
Сам Печерский во главе группы из восьми беглых заключенных, в которую вошли «Шубаев, Цыбульский, Аркадий Вайспапир, Михаил Ицкович, Семен Мазуркевич и еще трое» отправился на восток и на четвертый день они сумели пересечь старую советскую границу, перейдя вброд реку Буг. «В ночь на 20 октября мы вступили на землю Белоруссии. 22 октября мы встретили недалеко от Бреста партизан из отряда имени Ворошилова. А 23 октября мы уже получили первое боевое задание», — так заканчиваются воспоминания о восстании в Собибуровском лагере Александра Печерского.
Из 550 заключенных «Собибора» 130 не приняли участие в восстании. Все они вскоре были расстреляны. Еще 80 погибли во время бунта. По горячим следам нацистам удалось найти и расстрелять еще примерно 180 участников восстания. К концу войны в живых остались только 53 человека. Сам лагерь был закрыт 15 октября 1943 года. Его площадку сравняли с землей и засадили капустой и картофелем. Позже под этим полем были найдены осколки человеческих костей, обувь разных размеров, детские молочные рожки и зубные протезы, еврейские молитвенники и польские романы, открытки с видами европейских городов, документы и фотографии погибших и их семей.
Печерский после немецкого «Собибора»
В этой маленькой книге Печерского о большом подвиге (восстание в «Собиборе» оказалось единственным успешным в практике немецких концлагерей) нет ни слова о том, как сложилась дальше его собственная судьба. До апреля 1944 года Печерский воевал в качестве подрывника в партизанском отряде, пустив под откос как минимум два эшелона. Когда Белоруссию освободили части Красной армии, он как бывший советский военнослужащий, побывавший в плену у врага, попал в особый отдел НКВД. Оттуда его направили пулеметчиком в штурмовой батальон (более мягкий вариант штрафбата).
Помог командир батальона майор Андреев. Узнав историю восстания в «Собиборе», он разрешил Печерскому отправиться в Москву в Комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.
Там об истории польского концлагеря узнали журналисты. 6 августа 1944 года в газете «Красная звезда» вышел очерк Василия Гроссмана о восстании в «Собиборе». Чуть позже еще один очерк об этих событиях опубликовали в газете «Знамя» писатели Павел Антокольский и Вениамин Каверин. Позже он вошел в сборник «Черная книга» о пытках в немецких концлагерях. Советской цензурой этот сборник был запрещен к публикации в 1947 году. Официальный СССР старался не педалировать вопрос еврейских гонений. В 1980-х сборник опубликовали в Израиле. В России издали только в 2015 году.
Сам Печерский, однако, продолжил воевать в составе штурмового батальона 1-го Прибалтийского фронта. При наступлении на город Бауск (Латвия) 20 августа 1944 года был тяжело ранен в бедро осколком мины. После четырех месяцев лечения в госпиталях Печерский получил инвалидность и был комиссован.
Вернулся в Ростов-на-Дону, работал администратором в Театре музыкальной комедии. За проявленную в боях храбрость 19 мая 1949 года Александра Печерского представили к ордену Отечественной войны II степени. Но в июне того же года ростовский облвоенком генерал-майор Сафонов изменил награду на медаль «За боевые заслуги».
Более того, в 1948 году во время политической кампании против «космополитов» (фактически против евреев) Печерский потерял работу. Пять лет не мог устроиться на новую и жил на иждивении жены. После смерти Сталина в 1953 году Печерский смог устроиться чернорабочим на машиностроительный завод Ростсельмаш. Из-за этого в старости вынужден был жить на мизерную пенсию.
В 1987 году голливудский режиссер Джек Голд снял блокбастер «Побег из Собибора» по книге Ричарда Рашке. Александра Печерского в нем сыграл Рутгер Хауэр. Самого Печерского на премьере фильма не было — его просто отказались выпускать из СССР в США.
Умер Александр Аронович Печерский 19 января 1990 года, его тело похоронили на Северном кладбище Ростова-на-Дону.
Собибор: лагерь смерти для уничтожения евреев в Польше
Шёл 1942 год. Польша уже четвёртый год находилась под властью Германии и официально именовалась Генерал-губернаторством. Вспахивавшие местами очаги сопротивления быстро и жестоко подавлялись. Местное население начало если не привыкать, то понемногу мириться с новым сложившимся порядком.
В таких условиях в леске недалеко от деревни Собибур с началом весны немцы начали строительство мармеладной фабрики. Так было объявлено местному населению. Наученные не задавать лишних вопросов, законопослушные поляки в дела господ немцев не лезли. А тем временем работа ладилась споро. Недалеко от железнодорожной ветки расчистили сравнительно небольшой участок земли – 600 х 400 метров. И оградили его колючей проволокой, в которую, для пущей маскировки, вплели ветви растущих рядом деревьев. За этим рядом проволоки, на расстоянии пятнадцати метров от первой, поставили второй ряд трёхметрового проволочного заграждения. А между ними заложили мины. Правда, этих подробностей местное население уже не знало.
История лагеря
Как и с другими лагерями вопросов о том, почему начальство называет данный концентрационный лагерь Собибором, никогда не возникало. Лагеря называли так же, как ближайший населённый пункт. Это облегчало задачу логистики, да и лагеря изначально были временными. Они должны были выполнить свою задачу и тихо исчезнуть с лица земли, похоронив все свои тайны.
Концлагерь Собибор начал функционировать в марте 1942 года. Он был построен в рамках масштабной программы «Рейнхард», в результате которой на территории польского Генерал-губернаторства не должно было остаться в живых ни одного еврея. Лагеря смерти Майданек и Треблинка также входили в эту программу. Собибор был отлично укомплектован личным составом. Среди охранников были от 20 до 30 квалифицированных солдат СС, многие из которых участвовали в операции «Эвтаназия» (тогда им приходилось умерщвлять собственных сограждан – умственно отсталых, инвалидов, тех, чья болезнь длилась свыше пяти лет).
Им помогали от 90 до 120 добровольцев из местного населения, которые прошли курс в концлагере Травники. Это был единственный в своём роде экспериментальный польский концлагерь, в котором заключённым было предложено пройти специальное обучение и впоследствии работать на немецкое правительство. В большинстве своём курсанты были советскими военнопленными разных национальностей – русские, украинцы, поляки, латыши и даже немцы и евреи. Однако есть свидетельство, что некоторые коллаборационисты добровольно соглашались пройти такое обучение, не будучи узниками лагеря. После этого выпускников отправляли служить охранниками в других концлагерях.
По прибытию на станцию им объявляли, что это всего лишь транзитный лагерь. Людей встречали объявлениями из громкоговорителя о том, что они приехали на новую родину. Сортировку (при которой отбирали тех, кого немедленно отправят в газовую камеру) объясняли тем, что более слабых назначат на лёгкую работу. А необходимость проследовать в саму камеру маскировалась обещанием душа и обязательной дезинфекцией. Каждый даже получал квитанцию на вещи, которые сдавал перед «дезинфекцией».
И всё-таки совершить побег из Собибора одному из пленных удалось. Он смог выбраться, спрятавшись в товарном вагоне, который вывозил из лагеря в Германию ценные вещи убитых евреев. Это была далеко не первая попытка спастись бегством. Но он единственный смог улизнуть от охранников и живым добраться до города Хелма. Видимо, бывший узник рассказал местным жителям об истинном назначении Собибора. Когда в феврале 1943 года из той местности отправляли транспорты в лагерь, было несколько попыток бежать прямо из эшелона (чего не случалось, когда евреи были уверены, что их просто переселяют на новое место жительства). Тридцатого апреля люди, прибывшие из Влодавы, отказались добровольно выходить из вагонов. Одиннадцатого октября проблема возникла, когда очередная партия заключённых отказывалась идти в баню. Завеса тайны редела.
Уничтожение заключенных
В лагере смерти долго не жили. Большую часть прибывающих людей сразу же отправляли в газовые камеры. Но, в какой-то мере, лагерь смерти был хозяйством с промышленными масштабами. А хозяйству требуются работники. Таковых и отбирали из новоприбывших. Впрочем, работа продлевала им жизнь не более чем на несколько месяцев.
Собибор состоял из трёх секций. В первой находились мастерские, в которых работали с обувью, одеждой и изготавливали мебель. В следующей части находились склады, заполненные рассортированными вещами убитых. Тут были чемоданы, кошельки, очки, обувь, одежда, драгоценности, состриженные перед смертью с женщин волосы. Каждая ниточка должна была пойти на благо экономике Третьего Рейха. Перед захоронением с трупов вытапливали человеческий жир. Он тоже был ценным ресурсом, отправлявшимся в Германию.
Третья секция состояла из газовых камер, замаскированных под безобидные бани. Крематориев в Собиборе не было, поэтому трупы сваливали в предварительно вырытые большие траншеи, расположенные за газовыми камерами.
Сразу после прибытия на полустанок железнодорожного состава, людей выводили на станцию и разделяли. Их успокаивали и заверяли, что разделение на мужчин и женщин временное, и нужно только для организованного принятия душа. Некоторых отбирали для работ. Остальных отправляли в бани. Мужчин сразу, а женщин предварительно стригли, потому что волосы были ценным ресурсом, аккуратно сохраняемым и регулярно отправляемым в Германию.
В каждую камеру загоняли 160-180 обнажённых людей. После этого включали танковый мотор, и по трубам начинал поступать удушающий угарный газ. За казнью через единственное, расположенное в крыше здания окно, наблюдал немецкий офицер. Он следил за тем, чтобы все находящиеся внутри люди погибли, а после этого давал знак прекратить работу мотора.
Для того чтобы заглушить крики умирающих на территории лагеря специально развели и держали большое стадо из трёх сотен гусей. Если этих птиц потревожить, они издают громкий пронзительный шум, гогоча и хлопая крыльями. Когда включали мотор и подавали газ в камеры, специально назначенные охранники, начинали дразнить гусей и гонять их вокруг строений. Но даже это не могло полностью замаскировать крики сотен умирающих в мучениях людей.
Через два-три часа после начала сортировки всё было кончено. Люди убиты. Газовые камеры освобождены от трупов. Подгоняли следующие 20 вагонов, и всё начиналось заново.
Попытки сопротивления
В отличие от трудовых концентрационных лагерей, где у пленников сохранялась хотя бы какая-то иллюзорная надежда выжить, в лагерях смерти «текучка» была такая, что свою обречённость понимали все. Борьба тут шла не за возможность жить и дождаться, когда закончится война. А всего лишь за лишние месяцы, недели и даже дни пусть рабской, лагерной, но всё-таки жизни.
С другой стороны, именно эта обречённость толкала людей на попытки сопротивления. Им просто нечего было терять. Правда, большинство из них проваливались из-за плохой организованности и малочисленности решившихся на сопротивление пленных. История сохранила несколько таких инцидентов, и даже их даты. Так, 31 декабря 1942 убежали пятеро узников. Однако их всех поймали, показательно казнили, а заодно без всякой системы выбрали наугад ещё пару сотен заключённых и расстреляли их н месте в назидание остальным.
Восстание
В сентябре 1943 года вместе с другими евреями из Минска в лагерь прибыл Печерский. Собибор не был первым концлагерем, в котором пришлось побывать советскому офицеру. Судьба не особо жаловала красноармейского лейтенанта. О военной карьере он никогда не мечтал, служить был призван с началом Великой Отечественной войны, во время службы звёзд с неба не хватал, никакими особо организационными талантами или лидерскими качествами не отличался. В боях за Москву попал в плен, из которого безуспешно пытался бежать. После этого был переведён в концентрационный лагерь в Минске, откуда Печерского и отправили в Собибор, как только выяснили, что он этнический еврей.
Александр Печерский на сортировке назвался столяром (хотя и не имел к нему никакого отношения), поэтому был отобран в рабочую бригаду и отправлен в мастерскую. От местного «старожила», такого же рабочего, он быстро выяснил, куда попал на самом деле. И когда на карте оказалось всё, этот малоприметный ранее человек смог взять на себя роль вдохновителя и руководителя единственного успешного бунта евреев в лагере Собибор.
Лагерь походил на хорошо охраняемую крепость. Четыре ряда забора из колючей проволоки высотой в три метра, патруль, который находился между вторым и третьим ограждением, пятнадцатиметровое минное поле, пулемётные вышки. Кроме того постоянные опасения того, что сотрудничающие с немцами капо из числа самих заключённых донесут на заговорщиков, порождало атмосферу недоверия и препятствовало детальной разработке плана.
Собибор в кино
ИсторияорганизованногоАлександром Печерским восстания была экранизирована в художественном фильме режиссёра Хабенского. Главные роли в нём исполнили сам Константин Хабенский, Кристофер Ламберт и Мария Кожевникова. Эта военная драма стала дебютом Хабенского в режиссёрском кресле. Детали самого восстания отображены, по возможности, исторически точно, согласно имеющимся на сегодняшний день документам и воспоминаниям спасшихся узников. В остальном же были допущены художественные вольности, так как фильм Собибор никогда и не позиционировался, как строго исторический. Однако история Печерского (главного героя, которого играет Хабенский) изображена согласно мемуарам, написанным самим Александром Печерским. Так что смотреть фильм можно рекомендовать всем, кто любит историю.
Но на подходе к оружейному складу охранники сразу же заподозрили неладное, и стали расстреливать нападавших. Заключённым пришлось спасаться бегством через ограду. Сбежать удалось немногим. Из 250 участников восстания вырваться за пределы лагеря удалось только 170, из которых ещё 90 человек были найдены немцами, устроившими за беглецами полномасштабную облаву. Таким хорошим результатам немало поспособствовало и местное население, которое выдавало беглецов преследователям. Впрочем, другие, с риском для жизни, скрывали беглых евреев и помогали им присоединиться к партизанам. Не присоединившихся к восстанию 130 заключённых (они не говорили по-польски и поэтому боялись, что им будет трудно раствориться среди местного населения), расстреляли на следующий же день после восстания. После этого лагерь спешно ликвидировали, а место где находились строения, распахали и засадили растениями. Таким образом,немецкое командование планировало замести следы своих преступлений. И это могло бы им удаться, если бы не дерзкий побег нескольких десятков очевидцев, некоторым из которых удалось пережить войну и поведать о том, что творилось в лагере смерти