что такое смиренномудрие толкование
Смиренномудрие (смирение)
I. ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА
В Библии под С. понимается отсутствие гордости, стремления возвыситься над другими людьми. Однако С. – не пассивная покорность, но активные, смелые действия. Высокомерный считает себя выше, чем он есть на самом деле, но С. состоит не в чрезмерном самоуничижении, а в последоват. осознании собственного ничтожества и своего положения по отношению к Богу (для Иисуса – в усвоении человеч. природы). С. есть вид искренности, стояние в истине. Для того, кто не осознает и не признает своего ничтожества, Бог не может стать всем: Он «смиренным дает благодать» ( 1Петр. 5:5 ; Иак. 4:6 ; ср. Иов. 22:29 ; Ис. 57:15 ) и дарует успех чистым сердцем ( 3Цар. 9:4 ; 1Пар. 29:17 ). Грех Лаодикийской церкви ( Откр. 3:17 ) – высокомерие (она считает себя богатой), разоблачаемое, однако, как самообман, ибо у Бога – иные мерила.
II. ЛОЖНОЕ СМИРЕННОМУДРИЕ
Существует и ложное С., носители которого унижают себя внешне перед людьми или пред Богом, однако этим хотят лишь показать, насколько они смиренны. В основе своей это затаенное высокомерие, удовлетворяющее только плоть ( Кол. 2:23 ; ср. Лк. 18:9–14 ).
III. СМИРЕННОМУДРИЕ В БИБЛЕЙСКОМ ПОНИМАНИИ
Жизнь по правде и праведности, проявляется в четырех аспектах:
1) С. перед Богом ( Мих. 6:8 ): «смириться под крепкую руку Божию» ( 1Петр. 5:6 ; Иак. 4:10 ) означает осознать собств. положение пред Богом: «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе» ( Рим. 7:18 ). Это означает не принижение добра самого по себе (что было бы оскорблением Того, Кто даровал его нам), а лишь то, что в отношении добра нужно постоянно иметь в виду следующее: «Что ты имеешь, чего бы не получил?» Тогда исчезнет и заносчивость по отношению к другим ( 1Кор. 4:6 ; ср. 1Кор. 15:10 ). Полное признание своей греховности перед Богом (и прежде всего честная самооценка перед Ним) дается, конечно, легче в тех обстоятельствах, когда стремятся спасти свое положение в глазах ближних, сохранить свою репутацию;
2) С. перед братьями и сестрами внутри общины. Здесь также имеется в виду не высокомерное самоуничижение, а непритязат. скромность, когда человек ведет себя как низший, как бы утверждая этим, что пребывает пред Богом. Благодаря С. другого почитают «высшим себя» ( Флп. 2:3 ). Это пребывание в истине, это «хождение во свете, подобно как Он во свете» есть условие сохранения «общения друг с другом» ( 1Ин. 1:6–8 ; ср. Пс. 42:3 ), поэтому следует «препоясать свои чресла» истиною ( Еф. 6:14 ; Флп. 4:8 ) и «взыскивать» С. ( Соф. 2:3 ; Кол. 3:12 ; 1Петр. 5:5 ). Разумеется, призыв почитать другого высшим себя действителен и по отношению к различным церквам, к христианам других деноминаций;
4) С. и искренность по отношению к самим себе: Бог Сам истинен ( Откр. 6:10 ), и люди, как Его дети, должны избегать лжи в любой форме – здесь лежит ключ ко всякой мудрости ( Притч. 11:2 ). Истинное смирение обретают благодаря подвигу искупления, совершенному Христом на кресте; обладающие таким С. отказываются от самовозвеличивания и самовосхваления ( Рим. 3:23.27 ; Гал. 6:14 ). Только у того, кто «смирен сердцем» ( Мф. 11:29 ), можно научиться любить страдание и отверженность ( Флп. 3:10.18 ) и говорить: «и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих» ( 2Цар. 6:22 ), т.е. настолько ничтожным, насколько человек ничтожен на самом деле. Там, у креста, учатся благодарности за страдания: «благо мне, что я пострадал» ( Пс. 118:71.75 ). Там люди понимают, что человек, не подвергающийся унижениям, живет как лицемер: «Прежде страдания моего я заблуждался» ( Пс. 118:67 ) и что все их прежние достижения были лишь видимостью. Христиане должны стремиться к тому, чтобы о них свидетельствовали сама истина и само добро (см. Флп. 4:8 ; 1Ин. 5:20 ).
Смиренномудрие
Как построить идеальное государство? Хотя это один из «вечных» философских вопросов, свой практический ответ на него приходится искать любому руководителю. Мыслители Запада и Востока составили свод многочисленных правил управления. Но все они оказываются бесполезными без такого личного качества правителя, как смиренномудрие.
В первую очередь эта добродетель дает правителю верное понимание природы его власти. Иначе его неизбежно поражает так называемое «безумие Ксеркса». В 480 году до н.э. этот персидский царь совершил неудачный поход в Грецию. Когда готовилось сражение при Саламине, Ксеркс приказал устроить понтонный мост, чтобы скорее перебросить свои воинские силы к месту битвы. Но случился шторм, и мост развалился. Разъяренный царь приказал высечь море. Персидские палачи, бывшие при войске, вышли на берег и стали хлестать цепями морскую воду.
Смирение мудрого правителя способно ему подсказать, что его власть отличается от Божественного всемогущества и человеческое распоряжение совсем не похоже на то Слово, Которым сотворен мир. Лишь совсем бездарный чиновник полагает, что может руководить по формуле: «я сказал – и стало так».
Добродетель смиренномудрия удачно воплощена в образе Кутузова из знаменитого романа Толстого: «Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти».
Во вторую очередь, смиренномудрие дает правителю правильное понимание его роли в мире. Часто неопытный руководитель приступает к делу с мыслью: «До меня здесь всё было организовано неправильно. Сейчас я научу всех работать». Ему не приходит в голову, что та социальная реальность, которую он желает перестраивать по своему разумению, являет собой не простую бездушную машину, а сложный живой организм, живущий по своим законам. Его легко разрушить, но невозможно заново создать одними лишь административными мерами. Известный афонский монах Паисий Святогорец рассказывал поучительный случай из собственной жизни:
«Когда я пришел в келлию святого Ипатия в пустыне Катунак, то увидел в саду много палок, воткнутых в землю тут и там. Я недоумевал: для чего предыдущий монах воткнул их так посреди сада? И решил навести порядок. Но как только я выдернул третью палку, из дыры выскочила змея. Оказывается, палками были заткнуты змеиные норы! С того дня, куда бы я ни пришел, я и гвоздя не изменяю, пока не пойму, для чего он здесь».
Наивный правитель пытается сконструировать новую социальную реальность. Опытный – бережно редактирует уже имеющуюся, понимая, что другой у него нет. Вот и князь Андрей Болконский в известном романе дает такую характеристику Кутузову: «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, но он всё выслушает, всё запомнит, всё поставит на свое место; ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое».
Наивный правитель пытается сконструировать новую социальную реальность. Опытный – бережно редактирует уже имеющуюся, понимая, что другой у него нет.
У Конфуция идеал смиренномудрия правителя выражен очень похоже, хотя и с восточной загадочностью: «Шунь управлял, не действуя. Как он это делал? Он ничего не делал другого, кроме как почтительно сидел, повернувшись лицом к югу».
Петра Великого принято возносить за то, что он лично участвовал в строительстве кораблей. С тех пор пример царя-плотника увлек многих чиновников, которые действуют по принципу: хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, – сделай его сам. Но такой подход уничтожает саму идею управления. Наверное, именно поэтому через 35 лет трудов на русском престоле царь и признавался в своих неудачах у могилы кардинала Ришелье.
Конфуций уверенно говорил о том, что за год может навести в государстве порядок, а за три – привести его к процветанию. Для этого просто не следует заниматься не своим делом. В самом деле, правитель не ловит рыбу, не водит в атаку воинов, не учит детей грамоте и не строит дома. Единственный реальный ресурс, который у него есть, это власть. Стало быть, главное дело управления – разумно распределять ее: «Если тебя привлекут к управлению – в любом деле взыскивай и возвышай мужей достойных и низлагай недостойных».
В любом управляемом обществе можно наблюдать интересное явление: чиновники подражают первому лицу. Часто доходит до того, что нижестоящие чины начинают разделять с начальником его хобби и спортивные увлечения, копируют его манеру держаться, одеваться и даже говорить. В результате профиль государя тенью лежит на целой стране.
В беседе с одним из своих юных учеников Конфуций предлагал воспользоваться этой особенностью для того, чтобы искоренить коррупцию и прочие нестроения в государстве:
«Управлять – значит быть добродетельным. Если ты, управляя, будешь благочестив, то кто осмелится быть неблагочестивым? Если ты не будешь алчным, то и люди даже за награду воровать не станут. Мораль благородного мужа подобна ветру; мораль низкого человека подобна траве: трава наклоняется туда, куда дует ветер».
Без смиренномудрия даже исключительные таланты правителя приводят, как минимум, к спорным результатам. Грандиозные преобразования Петра Великого до сих пор оцениваются неоднозначно. Вот и в ответ на его восторженные слова у гробницы прославленного кардинала в Сорбонской церкви кто-то сказал: «Вы действительно готовы отдать Ришелье половину своего царства? Не советую. Он быстро приберет к рукам и вторую половину».
Православная Жизнь
В 25-ю неделю по Пятидесятнице на Литургии читаются первые стихи из 4-й главы Послания апостола Павла к Ефесянам.
Это зачало открывает нравоучительную часть книги, где повествуется о добродетелях и единстве веры, поэтому давайте немного подробнее посмотрим, о чем же идет речь в воскресном чтении.
Существует мнение, что Послание это было написано во время пребывания апостола Павла в заключении в Кесарии или Риме. Косвенно об этом говорит и сам текст: «Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны» (Еф. 4:1). Однако же, помимо буквального понимания, есть еще и символическое толкование приведенных слов. К примеру, блаж. Иероним Стридонский усматривает здесь два значения:
1. Всякий действительно любящий Христа последует за Ним, связанный узами любви.
2. По отношению к душе узами называется тело, которое, в случае с ап. Павлом, было полностью отдано на служение евангельской проповеди, и он таким образом сделался узником Спасителя.
В любом случае узы физические отходят на второй план, по сравнению с узами духовными, которым, по мнению блж. Феодорита Кирского, апостол Павел рад больше всего: «Упоминания об узах достаточно, чтобы и страждущих крайним бесчувствием возбудить к добродетели. Ибо за вас, говорит апостол, обложен я узами. Если бы он не хотел проповедовать, то, конечно, был бы от них свободен. Достойно же удивления в божественном апостоле и то, что узами за Христа он величается более, нежели царь диадемою».
Вот и напрашивается первый вывод относительно нашей духовной жизни. Узы ведь подразумевают определенное пленение, если угодно, даже парализованность, когда все наши мысли, действия и силы направлены на источник этих самых уз. Получается, что довольно часто я, именуя себя христианином или христианкой, реально не устремлен к Тому, чье Имя ношу. Может, стоит, независимо от накопившегося духовного опыта, набраться мужества и честно признаться себе, что по-настоящему Христа я так никогда и не любил. Если в текущий момент моей жизни Он реально не занимает первейшее место, то от этого должно сделаться действительно страшно. Однако такой страх не должен парализовать, но быть стимулирующим мотивом поспешить исправить деформации христианской жизни. Как мы видим из слов апостола Павла, «звание» у нас есть, только вот насколько мы поступаем «достойно звания», пусть каждый ответит сам.
Предположим, что мы все-таки глубоко осознали свои духовные «промахи», что тогда делать? И тут апостол Павел сразу же подоспевает с ответом и говорит, что просто поступать нужно «со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью» (Еф. 4:2). Многие святые отцы сходятся в том, что смиренномудрие – это основание всякой добродетельной жизни. Если во мне бурлят страсти раздражения, гнева, осуждения, ропота, самооправдания и проч., то я еще очень далек от настоящего смиренномудрия, которое, по слову прп. Исаака Сирина, есть «риза Божества».
Давайте остановимся и немного напомним, что же стоит понимать под таким распространенным в церковной среде понятием, как смиренномудрие. На ум сразу же приходят замечательные определения свт. Игнатия (Брянчанинова): «Смиренномудрие есть образ мыслей, заимствованный всецело из Евангелия, от Христа. Смирение есть сердечное чувство, есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию… Истинное смиренномудрие состоит в послушании и последовании Христу… Истинное смиренномудрие – характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский». Получается, что смиренномудрие – это своего рода дыхание духовной жизни, без которого она невозможна.
У прп. Макария Египетского есть интереснейшие мысли о смиренномудрии, где он, демонстрируя антиномичность, показывает удивительную глубину и значение добродетели. С одной стороны, смиренномудрие – это великая высота, честь и достоинство, а с другой – подлинно смиренный человек никогда не падает, ведь ему и падать-то уже некуда, он и так ниже всех.
Возникает вопрос: как же достичь смиренномудрия? Что делать? С чего начать? На самом деле, как и все в духовной жизни, ответить на эти вопросы несложно, гораздо труднее воплотить эти ответы в жизнь. «Смиренномудрый, – пишет авва Исайя, – не имеет языка, чтобы сказать о ком-либо, что он нерадив или небрежёт о спасении своем. Он не имеет очей, чтобы видеть недостатки других. Он не имеет ушей, чтобы слышать вредные для души слова и разговоры. Он не заботится ни о чем временном, заботится единственно о своих грехах. Он сохраняет мир со всеми ради заповеди Божией, а не по человеческой дружбе. Тщетны труды того, кто без смирения много постится и несет тяжкие подвиги».
Прп. Иоанн Лествичник говорил, что смиренномудрие – это единственная добродетель, которой не способны подражать бесы. Почему так происходит? Да потому, что смиренный человек всегда направлен вовнутрь себя, он во всех неурядицах и бедах всегда винит только себя. А ведь обижаться можно и на других, и на обстоятельства, и на Бога. Только это всегда тупик, ведь, как правило, ни на что из перечисленного человек не способен повлиять и будет лишь замыкаться в бессилии собственной злобы. Потому и авва Дорофей пишет, что, «если со смиренным случится что-либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает себя, считая себя достойным этого, и не станет никого укорять, не будет возлагать вину на другого и таким образом перенесет случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому он и сам не гневается и никого не прогневляет». Также и свт. Иоанн Златоуст говорит, что основанием для смиренномудрия является постоянное памятование о том, кто я, Кем и как спасен. Отсюда берет свое начало проявление добродетели и в словах, и в тоне речи, и в манерах: «Не обращайся с одним смиренно, а с другим дерзко; сохраняй смирение со всяким, друг ли он твой или враг, знатный или ничтожный человек».
Важно также помнить, что если мы смиряемся по необходимости, то это и будет делом необходимости. Цена такого смирение невысока. Другое дело – это смирение в результате действия ума и воли как реализация дарованной нам свободы. Только такая добродетель может быть надежным фундаментом духовной жизни.
Мы плавно подошли к теме единства христиан, о котором дальше пишет апостол Павел: «Стараясь сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3).
Для нас, живущих через две тысячи лет после Христа, апостол снова напоминает, что в Церкви нет места разделению. Для Бога не важно, старец ты или юноша, мужчина или женщина, младенец или взрослый, богатый или бедный, существенно лишь одно: такое единство в узах любви, чтоб на всех была как бы одна душа. «Это прекрасные узы, – пишет в своей гомилии свт. Иоанн Златоуст, – этими узами мы соединяемся и между собой, и с Богом. Эти узы не обременяют и не стесняют связанных ими рук, напротив – дают им большую свободу, открывают им большее пространство для деятельности и делают узников веселее, чем бывают связанные».
«Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания» (Еф. 4:4), – продолжает апостол Павел. В этих словах мы видим, что единство уз любви влечет христиан к единой надежде призвания – Царству Небесному как единому дому Отца, где каждый получит награду в соответствии с пройденным земным путем: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15:41). Блж. Иероним Стридонский говорит, что это единство призвания можно понимать еще глубже, когда в конце времен будет восстановлено утраченное человеком совершенство, «когда все мы образуем одно тело и преобразимся в мужа совершенного», ведь у нас «Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4:6). Вот что еще важно, подчеркивает Ориген: «Кому-то Он Бог, но не Отец, а кому-то – и Бог, и Отец». Ради этого все и затевалось: и разговор о смиренномудрии, и о единстве веры, дабы Бог для нас стал не просто Богом, но еще и Отцом, ради Которого мы и свяжем себя свободными узами любви.
Протоиерей Владимир Долгих
Смиренномудрие
Смиренномудрие есть образ мыслей, заимствованный всецело из Евангелия, от Христа. Смирение есть сердечное чувство, есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию. Сначала должно обучаться смиренномудрию, по мере упражнения в смиренномудрии душа приобретает смирение, потому что состояние сердца всегда зависит от мыслей, усвоившихся уму. Когда же делание человека осенится Божественной благодатью, тогда смиренномудрие и смирение в изобилии начнут рождать и усугублять друг друга, при споспешестве споспешника молитвы – плача.
Добродетель, противоположная гордости и особенному выражению ее в самом духе человеческом – самомнению, – есть смирение. Как гордыня есть по преимуществу недуг нашего духа, грех ума, так и смирение есть благое и блаженное состояние духа, есть по преимуществу добродетель ума. По этой причине она весьма часто именуется в Священном Писании и в писаниях святых отцов смиренномудрием. Что такое смиренномудрие? Смиренномудрие есть правильное понятие человека о человечестве, следовательно, оно есть правильное понятие человека о самом себе. Прямое действие смирения, или смиренномудрия, заключается в том, что правильное понятие человека о человечестве и о самом себе примиряет человека с собою, с человеческим обществом, с его страстями, недостатками, злоупотреблениями, с обстоятельствами частными и общественными – примиряет с землею и небом. Добродетель – смирение – получила свое наименование от рождаемого ею внутреннего сердечного мира. Когда имеем в виду одно успокоительное, радостное, блаженное состояние, производимое в нас добродетелью, то называем ее смирением. Когда же намереваемся вместе с состоянием указать и на источник состояния, тогда именуем ее смиренномудрием.
Не подумайте, возлюбленные братия, чтоб данное нами определение, в котором смиренномудрие названо правильным образом мыслей человека вообще о человечестве и в частности о самом себе, было определением произвольным. Такое определение смирению и смиренномудрию указано Самим Господом. Он сказал: «познаете истину, и истина сделает вас свободными» ( Ин. 8, 32 ). Но что такое духовная свобода, преподаваемая Истиной, как не святой благодатный мир души, как не святое смирение, как не евангельское смиренномудрие? Божественная Истина – Господь наш Иисус Христос (см. Ин. 14, 6 ). Он возвестил: «Научитесь от Меня,» от Божественной Истины, «ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» ( Мф. 11, 29 ). Смиренномудрие есть образ мыслей человека о себе и о человечестве, внушенный и внушаемый Божественной Истиной. 320
Воспоминание о смерти сопутствует смиренномудрому на пути земной жизни, наставляет его действовать на земле для вечности и, что чудно, самые действия его воодушевляет особенной благотворностью. Смиренномудрый действует для добродетели, а не по побуждению страстей и не для удовлетворения страстям; следовательно, действия его не могут не быть благодетельными для общества человеческого. Смиренномудрый видит себя ничтожной пылинкой среди громадного мироздания, среди времен, поколений и событий человеческих, протекших и грядущих. Ум и сердце смиренномудрого способны принять Божественное христианское учение и непрестанно преуспевать в христианских добродетелях; ум и сердце смиренномудрого видят и ощущают падение природы человеческой и потому способны признать и принять Искупителя.
Смиренномудрие не видит достоинств в падшей природе человеческой, оно созерцает человечество как превосходное создание Божие, но вместе созерцает и грех, проникший во все существо человека, отравивший это существо; смиренномудрие, признавая великолепие создания Божия, признает вместе и безобразие создания, искаженного грехом, оно постоянно сетует об этом бедствии. Оно смотрит на землю как на страну своего изгнания, стремится покаянием возвратить себе Небо, утраченное самомнением.
«Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием » ( Кол. 2, 18 ), – сказал святой апостол Павел. «»
Истинное смиренномудрие состоит в послушании и последовании Христу (см. Флп. 2, 5–8 ).
Истинное смиренномудрие – духовный разум. Оно – дар Божий, оно – действие Божественной благодати в уме и сердце человека.
Может быть и произвольное смиренномудрие: его сочиняет для себя душа тщеславная, душа обольщенная и обманутая лжеучением, душа, льстящая самой себе, душа, ищущая лести от мира, душа, всецело устремившаяся к земному преуспеянию и к земным наслаждениям, душа, забывшая о вечности, о Боге.
Произвольное, собственного сочинения смиренномудрие состоит из бесчисленных разнообразных ухищрений, которыми человеческая гордость старается уловить славу смиренномудрия от слепотствующего мира, от мира, любящего свое, от мира, превозносящего порок, когда порок облечен в личину добродетели, от мира, ненавидящего добродетель, когда добродетель предстоит взорам его в святой простоте своей, в святой и твердой покорности Евангелию.
Ничто так не враждебно смирению Христову, как смиренномудрие своевольное, отвергшее иго послушания Христу и под покровом лицемерного служения Богу святотатственно служащее сатане.
Если мы будем непрестанно смотреть на грех свой, если будем стараться о том, чтоб усмотреть его подробно, то не найдем в себе никакой добродетели, не найдем и смиренномудрия.
Истинным смирением прикрывается истинная, святая добродетель, так закрывает целомудренная дева покрывалом красоту свою, так закрывается Святая Святых завесой от взоров народа.
Истинное смиренномудрие – характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский.
«Уста смиренномудрого глаголют истину», – сказал преподобный Марк Подвижник. См.: Слово о Законе Духовном. Гл. 9.
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Дух смиренномудрия
Размышляя над текстами Божественной Литургии
Во время Божественной Литургии мы произносим следующее молитвословие:
«И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца, и глаголати».
Очень важно просить у Господа удостоить нас взывать к Нему по-сыновнему, с дерзновением, не будучи осужденными за эту смелость, но получая от этого духовную пользу.
Необходимо просить, чтобы Господь даровал нам благодать стоять пред Ним неосужденно. Кто же этот человек, который может встать пред Господом без осуждения? Мне кажется, что тот, кто думает, что он стоит неосужденно, уже осужден. Ведь и фарисей считал, что в нем нет греха, что он может свободно обращаться к Богу как к отцу, и гордился этим. Однако Господь осудил его. В то время как другой, мытарь, ощущая себя грешным человеком, не имел дерзновения даже глаза вознести к небу, но, склонившись перед Богом, просил: «Боже, милостив буди мне, грешному». Того, который думал, что он уже осужден перед Богом, что Господь отвернулся от него, что для него нет места у Бога, Господь, наоборот, оправдал.
Мне кажется, что нет такого человека, который бы мог встать перед Богом без осуждения. Все мы виноваты перед Ним, потому что не можем ответить на Его любовь, потому что мы не сделали то, что должны были. Кто может похвастаться, что он исполнил волю Божию? Я думаю, никто. Тогда кому доступно это неосужденное предстояние пред Господом? А неосужденно предстоит тот, кто находится в состоянии покаяния.
Неосужденно предстоит Господу тот, кто пребывает в покаянии
Человек, который ощущает, что он отошел от Бога, что он заблудился и отверг Его, подобно блудному сыну, который скажет: «Боже, милостив буди мне, грешному», думаю, этот человек сможет предстать пред Богом неосужденно. Очень важно научиться предстоять перед Господом с глубоким смирением и самоукорением, осознавая, что Бог есть мой Отец, а я его недостойный сын.
Святые отцы рекомендуют, чтобы мы в начале нашего ежедневного молитвенного правила произносили покаянную молитву своими словами с просьбой, чтобы Господь простил наши согрешения и помиловал нас. Однажды я слышал, как в соседней келье молился один пожилой монах, а старички, как известно, говорят достаточно громко. И вот на вечерней молитве он говорил следующее:
«Боже мой, я прошу Тебя, сделай исключение ради меня. Ты – Господь, и Ты знаешь меня, что ничего хорошего от меня не исходит. Раз я за столько лет не преуспел, разве преуспею теперь? Господи, прошу, сделай исключение ради меня».
Вот так этот монах молился Богу, и тот, кто слышал эту молитву, понимал, насколько приятна Господу эта смиренная молитва. И наоборот, если бы он стал говорить: «Боже, я все оставил и уже столько лет монашествую, пощусь, не сплю, совершаю поклоны и т.д.», то он бы все потерял.
Помню, как я пошел навестить отца Ефрема Катунакского, когда дни его земной жизни подходили к концу. Мы разговорились, и он, плача, сказал мне:
– Ничего хорошего я не сделал в этой жизни. Ищу хоть что-нибудь доброе предъявить Господу и не могу найти.
И он это говорил не от пессимистичных чувств, но потому, что ощущал любовь Божию и хотел показать, что на фоне всего того, что совершил Господь, он не сделал совсем ничего. Видите, как святые оплакивают свою жизнь, не найдя в ней ничего хорошего. Почитайте тропари святым, их жития, их слова, и вы увидите там плач о том, что ни один день, ни один час, ни одна секунда их жизни не порадовала Господа. Там можно встретить даже такие слова: «Я загрязняю воздух и землю своим присутствием».
Однако существует другая крайность: когда человек ищет грехи в своей жизни и не может их найти. На исповеди батюшка такого человека спрашивает: «В чем каешься?». «Ни в чем, отче. Я ничего плохого не сделал, нет у меня никакого греха». Выходит, что один, святой, не может найти ничего доброго в себе, а другой, который впервые пришел на исповедь, не может найти ничего плохого. Это означает, что у нас проблемы со зрением и нам нужны очки. Когда я был на Святой Горе, постепенно у меня там упало зрение, и я думал, что все люди видят так размыто. От этого у меня сильно болела голова, пока я не оказался на Кипре и не пошел к офтальмологу. Он мне надел очки, и тогда я очень удивился: «Неужели можно видеть так чисто?»
Когда у человека отсутствует духовное зрение, когда очи его души закрыты или слепы, тогда он не понимает, что происходит. Хоть святые и размышляли о себе как о самых худших людях, тем не менее они не впадали в отчаяние, ибо познание себя понуждало их души к молитве. Как говорил старец Паисий: «чтобы растопилось масло нашей души», подобно моторному двигателю, в котором для начала необходимо хорошо разогреть масло и только тогда он будет исправно работать. Так и нашей душе, чтобы приступить к молитве, необходимо прежде включить механизм самоукорения, плача о том, насколько мы недостойны перед Господом.
К этому неосужденному предстоянию, о котором мы слышим на Божественной Литургии, не приводят нас ни наши добрые дела, которые на самом деле не наши, ни наши труды, вообще ничего. Есть только одно, что приведет нас к неосуждению, это наше покаяние, когда мы научимся каяться перед Богом, когда упадем ниц и почувствуем, что мы – ничто, а Бог – все, что Бог есть та самая безграничная любовь, на которую мы не можем ответить. Если же мы научимся стоять перед Богом в духе смиренномудрия, в духе покаяния, то не важно, сколько у нас грехов, страстей или преступлений, Господь все равно услышит наши молитвы и утешит нас, придет в наши души и усладит их, дав ответы на наши вопросы.
В вышеупомянутом возгласе есть еще такие слова: «смети призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца, и глаголати». Вы посмотрите, как осторожно и деликатно здесь мы обращаемся к Богу, без каких-либо требований или наглости. Помню, святой Нектарий в своей автобиографии описывал, как он молился Пресвятой Богородице: в своих молитвах он обращался к ней на «Вы». Это происходило от тонкого устроения души святого, который имел такое сильное ощущение присутствия Пресвятой Богородицы и осознание значимости и ценности Ее присутствия, что иначе обращаться он к Ней не мог. А теперь вспомним самих себя, с какой небрежностью, а иногда и наглостью мы обращаемся к Богу, предъявляем Ему требования, ругаемся или еще что похуже.
И сразу за этим возгласом иерея следует молитва «Отче наш», которую мы все хорошо знаем с детства и которая была передана нам Самим Господом. В ней такая глубина и столько смысла, что ее невозможно исчерпать. Отец Софроний (Сахаров), будучи на Святой Горе в пещерах Карулии, молился ночи напролет с вознесенными к небу руками, непрестанно повторяя молитву «Отче наш». Кто-нибудь скажет: «Ну ладно, сколько раз он мог произнести эту молитву: сто-двести? Разве она не надоела ему?» Но со словами Господа все иначе. Каждое слово Божие имеет такую глубину и такую энергию, что это целый необъятный океан, в который погружается человек. Я думаю, что святому человеку и ночи может не хватить, чтобы произнести до конца эту молитву, настолько она глубока и насыщена смыслом.
Расскажу вам историю из патерика. Некогда двое подвижников в Египте пошли навестить другого подвижника. На место они пришли уже после трех часов дня, сильно уставшие и голодные. Тогда старец, который их встречал, говорит своему ученику: «Накрой на стол, мы поедим с отцами». Затем этот старец обратился к отцам и предложил прочесть молитву «Отче наш» перед трапезой. Встали эти старцы на молитву, и ум их настолько вознесся к Богу, что так они и простояли до утра, то есть с трех часов дня и до утра они не успели ни произнести до конца молитву «Отче наш», ни поесть. Рассвело, а они еще стоят над едой.
Встали старцы на молитву перед дневной трапезой – и ум их настолько вознесся к Богу, что так они и простояли до утра
В какой-то момент старец говорит ученику: «Почему ты не принес кушанья?» «Геронда, все перед вами», – ответил ему ученик. Тогда старец снова обратился к отцам: «Давайте помолимся перед трапезой!» И начинают они уже во второй раз произносить молитву «Отче наш», пока вновь не наступила ночь. Двое пришедших старцев тогда говорят: «Ладно, нам уже пора идти». Так и ушли, не поев.
Что же с ними произошло? Может, они просто были рассеянными? Нет, совсем нет. Все дело в энергии молитвы, которая их наполнила и приостановила все физические законы. Когда в святых людях поселяется Дух Божий, то они пребывают в особом духовном состоянии вне нашего материального мира.
Итак, в молитве говорится: «Отче наш, Иже еси на небесех», то есть «Отец наш, Который живешь на небесах». Простые слова вроде бы. Но давайте попробуем осознать, насколько велик дар, что человек может называть Бога Отцом! И еще один важный момент: Христос сказал не «Отче Мой», а «Отче наш». Сделал Он это для того, чтобы показать, что в Церкви мы не каждый сам по себе, но все мы вместе и Бог не только Его Отец, но наш общий Отец, что все мы есть одно тело, как говорится в Писании.
Помню, как отец Паисий часто говорил о детях, потерявших своих родителей, что Небесный Отец имеет о них особое попечение, ведь тот, кто потерял отца земного, должен помнить, что у него есть Отец Небесный, Который вечен и бессмертен. И вот, когда человек ощущает, что Господь его Отец, тогда он может свободно чувствовать себя в этом мире, где бы он ни находился. Как, например, каждый из нас свободно себя чувствует в родительском доме, потому что дом нашего отца это и наш дом тоже. Там мы чувствуем себя безопасно и спокойно. Поэтому раз Бог наш Отец и мы это чувствуем, тогда не страшны нам никакие трудности, возникающие на нашем пути. Упраздняются страх, тревога, волнение, недоверие к людям, и все в нашей жизни становится таким прекрасным, ведь наш Отец, Который на Небесах, одновременно присутствует с нами и на земле, чтобы вырвать нас из суеты нашего земного бытия и вознести нас к Небу.
Когда мы можем сказать, что мы дети Божии? Ведь обращаясь к Богу «Отче наш», мы считаем себя Его чадами. Мы уже не раз с вами говорили, что в духовной жизни есть три состояния духовной связи с Богом.
Первое состояние – это когда человек чувствует себя рабом Божиим и ведет себя как раб, который боится. Хозяин приказывает – и раб исполняет приказание, потому что боится гнева хозяина и наказания. В этой ситуации рабом движет исключительно страх. Так и раб Божий, который боится Бога, потому что волнуется, чтобы с ним не случилось ничего плохого, чтобы не попасть в ад. Это не плохо, но это инфантильное представление, несовершенное, тем не менее столь необходимое во многих случаях. Ведь часто духовно незрелые люди, только оказавшись под угрозой и испытывая чувство страха, находят в себе силы, чтобы собраться. Вот, например, мы пригрозим себе и скажем: «Если ты совершишь этот грех, то отправишься в ад и душа твоя будет разрушена навеки», то в такой момент мы начинаем осознавать свою ошибку и склоняемся не совершать этого греха. Это не самый совершенный способ избежания греха, однако он тоже нужный и полезный. Он подобен начальной школе, где изучают все самые простые предметы, однако, не выучив алфавит, не могут перейти к более сложным вещам.
Второе состояние – это наемник, который выполняет что-то, потому что хочет что-то получить. Он исполняет заповеди Божии, потому что хочет попасть в рай, или хочет, чтобы Бог исполнил его желание, или чтобы Бог был с ним рядом, или чтобы его земная жизнь была счастливой, а когда уйдет из этого мира, чтобы у него снова все было хорошо. Такой человек всегда на что-то рассчитывает. Это как, например, приходит к вам в дом человек, делает там уборку и ожидает, что получит за это плату, или подарок, или доброе слово, или твою помощь, когда он сам будет в ней нуждаться. Это наемник. Он как бы немного лучше предыдущего, то есть раба, но и он не совершенен. Это не тот конечный пункт, куда должен прийти человек. Но и это тоже хорошо. По крайней мере пока наша душа еще не обладает совершенной любовью, то пусть мы хотя бы размышляем о благах Царствия Божия, пусть думаем о том, что уготовано людям, которые любят Господа, о рае, о сожительстве со святыми угодниками и ангелами, о всех тех благах, которыми мы насладимся, если соблюдем слово Божие. В общем, такое представление – это средняя школа.
Самое совершенное состояние – быть сынами Божиими
Итак, первое состояние – это рабы, второе – наемники, и, наконец, третье и самое совершенное состояние – это сыны Божии. То есть мы исполняем волю Божию не потому, что боимся Его, не потому, что ожидаем от Него воздаяния, но потому, что мы любим Господа и знаем, что Бог есть наш Отец и что Он живет внутри нас. Точно так же, как мы делаем что-нибудь для нашего земного отца, ничего не прося взамен. Однако для того, чтобы достичь этого состояния усыновления, мы должны применить слова, которые следуют дальше в молитве: «Да святится имя Твое». Мы должны освятить имя Божие своей святой жизнью. Когда мы соблюдаем заповеди Божии, тогда эти заповеди начинают сами работать в нас как очищающий огонь, который очищает наши души и наше существование от страстей и греха, просвещает наш ум, наше сердце, и постепенно мы начинаем жить святой жизнью абсолютно естественно. Внутри нас раскрывается наша изначальная природа, которую заложил в нас Господь. Наши души становятся местом, куда может прийти и поселиться Господь. Помните слова Господа из Евангелия: «Если вы любите Меня, вы соблюдете мои заповеди. И когда соблюдете мои заповеди, тогда Я возлюблю вас и вы увидите Меня». Или еще в одном месте Господь говорит: «Я и Отец Мой придем и поселимся навеки в сердце человека».
Таким образом, мы должны пройти курс лечения от страстей и грехов, чтобы ум наш перестал рассеиваться на все подряд, чтобы очистилось сердце, чтобы наши дух, душа, сердце и тело пришли в гармонию и в нас начал действовать Святой Дух Божий. Тогда мы сможем сказать, что мы воистину дети Божии. Сын должен быть похож на своего отца. Он не просто наследует его имя, не просто схож с ним внешними данными, но также он походит на своего отца и добродетелями. Бывают случаи, когда отец удивляется своему сыну и его поступкам, говоря, что это не его ребенок, ибо дух его отличен от духа отца, хотя биологически они и имеют связь. Господь сказал: Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5: 48). Таким образом, если вы не будете поступать так, как ваш отец, то вы уже не будете его чадами.
Наблюдая за церковными людьми, и прежде всего за самим собой, я констатирую очень печальную ситуацию. Годами они посещают церковь, ведут духовную жизнь, имеют духовника, соблюдают церковные правила, везде во всем участвуют, организовывают православные встречи, делают добрые дела, читают духовную литературу, но при этом не имеют характера Отца Небесного. Я думаю, что самой большой трагедией в нашей Церкви являются не финансовые трудности или какие-то несогласия, а как раз то, что нецерковные люди не видят в нас, христианах, характера нашего Отца. Каков Его характер? Господь Сам нам сказал: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11: 29). То есть если вы хотите узнать, каково Мое сердце, то знайте, что оно кротко и смиренно, и так найдете успокоение душам вашим. Значит, если вы хотите быть похожими на Господа, быть Его детьми и иметь возможность называть Его Отцом, а Он, в свою очередь, будет называть вас Своими чадами, тогда вам обязательно нужно приобрести характер Господа, став смиренными и кроткими сердцем. А эти кротость со смирением будут источниками всех остальных благ.
Разве может кроткий и смиренный человек осуждать своего брата, ненавидеть его, клеветать?!
Как может кроткий и смиренный человек осуждать своего брата, ненавидеть его, клеветать, избивать? Это невозможно. Когда мы замечаем в себе движения мести, злости, злословия, вспыльчивости, тогда мы должны обратиться к себе и вздохнуть: «Горе нам! Мы столько лет в Церкви и ничего не достигли. Что у нас есть? То, что мы постимся по средам и пятницам? Так диавол вообще никогда не ест. То, что мы совершаем всенощные бдения раз-два в неделю? Так диавол никогда не спит. Бегаем туда-сюда и устаем? А диавол непрестанно в движении и никогда не устает. Что же есть у нас такое, что отличает нас от диавола и что ему не под силу?
Как-то пришел сатана к авве Макарию и говорит ему: «Макарий, чем ты можешь меня превзойти? Ты постишься, а я совсем не ем. Ты совершаешь всенощные бдения, а я вообще не сплю. Ты трудишься, а я вообще не устаю. Что ты делаешь такого, чего я не могу?» И авва Макарий говорит ему: «То, что есть у меня и что тебе недоступно, это смирение». Действительно, все остальное диаволу под силу. Только смирение ему недоступно, потому что смирение – это познание Бога, это «украшение святости», как сказал авва Исаак.
Когда ты смиренен, тогда ты и кроток. Смиренный человек не будет эгоистом, он любит ближнего, обнимает его, принимает, не осуждает, не обвиняет, но терпит брата своего. Если ты не можешь потерпеть ближнего и оправдываешься тем, что у него трудный характер, знай, что дело вовсе не в нем. Каким бы злодеем он ни был, не он виноват, а ты. Если бы у нас был характер Отца, то мы поддержали бы его. Разве мать не поддержит своего ребенка? Каким бы негодяем он ни был, она всегда на его стороне, потому что она его мать. Даже мать убийцы будет оправдывать своего сына, покрывать и обнимать его и никогда не согласится, чтобы ее сыну причинили вред, даже если это заслуженно. Таковы сердца святых. Они обладают таким состраданием, такой любовью, таким нежным отношением к другим людям, что, даже когда они видят, как те грешат, не дерзают их осуждать, но смотрят на них с большим сочувствием, берут их ошибки на себя, говоря: «Это я виноват за грех своего брата, ведь если бы я был хорошим, то он бы не грешил».
Вспоминаю одного старца, который, увидев в Салониках свидетеля Иеговы, по возвращении на Афон в свой скит неутешительно плакал день и ночь, говоря: «Я не могу принять того, что этот юноша еретик, что он отказался от Бога. Это я виноват». И вот так он плакал, молясь, чтобы Господь спас этого молодого человека, хотя он даже с ним не общался, просто увидел издалека. Видите, с какой болью святые воспринимают грехи людей. Почитайте Патерик. Если у вас нет этой книги, то обязательно купите. Почитайте, и вы увидите, насколько прекрасны святые люди! Несмотря на то, что в Патерике идет речь о жизни монахов, тем не менее вы узнаете много полезного и для вашей семейной жизни, для ваших детей.
В Патерике описан такой случай. Монах спрашивает игумена: «Геронда, если я увижу брата своего спящим в храме, что мне делать? Может, подтолкнуть его слегка, чтобы он проснулся?» А с монахами такое может случиться, ведь они столько времени проводят в храме, посещают весь суточный круг богослужений, могут и задремать невзначай. Поэтому нет ничего страшного, если мы, увидев задремавшего брата, с братской любовью немножко потормошим его и скажем: «Брате мой, ты заснул. Просыпайся». Как правило, за этим следит игумен как самый главный в монастыре. Поэтому монах, который задавал вопрос, ожидал, что игумен ему ответит: «Конечно, нужно его разбудить». Однако ответ игумена удивил вопрошавшего монаха: «Дитя мое, если бы я мог, то я бы еще и подушку принес ему для удобства». Видите, какая чуткость и осторожность по отношению к ближнему, которые не всегда присутствуют даже в отношениях родителей к своим родным детям.
Очень часто в наших семьях живет злость. Вот приходит наш ребенок домой расстроенный, и мы вместо того, чтобы утешить его, начинаем на него за что-нибудь ругаться и требовать что-то. Или другая крайность, когда мы позволяем своим маленьким детям абсолютно все и тем самым разрушаем их. Мы не воспитываем их, пока они маленькие, а начинаем воспитывать, когда они вырастут, но только уже поздно. И вот уже в наш дом приходят скандалы, ссоры и даже драки. Я считаю, что в 90 процентах случаев, к сожалению, виноваты родители, а не дети. Все это происходит от эгоизма, которым мы все заражены, а эгоизм – это отсутствие духа смиренномудрия. Нет у нас смиренного сердца, каждый из нас хочет только своего. Вот по этой причине у нас и не получается диалога. Как если ударить два камня друг о друга, то выйдет искра. А ведь от этой искры и огонь разгореться может, и если он разгорится, то сгорит весь наш дом.
Нет у нас смиренного сердца, каждый хочет только своего. Вот потому в наших семьях и нет мира
Мы отдаляемся друг от друга, несмотря на кровную связь, которая существует между родителями и детьми, между братьями и сестрами. Причиной тому наше нежелание уступить, понять другого человека. Но если же мы научимся смирению и пребудем в кротости, тогда мы не будем настаивать на своем, но будем с пониманием относиться к ближнему.
Однажды в монастырь позвонили и попросили к телефону отца Афанасия. Отцы предупредили меня, что этот человек звонил сегодня уже пять раз и надо бы ему ответить, так как, возможно, там что-то срочное. И вот поднимаю я трубку и слышу крики, битье посуды, мебели. Женщина кричит мне в трубку: «Батюшка, помогите, иначе нас убьют». Я говорю: «Кто вас убьет?» – «Наш сын». Я не был знаком с этой семьей. Говорю: «Дайте трубку вашему сыну, я с ним поговорю». Подошел этот молодой человек к телефону. Снова я слышу, как раздаются крики, угрозы. Я испугался за них, как бы они там не поубивали друг друга. Говорю: «Приезжай сейчас ко мне в монастырь, я тебе открою». А уже была полночь.
И что самое страшное, часто родители, чтобы подчинить своих детей, ищут союзников среди духовников. Они приходят к нам не потому, что имеют надежду на нашу помощь их детям, а потому, что хотят использовать нас, чтобы дети делали то, что хотят родители. Ладно если бы все это происходило среди мирских людей, но это случается и в христианских семьях. Нас волнуют вопросы, есть нам масло или не есть, сколько раз в неделю причащаться и т.п., но одновременно у нас нет мира со своими собственными детьми. Все это ставит перед нами очень много вопросов. Может быть, за все это время, проведенное в Церкви, мы так ничего и не сделали?
Один старец говорил: «Многие ходят к докторам. Только один пойдет лечиться и будет исполнять все предписания доктора. А другой пойдет просто в гости к соседскому доктору, выпьет с ним чашечку кофе, пообщается, обсудит все новости, но так и останется больным». То же бывает и с людьми, регулярно посещающими церковь и творящими дела Божии, душа которых при этом остается больной. Им так и не удается приобрести характера Отца Небесного.
Почему Бог попускает в нашей жизни столько испытаний? Испытания – это уникальные возможности для нас, и не упускайте шанс ими воспользоваться. В своих молитвах мы обращаемся к Богу и просим: «Господи, спаси мою душу и сохрани меня от козней лукавого. Дай мне смирение, ведь без него мне не приблизиться к Тебе». Как же придет к нам просимое смирение? По Божиему попущению случится так, что сами обстоятельства нашей жизни будут нас смирять: где-то нас унизят, оклевещут, отругают, обидят, растопчут, не сделают так, как мы хотим, пойдут против нас, и вот там мы проявим степень своего смирения. А не когда у нас все прекрасно, мы посиживаем на диване и ощущаем себя смиренными и спокойными.
Помню, как-то пришел ко мне один человек и говорит: «Отче, знаете, у меня теперь нет эгоизма: я от него избавился». Спустя несколько минут некто, проходя, случайно задел его, и этот человек мгновенно вышел из себя. И тогда я сказал ему: «Ты не избавился от своего эгоизма, но положил его в холодильник, и когда он тебе нужен, ты достаешь его снова».
Найди в себе силы говорить: «Господи, помилуй! Это я во всем виноват, а не другой»
Смирение – это кротость, любовь, мир в глубине души. Естественно, мы живые люди и в любой момент можем поскользнуться. Однако когда мы поскальзываемся и падаем, необходимо по крайней мере находить в себе силы сказать: «Господи, помилуй! Вот я снова разгневался, вышел из себя, только это я во всем виноват, а не другой». Необходимо, чтобы ум наш работал правильно и честно оценивал наши поступки. Важно научиться производить добрые помыслы, ведь если мы станем по-доброму размышлять о людях, то постепенно наши отношения с ближними наладятся. Скажем: «Да, он меня изводит, у него такой скверный характер, однако почему я поддался и разошелся? Все же это я виноват». Знаете, как тяжело человеку в такие моменты сказать: «Это я виноват»?
Научившись самоукорению, человек приобретает правильный образ мышления, добрые помыслы и постепенно начинает творить и добрые дела. Так он преуспевает в духовной жизни. Давайте будем помнить, что мы взываем к Богу «Отче наш», что мы Его дети и что дети должны нести в себе характер Отца. А характер Отца нашего Небесного – это любовь, проистекающая из смирения.