что такое северные письма

Северные письма

Смотреть что такое «Северные письма» в других словарях:

Северные письма — условный термин, принятый в истории древнерусского искусства для обозначения стилистически близких произведений иконописи, созданных живописцами русского Севера в XV XVIII вв. Вначале северные письма развивались как наиболее… … Художественная энциклопедия

СЕВЕРНЫЕ ПИСЬМА — круг произведений иконописи, созданных живописцами русского Севера в 15 18 вв. Иконам северного письма присущи наивная наглядность образов, простота живописных приемов … Большой Энциклопедический словарь

СЕВЕРНЫЕ ПИСЬМА — СЕВЕРНЫЕ ПИСЬМА, группа произведений иконописи, созданных живописцами русского Севера в 15 18 вв. Иконам присущи грубоватая простота и наивность образов, скупые живописные приемы … Современная энциклопедия

Северные письма — усл. термин, обозначающий опередел. круг пам. др. рус. иконописи Рус. Севера, преимущ. 14 15 вв., сюда же относятся и сев. иконы 18 в., стилистич. близкие более раннему периоду. В 15 в. в иконописи сев. земель наиболее ощутимо влияние Новгорода… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

Северные письма — круг произведений иконописи, создан живописцами русского Севера в XV XVIII вв. Иконам Северных писем присущи наивная наглядность образов, простота живописных приёмов. * * * СЕВЕРНЫЕ ПИСЬМА СЕВЕРНЫЕ ПИСЬМА, круг произведений иконописи (см.… … Энциклопедический словарь

Северные цветы (альманах Дельвига) — Северные цветы … Википедия

Память апостола Филиппа — В этот день начинается Рождественский пост, поэтому Рождественский пост называют также Филипповым. Филипп, один из двенадцати апостолов Иисуса Христа, был родом из Вифсаиды – как сообщает Евангелие от Иоанна, из одного города с Андреем и… … Энциклопедия ньюсмейкеров

ЕКАТЕРИНА — [греч. Αἰκατερίνη, Αἰκατερῖνα] († 305?), вмц. Александрийская (пам. 24 нояб.; пам. греч., пам. зап. 25 нояб.), одна из самых почитаемых святых в христ. мире. Сохранилось неск. Мученичеств Е.: 3 анонимных (BHG, N 30a 31b, 32a), Мученичество BHG, N … Православная энциклопедия

ИОАНН ЗЛАТОУСТ. Часть II — Учение Считая правильную веру необходимым условием спасения, И. З. в то же время призывал веровать в простоте сердца, не обнаруживая излишнего любопытства и помня, что «природа рассудочных доводов подобна некоему лабиринту и сетям, нигде не имеет … Православная энциклопедия

Источник

Северные письма

Авторы — из народа, библейские сюжеты — рядом с обычной жизнью. На столе у святой Троицы — лук и редька, а евангельские сцены — в еловом лесу. Древние иконы Карелии отличаются от классических образцов древнерусского искусства. Как письма из прошлого читаем северную иконопись в проекте «Православная Карелия».

«Св.Никола, Апостол Филипп» из деревни Телятниково Кижского погоста. Первая половина XIV века. Государственная Третьяковская галерея. Источник: icon-art.info

Самая древняя икона, найденная в Карелии, хранится в Москве, в Третьяковской галерее. Этот образ святого Николая и апостола Филиппа привезли из Ильинской часовни деревни Телятниково недалеко от Кижей. Икону датируют первой половиной XIV века.

— Вырез на доске иконы указывает на то, что она была написана для определенного места в деревянной церкви. В Прионежье и в Вологодской области обычай украшать иконописью, кроме иконостаса, внутреннюю поверхность покрытия, а также части стен сохранился до XVIII в. Различные формы этих досок обусловлены архитектурными деталями здания, — пишут авторы книги «Каталог древнерусской живописи XI — начала XVIII в.в.» (1963 год).

В годы Великой Отечественной войны финны вывезли древнюю икону из Петрозаводска. В 1944-м образ вернули в Историко-художественный музей столицы Карелии, откуда год спустя передали в Москву.

«Апостол Петр» из Никольской церкви в селе Вегорукса Медвежьегорского района. Конец XIV–XV в. Государственный Русский музей. Источник: icon-art.info

Этот образ апостола Петра на рубеже XIV и XV веков был частью поясного деисусного ряда в иконостасе Никольской церкви в селе Вегорукса Медвежьегорского района.

Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Деисусный чин — это второй ряд иконостаса. Как минимум его составляют три образа: в центре Иисус Христос, справа от него — Иоанн Предтеча, слева — Богоматерь. Классический новгородский тип деисуса — семифигурный. К трем центральным образам в нем добавляются изображения архангелов Гавриила и Михаила, апостолов Петра и Павла. В деисусный ряд могут включать образы и других почитаемых святых.

Икона апостола Петра хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге. Несмотря на то, что эти древности были найдены в Карелии, исследователи относят обе иконы к новгородской иконописной школе.

Дело в том, что на раннем этапе распространения православия в северных карельских землях — части Обонежской пятины Великого Новгорода — мастера-иконописцы приезжали сюда, привозили свои работы и обучали искусству иконописи местных.

Мастера из Тубозера

В эти дни в выставочном центре музея «Кижи» на площади Кирова работает выставка «Писана икона сия при державе царя Алексея Михайловича». Здесь собраны иконы из фондов республиканского Музея ИЗО и музея «Кижи» — работы карельских мастеров второй половины XVII века. В это время в Карелии уже сформировалась своя, особенная, традиция иконописи.

По словам научного сотрудника музея «Кижи» Бориса Москина, одна из самых известных карельских икон XVII века — «Огненное восхождение пророка Илии с житием». Это храмовый образ Ильинской церкви в селе Водлозеро — предшественницы существующей сегодня. В нижней части иконы — строка тайнописи, где буквы заменены знаками.

Расшифровав подпись, исследователи узнали, что икона была написана в 1647 году в селе Тубозеро на Пудожском берегу. Ее автор — местный дьяк Игнатий Панетлеев.

Это житийная икона. Она рассказывает о жизни пророка Илии. В центре — главный эпизод, когда пророк возносится на небо на огненной колеснице. В клеймах по краям — другие сюжеты из жития святого. МИИРК. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Благодаря подписям на иконах стало известно, что в Тубозере работала иконописная мастерская. Кроме Игнатия в ней трудился его брат — Мокей. Другие иконописцы копировали работы братьев, что говорит о преемственности иконописной традиции. Исследователи знают о еще одной мастерской, которая работала в Заонежье.

— Локализация двух иконописных мастерских и выявление влияния одной из них на другую – это небольшое научное открытие. Но важно оно в первую очередь для изучения истории Карелии и конкретно Заонежья и Пудожья. Ведь это точно доказанный фрагмент истории карельской иконописи.

Иконы писали не только церковные служители, но и обычные крестьяне — в качестве подработки. Они учились друг у друга, подражали мастерам из крупных новгородских, вологодских мастерских. Такие «непрофессиональные» работы принято называть северными письмами.

— Северные письма — это общий термин, к которому относят иконы Русского Севера. (Не только Карелии, но и Вологодской, Архангельской областей — прим. ред.) Это иконы, авторами которых были выходцы из местных жителей. Такие иконы проще по композиции, более лаконичные. В чем-то более просты и этим понятны, — пояснил Борис Москин.

Борис Москин на выставке «Писана икона сия при державе царя Алексея Михайловича». Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

В северной иконописи переплелись и церковные каноны, и языческие традиции, и народное мировосприятие.

— Это обстоятельство прежде всего связывалось с тем, что носителем божьей мудрости был человек крестьянского происхождения, — рассказала кандидат искусствоведения, автор диссертации, посвященной карельской иконописи XVII-XVIII веков, Елена Никулина. — Иконописанием в небольших посадах, деревнях, как правило, занималась, по определению советского историка Ксении Сербиной, «мелкая чета людишек».

На иконописных изображениях часто встречаются отсылки к повседневной жизни северных крестьян. Если народный художник не знал, как передать какую-то деталь, он рисовал то, что его окружало. Так, например, в пейзажах можно увидеть северную ель, деревянные дома и церкви. На столе Святой Троицы народный иконописец изображал редьку и репчатый лук.

МИИРК. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Святые Власий, Флор и Лавр, а под ними — домашний скот, защитниками которого они выступают в народном сознании. Икона первой половины XVIII века из деревни Чилмозеро, Олонецкий район.

МИИРК. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Лещадки — иконные горки, элемент пейзажа в виде уступов гор — здесь похожи на еловые ветви. Икона 1660 года из часовни Пророка Илии в деревне Пяльма, Пудожский район.

МИИ РК. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

На житийной иконе великомученицы Параскевы Пятницы, которая жила в Малой Азии в III веке, знатные люди изображены в боярских одеждах. Фрагмент иконы из деревни Типиницы, Медвежьегорский район.

МИИ РК. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Ангелы привозят в Соловецкий монастырь продукты на волокуше. Рядом — традиционные северные деревянные срубы. Фрагмент иконы преподобных Зосимы и Савватия с житием из деревни Кургеницы, Медвежьегорский район.

Елена Никулина:
— Чем отличались культурные воззрения средневекового русича от взглядов средневекового европейца? Это повышенная чуткость русских людей к красоте искусства. Тогда как рационально-словесные формулы, занимавшие в западноевропейской традиции видное место, на Руси не нашли себе применения.

Основой для икон была деревянная доска. Для больших изображений соединяли несколько. Мастера XIV-XV веков предпочитали липу, позже стали писать по сосне. На доску наклеивали холст — паволоку. На нее наносился левкас — грунт из мела или гипса, размешанный на животном или рыбьем клею с добавлением масла. Получалась идеально гладкая поверхность. Затем создавали контур рисунка. Следующий этап — роскраш, когда слой за слоем наносили краски, потом — золочение. Нижний слой живописи называется санкирь — тон, которым покрывали лики и другие части тела. Охрой прописывали выпуклые, освещенные части. На одежде делали пробела — белые штрихи. Так к концу работы появлялась форма, объем, цвет.

Краски были самодельными или покупными. Делали краски из природного пигмента охры, кобальта — серебристо-белого, слегка желтоватого металла с розоватым или синеватым отливом и других натуральных материалов. Самыми дорогими были азурит — минерал синего цвета и ртутный минерал киноварь — основа для алой краски.

Древлехранилище

Самая большая коллекция древних икон Карелии — в фондах республиканского Музея изобразительных искусств. Здесь хранится более двух с половиной тысяч рукописных изображений.

— Сбор икон в Карелии начался еще в конце 19 века, когда стали собирать иконы «вышедшие из употребления». Их свозили в Петрозаводск и хранили в епархиальном древлехранилище. Оно находилось на углу современных улицы Пушкинской и проспекта Карла Маркса, — рассказывает хранитель фондов древнерусского искусства и фонда книги музея, кандидат искусствоведения Владимир Платонов.

Первопроходцами в создании коллекции были петрозаводские священники Александр Воскресенский и Димитрий Островский. В 1903 году при активном содействии Олонецкого епископа Назария (Кириллова) основали Олонецкое епархиальное древлехранилище.

Там хранили более тысячи икон, церковные книги и убранство. Когда пришла революция, это собрание переименовали в церковно-исторический музей, а позже передали в Краеведческий музей Карелии (теперь это Национальный музей). В период оккупации Петрозаводска финны собрали все, что было в музее, и увезли в Финляндию. В 1944 году коллекции вернули обратно. В результате этих переездов некоторые иконы древлехранилища серьезно пострадали, их пришлось списать. Оставшиеся передали в фонды Музея изобразительных искусств.

Владимир Платонов в зале постоянной экспозиции Музея изобразительных искусств. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Фонды пополнились и иконами, которые в годы Великой Отечественной финны собрали в заонежских церквях. Там они разобрали более 70 иконостасов.

В 50-е годы вышел приказ Министерства культуры: музеям поручалось собирать древние памятники из закрытых, заброшенных храмов. В карельские деревни отправлялись многочисленные экспедиции. Работали специалисты не только карельского Музея изобразительных искусств, но и Эрмитажа, Русского музея.

Так сложилась уникальная коллекция северной карельской иконописи. В ней работы не только заонежских мастеров, но и прибеломорских. На севере большое влияние оказал Соловецкий монастырь, который приглашал именитых мастеров. Есть и иконы из старообрядческих общин.

— Есть исторические сведения, что икона Андрея Рублева ценилась как целая деревня, — отвечает Владимир Платонов на вопрос о стоимости таких икон в годы их создания.

Владимир Платонов:
— В церкви и в музее разный подход к иконе. В церкви — это основной посредник в молитве. В музее добавляется историко-культурное значение. Здесь это памятник эпохи, региона. Изучая древние иконы, мы прослеживаем нить искусства, историю развития православной традиции в Карелии.

Карельские народные живописцы — это другой уровень, но сегодня иконы из фондов музея оценивают в десятки и даже сотни тысяч евро.

Древние карельские образа в действующих церквях — большая редкость. Исторические артефакты требуют особого ухода и условий хранения, которые сложно обеспечить в живом, динамичном пространстве храма.

За помощь в подготовке материала «Республика» благодарит Музей изобразительных искусств в лице Владимира Георгиевича Платонова, музей «Кижи» в лице Бориса Дмитриевича Москина, а также Елену Евгеньевну Никулину.

Проект «Православная Карелия» выходит по благословению главы Карельской митрополии митрополита Петрозаводского и Карельского Константина

Автор проекта: Анастасия Залазаева
Фотограф проекта: Сергей Юдин
Редактор проекта: Мария Лукьянова

Проект «Православная Карелия» посвящен истории православия в Карелии. Традиции, культура и весь уклад жизни современной Карелии неотделимы от веры, в которой они формировались. Узнав, как жили православные на карельской земле, кем были здесь подвижники и святые, каким был быт православной веры в обычных семьях и каких высот эта вера достигала в кельях монахов-отшельников, мы лучше поймем себя и людей, находящихся рядом.

Источник

Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Метки текста:

Пуцко В.Г. (г.Калуга)
«Северные письма» как историко-культурное явление XIV–XVII вв.

Аннотация: Произведения русской северной иконописи неоднородные по стилю и обнаруживают сложное отношение к византийским протооригиналам. Их суммарная характеристика оказывается условной, поскольку каждый регион имеет свои отличия. Византийская иконография известна на Севере в ее русском варианте благодаря художественному импорту, в основном из Новгорода и Москвы. Интерпретация образцов осуществлялась местными мастерами.

Ключевые слова: северная иконопись; византийские протооригиналы; творческая интерпретация;

Summary: The north Russian icon-painting artworks are in homogeneous by their style and show attitude to Byzantin early originals. Their total characteristie turns out condilional, because each region has its own differences. Byzantinium iconography is known on the North in its Russian version thanks to the art import, mostly from Novgorod and Moscow. The interpretation of samples was implemented by local masters.

Keywords: noth-Russian; icon-painting; Byzantine early originals; creative interpretation;

В истории русской иконописи произведения, происходящие с севера и известные с середины XIХ в. как «северные письма», занимают заметное и при этом весьма неоднозначное место. Г. И. Вздорнов тщательно проследил историю и этапы их изучения, к которым имели самое непосред­ственное отношение выдающиеся ученые, и дал обстоятельную, взвешенную характеристику сложного художественного явления, генетически связанного на протяжении столетий с различными русскими землями. [1] В этом получает объяснение их стилистическая неоднородность вместе с определенной иконографией, порой явно опирающейся на локальные традиции, большей частью интерпретирующие более ранний элитарный оригинал. Такая много­ступенчатая связь с далеким византийским образцом выглядит довольно сложной, но при том вполне реальной, растянутой во времени и простран­стве. Она отражает длительный творческий процесс с неизменным уси­лением фольклоризации по мере вхождения изысканного по художественной форме эталона в демократическую среду, обнаруживающую иное его понима­ние, порой резко отличающееся от первоначального. [текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]

К произведениям сакральной северной живописи почти всегда прояв­ляли повышенное внимание как коллекционеры, так и исследователи, перво­начально классифицировавшие материал в соответствии с предполагавшими­ся основными художественными центрами, оказывавшими определяющее воз­действие на творчество местных иконописцев. Здесь на первое место вы­двигались Новгород и Москва. История собственно северных писем медлен­но подвергалась разработке, по мере увеличения фонда произведений с точно установленным местом их происхождения или бытования. Определен­ные итоги этого этапа исследований были представлены М. А. Реформат­ской. [2] Но уже незадолго до выхода из печати данной работы появилась книга Э. С. Смирновой, посвященная средневековому художественному наследию конкретного региона – Обонежья ХIV–ХVI вв. [3] В ней обстоятельно освещено историческое прошлое обширного региона, с территории которого происходят иконы, являющиеся предметом тщательного изучения. Существенно, что они включены в широкий историко-культурный контекст.

В изучении северных писем сыграли свою роль выставки произведений с их каталогами, позволившие наглядно представить топографию распреде­ления икон на обширной территории и обнаружить параллельное существо­вание нескольких традиций. [4] Одна из них изначально была связана с Новгородом, где, вероятно, и выполнены некоторые иконы, предназначен­ные для новгородских провинций, а другие написаны в самих провинциях. [5] В них явно обнаруживается социальный фактор, проявляющийся в упрощении иконографии и стиля. Белоозеро, Великий Устюг и Вологда испытали воздействие как Новгорода, так и Ростова, а затем и Москвы. Сохранившиеся произведения позволяют выделить группу отличающихся высоким профессио­нальным уровнем в сравнении с явно приближающимися к примитиву, иногда очень выразительному. [6] Привлекаемый при их изучении обильный, без стро­гого отбора, сравнительный материал не всегда приводит к цели, и в итоге лишь увеличивается количество вопросов, на которые нет ответа. Иконы, исторически связанные с центрами художественной культуры земли Вологодской, вполне адекватно отражают перекрестные влияния основных направлений в искусстве эпохи. [7] Общее представление о северном иконописании нельзя считать полным, но и в существующем виде оно оказывает­ся одним из существенных показателей духовной культуры, созданной творческими усилиями многих поколений. [8]

Поскольку иконы писали из благочестивых побуждений, важным ока­зывается иконографический репертуар сюжетов. Так как иконы предназ­начались для храмов, то обязательными оказывались прежде всего изобра­жения, украшавшие алтарную преграду, трансформировавшуюся в высокий иконостас, впрочем, для многих сельских церквей долго остававшийся не­позволительной роскошью. В любом случае должны были находиться изобра­жения Спаса, Богоматери, святого, которому посвящен храм. Что касается отдельных икон, то писали на них преимущественно Николу, Илью Пророка, Власия, Козьму и Демьяна, Георгия. В ХV–ХVI вв. становятся популярными композиции Покрова и Страшного суда. Параллельно распространяются деисусная композиция и праздничный цикл, часто составляющие принадлеж­ность эпистилия, унаследованного от Византии и надолго задержавшегося в глухих углах Русского Севера. Пользовались популярностью и житийные иконы, в тех случаях, когда были средства их заказать.

Особый интерес представляет проникновение на Русский Север эли­тарных по исполнению икон. Византийские произведения среди них пока не зафиксированы, хотя не исключена причастность греческих мастеров к написанию иконы Богоматери Белозерской и икон в составе иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря, датируемых около 1497 г. Элитарный иконописный импорт, как правило, ограничивался наиболее крупными монастырями, такими как Кирилло-Белозерский и Соловецкий. [9] Это большей частью были вклады представителей аристокра­тии. Основная же масса икон даже в основных художественных центрах выполнялась местными мастерами, в лучшем случае ориентированными на высокие образцы.

Может представиться удивительным порой сравнительно быстрое проникновение на Русский Север византийской иконографии, хотя и несколько опосредствованной. [10] Ее интерпретаторами могли быть прежде всего новгородские и ростовские, а позже и московские мастера, имев­шие непосредственно дело с привезенными либо выполненными на месте греческими иконописцами оригиналами. Об этом позволяют говорить уцелев­шие произведения: в Новгороде праздничный чин Софийского собора, около 1341 г., [11] а в Москве – целый ряд икон ХIII–ХV вв. из соборов Московского Кремля. [12] Списки таких образцов проникали в провинцию, где, в свою очередь, подвергались тоже переработке. Она заключалась главным обра­зом в видоизменении характера рисунка, упрощении композиции, в замене живописной моделировки декоративным пятном и графической контурной линией. Но если копировали чудотворные иконы, то стремились к их точно­му воспроизведению, хотя это далеко не всегда удавалось, о чем свиде­тельствуют, скажем, списки икон Богоматери Владимирской и Богоматери Знамение. Сравнительно редко встречаются в иконописи воспроизведения мемориальных, давно утраченных произведений, подобных представленным в житийной иконе преподобного Павла Обнорского, датируемой второй половиной ХVII в. [13] Это были небольшие по размерам иконы Спаса Эммануила, Спаса Нерукотворного, Богоматери Корсунской, Николы и самого Павла, с погрудными их изображениями. [текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]

Византийское иконописание, которое в течение тысячелетнего пери­ода последовательно разрабатывало христианскую иконографию, черпало свои выразительные средства из эллинистической традиции, умело при­спосабливая их к требованиям, выдвигаемым православными богословами. Это определяло его эволюцию и делало эталоном для искусства стран византийского культурного ареала. [14] В Византии существовала многократно проверенная временем система профессионального обучения, основанная на знании анатомии, и поэтому рисунок средневековых греческих мастеров чаще всего безупречный. Если иногда встречаются фигуры удлиненных пропорций, то в качестве стилистических особенностей. Композиция обычно строится по принципу античной сценографии, представляя взору ограниченное пространство с условным ландшафтом или архитектурными кулисами. Понятно, что когда такой образец оказывается доступным для воспроизведения мастеру далекого Русского Севера, то воспринимается лишь его композиционная схема с общей типологией изображений, детали которых не всегда понятны, и поэтому подвергаются самой радикальной интерпретации. [15] Наиболее ярким примером остается датируемая первой половиной ХIV в. икона Чуда Георгия о змие с житием из собрания М. П. Погодина. [16] Созданная на классической основе композиция оказыва­ется заполненной фигурами тяжеловесной формы, едва вписывающимися в отведенное для них пространство.

Изложенные тезисы основаны на конкретном материале, на сопостав­лении северных писем с византийскими иконами, преимущественно храня­щимися в монастыре св. Екатерины на Синае. При их сравнении становится очевидным различное восприятие одних и тех же образов в различных концах христианского мира. В этом нет ничего удивительного, особенно с учетом того, что модели достигали северных широт примерно в течение столетия. Так дело обстояло в ХIV–ХV вв. Позже усвоение иконографии происходило на Севере более ускоренными темпами. Да и деятельность иконописцев заметно расширилась, более очевидным оказалось проявление творческого начала. Об этом дает наглядное представление интерпретация таких традиционных сюжетов, как Сошествие во ад и Покров. [17] Однако наряду с этим порой удерживается тенденция к архаизации. [18] Не исключе­но, что сказывались особенности организации иконописного дела в различных его центрах. [19] Конечно, учитывались и условия заказа, особенно с оформлением старообрядчества с его приверженностью к давней иконогра­фии, правда все же заметно отличающейся от собственно византийской, к тому времени скрытой под записями и потемневшей олифой.

Многочисленные центры, мастерские и небольшие очаги иконописания Русского Севера, выявленные, изученные и остающиеся неизвестными, представлены обширной продукцией, пока лишь частично введенной в научный оборот. Сделано много наблюдений и выводов, не позволяющих усомниться в важности северной иконописи как историко-культурного явления. Его характерной особенностью служит связь с большими достижениями национального русского искусства, соединенная с процессом радикальной фольклорной переработки доступных образцов. В сущности, это была сфера народного творчества, за отдельными исключениями, когда проявлялся профессионализм. Он как бы противостоит примитивизации стиля с его шаржированностью. Но те и другие произведения имели своих ценителей и соответственно находили сбыт. Более того: миграционный процесс ХVI в. привел северных мастеров даже в Поволжье. В частности, они оставили свои следы в Ростове Великом. [20]

Северные письма ценны еще тем, что в них можно иногда обнаружить воспроизведения иконографических схем, восходящих к более ранним образ­цам и позволяющих реконструировать художественные явления почти исчез­нувшие бесследно. Более сложное положение занимают эпистилии – фризы, составляющие принадлежность алтарной преграды, долго удерживавшейся лишь в интерьере церквей, не затронутых новыми веяниями, буквально «на краю света».

// Рябининские чтения – 2019
Карельский научный центр РАН. Петрозаводск. 2019. 677 с.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

Источник