что такое раздельное мышление
Раздельное мышление
Раздельное мышление или компартментализация (англ. Compartmentalization от to compartmentalize — «разделять») — механизм психологической защиты, который проявляется в упрямом отрицании противоречий между какими-то идеями, мыслями, отношениями или формами поведения, нежеланию осознавать эти противоречия.
Сущность
Раздельное мышление является защитным механизмом, что делает человеку вмещать в себе несовместимые логично установки. Если по каким-то причинам человек нуждается каждой из своих несовместимых установок, то осознание неизбежной из этого противоречия начинает занимать думы попытками разрешить это противоречие (часто с помощью рационализаций). Чтобы избежать этого, человек может прибегнуть к такому приему, как мыслить раздельно — не осознавая противоречия между ними, додерживатися обеих установок сразу. При взгляде сбоку, это выглядит простого лицемерия, но сам человек в этом случае соблюдается своих установок вполне искренне, хотя использует в каждом случае только одну из них.
Может привести к скрытой уязвимости в тех, кто употребляет его как основной защитный механизм. Лица, страдающие предельный расстройство личности и подилюють окружающих на «хороших» и «плохих», при столкновении с информацией, разрушает эту систему, могут прибегнуть к этому приему, применяя отрицания или игнорирования всего, что противоречит ей.
Примеры
Некоторые из наглядных примеров, объясняющих механизм этой защиты:
Такие примеры применения раздельного мышления весьма распространенными. Менее адаптивные примеры:
ВЫСШИЕ ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПСИХИКИ. ЧАСТЬ 3
КОМПАРТМЕНТАЛИЗАЦИЯ (РАЗДЕЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ), АННУЛИРОВАНИЕ СДЕЛАННОГО, ПОВОРОТ ПРОТИВ СЕБЯ
Продолжаем исследование высших защитных механизмов психики. В этой публикации мы подробно остановимся на защитах высшего порядка, таких как: компартментализация, аннулирование сделанного, поворот против себя.
Раздельное мышление (компартментализация) — высший механизм психологической защиты, проявляющийся в том, что противоречия между какими-то мыслями, идеями, отношениями или формами поведения упорно не осознаются, а при их обнаружении рационализируются по отдельности вне связи между ними.
Раздельное мышление – это защитный механизм, позволяющий человеку удерживать в себе противоречащие установки, мысли, события. Человек, нуждающийся по тем или иным причинам, в сосуществовании внутри двух конфликтующих позиций будет всячески стремится не осознавать явного противоречия между ними, используя в помощь рационализацию. Если наблюдать со стороны за таким человеком, можно «уличить» его в неискренности, нечестности и лицемерии, вызвав тем самым его искреннее недоумение. При активной работе этого механизма человек бессознательно мастерски маскирует для самого себя расхождения в собственных мыслях, чувствах и поведении. Он категорично может отстаивать в разное время то одну, то другую точку зрения, тем самым обескураживая окружающих.
Ярким примером может служить очень набожная женщина, при этом посещающая эзотерические салоны, расставляющая мебель в доме «по фен-шуй», судящая о людях по их знаку зодиака. Информация о том, что это не поощряется Церковью, вытесняется из ее сознания, она «как бы не знает» об этом.
Еще один пример работы компартментализации:
Юрий (46лет), директор одной из престижных школ Москвы, обратившийся по поводу психосоматических симптомов головных болей и бессонницы. На сессии Юрий с большой гордостью поведал о внедрении нового просветительского проекта по работе с подростками на тему полового воспитания. Ближе к концу встречи выяснилось, что Юрий подвергает свое здоровье опасности, страдая промискуитетом (промискуитет является симптомом «потребления секса» без избирательности, эмоциональной вовлеченности, с постоянной сменой партнеров, часто без предохранения; нередко тяга к промискуитету переживается как навязчивая). При попытках психологом выявить противоречие между профессиональным и социальным контекстом жизни директора школы и личным контекстом его же ночной жизни, мужчина рационализировал эти феномены в духе «я учу жить как надо, а не как я живу сам». Юрий искренне не мог понять, какая связь между его работой и личной жизнью, почему психолог задает ему странные, даже «идиотские», вопросы, и начинал злиться.
Существует огромное количество примеров людей, живущих среди нас, которые используют компартментализацию. Один из распространенных примеров – это женщина, в обществе позиционирующая себя праведной, гуманной и взывающая в окружающих стремление к добродетели, но при этом жестоко обращающаяся со своими собственными детьми «для их же собственного блага».
Типичный пример проявления этой защиты — это желание возместить ущерб через презент, сюрприз или поступок, дабы нивелировать нежелательные чувства. Например, мама, спонтанно покупающая игрушку сыну, после того, как сильно разозлилась на него и наказала. Если мама не осознает свои чувство вины (нанесла ущерб) перед ребенком или стыда (за то, что плохая мать), то купленный подарок является проявлением включенного механизма аннулирование.
Многие мистические ритуалы, религиозные практики зиждутся на защитном механизме аннулирования и истоками уходят в другой низший механизм. Ранним предшественником аннулирования является примитивная защита – всемогущий контроль, человек, выполняя различные действия (молитвы, пение мантр, приношения и т.п.) продолжает верить в свое влияние на внешний мир путем мысли, которая приравнивается к действию (а может и к прямому воздействию на…). А в случае искупления грехов, совершенных символически или в мыслях, аннулирование играет ключевую роль. Например, человек, не осознавая все свои греховные мысли, может вдруг захотеть помолится о здоровье близкого, после того, как позавидовал ему, тем самым аннулируя еще пока неосознанные чувства вины и стыда перед ним.
ПОВОРОТ ПРОТИВ СЕБЯ
Поворот против себя – высший защитный механизм психики, обусловленный перенаправлением на себя эмоционального импульса (чаще агрессии), изначально направленной на внешний объект.
Истоками формирования этот механизм уходит в детство, когда ребенок в случае возникновения у него агрессивных чувств по отношению к заботящемуся о нем внешнему объекту (мама, папа, воспитательница и т.д.) разворачивает эти чувства на себя. Такой механизм срабатывает, если проявление агрессивного круга чувств к другому человеку является в семье порицаемым или наказуемым. Или же вовсе ребенку безопаснее изначально перенаправлять негативные чувства на себя, если его жизнь и благополучие зависит от авторитетного лица и его непосредственного поведения. Еще одной причиной работы механизма поворот против себя может служить бессознательная идея большего контроля над негативной ситуацией, путем взятия вины на себя. Осознание того, что не от тебя зависит происходящее и ты не в силах на него повлиять, может являться более болезненным и порождать огромное количество тревоги. Поэтому легче обращаться с собой тем или иным образом в надежде на изменения, чем признать, что они вне твоего контроля.
У мужа, которого постоянно «пилят» за низкий заработок, может сработать защитный механизм поворота против себя. Невозможность разозлиться на супругу (потому что та выбрана «по образу и подобию» его властной матери) может порождать самодеструктивное поведение, например переедание, денежные потери или склонность к рискованному вождению.
Кристину (25 лет) перевели на более высокую позицию в служебной иерархии. В напарниках у нее оказался, по ее мнению, более опытный сотрудник Алексей, работающий на этой позиции уже больше года. На утренних планерках начальник отдела обычно высказывался в общем по работе своего отдела и давал поручения не каждому по отдельности сотруднику, а паре (Алексей и Кристина), работающей над проектом. Каждый раз Кристина воспринимала все недочеты по работе на свой счет, сильно переживала, стараясь самостоятельно многое поправить, упуская из виду, что работает в связке с коллегой. Поворот против себя являлся ведущим механизмом защиты Кристины. Она предпочитала заблуждаться в своей компетентности, взваливая вину на себя, а не предъявлять претензии другому человеку.
На себя, впрочем, может «оборачиваться» не только агрессивный импульс. Если человек наблюдает, что кто-то страдает, а выразить сочувствие по каким-то причинам не представляется возможным (например, маленького больного ребенка показывают по телевизору), то можно наблюдать, как этот человек бессознательно начнет обхватывать себя руками, как будто обнимая, или поглаживать себя по руке/колену.
«Психика, как закрытое море, совершает свои внутренние движения, предлагая каждый раз новые способы избавления от трудностей…»- Маргарет Мадзантини.
Латеральное мышление: как заставить случай работать на себя
Что такое латеральное мышление
Латеральное мышление — умение придумывать творческие решения, рассматривая проблему с разных сторон, даже самых неочевидных.
Эдвард де Боно противопоставляет латеральное мышление логическому. С помощью логического мышления мы делаем обоснованный вывод из предпосылок, которые у нас есть. Опираемся на доказательность, рациональность и рассудительность. По мнению автора, логическое мышление не подходит для придумывания новых идей, потому что ограничивает само себя терминами, определениями, паттернами и историческими авторитетами.
С точки зрения Эдварда де Боно, потребность мыслить латерально возникла именно из-за ограничений логического мышления:
«Логика — это инструмент, помогающий углублять и расширять ямы, чтобы сделать их в целом лучше. Если же яма вырыта не там, где требуется, никакие ухищрения и улучшения не перенесут ее на нужное место. И хотя это ясно любому землекопу, продолжить расширять старую яму гораздо легче, чем начать рыть новую где-то еще. Вертикальное мышление — это углубление той же ямы; латеральное — попытка копать в разных местах».
Латеральное мышление помогает преодолеть логические границы за счет кардинальной перемены точек зрения на проблему или предмет. При этом оба типа мышления дополняют друг друга. С помощью приемов логического мышления можно развить и углубить идею, которую придумали с помощью приемов мышления латерального.
Например, Гумпэй Ёкои не был одаренным инженером и первоначально устроился в Nintendo наладчиком конвейера для игральных карт. Зато он был очень наблюдательным: мысль о создании портативной игровой консоли появилась у Ёкои, когда он заметил, как бизнесмен играет со своим калькулятором. Так сначала появилась приставка Game & Watch, а позже Game Boy — самая продаваемая игровая приставка XX века.
А некоторые ученые нарочно заставляли своих студентов использовать латеральное мышление. Например, ученики лауреата Нобелевской премии по физике Льва Ландау вспоминали, что профессор запрещал им пользоваться стандартными подстановками Эйлера для вычисления интегралов. За их использование профессор мог даже прогнать студента с экзамена.
Как развить латеральное мышление
Научиться этому типу мышления может практически любой. Чем больше практиковаться, тем легче будет преодолевать границы прямой логики.
Главный принцип латерального мышления: любое конкретное отношение к ситуации или предмету — только одно из множества других вариантов. Вот как его развить.
Рассмотреть проблему с трех и более точек зрения. Этот принцип лежит в основе авторского метода Эдварда де Боно «Шесть шляп». Каждая шляпа — способ нарушить привычное для мозга состояние мышления, возможность посмотреть на один и тот же вопрос с разных позиций: фактов, эмоций, преимуществ, недостатков и ресурсов для творчества. Шестую «шляпу» используют, чтобы поставить цель размышления и подвести итоги.
Изменить или перевернуть исходную задачу. Это упражнение помогает сломать привычные мыслительные конструкции. Главное — оторваться от оригинала. И чем дальше отрыв, тем более нестандартными могут быть предложения. Например, можно представить, что официанты не должны быть вежливыми с посетителями, в рекламном ролике не показывают сам продукт, а HR не собеседуют кандидатов на должность.
Отыскать более простые и понятные аналоги задачи. Аналог — это похожее или полностью совпадающее. Вам нужно придумать решение для аналога, а потом вернуться к первоначальной задаче и сравнить, какие решения из аналогии к ней подойдут.
Например, ситуацию в экономике, когда стоимость актива сильно отличается от реальной, сравнивают с надуванием мыльного пузыря. Его можно надуть до огромных размеров, но никто не может предсказать, когда он лопнет. А лопнет он обязательно, ведь это мыльный пузырь. Возможно, аналогия поможет понять, как избежать раздувания пузыря, чтобы он не лопнул.
Сфокусироваться на разных частях задачи. Иногда, чтобы решить задачу, наш мозг акцентирует внимание только на одной ее части, хотя путь к решению лежит в другой. Например, вместо того, чтобы думать о вещи целиком, подумать о ее свойствах: цвете, размере, поверхности, весе — или о ее части.
В качестве примера — задача от Эдварда де Боно.
Ростовщик поставил должнику условие: если дочь должника вытянет из мешочка черный камень, она выйдет за него замуж, а долг будет прощен. Если белый — останется с отцом, но долг все равно будет снят. Если девушка не будет участвовать в лотерее, должник отправится в долговую яму. Девушка заметила, как ростовщик наклонился к придорожным камням и положил в мешочек два черных камешка.
С точки зрения обычной логики, у дочери три варианта действий: отказаться от жребия и посадить отца в яму, вытянуть камень, зная исход, или обвинить ростовщика в мошенничестве и потребовать, чтобы он заменил камни.
Решение задачи в том, чтобы перестать думать о самом жребии и сосредоточиться на камнях внутри. Девушка вытащила один, не дав на него взглянуть, и как бы случайно уронила к остальным камням у дороги. Камешек тут же затерялся среди других. Тогда она попросила вытащить тот камень, что остался в мешочке. Ростовщик, конечно же, вытащил черный, но возмущаться не смог — тогда он бы признался в обмане.
Бросить вызов общепринятым решениям. Это трудно упражнение. Здесь нужно пойти против мнения большинства — дать отвергнутой идее шанс и подумать, на чем она базируется и к чему приведет.
В маркетинге это может быть отвергнутая целевая аудитория, в разработке — вычеркнутая функция в приложении. Вопрос, который можно задать себе или группе: «Почему это делают только так, есть ли другой способ?»
Например, представим, что мы открываем фитнес-клуб. Наша целевая аудитория — молодежь 25–35 лет. На людях от 35 до 45 лет мы пока не фокусируемся, но для разминки думаем, почему мужчины и женщины среднего возраста могут нам подойти. Возможно, мы ошиблись, когда сразу их отвергли. Можно придумать специальные программы или систему скидок, чтобы заполнить залы, когда молодежи в зале нет. Даже если идея не пригодится, она будет запасной.
Добавить к условиям задачи предмет из другого контекста. Когда мы думаем одновременно о задаче и новом предмете, мозг автоматически пытается логически связать их между собой. Поэтому ищите предметы, которые есть под рукой, и подумайте, как их применить в решении задачи.
Например, можно использовать шпильку для волос, чтобы починить бардачок в автомобиле: отверстие там маленькое и просто так его не открыть, а шпилька будет в самый раз.
Или возьмите любое слово из описания задачи, а второе выберите наугад: в журнале, словаре, статье. Если нужно «продать новую партию кружек», случайным словом может быть «огонь». Это возможная идея для рекламного ролика — макросъемка фарфора в огне, или часть слогана. А может, сами стенды с новинками будут красного или оранжевого цвета — об этом стоит подумать.
Заставить случай работать на себя. Самый простой способ — прогуляться в людных местах или там, где много разных предметов. А уже дома организуйте мозговой штурм — это когда вы придумываете идеи, но не критикуете их. Вспомните, какие находки с прогулки можно применить к решению задачи, чтобы усилить идеи. Подумайте, как можно сделать по-другому, есть ли альтернатива, и что будет, если — без плана и цели.
Компартментализация (раздельное мышление)
Раздельное мышление — еще одна интеллектуальная защита, возможно, ближе стоящая к диссоциативным процессам, чем к рационализации и морализации, хотя рационализация нередко служит поддержкой данной защиты. Как и изоляция аффекта, раздельное мышление находится ближе к более примитивной стороне. Его функция состоит в том, чтобы разрешить двум конфликтующим состояниям сосуществовать без осознанной запутанности, вины, стыда или тревоги. Тогда как изоляция подразумевает разрыв между мыслями и эмоциями, раздельное мышление означает разрыв между несовместимыми мысленными установками. Когда некто использует компартментализацию, он придерживается двух или более идей, отношений или форм поведения, конфликтующих друг с другом, без осознания этого противоречия. Для непсихологически думающего наблюдателя раздельное мышление ничем не отличается от лицемерия.
Обыденными примерами компартментализации, в которой многие из нас повинны, сами того не осознавая, являются: одновременная вера в Правило Золотой середины и стремление к Первому Номеру; признание важного значения открытой коммуникации и в то же время отстаивание своего нежелания разговаривать с кем-то; сожаление по поводу предубеждений и шутки по национальному вопросу.
В более патологической части континуума раздельного мышления мы обнаружим людей, которые являются большими гуманистами в общественной сфере, но при этом жестоки в обращении со своими детьми у себя дома. Все помнят недавний случай с проповедником, который выступал против греха, в то время как сам с энтузиазмом совершал его. Не у одного борца с порнографией была найдена обширная коллекция эротических фотографий. Проступок, который совершается с ясным чувством вины или в состоянии диссоциации, нельзя считать попадающим под защитную категорию раздельного мышления. Этот термин применим только в тех случаях, когда обе противоречивые идеи или оба действия доступны осознанию. При конфронтации человек, использующий раздельное мышление, будет рационализировать противоречия, чтобы избавиться от них.
Аннулирование (undoing)
Так же как морализация считается более зрелой версией расщепления, аннулирование может рассматриваться в качестве естественного преемника всемогущественного контроля. Магическое качество данной защиты выдает ее архаические источники, даже учитывая то обстоятельство, что человека, использующего защитное аннулирование, можно побудить, взывая к его наблюдающему Эго, увидеть смысл того, что выражено в суеверном поведении. Аннулирование – термин, обозначающий бессознательную попытку уравновесить некоторый аффект (обычно вину или стыд) с помощью отношения или поведения, которые магическим образом уничтожают этот аффект. Ярким примером аннулирования может служить возвращение супруга домой с подарком, который предназначен для компенсации вспышки гнева накануне вечером. Если мотив осознается, мы технически не можем называть это аннулированием. Но если аннулирующий не осознает чувства стыда или вины, и, следовательно, не может осознавать собственного желания искупить их, мы можем применять это понятие.
Многие религиозные ритуалы имеют аспект аннулирования. Попытки искупления грехов, даже совершенных только в мыслях, можно считать универсальным человеческим импульсом. С возрастом, когда дети становятся способными осознать факт смерти, можно наблюдать целый ряд магических ритуалов, которые несут в себе компонент аннулирования. Детская игра – перешагивание через трещины на тротуаре, чтобы с мамой, идущей сзади, ничего не случилось, – психоаналитически объяснима как аннулирование бессознательного желания смерти матери, которое создает больше страхов, чем было до того, как понятие смерти приобрело более зрелое содержание. Фантазии всемогущества отражаются в скрытом убеждении, проявляющемся в поведении, что враждебные мысли опасны, так как мысль равнозначна поступку.
Одна из моих пациенток иногда приносила мне в подарок цветы. Она была очень тревожной и могла бы принять мой отказ от подарка или даже анализ причины, по которой она мне его дарит, за глубинный отказ от ее искренних импульсов. Поэтому я длительное время не предпринимала попыток исследовать значение подобного поведения. Однако моя пациентка смогла осознать тот факт, что она стремилась принести мне букет именно в тот момент, когда была особенно зла на меня. “Я думаю, что на самом деле это были цветы на вашу могилу”, – объяснила она улыбаясь.
Люди, которые испытывают сильные угрызения совести за предыдущие грехи, ошибки и провалы – реальные, преувеличенные или совершенные только в мыслях – могут планировать свою жизнь, используя аннулирование. А. Стивенсон, например, случайно убивший своего кузена, когда был мальчиком, посвятил жизнь служению обществу. 79-летняя среднего достатка женщина кавказской национальности, которая была обследована по поводу психологии альтруизма как черты характера (McWilliams, 1984), долгие годы своей жизни посвятила делу признания равенства цветных. В ее анамнезе имеется упоминание о неумышленном оскорблении цветной женщины, которую, будучи 9-летней девочкой, она очень любила. Исследуя объединения аболиционистов, Томкинс (Tomkins, 1964) предположил наличие подобной же организации личности вокруг защитного аннулирования.
Когда аннулирование является центральной защитой в репертуаре человека, а действия, обладающие бессознательным смыслом искупления прошлых преступлений, представляют собой главное средство поддержания самоуважения индивида, мы расцениваем этого человека как компульсивную личность. Здесь я хочу особо подчеркнуть, что понятие компульсивности является нейтральным в смысле морального содержания (термины “компульсия” и “компульсивный” часто ассоциируются с нежелательным насильственным поведением). Другими словами, можно быть компульсивным пьяницей, но в то же время оставаться компульсивно гуманным*.
Поворот против себя
Анна Фрейд стремилась использовать простой, каждодневный язык, и ее термин “поворот против себя” не составляет исключения. Это понятие означает то же, что предположил бы неспециалист, а именно – перенаправление негативного аффекта, относящегося к внешнему объекту, на себя. Если некто критически настроен по отношению к авторитетному человеку, чье расположение кажется ему основой безопасности, и если он думает, что этот человек не сможет вынести критики, он будет чувствовать себя безопаснее, направив критические мысли и идеи вовнутрь. Детей, от которых не зависит выбор того, где им жить, и которые могут заплатить высокую цену за обиды, нанесенные заботливому и душевному воспитателю, защита в форме поворота против себя может отвлечь от намного более печального факта, что их благополучие зависит от независимого взрослого. Однако самокритику чувствовать неприятно, и тем более эмоционально предпочтительнее знать о реальной угрозе своему выживанию в условиях, когда человек не имеет власти изменить порядок вещей.
Одна из моих пациенток провела очень важные для своего развития годы жизни, получая уход и заботу от суицидальной матери и сконцентрированного на себе отца, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Безопасность ее семьи была так ненадежна, что неблагополучие наблюдалось даже на уровне существования. Одно из первых воспоминаний этой женщины касается того факта, что ее родителей выкинули из дома за неуплату аренды. Вместо постоянного ужаса, что мать убьет себя, а отец исчезнет по какой-то причине с полным самооправданием (обе возможности имели все шансы на осуществление), женщина стала верить, что если бы она была лучше, родители дарили бы ей всю свою любовь и защищали бы ее. Такое убеждение, адаптивное в детстве, обусловило ее продолжительное страдание с возрастом, когда пациентка стала реагировать на любую неприятную ситуацию нападками на саму себя, а не приложением созидательных усилий для того, чтобы улучшить свое положение. Потребовались годы терапии, чтобы она осознала на эмоциональном уровне, что не является больше беспомощным ребенком в дисфункциональной семье, который надеется только на действенность идеи внутреннего самосовершенствования.
У большинства из нас существует тенденция обращать против себя негативные аффекты, отношения и восприятия благодаря иллюзии, что этот процесс дает нам больше контроля над неприятными ситуациями. Поворот против себя является популярной защитой среди более здоровых людей, которые устойчивы перед искушением отрицать или проецировать неприятные качества, а также у тех, у кого подобные тенденции вызывают тревогу. Они предпочитают заблуждаться, считая, что трудности – это скорее их вина, чем чья-то еще. Автоматическое и компульсивное использование данной защиты является общим для депрессивных личностей. Оно наблюдается также в некоторых случаях мазохистического характера.
Смещение
Смещение — это еще одна защита, которая непрофессионалами воспринимается без искажения ее психоаналитического значения. В возрасте 11 лет одна из моих дочерей, наблюдая, как наша собака трепала свою игрушку сразу же после того, как была наказана за дурное поведение, прокомментировала это так: “Смотри! Она выплеснула свой гнев наружу – на игрушку, совсем как человек!”. Термин “смещение” относится к перенаправлению драйва, эмоции, озабоченности чем-либо или поведения с первоначального или естественного объекта на другой, потому что его изначальная направленность по какой-то причине тревожно скрывается.
Классический сюжет о том, как мужчина, которого обругал начальник, пришел домой и наорал на жену, отшлепавшую детей, которые в свою очередь побили собаку, является учебным пособием по смещению. “Триангуляция” (включение в треугольник взаимоотношений – примеч. переводчика), которую, следуя традиции Мюррея Боуэна, подчеркивают семейные терапевты, является феноменом смещения. Я заметила, что в парах, где один из партнеров неверен, другой партнер направляет большую часть своей агрессии не на супруга, сбившегося с пути истинного, а на “другого” мужчину или женщину. Тирады в адрес “этого разрушителя семьи” предполагают, что партнер является невинной жертвой циничного совращения. Это должно защитить уже страдающего человека от дальнейшей угрозы взаимоотношениям, которая возникнет, если ярость обманутого супруга будет направлена прямо на неверного.
Страсть также может быть смещена. Сексуальные фетиши, по-видимому, можно объяснить как переориентацию эротического интереса с гениталий человека на бессознательно связанную область – ноги или даже обувь. Если в истории жизни мужчины произошло нечто, что сформировало у него представление о влагалище как о чем-то опасном, некоторые другие предметы, ассоциирующиеся с женщиной, могут так же пугать его.
Некоторые печальные культурные тенденции – как расизм, сексизм, гетеросексизм, громкое обличение проблем общества группами, лишенными гражданских прав и имеющими слишком мало власти, чтобы отстоять свои права, содержат в себе значительный элемент смещения. Все это отражает тенденцию находить козла отпущения (что легко можно заметить в большинстве организаций и субкультур). Перенос как в клинических, так и во внеклинических проявлениях, которые Салливан назвал “паратаксическими искажениями”, содержит в себе смещение (чувств, направленных на объекты, важные в раннем детстве) наряду с проекцией (внутренних характерных особенностей собственного “Я”). Положительные виды смещения включают в себя перевод агрессивной энергии в созидательную активность (огромное количество домашней работы выполняется, когда люди находятся в возбужденном состоянии), а также переадресовку эротических импульсов с нереальных или запрещенных сексуальных объектов на доступного партнера.
Реактивное образование
Реактивное образование как защита является очень любопытным феноменом. Очевидно, что человеческий организм способен повернуть нечто совершенно в противоположную сторону для того, чтобы свести угрозу к минимуму. Традиционное определение реактивного формирования подразумевает преобразование негативного аффекта в позитивный или наоборот. Например, трансформация ненависти в любовь, привязанности в презрение, враждебности в дружелюбие содержит в себе много общих трансакций.
Возможно, самый ранний возраст, когда у ребенка можно наблюдать этот процесс – 3-4 года. Если в семье появляется новорожденный и происходит оттеснение старшего ребенка, ему нужно иметь достаточную силу Эго, чтобы сдержать чувства ревности и гнева и обратить их в сознательное чувство любви к новорожденному. Типичным для реактивного образования является то обстоятельство, что какой-то неуправляемый аффект “прорывается” сквозь защиту, так что сторонний наблюдатель может почувствовать: в сознательном эмоциональном представлении что-то переиграно или фальшиво. Сестра дошкольного возраста, которую оттеснил младший брат, может проявлять особую привязанность и заботу, “любить ребенка до смерти”: обнимать слишком сильно, петь ему слишком громко, баюкать его слишком агрессивно и так далее. Многие взрослые помнят истории, когда старшие щипали своих младших братьев и сестер за щечки, пока те не начинали плакать, или предлагали им что-то очень вкусное, явно вредное и опасное для здоровья маленьких, или совершали другие подобные действия, оправдывая себя тем, что они это делают из любви.
На примере оттесненного сиблинга, который ищет различных способов избежать негативных аффектов и испытывать только положительные чувства, в возрасте, когда тонкие различия между оттенками чувств и (что еще более важно) чувств и действий еще невозможны из-за незрелости, можно наблюдать, как разнообразна подобная защита. Другая ситуация, когда эта защита способствует адаптации: оба компонента чувств – унижение и восхищение – приводят ребенка скорее к соревнованию с компетентным Другим, чем к отказу от него. У взрослых нередко наблюдается реактивное формирование, но обычно мы считаем, что взрослые люди должны лучше осознавать все аспекты своих эмоциональных реакций на какую-то ситуацию и применять подавление скорее в области поведения, чем чувств.
Реактивное образование является излюбленной защитой в тех случаях психопатологии, когда враждебные чувства и агрессивные импульсы являются главным содержанием, и на опыте проверено, насколько опасно не уметь держать их в руках. Например, параноидные личности часто испытывают только ненависть и подозрительность, когда сторонний наблюдатель полагает, что они также способны чувствовать привязанность и зависимость. Обсессивные и компульсивные пациенты нередко свято убеждены, что испытывают лишь уважение и признательность к авторитетам, тогда как другие считают, что они чувствуют и обиду.
Реверсия
Еще одним способом справиться с чувствами, которые представляют психологическую угрозу собственному “Я”, является проигрывание сценария, переключающего отношение человека с субъекта на объект или наоборот. Например, если некто чувствует, что желание испытывать заботу со стороны других является постыдным или содержит угрозу, он может жертвенно удовлетворить свою потребность в зависимости, проявляя заботу о другом и бессознательно идентифицируясь с этим человеком, получающим удовлетворение от заботы о себе. Этот частный случай реверсии является оправданным временем приспособлением терапевтов, часто испытывающих чувство дискомфорта от собственной зависимости, но которые бывают счастливы забоатиться о ком-то.
Этот пациент, по сути, сделал себя терапевтом, а меня – своим пациентом, таким образом перевернув трудную для него ситуацию. Его детский опыт, связанный с ненадежным материнским авторитетом, не предоставил ему основы для эмоциональной безопасности в роли, которая предполагает зависимость – особенно от объекта женского пола. В этом случае, хотя использование им реверсии и защищало его от осознания глубоко лежащих беспокоящих чувств, оно также имело и другую, менее приятную сторону. Ему было очень трудно находиться в отношениях, которые были бы эмоционально реципрокными (взаимными). В число стимулов, вызывавших его депрессивные симптомы, входила серия неудачных дружб и любовных попыток, когда его стремление воссоздать сценарий зависимого и нуждающегося ребенка и эмпатически ограниченного родителя (с самим собой) в конце концов заставляло мучиться близких ему людей.
Возможно, читатель отметил, что по мере продвижения в обсуждении этих защитных процессов не обнаруживается ни одного типа личности, который бы отражал сверхзависимость от них. Психологически здоровые люди стремятся не только использовать большинство зрелых защит (например, реверсию). Они также сдерживают тревогу и справляются с другими тяжелыми эмоциональными состояниями, обращаясь к различным защитным моделям. Поэтому на них нельзя навесить какой-то один ярлык.
Идентификация
Включение идентификации в список защитных механизмов может показаться излишним, так как большинство из нас расценивают возможность идентифицироваться с другим человеком или с его отдельными сторонами как конструктивную незащитную тенденцию. Установлено, что только некоторые виды идентификации могут считаться компонентами защит (например, той, которую психологи с ориентацией на социальное научение назвали “моделирование”). Но психоаналитически думающие терапевты продолжают считать, что многие виды идентификации вызываются необходимостью избегать тревогу, горе, стыд, другие болезненные аффекты, или для того, чтобы поддерживать себя, ощущая угрозу чувству самоуважения и целостности. Как и другие зрелые защитные процессы, идентификация является нормальным аспектом психологического развития и становится проблематичной только в определенных условиях.
Фрейд (1923) был первым, кто предложил различать защитную и незащитную идентификацию —”анаклитическую” идентификацию (от греческого слова, означающего “полагаться на”) – и “идентификацию с агрессором”. Первый тип идентификации мотивируется невыполненным желанием походить на значимого человека (“Мамочка великодушна и создает комфорт, и я хочу быть как она”). Второй тип Фрейд рассматривал как автоматический, но мотивированный защитным решением проблемы ощущения угрозы со стороны другого человека, обладающего властью (“Я боюсь мамочкиного наказания за мои враждебные импульсы; если я стану как она, ее власть будет внутри меня, а не вне меня”). Фрейд полагал, что многие действия идентификации содержат элементы как непосредственного прямого принятия того, что любимо, так и защитного уподобления тому, что является пугающим.
Аналитики используют слово “идентификация”, чтобы подчеркнуть зрелый уровень осознанной (даже если и частично бессознательной) попытки стать похожим на другого человека. Эта способность развивается естественным образом, начиная с ранних инфантильных форм, содержащих желание проглотить другого человека целиком, до более тонких, дискриминативных и субъективно произвольных процессов выборочного принятия качеств другого человека. Считается, что потенциал идентификации расширяется и модифицируется в течение всей жизни и является основой психологического роста и изменений.
Фактически, высокая ценность, которую аналитики придают эмоциональной близости, определяется именно тем, что близкие отношения создают благоприятную возможность для взаимного обогащения идентификациями (аргументы в пользу этого эффекта: R. Blank & G. Blank, 1968, книга о браке). В целом, можно сказать: как примитивная проекция трансформируется у эмоционально здорового человека в течение жизненного цикла во все возрастающую способность к эмпатии; так и архаичные формы идентификации постепенно превращаются во все более тонкие, со множеством нюансов, способы обогащения собственного “Я” путем аккумуляции качеств значимых других.
Идентификация изначально является нейтральным процессом. Она может иметь позитивные или негативные эффекты в зависимости от того, кто является объектом идентификации. Большую часть психотерапевтического процесса составляет распознавание старых и новых идентификаций, которые разрешали конфликт ребенка и стали автоматическими, а теперь являются причиной конфликта у взрослого.
Например, один министр, с которым я работала над тем, как ему приходилось переживать тяжелые испытания, имел жестокого отца-алкоголика, склонного к насилию, и неэффективную фобическую мать. Мой пациент соревновался со своим дядей Гарри, который разрешал межличностные проблемы при помощи кулаков. Подобное решение было высоко адаптивным для него в течение отрочества, проведенного в хаотичной семье, и при встречах с враждебно настроенными соседями. Будущий министр мог врезать любому, кто стоял на его пути, и в результате никто с ним не связывался. Будучи еще молодым человеком, он таким образом справлялся со страхом, разряжал беспокоящие его чувства, которые не находили понимания в доме, сохранял чувство самоуважения и гарантию того, что другие также будут его уважать. Однако в дальнейшем, когда он однажды стал угрожать побить нескольких противных церковных старост, он потерял уважение многих своих избирателей, которые сочли его поведение несовместимым с позицией настоящего христианина. И мой пациент приступил к терапии, зная, что должен выработать новые способы преодоления стресса. Как только он пришел к пониманию природы своих ранних идентификаций и цены, которую ему приходиться за них платить сегодня, он справился со всеми проблемами.
По-видимому, некоторые люди идентифицируются более легко и гибко, чем другие, представляя собой как бы “промокашку”, впитывающую любые психологические чернила. Очевидно, к группе риска относятся те, кто хотя бы в малейшей степени страдает от нарушения базовой идентичности. Опыт конверсии содержит значительный компонент идентификации как защиты. Даже вполне здоровые люди с некоторым нарушением в области идентичности (например, женщины с истерической организацией характера и с бессознательным чувством, что ее пол является проблемой) могут больше других идентифицироваться с кем-либо из окружения, кто производит впечатление, что он лучше справляется с жизненными трудностями.
Возможно, способность человека идентифицироваться с новыми объектами любви является главным способом, благодаря которому люди освобождаются от эмоционального страдания, и одним из основных способов, который использует психотерапия в целях достижения изменений. Исследования терапевтического процесса неоднократно обнаруживали, что эмоциональные качества отношений между пациентом и терапевтом имеют более высокую корреляцию с результатом лечения, чем любой другой специфический фактор (Strupp, 1989). В последних аналитических статьях, посвященных терапевтическому процессу, уделяется особое внимание взаимоотношениям, в то время как интерпретация, считавшаяся главной опорой психологического лечения, почти не упоминается (Loewald, 1957; Levenson, 1972; Greenberg & Mitchell, 1983: Meissner, 1991).
В психоаналитическом лечении, где склонность пациента идентифицироваться с терапевтом поддерживается ради ее восстановительной силы, она также защищает (насколько это возможно) от абъюза. Практики стараются не эксплуатировать готовность пациента к идентификации, предоставляя человеческие добродетели (сострадание, заинтересованность, терпимость к различиям и чувство решающей ответственности за свое поведение) как всеобщие качества, воздерживаясь от показа особенностей своих личных качеств, от советов или от соглашения с чьим-то мнением. Фрейд настойчиво предостерегал аналитиков от того, чтобы подпасть под искушение представить себя в роли могущественного спасителя, знахаря или пророка в глазах своих пациентов. Это остается ведущим принципом: нарциссическое злоупотребление желанием пациента идентифицироваться остается профессиональным “табу”, хотя и нарушается наиболее часто из всех терапевтических запретов.
