Что такое порядочный арестант
Войдите в ОК
Об Арестантском Укладе
(по мотивам Воровских прогонов)
Приветствуем Всех порядочных Арестантов, мужиков, кто впервые в неволе! Всех, кто живёт Нашей Жизнью Воровской! Всех, для кого Воровские Традиции святы* и незабвенны! К Вам это Обращение касаемо Уклада Жизни Нашей в неволе.
Попавший в неволю впервые должен перво-наперво выбрать для себя Цель и Путь, по которому пойдёт дальше. Огромная ответственность ложится на старых каторжан, на Всех порядочных Арестантов, на Тех, кто в ответе за Централы, Лагеря и т.д. Положение везде разное. Людское – это понимание, Честь, Совесть. Воровское – это чистая Истина, исходящая из Людского. Мусорское* – это Воровское наизнанку, потому красное, а не чёрное.
Трудности и лишения, в том числе которые ждут впереди, дают понять, что самоотдача и Совесть есть основа Нашей Жизни, и что Общее Людское всегда должно преобладать над личным. Мужик – тот, кто придерживается Людского. После того, как человек выбрал Людское, он должен строго держаться законов, принципов, норм поведения, которые отвечают Воровским Традициям, во Благо Дома Нашего Общего – за что Люди отдали своё здоровье, годы в неволе, а порой и Жизнь. Шпана – те, кто прёт по Жизни, придерживаясь Воровского, добивается целей кровью и страданием, Стремяга – кто стремится к Воровскому. Бродяга – стремяга, добившийся своего по признанию Людей и Воров, к Нему могут подойти Воры. Положенец – доверенное лицо Воров, в ответе за положение. Блатной – кто достигает своего с мусорами* во благо Общего.
Если перед собой ставить Цели и их достигать, то воля будет сильная. А Цели достигает только сильный Духом. Требуйте от себя максимального. Всё, что делаете – делайте от Души, от чистого сердца, а не для личной выгоды и корысти. Не ставьте личное выше Общего. Никому ещё необъятный баул, как и только физическая сила, не принесли Добра в Жизни Общей. Ощущение безбедного существования временно. Каждый должен по возможности заботиться об Общем. Общак собирается по зову Совести. Из Общего идёт реальная помощь нуждающимся. Дороги, по которым это происходит – это кровеносные сосуды Дома Нашего Общего. По этим Дорогам идут и слова, прогоны Воров.
Наш Дом – Мир Наш – это место, где Порядочность, Честь, Совесть являются наиглавнейшей основой Наших мыслей и Целей. Интересуйтесь, где и кто сидит из Достойных Людей в Доме Нашем Общем. Каждый должен знать имена Людей, где Они и как, также как и негодяев. Больше уделяйте времени познанию: только так Мы благоразумны в Наших действиях. Знать – это Наша прямая обязанность. Тренируйте память, умейте выслушивать. Не думайте о Людях плохо. Не обсуждайте решения Людей, так как они принимаются во благо Людского. Больше общайтесь! Общение – это Жизнь. Новые знакомства могут помочь: сегодня хороший знакомый, а завтра верный друг.
Будьте уважительны в общении, не бойтесь проявить вежливость. Всегда умейте расположить к себе, имейте союзников. Здесь есть Арестантский этикет, которому старается следовать весь Порядочный Люд. Все Мы Люди, и у каждого своя беда и свои проблемы. Кто, как не Мы, будет поддерживать друг друга. Для этого не обязательно знать лично или быть знакомым. И кто, как не Мы, будет указывать Нам на Наши ошибки, если только замечание не преступает рамки дозволенного.
В сплочённости Наша сила. Мусора* это понимают и любыми путями пытаются внести разлад в Нашу Жизнь, не брезгуя ничем. Поэтому судите о Людях по их конкретным делам и принципам, а не по словам. И относиться друг к другу нужно на должном уровне с уважением сообразно делам.
Не гоните из хаты несознательных, оступившихся. Не способствуйте делать из массы отвергнутых пресс-хаты, где хотят ломать Воров и Арестантов. Не отталкивайте никого. Лучше увеличить число Тех, кто живёт по Укладу. Козлы и красные могут сидеть в Наших хатах, но только с добра Людей и принося пользу. Нельзя никого отталкивать от Общей массы, если есть от него посильная помощь Общему. Горе-знатоки пытаются унижать коммерсантов, предпринимателей, называя этих Людей барыгами. Первооснова тому – зависть. Коммерсанты, предприниматели – тоже Люди, к тому же могут оказывать материальную помощь Общему. Это служит Им гарантией нормального отношения со стороны Арестантской массы. Не отказывайте в нужде обиженным, от них тоже бывает реальная помощь Общему.
Ворами был поставлен запрет на куплю-продажу и прочее не Людское. Никто не вправе преступить Воровской сказ, но это не значит, что здравым Людям нельзя расслабиться, поймать своё, если не во вред Общему.
Не затягивайте вновь прибывших в Игру под интерес, пусть такие Люди сначала посмотрят.
Не стоит забывать: прежде всего Человечность и Порядочность – они не порождают месть, жестокость, кровожадность. Не спрашивайте сторого с малолеток: до определенного возраста они ведут малосознательный образ Жизни. Не применяйте удавки: это глупое изобретение пресс-хат. Не наказывайте х…ем – такого спроса нет. Не допускайте мышиной возни и разных склок в адрес других Людей, не имея на то оснований. Сто раз взвесьте «За» и «Против», прежде чем спросить с человека за его вину. Не давайте волю эмоциям, все решения принимайте на трезвую голову и с холодным рассудком. При разборках не поднимайте друг на друга ни рук, ни ног. Здравые Арестанты способны раскачать рамсы подобающе. При рамсах не порите отсебятину, при сомнениях в правильности поинтересуйтесь у Людей более компетентных. Не делайте поспешных выводов, выслушав только одну сторону. Сделать один раз, не подумав, легко, а потом хоть сто раз делай – уже не переделаешь. Если не согласны с принятым решением, видите, что мнение идёт вразрез Людскому, то тяните других Людей: пусть рассудят.
Долг порядочного Арестанта – всегда подсказывать. Учите молодёжь тому, что умеете сами. Доводите до вновь прибывших Наш Уклад, дабы не были поломаны чьи-то судьбы или Жизнь по незнанке или недосмысленности. Не спрашивайте строго с незначительно оступившихся, не отбивайте у них на корню тягу к Воровскому, чтобы они скоро влились в Нашу Жизнь, принося пользу Общему. Каждый порядочный Арестант имеет право голоса и право на своё личное мнение, если оно не идёт во вред Нашему Укладу.
Во Благо Дома Нашего Общего, во Благо Хода Воровского!
Новичок в тюрьме или как первоходу правильно вести себя в хате. Тюремная иерархия
Тюремное заключение – серьезное испытание для любого человека, не привыкшего к замкнутому пространству и довольно специфическому обществу. Особенно жестоко оно для первоходов, то есть людей, отбывающих заключение в первый раз.
ИВС, СИЗО, судебное заседание, приговор, этапирование, карантин, поселение на зоне – на каждом из этих этапов возможны ошибки, приводящие к поистине катастрофическим последствиям. Совершив одно неправильное действие даже по незнанию, можно попасть в касту неприкасаемых («обиженных»), откуда в ряды «мужиков», а тем более «блатных», уже пути нет.
О тюремной иерархии
Тюремное общество глубоко иерархично. Это накладывает жесткие рамки на систему взаимоотношений осужденных. Прежде всего имеет значение «масть» заключенного:
Костяк тюремного сообщества, этакая местная элита. Блатные пользуются максимальным количеством привилегий, но и ограничений на них налагается тоже много. «По понятиям», им запрещается работать, подчиняться администрации, заниматься уборкой, а ранее ворам в законе даже нельзя было иметь семьи. Блатные придерживаются строгих правил, и если вы их выучите, проблем быть не должно. Эти люди заинтересованы в сохранении порядка в камере, и из их числа назначаются положенцы и смотрящие, призванные не допустить беспредела. С ними лучше обращаться уважительно, но без подобострастия.
Самый многочисленный класс, так сказать, народ. Мужики спокойно работают, живут по общим правилам и рассчитывают побыстрее вернуться на волю, в обычное общество. Если первоходу удается избежать ошибок на старте, как правило, он становится мужиком. Это идеальная позиция.
А вот это как раз люди, которые эти самые ошибки совершили (за исключением добровольных гомосекусуалистов или сидящих по статьям за изнасилование). Обычно это неправильно сказанные слова и определенные поступки (воровство у своих, донос администрации, общение с другими людьми из этой касты). Ранее ритуал «опускания» предполагал совершение гомосексуального акта с потенциальной жертвой, сейчас такое встречается редко и преимущественно на малолетке. В женских тюрьмах и колониях гомосексуальные связи и вовсе не табу.
Пособники администрации, делающие для нее грязную работу в надежде на снисхождение. Быть частью этой группы низко, поэтому редко кто идет на сотрудничество с администрацией добровольно.
Вывод – постоянно держать глаза и уши открытыми.
Как войти «в хату»
Это, пожалуй, самый сложный момент, выводящий первохода на стартовую позицию. Благо, сейчас администрация тюрем старается разместить заключенных по камерам в соответствии с «мастью». Это дает возможность избежать конфликтов с первых часов заключения, а новички могут изучить тюремные правила в относительно спокойной обстановке, без пресса авторитетов.
При первом входе как в камеру, так и в барак, наиболее важны:
Лучше всего остановиться на нейтральном варианте типа «Добрый вечер», «Доброго здоровья», «Мир/вечер в хату». От панибратских приветствий, тем более с намеком на «масть» (типа «Привет, мужики» или «Здорова, пацаны»), лучше воздержаться.
Не стоит занимать с ходу свободную «шконку» (кровать). Следует поинтересоваться, свободно ли здесь и можно ли расположиться. Кстати, в зоне не «спрашивают» в обычном смысле этого слова, а «интересуются» – это тоже лучше усвоить. Если вдруг под ноги вам бросят полотенце, поднимать его не нужно, просто перешагните. А если скажут, что эта хата для «петухов», сделайте вид, что испугались и пару раз стукните в дверь с требованием перевести вас в другую камеру.
Один бывалый осужденный рассказывал, что самая жесткая прописка – на малолетке, где беспредел смешивается с устаревшими блатными понятиями во взрывоопасной пропорции. За неправильное поведение на прописке могут даже опустить физически, причем с жестоким избиением. Во взрослых тюрьмах и зонах (конечно, в «правильных») теперь прописка сводится преимущественно к разговору. Нового заключенного спрашивают, кто он «по жизни», за что сидит и так далее. В роли инициатора опроса обычно выступает смотрящий.
Общие правила поведения новичка в тюрьме
Первые несколько дней лучше посвятить изучению тюремных правил и без особой на то необходимости ни с кем не общаться. Исключение – собственно смотрящий, которому можно и нужно задавать вопросы. Это расценивается положительно: человек хочет жить спокойно, с соблюдением неписаных правил.
Прежде всего нужно запомнить главные постулаты:
Здороваться за руку в тюрьмах особо не принято, особенно с незнакомыми. Вдруг окажется, что этот человек – обиженный? С ними в принципе общаться не принято: нельзя прикасаться, сидеть за одним столом, пользоваться общими предметами. Вы можете отдать что-то обиженному из милосердия или в обмен на услугу, но к этой вещи уже прикасаться нельзя. Люди этой «масти» обязаны сами сообщать о своем статусе, дабы незнакомый человек ненароком не принял их за блатных или мужиков.
Бывает, другие заключенные сами лезут в душу, дабы поразвлечься и вывести первохода на какой-нибудь «косяк». Это признак плохого тона, откровенничать не нужно. Можно даже сообщить об этом смотрящему, ведь навязчивый собеседник может оказаться «наседкой», то есть тайным осведомителем правоохранительных органов или тюремной администрации.
Брать что-то чужое без разрешения категорически запрещено – это воровство у своих, то есть, крысятничество. Запомните: в тюрьме нет ничего «ничейного»! Если в чем-то нуждаетесь (сигареты, чай), попросите смотрящего выделить немного из общака (общего имущества). Но это придется вернуть как минимум в том же размере!
Одно упоминание об оральном сексе способно превратить честного мужика в обиженного. Поэтому вообще лучше не говорить о собственных сексуальных предпочтениях и опыте.
Это противоположная сторона медали: если вы не будете отвечать на вопросы и общаться в принципе ни с кем, это может быть расценено как высокомерие. Да и вообще замыкаться в себе, да еще и в таких условиях, губительно для психики.
Даже если вы на воле слыли мастером покера, ни в коем случае не садитесь играть с сидельцами на интерес. Не факт, что с вами будут играть честно, а карточные проигрыши не прощаются. Если не сможете отдать долг или выполнить желание выигравшего, автоматически станете обиженным. Отказаться просто – достаточно элементарного «не хочу».
Сегодня вам пришла передачка, и скоро ее не будет. Внесите что-то в общак, поделитесь с другими – человечность ценится везде, особенно там, где она в дефиците. Завтра помогут вам.
Будьте вежливы, но не покорны. В конфликты постарайтесь не вступать, тем более не инициируйте их. Все хотят жить спокойно, с минимумом проблем. Однако если на вас будут конкретно «наезжать», требовать выполнения какой-то работы (например, уборки камеры вне очереди), вымогать деньги, сигареты или продукты, нужно дать отпор. Если вы правы, за вас заступятся остальные осужденные, можно призвать в арбитры и смотрящего.
Не стоит принимать презенты от других сидельцев, пока вы не убедитесь, что это делается из дружеских побуждений (а в этом в первые дни разобраться точно невозможно). Иначе в ответ от вас потребуют какую-нибудь услугу (убрать камеру, помыть посуду, постирать белье вместо «дарителя»), и вы сами не заметите, как превратитесь в «шестерку» (малоуважаемого слугу на побегушках).
Общение новичка с бывалыми заключенными
В данном случае самое главное – соблюсти паритет. С одной стороны, осужденный должен быть вежлив и уважителен с другими сидельцами, с другой – ни при каких условиях не терять чувства собственного достоинства, иначе он лишится уважения.
Импульсивные слова и поступки не приветствуются в принципе: за каждое слово придется отвечать. И если вы оскорбили человека незаслуженно, он имеет полное право дать отпор физически. А может и призвать смотрящего, что чревато переводом скандалиста и клеветника в ранг неприкасаемых.
Особенно следует быть аккуратным с матерными выражениями – они всегда воспринимаются как агрессия, даже если не направлены на конкретного человека. Если оскорбили вас лично (особенно если «послали» или назвали любым синонимом, обозначающим пассивного гомосексуалиста), нужно жестко «спрашивать», то есть драться. Даже если вы слабее физически, такое прощать нельзя. Синяки и раны заживут, а вот безропотное «глотание» оскорблений наложит жесткий отпечаток на все дальнейшее пребывание в местах заключения.
Некоторые слова и выражения, абсолютно невинные с точки зрения обывателя, в тюрьме и на зоне трактуются совершенно иначе.
Краткий ликбез:
Тюремный жаргон обширен, привести в одной статье полный словарь по понятным причинам мы не можем. Постепенно этот специфический «сленг» усвоится.
Правила гигиены в местах лишения свободы
Правила личной гигиены в местах лишения свободы возведены практически в ранг религии. Первохода оценивают не только по заслугам и разговору, но и по чистоплотности. Это закономерно: в замкнутом пространстве любые нарушения гигиены ощущаются и обоняются особенно ярко.
После каждого посещения туалета следует тщательно мыть руки. Если заметят, что вы поздоровались с кем-то за руку, не совершив этой элементарной процедуры, могут призвать к ответу. Если вы уронили на пол какую-то вещь, ее нужно вымыть, а вот еду с пола поднимать уже категорически нельзя.
Нельзя есть, готовить пищу и чай в то время, когда кто-то находится в туалете. И напротив, если сокамерники сидят за столом, от посещения туалета нужно воздержаться. Ежедневно нужно мыть ноги, следить за чистотой вещей, проверять себя на наличие паразитов.
Кто порядочный арестант, а кто обиженный на зоне?
Порядочный арестант
На самом деле все гораздо проще, чем могло бы казаться на первый взгляд. Тюрьмы и лагеря живут по своим неписанным правилам и законам по законам воровского и криминального мира. Правила очень строги, а наказания под стать тому обществу, в которых они применятся жестоки, но справедливы.
В зависимости от жизненных поступков и пройденного пути у каждого заключенного и арестанта формируется определенный статус. Так же, в зависимости от вовлеченности в жизнь общего (общественной жизни преступного мира) каждый арестант занимает определенное положение в обществе.
У вольных людей это положение могло бы называться должностями или призванием. Порядочный арестант это то арестант, который не имеет за собой гадских проступков, живет правильной арестантской жизнью, соответствует своему статусу и положению. В лагерях к общим делам могут быть допущены только порядочные арестанты.
Нередко в лагерях и централах мне приходилось встречаться с таким явлением, когда люд порядочный считался только тот, который считает себя блатным, отрицает все мусорское, шатает режим (отказывается либо скорее всего никогда не работал). В нашем лагере, и я считаю это справедливым, порядочным мог считаться и простой мужик, за которым нет ничего гадского и недостойного людскому.
Что делать, если менты в хату заводят непорядочного?
Порядочному арестанту сидеть в одной хате с непорядочным, красным или шерстью, а еще хуже с обиженным неприемлемо. Речь в этой статье пойдет о том, как вести себя порядочным арестантам, если к ним в хату менты заводят шерсть и прочую скотину.
Обиженный
Когда я только заехал в свою первую хату, естественно я ничего не знал о том, кто это такие и за что они вынуждены волочить такое жалкое и позорное существование. Нет, конечно, я из кино и книг знал, что существуют в тюрьме люди, которые не имеют прав, которые заменяют другим арестантам женщин и вытекающие из этих замен утехи. Тогда я был уверен, что эти люди просто должны страдать, так как все они обязательно должны были быть насильниками, маньяками и педофилами.
Все это оказалось ни так. Существует огромное множество насильников (по крайней мере осужденных по данной статье УК), которые ни только не являются обиженными, но и занимаются общими делами и считаются порядочными.
И есть обратная сторона медали. Абсолютно порядочные люди и арестанты могут случайно оказаться среди обиженных (загаситься), совершить поступок, за который блатные загонят в обиженку силой (повезет, если отделался просто тем, что признал себя таковым, зачастую еще и демонстративно насилуют), а так же могут всплыть пикантные подробности вашей личной жизни, которые неприемлемы для порядочного (любого рода оральные утехи и прочие извращения).
Чем вынуждены заниматься на зоне обиженные?
Речь пойдет об обиженных и о их месте в тюремном обществе. Как я уже раньше писал, в обиженку можно угодить по различным причинам, например можно загаситься от другого обиженного, взяв его вещи или покурив с ним или просто взять у него сигарету.
Так же в обиженные бесспорно будут определены все арестанты, статья у которых связанна с изнасилованием несовершеннолетних. С другими насильниками арестантский суд поступает более лояльно и смотрит на поступки человека по жизни, так же, как и в случае с другими уголовными статьями.
В лагерях обиженные живут со всеми вместе в бараке, просто в отдельном углу, как правило, слева от входа. Прав обиженный никаких не имеет. В его обязанности входит уборка туалетов, очистка мусоросборников, чистка канализационных колодцев и т.д. Любая грязная и вонючая работа. Из общей посуды им есть запрещено, в столовую они ходят только для того, чтобы набрать в контейнер еды. Иногда блатные платят обиженным сигаретами за качественную уборку. Так же некоторые обиженные могут зарабатывать себе чай и сигареты вступая с другими заключенными в половой контакт, но сейчас уже нет принуждения, как это было раньше. Все по обоюдному согласию.
Тюремные университеты: три главных принципа арестантского уклада
Знакомство с АУЕ* пришлось точно на моё 35-летие. Уже третий год подряд я встречал свой день рождения в застенках Лефортово — сокамерники вместо друзей, вафельный тортик вместо праздничного застолья и утренний шмон вместо подарков от близких. Но этот день рождения был необычным. Первым и единственным подарком был приказ от сотрудника ФСИН: «С вещами на выход!»
Через несколько часов я очутился в СИЗО «Медведково», где вместо привычных лефортовских шпионов, изменников и террористов меня ждали грабители, насильники, убийцы и сотни сотен вполне себе невинных наркоманов и воришек. Пару месяцев назад я схлопотал почти десять лет общего режима, и сегодня меня отправляли на этап. Я немного волновался.
Все следственные изоляторы в Москве — «чёрные», за исключением спецблока в «Матросской Тишине» и моего уже родного СИЗО «Лефортово». В этих исключительных местах теме АУЕ* не развиться — блатной носитель арестантско-уркаганской идеологии просто не сможет распространить свои тюремные понятия. В Лефортово нет ни «дорог» — межкамерное общение исключено, ни «ног» — факты подкупа сотрудников этого СИЗО никому неизвестны, ни поддерживающих идеологию АУЕ* соседей. Но пока я судился, попутчики в автозаках мне рассказывали о «движухе» в изоляторах Москвы. Что-то немногое я знал: днём ПВР (правила внутреннего распорядка — прим. «Ридус»), ночью АУЕ*.
За каждым чёрным СИЗО закреплён свой «положенец». Это может быть как «вор в законе», находящийся в изоляторе или, если нет вора, то уважаемый в преступном мире арестант. Его основная задача — сохранить и укрепить существующее положение в изоляторе: а это и определённая договорённость с администрацией, и финансово-материальное обеспечение «общака», и связь между камерами, карцером, санчастью, карантином и волей.
Для поддержания порядка «положенец» назначает «смотрящих» за корпусами тюрьмы, те в свою очередь следят за подконтрольной территорией и назначают «смотрящих» за камерами. В каждой камере «чёрной» тюрьмы есть свой маленький командир — такая вертикальная иерархия позволяет не только постоянно насыщать «общак» ручейками взносов, но и идеальным образом распространяет идеологию АУЕ* на вновь прибывших в камеру мужиков. Одним из них был и я.
Мой первый шаг в «чёрную» хату
— АУЕ*, братва! Хата людская?
Мои слова «АУЕ*, братва!» были как самоидентификация «свой — чужой», а уточнение про «людскую хату» было обязательным, так как администрация по своим оперативным интересам могла запросто сунуть меня и в камеру и к «козлам» и к «петухам». В этом случае мне пришлось бы очищать от них камеру или вскрывать себе вены.
— Жизнь ворам! — был мне ответ, — кто сам и по какой беде?
Навстречу вышел молодой азербайджанец, как потом оказалось, «смотрящий» за камерой. Моя «беда» — это мои статьи, «кто сам» — это не имя, а моя здравость. Так определялся мой статус и будущее положение в местной иерархии. Если бы я имел статьи за изнасилование, совращение малолетних или убийство, то от «смотрящего» последовал бы определённый ряд вопросов, после чего он бы со старшими уголовниками принимал бы решение о моей судьбе.
Я назвал имя, свои статьи, указал на здравость (то есть, не гомосексуалист и не «обиженный»). Азиз удивился моей «делюге», показал на свободную койку и позвал чифирить. Чифирь — это не чаепитие, это ещё один из ритуалов АУЕ*. Естественно, я согласился.
Экстремизм для криминала всегда что-то необычное и опасное. Противодействие режиму может криминалом одобряться и даже вызывать уважение, но, как правило, политические дела несут для устоявшегося порядка всевозможные проблемы.
Здесь и более чуткое внимание оперотдела, и возможные проверки вышестоящего руководства, и независимые комиссии: деньги любят тишину, а преступные капиталы тем более. Через любую «чёрную» тюрьму проходят огромные суммы, как через «общак», так и через покупку «запретов», и конечно же никто рисковать этим положением не хочет. Поэтому блатные от политических держатся подальше и изучают их пристально лишь для того, чтоб знать, как их контролировать.
В тюремной системе управления «смотрящий за хатой» выполняет важную функцию. Он прямо выясняет личность новоприбывших и косвенно — сколько они могут взносить на «общак». Решает споры и предотвращает конфликты между сокамерниками. Организовывает поступление различных «запретов» и придумывает для них тайники. Взаимодействует с на своём уровне с администрацией и «наводит движуху» в камере для поддержания «чёрного хода» тюрьмы. Чифирить с интересным для него новеньким смотрящий садится не для развлечения — для него это способ вытянуть из собеседника определённую информацию. Впрочем, после сотни чекистских допросов общение с молодым представителем блаткомитета, ещё недавно торговавшим апельсинами на рынке, для меня было «детским садом».
Уже через пару минут Азиз рассказывал мне про положение на тюрьме, воровские прогоны, АУЕ*, ночную движуху и договорённости с местными операми. Тысяча рублей в месяц с койки — это цена своевременного предупреждения о шмонах. Чуть позже я и сам наблюдал, как все «запреты» в камере сдавались инспектору, а через полчаса всё переворачивали вверх дном, «пропикивая» стены спецприборами. После чего все «запреты» возвращались в камеру в полной сохранности — даже телефоны!
На следующий день после моего прибытия, Азиз стал привлекать меня к общественно полезным делам.
— Воровской ход держится на трёх китах, — разъяснял мне Азиз, — общак, игра и дорога. Ты играешь?
— В шахматы если только, — аккуратно ответчал я.
— В нарды лучше, я тебя потом научу! А сейчас давай-ка расплетём твой свитер.
За решёткой выл декабрьский ветер, но форточки были открыты нараспашку, так как через них шла «дорога». В камере стоял дикий холод, тем не менее я без слов приложил к свитеру две пары шерстяных носок. Общими усилиями мы за вечер расплели всё по ниточке и намотали несколько клубков шерсти. Азиз с сокамерником принялся учить меня плести «коней».
— Дорога для арестанта — святое. Есть дорога, будет и грев. А потому каждый порядочный арестант должен уметь ставить дорогу, — рассказывал Азиз, растягивая по большому кругу камеры бесконечную нить моего бывшего свитера.
Когда нить из клубка сделала по камере с десяток оборотов, Азиз обрезал пучок, завязал на конце узел, продел в него шариковую ручку и принялся её вертеть, закручивая нити в толстый канат. Через пару часов у нас в камере был десятиметровый прочный конь для будущей дороги. Вечером местный ответственный за дорогу ловко закинул канат в соседнюю камеру и в привязанных носках «поскакали» важные груза и малявы.
Уже через несколько дней я стал полноценным «дорожником» и с жадным любопытством «репортёра под прикрытием» постигал неизведанный мне ранее мир АУЕ*.