Что такое полицентрическая парадигма
Новое в блогах
Полицентрическая теория происхождения человека
10 июня 2013 года войдёт в историю, как день, перевернувший представления о человеке. Если до этого «официально» считалось, что человечество составляет один вид, предки которого около 60-ти тысяч лет назад вышли из Африки. То после 10 июня человечество из вида превратилось в род. А Африка «утонула», как в своё время утонула вымышленная Платоном Атлантида. По поводу этого знаменательного события мы задали несколько вопросов президенту Академии фундаментальных наук Андрею Александровичу Тюняеву.
– Андрей Александрович, в чём смысл события?
– Сегодня названы лауреаты ежегодной государственной премии России в области науки и технологий. Лауреатом одной из премий стал директор Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук Анатолий Деревянко. Он получил награду за открытия в изучении древнейшей истории человечества в Евразии. Отметим, помощник президента России Андрей Фурсенко так пояснил причины вручения награды Анатолию Деревянко: результаты, достигнутые российским ученым, обнаружившим останки ранее неизвестного вида ископаемого человека («денисовца») на Алтае носят прорывной характер и «реально меняют представления науки о том, как происходила эволюция, продвижение человека».
– Это слишком коротко. Можно ли подробнее обрисовать картину открытия?
– Прежде всего, я искреннее поздравляю академика Анатолий Деревянко с его, безусловно, заслуженной наградой. Это, действительно, выдающееся, очень важное и крайне своевременное открытие. В чём состоит смена представлений? Вот в чём. В январе 2013 года мы с вами беседовали как раз по этой теме. В газете «Президент» вышел материал «РАН поддержала полицентрическую теорию Андрея Тюняева о происхождении человека». В нём шла речь именно об этом открытии и об этой ситуации. Напомню вкратце суть полицентрической теории. Германский антрополог Франц Вейденрейх (1873 – 1948) высказал гипотезу о том, что разные люди произошли от разных древних предков. Французский антрополог Поль Пьер Брока (1824 – 1880) развил полицентризм, например, в таких работах, как известная статья «Человечество – один вид или несколько?». Все антропологи и анатомы на этот вопрос всегда давали один и тот же ответ: человечество состоит из нескольких видов.
– Чем отличаются виды человека?
– Отличий много. Начать хотя бы с тех, к которым мы привыкли, – это цвет кожи, геометрические размеры, разрез глаз и т.д.
– Но они же ничего не значат…
– Именно такое заблуждение, а, точнее, обман, навязала определённая группировка «учёных», преследовавшая свои политические цели. Не будем их называть, я думаю, что многие догадаются. Именно эти «учёные» развязали по миру травлю настоящих исследователей и развернули широкомасштабную инквизицию. Не будем называть фамилии пострадавших: пусть они теперь снятся в кошмарных снах тем чистоплюям, которые их пинали. Мне приходилось быть свидетелем таких нападок на некоторых конференциях. Справедливости ради, надо отметить, что серьёзные учёные никогда себе не позволяли и не позволяют некорректных выпадов в отношении коллег. Главными инквизиторами обычно являются кандидаты наук.
– Насколько открытие Анатолия Деревянко повлияют на ситуацию?
– Я думаю, серьёзно или даже кардинально. Ведь состоялось вот что. Если до 10 июня сего года официально считалось, что все люди ничем не различаются, и, в связи с этим, можно вступать в беспорядочные половые связи с представителями разных рас, то после 10 июня картина повернулась другим боком – на Земле проживает несколько видов человека, отношения между которыми подчиняются законам биологии. То есть нельзя беспорядочно скрещиваться – иначе наступят негативные последствия.
– В чём негативность таких последствий?
– Это известно. Первое, есть правило Холдейна. Оно устанавливает: чем больше генетическое расстояние между людьми, тем меньше вероятность получения от них плодовитого и здорового потомства. Второе правило – это вычищение гибридов. Именно по причине того, что в природе эти два правила работают безостановочно, на Земле нет метисных особей. Для человека это значит следующее: все межрасовые браки приведут к вымиранию метисного рода. С горечью приходится констатировать, что сегодняшние метисы падут жертвами пропаганды ближневосточных «учёных», преследовавших свои, без сомнения, фашистские цели и вбивших эту беззаконную идею в головы некоторой части человечества. Эти цели хорошо осветил в своём интервью американской радиостанции раввин Финкельштейн. Желающие могут послушать тот эфир в записи в Интернете или почитать его распечатку. Но на самом деле, важны не различия людей и не их сходства – это всё занятия классификаторов. Важна истина: если человечество является родом, то никакая религиозно-политическая пропаганда не должна пытаться это изменить.
– Почему открытие Анатолия Деревянко является важным, ну, сохранялся бы паритет.
– Его открытие доказало, что существовал и существует, по меньшей мере, ещё один вид человека. Анатолий Деревянко назвал его «денисовцем» – по имени пещеры, в которой остатки древнего человека были обнаружены. Академик утверждает, что потомками того денисовца стали сегодняшние азиаты малайской расы. Это важно. Важно для науки. Ведь, как я уже сказал, мы ищем истину. А не занимаемся подгонкой версии окружающего мира под какую-нибудь религиозную догму.
– Можно ли прояснить, каковы во времени различия видов человека, которые сейчас можно выделить?
– Да. Сегодня можно выделить четыре крупных вида человека. Говорю «крупных» потому, что пока никто не проводил исследований на предмет чёткой идентификации этих самых видов. Итак, четыре вида – это: африканский вид; средиземноморский вид – это потомки неандертальского человека; русскоравнинный вид – это тот, который до сих пор принято было называть «человеком современного вида»; и, наконец, азиатский вид – потомки денисовского человека. При этом африканский вид является не монолитным, а состоит, по меньшей мере, из трёх – четырёх видов. Между ними различия больше, чем между всеми остальными, вместе взятыми.
Денисовский вид человека отделился от, условно, общего ствола примерно 500 тысяч лет назад. Это значит, что между любым человеком, живущим в центре России, и человеком, живущим в Юго-Восточной Азии генетическое расстояние такое, которое сформировалось за 1 миллион лет. Представляете, насколько различна генетика этих людей? Вторым от «общего» ствола отделился неандертальский, или средиземноморский вид. Это, по разным данным, состоялось от 400 до 200 тысяч лет назад. То есть между нами и некоторыми средиземноморцами генетическое расстояние может достигать 800 тысяч лет. И последними от «общего» ствола отделился один из африканских видов. Это состоялось примерно 170 тысяч лет назад. Это вид ушёл в Африку, где были и свои виды человека, с которыми мы имеем теоретическую точку родства на глубине 300 – 500 тысяч лет.
– Да, картина действительно, иная, чем нам приходилось учить в школе…
– Так, и наука на месте не стоит. Есть, кстати, ещё один поток данных, которые подтверждают озвученные мной выкладки. Речь идёт о ядерной ДНК. На сегодняшний день исследована ДНК очень большого количества людей во всём мире. Это несколько миллионов, а, возможно, уже и несколько десятков миллионов. Анализ этих данных тоже показывает, что разделение на указанные виды состоялось в глубокой древности. Правда, по данным Y-ДНК, это 60 – 300 тысяч лет для разных видов. Но факт различия видов остаётся.
– Как ваши собственные исследования в этом контексте воспринимались научным сообществом?
– Нормально. Как я и сказал выше, настоящие «мэтры», естественно, прекрасно разбираются в этом вопросе. Для них новые данные являются очередным подтверждением очевидного. Впервые я опубликовал своивыводы по антропогенезу в III главе монографии «История возникновения мировой цивилизации (системный анализ)». Это был 2007 год. Вот цитата: «200 тысяч лет назад на Русской равнине, в Европе, Северном Средиземноморье, Северном Кавказе палеоантропы перешли в свою заключительную стадию – «неандертальцев» – и сформировали мустьерские археологические культуры. А в Африке и Азии существовали ещё палеоантропы с ашельскими культурами. И – пятое: 50 тысяч лет назад на территории Русской равнины на основе местного вида палеоантропа образовался человек нового типа – неоантроп, сформировавший свои верхнепалеолитические археологические культуры. В Средиземноморье и на Кавказе в это время существовали мустьерские «неандертальцы». В Африке и Азии – ашельские палеоантропы и местами шелльские архантропы». Это сказано другими словами, но суть всё та же: несколько регионов – несколько видов человека.
В 2012 году в Национальной академии наук Республики Беларусь мы же сделали ещё один сенсационный доклад – «Крах африканской теории». В нём было показано, что много лет господствовавшая теория происхождения человека из Африки несостоятельна. Такие выводы были сделаны на основе исследований Y-хромосомы. Наш доклад был поставлен пленарным, что говорит о его высоком научном статусе. На сегодняшний день о ничтожности «африканской теории» во всём мире опубликовано уже около 20-ти научных работ. Можно сказать, что и этот факт скоро станет общепринятым.
– Иными словами, работа академика Анатолия Деревянко, за которую он удостоен столь высокой награды, является лишь частью мозаики?
– Да, частью. Но очень важной частью. Почти никто не занимается Азией. А столь серьёзно, как академик Деревянко, точно не занимается никто. Я не буду говорить об азиатских учёных, потому что к результатам их исследований отношение особое. А российские антропологи и археологи как всегда на высоте. Таким образом, мозаика на сегодняшний день такова. Повторю ещё раз. На Земле существует четыре вида человека – африканский, средиземноморский, русскоравнинный, азиатский. Между любой парой видов расстояние по времени составляет от 350 тысяч лет до 1 миллиона лет. Эти факты чрезвычайно важны не только для знания истории развития человечества, но и в медицинских целях, поскольку скрещивание разных видов живых существ ведёт к патологиям или к вырождению. Остаётся только ещё раз поздравить академика Анатолия Деревянко с заслуженной наградой. Пожелать ему здоровья и дальнейших успехов.
Город без окраин
Петербург, отказавшись от моноцентрической организации городского пространства в пользу полицентрической, имеет шанс избавиться от присущих современному мегаполису бед
Мегаполисы больше не могут существовать в прежнем виде – эта аксиома подтолкнула специалистов к поиску новых решений в градостроительной теории и практике в последние 20 лет. В Европе и Северной Америке за эти годы апробированы различные концепции города будущего – умного или инновационного, экологичного или креативного. Россиянам не обязательно изобретать велосипед – достаточно выбрать модель, оптимально подходящую для трансформации их места жительства в комфортную и эффективную территорию.
Во время дискуссии, состоявшейся в рамках проекта «Будущий Петербург», управляющий директор Банка ВТБ Александр Ольховский и советник президента GC Development Group Борис Юшенков предложили свой вариант преобразования Санкт-Петербурга в город, где хочется жить и работать. Инновационность их подхода заключается в отказе от моноцентрической организации городского пространства в пользу полицентрической. К мегаполисам такую модель до сих пор никто не применял.
Приговор моноцентризму
Практически все старые города развивались по одному сценарию – от центра к окраинам. Этот принцип оставался неизменным в Индии, Китае, Египте, Греции, Риме, Европе, Америке. Причины выбора единой модели очевидны: разрастание шло радиально – от центра (крепости, ратуши, торговой площади) к окраинам, а кольцо крепостных стен обеспечивало наилучшую защиту от нападений. «Сегодня все причины существования моноцентрических городов неактуальны, за исключением, может быть, одной. Как написано в Большой советской энциклопедии, „моноцентрическая структура – это способ подчеркнуть незыблемость господства правящей элиты через великолепие дворцов городского центра в сопоставлении с убогостью окраинных трущоб“», – шутит Борис Юшенков.
Быстрый рост мегаполисов в последние 100 лет привел к тому, что моноцентрическая модель организации городского пространства изжила себя. Города стали физически несоразмерны масштабам человека, который больше не в состоянии добраться за разумное время – пешком, на автомобиле, общественном транспорте – из пункта А в пункт Б. С другой стороны, «центростремительность» городов обязывает их жителей тратить несколько часов в день на дорогу в офис и обратно. «Эти два упирающиеся друг в друга вектора – приговор моноцентрической системе», – уверен Юшенков.
До последней четверти ХХ века решением проблемы разрастающейся территории был автомобиль. Но потом он стал одним из основных источников жизненных неудобств горожан. Моноцентрический город не в состоянии «переварить» вечерние и утренние потоки личного транспорта, перевозящего горожан на работу и домой, магистрали задыхаются от пробок, люди – от смога. «Центр, теперь уже исторический, зажат в тисках промышленного пояса и спальных районов. Транспортные артерии, достаточные 50 лет назад, требуют расширения, но не могут быть „расшиты“ без нанесения невосполнимого ущерба исторической застройке. В таком городе первыми погибают парки и общественные пространства, а ведь именно они создают качество жизни», – отмечает Александр Ольховский.
У этой проблемы, общей для всего мира, есть название – urban sprawl («расползание мегаполиса»). Адекватный ответ на сопряженные с этим явлением вызовы ищут все крупные города. Наиболее обкатанный способ – ограничение движения личных автомобилей в центре с одновременным созданием перехватывающих парковок, велосипедных дорожек и совершенствованием системы общественного транспорта. Но авторы представленной идеи убеждены, что это не выход. «То, что делают города, которые мы считаем лидерами изменений, – Лондон, Барселона, Куритиба – не решение проблем, а перевод их в латентную форму. Они столкнутся с теми же проблемами через несколько лет, но в совершенно ином масштабе и с иными бюджетами», – прогнозирует Борис Юшенков.
Если сравнительно небольшие европейские столицы (Хельсинки, Стокгольм) после осуществления перечисленных мероприятий вздохнули спокойно, то мегаполисы уже поняли, что «зачистка» центра от личного транспорта дает лишь временный эффект. В Лондоне муниципальный налог на въезд автомобилей в центр города (около 16 долларов) введен еще в 2003 году. Сразу после этого чиновники доложили, что принятая схема буквально за два месяца практически ликвидировала пробки и не вызвала, несмотря на предсказания скептиков, транспортного хаоса. Но уже пять лет спустя транспортное управление британской столицы признало: хотя число машин, въезжающих в центральную часть мегаполиса, снизилось, ситуация на дорогах особых изменений не претерпела. Острая проблема пробок заставила лондонские власти отказаться от давно вынашиваемого проекта сделать пешеходной знаменитую Парламентскую площадь в Вестминстере с ее историческими памятниками.
Ком проблем, порождаемых моноцентризмом, будет только расти вместе с увеличением масштабов городов. Дальнейшая урбанизация неизбежна. Если в 1900 году в городах жили всего 4% землян, то, по прогнозам ООН, к 2020-му доля городского населения в мире вырастет до 80%.
Кружочки на карте
Концепция Юшенкова – Ольховского предлагает радикально изменить парадигму развития современного города. «Решение – это полицентрическая модель, в логике которой нынешним проблемам мегаполисов просто неоткуда будет взяться», – утверждают авторы. Отказ от моноцентризма не только разгружает городские транспортные магистрали, уменьшает ежедневную маятниковую миграцию населения, но и решает другие болезненные вопросы. «Полицентрическая модель сохраняет исторический центр города в том виде, в каком он существует. Она позволяет „оттащить“ транспортные потоки из центра в другие кластеры – не хочу называть их окраинами, потому что в нашей идеологии окраин быть не должно. Должна быть просто другая часть города, обладающая своими преимуществами», – рассуждает Александр Ольховский.
Идея полицентризма сама по себе не нова. Это один из краеугольных камней нового урбанизма – градостроительной концепции, разработанной в начале 1980-х годов группой американских архитекторов-новаторов. Концепция подразумевает возрождение небольшого компактного пешеходного города (или района) в противовес автомобильным пригородам. До любой точки притяжения – транспортной остановки, магазина, поликлиники, места отдыха – должно быть несколько минут ходьбы. Город, по мнению идеологов нового урбанизма, должен быть доступен для человека без машины. Внутри кластера она не нужна (в крайнем случае ее успешно заменяет велосипед), а от одного центра полицентрической системы до другого проще и быстрее добираться на скоростном общественном транспорте.
Основная мысль новых урбанистов – люди должны жить, работать и отдыхать в одном и том же месте. Поэтому полицентрическая агломерация делится на самодостаточные кластеры. Между ними пролегают границы, в качестве которых оптимально использовать элементы ландшафта – реки, пруды, леса, парки. При остром дефиците места роль разграничительных линий могут выполнять бульвары, пешеходные зоны и даже фасады, решенные в едином архитектурном стиле. У каждой общины, города, района – свое собственное лицо, воплощенное в центре.
В мире насчитывается не менее сотни объектов, решенных в стилистике нового урбанизма. Первый и самый известный образец – Сисайд, приморский поселок во Флориде, построенный в 1980-х годах. Но что характерно: полицентрическая модель организации пространства до сих пор применялась либо к поселениям, построенным с нуля в чистом поле, либо для упорядочения агломераций, исторически сложившихся из расположенных рядом небольших городов. Примеры второго рода – Сток-он-Трент в Великобритании, Рурская область в Германии, область Венето в Италии. Примерить полицентризм к мегаполису до сих пор никто не пробовал.
«Мы поступили очень просто. Разложили на столе карту, вырезали из картона кружок диаметром 3 км (в соответствии с масштабом). Это кластер, в котором выполняется требование „30 минут пешком из конца в конец“», – рассказывает Борис Юшенков. Как выяснилось, таким кружочком можно накрыть большинство исторически сложившихся обособленных территорий Петербурга. Некоторые части города не подпадают под это правило, но их кластеризация представляется ненасильственной. «Промышленный пояс южнее Обводного канала, кажется, так и ждет, когда ему предложат разделиться на кластеры, разграниченные зелеными насаждениями», – конкретизирует Юшенков.
Экспресс плюс автобус
Парадоксальный вывод, к которому пришли авторы концепции, – метро Санкт-Петербургу будущего не нужно. Оно не в состоянии выполнять функции скоростной транспортной артерии, соединяющей кластеры. Транспортная инфраструктура полицентрического города должна не только соединять все его районы, но и обеспечивать ощущение целостности агломерации (в нашем случае – Петербурга). Говорить о единстве пространства можно будет только в том случае, если, например, от Сестрорецка до Петергофа житель города сможет доехать за 30 минут. Чтобы проехать город из конца в конец за указанное время с учетом потерь на остановки через каждые 3 км (то есть по одной в каждом кластере), транспорт должен развить скорость около 240 км/ч. «Максимальная скорость сегодняшнего состава метрополитена – 90 км/ч, инструкция запрещает машинисту разгоняться свыше 80 км/ч, а средняя скорость поезда – 40 км/ч. Даже если заменить подвижной состав на ультрасовременный, все равно скорость движения поезда в подземном тоннеле имеет физический предел. Тоннель узкий, вагон вынужден, как поршень, толкать перед собой большую массу воздуха. Превышение скорости 120 км/ч потребует колоссальных затрат энергии и несоразмерных по стоимости технических решений», – считает Борис Юшенков.
В качестве более дешевого и эффективного средства передвижения целесообразнее выбрать надземный скоростной экспресс. «В нашем понимании транспорт будущего – это скоростной надземный рельсовый поезд, плюс автобус, минус личный автомобиль. Мы видим концепцию транспортного развития так, что вне исторического центра кластеры соединяет скоростной надземный рельсовый поезд, идущий, вероятно, в полосах отвода существующих железных дорог. А в границах исторического центра это, по модели Куритибы, быстрые автобусы, идущие по выделенным полосам», – поясняет Юшенков.
«Это хорошее решение для улучшения пространственной организации города. Для перевозки 50 тыс. человек в час на автомобиле требуется полоса движения шириной 175 м, на автобусе – 35 м, на скоростном надземном поезде – 9 м», – соглашается генеральный директор компании «БТК-девелопмент» Дмитрий Абрамов. Высвободившиеся широкие проспекты в нынешних спальных районах могут быть использованы для создания общественных пространств, без которых с точки зрения новой урбанистики немыслим современный город, а именно – пешеходных зон, торговых улиц, скейт-рингов.
Авторы идеи настаивают также на экономической привлекательности проекта: если строительство 1 км линии метрополитена обходится в 3,8 млрд рублей, то такой же отрезок пути для надземного экспресса стоит втрое дешевле. Другими словами, инвестиций, которые предполагается вложить в развитие Петербургского метрополитена до 2020 года (около 400 млрд рублей), с избытком хватило бы на создание межкластерной транспортной инфраструктуры.
Впрочем, не все так безоблачно. «Мы участвовали в проектировании скоростных трамваев для Домодедово. Скоростные электрические системы больше всего боятся поворотов. То есть за городом они ведут себя очень хорошо, а в городе вдоль уже существующих улиц скорость теряется очень быстро, при этом энергозатраты увеличиваются. И цена перевозки возрастает многократно – она может оказаться дороже такси», – предупреждает директор консалтингового холдинга «МКД» Юрий Воропаев. Пока нет ответов и на другие вопросы. К примеру, неясно, понравится ли эта инициатива петербуржцам. В 2008 году при обсуждении проекта строительства ветки надземного скоростного экспресса на юге города население активно противилось появлению под окнами домов дополнительной шумной магистрали. Так что, как отметил исполнительный директор ОДЦ «Охта» Александр Бобков, надо заранее резервировать территории для будущих транспортных артерий, чтобы в дальнейшем искусственно не ограничивать развитие города.
Найти лицо
«Петербург в выходные дни и в будни – это два разных города. В выходной уже все по кластерам разбито – не надо ехать в центр ни за покупками, ни за развлечениями. В какой-то момент по такому принципу возводили бизнес-центры: давайте мы их децентрализуем, и люди будут работать там, где живут. Но, как правило, подобные попытки заканчивались неудачно. Идея децентрализации и перенесения рабочих мест к местам проживания пока не пошла», – констатирует генеральный директор компании «Петрополь» Марк Лернер.
Без децентрализации деловой активности не удастся добиться сокращения ежеутренних и ежевечерних внутригородских миграций. «Многие города об этом думают, ставят задачу снижения миграционных потоков и определяют, что не менее 50% населения района должно работать в границах места проживания», – комментирует Юрий Воропаев. Часть людских потоков будет отсечена сама собой в соответствии с логикой трансформации организационных структур многих бизнесов. Все больше проектов выполняются вне офисов, а общая координация осуществляется в удаленном доступе. Подавляющее большинство «удаленцев» работают дома, но со временем их приютом могут стать бизнес-центры на окраинах, сдающие в аренду рабочие места.
Кардинальное совмещение мест работы и проживания у большинства петербуржцев произойдет только при условии отказа от моноцентрической деловой структуры города. Для этого каждый кластер должен найти свою идентификацию. Одни территории (Пушкин, Павловск, Петродворец, Сестрорецк) исторически уже сложились в качестве кластеров. Формирование других предопределено вне зависимости от того, станет ли полицентризм основой концепции развития города. «У нас неизбежно будут создаваться крупные кластеры университетского типа. По разным подсчетам, в Петербурге примерно 60 так называемых университетов (действительно соответствующих определению „университет“ значительно меньше), но нет ни одного университетского центра. Даже Санкт-Петербургский государственный университет разорван на две площадки и разбросанные по городу здания», – говорит декан Высшей школы менеджмента СПбГУ Валерий Катькало. По его мнению, в течение нескольких лет на карте города появятся три-четыре университетские площадки – с технопарками, исследовательскими лабораториями и научно-производственными центрами.
Большинству территорий еще предстоит найти свое лицо. «Надо постепенно, через обсуждения, экспертные и общественные, вычленять кластеры. Сначала на бумаге – понимать или предлагать их специализацию. Додумывать, чего им не хватает, чтобы стать полноценными, самодостаточными высококачественными оазисами для жизни и работы, и уже сегодня делать на этом упор», – предлагает Борис Юшенков. По его словам, с позиций полицентризма «Александринку-2» надо было строить не на Фонтанке, а, скажем, на улице Дыбенко. А рядом – с полдесятка муниципальных жилых зданий для аренды и спорткомплекс. «И вот уже технопарк, который сейчас не сдать, пошел бы нарасхват», – не сомневается Юшенков.
Подходящий момент
Красивая идея – отнюдь не реальность завтрашнего дня. «Неизвестно, когда данная стратегия может быть реализована: возможно, через три года, а может – через 50 лет, – признает Александр Ольховский. – Но если мы не заложим в основу Генплана правильную идеологию, то сами убьем свой город». На его взгляд, петербуржцы имеют уникальную возможность «перепрыгнуть» через ступень временной корректировки проблем и начать мыслить в иной системе координат. Для этого нужно немного: заложить полицентрическую модель в основу Генерального плана перспективного развития Санкт-Петербурга.
Момент для коренной смены парадигмы вполне подходящий: в городе идет обсуждение Концепции социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2020 года, которая станет основой всех перспективных планов.
«Задача правительства, которая должна быть сформулирована к лету и предложена на общественное обсуждение, – нарисовать такую цель, с которой согласится население, чтобы каждый петербуржец сказал: хочу в 2020 году видеть город таким», – убежден председатель городского Комитета по инвестициям и стратегическим проектам Алексей Чичканов. «Это должен быть документ общественного согласия, в выработке которого участвовало бы не только правительство, но и каждый житель города. Иначе ничего не получится», – подчеркивает вице-губернатор Санкт-Петербурга Юрий Молчанов.
Цель в обсуждаемой концепции прорисована достаточно четко: во главу миссии города поставлен человеческий капитал как основной ресурс развития. Но остается неясно, чем сможет привлечь описанный в документе завтрашний Петербург качественные людские ресурсы. Точечные мероприятия по улучшению городской среды (расселение коммуналок, уборка мусора на улицах, развитие метро и запрет на курение в общественных местах) не снимают глубинных противоречий мегаполиса. А значит, проблемы будут расти вместе с городом.