Что такое пернатая дичь
Пернатая дичь
В фауне бывшего СССР к пернатой дичи относятся около 250 видов птиц. «Охотничьей» как правило считается птица, обладающая вкусным мясом, хотя причисление того или иного биологического вида к дичи носит достаточно условный характер и зачастую вызвано традицией — так, во Франции и Италии дрозды считаются ценной дичью, а в России к дичи вообще не относятся. Пернатая дичь является наиболее распространённым объектом охоты. Это обусловлено тем, что птицы более многочисленны, чем млекопитающие, они встречаются практически во всех биотопах, охота на них обычно не представляет большой сложности и доступна всем категориям охотников.
В действующем российском законодательстве виды птиц, относящихся к охотничьим, прописаны весьма подробно. Так, согласно Закону об охоте от 4 июля 2009 года,
В охотничьей практике пернатая дичь делится не так, как принято в зоологической номенклатуре (отряды, семейства и т.д.), а в зависимости от мест её обитания, поскольку для охотника имеет прежде всего значение именно местность, на которой происходит охота. Таким образом, пернатую дичь традиционно принято делить на следующие категории, которые, однако, не имеют чётких границ:
Водоплавающая дичь. Все представители отряда гусеобразных — утки, гуси, лебеди, а также лысуха.Болотная дичь. Все кулики, среди которых особое значение для охотников-любителей имеют представители семейства бекасовых — бекас, гаршнеп, дупель. К болотной дичи относятся также коростель и другие пастушковые (пастушки, погоныш). Вальдшнеп, хотя и принадлежит к бекасовым, относится к боровой дичи.Боровая, или лесная дичь — тетерева, глухарь, рябчик, куропатки кроме серой (белая и тундряная), вальдшнеп.Полевая, или степная дичь — перепел, фазаны, серая куропатка, дикие голуби (вяхирь, клинтух, кольчатая горлица).Горная дичь — улары, кеклик. Понятие «горная дичь» иногда считается условным, поскольку наряду с типичными представителями высокогорных биотопов (улары, кеклик) в горах можно встретить фазана, диких голубей или перепелов во время пролёта. В горах Средней Азии, кроме того, часто встречается горный гусь.Пустынная дичь — рябки, саджа, тиркушки.Среди охотников сохранилось понятие «красная дичь», к которой относятся вальдшнеп, бекас, дупель и гаршнеп, по традиции рассматриваемые как наиболее ценные с гастрономической точки зрения. В прошлом, когда многие виды птиц были многочисленнее, к дичи причислялись те виды, которые в настоящее время охраняются и не могут считаться охотничьими ресурсами — дрофа, стрепет, некоторые рябки и т.д.
Несколько десятилетий назад существовала весьма развитая система массовых коммерческих заготовок пернатой дичи для оптовых поставок на потребительский рынок. В Российской империи и СССР практиковался также экспорт пернатой дичи. Первостепенное значение в экспорте имели рябчик, тетерев и куропатки (серая и белая), причем как в дореволюционной России, так и в СССР вплоть до 1960-х годов первое место в экспорте дичи принадлежало рябчику.
Многие виды пернатой дичи считаются деликатесом. Особенно это касается упоминавшейся красной дичи, а также рябчиков, тетеревов, куропаток.
Значение словосочетания «пернатая дичь»
В фауне бывшего СССР к пернатой дичи относятся около 250 видов птиц. «Охотничьей» как правило считается птица, обладающая вкусным мясом, хотя причисление того или иного биологического вида к дичи носит достаточно условный характер и зачастую вызвано традицией — так, во Франции и Италии дрозды считаются ценной дичью, а в России к дичи вообще не относятся. Пернатая дичь является наиболее распространённым объектом охоты. Это обусловлено тем, что птицы более многочисленны, чем млекопитающие, они встречаются практически во всех биотопах, охота на них обычно не представляет большой сложности и доступна всем категориям охотников. В действующем российском законодательстве виды птиц, относящихся к охотничьим, прописаны весьма подробно. Так, согласно Закону об охоте от 4 июля 2009 года,
В охотничьей практике пернатая дичь делится не так, как принято в зоологической номенклатуре (отряды, семейства и т.д.), а в зависимости от мест её обитания, поскольку для охотника имеет прежде всего значение именно местность, на которой происходит охота. Таким образом, пернатую дичь традиционно принято делить на следующие категории, которые, однако, не имеют чётких границ:
Водоплавающая дичь. Все представители отряда гусеобразных — утки, гуси, лебеди, а также лысуха.
Болотная дичь. Все кулики, среди которых особое значение для охотников-любителей имеют представители семейства бекасовых — бекас, гаршнеп, дупель. К болотной дичи относятся также коростель и другие пастушковые (пастушки, погоныш). Вальдшнеп, хотя и принадлежит к бекасовым, относится к боровой дичи.
Боровая, или лесная дичь — тетерева, глухарь, рябчик, куропатки кроме серой (белая и тундряная), вальдшнеп.
Полевая, или степная дичь — перепел, фазаны, серая куропатка, дикие голуби (вяхирь, клинтух, кольчатая горлица).
Горная дичь — улары, кеклик. Понятие «горная дичь» иногда считается условным, поскольку наряду с типичными представителями высокогорных биотопов (улары, кеклик) в горах можно встретить фазана, диких голубей или перепелов во время пролёта. В горах Средней Азии, кроме того, часто встречается горный гусь.
Пустынная дичь — рябки, саджа, тиркушки.
Среди охотников сохранилось понятие «красная дичь», к которой относятся вальдшнеп, бекас, дупель и гаршнеп, по традиции рассматриваемые как наиболее ценные с гастрономической точки зрения. В прошлом, когда многие виды птиц были многочисленнее, к дичи причислялись те виды, которые в настоящее время охраняются и не могут считаться охотничьими ресурсами — дрофа, стрепет, некоторые рябки и т.д.
Несколько десятилетий назад существовала весьма развитая система массовых коммерческих заготовок пернатой дичи для оптовых поставок на потребительский рынок. В Российской империи и СССР практиковался также экспорт пернатой дичи. Первостепенное значение в экспорте имели рябчик, тетерев и куропатки (серая и белая), причем как в дореволюционной России, так и в СССР вплоть до 1960-х годов первое место в экспорте дичи принадлежало рябчику.
Многие виды пернатой дичи считаются деликатесом. Особенно это касается упоминавшейся красной дичи, а также рябчиков, тетеревов, куропаток.
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: наготовить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Основные виды пернатой дичи
Основные виды пернатой дичи
Водоплавающая дичь, это дичь, охота на которую, особенно на уток, самая массовая и распространенная сегодня. Это объясняется, прежде всего, тем, что утки — наиболее часто встречающиеся птицы нашей охотничьей фауны, а охота на них доступна всем категориям охотников. Огромное количество различных водоемов встречаются повсюду, поэтому водоплавающая дичь имеет исключительно богатые условия для обитания в нашей стране.
Водоплавающая дичь обитает на водоемах, поэтому охота на нее сопряжена с тяжелым хождением по трудно проходимым угодьям, с обязательным умением владеть веслом и искусством плавания, с умением быстро и метко выстрелить.
Болотная дичь — самая трудная для добывания, а охота по ней считается подлинно спортивной. Такая охота требует силы, выносливости и меткой быстрой стрельбы. Болотная дичь добывается на болотах, а ходьба по топкому болоту, когда земля колеблется под ногами и при каждом неверном шаге охотник глубоко проваливается в зыбкую почву, — дело нелегкое. Стрельба по многим представителям болотной дичи исключительно трудна. Особенно в этом отношении отличается быстрокрылый бекас, выстрел по которому справедливо считается самым трудным выстрелом по пернатой дичи.
Степь на языке охотников — это и пахотные земли, и богатые сенокосы, и зеркала озер, огороженные густыми зарослями камышей, и приречные полосы кустарников, и овраги и балки, и волнистые предгорья, и колки, и широкие длинные ленты лесных полос.
Кажущаяся безжизненность степных просторов обманчива. Такая степь полна жизни.
Степные птицы очень осторожны, поэтому от охотника требуются большая сноровка, умение скрадывать и маскироваться. И всякий раз перед охотником в степи ставятся самые различные задачи в зависимости от того, какие степные птицы должны стать его добычей, на какой срок он отправляется на охоту, при какой погоде и в какой период.
Из всех видов спортивной охоты по перу охота на горную дичь является самой трудной и требует от охотника-спортсмена большого мужества, ловкости и выносливости.
На охоте за горной дичью охотнику приходится подниматься на почти недосягаемые вершины, часами наблюдать и скрадывать осторожных птиц, готовых при малейшей опасности перелететь через глубокие расщелины и укрыться в недоступных местах. Нередко и день и два преодолевают охотники горные преграды, не сделав ни одного выстрела. Но они упорно продвигаются к намеченной цели, и, в конце концов, меткий выстрел завершает их труды прекрасным и редким трофеем.
Почти нет никакой охоты по пернатой дичи в каменистой пустыне. Совсем иначе выглядят пустыни глинистые и солончаковые, где живут те птицы, которые выбирают для поселения глухие и дикие засушливые места. Там есть вода, хотя ее и слишком мало.
К таким пустыням близко примыкают и другие области: их называют полупустынями, и они обычно приходят на смену ковыльной или типчаковой степи.
Все должно быть предусмотрено заранее в походе охотника в «пустыню»: и снаряжение, и кошт, и вода. А поход может быть и весьма удачным: в пустынных угодьях обитают очень интересные охотничьи птицы.
Народ со стажем знает, что сегодня добытый с такой охоты гусь — редкость, чему есть несколько причин. Основной принцип прост. Засада устраивается на трассе в месте набора птицей высоты на дистанции выстрела до 50 метров. Охота на гусей начинается на утренней заре, когда стаи отправляются на жировку. Стрельба любая — на обгоне, в угон или штык, для точности выстрела важно только грамотное упреждение.
Низкая эффективность метода легко объяснима. При всей хорошей маскировке крайняя осторожность и удивительная интуиция птицы приводят к тому, что чувствуют гуси охотника великолепно и зачастую обходят его на недосягаемом расстоянии. Но даже при удачном раскладе — если стай несколько, под огонь попадет только первая. Дополнительный момент — гусь при наборе скорости устойчивее к бою, что обусловлено большим напряжением мышц, поэтому количество подранков резко увеличивается.
Тот самый вариант, для которого готовится скрадка. Хорошая прикормленность места (вот здесь пригодится предварительная разведка) и полное сливание «окопа» с окружающим ландшафтом — уже 90% успеха.
Снижающаяся стая подпускается как можно ближе. Чтобы охотиться, нужно иметь терпение и не допускать даже малейших движений во время ожидания. Первые выстрелы выполняются по планирующим или зависшим над головой птицам, последующие — в угон, по развернувшемуся, набирающему высоту и уходящему от засидки табуну.
Предельная дистанция боя при правильном подборе припасов и четком прицеле не превышает 60-70 метров. Более дальняя «снайперская» стрельба бессмысленна и вредна ввиду получения массы подранков. Если они и не погибнут в ближайшее время, то в большинстве своем не доберутся до мест гнездовий, что не оставит шансов на выживание.
Пернатая дичь России
Конкуренция в мире уже давно вышла на уровень выживаемости. С уровня, хорошо или плохо, но живешь, до уровня — живешь или нет. Помните старинную поговорку? Или в стремя ногой, или в пень головой. Найти или искусственно создать у конкурента «уязвимые места», ввести санкции — «инструменты», проверенные веками, и наши соседи, и «партнеры» имеют многовековую практику их использования. К сожалению, охотничье хозяйство России в последние годы — одно из таких уязвимых мест, и его уязвимость вполне «рукотворна».
Фото Александра Крашенинникова
Известный «государственный деятель», директор профильного подразделения Минприроды, нередко отмечается в прессе заявлениями о том, что, мол, все приказы охотдепартамента «лежат в плоскости» известной «стратегии».
Стратегии, оцененной отечественными профессионалами в качестве неудовлетворительной, но, похоже, лежащей в плоскости директив Евросоюза, от которых за версту веет твердой убежденностью в «нелегитимности» владения этими «проклятыми схизматиками» (это мы с вами) одной шестой частью суши и в том числе ее ресурсами. И конечно же, она «лежит в плоскости» откровенного вранья о ресурсах наших охотничьих животных, как справедливо отметил профессор Кузякин.
Охрана, мониторинг и рациональное использование. Как это должно быть
Подавляющая же часть ведущих специалистов охотничьего хозяйства уверена в том, что вывести охотничье хозяйство из кризиса, «расшить» это уязвимое место возможно, причем в короткий срок. А для этого необходимо уже сейчас отказаться от бутафории и вернуться к профессиональному и полноценному государственному учету охотничьих животных, то есть к реальному охотоведению и реальному охотничьему хозяйству.
Страна и ее граждане соскучились по реальной экономике. В подавляющем большинстве они солидарны со своим президентом, провозгласившим курс на возрождение народного хозяйства. Но без новой культурной революции, похоже, не обойтись. Понижение образовательного ценза в стране и даже очевидное «одичание» ее граждан уже стало бросаться в глаза. Особенно это заметно на примере охотничьего хозяйства, когда вместе с «новым» охотничьим билетом в ряды «реестровых» охотников влилась колонна граждан, может быть, и не плохих, но путающих популяцию, извините, с полюцией.
К сожалению, в первых строчках рейтинга «необразованности» с его «охотничьими ресурсами», водяной полевкой и «просто» гусями в охотничьем законе — профильный департамент минприроды. Между тем, наш основной «партнер» по геополитике, Барак Хусейнович Обама, не таясь, называет вирус Эбола второй по значисмости угрозой человечеству. Пугает или, наоборот, слишком хорошо осведомлен о проблеме? Известно, что в циркуляции этого вируса участвуют летучие мыши. А мигрирующие птицы? Стоит ли ждать ответа от «грома», который может грянуть, или наладить реальный миграционный мониторинг? Ответ очевиден.
Списки охотничьих животных
В связи с существующей уже многие годы проблемой подготовки полного аннотированного списка охотничьих животных России, которая, по сути, заключается в том, что его (списка) нет, необходимо указать на одну из основных причин настоящего положения вещей, а именно на формальное законодательно оформленное отсутствие механизмов его формирования.
В свою очередь, их отсутствие формально же вызвано якобы концептуальной неопределенностью с потенциальными единицами опромышления (охраны, рационального использования) и их национальной принадлежностью. Однако и «отсутствие механизмов», и «концептуальная неопределенность» отмечаются лишь в воспаленном мозгу нынешнего руководства охотдепартамента минприроды, похоже, не отягощенного познаниями в отечественной и зарубежной охотничьей науке.
В охотничьей же науке уже давно отработаны и апробированы и механизмы подготовки таких списков, и сама концепция их формирования. А когда национально ориентированная наука указывает на конкретны методы того, как это надо делать, это делать необходимо. А не пускать стратегические пузыри и обманывать правительство по рецептам незабвенного академика Трофима Денисовича Лысенко.
Действительно, почему для целого ряда видов, например бурого медведя, лося или кабана, десятилетиями существует так называемая лицензионная форма регламентации охоты, включающая, в том числе, учет добычи и квотирование этих видов (качество современного квотирования мы обсудим ниже)? Почему такая форма не принята для большинства массовых, традиционно охотничьих российских видов, таких, как серый или белолобый гусь, свиязь или красноголовый нырок, дупель или турухтан, по отношению к которым не существует видовой и уж тем более популяционной регламентации охоты, включая учет добычи и квотирование? Почему вся регламентационная база охоты на них апеллирует к таким весьма расплывчатым понятиям, как «гуси», «утки» или «кулики»?
В то время как на водоплавающих птиц охотится около 80% российских охотников, а на всех копытных зверей менее 20%, и каждый из этих видов имеет свою микроэволюционную траекторию, основанную на своей видоспецифичной динамике численности, миграционной динамике, популяционном разнообразии и пр.?
И наконец, почему списки охотничьих видов публикуются в виде постановлений правительства, в подписании которых в последние почти два десятилетия отметились все наши премьеры, включая В.С. Черномырдина, Е.М. Примакова и В.В. Путина, не превышают одной страницы, а последняя Красная книга России (2001 г.) насчитывает почти тысячу страниц? И чем так «знамениты» камнешарка и мородунка, попавшие(!) в правительственный список охотничьих птиц.
В настоящей публикации мы попробуем последовательно, следуя исторической логике (а отрезок времени в последние 40 лет вполне можно назвать историей), обосновать срочную необходимость перехода к видовой, а в некоторых случаях и популяционной регламентации охоты на массовые виды пернатой дичи и, прежде всего, на охотничьих водоплавающих птиц.
Хотя вряд ли у здравомыслящих специалистов охотничьего хозяйства могут возникнуть сомнения в необходимости национального контроля за этим ресурсом, который, в свою очередь, не возможен без такой регламентации. Одновременно мы обсудим научно-методическую основу организации информационных потоков, обеспечивающих такую регламентацию на федеральном и региональном уровнях. И в этом контексте выделим приоритетные научно-исследовательские программы, которые, как мы полагаем, могут в ближайшие несколько лет способствовать их организации.
Попытаемся и мы определить значимость или, если хотите, «удельный вес» так называемых федеральных и региональных информационных потоков, связанных с мигрирующими охотничьими животными. Причем посмотрим на эту, как мы полагаем, надуманную проблему (так называемое разделение полномочий) через призму известной истины, которая заключается в том, что субъектом выживания и развития в России всегда являлось и, несомненно, будет являться государство.
Иными словами, попробуем ответить на вопрос: можно ли сохранить контроль за этими ресурсами, не имея полноценного федерального (а следовательно, и государственного) уровня этого контроля, и не перейдет ли в скором времени этот контроль к чиновникам из Евросоюза?
Управление популяциями, легальное браконьерство и потенциальные единицы опромышления
Подавляющее большинство научноисследовательских программ крупных профильных академических и ведомственных институтов и лабораторий, посвященных массовым видам (группам видов) охотничьих животных в России (СССР) в последние как минимум 3-4 десятилетия, содержали ключевые словосочетания: «рациональное использование» и «управление популяциями». Чтобы не быть голословным, приведу некоторые примеры (прежде всего для молодого поколения зоологов и охотоведов).
В тематическом плане научно-исследовательских работ ЦНИЛ Главохоты РСФСР (ныне ФГУ «Центрохотконтроль») на 1969–1970 гг. (Тематический план…, 1969), утвержденном Министерством охоты России (Главохотой РСФСР), в разделе, посвященном водоплавающим птицам, мы читаем весьма «робкое» (стр. 6): «Разработка наиболее рационального режима охоты на водоплавающих птиц, норм их отстрела…».
Однако к концу 70-х — началу 80-х годов прошлого столетия в лексикон названий главохотовских научно-исследовательских тем прочно входит «рациональное использование» и «управление популяциями». Например, в тематике ЦНИЛ 1979, 1980 и 1981 годов мы находим: «Разработка мероприятий по охране, воспроизводству и управлению популяциями охотничье-промысловых птиц в целях рационального использования их ресурсов на территории РСФСР».
Кстати, результаты этих исследований нашли отражение в известных монографиях тех лет (Гаврин и др., 1980; Кривенко и др., 1980а; 1980б). В конце 80-х годов «управление популяциями» в связи с «интенсификацией промысла» сложившееся и, пожалуй, наиважнейшее направление исследований в охотничьем хозяйстве России (Научно-технический прогресс…, 1988).
Аналогичные названия тем мы находим и в научно-исследовательских планах Кировского ВНИОЗ (Глушков, 2004; Савельев и др., 2004 и т.д.). Однако это касается, прежде всего, охотничьих зверей, каких-либо значимых исследований водоплавающих птиц, отвечающих этим названиям, это учреждение не вело. Много тем с соответствующими названиями мы находим и в «темпланах» учебных и академических научно-исследовательских учреждений.
Достаточно вспомнить работы известных научных школ профессоров А.В. Михеева, А.Ю. Исакова. А.М. Чельцова-Бебутова и др. Особенно много их появилось в ИЭМЭЖ им. А.Н. Северцова, когда это научно-исследовательское направление возглавил академик ВАСХНИЛ Е.Е. Сыроечковский, работавший в начале 70-х годов прошлого столетия в ЦНИЛ Главохоты РСФСР.
И наконец, на излете Советской власти в «Государственной программе охраны окружающей среды и рационального использования природных ресурсов СССР на 1991–1995 годы и на перспективу до 2005 года» (!) во втором разделе (стр. 1), посвященном стратегическим целям и задачам, мы находим все те же знакомые словосочетания: «обеспечение рационального, неистощительного природопользования», «сохранение генетического фонда, видового… разнообразия…» и т.д.
Таким образом, как мы видим, в целом в охотоведческой науке понимание необходимости опромышления охотничьих животных в рамках сохранения популяционного разнообразия добываемых видов и самой естественной структуры тех или иных популяций существует уже не одно десятилетие. Хотя необходимо отметить, это «понимание» в 60-х, 70-х и даже в 80-х годах прошлого столетия и сегодня, конечно же, имеет существенные отличия.
Суть этих отличий заключается, прежде всего, в том, что за последние несколько десятилетий в значительной мере изменились представления о так называемых потенциальных «единицах» опромышления. Или, если хотите, в значительной мере расширились наши знания о популяционных структурах основных охотничьих видов, основанные на современных методах идентификации этих единиц, включая генетические.
Например, в публикациях «ЦНИЛ — Центрохотконтроль» конца 90-х годов мы находим здравое и уже вполне современно звучащее утверждение: «Путь к рациональному природопользованию лежит через достаточно полное изучение микроэволюционных преобразований в конкретных популяциях и, в частности, через изучение механизма действий отбора на них» (Рожков, Проняев, 1998). А охота (добыча охотничьих животных) как раз и есть та «сцена», где реально осуществляются те или иные формы отбора и микроэволюционные преобразования. Вплоть до полной элиминации отдельных групп популяционного ранга.
Итак, сегодня такой единицей опромышления должен стать не просто вид, а его отдельные популяции (территориальные группировки), то есть эволюционно значимые единицы. Соответственно и выстраивание информационных потоков в охотничьем хозяйстве должно происходить под эти конкретные «единицы».
«Дожившие» же до настоящего времени такие «ископаемые» единицы опромышления, как группы видов («утки», «кулики» или «гуси») и выстроенные под них информационные потоки, попросту дискредитируют здравый подход к регламентации охоты на входящие в эти группы виды пернатой дичи. Более того, этот существующий сегодня анахронизм прямо ведет к переопромышлению их отдельных территориальных группировок, то есть, по сути, способствуют «легальному» браконьерству и пополнению Красной книги.
Не менее абсурдны и предложения В.К. и В.В. Мельниковых (2008 г.) по управлению не популяциями, а людьми, эксплуатирующими эти популяции, живо напоминающие времена оголтелого волюнтаризма времен освоения кукурузой арктических широт.
Вместе с тем реальный переход охотничьего хозяйства страны к контролю использования пернатой дичи на видовом и популяционном уровне и реальному управлению их популяциями через новую регламентационную базу может быть осуществлен только через организацию новых информационных потоков в охотничьем хозяйстве. Организация этих новых информационных потоков потребует определенного времени, а информационных потоков включающих, к примеру, данные о добыче отдельных видов уток или их популяций, — создания специальной всероссийской корреспондентской сети.
Альтернативой же этому может быть только отказ от устойчивого развития страны в области контроля и освоения важнейшей части ее охотничьих ресурсов — водоплавающих птиц. Вероятна и утрата этого вида российской охоты, колоссальной даже по мировым меркам и являющейся рекреационно-реабилитационной нишей, реально существующей только при благополучии этого самого массового охотничьего ресурса страны.
Вместе с тем совершенно очевидно, что выстраивание новых информационных потоков невозможно без формального и в то же время принятого в сообществе зоологов и охотоведов (неформально легитимного) списка охотничьих животных на видовом, а в некоторых случаях и на популяционном уровне.