Что такое патрики в москве

Что такое патрики в москве

Патриаршими прудами называют место в Пресненском районе Москвы. Между Малой Бронной улицей, Ермолаевским, Большим и Малым Патриаршими переулками в окружении зеленого сквера сегодня находится всего один пруд площадью чуть меньше одного гектара. Поэтому правильнее было бы говорить «Патриарший пруд», но этот топоним прижился в языке в форме множественного числа.

Раньше на этом месте располагалось Козье болото — поблизости от него разводили коз, шерсть которых поставляли к царскому двору. Отсюда происходят сохранившиеся и в наши дни названия Большого и Малого Козихинских переулков.

В начале XVII века «Козиху», как называли эту местность в народе, облюбовал патриарх Гермоген. Он основал здесь свою резиденцию — Патриаршую слободу с двумя церквями «что на Козьем болоте» — Ермолая Священномученика и Спиридона Тримифунтского.

При патриархе Иоакиме в 1680-е годы болотистую местность осушили, а для разведения рыбы к патриаршему столу вырыли пруды, которые питали подземные ручьи. Патриарших прудов было три — память о них сохранилась в названии Трехпрудного переулка.

В 1700 году умер преемник Иоакима — Адриан, последний в дореволюционной России Патриарх Московский и всея Руси (позднее Петр I упразднил патриаршество).

Патриаршая слобода пришла в запустение, пруды снова заболотились. Поэтому, когда Москву приводили в порядок после пожара и разрухи Отечественной войны 1812 года, два пруда решили зарыть и оставили лишь один.

Патриаршими прудами называют место в Пресненском районе Москвы. Между Малой Бронной улицей, Ермолаевским, Большим и Малым Патриаршими переулками в окружении зеленого сквера сегодня находится всего один пруд площадью чуть меньше одного гектара. Поэтому правильнее было бы говорить «Патриарший пруд», но этот топоним прижился в языке в форме множественного числа.

Раньше на этом месте располагалось Козье болото — поблизости от него разводили коз, шерсть которых поставляли к царскому двору. Отсюда происходят сохранившиеся и в наши дни названия Большого и Малого Козихинских переулков.

В начале XVII века «Козиху», как называли эту местность в народе, облюбовал патриарх Гермоген. Он основал здесь свою резиденцию — Патриаршую слободу с двумя церквями «что на Козьем болоте» — Ермолая Священномученика и Спиридона Тримифунтского.

При патриархе Иоакиме в 1680-е годы болотистую местность осушили, а для разведения рыбы к патриаршему столу вырыли пруды, которые питали подземные ручьи. Патриарших прудов было три — память о них сохранилась в названии Трехпрудного переулка.

В 1700 году умер преемник Иоакима — Адриан, последний в дореволюционной России Патриарх Московский и всея Руси (позднее Петр I упразднил патриаршество).

Патриаршая слобода пришла в запустение, пруды снова заболотились. Поэтому, когда Москву приводили в порядок после пожара и разрухи Отечественной войны 1812 года, два пруда решили зарыть и оставили лишь один.

Источник

Патриаршие пруды

Патриаршие пруды — небольшой парк культуры и отдыха в Пресненском районе Москвы. С 2003 года — объект культурного наследия страны.

Центром притяжения Патриаршие пруды остаются круглый год: в парке гуляют и отдыхают, а также посещают мероприятия — в рамках Дня города, Масленицы и различных фестивалей. Зимой на естественном водоеме открыт каток.

Панорама Патриаршего пруда летом

История

Сейчас в парке пруд единственный, в то время как топоним Патриаршие пруды свидетельствует, что исторически водоемов было несколько.

До XVII века всю территорию парка занимало Козье болото: рядом с водой разводили коз. В начале XVII века место было передано под резиденцию патриарха Гермогена и официально стало Патриаршей Слободой.

В 1683 году по распоряжению патриарха Иоакима большое болото осушили, чтобы вырыть три рыбных пруда, которые и стали в дальнешем именоваться Патриаршими. Тогда же возник и топоним Трехпрудный переулок.

В следующем столетии патриаршество было отменено, и бесхозные пруды быстро заболотились.

Два пруда бывшей Патриаршей слободы засыпали после пожара 1812 года, оставшийся Большой Патриарший пруд вычистили и облагородили, наполнили чистой водой, а рядом разбили живописный сквер.

В первые советские годы местность в соответствии с требованиями времени переименовали в Пионерские пруды, однако название не прижилось даже в речи, старое название вернули сразу после перестройки — в 1992 году.

Красивый павильон (№ 7) на берегу пруда был построен в 1986 году, автор проекта — архитектор Б. В. Палуя.

Патриаршие пруды Булгакова

В литературной жизни Москвы Патриаршие пруды занимают особое место. В первую очередь, это одна из «мистических» локаций, связанных с творчеством М. А. Булгакова. Именно с Патриарших прудов начинается роман «Мастер и Маргарита»: по парку прогуливаются и ведут разговор и Христе литератор Берлиоз и поэт Иван Бездомный, а затем встречают Воланда.

В 1999 году прошел конкурс на проект памятника Булгакову на Патриарших прудах. Выбранный вариант включал не только сам памятник писателю, но и целую композицию — всех основных персонажей романа «Мастер и Маргарита». Однако этот проект так и не был реализован.

В парке установлен знак «Запрещено разговаривать с незнакомцами» — отсылка к первой главе «Мастера и Маргариты». Во время экскурсий по парку можно увидеть скамейку, на которой «могли сидеть» Берлиоз, Иван Бездомный и Воланд.

Другие известные произведения, в которых упоминаются Патриаршие пруды: «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, «Сожженная Москва» Г. П. Данилевского.

Каток

Каждый год на Патриаршем пруду горожан и гостей столицы радует большой каток: традиция кататься зимой на замерзшем пруду ведется с 1900 года.

В наши дни каток освещается 16 прожекторами, на нем работает прокат коньков.

Как и в старину, покататься по Патриаршему пруду можно бесплатно.

Прокат коньков — 200 рублей.

Как добраться

Главный транспорт до Патриарших прудов — это метро. Однако если вы остановились в центре Москвы, в пределах Садового кольца, то добраться можно и пешком, чтобы попутно посмотреть и другие интересные места. Например, от Патриарших прудов до Музея Булгакова всего 500 метров.

Панорама — вид с Большого Патриаршего переулка

Метро

Одна из главных булгаковских достопримечательностей Москвы располагается у Садового кольца, почти на равном расстоянии от нескольких станций метро:

Автобусы

Ближайшая к Патриаршим прудам остановка наземного транспорта — «Малая Бронная — Театр Мост». Добраться можно на автобусах Б, Т10, Т39 и 869 (последние два маршрута — с отправлением от метро «Маяковская», удобно с пересадкой).

Другие способы

Для заказа такси в поездках по Москве самый практичный способ — использовать приложения самых крупных сервисов (это Яндекс.Такси, Uber, Gett, Максим, Везёт), если есть водительские права и опыт вождения в городе, то удобен каршеринг (Делимобиль, Belkacar, Lifcar и другие).

Видео: Патриаршие пруды с высоты (съемка дроном)

Источник

Филипп Миронов о новых Патриках Как Патриаршие пруды благодаря гастропабам и нескольким поколениям местных жителей превратились в первый модный район Москвы — в колонке Филиппа Миронова.

В Москве не существует районного зонирования — факт, для признания которого не надо быть урбанистом. Нет его в том смысле, в котором мы сталкиваемся с ощущением микромира в Берлине, Париже или Нью-Йорке, наполненного маленькими уютными различиями. Бушвик — это новый Вильямсбург: вся хипстерская движуха постепенно переезжает туда, там классно! Нойкёльн — теперь не только Дэвид Боуи, анонимные торговые центры и турецкие землячества, но и уйма классных баров — поехали в Нойкёльн! Попробуйте так презентовать какой-нибудь район Москвы: поехали в Северное Чертаново, там жил Игорь Компаниец! Засмеют, да и не поедет никто.

Вы тоже наверняка обратили внимание на нелепость подписей в Google-картах: Tverskoy District и тому подобное. Но я не буду утверждать, что на карте Москвы совсем нет фрагментов без местного колорита. Просто по поводу их ценности не сформировалось общего мнения. Вот что такое Хамовники? Пивзавод, куда я 15 лет назад возил бутылки, снесли. Музей Толстого? Скверики? «Яндекс» и «Красная роза»? Что такое Замоскворечье? Сотня сетевых забегаловок на Пятницкой и Ордынке? Ахматова и Ардовы? Руины клуба «Джусто»? Что за люди там живут? Кто приезжает сюда работать?

Цепляться за дядю Гиляя нет смысла: каждый связывает обаяние отдельных районов с личной историей и в первую очередь с детскими воспоминаниями. В начале жизни мир не простирается дальше двора или садового товарищества, куда возят на лето. У кого-то это было Чертаново, у меня — Дом на Набережной. Одноклассники с фамилиями Куйбышев и Орджоникидзе, свой подъезд, свои «за гаражами ссал», своя парикмахерская, где меня стригла мама соседа, свой универсам и свой глухонемой бомж Пыня-пыня, злобно крякавший на нас из винного облака. Контуры моей детской Москвы разрушили не только Ельцин с Лужковым. Родители разводились и переезжали. Я поменял семь квартир в городе: от Сокольников до Проектируемого проезда 5489. У меня появились хорошие друзья, переехавшие сюда из Екатеринбурга, Владимира и Воронежа.

Да, я могу часами водить сквозь чумазые дворики и показывать странные бары в районе Цветного, где провёл большую часть жизни и который считаю своим. Но мой ареал не образует какой-то социально-географической общности: я не разбираю лица района. Компания Capital Group прекрасно выразила эту обезличенность, придумав своему небоскрёбу саморазоблачающее название «Легенда Цветного». Ведь легенда — это то, чего нет, это миф. К сожалению, большинство москвичей переняло самосознание гастарбайтера — кочевника в поисках тёплого места — или в лучшем случае усвоило тактику «крепкого хозяйственника», которому всё равно, что благоустраивать — Москву или Новосибирск.

Подобное бухтение звучало бы неконструктивно, если бы в 2013 году в столице не появился первый район, как в Париже или Берлине. Настоящий «зе вилладж» со слоистой историей колонизации и постколониальными хрониками. Это Патрики. Никто не упал со стула: Патриаршие пруды и раньше имели репутацию благословенной земли. Просто, в отличие от урбанистических симулякров вроде «Красного Октября» или «золотого миллиарда», этот район выточился эволюционным путём. Он живой, здесь появились настоящие люди — не «форбсы». Когда к лету 2013-го на местности открылась ещё парочка гастропабов, все эти люди выползли на веранды. Им под 30, они ездят на великах, носят кроссовки без носков, стригутся здесь же — в Chop-Chop. Несмотря на некоторую карикатурность, приданную им медиа, образ «человека с веранды на Патриках» достаточно нейтрален. Им может оказаться экспат, сотрудник «Гаража», стартапер, что в состоянии снимать за 60−80 тысяч квартиру, аналитик Сбербанка или даже нетипичный сотрудник охранного агентства — так, наверное, в 60-х воспринимали метростроевца Колю из «Я шагаю по Москве». Новому герою не свойственна респектабельность первых поселенцев Патриков из 90-х, цедивших капучино в «Донне Кларе». Или пафос посетителей «Аиста», которые с начала 2000-х блокируют бронированными джипами пересечение Большой и Малой Бронной. Занимательное булгаковедение, что влекло сюда в 80-е продвинутых студентов-филологов, а потом гопников с пивком, тоже его не коснулось. Однако все три плана — советская мифология, освоение района разбогатевшими комсомольцами в 90-е и буйный расцвет ресторанов — образовали теперешнюю атмосферу Патриарших. Она стала какой-то очень расслабленной, чуть ли не калифорнийской. Будто все тут пересели с джипов на фиксы и сёрфы.

бизнесмены из 90-х
успели настреляться, всё своровать, наесться устриц, уйти от жён
и переобули paciotti на Converse

Почему? Во-первых, на Патриках обитают «старые деньги». Люди из поколения Михаила Ходорковского стремились зафиксировать первую прибыль, полученную с залоговых аукционов или обналичкой фальшивых авизо. Своя пятикомнатная квартирка в Трёхпрудном переулке, купленная нуворишем у захиревшей моссоветовской звезды, — отличный способ вложить деньги и легитимировать их мутное происхождение. Вместе с академической дачкой на Рублёвке получался джентльменский набор. За двадцать лет бизнесмены из 90-х успели настреляться, всё своровать, наесться устриц, спиться, уйти от жён к любовницам и в итоге переобули Paciotti на Converse. К тому же выбор между Остоженкой и Патриаршими в пользу последних подразумевает некий исходный романтизм и базовую образованность. Когда я работал арт-директором бара «Клава» (первое место на Патриарших, о котором написал The Village. — Прим. ред.), то регулярно общался с заматеревшими блондинками эпохи 90-х. И моё ключевое открытие: выпившие, они непротивные и дико разбитные.

Второй фронт, сбивший спесь с района, открыли директора иностранных фирм, финансисты из Голландии и австрийские банкиры, которых руководство селит в переулках между Тверской и Никитской. Редко где Москва настолько напоминает центр европейского мегаполиса, как здесь, в переулках. Не захочется петь песни Лепса, лузгать семечки или разбить пивную бутылку, если треть людей на улицах говорят по-английски. Полагаю, свою роль в стабилизации атмосферы Патриков сыграла реконструкция синагоги на Бронной. На Брэдфорд-стрит в Бруклине иудеи-ортодоксы выглядят неприветливо — в Москве наличие персонажей с пейсами и трогательных мальчиков в кипах создаёт ощущение толерантности: евреев тут не режут.

Ну и наконец, общепит: похоже, в деле трансформации московского ландшафта ему уготована ключевая миссия. Вспоминается текст на Colta.ru о том, как мэрия реанимирует московскую культуру с помощью тыквенного супа. Так и с городской средой: если вы часто едите не дома, то своеобразие района попадает в зависимость от вкуса супа и стоимости бокала вина в ресторанах «на местности». Типичный пример food-кластера — «Белая площадь» с заведениями, которые нравятся работникам престижных офисов и подходят для больших компаний: «Остерия», Torro Grill, «Хлеб насущный». Я там не живу, не работаю и туда не поеду. Другое дело — бары и ресторанчики Патриарших. Буквально за пару лет здесь открылась дюжина симпатичных мест с ценами, считающимися приемлемыми (1 500−2 000 рублей), которые абсолютно разделяют эстетику капковского ренессанса со всеми этими велосипедными парковками и свекольным мороженым.

гораздо интереснее, чем есть,
на Патриках теперь стало просто сидеть на веранде и смотреть, как мимо текут знакомые люди

Не знаю, кто был первым. Здесь всегда работала уйма беспонтовых дорогих и диких мест вроде пивной «Кабанчик» или ныне здравствующего кафе «Маргарита». Когда три года назад на Малой Бронной открылась «Клава», к нам приходили выпивать после «Аиста» и «Академии». Потом вылупилась Friends Forever — кафешка, влюблённая в Нью-Йорк. Появился бутик Кати Добряковой, довольно бестолковое бистро Canaille, паб Favorite со смешным балконом-клеткой на пару стульев, кондитерская I Love Cake, брадобреи Mr. Righ и Chop-Chop, винный бар Brix, кондитерская Strudel и дурацкое новое кафе «Бегемот». Есть тут отличный голландский барчик Nachtwacht с флагами Ajax и барменом, с которым надо изъясняться на английском. Ну и главное, конечно, на Патриках есть Uilliam’s. Именно он поднял условно хипстерское гастрокредо на новый уровень качества и цен, очеловечив былой пафос Патриков. Катализатором районной революции стала веранда, которой, по сути, у него нет: люди бесцеремонно садятся попой на подушки. Сравните улицу у Uilliam’s и у «Аиста» — двух похожих по ценнику заведений в трёхстах метрах друг от друга. Парад столов и зелень в кадках, скрывающая «Аркашиных гостей» от посторонних, и подушки у Ламберти. Идея оказалась настолько заразительной, что недавно без всякого стеснения к Uilliam’s приклеилась «элитная сосисочная» Ess-Thetik с таким же простецким входом. Вечерами тут можно с друзьями играть в игру — считать посетителей, которых вы знаете: в Uilliam’s, как в «Кофемании» десять лет назад, сидят московские «все».

Ресторанный профиль у района сложнее, чем у «Белой площади». Заведения пытаются переспорить друг друга хитрой выдуманностью блюд — «Как есть» с его салатом в половинке бутылки дошёл до предела. Но гораздо интереснее, чем есть, на Патриках теперь стало просто сидеть на веранде и смотреть, как мимо текут знакомые люди. Во вторник за три часа, проведённые в Brix на Малом Козихинском, я поздоровался раз двадцать. Некоторые из встреченных просто прогуливались, другие подняли свой доход настолько, что могут себе позволить снять квартиру в районе. Патриаршие обрели свойство понятной урбанистической единицы, когда кочующая богемная буржуазия Москвы смешалась с оседлой денежной элитой, как сахар смешивается с бурбоном в местных барах.

В финале хочу рассказать ещё одну личную историю — про Нью-Йорк, извините. В январе моя бруклинская подруга провожала меня в Москву. Мы зашли в безымянную лавочку «тысяча мелочей» в Гринпоинте, чтобы купить дешёвую сумку. За прилавком стоял индус в чалме. Перед ним — бабушка божий одуванчик. Она услышала, что мы говорим по-русски, обрадовалась и стала рассказывать на смеси белорусского и английского, что переехала в Нью-Йорк в 80-е из Гридней и что ходит к этому индусу уже двадцать лет. «Yes-yes he come to my shop every week, — подтвердил продавец, перепутав род (я слышал, что обращение «he» к женщинам у мусульман означает крайнее уважение). — He come to my previous shop and now here». Моя подруга записала телефон бабули и обещала навестить её, чтобы поболтать о том, каким был Вильямсбург в 80-е: «Одни поляки, да? Это ж ужас был, да?» На Патриках поменяются поколения, разорятся одни места и процветут другие. Когда-нибудь весь силикон отсюда окончательно стечёт, и те заматеревшие блондинки из «Клавы» — уже старушки — с пылом будут вспоминать, как в 2013-м обмывали покупку «лабутенов» в Uilliam’s и гуляли босиком вокруг пруда.

Текст: Филипп Миронов
Иллюстрации: Александр Похвалин
Фотографии: Марк Боярский

Источник

Место силы. Как устроены «Патрики» и сколько здесь стоит счастливая жизнь

Москва — один из самых неоднородных мегаполисов мира. Поиск комфортной среды здесь становится одной из сложнейших задач для ее жителя, и это никак не связано ни с его уровнем дохода, ни сферой деятельности. Внутригородская миграция столицы, на первый взгляд, напоминает бессистемное метание мошкары в моменты вечерней прохлады. В погоне за счастьем (если проще —удовлетворением собственных потребностей) люди совершают многокилометровые путешествия по транспортным рекам города и тратят на это почти все свое свободное время.

Современная карта московской агломерации уже не делится в умах людей на округа, районы, микрорайоны и кварталы. Есть другая карта — ментальная. Это карта мест, в которых комфортно конкретному индивиду. Они связаны именно с его потребностями — а не экологией, инфраструктурой или транспортной доступностью. В такой карте не работают градостроительные, земельные или иные законы.

«Патрики» — это район, который собрал в себя все клише о современной светской Москве. Место, в котором за одни только теплые летние выходные на бетонную плитку первой волны реновации расплескивается годовой бюджет среднего по размерам провинциального города. Район, в котором с пятницы на субботу попадаешь в пробку из людей, одетых моднее, чем на неделе моды в Нью-Йорке, а заходя в «Макдоналдс», чувствуешь себя как на подиуме последнего показа Vetements. Четыре с половиной улицы столицы, вечернее пребывание на которых с бокалом в руке обходится больше прожиточного минимума.

Евгений Асс, живущий здесь архитектор, в одном из интервью рассказывает, что «Это место действительно притягивает людей — здесь замечательные гуляния и весь набор градостроительных элементов: бульвар, улица, площадь посередине. И есть достаточное разнообразие всех форм поведения, которые необходимы в городе».

Таймлайн последних пяти лет

2010: на излете лужковского времени здесь то продолжается, то заканчивается война с уличными столиками. Среди действующих лиц звучат неизвестные уже сейчас «Крылов» и «Сулико». Скоро придет ресторатор Илья Тютенков и задаст здесь новые стандарты: Uilliam’s, Pinch и «Уголек», который, правда, расположен пониже, на Никитской.

На волне урбанистического энтузиазма Сергея Собянина в 2011-2013 годах «Патрики» тоже начинают меняться. Здесь перекладывают асфальт и возникают стихийные импровизированные публичные пространства. Местные кафе и рестораны еще стали центром московской вселенной, но понемногу начинают оттягивать внимание на себя. «Практика» уже заработала стабильную аудитории. У ММОМА здесь не самая популярная площадка, но все же показывает достойные выставки. В «Клаве» все танцуют по пятницам, а во франшизе Conversation стараются красиво обедать и завтракать по выходным.

2014-2015: Патриаршие понемногу зарабатывают репутацию Московского Сохо: выпить и посмотреть на красивую жизнь сюда приезжают со всех концов города. Для демократичных весельчаков по-прежнему работает «Клава», мечтающим об Америке — Saxon и Parole (открылся в 2013), пиццерия Bro&n (откроется в 2017-м), расположенные поблизости Pinch (открыт с 2015-го) и компания. Патриаршие — уникальный для Москвы район с торговыми пространствами на каждом первом этаже жилых домов, и эти пустые первые этажи становятся питательной средой для новых клубов и ресторанов: каждое окно в пятницу вечером шумит, а все желающие уже не вмещаются в заведения на Бронной и начинают пить на соседних улицах. Постепенно к пьющим на прудам студентам прибавляются изящные бегуны и тусовщики.

2016: Не стоит забывать, что Патриаршие вместе с тем — один из районов с самым прочным местным сообществом Москвы, со своей газетой, благотворительными фестивалями и малыми бизнесами здесь же. Усталые от повышенного внимания жители протестуют и называют понаехавших «саранчой» — требуют, чтобы рестораны закрывались в 11 часов и приезжающие гости из других районов столицы дали им возможность жить спокойно. Ксения Собчак в своем интервью заявляет, что это «суперэлитный район только в представлении людей, которые живут на выселках Москвы». Здесь, по мнению Ксении Анатольевны, живет средний класс, выбирая «вариант бюджетный, но не стыдный — консьержа не будет, парковки тоже, в подъезде иногда будут ходить по-маленькому, но какой же я модный».

2017-2018: на Патриаршие приходит «Моя улица». Параллельно активность местных жителей смещается от собственно прудов в сторону условно Сытинского переулка, где работает демократичное кафе David B (2015) и ресторан Tilda (2017), а затем открывается и Bowlroom (2018).

География района и стоимость жилого фонда

Современный район Патриарших прудов — это клочок земли Пресненского района, внутри Садового кольца, ограниченный Тверской улицей, одноименным бульваром и малой Никитской, площадью не больше четверти квадратного километра и одной из самых высоких плотностей жилой застройки, а стоимость квадратного метра недвижимости как в новом, так и в старом фонде сравнима со средней стоимостью садового участка в радиусе получаса езды от столицы. А ведь в этом районе вы даже не найдете жилых комплексов с приватной территорией, консьержем, лобби и подземным паркингом.

По данным аналитиков, в Пресненском районе сосредоточено более 50% жилого фонда ЦАО.

Средняя стоимость квадратного метра жилья, по данным «Яндекс-недвижимость», составляет более 526 000 рублей, а средняя стоимость аренды однокомнатной квартиры — 98 000.

Почему люди готовы платить эти деньги

Вопреки информации, блуждающей по страницам городских журналов и лентам модных блогеров, формирующих общественное мнение, Патриаршие пруды — это далеко не только рестораны, бары, флагманские шоу-румы известных брендов и самое эффектное место для фешен-съемки. Это место, по площади сравнимое с дачным кооперативом, одно из немногих истинно «московских» мест города, которое уникальным образом дошло да нас с минимальными потерями по сравнению с остальными районами столицы, а преобладающему большинству местных жителей очень далеко до рейтингов международных бизнес-изданий.

Что же привлекает людей и почему они выбирают это место для жизни, а самое главное, готовы за него столько платить?

Городская структура Патриарших, как ни парадоксально, пронизана либеральностью. Это незаметно с первого взгляда, но это основа формирования феномена «Ментальных Патриарших».

Либеральность города — это масштаб, комфортный для жизнедеятельности человека и неограниченное количество поведенческих сценариев.

Масштаб городской среды и ее разительные отличия от окружающих районов дает жителям точные границы функционирования локального сообщества, в котором поведенческие привычки формируются на основе территориального принципа. Масштаб района настолько человечен, а инфраструктура настолько разнообразна, что людям попросту не нужно искать альтернативы в смысле других районов для удовлетворения ежедневных потребностей.

Кто здесь живет

В начале дня на пруду преобладает комьюнити собачников и любителей утренней пробежки, в которых участвуют народные артисты, старожилы Патриарших, дети бизнесменов из верхних строчек Forbes и жены федеральных чиновников. В середине дня, после окончания школьных занятий, на основных детских площадках начинают слышаться мультилингвальные детские голоса, а во дворе на Большой Бронной начинаются футбольные матчи, в которых принимают участие дети, освободившиеся после занятий в синагоге через дорогу и дети из школы номер 2123 имени Мигеля Эрнандеса в соседнем переулке. Ближе к вечеру на неспешную прогулку по переулкам выходят старожилы Патриарших и научные сотрудники Института Африки РАН. После окончания спектаклей на летних верандах слышатся жаркие обсуждения свежих постановок театра «Практика», театра на Малой Бронной, театра имени Пушкина и театра Моссовета.

Люди неспешно возвращаются домой, обязательно купив сезонные цветы у пожилого продавца у дома номер семь по Большой Бронной и сезонные ягоды в палатке возле «Алых Парусов».

Как район меняет человека

Пребывая в такой среде достаточное количество времени, «бытовая либеральность» проникает внутрь сознания вне зависимости от статуса, финансового положения и политических взглядов. Она дает возможность параллельного функционирования разным группам людей на одной территории в открытой социокультурный среде в равной степени комфорта.

Назначая встречу с друзьями в баре в Большом Палашевском переулке или деловой бранч на Малой Бронной, вы, житель Патриарших, приглашаете коллегу или друзей к себе домой. Выгуливая вечером собаку по маршруту от Тверского бульвара к пруду и обратно, вы встречаете по дороге соседей или гостей.

Рассуждая о Патриарших прудах в такой парадигме, стоимость квадратного метра жилой площади отходит на второй план, а регулярные воскресные интервенции Сан-Тропе на Малой Бронной вызывают скорее чувство умиления, чем раздражения.

Источник