Что такое электоральная мобилизация
Единороссы идут на выборы с проектом, который делали для Путина
Регионам спустили установки: они коснутся каждого второго россиянина
«Единая Россия» намерена победить на выборах в Госдуму с помощью проекта «Мобилизация», который впервые был реализован по всей стране в 2018 году во время президентской кампании Владимира Путина. В рамках «Мобилизации» партийцы составляют электронную базу данных избирателей, готовых проголосовать за нужных кандидатов. Однако на нынешних выборах в регионы спустили сложновыполнимую задачу — столько лояльных избирателей еще никогда не собирали, сообщил URA.RU источник в ЕР.
В подмосковном Сенеже 25—26 февраля прошел семинар для секретарей региональных отделений ЕР, руководителей региональных исполкомов (РИК) и политических вице-губернаторов (от субъектов, где губернаторы возглавляют «Единую Россию»). В нем участвовали представители половины федеральных округов. 5—6 марта пройдет семинар для остальных единороссов.
Участник завершившегося в пятницу семинара рассказал URA.RU, что хотя темой были заявлены праймериз (голосование за выбор кандидатов), на самом деле была дана установка по проекту «Мобилизация». «Несмотря на разные мнения в партии, уже понятно, что праймериз пройдут по первой схеме — смогут участвовать все желающие. Они точно будут в интернете, но, скорее всего, смешанные — можно будет одновременно организовывать и традиционные участки с бумажными бюллетенями. В любом случае праймериз должны помочь главному — проекту „Мобилизация“», — отметил собеседник.
«Мобилизация» действует в разных формах уже несколько лет, продолжает источник. «Сначала член партии или депутат должны были составлять списки по пять сторонников каждый, секретари — по восемь сторонников. Затем привести их на выборы и отчитаться. Потом был проект „1-10“, по которому каждый единоросс должен привести уже 10 избирателей. Число тех, кого надо привести, высчитывалось по специальной формуле. Но в среднем речь о 10% избирателей. Все было на бумажных носителях, невозможно было проконтролировать процесс. С выборов президента 2018 года начали создавать электронную базу», — вспоминает инсайдер.
Участник семинара в Сенеже сообщил, что по итогам праймериз во второй половине мая базу нужно будет серьезно пополнить — в ней должны быть данные на 50% всех избирателей в каждом регионе.
«Благодаря электронным праймериз прошлого года и голосованию за поправки в Конституцию база данных уже значительно пополнилась», — объясняет он.
Собеседник подчеркнул, что на каждом электронном голосовании участники добровольно соглашаются на обработку персональных данных. «После того, как база будет составлена, партийное руководство определяет „сотников“, за каждыми закреплены по сто избирателей. Они организовывают несколько „волн“ обхода домов, составляют „паспорта“ квартир, определяют, кто будет голосовать на дому, кто придет на участок для голосования. Лояльных избирателей нужно вести до дня выборов: поздравлять с днями рождения приглашать на праздники, дарить сувениры и всячески мотивировать прийти и проголосовать за ЕР. Там большой массив работы», — говорит он.
По словам собеседника, ходили слухи, что кто-то в одну из «волн» собирал открепительные удостоверения избирателей, после чего якобы с ними ездил автобус подставных людей, которые голосовали на разных участках за одну и ту же партию. Однако ему о таких случаях неизвестно.
Его коллега из сибирского региона добавляет, что такая амбициозная задача — 50% избирателей в базе данных — объясняется тем, что кампания будет чрезвычайно сложной. Во-первых, рейтинг партии просел до 30%. Во-вторых, в списках кандидатов будет много победителей кадровых конкурсов (ПолитСтартап, «Лидеры России»), которые являются максимально компетентными экспертами, но не всегда широко известными в регионах.
В пресс-службе ЕР сообщили URA.RU, что «Мобилизация» — это «не проект, а обычная предвыборная работа в любой партии». Глава Центризбиркома Элла Памфилова ранее говорила, что в нескольких регионах выборы пройдут в качестве эксперимента только в электронном виде. А 26 февраля на встрече с политологами добавила, что «на 99,9% голосование будет длиться три дня». Это даст партиям больше возможностей для работы с избирателями.
Политконсультант Петр Быстров полагает, что задача создать базу данных на 50% избирателей — завышена. «Думаю, речь о том, что база должна быть с большим запасом, чтобы из нее можно было вычленять тех, кто действительно поддерживает ЕР и придет голосовать за нее», — поделился оценкой специалист.
Президент Российской ассоциации политконсультантов Алексей Куртов отмечает, что сейчас все политики и партии делают ставку на «повышенную доступность избирателей благодаря новым каналам коммуникации». «Еще четыре года назад мы только говорили про мессенджеры. Сейчас они стали обыденностью. Через новые каналы коммуникации при ровно тех же человеческих и финансовых затратах можно принципиально увеличить доступность и выход на избирателя», — резюмировал эксперт.
Что такое электоральная мобилизация
Мы используем файлы cookies для улучшения работы сайта НИУ ВШЭ и большего удобства его использования. Более подробную информацию об использовании файлов cookies можно найти здесь, наши правила обработки персональных данных – здесь. Продолжая пользоваться сайтом, вы подтверждаете, что были проинформированы об использовании файлов cookies сайтом НИУ ВШЭ и согласны с нашими правилами обработки персональных данных. Вы можете отключить файлы cookies в настройках Вашего браузера.
Статья
Скованные одной цепью: механизмы электоральной мобилизации на локальном уровне в этнических республиках России
Введение: исследователями российских выборов давно замечено, что в ряде этнических республик уровень электоральной мобилизации и политического конформизма избирателей выше, чем в среднем по России. При довольно многочисленных статистических доказательствах наличия этого политического феномена до сих пор сравнительно мало известно о конкретных каузальных механизмах воспроизводства электоральной активности в этих республиках. Цель: выявление факторов, определяющих высокий уровень электоральной мобилизации избирателей в этнических республиках России. Методы: анализ качественных данных, собранных методом фокус-групп в пяти регионах: республиках Башкортостан, Татарстан, Коми, Саха (Якутия) и Чувашии. Результаты: высокий уровень электоральной мобилизации есть результат совокупности трех факторов, каждый из которых влияет на разные категории избирателей. Институциональный фактор в виде работы политических машин вовлекает в избирательный процесс работников бюджетной сферы и производственных предприятий. Плотность социальных сетей как следствие специфики сельского уклада жизни оказывает влияние на электоральное поведение предпринимателей и самозанятых, проживающих на селе. Наконец, советское наследие продолжает обусловливать высокую политическую активность старшего поколения, выступая значимым культурным фактором. Вместе с тем, ряд объяснений, рассматривающих религиозную или культурную специфику нерусских этносов как факторы, упрощающие их электоральную мобилизацию, не нашли эмпирического подтверждения. Выводы: свидетельства роли норм солидарности на селе в ходе выборов позволяют сделать вывод, что консолидация и высокая интенсивность горизонтальных взаимосвязей не всегда может работать на воспроизводство институтов гражданского общества и низовых демократических практик. Как показывает опыт российских этнических республик, этот элемент общественной консолидации вполне может быть интегрирован в дизайн авторитарных выборов. Таким образом, неформальные сети низовой солидарности могут быть использованы не только оппозицией, но и локальной властью для увеличения электоральной мобилизации, что в текущем политическом контексте скорее укрепляет авторитарные порядки и практики, чем создает для них угрозы.
Не секрет, что на федеральных выборах республики в составе Российской Федерации демонстрируют рекордно высокий уровень поддержки партии и кандидата от власти. Однако, если обратиться к истории развития федеративных отношений в России, подобный факт может показаться, как минимум, любопытным.
Дело в том, что в течение долгого времени в статусе и объёме полномочий между национальными субъектами и административно-территориальными единицами РФ существовала принципиальная разница. Республики имели больше прав и в меньшей степени зависели от федерального центра, нежели остальные субъекты. Таким образом, поддержка правительства со стороны национальных субъектов была ниже, чем со стороны иных регионов, которые федеральный центр мог лучше контролировать.
Ситуация стала меняться в 1999 году посредством принятия законов, в целом направленных на прекращение действия некоторых привилегий, ставших результатом заключения двусторонних договоров федерального центра с республиками. В целом, реформы, реализованные в период с 1999 по 2004 годы, привели к унификации правового пространства РФ и создали условия для равноправия всех субъектов в отношениях с федеральным центром.
Следовательно, наиболее логичными сценариями электорального поведения национально-территориальных субъектов в составе Российской Федерации были бы следующие: 1) республики в меньшей степени поддерживают партию и кандидата от власти, по-прежнему сохраняя свой особый статус; 2) национальные регионы ведут себя так же, как и административно-территориальные единицы. Однако, как уже было ранее отмечено, национальные субъекты проявляют бóльшую лояльность по отношению к партии и кандидату от власти в ходе электоральных процессов федерального уровня, нежели все остальные субнациональные единицы. Тем самым, проводимое исследование представляет собой попытку объяснить выявленный феномен.
Почему люди не голосуют: роль личных ценностей. О падении уровня избирательного участия в устоявшихся демократиях. Авторы считают, что дело в несовпадении ценностей избирателя и ценностей, которые предлагает избирателю кандидат.
Монография представляет собой анализ российских политических текстов 90-х годов прошлого века. Она основана на научном исследовании, которое проводилось в рамках психолингвистики и коммуникативного подхода и включало в себя психологический анализ речевого воздействия и лингвистических средств этого воздействия. Применен комплексный психолингвистический подход к анализу воздействия политических текстов на читателей. Он заключается во взаимной верификации данных системного лингвистического анализа и психолингвистического эксперимента. Книга предназначена для политических и государственных деятелей, политконсультантов и сотрудников политического аппарата партий и общественных движений. Она также может быть использована студентами вузов, получающих образование в области политологии, журналистики, связей с общественностью, юриспруденции, филологии и психологии.
Выборы 2011-2012 гг. в России прошли в атмосфере необычайно острой и напряженной политической борьбы. Впервые за долгое время они напомнили игру с непредсказуемым финалом, тогда как до этого на протяжении десятилетия результат выборных баталий был, по большому счету, заранее предопределен и запрограммирован.
Наша книга посвящена детальному исследованию процесса эволюции политических предпочтений российских избирателей на протяжении этой двойной кампании.
Вновь, как и в 2011-2012 гг., весь выборный цикл пройдет фактически по одной сюжетной линии, с одними действующими лицами и схожей повесткой дня. Такая конфигурация календаря выборов создала идеальную ситуацию для исследовательского эксперимента, которую мы постарались не упустить.
В статье рассматриваются процессы построения информационного общества и информационной безопасности в СНГ в соответствии с современными условиями. Основная цель заключается в анализе действующих механизмов по формированию единого информационного пространства в Евразийском регионе, понимаемого как один из необходимых аспектов международной интеграции. Теоретическая значимость работы состоит в определении основных элементов управления региональной информационной инфраструктурой, совершенствующихся благодаря развитию коммуникационных возможностей в условиях ускоренного технологического процесса. Практическая составляющая состоит в определении перспективных направлений политики государств рассматриваемого региона в области построения информационного общества. В исследовании авторами используется историко-описательный подход и фактологическое анализ событий имеющих отношения к вычерчиванию контуров современного глобального информационного общества в региональном преломлении.
К основным результатам можно отнести то, что развитие информационно-коммуникационных технологий и сетевых ресурсов ведет к усилению угрозы дестабилизации социально-политической обстановки ввиду появления множества центров, генерирующих идейно-психологический фон. Ведение целенаправленной информационной политики не может мыслиться без коллективного участия государств, в первую очередь, входящих в группу лидеров интеграции – России, Белоруссии и Казахстана. В настоящее время только вырабатываются комплексные подходы к обеспечению безопасности в информационной сфере в Евразийском регионе, однако события, происходящие в мире во многом благодаря современным технологиям, заставляют искать стратегию выхода с гораздо более высокой скоростью.
Статья вносит определенный вклад в науку о международных отношениях, вступая в область междисциплинарного осмысления, связанного с переходным периодом в развитии общества. Изучение современных условий в их соотнесении с действующими социально-политическими закономерностями приводит авторов к выводам о необходимости сотрудничества с сетевыми центрами силы в современном информационном пространстве; формированием альтернативных моделей сетевого взаимодействия, особенно в инновационных и научно-технических направлениях информационной политики, а также расширения интеграционного поля в рассматриваемом регионе на информационную составляющую.
Что такое электоральная мобилизация
Приди, но отдай голос кому надо
Значок на одежде во время президентской кампании Хиллари Клинтон
Некоторые говорят, что вопрос явки на нынешних президентских выборах в России будет если не основным, то крайне важным. Другие считают, что это не так важно: мол, никто уже не помнит, какая явка была явка на предыдущих выборах (65,3% в 2012 году, в 2008 — 69,8%, в 2004 – 64,38%, в 2000 — 68,65%) – и про нынешнюю забудут через день. Правы по-своему и те, и другие. Мировой опыт показывает, что вопросы активности избирателей играют в разных странах разную роль. Это зависит от характера избирательной системы, политического режима в целом, уровня политической конкуренции на выборах и т.д. Относительно последнего показателя считается, что чем выше конкуренция на выборах в странах, считающихся демократическими, тем выше явка. В целом это, видимо, так. Однако и такое правило работает далеко не всегда. Важна содержательность кампании, способность основных кандидатов выдвинуть такую платформу, которая побудить людей голосовать. Так что могут быть и «конкурентные выборы» при относительно невысокой явке.
Из числа зарегистрированных избирателей в США в 2016 году проголосовали более 86%, однако это лишь 55,7% от имеющих право голоса. Так что Клинтон проиграла не потому, что Трамп «сговорился с русскими» и «хакеры ГРУ» сделали свою черную работу, а потому, что на выборы не явилась большая часть ее электората. Это признают и сами демократы. Правда, снова винят в этом русских, которые, дескать, «дискредитировали» ее с помощью ботов и троллей: поэтому, разочаровавшись в Клинтон всякая студенческая и прочая «интеллигентная публика» осталась дома. Притом, что даже по американским данным соответствующая политическая реклама и активность в соцсетях, приписываемая российским «фабрикам троллей», составляла ничтожные доли процента и не могла оказать существенного влияния на исход выборов. А для отвращения от себя «приличной публики» Хиллари сама сделала все возможное, с трудом выруливая из нагромождений собственной лжи.
А вот о чем демократы предпочитают не говорить широко, так это о том, что в 2016 году произошел резкий спад активности голосования афроамериканцев. Многие из них не стали голосовать за энергичную до стервозности белую женщину.
И именно это, пожалуй, стало решающей причиной поражения демократов. Уровень активности испаноязычных (тоже чуть более тяготеющих к демократам) остался на прежнем уровне. Демократы уже учли эти ошибки. И, например, на выборах губернатора Алабамы в декабре прошлого года приложили все усилия для мобилизации чернокожих – и выиграли место, которые традиционно считалось «республиканским».
Если говорить в целом об активности избирателей в США в последнее время, то она в среднем ниже, чем в большинстве демократических стран, где в основном уровень активности лежит в диапазоне выше 60%, до 75%. Есть и «передовики». К примеру, в Бельгии голосуют 87% (там голосование считается обязательным по закону), выше 75% в последнее время была активность избирателей на парламентских и (или) президентских выборах в Швеции, Дании, Австралии, Южной Корее, Норвегии, Нидерландах, Исландии и Израиле. А вот, например, в Чили после того как там в 2012 году отказались от принципа обязательности голосования, активность упала ниже 50%, хотя до этого была на уровне «бельгийской».
Кстати, принцип обязательности далеко не всегда помогает. К примеру, в Греции в 2015 году на участки пришло лишь 65% избирателей, по сравнению с более чем 85% в начале 2000-х. Впрочем, обязательность там существует лишь на бумаге, закон, по сути, не работает.
Важную роль играет повестка – «судьбоносная», условно, или нет.
Скажем, в Испании в 2015 году на выборы пришло чуть менее половины избирателей – на фоне растущего разочарования в «традиционных партиях». Зато досрочные выборы в парламент Каталонии, объявленные испанским правительством в надежде изменить там расклад, который был в пользу сепаратистов, прошли при высокой активности – много выше 70%, но сепаратисты все равно победили.
Кстати, в данном плане тоже сказался такой фактор (как в вышеприведенном случае с афроамериканцами на президентских выборах в США в 2016 году), как то, что при «конкурентных выборах» важна не сама по себе активность, а важно, какие именно категории избирателей удается мобилизовать. Противникам каталонских сепаратистов как раз не удалось максимально мобилизовать своих избирателей.
Важность мобилизации тех, кто вроде в большей степени за тебя, в полной мере проявилась на парламентских выборах в Великобритании в 2017 году. На фоне разочарования результатами «Брекзита» в 2016 году, где с небольшим перевесом победили сторонники выхода из ЕС, на эти выборы пришло голосовать необычайно много, по сравнению с предыдущими годами, представителей молодежи возраста от 18 до 24 лет. Уровень активности молодых людей был завидные 72%. В результате казавшееся (по опросам) непреодолимым лидерство консерваторов сократилось до минимума. Их большинство в парламенте сократилось. Эту вспышку активности молодежи, кстати, социологи тоже не могли предсказать, как и результаты «Брекзита» годом ранее, на которые тоже решающее влияние оказала явка именно его сторонников (три четверти тех молодых людей, кто пришел в 2016 году, голосовали за то, чтобы остаться в ЕС).
Интересные процессы вокруг явки происходят в последние годы в странах Восточной Европы. Электоральную активность первых посткоммунистических лет затем сменил высокий уровень политической апатии.
Однако в последние годы в ряде стран вновь наблюдаются вспышки активности избирателей – как правило, вызванные резкой активизацией политиков-популистов. Именно это, а также рост праворадикальной, националистической, антимигрантской (или анти-ЕС-овской) риторики являются главными мобилизующими факторами. Выигрывают те партии, которые находят новые формы донесения своих платформ до избирателей. Например, правонационалистическая партия «Йоббик» в Венгрии добилась большой популярности среди молодежи во многом потому, что умело использует для политической мобилизации интернет. Показателен также провал в Польше в 2015 году «Гражданской платформы», несмотря на то, что ей удалось успешно провести экономику страны через кризис, она проиграла правым националистам с резкими лозунгами. И вот те, придя к власти, теперь одновременно борются с и «советским наследием», и с ЕС.
В целом же в Восточной Европе идет активная перекройка политических карт, сложившихся после распада социалистического лагеря, запрос на новые лица в политике оказался среди избирателей высок. Однако уровень активности остается ниже среднеевропейского и намного ниже, чем в развитых странах Западной Европы.
То есть популизм или партии-однодневки, созданные какими-нибудь выскочками-олигархами, в этом плане не спасают. В основном потому, что низок в целом уровень доверия к нынешним политическим институтам в этих странах: многие посткоммунистические иллюзии явно не реализовались.
Например, если в таких странах, как Швеция или Австрия уровень доверия к правительству как к институту составляет 50-60% (в среднем по странам ОЭСР- 32%), а уровень доверия к партиям как институтам — 43% (21% по странам ОЭСР), то в Венгрии эти показатели составляют, соответственно, уже 31% и 21%, в Польше – 14 и 10%, в Чехии — 13 и 10%. Хотя, например, уровень поддержки ЕС в целом в восточноевропейских странах остается высоким. Уровень активности избирателей в среднем по странам Восточной Европы на парламентских выборах (они являются преимущественно именно парламентскими республиками) – 53%.
Вообще в целом постепенное (после первоначально высокого уровня на энтузиазме перемен) падение активности избирателей в странах, которые переходят от авторитаризма или диктатуры к демократии, является типичным. В Румынии она, например, упала почти на 50% с начала 90-х. В Южной Корее – на 30% с 1988 (когда начался переход к демократии) по 2008 год, а сейчас опять выросла выше 70%. В Португалии после падения диктатуры Салазара в 1975 году избиратели в первые два десятилетия стали пассивнее на 20%.
Любопытно, что в некоторых арабских странах, далеких от «традиционной демократии», уровень активности избирателей бывает примерно на уровне развитых демократических стран – около 60%, притом что на выборы тамошние авторитарии особо никого не загоняют. В основном сами идут, хотя результат тамошних выборов, как правило, более чем предсказуем. Какова же мотивация ходить на «выборы без выборов»? Исследователи по-разному объясняют это и к едином мнению не пришли. Одни говорят, что таким образом бедные слои населения, получающие периодически подачки от властителей, просто выражают им свою поддержку. Абстентеизм, напротив, является чуть ли не единственной формой выразить в таких странах свой протест против режима. Что касается слоев более состоятельных, то для них акт голосования становится подтверждением сопричастности к режиму или определенным группам интересов, с ним связанными и имеющими ту или иную выгоду от этого в конкретных областях. Что касается «назначенной оппозиции» в таких странах, то участие ее кандидатов в выборах с заранее предсказуемым результатом исследователи считают также определенным выражением внутриэлитных отношений, в том числе способом достижения компромисса между разными группировками, интеграции их в общий политический процесс.
То есть это не «бессмысленная игра в демократию», помимо легитимации самого режима перед мировым сообществом и своим народом. Участники делают все всерьез: проводят митинги ведут агитацию, беседуют с избирателями.
И те, в свою очередь, выдавали, скажем, в первое десятилетие ХХI века весьма приличные результаты активности голосования: от 50% в Алжире до примерно 60% в Марокко, почти 70% в Бахрейне и более 70% в Палестине. «Арабская весна» во многом спутала старые карты. Показателен Египет, где в 2014 году пришедший к власти в результате переворота Ас-Сиси избрался президентом, получив 92% голосов. Но вот только голосовали за него 23,2 млн человек из более чем 90-миллионного населения. За «номинального оппозиционера» Хамдина Сабахи, который на выборах послушно присутствовал, проголосовали 3%. Парламентские выборы в 2015 году тоже прошли при крайне низкой явке – 28%. Однако египетские власти не считают нужным ее искусственно поднимать. Исходя, видимо, из того что, в конце концов, если недовольный избиратель просто останется дома, то это гораздо лучше, чем если бы он отправился протестовать на улицу.
В общем такой подход сильно отличает нынешние — те же арабские страны – авторитарные режимы от того, как было принято относиться к явке избирателей в Советском Союзе, где она, в доказательство того, что «народ и партия едины», была чуть ли не главным фетишем любых выборов, которые на деле были не выборами, а «голосованием». С тех пор прошло много времени, и нынешняя России в плане методов мобилизации избирателей и отношения к явке на выборы как таковой, сильно изменилась.