что делают талибы в афганистане сейчас
От лояльности к резне: что делают талибы в захваченных городах Афганистана
Боевики насаждают шариатские порядки, теряя местную и международную поддержку
Боевики движения «Талибан» (запрещенная в России террористическая группировка) продолжают стремительный захват афганских городов. Они взяли Кандагар и Герат, под их контролем ключевые населенные пункты, за исключением Кабула, который все еще удерживается правительственными силами. Мы разбирались, что как талибы себя ведут на захваченных территориях Афганистана.
К вечеру четверга стало известно, что «Талибан» взял второй и третий по величине города страны — Кандагар и Герат. Впрочем, по данным афганской армии, их жителям по крайней мере было дано 48 часов на эвакуацию.
Естественно, официальным властям не удается вывезти всех жителей захватываемых городов. К тому же проблема в том, что зачастую их некуда везти. Талибы контролируют более 60% территории Афганистана, и в еще подконтрольных правительству городах наплыв беженцев вполне ощутим, рассказывают очевидцы, и найти места для их размещения порой не так уж и просто. За границу стараются убежать пока не так много афганцев – у большинства на это попросту нет денег. Те же, у кого финансов хватает, вывозят свои семьи за рубеж – в Турцию, ОАЭ и т.д. Многие жители просто стараются перебраться в Кабул.
Если после заключения Дохийского соглашения с США в феврале 2020 года «Талибан», казалось бы, попытался было изобразить собой «цивилизованную», сугубо политическую силу, конструктивно конкурирующую с официальным Кабулом, то события 2021-го доказали: террористов мирными увещеваниями и перспективой сотрудничества не исправить. Талибы стали действовать еще агрессивнее, регулярно напоминая, что с афганским правительством у них мирных договоренностей не существует, а стало быть, и руки у них развязаны.
На ранних этапах наступления в захваченных населенных пунктах талибы пытались было даже завоевать лояльность местного населения (часть которого, к слову, пусть и незначительная, и без того ранее симпатизировала боевикам – в частности, в пуштунских районах, поскольку именно пуштуны составляют основную часть «Талибана»). Они «благосклонно» не закрывали пропускные пункты для желающих покинуть города и для поставок продовольствия, избегали показательных и массовых расправ. Однако по мере того, как группировка начала одерживать крупные победы, ее поведение заметно изменилось.
Например, по данным американского и британского посольств в Афганистане, в городе Спин-Болдак (провинция Кандагар), захваченном террористами в июле, были казнены десятки мирных жителей – причем публично. Со своей стороны, талибы отрицают свою причастность к массовым расправам, списывая все на деятельность сторонников «Исламского государства» (ИГ – запрещенная в России террористическая группировка).
Есть сообщения в местных СМИ и о том, что экстремисты ведут охоту за летчиками афганских ВВС и членами их семей: говорят, что десятки человек были убиты по всей стране. С особой жестокостью талибы обращаются с женщинами, служившими в силовых структурах Афганистана.
При этом талибская пропаганда обещает, что движение не собирается мстить тем афганцам, которые служат кабульским властям, и даже тем, кто помогал американцам и их натовским союзникам.
Очевидно, что подобная агитация порой срабатывает: не раз приходится слышать о том, что правительственные военнослужащие чуть ли не в массовом порядке сдаются наступающим боевикам. Но многие не склонны полагаться на обещания талибов.
Официальный представитель политического офиса движения «Талибан» Сухейль Шахин, сам находящийся в Дохе, обвинения в жестоком поведении своих соратников, само собой, отрицает. Однако в Совете Безопасности ООН уже обсуждаются меры, которые можно принять в ответ на расправы со стороны боевиков.
«Совбез самым решительным образом осуждает вооруженные нападения сил талибов на города и поселки по всему Афганистану, в результате которых погибло большое число гражданских лиц», – говорится в проекте резолюции, предложенном Норвегией и Эстонией.
Другие страны, включая те же США и Великобританию, уже предупредили, что, если случаи казней в захваченных талибами районах Афганистана будут доказаны, политическое крыло движения – которое как раз базируется в Дохе и ответственно за соглашение 2020-го, – может не рассчитывать на участие в управлении страной.
«Если вы не способны контролировать своих бойцов, вам не место в управлении государством», – заявил один из западных дипломатов, обращаясь к «катарской» фракции талибов.
В то же время, как рассказывает корреспондент Би-би-си, побывавший в контролируемых боевиками провинции Балх, на улицах можно увидеть, как толпятся юные школьницы (хотя есть сообщения о том, что девочкам талибы запрещают посещать учебные заведения), а базар по-прежнему переполнен покупателями обоего пола.
«Из местных источников, – рассказывает журналист, – нам сообщили, что женщинам разрешено находиться на улице только в сопровождении мужчины, но когда мы приезжаем, это, похоже, не так. Сообщается, что в других местах командиры талибов настроены гораздо строже. Однако все женщины, которых мы видим, носят паранджу, закрывающую волосы и лицо».
Талибский собеседник корреспондента Би-би-си настаивает, что никого не «принуждают» носить паранджу и что талибы просто «проповедуют», что женщины должны одеваться именно так. Но говорят, что местным таксистам было дано указание не возить по городу женщин без чадры.
Рассказывая о повседневной жизни в недавно захваченной талибами местности, корреспондент Би-би-си отмечает, что некоторые вещи не изменились после захвата власти боевиками: «Уборщики в оранжевых одеждах все еще выходят на работу, как и некоторые бюрократы. За ними наблюдает недавно назначенный движением «Талибан» мэр, сидящий за широким деревянным столом, с маленьким белым флагом «Исламского эмирата Афганистан» в углу. Раньше он отвечал за поставки боеприпасов, теперь за налоги – и он с гордостью говорит мне, что группировка взимает с владельцев бизнеса меньше, чем раньше те платили правительству».
Представители радикального движения стараются изо всех сил продемонстрировать, что не собираются причинять вред гражданскому населению. Будучи преимущественно пуштунским движением, «Талибан» пытается представить себя и как силу, не представляющую угрозу этническим меньшинствам.
В то же время талибы высказывают недвусмысленные угрозы в адрес сторонников власти в Кабуле, обвиняя их в том, что они «заражены» западной культурой и являются «марионетками» Запада, а потому достойны смерти.
Агрессивные действия, навязывание откровенно шариатских норм не только вызывают недовольство населения, вынужденного покидать свои дома, но и лишают движение той международной поддержки, которая, казалось бы, пусть и в ограниченном виде появилась после подписания соглашения в Дохе. Не на пользу движению играет и его мозаичность, ярко выразившаяся в различиях позиции базирующегося в Катаре политического офиса и действующих на афганской земле головорезов.
Рухнувшая экономика и повальный голод: Афганистан на грани катастрофы
Ялда Хаким уехала из Афганистана еще в годы советской оккупации
Насколько изменилась страна после свержения прозападного правительства? Дождутся ли афганцы мирной жизни, о которой они так мечтали? Что ждет женщин и девочек, которые уже вытолкнуты из общественной жизни новыми правителями?
Но один вопрос, который мне пришлось задавать себе, я предугадать не могла. Сколько нужно сил, чтобы день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем ходить на работу, не получая за это ничего?
А увидела я именно это.
Они сами уже на грани, но, несмотря ни на что, ходят на работу и как могут помогают людям, оказавшимся в отчаянном положении.
Медики в Афганистане не получают зарплату после прихода талибов
Насрин работает уборщицей в больнице имени Индиры Ганди в столице Афганистана Кабуле.
Большинство маленьких пациентов очень слабы от недоедания, и палаты должны быть чистыми, чтобы они не подхватили какую-нибудь инфекцию.
По словам Насрин, у нее нет денег на транспорт, и она ходит на работу пешком. Вниз по склону горы и потом обратно, в гору, после 12-часовой смены.
Некоторые дети страдают от сильного недоедания
Как бы тяжело ни было работникам здравоохранения, их пациенты находятся в еще более тяжелом положении.
В палатах, которые убирает Насрин, лежат самые юные жертвы этого кризиса.
Трехлетняя Гульнара так слаба, что едва может открыть ввалившиеся глаза. У нее выпадают волосы. Когда она просыпается, она плачет от боли. Таковы последствия голода для афганских детей.
Автор фото, Reuters
В больнице имени Индиры Ганди в Кабуле, где побывала Ялда Хаким, лежат дети, страдающие от недоедания
Официальный представитель «Талибана» Сухейль Шахин обвиняет во всем международное сообщество. Афганский народ, говорит он, страдает из-за Запада.
Для большинства в Афганистане очевидно одно: что решить проблему может только помощь из-за рубежа.
Особенно ясно это становится, если посмотреть на состояние экономики страны. Когда прекратилась международная помощь, она просто рухнула.
У него четверо детей, все, по его словам, болеют, а денег на лекарства нет.
«Средневековое действо»: как талибы * меняют афганское телевидение
«Талибан * » запретил сериалы с участием женщин
Захватившие власть в Афганистане талибы (организация, запрещенная ООН) запретили женщинам сниматься в телевизионных драмах и появляться в эфире без хиджаба, а мужчинам — представать с обнаженными частями тела на видео и фото, следует из заявления министерства культуры страны. Кроме того, согласно новым правилам, в ток-шоу теперь нельзя критиковать пришедших к власти госдеятелей. Ленты, противоречащие законам шариата или пропагандирующие западные ценности, также попали под запрет.
Эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко в разговоре с «Газетой.Ru» уточнил, что правила о ношении хиджаба в эфире касаются не только афганских журналисток, но и иностранных.
«Ничего в этом сенсационного нет. Если вы посмотрите практику правления талибов, то увидите, что они намеренно проводят подобного рода линию на жесткую регламентацию публичного поведения женщин в публичных местах. И вообще любую имитацию социальной жизни женщины — что можно делать, а что нельзя», — сказал Серенко.
В свою очередь российская журналистка Александра Ковальская, работающая с 2021 года в Афганистане, отмечает, что запрет никак не связан с политикой талибов в отношении женщин. По ее словам, ношение платка — негласная традиция, которую должны соблюдать в том числе и иностранные журналисты. Новые правила лишь указывают на то, что платком теперь необходимо покрывать волосы целиком.
«Афганистан — исламская страна, и до прихода талибов ношение платка было фактически обязательным. Лично я знала всего двух афганок, которые выходили из дома без него. Все женщины на территории страны должны покрывать голову, иностранок это тоже касается. Причем это предписание не закреплено законодательно — это традиции. Если не носить платок, то тебя не арестуют, но консервативное общество этого не поймет», — сказала журналистка «Газете.Ru».
Что касается показа полуобнаженных мужчин и женщин на местном телевидении, то, согласно Ковальской, этого не было и при прошлом правительстве.
«Будут нас учить как «праведно» жить»
По мнению независимого политолога афганского происхождения Гауса Джанбаза, «Талибан» усиленно «выдавливает» из телевидения развлекательные программы с участием женщин, поскольку они не соответствуют нормам шариата. Джанбаз предполагает, что в скором времени весь телевизионный контент и кинопродукция будут исключительно на религиозную тематику.
«Мы не увидим развлекательных и даже познавательных передач — тем более, если в них будут выступать женщины. Это будет средневековое действо лиц в одеяниях, которые будут нас учить, как «праведно» жить и как не отступать от линии, которую они выработали и навязывают другим», — сказал политолог.
«Не будем иметь дело с высоким искусством»
При этом, как утверждает востоковед Серенко, в Афганистане до прихода «Талибана» в августе 2021 года была «колоссальная свобода слова».
«По телевизору и сериалы показывали, и на политических ток-шоу женщины вели программы, также было много критики на телеканалах тогдашней действующей власти. Звучала самая разная музыка — сейчас ее нет никакой, потому что музыка в принципе запрещена», — сказал Серенко.
Схожей позиции придерживается политолог Джанбаз — по его словам, до прихода талибов кинематограф и телевидение в стране развивались, ориентируясь на Запад. У местного населения успехом пользовались турецкие и индийские ленты, на телевидении показывали британское и американское кино.
«Среди тех, кто в эти 20 последних лент делал кинопродукцию, можно назвать Рую Садат («Третья линия» и «Тайны этого дома»), Сахру Карими, которая, кстати говоря, последние два года до прихода талибов возглавляла «Афганфильм» (государственная компания, поддерживающая локальных режиссеров. — «Газета.Ru)», — добавил Джанбаз.
Теперь же при новой власти индустрия находится на стадии полного упадка, утверждает политолог: «Мы не будем иметь дело с высоким искусством, творчеством, к сожалению. Как долго это продлится — время покажет».
Вместе с тем журналистка Ковальская отметила, что, по информации ее источника — директора «Афганфильма» Джавида Афгана, иностранные фильмы и сериалы «Талибан» запрещать не станет, если в них ничего не будет противоречить религиозным ценностям.
При этом большинство популярных афганских режиссеров, включая обладателя «Золотого глобуса» Сиддика Бармака и Хомаюна Мурувата, были вынуждены покинуть родину из-за продолжительной политической и экономической нестабильности Афганистана.
Публичные казни, запреты для женщин и новая мода: как сейчас живет Афганистан
Боевики движения «Талибан» продолжают вводить новые запреты и жесткие наказания для жителей Афганистана. Все это происходит несмотря на то, что ранее исламисты обещали соблюдать права человека. Теперь женщины не могут выйти из дома без сопровождения и специальной одежды, преступникам за воровство отсекают руки, а парикмахерам запрещено следовать «американской моде».
Подробнее о ситуации в стране прямо сейчас рассказывает OBOZREVATEL.
Женщинам «временно» запретили учиться и работать
В Афганистане женщинам запретили учиться или работать в Кабульском университете, но это якобы не навсегда – «до тех пор, пока не будет создана исламская среда».
«Пока настоящая исламская среда не будет обеспечена для всех, женщинам не будет разрешено поступать в университеты или работать. Ислам прежде всего», – сказал новый ректор вуза Ашраф Гайрат.
Сейчас из-за нехватки преподавателей-женщин ректор, которого назначил «Талибан», работает над планом, чтобы преподаватели-мужчины могли обучать студенток через занавесы в аудиториях. Таким образом для студенток создадут «исламскую среду для получения образования».
Аналогичный запрет ввели и для школьниц. В учебных заведениях также не могут больше работать женщины-учителя.
Кроме того, и.о. мэра Кабула Хамдулла Номани запретил женщинам выходить на работу, «пока ситуация не нормализуется». Из-за этого источник дохода потеряют все женщины, за исключением тех, чьи обязанности не могут выполнять мужчины – к примеру, убирать женские туалеты.
«Женщина не может быть министром – это как если бы ей на шею надели что-то, что она не может нести. Женщинам не обязательно находиться в правительстве, они должны рожать детей», – считает пресс-секретарь талибов Сайед Зекрулла Хашими.
В соцсетях афганцы распространяли видео (внимание, эти кадры могут вас шокировать!) с телами людей в кузове авто, одно из которых висело на лебедке. На его груди якобы была надпись: «Так будут наказывать похитителей».
«Цель этой акции – предупредить всех преступников, чтобы никто больше не решился на такое преступление», – заявил на площади командир талибов, который отказался назвать свое имя.
Руководство группировки решило вернуть публичные казни и ампутации конечностей, которые раньше проводили на спортивном стадионе Кабула. «Отрубание рук совершенно необходимо для безопасности», – заявил мулла Норуддин Тураби.
Когда талибы находились у власти в Афганистане в прошлый раз – в 1996-2001 годах – они практиковали телесные наказания и публичные казни на стадионах. К примеру, обвиненным в воровстве отрубали руку или ногу, а убийцам стреляли в голову родственники их жертв.
Отвечая на вопрос журналистов, Тураби отбросил возмущения против таких наказаний, сказав, что благодаря этому «у них была полная безопасность во всех частях страны».
«Все критиковали нас за наказание на стадионе, но мы ничего не говорили об их законах и наказаниях. Никто не будет указывать нам, какими должны быть наши законы. Мы будем следовать исламу и устанавливать свои законы на основе Корана», – добавил высокопоставленный талиб.
Тотальные запреты касаются не только обычных граждан, но и самих боевиков «Талибана». Руководство группировки запретило своим бойцам носить западную одежду (в частности, белые кроссовки), ездить на слишком большой скорости и делать селфи, особенно во время встречи с высшим командованием.
Талибы запретили мужским барбершопам стричь или брить клиентам бороды. Новое правило власти обосновали требованиями норм ислама.
По словам владельцев и сотрудников парикмахерских, запрет означает фактическое уничтожение их бизнеса. «Это была моя работа в течение 15 лет, не думаю, что смогу продолжить ею заниматься», – заявил один из барберов, пожелавший остаться неназванным по соображениям безопасности.
Барбершопы, пишет BBC, после отстранения талибов от власти в 2001 году пользовались неизменной популярностью, в первую очередь – среди молодежи.
Талибы закрыли министерство по делам женщин
Теперь вместо него будет ведомство морали. В предыдущее правление боевиков это министерство следило за соблюдением строгой системы шариата по средневековому образцу, предусматривающей, в частности, значительные нарушения прав женщин.
Тогда образовали так называемую полицию нравов, которая патрулировала улицы и проверяла, как афганцы соблюдают шариат. Запрещались различные развлечения, например музыка, танцы или игры в шахматы. Мужчин заставляли отращивать бороду, стрижки в западном стиле осуждались. Тех, кто нарушал правила, могли бить, отрезать части тела или даже публично казнить.
«Кто не сбежал, тот прячется» Как афганцы привыкают к новой жизни после победы талибов. Репортаж из Афганистана
Захват власти в Афганистане движением «Талибан» (террористическая организация запрещена в России) вселил страх не только в их идейных противников, но и в простых граждан. В Афганистане у талибов практически не осталось врагов, но новые власти так и не решили, чем занять оставшихся без дела боевиков. Задача эта непростая, потому что за годы вооруженного противостояния единственное, чему научились эти люди, — воевать. Сегодня в Кабуле на каждый район приходится сразу несколько полевых командиров, и каждый из них считает, что именно он главный. При такой концентрации скучающих вооруженных людей контролировать ситуацию становится все сложнее. Тем более, что афганцы еще хорошо помнят, каково жилось при талибах в конце 1990-х. Корреспондент «Ленты.ру» Александра Ковальская проехала от афгано-узбекской границы до Кабула, чтобы выяснить, как живет Афганистан после победы талибов, как простые афганцы приспосабливаются к новой жизни и правда ли, что талибы любят Россию.
Новый мир
Регулярное авиасообщение между Афганистаном и остальным миром так и не возобновилось, несмотря на неоднократные обещания талибов. Зато появилась возможность проехать по пыльным дорогам и своими глазами увидеть, как живет страна, получившая долгожданный мир после десятилетий гражданской войны.
Вопреки стереотипам, мне, единственной женщине и единственной иностранке на переходе Термез — Хайратон, улыбаются и даже помогают поднять багаж на ленту рентгена. Новые хозяева Афганистана непреклонны только в одном — никаких фотографий на пограничном переходе
Седобородый талиб, сидящий у выезда в обнимку с автоматом, машет рукой на прощанье, и наша машина выезжает в государство, которому всего полтора месяца от роду, — Исламский Эмират Афганистан.
Дорога до Мазари-Шарифа, административного центра провинции Балх, напоминает кадры из фантастического фильма: до самого горизонта тянется выжженная солнцем пыльная земля, где изредка попадаются пустые дома и заброшенные военные базы. Машин и людей в этом мире почти нет, только в получасе от города встречаются одинокие фигуры — мужчины, собирающие металлолом, и дети, просящие милостыню.
«А ведь сегодня суббота, это как у вас понедельник», — говорит мой водитель. На вопрос о том, куда все делись, пожимает плечами: «Сбежали. Когда талибы взяли Кабул, люди кинулись к границе и в аэропорт. Много людей, десятки тысяч. Не удивляйтесь, что сейчас так пусто — кто не сбежал, тот прячется, особенно если служил в армии или полиции. Говорят, что талибы за это будут казнить».
Чай, голуби и палец на курке
Мазари-Шариф — город небольшой. В центре знаменитая Голубая мечеть, где, по легенде, похоронен шиитский святой имам Али и где живут сотни белых голубей. Вокруг базар, жилые кварталы и несколько дипломатических представительств, которые сейчас закрыты.
В отделении офиса информации и культуры опять приходится подождать. Причина та же: начальник, который выдает иностранной прессе разрешение на работу, читает намаз. В его пустом кабинете красуется белый флаг «Талибана», а остальная обстановка — стол, книжные шкафы и кожаные диваны — явно перешла по наследству от бывших хозяев.
Первым делом нам предлагают чай, это непреложный закон афганского гостеприимства. Получение нужной бумаги, как и досмотр на границе, занимает не больше 15 минут, а вместе с разрешением мне выдают двух охранников, которые будут сопровождать меня в прогулках по городу. Их присутствие объясняют так: безопасность гостей превыше всего.
Материалы по теме
«Все помнят, что они творили в 1990-х»
«Талибы победили — мы обязаны это признать»
«Мы продолжим двигаться вперед»
Один из сотрудников службы информации на хорошем английском предлагает помочь мне с фото. Я пытаюсь пошутить о том, что в Москве никто не поверит в такое дружелюбие «Талибана».
— Я не талиб, — отвечает мой собеседник. — Я работал здесь при Ашрафе Гани (действующий президент Афганистана, покинувший страну после переворота, — прим. «Ленты.ру»), а теперь продолжаю уже при новом правительстве. Для меня ничего не изменилось.
— И вы не боитесь?
Он с улыбкой пожимает плечами.
— Нет. Теперь мои начальники не хуже, чем были раньше.
За те полчаса, что я провела за осмотром мечети, ко мне подошли познакомиться все местные руководители, включая начальника службы безопасности. Экскурсия заканчивается неизбежным чаепитием и импровизированным интервью: меня просят задавать вопросы, таким случаем нельзя не воспользоваться. Отвечают в основном талибы постарше и повыше рангом. Меня предупреждали, что с рядовыми беседовать не стоит, потому что они «недостаточно информированы». Разговор получается вежливым и уклончивым.
— Разве вам не запрещено разговаривать с женщиной, которая к тому же не закрывает лицо?
— Вы гость, разве можно обидеть гостя? — отвечают мне вопросом на вопрос. — Закрывать лицо или нет — личный выбор. Мы не можем на этом настаивать.
— Но пару недель назад западные журналистки рассказывали следующее: командиры «Талибана» отказываются с ними говорить, потому что они не носят хиджаб…
— Разве должностное лицо в любой другой стране не может отказаться с кем-то говорить? Таких людей везде хватает. Кто сказал, что мы ограничиваем права женщин? Они могут вернуться на работу, когда захотят. Могут вернуться в школы, когда обстановка нормализуется. Даже в местном аэропорту работают женщины, можете сами посмотреть.
Если хотя бы половина того, о чем мне говорили, правда, то ситуация в Афганистане переменилась к лучшему. Но верят в это не все: гостиницы в Мазари-Шарифе переполнены теми, кто надеется покинуть страну, как только возобновятся пассажирские рейсы
Двенадцать часов без приключений
Пару месяцев назад и речи не могло быть о том, чтобы проехать от северной границы до Кабула — вдоль дороги шли бои локального значения между талибами и правительственными войсками. Однако теперь дорога практически безопасна, а на обочине идет мирная жизнь.
Мы выезжаем из Мазари-Шарифа в пять утра и добираемся до Кабула в пять вечера. Главной трудностью за все это время становятся ремонтные работы и пробки на перевале Саланг. Сам факт того, что теперь на Саланге что-то чинят, кажется довольно обнадеживающим, а рабочие в ярких жилетах и экскаваторы — это не то, что обычно можно увидеть в афганских сводках.
На въезде и выезде из городов и на перекрестках стоят блокпосты «Талибана» — десяток боевиков и белое знамя. Машины замедляют ход, и молодые люди с длинными бородами и автоматами Калашникова наперевес спрашивают у водителей, откуда и куда они направляются. На этом проверка обычно заканчивается, а если в автомобиле есть женщина, то его пропускают без вопросов. То же повторялось и позже, уже в Кабуле: меня просили пересесть на переднее сиденье, чтобы как можно скорее проехать чекпойнт. «Ты — наш паспорт», — шутили мои афганские помощники.
У постов припаркованы мотоциклы и джипы, которые пару месяцев назад принадлежали Национальной армии Афганистана. Теперь они перекрашены из защитного цвета в белый, а на боку вместо афганского триколора появилась эмблема эмирата
Один из таких внедорожников, украшенный искусственными цветами, обгоняет нас в районе Чарикара. Из установленных на крыше колонок звучат суры на арабском. В провинции Баглан пейзаж становится почти идиллическим — на полях собирают урожай и сгребают в стога сено. Однако меня предупреждают, что приближаться к местным жителям и фотографировать их не стоит.
— Почему?
— У дороги могут быть мины. А еще у многих в этих местах погибли родственники от рук американцев. Сложно сказать, как люди отреагируют на появление человека с Запада.
Эти предупреждения, как и двухметровая воронка на дороге, где на мине подорвался армейский джип, разрушенный полицейский участок, сгоревшие полицейские машины, сложенные друг на друга, напоминают о войне. И все же за двенадцать часов пути трудно поверить, что Афганистан воевал всего полтора месяца назад. Впрочем, эта страна всегда умела возрождаться из пепла.
«Россия — хорошо!»
На закате мы въезжаем в Кабул. Казалось, что после паники, охватившей город с приходом талибов, после бегства президента и того ада, что развернулся в кабульском аэропорту, после месяца неуверенности и страха Кабул должен был измениться до неузнаваемости, но нет.
Афганская столица осталась такой же, какой я видела ее полгода назад: та же суета, те же дорожные пробки, те же воздушные змеи в небе. Талибы, одетые в армейскую форму, зачастую неотличимы от правительственных солдат, стоявших здесь до них
Впрочем, возможно, что в нынешней армии и полиции немало тех, кто был там при Ашрафе Гани, — «Талибан» пригласил их вернуться на службу.